Часть четвертая

Глава 38

5.32 вечера, среда, 22 октября

Вашингтон, округ Колумбия

Согласно последним подсчетам, во всем мире погибло уже около миллиона человек. И у сотен миллионов человек наблюдались столь хорошо известные симптомы тяжелой простуды или гриппа, могущие служить первыми признаками заражения смертоносным вирусом, для которого даже не успели придумать научного названия. Весь мир охватила паника. Больницы в Соединенных Штатах были наводнены как больными, так и просто испуганными людьми; вся эта истерия последних нескольких дней обрушила рынок ценных бумаг на целых пятьдесят процентов — явление прежде просто невиданное.

В Белом доме, в кабинете президента Кастильи, выстроились на каминной доске куколки качина[8] в пестрых головных уборах из перьев и кожаных набедренных повязках. Президент задумчиво смотрел на них, и ему казалось, он слышит тяжелую ритмичную поступь индейцев, исполняющих обрядовый танец, а также заклинания, которые они возносят своим богам и духам в надежде, что те помогут спасти мир.

Он ушел из Западного крыла дома, где царила лихорадочная суета, сюда, в свой личный кабинет, чтобы поработать над речью, которую должен был произнести на следующей неделе на обеде в Чикаго, на встрече с партийными лидерами Среднего Запада. Но он не мог написать ни слова. Все слова казались слишком тривиальными. Да и потом доживет ли кто-нибудь из них до следующей недели? Он задал вопрос и сам ответил на него. Не доживет, если только какое-нибудь чудо не остановит эту напасть, грозившую всему миру, спасением от которой не могли служить даже танцы и причитания качина. Духов, реальных или воображаемых.

Он оттолкнул блокнот и уже был готов подняться из-за стола и выйти из комнаты, как вдруг в закрытую дверь громко постучали.

Секунду Сэмюэль Адаме Кастилья молча смотрел на дверь, затем сказал:

— Войдите.

Она распахнулась, и в кабинет быстрым решительным шагом вошел главный врач Джесси Окснард. Следом за ним едва поспевала Нэнси Петрелли, секретарь Комитета по здравоохранению. За ней вошел руководитель администрации президента Чарльз Орей. Шествие замыкал госсекретарь Норман Найт, сжимавший в руке очки для чтения в простенькой металлической оправе. Выглядел он мрачным и обеспокоенным.

Чего нельзя было сказать о Джесси Окснарде — голос его так и звенел от радостного возбуждения.

— Они вне опасности, сэр! — И он, шевеля пышными усами, продолжил: — Эти добровольцы, жертвы вируса... сыворотка «Блэнчард» их всех излечила! Всех до одного!

Нэнси Петрелли в нежно-голубом вязаном костюме вся так и сияла от радости.

— Все они выздоровели очень быстро, сэр! Все, все! — Она покачала головой с коротко подстриженными серебристыми волосами. — Просто чудо какое-то!

— Слава богу, — президент грузно опустился в кресло, точно ноги у него ослабели. — Вы совершенно уверены в этом, Джесс? Нэнси?

— Да, сэр, разумеется, — пылко ответила Нэнси.

— Совершенно уверен, — подтвердил главный врач.

— И как настроены по этому поводу в «Блэнчард»?

— Виктор Тремонт ждет разрешения на отгрузку больших партий сыворотки.

Тут вмешался Чарльз Орей:

— Он ждет, когда ее одобрят в Администрации по контролю. — Особого энтузиазма в его голосе слышно не было. Он сложил коротенькие ручки на круглом животе. — А их директор Кормано говорит, что на это потребуется минимум месяца три.

— Три месяца? Господи боже! — Президент потянулся к телефону. — Зора, соедини меня с Генри Кормано из АКПМ. Срочно! — Он бросил трубку на рычаг. — Неужто всем нам суждено погибнуть по собственной же глупости?

Госсекретарь откашлялся:

— АКПМ призвана защищать нас от ошибок, сделанных по неосторожности или из страха, господин президент. Именно с этой целью и было создано Агентство.

Губы президента побелели от бешенства.

— Пора бы уже понять, что, когда страх так велик и реален, подобного рода защита просто неадекватна, Норм. И что в данном случае опасность исходит от излишней предосторожности, а не от возможных ошибок.

Зазвонил телефон, и президент Кастилья схватил трубку.

— Кормано... — начал он и тут же умолк. И, нервно барабаня пальцами по столу, начал слушать то, что говорит ему директор АКПМ. Затем перебил его: — Ладно, Кормано, все ясно. По-вашему, то, что может случиться, хуже того, что уже случилось, я правильно понял? Ага... Черт побери, да очнитесь же вы, наконец! — Еще с минуту он, сердито насупив брови, слушал, что говорит ему Кормано. — Послушайте, что я говорю, Генри. Постарайтесь вникнуть. Весь остальной мир одобрит эту сыворотку, поскольку с ее помощью удалось излечить жертв вируса, о котором ваши ученые так до сих пор ни черта и не знают, даже не могут понять, откуда он взялся! Вы что же, хотите, чтобы американцы продолжали умирать, пока вы их «защищаете»? Да, я знаю, что это против правил и законов, но то, что говорили в «Блэнчард», оказалось правдой. Одобрите эту сыворотку, Генри. А уже потом можете написать длинную докладную записку, разнести меня в пух и прах, высказать, какое я чудовище и все такое прочее. — Он умолк, слушая то, что говорит ему Кормано, а затем рявкнул: — Нет! Сейчас же! Сию же минуту!

Кастилья с грохотом бросил трубку на рычаг и оглядел присутствующих бешено сверкающими глазами. Затем взгляд его остановился на главном враче.

— Когда они могут начать поставки? — гаркнул он.

— Завтра днем, — столь же напористо и громко ответил Джесси Окснард.

— Им надо оплатить расходы, — заметила Нэнси Петрелли. — Плюс еще затраты на производство, в разумных пределах, разумеется. Именно так мы договорились, и это будет честно.

— Деньги будут перечислены завтра, — ответил президент. — Сразу после того, как первая партия сыворотки покинет лабораторию.

— А что, если какая-то страна просто не сможет заплатить? — осторожно спросила Нэнси Петрелли.

— Развитые страны обязаны покрыть все расходы и тем самым помочь странам отсталым, — ответил президент. — Именно таким образом мы все и организуем.

Госсекретарь Найт был просто в шоке.

— Чтоб какая-то фармацевтическая компания запрашивала деньги вперед?

— Я всегда считал, что оплата должна осуществляться по факту поставки, — укоризненно заметил Орей.

Главный врач покачал головой и возразил им обоим:

— Но, Чарли, никто и никогда не станет поставлять вакцины или сыворотки просто за красивые глаза. Ты думаешь, вакцина против гриппа, которой мы каждую зиму обеспечиваем всю страну, обходится нам бесплатно?

Тут вмешалась Нэнси Петрелли:

— "Блэнчард" понесла большие расходы, разрабатывая биотехнологию и производственные мощности для производства сыворотки. Чтобы затем, при необходимости, можно было наладить массовое ее производство. И рассчитывала покрыть эти расходы постепенно. Но теперь вакцина нужна нам срочно и в огромных количествах. Им может просто не хватить средств.

— А вот об этом я не знал, господин президент, — обеспокоено заметил Норман Найт. — Наверное, все же не напрасно я с неким недоверием отношусь к разного рода «чудесам».

— Особенно если обходятся они столь недешево, — вставил Орей, подпустив в голос сарказма.

Президент грохнул кулаком по столу, резко поднялся и вышел на середину комнаты.

— Черт побери, Чарли, да что это с тобой такое? Ты что, не знаешь, что случилось за последние несколько дней? — Он вернулся к столу и, опершись о него обеими руками, оглядел присутствующих. — Погибло около миллиона человек!И еще миллионы тех, кто болен и может умереть каждую секунду! А вы тут разводите спор из-за каких-то долларов? О том, как будете затем расплачиваться с держателями ценных бумаг? Здесь, в этой стране? Да, мы всегда считали, что экономический подход — самый правильный и честный, но не в данной же ситуации, черт побери! Поймите, нам представилась уникальная возможность одним махом покончить с этим ужасным вирусом. И это обойдется нам дешевле, по сравнению с ежегодными затратами на борьбу с гриппом, раком, малярией и СПИДом! — Он отошел от стола, резко развернулся на каблуках и уставился в окно с таким видом, точно видел сейчас перед собой всю планету. — Да это действительно можно назвать чудом, разве вы не понимаете?

Они молча выжидали, когда пройдет эта вспышка гнева.

Но вот Кастилья обернулся к ним, и все увидели, что он успел взять себя в руки и успокоиться.

— Называйте это волей божьей, если вам угодно. Все вы циники и безбожники. Вечно боитесь, подвергаете сомнению неизведанное, духовное. Так вот, леди и джентльмены, есть на свете, на земле и небесах, вещи, которые и не снились вашим мудрецам! И если это выражение покажется вам слишком высоколобым, могу предложить на выбор попроще. К примеру: дареному коню в зубы не смотрят.

— Ну, что касается «дареного», это не совсем соответствует истине, — едко заметил Орей.

— Ради бога, Чарли! Оставь. Это чудо, иначе не назовешь. Так давайте же возрадуемся! Отметим это великое событие! Устроим большую церковную службу, как только из «Блэнчард» поступит первая поставка. Прямо там, в Адирондаке. Прекрасные, кстати, там места. Я тоже полечу на эту службу. — И он улыбнулся. Наконец-то пришли хорошие новости, и он точно знал, как обратить их себе на пользу. В голосе его звучало радостное предвкушение. — Да, и вот еще что. Давайте устроим телемост со всеми мировыми лидерами. А Тремонта я награжу «Президентской медалью Свободы». Мы остановим эту эпидемию, и честь и слава тем, кто помог и поможет нам в этом! — Тут на губах его мелькнула хитрая улыбка. — Да и для политической ситуации это в целом неплохо. Пора подумать и о следующих выборах.

* * *

5.37 вечера

Лима, Перу

Сидевший за столом в своем блистающем мрамором и позолотой кабинете заместитель министра улыбнулся. Важный англичанин заметил:

— Как я понимаю, каждый въезжающий в Амазонию должен получить на это разрешение от вашего министерства, так?

— Именно так, — кивнул заместитель министра.

— В том числе и члены научно-исследовательских экспедиций?

— Особенно они.

— И все эти записи и данные секрета не представляют?

— Конечно, нет! У нас ведь демократия, разве не так?

— Само собой, — согласился англичанин. — В таком случае, я бы хотел просмотреть записи о разрешениях, выданных двенадцать и тринадцать лет тому назад. Если, разумеется, это не слишком для вас хлопотно.

— Да какие там хлопоты! — воскликнул заместитель министра и заговорщицки улыбнулся. — Но, увы, записи тех лет уничтожены, поскольку тогда в стране правило другое правительство.

— Уничтожены? Но как такое возможно?

— А впрочем, я не уверен, — заместитель министра развел руками. — Это было так давно. Тогда страна немало натерпелась от мелких раскольнических фракций, стремившихся осуществить антиправительственный заговор. Партия Сендеро Луминозо и другие. Ну, вы понимаете.

— Не уверен, что понимаю, — с улыбкой ответил англичанин.

— Что?

— И потом что-то не припоминаю, чтобы министерство внутренних дел подверглось атаке извне.

— Возможно, с них сделали фотокопии...

— В таком случае, записи должны сохраниться.

Но заместитель министра продолжал стоять на своем.

— Я же сказал, тогда было другое правительство.

— Тогда позвольте мне переговорить с самим министром. Если возможно, конечно.

— Почему невозможно! Вполне. Но, увы, боюсь, его сейчас просто нет в городе.

— Вот как? Немного странно. Не далее как вчера вечером я видел его на концерте.

— Вы ошибаетесь. Он в отпуске. Кажется, в Японии.

— Тогда, должно быть, я просто спутал его с кем-то.

— Вполне возможно. Внешность у министра не слишком запоминающаяся.

— Что ж, в таком случае позвольте распрощаться. — Англичанин улыбнулся, поднялся из кресла и слегка поклонился заместителю министра. Тот ответил дружелюбным кивком. Англичанин вышел из кабинета.

И вот он оказался на улице, на широком бульваре прославленного своей колониальной архитектурой элегантного старого города. Там англичанин по имени Картер Летиссер взмахом руки подозвал такси и назвал адрес своего дома в районе под названием Мирафлорес. Едва он сел в такси, как улыбка на его губах увяла. Он откинулся на спинку сиденья и тихо чертыхнулся.

Этого мерзавца подкупили. Причем относительно недавно. Иначе бы министр разрешил Летиссеру сколько угодно долго рыться в папках, чтобы убедиться, что записи исчезли. Но их наверняка еще не успели уничтожить.

При этом Летиссер прекрасно понимал, что к тому времени, как министр назначит ему аудиенцию, записей уже не будет. Он взглянул на часы. Министерство скоро закрывается. Если учитывать присущую перуанским властям и чиновникам лень, до завтрашнего утра записи никуда не денутся.

* * *

Три часа спустя свет во всех окнах министерства внутренних дел погас. Вооруженный 10-миллиметровым полуавтоматом «браунинг», Картер Летиссер пробрался в здание. Одет он был в черное, даже высокие ботинки были черными, а на голове красовался шлем с респиратором, типа тех, что носят коммандос из британского подразделения спецслужбы по борьбе с терроризмом. Некогда он был капитаном 22-го полка этой службы и очень гордился тем памятным периодом своей жизни.

Он прямиком направился к кабинету, где находились архивы. Именно там, как он знал, должны находиться нужные ему документы. Нашел ящик, помеченный соответствующими датами, и вынул оттуда папку, в которой хранились записи за указанные два года. Затем включил принесенную с собой миниатюрную лампочку. И стал открывать страницы и фотографировать все подряд с помощью миниатюрной фотокамеры. Закончив, аккуратно убрал папку на место, выключил свет и незаметно выскользнул из здания в ночь.

И вот, находясь уже дома, в уютном особняке в Мирафлорес, Летиссер преуспевающий бизнесмен, импортер камер и фотографического оборудования в Перу, начал проявлять отснятую пленку. А когда негативы высохли, напечатал несколько крупных снимков.

Затем, усмехаясь себе под нос, он набрал номер, состоявший из многих цифр, и ждал, когда ему ответят.

— Летиссер. У меня есть имена тех, кто возглавлял группы ученых, находившихся именно в том месте и в то время, о котором вы говорили. Есть под рукой карандаш и бумага, Питер?

Глава 39

10.01 утра, четверг, 23 октября

Сиракузы, штат Нью-Йорк

Старый промышленный город Сиракузы раскинулся на расцвеченных осенними красками лесистых холмах, в центральной части штата Нью-Йорк, чье главное богатство составляли плодородные земли, полноводные реки, а также независимо мыслящие люди, всегда радующиеся, если им удавалось вырваться из тесных объятий расположенного на берегах озера мегаполиса. Джонатан Смит знал все это, потому что раньше здесь жили его бабушка с дедушкой, и раз в год он непременно навещал их. Десять лет тому назад они переехали во Флориду, где развлекались ловя рыбу, занимаясь серфингом и играя в азартные игры. Затем скончалась бабушка — от сердечного приступа, и ровно через три месяца дед последовал за ней, не в силах вынести одиночества.

Джон смотрел из окна взятого напрокат «олдсмобиля», за рулем которого сидела Рэнди. Вот она перестроилась, собираясь въехать на автомагистраль №81, что вела к югу и пересекалась с шоссе № 5, где они надеялись найти Марти. Он узнавал знакомые места — вот историческое кирпичное здание Арсенала, мост Вейлок, Сиракузский университет со знаменитым шпилем на крыше. Смит радовался тому, что старые здания сохранились, как бы служа подтверждением мысли, что все же существует преемственность в этом ненадежном и хрупком мире.

Он устал и в то же время испытывал странное возбуждение. Путь из иракской пустыни до Сиракуз оказался долгим. Как и обещал Габриэль Донозо, их подобрал истребитель «харриер» и доставил на военно-воздушную базу в Турции. Там Рэнди удалось договориться с пилотом транспортного самолета С-17. Мало того, уже в воздухе она совершенно уболтала и очаровала помощника пилота и уговорила его дать попользоваться ноутбуком. Джон вошел в Интернет и начал поиски ОАЗИСА, так назывался вэб-сайт, кодом доступа к которому служил пароль «Синдром Асперджера». И вот, наконец, ему удалось разыскать послание от Марти.

"Кашляющий Волк

Загадка: Те, на кого напали, разошлись. Один торчит дома с ошибочной комедией 5 путей к востоку, окрашенное в зеленое озеро или где-то около, и чье письмо украдено?

Эдгар А."

Это и есть послание? — Рэнди заглянула ему через плечо и скроила насмешливую гримасу. — Но на нем даже не значится твое имя. И ни о каком Зеллербахе не упомянуто и словом.

— Кашляющий — это я, — начал объяснять Джон. — Помнишь знаменитые капли от кашля «Братьев Смит»? Мой дядя, лечивший Марти, даже клялся ими. А мы с Марти вечно подшучивали над ним за это. Совершенно чудовищная на вкус темная жидкость. Ну а теперь скажи, что делает волк?

— Волк? Ну, воет на луну, — тут Рэнди округлила глаза. — Надо же, Хауэлл[9]! — догадалась она. — Нет, это просто невероятно. Это все объясняет.

Джон улыбнулся.

— Именно поэтому мы и договорились адресовать наши послания друг другу вот таким, зашифрованным образом. Они-то ожидают, что мы будем пользоваться для общения электронной почтой, но страничка в Интернете под названием «Синдром Асперджера» позволяет нам скрываться, до тех пор, конечно, пока мы общаемся с помощью личного кода. Что, как ты понимаешь, не проблема для меня и Марти — ведь мы выросли вместе. И нас связывает много общего.

— Стало быть, он составил это послание, опираясь на разного рода аллюзии, понятные лишь вам троим и совершенно недоступные пониманию человека постороннего? — Рэнди придвинулась к нему поближе. — Я страшно заинтригована. Теперь переведи, о чем идет речь.

— Ну, первые две вещи очевидны. Марти и Питер подверглись нападению. И им пришлось разойтись, разбежаться. Но Марти остался «дома». А стало быть, он в фургоне и, видимо, до сих пор не знает, где Питер.

