Долина грез

Глава 8

Норман лежал на полотенце, сцепив руки за головой и закрыв глаза. Милдред готова была поклясться, что на его губах промелькнула легкая тень улыбки. Эта улыбка оскорбила ее. Милдред показалось, будто ей публично отвесили затрещину.

— Что-что? — лениво спросил он.

— Как что? — Он играл с ней и явно получал удовольствие от своего превосходства, но он не знал, просто не мог знать, что ей известно гораздо больше, чем он может себе представить. — Отвечай же! Дин — отец Трейси или же нет?

Пока Милдред это говорила, она не отрываясь смотрела на Нормана и заметила, что он приоткрыл один глаз и бросил ленивый взгляд на нее.

— Нет, — мягко сказал он, настолько мягко, что Милдред не сразу поняла, что он говорит. — Дин никогда не был настоящим отцом Трейси.

Милдред едва не разинула рот — так поразила ее наглость Нормана. Какой он негодяй, бессовестный негодяй! Она теперь не хотела ничего — только встать и поскорее уйти отсюда, чтобы больше никогда его не видеть. Но, собрав последние силы, решила все-таки дослушать его рассказ до конца, заставить его признаться… Она всегда знала правду, но в глубине души еще надеялась, что все объяснится как-нибудь иначе.

— Полагаю, — как можно более спокойно, но твердо произнесла она, — ты скажешь мне, кто же все-таки ее настоящий отец.

— Не скажу, — отозвался Норман. — Я не имею на это права.

Милдред закрыла глаза и отвернулась от него. Она почувствовала, как его ловкие руки обхватили ее за талию и резко повалили на полотенце. Открыв глаза, она увидела его лицо совсем близко, всего в паре дюймов от своего. И прежде чем она успела вырваться, Норман притянул ее еще ближе, обхватив одной рукой спину, а другой крепко держа голову.

— И причина этого, — произнес он, обдавая ее запахом красного вина, — не в личных мотивах. Все не так, как ты думаешь…

Ее грудь оказалась прижатой к его груди. Ее ноги переплелись с его ногами. Плоть к плоти. Кожа к коже. Сердце к сердцу. Даже призвав на помощь всю свою выдержку и хладнокровие, Милдред чувствовала, как ее тело начинает жить своей, отдельной от разума жизнью, захваченное токами страсти, исходившими от Нормана. Одежды на ней почти не было, и это только усиливало желание. Каждая клеточка ее тела молила о близости, но рассудок твердил, что надо подняться и немедленно бежать отсюда.

Она слышала, что он продолжает что-то говорить… Она просто была обязана понять, что он имеет в виду. Она старалась не обращать внимания на наслаждение, словно мед разливающееся по всему телу, на его ласковые пальцы в своих волосах, а только вслушаться в его слова.

— Трейси не дочь Дина, — продолжал говорить Норман. — Видишь ли, моя дорогая, подозрительная, вечно-верящая-во-все-самое-худшее Милли, малышка Трейси не только не родная дочь Дика. Она еще и не родная дочь Дженис. Девочка была удочерена.

Милдред недоверчиво уставилась на него. Слова Нормана моментально вернули ее к реальности. Как Дженис решилась удочерить этого ребенка? И почему? Почему она пошла на это? Может быть, потому, что боялась, что собственный ребенок будет слишком похож на Нормана? Или она удочерила собственного ребенка? Неужели она изобрела такой чудовищный обман? Но как она сумела жить с этим? Нелепость! Невозможно скрыть беременность, по крайней мере на последних месяцах. А они смогли? Возможно, Дженис уехала куда-нибудь «на продолжительные каникулы», и не исключено — сердце Милдред едва не выпрыгнуло из груди, — что она приезжала именно сюда.

— О чем ты замечталась, Милли? Ты сейчас в своей Долине грез? — мягко спросил Норман.

— О… — эти слова дались Милдред с величайшим трудом, — о том, что в твоих словах кое-что не сходится. Однажды ты говорил, что… Дин был первым, кто открыл этот остров. Он приезжал сюда на каникулы?

— Да, вместе с Дженис.

— До того, как они удочерили Трейси?

— Да. Дин смог побыть здесь всего пару дней, а Дженис осталась, кажется, на несколько недель.

