Должно было быть не так

Глава 7. МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ

Вызвал к себе начальник ИВС, вежливо говорил, что он не знает, виноват ли я, что человек он маленький, вот приедет за мной Генпрокуратура, отвезёт в Москву, «там разберётесь»; факс из Москвы с обоснованием моего задержания читать мне сейчас не обязательно, да и нет его здесь, факса, все будет там — в Москве, и адвоката дадут, и к врачам можно будет обратиться, а здесь деревня, все ушли на фронт так сказать. То есть он, начальник ИВС, собственно, и не в курсе, его дело: принял, сдал. Стало ясно, что путь на волю лежит через тюрьму. Поделился мыслью с сокамерниками. — «Так привыкай к тюрьме! — радостно отозвался Коля, — здесь, конечно, ещё не тюрьма, но уже и не воля». Что же такое тюрьма? Ещё хуже? Рассказы о ней пугали мрачным разнообразием, там-то так, а там этак, но, по всему, Москва — Бутырка и Матросска — хуже всего. — «Да ты не бойся! — говорил Коля. — Везде люди, а в тюрьме тем более!» Вот именно это и вызывало сомнение.

— Коля, а как себя вести в тюрьме?

— Да обычно! — радовался Коля. — Будь самим собой, вот как здесь, ты же среди людей! А если какой уебашенный попадётся — не обращай внимания — сам отстанет!

— Коля, а как в камеру заходить?

— Да обычно! Ногами! Как заходил. В хате скажешь: «Привет, мужики!» А там у старшего все узнаешь.

— Какого старшего?

— Да у смотрящего! Он все расскажет и на пальму определит. Да сам увидишь!

Что за хата, куда смотрящий, и на какую пальму, спрашивать уже не стал: сам увижу.

— Главное, — вступил в разговор парень с этапа, — меньше говори, больше слушай. Давай в дурачка пере-кинемся, — и достал рисованную на картонках от «Примы» колоду.

— Давай, — решил отвлечься я. — Только играть будем просто так.

— Просто, так просто, — отозвался этапник. — Значит, просто?

— Да.

Тут вкрадчиво подключился Коля:

— Вась, а если проиграешь?

— Это Учителю-то? — Прозвище «Учитель» сразу пристало ко мне, когда упомянул, что раньше работал в школе.

— На то учитель, чтоб учить…

Парень слегка засомневался:

— Ладно, играем без интереса.

— Какая разница, — возразил я. — Что просто, что без интереса.

— Просто — это… — парень выразительно похлопал себя по заднице.

— Ну, а если проиграл?

— Тогда бы выкуп.

— А если не на что?

— Тогда плохо.

— Да здесь не тюрьма! — подвёл итог Коля. — А лучше вообще не играй.

Счёт дням в камере потерялся быстро. Ни дня, ни ночи, только лампочка под потолком; хлеб, «чай», проверка с собакой, обед, «чай» — все сливается в тёмную ленту; проснувшись, думаешь, что сейчас проснёшься ещё раз, и снится какой-то грязный сон: то ли ты на помойке, то ли в общественном туалете. Привязка к реальности — сигареты. Выяснилось, что товарищи милиционеры не лишены гуманности, и им можно заказать купить на отобранные деньги что-либо на рынке. Заказал лекарства, сигареты, одежду. Действительно купили. Увидев россыпь пачек «Мальборо», сокамерники прониклись уважением, как будто от того, какие сигареты якурю, что-то меняется (позже узнал, что это важно, по типу того, в какой одежде ходишь на воле).

Стал приставать с расспросами подельник Николая Костя, косящий под простачка, но себе на уме. И говорить тошно, и не говорить нельзя, это уже усвоено: «надо общаться». А Костя прилип как банный лист и, в конце концов, душевно-предушевно говорит: «Алексей, дай мне твой адрес, я тебе письмо напишу». Я в ответ, тоже благожелательно: «Мой адрес не дом и не улица».

— Вот это верно! — с восторгом вынырнул из мрака Коля Терминатор (такое у него оказалось прозвище) — А во как сказано! Пр-р-равильно! Ни р-родины, ни флага!

Костя же смутился и с расспросами отстал.