— Яснее не бывает, — заметила она с легкой долей сарказма. — Весь вопрос в том, где именно находится мистер Зеллербах и его фургон?

— Ну, ясное дело, где. В Сиракузах, штат Нью-Йорк.

Она нахмурилась.

— Что-то не понимаю. Объясни.

— "Ошибочная комедия Харта".

— И это означает, что он в Сиракузах?

— Несомненно. Некогда на Бродвее был поставлен мюзикл Роджерса и Харта «Парни из Сиракуз», по мотивам знаменитой пьесы Шекспира «Комедия ошибок». А стало быть, Марти торчит в фургоне где-то неподалеку от Сиракуз или же в самом городе.

— А «пять путей к востоку», это что означает?

— А!.. Это особенно хитроумная выдумка. Готов держать пари, мы найдем его где-нибудь на шоссе № 5, по восточную сторону от дороги, ведущей к Сиракузам.

На лице Рэнди отразилось сомнение.

— Не поверю, пока не увижу собственными глазами.

Транспортный самолет приземлился на базе ВВС, неподалеку от Вашингтона, и они поймали машину и доехали на ней до небольшого местечка под названием Даллз. Там они позавтракали и купили новую одежду — простые темные брюки, водолазки и пиджаки. Затем избавились от вещей, которые были на них в Багдаде, и купили билеты на коммерческий рейс до Сиракуз. И все это время были настороже и непрестанно проверяли, нет ли за ними слежки. Для Джона все это путешествие вылилось в борьбу с самим собой — всякий раз при виде Рэнди у него болезненно замирало сердце, казалось, что перед ним Софи. Да, отрицать этот факт просто глупо — они невероятно похожи: лицо, голос, фигура, и оттого боль, похоже, будет преследовать его постоянно. При этом Джон не переставал удивляться тому, что им так хорошо работается вместе. Он был благодарен Рэнди за то, что она помогла ему выбраться из Ирака и попасть в Соединенные Штаты.

Полчаса тому назад они приземлились в международном аэропорту Хэнкока, к северо-востоку от Сиракуз, где Рэнди взяла напрокат «олдсмобиль». И вот они ехали теперь по шоссе №5 — федеральной автомагистрали под таким номером здесь просто не оказалось — и смотрели по обе стороны от дороги.

— "Окрашенное в зеленое озеро", — прочитал еще раз Джон. — Стало быть, на этой дороге должно быть нечто, имеющее отношение к зеленому цвету и озеру одновременно. Какой-то ориентир на местности. Возможно, мотель.

— Знаешь, даже если ты правильно расшифровал всю эту абракадабру, — сказала Рэнди, — мы могли сто раз проехать мимо этого места и не заметить.

Он покачал головой.

— Нет, я бы сразу понял. Марти не стал бы слишком путать нас на этом этапе, раз мы успели проделать столь долгий путь. Едем дальше.

Они кружили по улицам пригорода, выискивая глазами подходившее под описание место. И уже начали отчаиваться. Они проезжали мимо загородных клубов, почтовых отделений, стоянок, где торговали новыми и подержанными автомобилями, прочих заведений, которыми кишел этот пригород, спутник большого промышленного города, совсем недавно бывший еще деревней. Но ничего не указывало на нужное им место.

И вдруг Джон так и замер. А потом вытянул руку и воскликнул:

— Вот там, смотри!

Слева от дороги, у въезда в парк торчал указатель с надписью: «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЗАПОВЕДНИК ГРИН ЛЕЙКС».

— И «озеро», и «зеленое», здесь есть оба эти слова. — Голос его звучал возбужденно. — А в послании говорится «где-то около». Стало быть, он прячется где-то поблизости.

Рэнди сбросила скорость и, ловко лавируя в потоке движения, начала перестраиваться.

— Что ж, похоже, до сих пор ты был прав. Теперь посмотрим, может, и я чем смогу помочь. Так, вроде бы в этом послании говорилось о каком-то украденном письме. И еще подписано оно было «Эдгар А». — Она забарабанила пальцами по рулевому колесу. — Сдается мне, что это намек на рассказ Эдгара Аллана По «Похищенное письмо». Вот только какое отношение это имеет к нам?

Джон задумчиво смотрел вдаль, пытаясь представить себя на месте Марти. Тот, несомненно, являлся прежде всего электронным гением, но очень любил разные загадки и детективную литературу.

— Понял! Помнишь, где было спрятано украденное письмо? На столе, среди других писем, где его никто бы не заметил. Лучше места не придумаешь, на самом виду!

— Таким образом, твой друг дает понять, что прячется где-то на самом виду. Там, где мы его можем увидеть. И как это, черт возьми, прикажете понимать?

— Он говорит о фургоне, не о себе. Так, давай, разворачивайся обратно, проедем и посмотрим еще раз.

Рэнди, несколько раздраженная его командирским тоном, свернула на боковую улицу. Там развернулась и снова выехала на шоссе, ведущее к Сиракузам.

— А до этого ты ничего похожего не замечал? Синие глаза Смита блеснули.

— Помнишь, мы проезжали такую большую автостоянку, где продавались автомобили? Ну, у самой дороги, на подъезде к городу? Думаю, он спрятал фургон там, среди других таких же машин.

Рэнди расхохоталась.

— Да, пожалуй. Не слишком хитро, зато действительно надежно.

И вот они на малой скорости снова проехали то место. Автостоянка показалась еще длинней, ряды машин тянулись бесконечно. Джон уже начал терять терпение.

А потом вдруг увидел фургон.

— Вон он, справа!

— Вижу, — ответила Рэнди.

Огромная площадка была буквально забита самыми разнообразными фургонами для отдыха, новыми и подержанными. На небе ярко светило солнце, и металлические бока машин весело поблескивали под его лучами. Закрытого салона или демонстрационного зала тут не было, их заменяла деревянная будка, возле которой сидел в шезлонге мужчина в солнечных очках и синтетическом свитере и читал газету.

— Вон там немного посвободнее. Найдется и для нас местечко, — заметила Рэнди. Проехала мимо, завернула за угол и припарковалась в тени огромного, пылающего осенней листвой клена.

— Отсюда лучше пойдем пешком, — решил Джон.

И они осторожно двинулись по тротуару, готовые к любой неожиданности. Легковушки и грузовики пролетали по шоссе. Внутри стоявших вдоль дороги машин никто не сидел. Несколько прохожих прошли мимо, не обращая на них ни малейшего внимания. Никто не стоял, прислонившись к стене здания напротив, через дорогу, притворяясь, что поджидает кого-то. И с этого места они видели мужчину, сидевшего перед деревянной будкой. Он находился примерно в сорока футах и, по всей видимости, был целиком поглощен чтением газеты.

Все вроде бы нормально.

Обменявшись взглядами, Джон и Рэнди перешагнули через толстую железную цепь, огораживающую стоянку. Затем проскользнули между двумя фургонами и быстро зашагали вдоль выстроившихся в ряды трейлеров, прицепов и фургонов. Смит уже начал думать, что он ошибся, что никакого Марти здесь нет. И вот, наконец, они дошли до последнего ряда, за которым ровным строем высились платаны, дубы и клены. В ветвях шумел ветер, гнал ярко расцвеченную опавшую листву по земле.

— Господи, — тихо выдохнул Джон. — Вот же он. — Фургон Питера стоял в длинном ряду запыленных старых машин, которые, судя по всему, были выставлены на продажу уже давно. В металлических боках зияли рваные дыры, видимо, следы от пуль. Несколько стекол разбито.

— Да... — протянула Рэнди. — Что ж с ним такое приключилось?

Джон обеспокоено покачал головой.

— Не нравится мне это.

Поблизости никого не было. Они разделились и, держа оружие наготове, начали обходить фургон с двух сторон. И, убедившись, что все вокруг спокойно, приблизились к нему.

— Внутри тихо, — шепнула Рэнди.

— Может, Марти спит...

Он подергал дверь, и она распахнулась, точно закрывали ее второпях и щеколда соскользнула.

И ворвались внутрь, выставив перед собой стволы. Дверь со скрипом раскачивалась из стороны в сторону. Никто не вышел им навстречу. Через минуту Смит оказался в гостиной. По пятам за ним следовала Рэнди, настороженно озираясь по сторонам и не расставаясь со своим «узи».

— Март? Питер?.. — тихо окликнул Джон. Нет ответа.

Смит двинулся дальше. Рэнди, повернувшись к нему спиной, зашагала в другом направлении, к кабине. На кухонном столе, рядом с миской, стояла коробка «Чироуз», столь любимого Марти сухого завтрака из овсяной муки. Из миски торчала ложка, выпачканная в загустевшем молоке. На одной из коек недавно явно кто-то спал, валялись смятые простыни и одеяла. Компьютер был включен, но на мониторе светилась лишь заставка. В туалете и ванной никого.

Рэнди вернулась.

— Там, в кабине, тоже никого.

— Да, никого, — кивнул Джон. — Но Марти был здесь совсем недавно. — Он покачал головой: — Знаешь, не нравится мне все это. Он терпеть не может выходить на улицу, встречаться с незнакомыми людьми. Куда мог он подеваться? И что все это означает?

— Ну а тот, второй твой приятель? Из МI-6?

— Питер Хауэлл? И его тоже не видать.

Они продолжали озираться по сторонам. В фургоне так и веяло пустотой и заброшенностью. Джон уже всерьез забеспокоился о Марти и Питере.

Рэнди разглядывала дырки от пуль, пробившие стены и испортившие одну из висевших там карт.

— Да тут, судя по всему, разыгралось настоящее сражение.

Он кивнул.

— Должно быть, Питер укрепил корпус фургона бронированной прокладкой. Ты только посмотри на эти дыры. Пули могли проникнуть только через окна.

— И огонь, судя по всему, велся не из них. Доказательством служат следы извне.

— Согласен. Один из них, Марти или Питер, а может, оба, удрали в фургоне и прячутся теперь где-то неподалеку.

— Давай еще поищем.

Джон сел за компьютер, узнать, над чем работал Марти. Но тот успел придумать кодовое слово, закрывающее доступ к данным. В течение получаса он пытался взломать этот код. Набирал на клавиатуре название улицы, на которой жил Марти в Вашингтоне, дату его рождения, имена родителей, название улицы, на которой он вырос, название школы. Это были традиционно используемые кодовые слова, возможно, Марти пользовался ими в прошлом. Но не сейчас.

Смит удрученно покачал головой, и тут вдруг Рэнди окликнула его. Он обернулся.

— Смотри! Теперь мы знаем, у кого находится сыворотка!

Она сидела на маленьком диванчике, скрестив длинные ноги. Наклонилась вперед, и на лоб упали светлые локоны, а розовые губки были сложены в задумчивое колечко. Даже на расстоянии он видел, какие длинные и темные у нее ресницы. Саржевые брюки немного задрались, открывая узкие лодыжки над теннисными туфлями. Под плотно облегающим свитером вырисовывались округлые груди. Она была так красива, что просто дух захватывало. И с этим сосредоточенным выражением лица особенно напоминала Софи. И Джон в ту же секунду пожалел, что согласился работать с ней.

Затем постарался выбросить из головы все эти мысли. Он знал, что принял правильное решение, что оба они просто обречены пробыть вместе какое-то время.

— Ну, что там у тебя?

Она перелистывала папки, лежавшие на журнальном столике. Затем протянула ему «Нью-Йорк таймс», так чтобы он видел первую страницу. На ней красовался заголовок, набранный крупными жирными буквами:

У «БЛЭНЧАРД ФАРМАСЬЮТИКАЛЗ» ЕСТЬ ПАНАЦЕЯ!

Одним прыжком он пересек помещение и оказался рядом с ней.

— Узнаю название компании. А о чем говорится в статье?

Рэнди прочитала вслух:

"Вчера вечером, выступая на специальной пресс-конференции, президент Кастилья сообщил, что предварительные испытания сыворотки против нового вируса на добровольцах оказались успешными. С ее помощью удалось полностью излечить двенадцать человек, жертв вируса, который с катастрофической скоростью распространяется по всей планете.

Некогда с помощью этого препарата естественного происхождения удавалось вылечить жертв так называемого «обезьяньего» вируса, обнаруженного в джунглях Перу. Новая же сыворотка стала успешным результатом научно-исследовательских работ, которые на протяжении десяти лет проводились «Блэнчард Фармасьютикалз» и были инициированы его главой и председателем Совета директоров Виктором Тремонтом.

«Мы благодарны доктору Тремонту и „Блэнчард“ за гениальное предвиденье и усилия, направленные на исследования неизвестного вируса, — заявил президент. — Имея на руках их сыворотку, мы уже с куда большим оптимизмом можем смотреть на сложившуюся ситуацию. И надеяться, что спасем много жизней и остановим эту ужасную эпидемию».

Двенадцать стран уже прислали заказы на сыворотку, ожидается, что они в самое ближайшее время поступят и от многих других стран.

Далее президент Кастилья заявил, что сегодня, в пять вечера, намерен посетить специальную церемонию в честь Виктора Тремонта и его фирмы, которая должна состояться в Лонг Лейк. Церемония будет транслироваться на весь мир..."

Рэнди и Смит переглянулись.

— В статье говорится, что они работали над этим проектом десять лет, — сказал он.

— Наводит на мысль об операции «Буря в пустыне»?

— Это уж точно, — хмуро ответил Джон. — В тысяча девятьсот девяносто первом. А может, они и не имеют никакого отношения к заражению первых двенадцати человек. Здесь говорится о каком-то обезьяньем вирусе. Откуда мы знаем, что это тот самый вирус, над которым мы работаем, пусть даже эта самая сыворотка и успешно его излечивает? Но все равно, любопытно. Что заставило их работать именно над этой сывороткой? Странное совпадение.

— Очень странное, — согласилась она. — Особенно с учетом того, что в прошлом году в Ираке излечились трое, и еще трое — здесь, в Америке, неделю тому назад. Но, насколько нам известно, то был совсем другой вирус.

— Да, чертовски подозрительно.

— Ты ведь не веришь в то, что это другой вирус, верно? — заметила она.

— Как ученый, должен отметить, что вероятность этого крайне мала. И наводит на мысль о том, что все это дело рук какого-то безумца, укравшего вирус и сыворотку из компании и решившего поиграть в бога. Или, если угодно, в сатану.

— Да, но каким образом тогда смогла разразиться эпидемия? Невероятное совпадение по времени... У «Блэнчард» вдруг оказывается сыворотка, могущая излечивать не только обезьян, но и людей. Откуда в «Блэнчард» могли знать, что эта эпидемия разразится?

Джон недоуменно нахмурился.

— Я и сам задаю себе тот же вопрос.

И они долго и молча смотрели друг на друга.

И тут вдруг услышали, как за фургоном раздался какой-то слабый звук. Хрустнула сухая веточка.

Рэнди подхватила свой «узи», Джон выдернул «беретту» из-за ремня. Они затихли и настороженно прислушивались. Хруста веточек слышно больше не было, но какие-то тихие звуки все же раздавались. Словно кто-то осторожно подкрадывался к фургону, ступая по опавшей листве.

Это мог быть ветер или какое-то животное, но Рэнди не слишком верилось.

— Один человек, — прошептала она. — Не больше.

Джон кивнул в знак согласия, а потом добавил:

— Возможно, они послали кого-то на разведку. А сами затаились и ждут. Может, среди деревьев, за изгородью.

Шуршание прекратилось. Теперь до них не доносилось ни звука, кроме отдаленного шума движения на шоссе.

— Ты посмотришь сзади, — распорядился Джон. — А я проверю спереди.

И он прижался к стенке возле ветрового стекла. Потом покосился на дверь, на длинные ряды подержанных фургонов. Никакого движения там не наблюдалось.

— Там, сзади, вроде бы все в порядке, — шепнула Рэнди, по всему периметру осмотрев лес, подступавший к стоянке.

— Отсюда всего не увидишь, — сказал Джон. — Нам придется выйти.

Рэнди кивнула в знак согласия.

— Тогда ты налево, а я направо. Пойду первой.

— Нет, первым пойду я.

И Джон, приподняв ствол «беретты», уже приготовился было распахнуть дверь одним толчком.

Но тут вдруг раздался громкий щелчок, а за ним — какое-то странное поскребывание, которое может издавать дерево, трущееся о дерево.

Оба они синхронно обернулись. И с изумлением увидели, как геометрический рисунок на полу из виниловых пластин вдруг задвигался, сместился, и из образовавшегося отверстия высунулась рука с зажатым в ней автоматом «хеклер и кох».

Джон тут же узнал этот автомат.

— Питер! — воскликнул он и снял палец со спускового крючка «беретты». — Все в порядке, Рэнди, не стреляй!

Она нахмурилась и настороженно следила за тем, как из люка в полу медленно показалось морщинистое загорелое лицо, затем — шея и плечи какого-то мужчины. Это был Питер Хауэлл. Поверх черной формы коммандос на нем был макинтош.

И он тут же наставил автомат на Рэнди.

— Кто такая?

— Рэнди Рассел, — поспешил объяснить ему Джон. — Сестра Софи. Она агент ЦРУ. Это долгая история и...

— Позже расскажешь, — перебил его Питер. — Они схватили Марти.

Глава 40

10.32 утра

Озеро Магуа, штат Нью-Йорк

Марти, вертя головой, разглядывал темное помещение без окон. Сырость и запах подвала. Единственный предмет обстановки — койка у стены. Ему пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть ее. Впрочем, он ошибся, это был не единственный предмет. Имелся еще и стул, к которому он был привязан нейлоновой веревкой. Но Марти не слишком это заботило. Мысли плыли и кружились в светящемся облаке, парили высоко-высоко над его головой и были пронзительно смелы и оригинальны. Ему страшно нравилось это ощущение полета, от него собственное неуклюжее тело начинало казаться легким, игристым, точно пузырьки шампанского. Уголком сознания он понимал, что все это вызвано большим перерывом в приеме мидерала. Но ему было плевать.

И он заговорил, раздраженно и страстно:

— Неужели вы не понимаете, что в вашем возрасте это просто смешно! Вся эта детская игра в полицейских и воров! Уверяю вас, у меня есть куда более важные дела, нежели торчать здесь и отвечать на ваши дурацкие вопросы! Я требую, чтобы вы отвезли меня в аптеку, и немедленно!..