У Милдред голова пошла кругом. Значит, она права и спокойный тон Нормана лишний раз доказывает, какой он хитрый лицемер и обманщик. Пытаясь убедить себя, что искренне презирает его, Милдред тем не менее все время ощущала его руки на своей спине. Пальцы Нормана теребили застежки ее лифчика. Она нервно дернулась — и это стало роковой ошибкой. Его взгляд потемнел, лицо напряглось, а тело словно окаменело в ожидании чего-то. Вновь, как и раньше, она заметила перемену в нем и почувствовала, что он не рад своему внезапно нахлынувшему желанию. Он противился ему…

Но хотела ли она, чтобы сладкая и мучительная истома снова пронзила всю ее? Ощущал ли он то же самое, что и она? Хотеть… но бороться с желанием. Чувствовал ли он так же, как и она, что сопротивление бесполезно? Да, в этом она была абсолютно уверена, ибо увидела: Норман откинулся на полотенце, словно ее прикосновения обожгли его.

Милдред сознавала, что ей должно быть стыдно за то, что она собирается делать. Но она отбросила все угрызения совести подальше и кинулась в атаку. Ей предстояло соблазнить мужчину, который, по всей видимости, решил бороться с собственным желанием до последнего.

Она подняла затуманенный взор к его губам — влажным и слегка приоткрытым. И это не просто завораживало ее, а сводило с ума. С рассыпавшимися по плечам волосами, Милдред игриво опустила голову и подарила ему поцелуй — легкий, почти невесомый. Он не ответил на него, но и не оттолкнул ее. Синие глаза Милдред потемнели, и она сначала несмело, а потом все более уверенно вновь потянулась к его губам. Он по-прежнему старался сдержать себя, что только раззадорило ее. Вызов заставлял Милдред дрожать от предвкушений сладкой победы.

Внезапно Норман схватил ее за плечи и в одно мгновение их роли переменились. Взгляд его мерцающих глаз словно пронзил ее насквозь, в нем читалось желание.

— Этого не должно случиться, — произнес он сквозь зубы. — Но…

Конец фразы потонул в свирепом и необыкновенно чувственном поцелуе, заставившем Милдред позабыть обо всем.

— Ты ведь этого хотела, — хрипло бормотал он, — не так ли, Милли?

Единственным ответом на это был тихий стон, сорвавшийся с ее губ. Его глаза неотрывно следили за каждым изменением на лице Милдред, а бедра все сильнее прижимались к ее ногам. Опираясь на левую руку, правой он гладил ее нежные плечи, шею, затем его рука скользнула под лифчик, нащупывая сосок.

Милдред казалось, что она задыхается из-за болезненного комка в горле, который безуспешно пыталась сглотнуть. Она закрыла глаза, потому что больше не могла выносить его пристального взгляда, и поплыла по течению, которое несло к забвению.

Все, на что она была способна, это обвить руками его шею и притянуть ближе. Милдред казалось, что, если Норман сейчас отпустит ее, она тут же умрет.

Тропическое солнце обжигало их тела.

Единственным живым существом, которое могло их видеть, была белая птица, качавшаяся на прибрежных волнах…

— Давай немного вздремнем в тенечке, а потом я отвезу тебя назад. Мы будем на месте задолго до того, как придет паром.

В сонном голосе Нормана не было и намека на те чувства, которые совсем недавно полностью захватили его.

И она поверила ему. Но почему? Наверное, потому, что чувствовала себя утомленной и разбитой. Она совсем не жалела о том, что сделала. Это, конечно, было ошибкой, но ошибкой неизбежной. Возможно, Норман и в мыслях не имел заниматься с ней здесь любовью, но Милдред была уверена, что это все-таки произойдет. Их взаимное притяжение было настолько сильным, что иначе просто и быть не могло.

Или она устала больше, чем ей казалось, или это было предательским действием вина, но Милдред мгновенно провалилась в глубокий сон.

Когда она наконец проснулась и посмотрела на часы, то у нее вырвался крик ужаса! Был уже шестой час!

Вскочив со словами: «Норман, скорее, нам пора возвращаться!», она оглянулась вокруг… и поняла, к собственному ужасу, что осталась одна. Его рядом не было. И его вещей тоже.

— Норман? — Ее крик глох в роще пальмовых деревьев. Ей ответили только птицы, потревоженные шумом.

Схватив полотенце, Милдред побежала к домику, надеясь найти Нормана там. Возможно, он просто пошел запереть его. Но ни в гостиной, ни в спальне, ни даже в туалете его не оказалось.