Голос его звучал твердо, даже вызывающе, словно вовсе не он являлся сейчас пленником, запертым в подвале дома Виктора Тремонта. Эти людям не удастся его унизить! С кем это, по их мнению, они имеют дело? Нет, черт побери, эти мошенники и поганые трусы скоро узнают, как опрометчиво, даже опасно пытаться бороться с ним!

— Ни в какие игры мы не играем, мистер Зеллербах, — холодно заметил Надаль аль-Хасан. — И узнаем, где находится Смит. Прямо сейчас, сию же минуту.

— Да никто не знает и никогда не узнает, где находится Джон Смит! Ему, как и мне, тесно в этом мире. Мы пребываем в другом времени, в другой вселенной. И ваш маленький и ничтожный мир не обладает достаточной силой притяжения, чтобы удержать нас. Мы бессмертны и бесконечны! Мы сама бесконечность! — Марти, мигая и щурясь, всматривался в изрытое оспинами лицо араба. — Господи, ну и лицо у вас! Ужас просто. Наверное, оспа, да? Что ж, вам крупно повезло, что вы остались в живых. Знаете, сколько людей за века умерло от этой ужасной болезни? И какой ценой миру удалось победить ее? В морозильных камерах до сих пор хранятся две-три пробирки с возбудителями этой страшной заразы. Почему бы...

И Марти продолжал болтать в том же духе, словно сидел сейчас не привязанным к стулу в подвале, а где-нибудь в уютном кресле, читая лекцию группе студентов об истории вирусных заболеваний.

— И вот теперь появляется новый вирус. Смертельно опасный, во всяком случае, именно так уверял Джон. И еще он считает, что этот вирус находится в руках неких негодяев, которые собираются погубить множество людей. Можете себе представить?

— А что еще говорил Джон о вирусе? — дружелюбно улыбаясь, осведомился Виктор Тремонт.

— О, да много чего. Он ведь не просто врач, он ученый.

— Возможно, он знает, у кого находится этот вирус? И что эти люди собираются с ним делать?

— Что ж, смело могу заверить вас, что мы... — Тут Марти осекся, глаза его сузились. — Ах, вот оно что! Вы пытаетесь меня перехитрить! Меня!Вы,несчастные дураки, пытаетесь обмануть самого Паладдина! Не буду больше ничего говорить. — И он плотно сжал губы.

Аль-Хасан, вконец потерявший терпение, тихо выругался и занес над его головой кулак. Виктор Тремонт перехватил его руку.

— Нет. Пока еще не время. Лекарство, которое он получал в аптеке, там, где его засек Мэддакс, называется мидерал. Одна из последних разработок, принадлежит к группе стимуляторов, действующих на центральную нервную систему. Судя по тому, что рассказал о нем его лечащий врач, он страдает одной из форм аутизма. А судя по его поведению в данный момент, я бы сказал, что он перевозбужден, мыслит неадекватно, а стало быть, давно не принимал этого своего снадобья.

— Так, значит, нам так и не удастся узнать от него, где находится Джон Смит? — спросил аль-Хасан.

— Напротив. Просто надо ввести ему мидерал. И через двадцать минут он успокоится и вернется к реальности. Вы не учитываете, какой диагноз ему поставлен. Синдром Асперджера. Заболевание редкое, и страдающие им люди бывают исключительно умны. Правда, мидерал немного затормозит его, он станет вялым и скучным. Зато поймет наконец, в какой находится опасности. И тогда у нас появится шанс узнать от него все, что требуется.

Марти громко запел. И не заметил, как аль-Хасан отвязал ему одну руку и дал какую-то таблетку и стакан воды. Марти умолк, покорно проглотил таблетку и возобновил пение. А аль-Хасан снова связал его.

И вместе с Виктором Тремонтом терпеливо ждал. И вот пение начало стихать. Марти весь обмяк, сполз со стула, насколько позволяли веревки, и его горевшие лихорадочным блеском глаза потускнели.

— Ну, вот, — сказал Тремонт. — Думаю, теперь вы можете его допрашивать.

Аль-Хасан оскалился волчьей улыбкой и приблизился к Марти.

— Что ж, начнем все сначала, да, мистер Зеллербах?

Марти поднял глаза на высокого сухопарого араба. И нервно заерзал на стуле. Этот страшный человек подошел совсем близко, и от него так и веет злом. Второй, тоже высокий, стоял по другую сторону от Марти. Тоже слишком близко, и от него тоже исходит угроза. Марти чувствовал их запах. Чужие... Он просто задыхался от этого омерзительного запаха! Надо заставить их уйти. Чтобы он, наконец, мог побыть один.

— Где твой друг Джон Смит?

— В Ир... Ираке, — корчась на стуле, произнес Марти.

— Прекрасно. Да, он действительно был в Ираке. Но теперь вернулся в Америку. Где его искать?

Марти, растерянно моргая, не сводил глаз с этих двоих. Они подошли еще ближе и выжидательно уставились на него. Он вспомнил, что отправлял Джону зашифрованное сообщение. Возможно, Джон уже получил его и направляется теперь к фургону. Он от души надеялся на это.

Тут Марти спохватился и крепко стиснул зубы. Нет, нет, он ни за что им не скажет!

— Н-не знаю, — выдавил он.

Араб выругался и взмахнул кулаком. Марти взвизгнул от ужаса.

В голове загудело от невыносимой боли, в глазах потемнело.

— Черт!.. — Тремонт злобно сжал кулаки. — Он потерял сознание.

— Но я его совсем несильно ударил, — начал оправдываться араб.

Тремонт передернулся от отвращения.

— Теперь придется дожидаться, пока он не придет в себя. И попробовать менее грубый способ внушения.

— Способ всегда найдется.

— Но с ним надо быть осторожнее. Его ничего не стоит прикончить. К тому же сам видишь, как он впечатлителен.

И они уставились на молчаливого и неподвижного Марти, голова которого свисала на грудь, а все тело безвольно обмякло.

— Или же... — На губах Тремонта возникло подобие улыбки. Ему пришла новая изощренная идея. — У меня есть куда более надежный способ узнать то, что мы так хотим узнать. — Он кивнул, словно подтверждая тем самым правоту своих слов. — Да, намного лучший...

* * *

10.35 утра

Сиракузы, штат Нью-Йорк

Питер Хауэлл сбросил макинтош и остался в черной форме коммандос. Бледно-голубые глаза обежали фургон, поврежденный пулями. На секунду на лице промелькнула то ли печаль, то ли сожаление. Но это выражение тут же исчезло, и он начал сосредоточенно осматривать сложное оборудование, которым была оснащена машина.

— Что произошло с Марти? — спросил Джон. — Откуда тебе известно, что его взяли?

— Его засекли в аптеке, в нескольких кварталах отсюда. Их было трое. — От мускулистой сухопарой фигуры Питера так и веяло силой и энергией. — А командовал этой бандой плотный такой коротышка, с которым мы столкнулись еще тогда, во время заварушки в Сьерра-Неваде.

— Значит, его захватили те самые люди, что владеют вирусом? — спросила Рэнди.

— Судя по всему, именно так. — Джон печально нахмурился. — Бедный Март!

— Он проболтается? — спросила Рэнди.

— Если бы проболтался, они бы уже были здесь, — ответил Питер.

— Но что, если все же проболтается?

— Он не слишком сильный человек, — заметил Смит. И описал, в чем состоит синдром Асперджера.

— Да этот маленький, с виду хилый человечек куда круче и умней, чем ты даже можешь себе представить, Джон, — заметил Питер. — Я просто уверен, он выкрутится. Как-нибудь перехитрит их.

— Ну, не знаю. Судя по всему, люди это страшные и готовы на все. Надо выручать его оттуда.

— А вам известно, где он сейчас находится? — спросила Рэнди Питера.

Тот покачал головой.

— К сожалению, нет. Я в тот момент был без машины и не смог проследить, куда его увезли.

— Ну а какие-то соображения на тему того, где его искать, у тебя имеются? — спросил Джон.

— Фургон я нашел примерно час тому назад, получив его послание, — ответил Питер. И дальше рассказал, как именно нашел. Но, попав в фургон, он увидел, что Марти там нет. Питер обнаружил на столе компьютерные распечатки поддельных рецептов на лекарство. — У Марти кончился мидерал. Вот он и решил получить его по поддельному рецепту. Таблетки были на исходе еще прошлой ночью, когда мы разбежались. — И далее он описал друзьям сражение в парке.

Джон покачал головой.

— Но как все же им удалось обнаружить вас?

— Наверное, выследили. Шли по пятам от самого Детрика, просто выжидали удобный момент для нападения. Мне показалось, я отсек все возможные «хвосты». Но, видно, допустил промашку, недооценил их. — Взгляд его остановился на испещренной дырками от пуль карте стран «третьего мира», и он удрученно покачал головой. — Прямо отсюда я отправился по ближайшим аптекам. И как раз подходил к третьей по счету, когда увидел, что из дверей выходит Марти. Тут они его и схватили.

— А по машине нельзя было определить, кто они такие и откуда?

— Боюсь, что нет.

— Тогда единственный способ найти Марти — это найти их.

— Верно. Проблема, причем серьезная. Но одна мыслишка у меня имеется. Только сперва расскажите мне быстренько, что произошло в Ираке.

И Смит принялся рассказывать ему о своих багдадских похождениях и дошел до описания сцены нападения республиканских гвардейцев на шинный магазин.

Тут морщинистое лицо Питера расплылось в широкой улыбке, и он окинул Рэнди одобрительным взглядом.

— А я смотрю, ЦРУ не устает совершенствовать свои кадры, мисс. Глядя на вас, нельзя не отметить приятную перемену, отказ от использования малосимпатичных зануд в унылых костюмах-тройках. Это я так. Просто высказал мнение ворчливого старика-ветерана.

— Спасибо. Вы и сами не так уж плохи на вид, — улыбнулась Рэнди — В любой момент готова порекомендовать вас нашему директору.

— Уверен, что так и сделаете, — ответил Питер и обернулся к Джону. — Ну, а что было дальше? — Лицо его помрачнело, как только он услышал от Смита о том, что случилось в больнице доктора Махук, как их схватила багдадская полиция, по всей очевидности, подкупленная теми людьми, что стояли за всей этой историей с вирусом.

— Стало быть, и в Ираке три жертвы поправились? — Англичанин выругался. — Просто дьявольский эксперимент, иначе не назовешь! Противно думать о том, что способны творить в этой несчастной стране люди, наделенные властью и деньгами. Да, теперь ясно. Твое путешествие подтвердило, что корни вируса берут свое начало с войны в Персидском заливе. — Он сделал паузу. — Что ж, теперь мой черед. Удалось раздобыть весьма любопытную информацию, которая может пролить свет на всю эту безобразную историю. Кажется, я знаю, что обнаружила Софи в докладе из Института принца Леопольда.

— Что? — возбужденно воскликнул Джон.

— Перу. Вся подоплека этой истории кроется в Перу. — И он рассказал об экспедиции, в которой двенадцать лет тому назад участвовала Софи, будучи еще студенткой факультета антропологии Сиракузского университета. И о том, как он, узнав об этом, обратился к бывшему своему сослуживцу в Лиме, и тот раздобыл список ученых, посетивших бассейн Амазонки в том же году.

— Список у тебя? — быстро спросил Джон.

Морщинистое, коричневое от загара лицо Питера расползлось в довольной улыбке.

— Лиса не ворона, сыра из пасти не выпустит. Идемте за мной, дети мои.

И, подойдя к кухонному столу, он извлек из внутреннего кармана черного комбинезона два сложенных пополам листка бумаги. Разложил их на столе, включил верхний свет, и вот вся троица прилежно склонилась над бумагами и стала считывать имена.

— Вообще-то, в тех краях побывало в том году гораздо больше народа, но я выбрал только тех, кто был там одновременно с Софи.

Тут в глаза Рэнди и Джону бросилось имя, обозначенное под номером четырнадцать.

— Вот он! — воскликнула Рэнди. — Виктор Тремонт!

Смит мрачно кивнул. "Да, владелец и председатель Совета директоров «Блэнчард Фармасьютикалз». Тот самый человек, которому буквально сегодня президент собирается вручить медаль за спасение мира от вируса. Великий гуманист, дни и ночи напролет работавший над сывороткой, с тем чтобы потом подарить ее людям. Правда, далеко не бесплатно.

— Черт побери! — Питер удрученно покачал головой. — Просто не верится! Как не хочется верить в то, что мы, британцы, создавали свою империю исключительно для того, чтобы насаждать цивилизацию дикарям.

— Мы уже знали, что у «Блэнчард» есть сыворотка, — заметила Рэнди, продолжая размышлять над газетной статьей. — А теперь получается, что из Перу этот вирус вывез не кто иной, как этот самый Тремонт.

Джон кивнул.

— И поскольку он ученый, то не мог не оценить потенциал сыворотки в борьбе с таким смертельно опасным вирусом. И, чтобы испытать ее, специально заразил им несколько человек во время операции «Буря в пустыне». Должно быть, он знал, что вирус не слишком заразен и обладает замедленным действием, может «дремать» в организме человека на протяжении нескольких лет, подобно гантавирусам.

— Боже милостивый! — выдохнул Питер. — Стало быть, он начал секретные испытания на людях еще десять лет тому назад в Ираке, когда у него не было никакой гарантии, что сыворотка поможет побороть болезнь. Да он просто чудовище, иначе не назовешь!

— Может, даже еще хуже, чем просто чудовище. — Синие глаза Джона холодно сверкнули. — Ему было удобно, чтобы эпидемия разразилась именно сейчас. Поскольку сыворотка была наготове и он рассчитывал сколотить на спасении мира целое состояние.

В фургоне воцарилась мертвая тишина. Смит произнес слова, которые они не могли, не хотели слышать. Но это тем не менее было правдой. Ужасной, чудовищной правдой.

— Как? — Рэнди первой нарушила молчание.

— Не знаю, — ответил Джон. — Надо проверить хранящиеся в «Блэнчард» записи и документы. Черт, до чего ж не хватает Марти!

— А что, если я попробую заменить его? — спросил Питер. — В компьютерах разбираюсь вроде бы неплохо, к тому же видел, как он работал, используя свою специальную программу.

— Я пытался влезть в его компьютер, — сказал Смит, — но он использовал пароль.

Питер ухмыльнулся во весь рот.

— Зато я его знаю. Как это характерно для Марти! Странное чувство юмора. Пароль у него «Кот Стэнли».

* * *

10.58 утра

Лонг Лейк, штат Нью-Йорк

Видимо, в глубине души у Мерсера Холдейна все же теплились какие-то остатки чести и совести. И он не мог не понимать того, в чем никогда бы не признался сам Тремонт. Именно ему, Виктору Тремонту, удалось вызвать эпидемию, охватившую весь мир. И вот сейчас, глядя из окна своего кабинета на лужайку, где устанавливали трибуны и гигантский телевизионный экран для предстоящей церемонии, Мерсер чувствовал, что просто не может больше молчать. Сам президент собирался прибыть и благословить первую партию сыворотки, словно Виктор Тремонт был матерью Терезой, Ганди и Эйнштейном в одном лице.

Он терзался угрызениями совести на протяжении нескольких дней.

Некогда он был честным, почтенным человеком и гордился своей порядочностью. Но постепенно, по мере того как «Блэнчард» из мелкой фармацевтической фирмы превращалась в промышленного гиганта, начал понимать, что теряет себя. И вот неизбежный результат: Виктора Тремонта награждают самой почетной в Америке наградой, медалью Свободы, за самое подлое деяние, которое только видел мир.

И Мерсер Холдейн просто не мог переносить этого более. Неважно, что будет с ним... он даже готов взять всю вину на себя... пусть. Но он должен, обязан остановить этот фарс, эту трагикомедию. Есть на свете вещи важнее, нежели деньги, слава и успех.

Холдейн потянулся к телефону.

— Миссис Пендрагон? Соедините меня с офисом главного врача в Вашингтоне. Номер, полагаю, у вас имеется?

— Разумеется, сэр. Сразу же соединю вас, как только дозвонюсь.

Мерсер Холдейн откинулся на спинку кожаного кресла и стал ждать. Он ощущал прикосновение прохладной кожи на шее и прикрыл ладонью глаза. Его с новой силой одолели сомнения. И он вспомнил, что, если все раскроется, путь ему один — прямиком в тюрьму. Он потеряет все — семью, положение, деньги. С другой стороны, если промолчит, Виктор Тремонт заработает целую кучу денег для всех них. Это тоже понятно.

Мерсер удрученно покачал красивой седой головой. Это ж надо быть таким дураком! Хуже — сентиментальным старым болваном. Что, в конечно счете, значат все эти безликие миллионы? Все равно все рано или поздно умрут. А судя по тому, как эта жизнь сейчас устроена, большинство людей умрут не естественной смертью, от старости, а от голода, болезней, войн, революций, землетрясений, тайфунов, несчастных случаев и рук убийц. Впрочем, людей на земле хватает, особенно в странах третьего мира, и перенаселение растет в геометрической прогрессии из года в год.

И неизбежный результат — природа наносит ответный удар. Так было всегда. И наказывает зарвавшееся человечество голодом, новыми болезнями, войнами и вселенскими катастрофами.

Но разве имеет все это значение, если они с Виктором и компанией бешено разбогатеют на смертях и страданиях миллионов?

Он вздохнул, потому что знал ответ. Для него это имелозначение.

Человек может и должен управлять своей судьбой. Он вспомнил, как говорили в Пруссии: «Мужчина только тогда чего-то стоит, когда готов умереть за высокие принципы».

И он, Мерсер Холдейн, был воспитан на этих принципах. И некогда свято соблюдал их. И если хочет спасти свою душу, то сделать это можно только одним способом — остановить Виктора Тремонта.

Внутренняя борьба продолжалась. Глаза закрыты, затылок упирается в кожаную подушку кресла. Он боролся сам с собой и чувствовал себя слабым и несчастным. И одновременно знал — он все равно расскажет главному врачу все. Он должен. Он готов заплатить любую цену. Поскольку знает, что совершит тем самым праведный поступок.

Мерсер услышал, как отворилась дверь, и, не открывая глаз, развернулся в кресле.

— Что, никак не удается соединиться, миссис Пендрагон?

— Сдали нервы, да, Мерсер?

Он открыл глаза. В кабинете стоял Виктор Тремонт. Высокий и стройный, в дорогом деловом костюме и сверкающих ботинках из тонкой кожи. Густые серо-стальные волосы поблескивали в свете лампы. Узкое, порочное и породистое лицо с орлиным носом так и излучало самоуверенность.

Холдейн поднял усталые старые глаза на бывшего своего протеже. И произнес спокойным ровным тоном:

— Нет, Виктор. Просто проснулась совесть. И тебе еще не поздно опомниться и воззвать к своей. Позволь дозвониться главному врачу.

Тремонт расхохотался.

— Кажется, это Шекспир писал, что совесть есть не что иное, как роскошь, делающая всех нас трусами. Но он немного ошибся. Она делает нас жертвами, Мерсер. Проигравшими. Неудачниками. А у меня нет ни малейшего намерения примкнуть ни к тем, ни другим. — Он умолк и грозно нахмурился. — Каждый человек по натуре или волк, или олень. Лично мне никогда не хотелось быть съеденным.

Холдейн вскинул руку.

— Побойся бога, Виктор! Что ты такое говоришь! Мы должны помогатьлюдям. Наша цель — облегчать страдания. Главная заповедь — не навреди. Главное наше дело — исцеление.

— Черта с два! — хрипло заметил Тремонт. — Наше дело — делать деньги. Получать доход. Это главное.

Холдейн уже не мог больше сдерживаться.

— Ты не человек! Ты эгоист и урод, Виктор! — крикнул он. — Изверг и дьявол! Ярасскажу главному врачу все! Слышишь? Все! Я...

— Да ничего ты не сделаешь, — устало и злобно огрызнулся Тремонт. — И ни с каким врачом никто соединять тебя не будет. Миссис Пендрагон достаточно умна, чтобы отличить победителя от проигравшего. — Рука его скользнула во внутренний карман пиджака. И он извлек револьвер «глок» — грозное смертельное оружие. — Надаль!

Сердце Мерсера Холдейна тяжко забилось в груди. Он увидел, как в кабинет вошел высокий араб с изрытым оспинами лицом. И у него в руке тоже был большой пистолет.

Парализованный страхом Мерсер беспомощно и безмолвно переводил взгляд с одного мужчины на другого.

Глава 41

11.02 утра

Озеро Магуа, штат Нью-Йорк

В просторной гостиной загородного дома Виктора Тремонта свежо и приятно, по-новогоднему пахло хвоей. Из огромных окон открывался изумительный вид на хрустально синее озеро, окаймленное густым зеленым лесом. Билл Гриффин сидел в кожаном кресле возле огромного камина, в котором весело пылали большие поленья. От плотной его фигуры так и веяло умиротворением. Длинные каштановые волосы, как обычно, небрежными прядями спадали на плечи. Вот он закинул ногу на ногу и закурил сигарету.

С улыбкой взглянул на Виктора Тремонта и Надаля аль-Хасана и спокойно объяснил:

— Проблема состояла в том, что все мы исполняли свою работу, но наши пути при этом не всегда пересекались. Когда вы отдали мне приказ устранить Джона Смита, я вел наблюдение сразу за тремя объектами — его домом в Турмонте, квартирой этой женщины Рассел в Фредерике и Форт-Детриком. Неудивительно, что вам было трудно со мной связаться.

Это была наглая ложь. На самом деле он все это время прятался в Гринвич Виллидж, в квартире одной женщины, старой его знакомой. Но, увидев по телевизору выступление президента, в котором тот до небес превозносил «Блэнчард Фармасьютикалз» за создание чудодейственной сыворотки, сообразил, что настало время вернуться, иначе можно упустить положенную ему долю.

Выяснилось, вопрос о Смите стоял по-прежнему остро.

— Я думал взять Смита на выезде из Детрика, — объяснил Гриффин. — Но удобного момента не представилось, а после этого он как сквозь землю провалился. И так и не появился ни в одном из этих мест. Может, залег на дно или убрался из страны. Или слоняется где-нибудь, льет слезы по своей женщине, — Биллу от души хотелось надеяться, что это правда, но он слишком хорошо знал Смита, а потому сомневался в истинности своих слов.

Виктор Тремонт стоял у окна и смотрел на деревья и солнце, испещрявшее поверхность озера веселыми серебристыми бликами. Затем произнес задумчивым тоном:

— Нет. Никакого отпуска по поводу кончины этой бабы он не брал.

Надаль аль-Хасан присел на резной деревянный подлокотник дивана, лицом к камину.

— В любом случае, это уже неактуально. Мы знаем, где он. Поэтому скоро никаких проблем с ним больше не будет.

Губы Гриффина раздвинулись в широкой улыбке, отчего щеки стали казаться еще круглей.

— Ну и слава богу, — воскликнул он, а затем осторожно и как бы между прочим добавил: — Небось, Мэддакс у него на хвосте, да?

Тремонт отошел от окна и склонился над коробкой, чтобы достать сигару. Потом протянул коробку Гриффину, но тот отказался и достал еще одну сигарету. Надаль аль-Хасан, как и подобает правоверному мусульманину, не курил.

Раскуривая сигару, Тремонт произнес сквозь струйку ароматного дыма:

— Вообще-то Мэддакс схватил одного из пособников и дружков этого Смита. Некоего типа, чокнутого на компьютерах, по имени Мартин Зеллербах. И скоро мы заставим этого Зеллербаха выложить нам, где прячется Смит. Одно мы уже знаем точно, где-то в Сиракузах.

— Смит в Сиракузах? — Гриффин не на шутку встревожился. И укоризненно покосился на аль-Хасана. — Но это же совсем недалеко отсюда. Черт, как ему удалось подобраться так близко?

Голос аль-Хасана звучал еле слышно:

— Узнав кое-какие факты из биографии Рассел. Она готовила в Сиракузах дипломную работу.

— Так она еще училась, когда ездила в экспедицию в Перу?

— Боюсь, что так.

— Тогда он все о нас знает!

— Не думаю. Во всяком случае, пока еще нет.

Гриффин повысил голос:

— Не знает, так скоро узнает, черт бы его побрал! Я должен его остановить. На сей раз я...

Тремонт перебил его:

— О Смите не беспокойтесь, не ваша забота. У меня есть для вас другое задание. Джек Макграу выбился из сил, обеспечивая президенту безопасность. Церемония состоится сегодня, и это, конечно, большая честь для нас, но решение принималось в последний момент, и подготовиться толком мы не успели. Плюс еще прибудут толпы журналистов, с ними тоже придется иметь дело. И мы не хотим, чтобы какой-нибудь чужак все изгадил. У вас опыт работы в ФБР, так что вы будете координировать действия спецслужб и охраны.

Гриффин растерялся.

— Ну, разумеется. Вы босс, вам и решать. Но если все же беспокоитесь о Смите, то думаю, что я...

— Это необязательно, — жестко заметил аль-Хасан. — Мы о нем позаботимся.

— Но как? И кто именно? — Гриффин окинул аль-Хасана настороженным взглядом, и в груди у него все сжалось.

— Генералу Каспару удалось внедрить в окружение Смита агента ЦРУ. Это женщина, сестра Рассел, и у нее есть личные причины ненавидеть этого типа. Ей объяснили, что Смит представляет огромную опасность для нашей страны. Так что рука у этой дамочки не дрогнет, будьте уверены. — Аль-Хасан внимательно следил за реакцией Гриффина. — И для нас такой проблемы, как Смит, можно сказать, уже не существует. Для нас он мертв.

Билл Гриффин выслушал все это с самым невозмутимым выражением лица. И лишь глубоко затянулся сигаретой.

Потом кивнул, стараясь подчеркнуть тем самым, что вполне удовлетворен таким поворотом событий. Он понимал, что с момента той, первой встречи со Смитом в вашингтонском парке, тоже стал для них мишенью. Они подозревали, что он мог предупредить Джона. А когда выяснилось, что устранить Джона ему не удалось, подозрения эти только окрепли. И вот они схватили Зеллербаха. Гриффин помнил Марти еще со школьных времен, знал, что тот является настоящим компьютерным гением. И одновременно — слабым человеком, которого легко запугать. Рано или поздно Марти расколется и выдаст Джона. К тому же они внедрили в окружение Джона сестру Софи, Рэнди Рассел. Вот это уже действительно серьезно. Он неоднократно слышал от Джона о том, как ненавидит его эта женщина. Она вполне способна убить. Любой агент ЦРУ способен.

Да, с захватом Марти и внедрением Рэнди Рассел Тремонт и аль-Хасан действительно могли считать, что проблема Смита под контролем. Но это вовсе не означало, что так оно и есть.

Гриффин поднялся. Крупный грузный мужчина с простоватым лицом.

— Что ж, такое задание как раз по мне. Позвольте приступить безотлагательно?

— Приступайте, — Тремонт удовлетворенно кивнул. — Можете взять джип «чероки». Мы с Надалем поедем на «лендровере», когда закончим здесь все дела. Спасибо, что зашли, Билл. А то мы о вас уже беспокоились. Всегда рад видеть вас.

Но как только Билл Гриффин вышел из кабинета, выражение лица Тремонта изменилось. А взгляд холодных жестоких глаз провожал предателя, скрывшегося за дверью.

* * *

Билл Гриффин съехал с дороги и припарковал «чероки» в густой заросли дубов и берез. Затем принялся маскировать машину ветками и все это время пытался сообразить, как поступить дальше. Он должен найти Джона и предупредить его об этой девице Рассел и о том, что Map ти схвачен. И в то же время ему совершенно не хотелось упускать свою долю от дележа. Ведь не напрасно он целых два года проработал с Тремонтом. Он просто обязан получить свой кусок пирога, наряду с этими ворами и мерзавцами, что правили миром. Получить больше, чем он заработал бы за все годы службы на этих неблагодарных лжецов и обманщиков, которые управляли Бюро и страной.

Но он просто не может позволить им убить Джона. Так далеко он заходить не станет.

И вот он затаился среди деревьев и выжидал. Гудели насекомые. Воздух был напоен сладким ароматом разогретого под солнцем леса. Сердце было готово выпрыгнуть из груди.

И вот минут через пятнадцать он услышал звук приближающегося автомобиля. Он с облегчением вздохнул. Это был «лендровер», на котором ехали Тремонт с аль-Хасаном. Вот он промелькнул среди деревьев и направился к югу. Там, через несколько миль, они выедут на главную дорогу, ведущую к Лонг Лейк Виллидж. Спешат подготовиться к приезду президента и торжественной церемонии. Времени у него в обрез.

Он сел в машину и направился в обратную сторону, к дому Тремонта. Припарковался у входа для прислуги и двинулся в глубину леса, туда, где виднелся обнесенный проволочной изгородью участок. Отпер ворота и тихонько свистнул. Из будки навстречу ему вылетел огромный доберман. Гладкая коричневая шкура лоснилась и поблескивала в лучах солнца. Он остановился и не сводил с хозяина взгляда умных карих глаз.

Гриффин почесал пса за ушком и тихо спросил:

— Ты готов, мальчик? Пора приниматься за работу.

И направился к выходу, а пес послушно трусил за ним. Заперев ворота, Гриффин двинулся прямиком к главному дому, на ходу оценивая обстановку. Трое охранников, дежуривших на входе, не проблема. Они его прекрасно знают. И все же не хотелось рисковать. Подойдя к боковому входу, он глубоко втянул воздух и еще раз настороженно огляделся по сторонам. Затем открыл дверь и вошел, доберман проскочил следом. В доме стояла мертвая тишина. «Прямо как в огромном деревянном гробу», — подумал он. Почти все отправились на церемонию в Лонг Лейк, за исключением нескольких технических сотрудников, работавших в большой лаборатории на втором этаже. Но вряд ли Тремонт станет держать пленника в лаборатории.

Где же он прячет Марти, возможно, под присмотром вооруженного охранника?.. Гриффин наклонился к доберману и шепнул:

— Ищи, мальчик, ищи!

Собака бесшумно, точно призрак, помчалась по коридорам и скрылась из виду. Гриффин ждал, прислушиваясь к беспечной болтовне двух охранников, которые как раз в это время проходили мимо окон. Они совершали очередной обход здания.

Прошло добрых две минуты, и вот доберман вернулся и начал описывать вокруг хозяина круги, словно призывая следовать его за собой. Гриффин прошел следом за ним в холл, куда выходили двери комнат для гостей. Должно быть, в ХIХ веке сюда приезжало немало богатых бездельников, игравших в игру под названием «возвращение к природе». Но ни у одной из дверей собака не остановилась. Продолжала свой бег, миновала сиявшую чистотой кухню, тоже странно тихую и пустую в этот час, поскольку всех поваров и их помощников отпустили на праздник в Лонг Лейк.

И вот, наконец, собака остановилась перед закрытой дверью. Гриффин осторожно подергал ручку. Заперто.

По коже пробежали мурашки. В таком огромном пустом доме кто угодно занервничает, но Гриффину предстояло открыть дверь в комнату, в которую он никогда не заглядывал прежде. Оглядевшись по сторонам, он достал из кармана набор тоненьких отмычек. И принялся за дело, поочередно работая тремя. Лишь с четвертой попытки замок подался с тихим щелчком.

Гриффин вытащил пистолет и повернул ручку. Дверь бесшумно отворилась — видно, петли были хорошо смазаны. Внутри стоял затхлый запах. Он протянул руку и ощупал стенку, там, где, по его предположениям, должен был находиться выключатель. Щелкнул им, и вспыхнувшая над головой лампа осветила лестницу, уходившую вниз, в подвал. Гриффин махнул рукой и затворил за собой дверь. Доберман бросился к лестнице и стал спускаться вниз, стуча когтями по деревянным ступенькам.

Гриффин ждал, нервно всматриваясь в темноту. Собака вернулась через несколько секунд и позвала за собой хозяина.

Уже спускаясь вниз, на полпути, Гриффин щелкнул еще одним выключателем. И под низко нависающим потолком вспыхнули лампы, осветившие просторный подвал с открытыми складскими помещениями, забитыми картонными коробками. На каждой — аккуратно приклеенный ярлычок с названиями файлов, источников, датами — вся история научно-исследовательской и финансовой деятельности компании. Но собаку, похоже, интересовала единственная запертая дверь. Она нервно описывала круги возле нее.

Держа пистолет на изготовку, Гриффин приложил к двери ухо. Оттуда не доносилось ни звука, и он укоризненно взглянул на собаку:

— Прямо загадка какая-то, верно, мальчик?

Доберман приподнял обрубок хвоста и энергично завилял им, как бы в знак согласия. Сейчас животное было сама настороженность и внимание, но Гриффин знал — если понадобится, пес в ту же секунду может превратиться в убийцу.

Снова взяв наборчик с отмычками, Гриффин отпер замок, но дверь открывать не стал. Сильно действовала на нервы атмосфера склепа, царившая в этом подвале. Каждая жилка, каждая мышца в нем взывали к действию, но осторожность, выработанная за долгие годы службы, научила главному — быть готовым к любой неожиданности. Он не знал, что ждет его по ту сторону двери. Там могло быть что угодно — целое подразделение вооруженных охранников, некий безумец или же вовсе ничего. Но что бы там ни было, он должен как следует подготовиться.

Он снова прислушался. Ни звука. Убрал отмычки, еще крепче вцепился в рукоятку револьвера и надавил на дверь.

Комната оказалась темным подвалом без окон. Из коридора через открытую дверь в нее падал прямоугольник света. На узкой койке, придвинутой к дальней от входа стене, виднелись очертания какой-то фигуры. На полу стоял ночной горшок, вонь мочи заполняла помещение. И все оно было пропитано отчаянием и страхом. Гриффин жестом показал доберману, чтобы охранял вход, и тихо подкрался к койке. На ней под шерстяным одеялом спал маленький полноватый мужчина.

Он наклонился к нему и шепотом окликнул:

— Зеллербах?

Марти открыл глаза.

— Что? Кто? — Слова выходили с трудом, движения казались заторможенными.

— Ты в порядке? Не ранен? — Гриффин взял Марти за плечи и помог ему сесть. На секунду ему показалось, что Марти ранен или же полностью дезориентирован. Но затем он увидел, как Зеллербах отрицательно помотал головой и протер глаза. И тут Гриффин вспомнил, что Марти был самым близким школьным другом Джона. Эдаким вредным и безумным маленьким негодяем, вечно вовлекавшим Джона в потасовки и споры. Но, как выяснилось позже, никаким безумцем он не был. Мальчик был болен, страдал некой разновидностью аутизма.

Он тихо чертыхнулся. Разве способен этот жалкий человечек толком рассказать, что с ним случилось? Но попытаться все же стоит.

— Я Билл Гриффин, Марти. Помнишь меня? Марти так и замер на койке. А потом пробормотал:

— Гриффин? Где вы были? Я всюду вас искал. Джон хотел поговорить с вами.

— А я — с ним. Давно ты здесь?

— Не знаю. Кажется, целую вечность.

— Что ты успел им рассказать?

— Рассказать? — Марти вспомнил вопросы, которые ему задавали. А потом — удар по голове, и он провалился в пустоту. — О, это было ужасно. Все эти люди просто извращенцы. Им доставляет удовольствие делать людям больно. Я был... без сознания. — При одной мысли о том, что с ним произошло, сердце бедняги часто забилось. Казалось, что все это случилось с ним лишь несколько минут назад — столь свежи были в памяти ужасные воспоминания, точно открытая рана. И в то же время воспоминания эти были какими-то смутными, путались в голове. Он затряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. А потом нерешительно заметил: — Кажется, я им ничего не сказал.

Гриффин кивнул.

— Я тоже так думаю. — Если бы Марти проболтался, они давно бы уже схватили или убили Джона. Но ведь и эта женщина, Рассел, тоже могла убить Джона. — Я собираюсь забрать тебя отсюда, Марти. А потом ты отведешь меня к Джону.

Круглое лицо Марти оживилось. Потом он заметил:

— Но я не знаю, где он.

Гриффин чертыхнулся.