Она все еще старалась держаться, но самообладание покидало ее. Где он? Может быть, что-то случилось? Милдред кинулась обратно к пляжу, задыхаясь от страха и волнения. Уже темнело, солнце тонуло в темной воде, озаряя вечернее небо последними розовыми лучами. Сердце бешено колотилось. Она прижала дрожащие руки к животу, чтобы сдержать внезапный приступ тошноты.

Солнце зашло, и на волю вылетели сотни москитов. Милдред почувствовала болезненные укусы в шею и спину. Она машинально отмахивалась от назойливых насекомых, по-прежнему ошеломленно глядя на пустынный пляж. И наконец заметила то, на что раньше не обратила внимания. Открытие повергло ее в ужас. По песку, там, где утром Норман оставил лодку, тянулся грубый глубокий след, который Милдред хоть и с трудом, но смогла различить в сумерках. Лодка бесследно исчезла…

В бледном свете луны Милдред вышла из домика и поплелась к пляжу, волоча за собой тяжелое покрывало.

Как только зашло солнце, песок и воздух быстро остыли. Милдред, как ей казалось, целую вечность просидела облокотившись на ствол дерева и здорово продрогла. Разум подсказывал ей пойти и лечь в кровать, но она все еще упрямо сидела на пляже в надежде увидеть огоньки приближающейся лодки.

Оправившись от первого шока, Милдред около часа бродила по воде у берега, размышляя, что же могло произойти с ней и с Норманом. Может быть, кто-то убил Нормана и похитил лодку, а теперь этот кто-то ждет темноты, чтобы убить и ее тоже? Но она тут же решила, что это просто чепуха. Причин исчезновения Нормана могло быть только две. Первая — непонятно почему, но он намеренно покинул ее и скоро вернется или, по крайней мере, пришлет за ней кого-нибудь. Вторая — Норман решил поплавать на лодке, пока она спала, но не смог вернуться из-за какой-нибудь неисправности в моторе. В таком случае их скоро хватятся и пошлют людей на розыск.

Сейчас, завернувшись в тяжелое покрывало, она снова прислонилась к дереву, устроившись поудобнее. Ей стало тепло и уютно. Милдред взглянула на небо и затаила дыхание при виде красоты тропической ночи. Она ощутила благоговение перед этой великолепной картиной. Легкие облака проплывали мимо желтой луны, озаряющей океан странным призрачным светом. С болью в сердце она прикрыла глаза, и ночные звуки, сливаясь, убаюкивали ее своей печальной мелодией.

Милдред не знала, сердиться ей на Нормана или бояться за него. Сердиться она могла на то, что он бросил ее одну; но с таким же успехом он мог совершенно случайно оказаться затерянным в океане без возможности вернуться. Если бы она только знала, что ей делать, если бы могла разобраться в собственных чувствах, то наверняка бы уже взяла себя в руки и заснула. Что было бы совсем неплохо…

— Милдред, просыпайся!

Женщина протестующе заворчала и передернула плечами, отмахиваясь от настойчивых рук, теребящих ее.

— Милдред, проснись же! Смотри, я привез тебе кофе, чтобы согреться. Господи, глупышка, почему ты не ночевала в доме? Это было бы гораздо удобнее.

Милдред неуверенно приоткрыла глаза, сощурившись на солнце.

— Выключите свет, — пробормотала она сонным голосом.

— Милдред… — Настойчивые руки подняли ее. Когда она наконец проснулась и протерла глаза, то увидела, к неописуемому удивлению, что перед ней стоит Джастин. — С тобой все в порядке? Да ответь же ты наконец!

— Джастин? — Она испуганно замигала. — Какого черта?..

Но, оглядевшись вокруг, увидев пляж, бирюзовую воду океана и следы на песке, оставленные знакомой лодкой, Милдред вспомнила все. Ее сердце бешено запрыгало.

— Норман? — прошептала она. — Где он? С ним все в порядке?

Джастин, обычно такой улыбчивый, сегодня был мрачнее тучи.

— С Норманом все в порядке, — сказал он. — Я уверен, что он все тебе объяснит, как только вы увидитесь, но…

— Где он? — Милдред похолодела. Вчера она надела шорты и рубашку поверх бикини, прежде чем укутаться в плед. И сейчас, несмотря на утреннее солнце, она по-прежнему чувствовала себя озябшей.