— Погоди. Подумай хорошенько. Где он может быть? Вы ведь наверняка договорились где-то встретиться. А ты у нас своего рода гений. Гении всегда думают о таких вещах.

Тут в душу Марти закралось подозрение.

— А как это ты меня нашел, а? — Ему никогда не нравился этот Билл Гриффин. Был трепачом и строил из себя всезнайку, еще когда они учились в школе. При этом, по мнению Марти, уровень развития у него был выше среднего, это следовало признать. Плюс к тому Билл всегда соперничал с ним, Марти, в борьбе за внимание Джона. Марти так и вжался в каменную стенку. — А может, ты один из них! Откуда мне знать?

— Да, я один из них. Но Джон это знает. И сейчас находится в куда большей опасности, чем даже подозревает. Я не хочу, чтобы его убили. Я должен ему помочь.

Марти тоже хотелось помочь Джону. «А потому, — подумал он, — следует все же довериться Гриффину. Но разве можно? Разве он может быть в нем уверен?»

— Послушай, — продолжил меж тем Гриффин, всматриваясь в испуганное лицо Марти, — я собираюсь вызволить тебя отсюда. И когда это произойдет, ты поверишь мне? И скажешь, где Джон? Мы пойдем к нему вместе.

Марти склонил голову набок. Взгляд стал острым, проницательным.

— Ладно, — пробормотал он. «Все очень просто, — старался внушить он себе. — Там видно будет. Если решит, что Гриффину доверять нельзя, может просто солгать».

— Вот и прекрасно. Пошли.

— Не могу. Они приковали меня к стене. — Марти приподнял руки и потряс правой ногой. Действительно, он был прикован к стене тонкими, но крепкими металлическими цепями. В стене они держались на скобах, на каждой красовался замок.

— Да, этого следовало ожидать, — пробормотал Гриффин. — Иначе они не оставили бы тебя одного, без охраны.

— Страшно неприятно, ты уж поверь, — жалобно произнес Марти.

Гриффин снова достал отмычки, поколдовал ими и отпер замки.

Марти сидел на койке, потирая занемевшие запястья и лодыжки, а Гриффин тихим свистком подозвал добермана.

Пес затрусил к ним, приподняв голову и принюхиваясь.

— Это друг, — пояснил Гриффин собаке и дотронулся до плеча Марти. — Вот так, хорошо. Молодец!

Огромная собака отступила, и Марти спросил:

— А имя у него имеется?

— Самсон.

— Очень подходит, — заметил Марти. — Особенно такой здоровенной собаке.

— Да, — кивнул Гриффин и приказал доберману: — Вперед, ищи!

Самсон выскочил в коридор, взглянул налево. Потом — направо и двинулся к лестнице.

— Пошли, — сказал Гриффин.

И помог Марти выйти из комнаты, но как только они оказались в коридоре, тот отстранил его руку. Они быстро поднялись по лестнице — Гриффин впереди, Марти следом, двигаясь своей смешной подпрыгивающей походкой, — а затем прошли по пустым коридорам к заднему выходу, возле которого Гриффин припарковал машину. Теперь Марти уже окончательно пришел в себя, и мысль его работала с непостижимой быстротой и четкостью. По отношению к Биллу Гриффину он испытывал смешанные чувства, но немного успокоился — тот, по крайней мере, вывел его из этого ужасного подвала.

И вот, когда Гриффин остановился у двери, Марти схватил его за руку и шепнул:

— Смотри! Вон там. Какая-то тень. Она движется, — и указал на маленькое окошко.

Доберман насторожился. Поднял голову, навострил уши и стал принюхиваться. Гриффин сделал ему знак оставаться на месте. И одновременно схватил Марти за рукав и потянул вниз. И вот оба они залегли у двери.

— Это один из охранников, — шепнул Билл на ухо Марти. — Они делают обход здания. Через три минуты уйдет. Подождешь?

— Тебе вовсе не обязательно спрашивать моего разрешения, — тихо огрызнулся Марти. Он определенно чувствовал себя лучше.

Гриффин приподнял брови. Затем привстал и осторожно выглянул из окошка. И кивнул Марти.

— Вперед! — Как только Марти поднялся на ноги, Гриффин резко распахнул дверь и вытолкнул его наружу. Доберман бросился к красному «чероки». Билл отворил дверцу — собака запрыгнула в машину. Марти влез следом, сам Гриффин скользнул на переднее сиденье, за руль.

И поворачивая ключ зажигания в замке, приказал:

— Все на пол, быстро!

За последнее время Марти довелось побывать не в одной переделке, а потому он перестал возражать или противиться приказам тех, кто лучше него ориентировался в этом полном насилия и зла мире. Он скорчился на полу, возле заднего сиденья. Самсон же гордо вскочил на сиденье и возвышался над ним. Марти осторожно протянул руку. Пес опустил голову и просунул ее под протянутую ладонь. Марти улыбнулся и погладил теплый нос.

— Славная собачка!.. — проворковал он.

Гриффин быстро отъехал. Второй охранник приветствовал его взмахом руки у ворот. Гриффин ответил тем же жестом. С момента его возвращения во владения Тремонта не прошло и двадцати минут, а потому он надеялся, что никто из охранников не запомнил, что он выезжал с территории раньше. Теперь надо сконцентрироваться на одной цели — попасть к Джону прежде, чем его убьет Рэнди Рассел.

— Ну, вот, мы на свободе. Куда теперь?

— В Сиракузы. Остальное расскажу, когда приедем туда.

Гриффин кивнул.

— Придется взять билеты на самолет. А по прибытии — нанять машину.

Но в спешке и радости от столь удачно проделанной операции Гриффин совершенно позабыл о третьем охраннике, который прятался в тополиной роще. Увидев, как «чероки» скрылся за поворотом дороги, он тут же взялся за сотовый телефон.

— Мистер Тремонт? Он клюнул на наживку. Освободил этого недоумка Зеллербаха, и они выехали отсюда... Да, сэр. Мы установили в машине сигнальное устройство. Аэропорт под контролем, еще одна команда поджидает их на сельской дороге.

Глава 42

1.02 ночи

Сиракузы, штат Нью-Йорк

Черт бы их всех побрал! — Питер Хауэлл сидел, склонившись над компьютером, и в отчаянии и злобе смотрел на мерцающий экран монитора. — В файлах «Блэнчард» почти нет никакой информации о ветеринарной сыворотке и обезьяньем вирусе. Ни намека, ни единой зацепки! — В разбитые окна фургона врывался ветер, и Питер сердито пригладил взъерошенные седые волосы.

— Никаких материалов об испытаниях на человеке? — Смит сидел рядом на диване, скрестив руки на груди и вытянув длинные ноги. Он даже задремал от усталости, пока Питер пытался найти нужную информацию. Из-за пояса торчала рукоятка «беретты».

— Или Ираке? — Сидевшая рядом с ним Рэнди потянулась. Она тоже уснула, и разбудила ее ругань Питера. И тут вдруг ощутила рядом, совсем близко, присутствие Джона. Выпрямилась, немного отодвинулась в сторону. Ее «узи» лежал внизу, под диваном. Стоило немного подвинуть ноги, и она ощущала пятками успокоительное прикосновение к холодному металлу.

— Ни слога, ни вздоха, — проворчал Питер, по-прежнему не сводя глаз с экрана. — Возможно, мы идем по ложному следу. И «Блэнчард» чиста, как непорочная девица, и никакого вируса у них нет и не было. А то, что у них оказалась сыворотка, — простое совпадение.

— Да перестань! — отмахнулась Рэнди, недоверчиво качая головой.

— Стало быть, никаких сведений о первых двенадцати испытуемых здесь нет, — заметил Джон и добавил: — Что выглядит довольно странно. Ведь у тех, кто затеял этот так называемый эксперимент десять лет тому назад, вирус был. А в прошлом году оказалась и сыворотка, с помощью которой излечили сперва иракцев, а потом — американцев.

Все трое умолкли, пытаясь обдумать ситуацию.

— Стало быть, записи у них есть, должны где-то быть, — Питер развернулся в кресле. Окинул присутствующих задумчивым взглядом и почесал щетинистую щеку.

— Или же они просто не хранили записи в письменном виде, — предположила Рэнди.

— Нет, это невозможно, — возразил Смит. — Все ученые, занимающиеся исследованиями, должны вести записи, делать отчеты о всех полученных результатах, хранить каждый клочок бумаги, фиксировать каждую, пусть даже самую нелепую идею, иначе они просто не продвинутся в своей работе. Кроме того, руководство должно фиксировать прогресс, ставить перед ними новые цели и задачи. А бухгалтерия — вести учет всех израсходованных средств.

— Но ведь ученые далеко не все вносят в компьютеры, — заметила Рэнди. — Они могут делать записи и от руки.

Джон покачал головой.

— Только не сегодня, в наши дни. Компьютеры сами стали инструментом исследовательской работы. Они незаменимы для хранения банка данных, разного рода статистических анализов, разработки проектов, иначе бы на все это ушли годы работы. Нет, в каком-то из их компьютеров наверняка хранятся все эти материалы.

— Я тоже так думаю, — согласился Питер. — Весь вопрос — где?

— Без Марти нам не обойтись, — и Смит чертыхнулся. В темно-синих глазах блеснуло отчаяние.

Рэнди предложила другой выход.

— Давайте поедем в «Блэнчард»! Ворвемся, обыщем все их файлы на сайте. И если кто-то попробует нам помешать, поговорим с ним, что называется, по душам.

— Замечательно! — насмешливо заметил Джон. — Мы и без того нарушили все возможные и невозможные законы. Только этого нам и не хватает.

Тут вдруг дверь фургона содрогнулась от бешеного стука.

— Должно быть, старею, — шепотом заметил Питер, хватая свой «хеклер». — Не услышал, как к нам подобрались.

Джон и Рэнди тоже одним молниеносным движением выхватили оружие.

— Джон! — раздался снаружи такой знакомый и сердитый голос. — Джон! Открой эту чертову дверь, слышишь? Это я.

— Марти! — Смит соскочил с дивана, подбежал к двери и распахнул ее.

И в ней показалось круглое лицо, а затем и маленькая фигурка Марти. Он ввалился в фургон, захлопнул за собой дверь и буквально упал в объятия Смита.

— Джон, наконец-то! — Он выпустил его из объятий и отступил, несколько смущенный этим порывом чувств. — А я уж думал, что никогда тебя не увижу. Где, черт возьми, ты пропадал? Ты случайно не ранен, не заболел, а? Билл меня спас. Вот я и решил, что будет безопасней, если я приведу его сюда. Я правильно поступил?

— Ловушка! — крикнул Питер. Развернулся и нацелил ствол «хеклера» прямо на Гриффина, который тихо шагнул в фургон.

Бывший агент ФБР в ветровке и простых хлопковых брюках стоял, привалившись спиной к двери и свесив руки вдоль тела. В руках ничего не было, но плотное тело подобралось и напряглось, как перед прыжком. Длинные каштановые волосы, спутанные и грязные, точно их не мыли несколько дней, падали на широкие плечи, в карих глазах читалась какая-то странная пустота. И Джон вдруг испугался.

Рэнди метнулась к Питеру и заняла место рядом с ним, сжимая «узи» в руках.

— Нет! — крикнул Смит и заслонил собой Гриффина. — Бросьте оружие, вы, оба! Марти прав. Это Билл Гриффин, я же сказал, опустите стволы! — Он развернулся и уставился на Билла. — Ты один?

— Мы одни, одни, — заверил его Марти. — Билл сказал, что хочет предупредить тебя, Джон. Ты в опасности. Еще большей, чем прежде.

— Какой еще опасности?

Рэнди и Питер, по-прежнему не сводя глаз с Гриффина, медленно опустили стволы. И едва успели это сделать, как Билл Гриффин опустил руку в карман ветровки и выхватил оттуда девятимиллиметровый «глок».

— Это она. — Он нацелил смертоносное оружие прямо в сердце Рэнди. Взгляд пустых глаз обежал ее с головы до ног. — Она агент ЦРУ. И ее послал генерал Нельсон Каспар. Уничтожить тебя, Джон.

— Что?! — яростно воскликнула Рэнди. Светлые волосы ее взметнулись, она переводила взгляд с Гриффина на Смита. — Это ложь! — Она развернулась к Гриффину. — Да как вы только смеете? Сами работаете на них, но имели наглость заявиться сюда и обвинять меня!

Джон поднял руку.

— Можешь объяснить, зачем это командующему понадобилось подсылать ко мне убийцу?

— Да затем, что она работает на тех же людей, что и я.

— То есть на Тремонта и «Блэнчард Фармасьютикалз»?

Билл кивнул.

— Именно об этом я и хотел предупредить тебя тогда, в парке Рок Крик.

Джон не сводил с него разгневанного взгляда.

— Только меня, и никого другого? — В голосе его звенела ярость. — И они убили Софи.

— Так уж устроен мир, в котором мы живем, — с горечью произнес Гриффин. — И в нем нет места хорошим парням. Никто больше не различает, что есть добро, а что — зло. Каждый сам по себе. Каждый старается урвать от этой жизни побольше. И я тоже не исключение. Я заслужил свою долю.

Джон отвернулся, стараясь успокоиться. Софи мертва. Ее не вернешь. Он будет вечно носить в себе эту боль, возможно, только со временем она немного отпустит. Он заговорил, тихим и ровным тоном:

— Ты не прав, кое-кто различает, Билл. И насчет Рэнди ты заблуждаешься. Она вовсе не собиралась убивать меня. Это невозможно, учитывая обстоятельства, при которых мы встретились. На деле произошло совсем обратное — она спасла мне жизнь. — Он улыбнулся Рэнди и увидел, как на ее заледеневшем от ненависти лице мелькнула ответная улыбка. — И она, как и я, тоже хочет остановить Тремонта. Кто сказал тебе, что Каспар подослал ее с целью убить меня?

Билл Гриффин слушал Джона, и у него возникло странное чувство. Казалось, он упустил какой-то очень важный фрагмент мозаики под названием «жизнь». Он не совсем понимал, что именно это за фрагмент, лишь с болью осознавал его утрату. И знал, что никогда уже не найдет дороги обратно, туда, где все начиналось и можно было его отыскать. И теперь, глядя на Джона, видя, как тот болезненно вздрогнул при упоминании о смерти Софи, он вдруг почувствовал себя страшно одиноким и несчастным. Возможно, он слишком увлекся погоней за своим куском пирога. Возможно, должен был предупредить Софи. И не только ее, других тоже.

Тут он одернул себя. Не слишком ли далеко ты зашел, парень? Уж кто-кто, а ты определенно не создан для того, чтобы спасать мир. Но, возможно, сейчас, в этот последний раз, он сможет сделать что-то для Джона, хоть как-то компенсировать ему утрату любимой?

И он сказал ему:

— За всем этим стоит Виктор Тремонт. И еще — его палач под номером один по имени Надаль аль-Хасан. Они... — Он произнес эти имена и ощутил тревогу. Вспомнил, как пусто было в доме Тремонта, как легко ему удалось проникнуть туда и вызволить Марти. С какой легкостью потом его удалось вывезти. С какой легкостью миновали они все посты охраны. И он быстро спросил Марти:

— Скажи, приятель, а они, эти типы, Тремонт или кто-то из его подручных, не давали тебе никакого предмета? Ну, вспомни же, вспомни! — рявкнул он. — Пуговицу, монету, ручку, расческу, наконец?

Джон обернулся к Гриффину.

— Так ты думаешь, они...

— Обыщи все карманы! — приказал Гриффин Марти. — Может, они сунули тебе туда что-то, а ты и не заметил. Это мог быть любой из них. Тремонт, Мэддакс...

Сперва Марти никак не мог взять в толк, чего именно от него добиваются и что все это означает, затем, наконец, до него дошло.

— Думаешь, они подсадили нам «жучок»! — И он тут же принялся выворачивать карманы и вываливать все их содержимое на журнальный столик. — Я лично не помню, но ведь, когда тот рябой шарахнул меня по голове, я потерял сознание.

Пухлые его пальцы, обычно с такой непостижимой быстротой и легкостью порхавшие по клавиатуре, двигались неуклюже. Бывший агент ФБР со все возрастающим нетерпением наблюдал, как Марти обшаривает каждый клочок своей одежды.

— Снимай ремень, Марти, — скомандовал он. — Живо!

— И ботинки тоже, — добавил Джон.

Марти снял брючный ремень и швырнул его Джону, который принялся его ощупывать. Лицо Билла Гриффина потемнело от ярости.

Они поняли, что я захочу предупредить тебя, Джон! Только поэтому и позволили вывезти Марти, чтобы он показал дорогу к тебе. От него им ничего не удалось узнать. Хотят убить двух зайцев одним выстрелом Должно быть, подозревали меня еще с той встречи в парке Рок Крик. И мне не следовало...

С улицы донесся лай собаки. Пес успел гавкнуть всего лишь раз.

Билл похолодел.

— Они уже здесь. Аль-Хасан со своими людьми.

— Откуда ты знаешь? — Рэнди скользнула к единственному окну, где сохранилось стекло, и осторожно выглянула наружу.

— Собака, — догадался Джон. — Тот самый доберман, что был с тобой в парке.

Билл кивнул.

— Да, Самсон. Он обучен нападать, защищать, искать, охранять.

— Вижу!.. — шепнула Рэнди. — Похоже, их четверо. Прячутся вон за тем рядом фургонов, что перед нами. Один — высокий араб.

— Аль-Хасан, — сказал Билл. В голосе его слышалось зловещее спокойствие.

Питер прищелкнул языком.

— Так вот, значит, каким образом они нас выследили! — И он показал всем крохотный передатчик, который только что извлек из полого каблука ботинка Марти — Славный маленький «жучок», не правда ли? — Он с отвращением покачал головой. А потом выбросил передатчик в заднее окно и схватил свой автомат.

Рэнди по-прежнему вела наблюдение из окна.

— Ни полиции, ни военных не видно.

— Разве это имеет значение? — грубо огрызнулся Билл. — Я привел их сюда. И теперь они вас схватят. Господи, как глупо! Какой же я дурак!

— Ну, насчет схватят, это вряд ли, — усмехнулся англичанин. — Для этого им придется немало потрудиться. — Он потянулся к электроприбору, что находится над кухонным столом, надавил на кнопку сбоку. Раздался странный хлопок, и с середины пола поднялись четыре виниловых квадрата, неотличимые по рисунку от остальных, покрывавших пол. Гибкая мускулистая его фигура метнулась к открывшейся в полу дверце. — Никогда не оставайтесь без запасного выхода, друзья мои! Вы первый, Джон, окажите такую любезность!

Джон приподнял дверцу и скрылся внизу.

— Ты следующий, мой мальчик, — сказал англичанин Марти.

Марти мрачно кивнул, с опаской всматриваясь в асфальт под днищем фургона. И начал спускаться. Под фургоном тихо лежал доберман, большие карие его глаза неустанно оглядывали открытую площадку и опушку леса, возле которой был припаркован фургон. Оказавшись в темноте, под днищем машины, Марти быстро отполз в сторону, чтобы дать спуститься Рэнди Рассел. Следом за ней в потайной люк нырнули Билл Гриффин и Питер Хауэлл. Доберман приподнял голову и обнюхал Марти, тот придвинулся к нему поближе. А потом ласково провел рукой по гладкой лоснящейся спине. Странно, но он не испытывал ни малейшего страха. Затем Марти приподнял голову и огляделся. Ни под колесами других фургонов, ни среди толстых стволов деревьев не было видно никого. Ни ног, ни подозрительных теней, и на секунду ему показалось, что аль-Хасан вместе со своими убийцами пошел на попятный и убрался восвояси.

Билл Гриффин подозвал к себе собаку и шепнул:

— Это друзья, Самсон. Друзья.

И позволил псу обнюхать каждого.

Затем с Джоном во главе они подползли к тому краю фургона, что находился ближе к лесу. От его спасительной тьмы их отделяли каких-то пятнадцать футов.

— Туда, — Питер указал на деревья. — Там можно спрятаться, отсидеться и сообразить, что делать дальше. Когда скомандую «вперед», вскакивайте и бегите туда что есть мочи, словно вы зайцы, а на хвосте у вас гончая. Я вас прикрою, — и он похлопал по рукоятке автомата «хеклер и кох».

Но тут со стороны леса показались какие-то фигуры.

— Ложись! — скомандовал Смит и первым распростерся на асфальте.

Остальные тут же последовали его примеру. В этот момент нападавшие открыли огонь. Пули свистели и рикошетом отлетали от бортов фургона. Выпустив несколько очередей, бандиты отступили, ища укрытия за стволами деревьев.

— Сколько их? — спросил Билл Гриффин.

— Двое, — глаза англичанина превратились в узкие щелки, так напряженно всматривался он во тьму. — Или трое, они скрылись в лесу.

— Двое или трое, — эхом откликнулась Рэнди. — А это означает, что еще один или два находятся где-то впереди.

— Да, верно, — ответил Билл Гриффин и покосился на своих товарищей по несчастью. В их скованных позах не читалось страха — лишь собранность и готовность, глаза горели огнем. Даже Марти, несмотря на свою странную болезнь и еще более необычный склад ума, вовсе не напоминал того капризного и вечно ноющего слабака Марти, которого он некогда знал. Марти повзрослел, стал другим. И, едва подумав об этом, Гриффин ощутил странную ноющую боль в сердце. И одновременно — подъем. Возможно, давали о себе знать долгие годы, которые он провел, работая на людей с ограниченным мышлением. А возможно, ему просто не удалось прижиться в этом мире, который так много значил для остальных. Но, скорее всего, правда заключалась в том, что ему, по большому счету, всегда было плевать на всех и вся, в том числе и на себя тоже.

И ему страшно захотелось стать другим. Только теперь он по-настоящему понял, почему пошел на такой огромный риск, пытаясь спасти Джона. Делая это, он надеялся спасти то хорошее, что еще не умерло, сохранилось в его душе. Казалось, при одной только мысли об этом кровь быстрей заструилась в жилах. А мысль стала работать как-то особенно ясно и четко. Он обрел цель и смысл жизни, и это наполнило его такой силой и радостью, какую доводилось испытывать только в юности, когда они с Джоном были совсем молоды и перед ними лежало все будущее.

Теперь он знал, что надо делать.

Знал каждой мышцей и жилкой своего тела. Всем своим давно отчаявшимся сердцем.

Именно так он и должен поступить, чтобы душа не погибла окончательно.

И вот, не предупредив никого, он быстро выполз из-под фургона, поднялся на ноги в полный рост и с каким-то странным сдавленным криком бросился вперед, к опушке леса, где затаились убийцы. Доберман кинулся следом.

— Билл! — крикнул Джон. — Не надо, не смей!

Но было уже слишком поздно. Ноги Билла сами несли его к лесу, длинные пряди волос развевались по ветру. Он мчался к лесу и стрелял на бегу. Он был возбужден и одновременно испытывал невероятное облегчение, и ему было плевать на все, кроме желания искупить свою вину.

Доберман, ощерив клыки, накинулся на одного из нападавших.

Джон, Рэнди и Питер, подхватив оружие, последовали за Биллом. Все произошло за считанные секунды.

Ко времени, когда Джон добежал до опушки, Билл Гриффин уже лежал на спине, на сухой подстилке из трав и опавшей листвы. Из раны на груди сочилась кровь.

— Господи, — выдохнул Питер, а взгляд его меж тем непрестанно обшаривал деревья и стоявшие у леса фургоны.

В десяти футах от них скорчился на земле, напоминая безжизненную кучу тряпья, тот самый плотный коротышка, впервые напавший на Смита еще в Джорджтауне. Второму мужчине пуля угодила в голову. Третий валялся на спине с разорванным горлом, а доберман меж тем метался по лесу в поисках остальных.

— А типа по имени аль-Хасан что-то не видно, — заметил Питер. — Должно быть, где-то там, у фургонов.

— Если он остался один, то вряд ли что-то предпримет, — сказала Рэнди, держа «узи» наготове. Потом перевела взгляд вниз и уже более мягким тоном добавила: — Как он там, Джон?

— Помоги мне.

Питер их прикрывал, а Рэнди помогла Джону перенести Билла в лес, где они осторожно опустили его на подстилку из опавшей листвы.

— Держись, Билл, — шепнул Джон, опустившись на колени рядом со старым другом. И попытался выдавить улыбку.

Питер тоже подошел к ним и стоял, настороженно озираясь по сторонам.

В голосе Джона звучали нежность и упрек:

— Билл, чертов дурак! Что же ты наделал? О чем только думал? Мы бы и так с ними справились.

— Вы не могли... знать этого наверняка. — Он вцепился рукой в воротник Джону. — Вам просто... нельзя было... подставляться под пули... особенно сейчас. Аль-Хасан где-то здесь... затаился. Ждет подкрепления. Бегите... бегите отсюда, пока не поздно!

Пальцы сжимали воротник железной хваткой, но на губах выступила розовая пена.

— Спокойно, Билл, не принимай близко к сердцу. Я должен взглянуть на твою рану. Ты поправишься и...

— Ни хрена, — Билл слабо улыбнулся. — Идите к его дому... озеро Магуа... Ужасно... ужас какой. — Глаза его закрылись, он судорожно ловил воздух мелкими глотками.

— Тебе нельзя говорить, — с тревогой произнес Джон и стая расстегивать Биллу ворот рубашки.

Он открыл глаза.

— Нет времени... Прости за Софи... Прости за все. — Тут глаза его дико расширились, словно он увидел нечто ужасное.

— Билл?.. Билл! Не надо, не умирай!

Но голова Гриффина безжизненно откинулась на сухую листву. В смерти простоватое лицо Билла вдруг стало выглядеть моложе, даже как-то невинней. Черты его лица, с такой легкостью принимавшего разные обличья, вдруг разгладились, утончились, стали видны четко очерченные скулы и решительно выступающий подбородок. Джон смотрел на своего друга, и вдруг где-то рядом запела птичка. Жужжали насекомые. Лес был полон жизни. Солнце просвечивало сквозь ветви деревьев.

И тут снова возник доберман. И стал над Биллом, охраняя его. Потом принялся облизывать лицо своего хозяина, издавая при этом жалобное тонкое повизгивание. Марти невнятно пробормотал что-то и погладил собаку по голове.

Смит закрыл глаза другу и поднял голову.

— Он ушел.

— Нам тоже пора уходить, Джон, — сказал Питер сочувственным, но твердым тоном. Достал из кармана униформы цветастый платок и протянул Смиту.

Джон вытер с руки кровь, а Рэнди сказала:

— Мне очень жаль, Джон. Я знаю, он был твоим другом. Но нам и правда надо уходить. Скоро сюда прибудет подкрепление.

Смит не двинулся с места, и тогда уже Марти резко окликнул его:

— Джон! Вставай! Пошли! Ты меня просто пугаешь!

Смит поднялся и огляделся по сторонам. Увидел пробитый пулями фургон, тела убитых. Глубоко втянул воздух, пытаясь контролировать скорбь и ярость. Еще раз взглянул на Билла Гриффина.

Этот Виктор Тремонт за многое ответит. И зашагал в глубь леса.

— Там машина. Надо незаметно подобраться к ней.

— Хорошая идея, — Рэнди забежала вперед и возглавила шествие.

— Пошли, Самсон, — позвал Марти собаку. Доберман приподнял голову. Потом ткнул мертвого хозяина носом в плечо. Издал жалобное тихое рычание и толкнул Билла еще раз. Реакции не последовало, и тогда Самсон последний раз оглядел это место, словно прощаясь. И понуро затрусил за остальными.

Рэнди резко свернула влево. Нашла еле заметную тропинку и уверенно зашагала по ней, пригибаясь под низко нависшими ветвями. Следом шли Марти и Джон, Питер с доберманом замыкали шествие. Питер поводил стволом автомата из стороны в сторону.

Джон взглянул на Марти.

— Тебе известно, о каком это доме говорил Билл? На озере Магуа?

— Да о том, где меня держали в подвале, приковав цепями.

— Ты знаешь, где это?

— Конечно.

Внезапно их перебил Питер:

— Они идут за нами следом. Я их задержу. А вы — вперед!

— Без тебя не пойдем, — ответил Джон.

— Не глупи. Тебе надо разобраться с Тремонтом. Обо мне не беспокойтесь. Я сумею о себе позаботиться.

Заслышав топот ног, который становился все ближе и ближе, огромный доберман развернулся и бросился к тому месту, где остановился Питер. Тот что-то шепнул собаке, затем обернулся к Смиту.

— Идите! Вперед! Мы с Самсоном прикроем ваши задницы, это позволит выиграть время. Живей! — Он взглянул на собаку. — Ты ведь понимаешь язык жестов, да, мальчик? — И, опустив руку, он сделал резкое движение ладонью. В ту же секунду пес отскочил и исчез в зарослях. Питер с довольным видом кивнул: — Вот видите? Я остаюсь не один.

— Он прав, — заметила Рэнди. — Билл поступил бы точно так же.

Джон колебался. Его лицо с тонкими чертами и темно-синими глазами выглядело каким-то призрачным в полумраке леса. Высокая мускулистая фигура напряжена, точно перед прыжком. Билл только что погиб, и вот теперь Питер вызвался остаться. И тоже рискует быть убитым. Нет, это уж слишком. Ведь всю свою жизнь Джон посвятил спасению человеческих жизней, а не наоборот. И сейчас, волею обстоятельств, он вынужден посылать людей на верную смерть.

Он вгляделся в морщинистое загорелое лицо Питера и прочел в его глазах те же слова: «Ступайте. Оставьте меня одного. Это моя работа».

Смит кивнул.

— Ладно. Марти, ты за мной. Удачи тебе, Питер.

— Спасибо, — англичанин уже стоял к нему спиной, обшаривая взглядом заросли.

Джон задержал на нем взгляд еще на секунду, затем вместе с Марти и Рэнди торопливо зашагал через лес. Внезапно позади прогремели выстрелы, послышался чей-то болезненный вскрик.

— Питер? — В голосе Марти звенела тревога. — Может, он ранен? Может, нам надо вернуться?

— Огонь велся из «хеклера», — пытался успокоить его Джон, хотя сам вовсе не был уверен в этом.

Марти неуверенно кивнул. Ему вспомнились дни, проведенные в фургоне в обществе нового друга, грубый юмор и издевки Питера, его привычки, способные кого угодно вывести из себя.

— Надеюсь, ты прав... — пробормотал он. — Я... я, в общем-то, привязался к этому Питеру.

И они мрачно продолжили свой путь. В лесу стояла тишина, изредка прерываемая треском очередей и одиночными выстрелами. Звук каждого выстрела пронзал сердце Джона. Затем вдруг настала полная тишина. Это встревожило его еще больше. Должно быть, Питер лежит где-то там, в чаще, истекая кровью. И умирает.

И вот, наконец, они вышли на тихую улочку, что шла параллельно шоссе №5. Измученные и мрачные, они спрятали оружие под одеждой, свернули вправо и оказались на улице, где Джон с Рэнди оставили взятую напрокат машину, припарковав ее под развесистым кленом.

Они разделились и начали осторожно приближаться к машине с разных сторон.

Но ничего подозрительного не заметили, и остановить их никто не пытался. Марти испустил вздох облегчения и влез на заднее сиденье. Смит уселся за руль, Рэнди расположилась рядом с ним, держа «узи» на коленях. Машина тронулась с места. Примерно через час они добрались до местного аэропорта, где наняли легкий спортивный самолет. И вскоре уже летели над необъятными просторами заповедника Адирондака.

Глава 43

3.02 дня

Озеро Магуа, штат Нью-Йорк

Сквозь деревья был виден внизу огромный бревенчатый дом Виктора Тремонта. Узкая, выложенная кирпичом дорожка вела к большому гаражу, тоже из бревен. Ее патрулировали трое хорошо вооруженных охранников. Вдали поблескивала под солнцем поверхность озера, уютно расположившегося среди леса, где преобладали дубы и сосны. Над головой громоздились белые кучевые облака, солнечные лучи отбрасывали длинные тени на поросшие лесом склоны гор.

Джон, Рэнди и Марти, затаившиеся в зарослях, высоко над домом, обозревали всю эту картину. Они лежали, прижимаясь к толстой подстилке из крупных сосновых игл, и внимательно изучали все подходы и выходы, а также ленивые передвижения охраны.

— Надеюсь, что с Питером все в порядке, — с тревогой в голосе заметил Марти и глянул почему-то вверх.

— Он знает, что делает, Март, — ответил Джон, старавшийся определить закономерность в перемещении стражи.

И покосился на Рэнди, которая с самым сосредоточенным выражением наблюдала за тем, что происходит внизу. Она лежала на животе по другую сторону от него и молча прислушивалась к их разговору.

Обменявшись несколькими репликами, троица приступила к обсуждению плана того, как лучше пробраться в горный замок Тремонта. Один из скучающих и зевающих во весь рот стражей обходил по кругу бревенчатое здание каждые полчаса, проверял двери, обозревал окрестности равнодушным взглядом. Второй развалился в шезлонге, курил и явно наслаждался последними теплыми лучами октябрьского солнца. Старая винтовка М-16 лежала у него на коленях. И, наконец, третий уютно устроился в армейском «хамви», ярдах в пятидесяти от вертолетной площадки, положив винтовку у ног.

— Их лет десять как не поднимали по тревоге, — заметил Джон. — Если не больше.

— А может, там и охранять-то нечего, — заметила Рэнди. — Гриффин мог и солгать. Или просто ошибаться.

— Нет! — пылко возразил Смит. — Он нас спас, он знал, что идет на смерть. Он бы не стал лгать.

— Такое случается, Джон. Ты сам говорил, что он пошел плохой дорожкой.

— Но не настолько же, — Смит обернулся к Марти. — Когда тебя держали там, Март, тебе удалось запомнить расположение комнат?

— Помню, что там была большая гостиная и много маленьких комнат. Ну, еще солярий и кухня. А допрашивали меня в подвале. В такой маленькой комнатушке. Там ничего не было, кроме стула и койки. Она стояла возле стены, к которой меня приковали.

— И это все, что ты помнишь? — спросила Рэнди.

— Меня ж не на каникулы туда позвали, — обиженно заметил Марти. И поморщился. — Ладно, не сердись. Я знаю, ты не имела в виду ничего такого. Да, один раз я видел там несколько человек в белых халатах. Может, врачи? На нескольких были даже белые штаны. Они поднимались на второй этаж, а вот куда шли, не знаю.

— В лабораторию, наверное, — предположила Рэнди.

— В секретную лабораторию, — уточнил Джон. — Билл не рассказывал нам об этом. Секретная лаборатория, где проводятся разного рода исследования. А результат экспериментов — двенадцать жертв во время войны в Персидском заливе. И много чего еще, о чем мы пока не знаем. Наверное, вот почему в официальных компьютерных данных компании ни о чем таком нет ни слова. Все свои данные они держат здесь.

— Под названием какой-то другой компании, и доступа к ним без пароля нет, — продолжила его мысль Рэнди.

— Так что у нас одна задача, — сказал Джон, — пробраться туда и убедиться в этом. Ты, Марти, останешься здесь. Тут безопасней. Если услышишь или увидишь кого-то, выстрели один раз, чтобы предупредить нас.

— М-можете на меня рассчитывать. — Марти явно колебался, глаза его расширились от страха. Самому не верится, что только что произнес эти слова. Да еще с таким энтузиазмом. Пухлые его ручки крепко сжимали «энфилд», но косился он на свое оружие с некоторым отвращением. Он принял очередную дозу мидерала и потому был относительно спокоен, но действие лекарства должно было скоро кончиться.

Джон и Рэнди решили подождать, пока охранник не завершит очередной обход здания и не присоединится ко второму перекурить. Первым они решили брать парня, расположившегося в «хамви», на вырубке справа, где солнце отбрасывало на траву длинные тени от высоких деревьев.

Ждать им пришлось недолго. Через несколько секунд охранник, делавший обход, скрылся за углом здания. Десять минут спустя он показался снова, на этот раз — из-за другого угла, в дальней части здания. Оглядел лес и лужайку, а также сторожевую будку у главных ворот и свернул к своему напарнику, сидевшему в шезлонге.

Неподалеку от огромного бревенчатого дома остался лишь один охранник, сидевший в «хамви».

— Вперед! — скомандовал Джон.