— Он уехал… — ответил Джастин с явным раздражением. — Час назад улетел на вертолете.

— Ничего не понимаю! — Милдред потрясла головой. — Где он был прошлой ночью? Почему он оставил меня одну?

— Ты была не одна, — хмуро отозвался Джастин. — Он пришвартовался на другой стороне острова.

— Но где он был всю ночь?

— Видимо, где-то неподалеку. Понимаешь… — Он останавливающе поднял руку, прежде чем Милдред завопила от негодования. — Извини, Милли, Норман мало что рассказал. Он собирается связаться с тобой в ближайшие дни, чтобы все уладить… Я не помню точно, как он это назвал… Тебе придется немного потерпеть. Вообще мне все это кажется довольно странным и непонятным.

— Но он же обещал, что привезет меня к парому. Джастин, мне нельзя терять ни минуты, иначе я опоздаю на рейс.

— Нет проблем, Милдред! Норман заказал вертолет, который доставит тебя на место. Он уже на площадке у отеля. Он сделал это специально для тебя. И я уверен, он все объяснит, как только вы увидитесь…

— Так он попросил тебя забрать меня отсюда? — спросила Милдред.

— В общем, это так и есть. Смотри, я привез тебе кофе. — Джастин начал копаться в плетеной корзине, стоящей у дерева. — Выпей чашечку, пока я запру домик. Мы поговорим на обратном пути, если захочешь. Но знай, что мне известно не больше, чем тебе. Единственное, что я могу сказать точно, так это то, что мать Нормана совсем не в восторге от его поведения. Я…

— Мать Нормана? — Оторопев, Милдред уставилась на Джастина.

— Да, мать. — Джастин протянул ей чашку. — Обычно Норман ей не перечит, но на этот раз… Мэри-Энн умоляла его не оставлять тебя на острове одну… вернее, не изображать дело так, чтобы ты в это поверила.

Сказав это, он отправился закрывать домик, оставив Милдред в полнейшей растерянности. От удивления она не могла двинуться с места. Так, значит, Мэри-Энн — мать Нормана? Ну и ну…

Она и раньше знала, что ребенком Норман был усыновлен семьей Ллойд. Но почему же Мэри-Энн пошла на это? И знала ли она тех, кто усыновил его? Многое здесь было совсем непонятно для Милдред. Однако ей самой должно быть стыдно. Как она могла подумать худое о Нормане и Мэри-Энн? И она бы никогда не узнала о своей ошибке, не проболтайся Джастин. Очевидно, он думал, что Милдред все известно… или, по крайней мере, почти все.

Заслышав шаги Джастина, Милдред постаралась взять себя в руки и отпила глоток бодрящего напитка.

— Лучше прихвати с собой это старое одеяло, — посоветовал Джастин. — Еще слишком рано, дует прохладный ветер. Ты можешь замерзнуть.

— Спасибо, — пробормотала она. — Обязательно возьму. — Милдред говорила это, а ее мысли сосредоточились совсем на другом и вдруг заставили ее похолодеть. Если она совершенно напрасно обвинила Нормана в связи с Мэри-Энн, то она вполне могла ошибаться и насчет его отношений с Дженис.

Но, вернувшись мысленно в то время, вспомнив их приглушенные голоса, вновь эхом отдававшиеся в ее голове, она решила, что все же не ошибалась. Она действительно слышала, как Дженис говорила, что беременна от Нормана. Она слышала и то, как Норман признал это. Какие еще, к черту, нужны доказательства?

Она презирала этого мужчину и надеялась больше никогда в жизни с ним не встретиться. Однако… он наверняка не оставит мысли восстановить их прежние отношения. Сможет ли она надежно спрятаться от него? Она, правда, ни словом не обмолвилась, где живет и работает. Он ведь не нашел ее, когда она уехала в прошлый раз… Но он, может быть, просто и не искал ее, подумала Милдред. Теперь же обстоятельства изменились. Он снова ее хочет. И думает, что она отвечает ему взаимностью. Тогда…

Джастин тем временем спустил лодку на воду. Вскарабкавшись на корму, Милдред застегнула сандалии и зябко поежилась, плотнее кутаясь в одеяло. Моторка двинулась. Даже согревшись, Милдред продолжала мелко дрожать — не от холода, а от тяжелого предчувствия чего-то очень страшного.