Они проскользнули мимо сосен к вырубке. Охранник подремывал на теплом солнышке. С того места, где курили его товарищи, видно его не было. Расположился он на переднем сиденье.

— Хочешь подобраться к машине сзади, Рэнди? — спросил Джон. И почувствовал, как пульс стучит в ушах. — Я буду наблюдать отсюда и прикрою тебя. Когда подберешься поближе, дай мне сигнал, я постараюсь отвлечь его внимание. А если он что учует, услышит тебя, отсюда я свободно могу его снять.

— Махну тебе платочком. — Она одарила его беглой улыбкой. — Нет, «тампаксом». Ладно, пошла. — Похоже, Рэнди снова чувствовала себя в своей стихии.

И вот она мелькнула среди деревьев и скрылась из виду, точно растаяла. Смит притаился в тени, за деревом. Держа «беретту» наготове, глаз не сводил с дремлющего охранника и ждал. Затем вдруг увидел, как сзади у машины мелькнуло что-то белое. Охранник шевельнулся, поерзал на сиденье, но глаз не открыл. И Джон длинными скачками, петляя, помчался прямо по направлению к «хамви».

Но не успел он пробежать и половины расстояния, как охранник открыл глаза. И тут же схватил М-16. Прямо перед ним материализовалась Рэнди. Белокурые волосы, освещенные солнцем, походили на нимб, красивое лицо точно окаменело от напряжения. А двигалась она с ловкостью и быстротой дикой кошки — бесшумно запрыгнула в «хамви», уперлась одной ногой в верхнюю часть заднего сиденья, другой ступила на металлический поручень и ткнула стволом «узи» в затылок охраннику. Джон и ахнуть не успел. Он в жизни не видел, чтобы женщина могла двигаться с такой быстротой и ловкостью.

Голос ее звучал холодно и четко:

— Бросай оружие.

Парень секунду колебался, словно оценивая свои шансы, затем медленно опустил винтовку на сиденье рядом. И положил руки на колени — так, чтобы она их видела, ладонями вверх.

— Вот так, правильно. Молодец.

Джон подбежал к «хамви» и схватил М-16. Они с Рэнди повели охранника туда, где прятался Марти. И все трое быстро принялись за работу. Марти разорвал рубашку охранника на узкие полосы. Джон с Рэнди связали из них веревку и, используя и ремень охранника, скрутили его по рукам и ногам, а в рот вставили кляп. И вот, полуодетый и связанный, он лежал на подстилке из сосновых игл, испепеляя их яростными взглядами.

Смит забрал у него связку ключей.

— Те двое не ожидают, что мы нападем на них из дома.

— Мудрое решение, — одобрительно кивнула Рэнди. Джон задержал на ней взгляд немного дольше, чем полагалось бы, но она, похоже, не заметила.

Марти вздохнул.

— Знаю, что вы собираетесь мне сказать. «Если кого увидишь или услышишь, стреляй». Господи! Две недели назад я и представить не мог, что придется держать в руках оружие. Как низко я пал!

Они оставили удрученно качающего головой Марти охранять пленника, а сами двинулись вниз по склону холма к заднему входу во владения Тремонта. В воздухе сильно и душно пахло сосной.

Пока Джон подбирал ключ, Рэнди стояла на стреме. И вот, наконец, он отпер дверь. И они очутились в небольшом холле. Солнце проникало сюда сквозь цветные стекла небольших окон, вдали, в конце коридора, тоже было светло, вот только источник этого света был другим. В коридор выходили закрытые двери. Они двинулись по коридору на этот свет, в воздухе улавливался слабый аромат дорогой сигары.

— Что это? — Рэнди, бесшумно ступавшая по паркетному полу в своих спортивных туфлях, вдруг резко остановилась.

— Я ничего не слышал, — сказал Смит. Секунду-другую она стояла, словно окаменев, и напряженно прислушивалась.

— А теперь ничего. Не знаю, что означал этот звук, но теперь его не слышно.

— Надо проверить все двери.

И они стали проверять, он по одну сторону, она по другую. Подергали каждую ручку.

— Заперто, — Джон покачал головой. — Похоже, здесь у них гостевые комнаты или офисы.

— Тогда оставим их на потом, — решила Рэнди.

Они прошли по лестнице наверх, оказались на площадке, от которой начинался новый коридор. Прошли по нему, прислушиваясь. Запах сигары усилился. Джон, весь подобравшись, настороженно осматривался. И вот они оказались на пороге просторной гостиной, стены которой были отделаны деревом. Ее украшала грубоватая мебель в деревенском стиле из кожи и дерева, бронзовые лампы, низкие деревянные столы. Должно быть, та самая большая комната, которую описывал Марти. Вдоль всей стены тянулись окна, и комната была залита ярким солнечным светом. Имелся здесь и огромный камин, выложенный из камня. В нем тлели угольки. Из окон открывался великолепный вид на озеро, сверкающая поверхность которого проблескивала сквозь деревья. Между окнами находились двери, открывающиеся на просторную крытую террасу.

Не произнеся ни слова, Джон с Рэнди прошли через гостиную, остановились у дверей и осмотрели террасу. И увидели внизу, на лужайке, двух охранников. Те покуривали и болтали, вальяжно развалившись в шезлонгах, винтовки лежали на коленях. С террасы открывался также вид на долину и леса, где на фоне зеленых сосен выделялись дубы и клены с щедро расцвеченной золотом и красным осенней листвой.

Рэнди не сводила глаз с охранников.

— Прекрасная мишень, лучше не бывает, — пробормотала она.

— Вот кретины ленивые! Думают, если Тремонт уехал, можно делать все, что заблагорассудится.

— Если дело дойдет до стрельбы, — шепнула Рэнди, — я возьму того, что справа. А ты — левого. Если повезет, и они не окончательные дураки, то сдадутся, куда денутся.

— Это было бы неплохо, — согласился с ней Смит.

Ему начинало нравиться работать с Рэнди. Теперь главное — чтобы все удалось, как было задумано. — Пошли...

Они отворили двери и вышли на веранду, охранники продолжали курить и болтать, нежась на теплом солнышке. Джон, щурясь, смотрел на них сверху вниз, они же и не подозревали о его присутствии.

Но тут вдруг один из них, тот, что повыше, щелчком послал окурок в траву и поднялся.

— Пора делать очередной обход, — и не успели Рэнди с Джоном шевельнуться, как он поднял глаза и увидел их. — Боб! — заорал он что было сил.

— Бросай оружие! — скомандовал Джон.

Голос Рэнди тоже звучал жестко:

— Кладите на землю, медленно. Одна ошибка — и вы покойники.

Парни словно окаменели. Один из них уже успел подняться из кресла, и стоял, полуобернувшись к веранде, второй едва начал вставать. Они не успели направить оружие на Джона и Рэнди, в то время, как те держали их на мушке. Сыграл свою роль фактор внезапности, и каждый из участников этой сцены понимал, что если охранники хотят остаться в живых, то лучше им повиноваться приказам.

— Черт... — сквозь зубы выругался один из них.

Смит запер всех трех связанных по рукам и ногам охранников в небольшом сарайчике за гаражами. Марти остался с ними, а Рэнди тем временем прочесывала округу. На круглом лице Марти застыло обеспокоенное выражение, зеленые глаза потемнели от тревоги и страха. Маленький, толстенький, в мешковатых штанах и мятом пиджаке, он выглядел таким одиноким и растерянным.

— Хочешь, чтобы я остался здесь? — спросил он Джона с таким видом, точно заранее знал ответ.

— Тут безопасней, Марти. И потом, нам нужно кого-то оставить на страже. Я не знаю, что мы обнаружим у них в лаборатории. Если с нами что-то случится, у тебя будет шанс спастись, спрятаться в лесу.

Марти мрачно кивнул. Истосковавшиеся по компьютерным клавишам пальцы неуклюже сжимали автомат.

— Ладно, Джон, ничего. Я знаю, ты за мной вернешься. Удачи тебе. И если я кого увижу, — он, явно храбрясь, выдавил улыбку, — хоть разок, да выстрелю из этой штуковины.

Смит ободряюще похлопал его по плечу. Марти сжал его руку.

— Я буду в полном порядке. Обо мне не беспокойся. А теперь иди.

* * *

Джон с Рэнди встретились у бокового входа в дом. Сжимая в руках оружие, обменялись взглядами, и в них читалось нечто большее, чем просто понимание. Потом Джон отвел взгляд, а Рэнди занервничала, недоумевая, что же это с ней такое происходит.

Войдя в дом, они остановились у подножия лестницы. Охранников удалось взять без единого выстрела, и они надеялись, что работавшие наверху люди понятия не имели о том, что несколько минут назад произошло во владениях Тремонта. Теперь им надо было завершить свою миссию столь же стремительно и эффективно и выйти из схватки живыми и невредимыми.

И вот они начали осторожно подниматься по ступеням. Затем пересекли лестничную площадку и оказались в коридоре. Кругом стояла тишина.

И только тут они поняли, почему. По обе стороны коридора тянулись двери с толстыми стеклами. За одной из них была видна просторная, сверкающая чистотой лаборатория с расположенными по периметру кабинетами и отсеками. Сбоку располагалось нечто вроде бокса, где можно было проводить эксперименты в так называемой стерильной атмосфере. Еще в одном помещении находился большой электронный микроскоп. Все лаборатории мира похожи: с одной стороны, блистают чистотой, с другой в них наблюдается некий творческий беспорядок — разбросаны бумаги, столы заставлены пробирками, горелками, колбами, пузырьками, микроскопами, компьютерами, ящиками с картотеками и прочими предметами и принадлежностями, без которых немыслимо существование ученых, исследующих неизведанное. В частности, эта была оснащена еще и спектрометром самой последней модели. Но внимание Джона было поглощено совсем другим. В центре одной из стен виднелась тяжелая металлическая дверь, помеченная мерцающим красным трилистником. При виде этого знака сердце его радостно забилось. Трилистник означал, что дверь эта ведет к секретному «Уровню-4».

— Вижу четырех человек, — шепнула Рэнди.

— Что ж, пришла пора им представиться, — пытаясь побороть волнение, заметил Джон.

И они, выставив перед собой стволы, толкнули дверь в лабораторию.

Глава 44

Два технических сотрудника подняли на них глаза. При виде направленного на них оружия оба похолодели от страха. Один из них тихонько застонал. Заслышав этот звук, еще две женщины оторвались от работы. И побледнели. Наверное, Джон с Рэнди выглядели очень грозно.

— Не стреляйте! — взмолился один из мужчин, тот, что постарше.

— Пожалуйста, не надо! У меня дети! — воскликнула молодая женщина.

— Никто из вас не пострадает, если вы будете отвечать на наши вопросы, — уверил их Джон.

— Он говорит правду, — подхватила Рэнди. И указала стволом «узи» в сторону небольшого помещения, где, по всей видимости, находилось нечто вроде конференц-зала. — Идемте туда. Там и поболтаем, в спокойной дружественной обстановке.

И вот все четверо сотрудников в белых халатах покорно вышли из лаборатории и заняли места за покрытым пластиком столом в конференц-зале. Им было от двадцати пяти до сорок пяти лет, и, судя по всему, жизнь они вели достаточно спокойную и размеренную. Они не принадлежали к разряду одержимых идеей ученых с бледными лицами и горящим взглядом, способных торчать в лабораториях сутками напролет. Нет, это были самые обычные люди с обручальными кольцами и семейными снимками, расставленными на рабочих столах. Технические сотрудники, не ученые.

За исключением разве что одной женщины, той, что постарше. У нее были коротко остриженные седые волосы, поверх обычного костюма накинут белый халат. С момента вторжения Джона и Рэнди она, единственная из всех, не проронила ни слова. Наверное, она была здесь главной.

На лбу старшего лысеющего мужчины выступил пот. Он не сводил взгляда со стволов, потом поднял глаза на Рэнди.

— Что вам от нас надо? — Голос его дрожал.

— Рада, что сами спросили об этом, — ответила Рэнди. — Расскажите нам об обезьяньем вирусе.

— И о сыворотке, которую можно использовать в лечении той же болезни у человека, — добавил Джон.

— Нам известно, что этот вирус двенадцать лет тому назад доставил сюда Виктор Тремонт.

— Нам также известно об экспериментах, которые проводились на двенадцати солдатах во время операции «Буря в пустыне».

— Давно вы получили эту сыворотку? — спросила Рэнди.

— И как началась эпидемия?

Они выпалили все эти вопросы, и невзрачное лицо пожилой дамы точно окаменело. А ее блеклые глаза приняли отрешенное выражение.

— Не понимаю, о чем это вы. Мы никогда не имели никакого дела ни с обезьяньим вирусом, ни с этой сывороткой.

— Тогда чем же вы здесь занимаетесь? — поинтересовалась Рэнди.

— По большей части, разработкой антибиотиков и витаминов, — ответила дама.

— В таком случае, зачем такая секретность? — спросил Джон. — И к чему было забираться в такую глушь? К тому же эта лаборатория не значится в документах компании «Блэнчард».

— Мы не принадлежим к «Блэнчард».

— Тогда под какой маркой разрабатываются все эти антибиотики и витамины?

Дама покраснела, на лицах остальных снова отразился страх. Она проболталась, нечаянно сказала больше, чем намеревалась.

— Я не имею права говорить об этом, — огрызнулась она. — И ничего больше вы от меня не услышите.

— Ладно, — кивнула Рэнди. — Тогда придется нам заглянуть в ваши файлы.

— Все данные в компьютере. И доступа к ним у нас нет. Только наш директор и мистер Тремонт имеют доступ. И когда вернутся сюда, то положат конец всем этим допросам и...

Джон почувствовал, как в нем закипает гнев. Знали эти люди о том или нет, но именно они помогли убить Софи.

— Никто из них сюда в ближайшее время не вернется. Слишком уж заняты получением медалей. А три охранника во дворе мертвы, — солгал он. — Хотите присоединиться к охранникам?

Дама в белом халате с ненавистью покосилась на него, но промолчала.

Рэнди изо всех сил пыталась сдержаться.

— Может, вы подумали, что если мы так вежливы, то не будем убивать, да? Что ж, вы правы, возможно, что и не придется. Мы хорошие ребята. Однако, — весело добавила она, — лично для меня не составляет проблемы причинить человеку боль. Ну, скажем, просто по ошибке. Вы хорошо меня слышите?

Те трое не сводили с нее испуганных глаз.. И дружно закивали вместо ответа.

— Вот и прекрасно. А теперь кто из вас скажет мне, как называется компания, на которую вы работаете? И назовет пароль доступа?

— И еще, — добавил Смит, не сводя глаз с подозрительной дамы, — для чего это при разработке витаминов и антибиотиков понадобилась лаборатория «Уровня-4»?

Лицо женщины побледнело, руки дрожали. Тем не менее она метала грозные взгляды на своих подчиненных. Но мужчина постарше проигнорировал их.

— Не надо, Эмма, — произнес он тихим, но решительным голосом. — Ты здесь теперь больше не командуешь. Командуют они. — Он поднял глаза на Джона и нерешительно добавил: — Откуда нам знать, что вы нас не убьете? Потом?

— Знать этого вы, разумеется, не можете. Но даю вам слово, никто не пострадает, если вы выполните мою просьбу, причем немедленно. Позже нам будет не до вас. Потому как нам придется вплотную заняться свержением Тремонта.

Какое-то время мужчина колебался, потом мрачно кивнул.

— Ладно. Я вам скажу.

Джон обернулся к Рэнди.

— Ну вот, здесь общий язык вроде бы найден. Ты останешься, а я пошел за Марти.

Рэнди кивнула. Она не отводила ствола «узи» от четырех сотрудников, но мысли ее витали далеко. Софи... Скоро она посмотрит в глаза убийце Софи. Она заставит его заплатить за смерть сестры, чего бы ей это ни стоило.

— Говори, — приказала она мужчине. — И быстро.

* * *

Марти сидел, привалившись спиной к дереву, неподалеку от сарая, где были заперты пленные, «энфилд» лежал у него на коленях. И напевал под нос какую-то песенку. В желтых солнечных лучах, пробивавшихся сквозь листву и ветви, танцевали пылинки. Он сидел на подстилке из сосновых игл, широко раскинув коротенькие ножки. И напоминал в этот момент маленького и беззаботного бесенка из старинной сказки. Если бы не глаза. Смит приблизился к нему, бесшумно ступая по хвое, и увидел, что зеленые глаза Марти приобрели ярко-изумрудный оттенок и смотрят встревожено.

— Есть проблемы?

Марти подскочил.

— Черт возьми, Джон! Не подкрадывайся так в следующий раз. — Он потер глаза, точно их щипало. — Счастлив доложить вам, сэр, что я никого не видел и не слышал. Там, в сарае, тоже вроде бы все тихо. Да и что, собственно, могут сделать те трое, ведь мы крепко связали их. И все же не думаю, что я предназначен для работы охранника. Слишком скучно. И слишком уж большая ответственность, если что пойдет не так.

— Понял. Не хочешь ли ради разнообразия поработать с компьютером?

Глаза Марти оживились, круглое лицо сразу повеселело.

— Ну, наконец-то! Конечно, хочу!

— Тогда пошли в дом. Надо отыскать кое-какие файлы Тремонта.

— Ага! Виктора Тремонта! Того, кто стоит за всем этим, — Марти довольно потер пухленькие ручки.

Оказавшись в доме, они прошли по коридору мимо запертых дверей, и тут вдруг Смит услышал какой-то слабый звук. Почти в том же самом месте, где Рэнди в прошлый раз показалось, что она слышит что-то.

Он резко остановился и схватил Марти за руку.

— Погоди, постой! Ты ничего не слышал?

И они стояли, вертя головами, словно это помогало лучше расслышать все звуки.

— Что это было? — шепнул Джон. Марти нахмурился.

— Вроде бы кто-то кричал.

И тут звук послышался снова. Теперь они отчетливо различили человеческий голос, но звучал он как-то странно, приглушенно или сдавленно. Мужской голос.

— Здесь, — сказал Джон, приложив ухо к двери. Она казалась толще и крепче остальных, к тому же была заперта на тяжелый навесной замок. Крики раздавались изнутри, но словно издалека.

— Открывай! — сказал Марти.

— Дай сюда винтовку. — И Смит одним выстрелом из «энфилда» сбил замок.

Из лаборатории, что наверху, послышались испуганные возгласы. Дверь распахнулась. Они осторожно шагнули внутрь. И тут же увидели перед собой вторую дверь. Смит выстрелом выбил и этот замок, и они оказались в просторной хорошо обставленной гостиной. Через арку открывался вход в кухню и столовую с маленьким баром, дальше шел коридор, куда, по всей видимости, выходили двери спален. Крик, на сей раз вполне громкий и отчетливый, доносился из глубины коридора.

— Стой здесь и прикрывай меня сзади, Марти!

Тот и не подумал возражать.

— Ладно. Постараюсь.

Джон вошел в коридор и осторожно двинулся вперед. Звавший на помощь, видимо, услышал шаги и отчаянно забарабанил изнутри в третью по счету дверь.

Джон подергал за ручку. Заперто.

— Кто там? — крикнул он.

— Мерсер Холдейн! — донесся изнутри разъяренный рык. — Это полиция? Наконец-то! Вы схватили Тремонта?

— Отойдите от двери, — крикнул ему Джон. Замок был простой, и чтобы выбить его, вполне подошла «беретта».

Дверь с грохотом распахнулась. В кресле сидел невысокий старик с гривой встрепанных седых волос, кустистыми белыми бровями и чисто выбритым лицом типичного холерика. Он был в наручниках, ноги прикованы цепью к стене, но кляпа во рту не было.

— Кто вы такой, черт возьми? — строго спросил старик.

— Подполковник Джонатан Смит, доктор медицины. Тот, кого ваши люди пытались убить.

— Убить? Ради бога, только не надо... — Тут старик осекся. — Ах, ну да, Виктор. Слышал, его очень беспокоил какой-то человек... Доктор медицины, вы сказали? Но откуда? Из Центра по инфекционным заболеваниям? Из АКПЛ?

— Из ВМИИЗа.

— Ах, ну конечно, Форт-Детрик. Так вы схватили этого негодяя?

— Пытаемся.

— Советую поторопиться. Ровно в пять он получает эту чертову медаль. А через минуту или чуть позже получит и деньги. И никто не знает, где он окажется через час после этого. Но, зная его слишком хорошо, могу предположить, что далеко отсюда.

— Тогда вам придется нам помочь.

— Я готов.

— Кто, по-вашему, устроил эту эпидемию?

— Конечно он, кто ж еще! Что-то вы туго соображаете. Именно поэтому они и заперли меня здесь. Единственное, чего я не знаю, как он все это организовал.

Джон кивнул.

— Все сходится. Так, теперь осторожнее. Сидите тихо, не двигайтесь. Я попробую отстрелить эту цепь.

Мерсер Холдейн съежился от страха. Потом пробормотал:

— Остается надеяться, что вы неплохой стрелок. Ибо я намереваюсь жить долго. И мне нужно время, чтобы поставить Виктора на колени.

Смит отстрелил замок цепи и помог Холдейну подняться.

— Мой помощник сейчас в лаборатории. Мы пытаемся отыскать записи об исследованиях Тремонта.

— Да он их все запрятал. Зашифровал. Я тоже пытался найти, но безрезультатно.

Джон похлопал Марти по спине:

— Просто у вас не было тайного оружия, которое имеется у нас.

* * *

Рэнди поджидала их в лаборатории. Четверых технических сотрудников она заперла в конференц-зале.

И вот дверь распахнулась, и к ней вошли Джон, Марти и какой-то незнакомый невысокий старик с сердитым красным лицом и шапкой седых волос.

— Что за стрельба там была? Меня чуть инфаркт не хватил.

Джон представил Рэнди Мерсера Холдейна и спросил:

— Ну, что успели тебе поведать эти люди в белых халатах?

— Они работали на Тремонта и его сообщников. А кодовое слово, обеспечивающее доступ к данным, — «Гадес».

Марти тут же устремился к компьютеру, Холдейн следом. Лицо Марти так и светилось счастьем — настолько истосковался он по своему любимому делу. И вот, даже не глядя на Холдейна, он сунул ему свою штурмовую винтовку, уселся перед монитором, размял пальцы и принялся за работу. Холдейн подкатил к столу кресло на колесиках и уселся рядом. Джон тоже подошел и забрал «энфилд» из рук бывшего главы компании «Блэнчард». Он еще не слишком доверял этому человеку. Смит тихо объяснил Рэнди:

— Мерсер Холдейн — бывший председатель Совета директоров и глава компании «Блэнчард». На прошлой неделе Тремонт сместил его со всех должностей, а сам занял его место.

— Как это ему удалось?

— Шантаж. Штука старая, как сам мир. Так он, во всяком случае, утверждает. Но мне кажется, Тремонт просто от него откупился. Обещал долю от проекта «Гадес». Именно так Тремонт назвал вирус и весь свой проект. И ему удавалось в течение десяти лет проводить все эти исследования втайне от Холдейна и «Блэнчард».

— Что ж, подходящее название, учитывая весь ужас этой затеи. Что еще он успел тебе рассказать?

— Знаешь, наши предположения оказались верными. Тремонт нашел этот вирус в Перу, в бассейне Амазонки, и привез в «Блэнчард» вместе с сывороткой, изобретенной местными индейскими племенами. Она представляла собой кровь обезьяны, переболевшей этим вирусом и выжившей. В ней в большом количестве были обнаружены нейтрализующие антитела. Тамошние индейцы пили эту кровь, и она спасала их от страшной болезни. На деньги компании Тремонт сколотил свою команду, большая часть работы была проделана именно здесь. Им удалось выделить вирус и разработать сыворотку путем клонирования генов, входящих в состав антител.

— И это все, что он успел тебе рассказать? — разочарованно спросила Рэнди.

— Да. Кроме того, он абсолютно уверен, что Тремонту неким, пока неясным, способом удалось вызвать эпидемию.

Тут вдруг лабораторию огласил крик ярости:

— Бесполезно! Это ничто, просто одна муть и больше ничего!

Марти, гневно сверкая зелеными глазами, уставился на Холдейна. Потом обернулся к конференц-залу, где были заперты технические сотрудники.

— В этих файлах нет ничего о Тремонте и его проекте. Лишь всякая рутинная муть о разных витаминах, антибиотиках и лаках для волос! Эти типы в белых халатах все наврали.

— Нет, — сказал Холдейн. — Они здесь ни при чем, это все Виктор. А компания просто подставная. Эти люди всего лишь рядовые сотрудники. Он использовал их, но сами они ни о чем не догадывались. Считали, что работают на Тремонта и его ассоциацию. И пароль «Гадес» — просто одна из его шуток. С целью сбить с толку любого, кто сунется в компьютер.

Джон кивнул.

— Да, это вполне в духе человека, способного проводить эксперименты на людях. Но ведь должны же где-то быть реальные материалы, Март. Продолжай искать. Нам надо это знать.

Марти был явно разочарован. Похоже, действие лекарств еще не кончилось.

— Попытаюсь, Джон. Вот только мне очень недостает моей....

Тут вдруг за окнами лаборатории послышался шум. Джон с Рэнди, не сговариваясь, точно по команде, бросились к ним. По горной дороге к владениям Тремонта приближалась машина, оставляя за собой клубы пыли.

— Марти! Холдейн! — вскинулся Смит. — Оставайтесь здесь. Следите за теми людьми!

И Джон с Рэнди бросились к выходу из лаборатории, затем сбежали вниз по лестнице. И залегли под ней, так, чтобы было видно, кто проходит по коридору из гостиной или через боковую дверь. Рэнди покосилась на Джона. Синие глаза на лице с выступающими скулами и твердым подбородком были само внимание. Черные, как вороново крыло, волосы откинуты со лба.

— Что теперь?

— Скоро узнаем. — Он не смотрел на нее. Не было нужды. Он и без того чувствовал рядом ее присутствие. И оно вселяло в него уверенность.

Хлопнули дверцы машины. Кто-то торопливо зашагал к дому. Раздался голос, тихий и настойчивый.

Глава 45

3.32 дня

Озеро Магуа, штат Нью-Йорк

Послышался звук шагов. Кто-то легко и быстро шагал по коридору от задней двери.

— Что за?.. — начала было Рэнди.

Но не успел Джон ответить, как внизу, на ступеньках лестницы, возник доберман. Вот Самсон поднял голову, ощерил клыки и напряг все свое мускулистое тело, словно готовясь к атаке.

Смит поднялся, спрятал «беретту» за спину.

— Сидеть, Самсон!

Пес заметно растерялся, повернул голову набок. Джон повторил команду, и тут собака узнала в нем одного из «друзей». Не напрасно Билл Гриффин приказал псу обнюхать всех обитателей фургона. И Самсон медленно опустился задом на паркетный пол, не сводя с Джона взгляда внимательных карих глаз.

— Питер? — тихо окликнул Джон. В глазах его светилась надежда.

И тут внизу, у подножия лестницы, возникла знакомая сухопарая фигура бывшего коммандос в черном костюме и накинутом поверх макинтоше.

— Кто ж еще, по-твоему? Ведь не думаешь же ты, что Самсон мог привести меня к врагам? — И они с доберманом начали подниматься по ступенькам.

Рэнди тоже вскочила.

— Просто глазам не верю! Господи, до чего же рада видеть тебя, Питер!

Смит улыбался во весь рот. И сразу стал казаться лет на десять моложе.

— Мы страшно за тебя волновались.

— Возле дома никакой охраны. Ваша работа?

— Да, — ответил Джон. — А все остальные обитатели этого дворца отправились, как я полагаю, на торжественную церемонию.

— За исключением четверки лаборантов, которых мы заперли, — вставила Рэнди. — И еще бывшего главы «Блэнчард», который сейчас помогает Марти за компьютером.

И вдруг Рэнди умолкла и уставилась на Питера. Левая рука у него безжизненно свисала вдоль тела. Все запястье было в крови, кровью был перепачкан и рукав макинтоша.

— Ты ранен? Сильно? — встревожился Джон. — Дай посмотрю.

— Да пустяки, царапина.

— Черт побери, Питер, я же сказал, иди сюда и сними плащ.

Он придержал дверь лаборатории, Питер со вздохом вошел. Следом за ним трусил доберман.

— Марти! — войдя, крикнула Рэнди. — Питер здесь!

Марти резко развернулся в кресле. При виде Питера круглое его лицо расплылось в широкой улыбке. Англичанин позволил себе улыбнуться в ответ. Какое-то время они с Марти не сводили друг с друга глаз.

— Обо мне не беспокойся, мой мальчик, — сказал, наконец, Питер. — Знай, мне, старику, доставалось куда как больше, и не на одном континенте. Продолжай работать. — В голосе его слышалась искренняя симпатия.

Марти заморгал, потом кивнул и развернулся лицом к компьютеру. И только начал объяснять Мерсеру Холдейну, кто такой Питер, как возле его кресла возник Самсон. Марти ласково потрепал пса по загривку, Самсон вздохнул и устало разлегся на полу у его ног.

— Не стоит поднимать шума, — тихо заметил англичанин Джону. — Кровь я уже остановил. Я в полном порядке. Потом покажусь врачам.

— Но я и есть врач, или ты забыл, несчастный британец? Все делаешь вроде бы правильно, а вот память тебя иногда подводит.

Питер скроил недовольную гримасу и положил «хеклер и кох» на скамью. Джон помог ему снять макинтош. Оказалось, что, кроме черных брюк и ремня с патронташем, под ним больше ничего не было. Пули попали Питеру в бок и левую руку. Раны были забинтованы какими-то обрывками ткани — видно, ему пришлось разорвать рубашку.

Питер принялся развязывать окровавленные бинты, Рэнди бросилась в конференц-зал и привела с собой мужчину-лаборанта, того, что постарше. Он достал аптечку первой помощи — внушительных размеров ящик. Рана в боку, под мышкой, оказалась сквозной. Пуля раздробила ребро, но никаких жизненно важных органов не задела. Рана в руке была глубокой, здесь пуля пробила мягкую ткань. Кровотечение, действительно, остановилось. Джон промыл раны, обработал антибиотиком, заново перевязал чистыми бинтами и настоял на том, чтобы Питер принял хотя бы одну таблетку аспирина.

— Вообще-то тебе нужно в больницу, — заметил он, — но это позволит продержаться какое-то время.

— Всю жизнь только и мечтал попасть в больницу, — огрызнулся Питер. — Ладно, лучше расскажи, что вы нашли.

— Мы уверены, что именно здесь Тремонт со своими подручными работал над вирусом. Марти с Холдейном пытаются забраться в его банк данных. Тремонт выгнал Холдейна буквально на прошлой неделе. Тот объясняет это шантажом, но я почти уверен, что старику в свое время был обещан изрядный куш от тех миллиардов, которые они намеревались получить. Ну а потом в Холдейне вдруг проснулась совесть.

— Бывает. Правда, хотелось бы, чтобы эта самая совесть просыпалась в людях почаще, — заметил Питер. — Ну, а можно ли узнать, как далеко они продвинулись в этих своих изысканиях?

— Пока, к сожалению, нет, — Рэнди удрученно покачала головой. — Марти еще не совсем отошел от лекарств, наверное, потому и не может пока что взломать секретные файлы. Холдейн утверждает, что эта система автономна, не входит в общую базу данных «Блэнчард».

И с этими словами она вновь отошла к компьютеру, за которым сидели Марти с Холдейном. Пухлые пальчики Марти так и порхали по клавишам, Холдейн давал какие-то пояснения.

— Скажи нашему мальчику, — заметил Питер, слегка морщась от боли в боку, — пусть поторопится. Мы с Самсоном изрядно потрепали врага, но окончательно вывести его из строя не удалось. Похоже, что араб, которого мы видели еще в Сьерра-Неваде, является у них боссом, как нам и говорил Гриффин. И ему удалось улизнуть целым и невредимым вместе с двумя своими подручными. Остальные уже вряд ли когда-нибудь вернутся к активному образу жизни.

— Они могли проследить, куда ты направился? — спросила Рэнди.

— Думаю, нет. Но вполне вероятно, могут сообразить, что Марти или Гриффин рассказали нам об этом орлином гнезде и что мы теперь здесь. А потому в любую минуту могут прибыть сюда с подкреплением.

— Ты слышал, Марти? — сказал Джон.

— Я сделал все возможное, — устало и сердито ответил Марти. — Теперь работаю над тем, чтобы установить связь со своим компьютером, которую нельзя будет проследить. Надеюсь, с помощью моих программ удастся прорваться. Дайте мне еще несколько секунд.

Звучавшее в его голосе возбуждение подсказывало, что действие медикаментов почти закончилось. И они решили набраться терпения и подождать еще немного.

— Надо бы отправить кого-то вниз, чтобы наблюдал за дорогой и входами, — сказал Смит. — Разумеется, не тебя, Питер.

— Самсон подойдет? Лучшего сторожа не сыскать.

Питер жестом отослал собаку, и тут вдруг Марти воскликнул:

— Есть! Соединился!

— Слава тебе, господи! — пылко заметила Рэнди.

— Так, хорошо. Теперь давайте начнем поиск компании, которая оперирует этим компьютером. — Пальцы Марти вновь забегали по клавишам, на экране монитора вспыхивали и тут же пропадали какие-то изображения и слова — так быстро, что разглядеть или прочитать их было невозможно. И вот, наконец, на нем возник логотип и название: «Блэнчард Фармасьютикалз Инк.».

— Это означает, что Виктор зарегистрировал компьютер на нашу компанию и что мы за него платим, — объяснил Холдейн. — Ничем не мотивированная лишняя компьютерная система. Кстати, в финансовом отчете был пункт, который аудиторы не могли отнести ни к одной из официально зарегистрированных исследовательских программ.

Марти продолжал работать с клавиатурой. На экране вновь вспыхивали и исчезали различные названия. И вот, наконец, он остановился на одном из них: "Корпорация «ВАХХАМ».

— Что это, черт возьми, означает, «ВАХХАМ»? — нахмурился Холдейн.

Марти нажал на слово «ВАХХАМ», и на экране появился длинный список указателей. Марти остановился на одном из них — «Лабораторные отчеты». Надавил на клавишу и начал быстро просматривать даты поступлений, пока не дошел до самой первой — 15 января 1989 года: Джон склонился у него над плечом.

— Вот это да! — Джон даже присвистнул. — Доклад о первой карте ДНК обезьяньего вируса из Перу! Стало быть, мы подобрались к самой сути. — Смит придвинул к компьютеру табурет и уселся на него. Внимательно изучал карту вируса и мысленно сравнивал ее с той, что видел во ВМИИЗе. С картой вируса, убившего Софи. Потом снова присвистнул и поднял глаза. — Что и требовалось доказать. Наконец-то у нас имеется подтверждение. Они почти идентичны. Вернее, могут быть идентичны. Обезьяний вирус и тот, что убивает людей. Это одно и то же.

— Стало быть, Виктор Тремонт знал это с самого начала, — заметила Рэнди, злобно сощурив глаза.

Год за годом в компьютер вносились все новые данные об исследовании вируса и разработке сыворотки. Отмечалось постепенное снижение инкубационного периода у жертв перед последней, фатальной вспышкой заболевания. Отмечался также постепенный рост эффективности сыворотки на вирулентной стадии — в экспериментах с чашками Петри и позже — у обезьян. Снова подтверждение того, о чем они уже догадывались. Но Марти никак не удавалось отыскать данных по иракскому эксперименту, а также о том, каким образом удалось вирусу распространиться по миру с такой непостижимой скоростью — то ли из далекого Перу, то ли из лабораторий Виктора Тремонта и его корпорации «ВАХХАМ».

— Доступ к последнему справочнику закрыт. Нужно знать пароль, — сказал Марти. И вдруг усмехнулся. — Ну и дураки же! Нет, какая самонадеянность! Думали, что им удастся перехитрить самого Зеллербаха, Великого Мага и Волшебника!

Он поднял руки, пошевелил пальцами и с новой силой ударил по клавишам, точно пианист, выступающий в концерте. На экране монитора замелькал калейдоскоп из слов, вопросов, отрывочных команд и символов. Все это заняло у Марти считанные секунды.

— Есть! — крикнул он. — Боже, какая банальность! На экране возникла одна-единственная фраза: Люцифер Дома.

Гадес! — простонал Джон.

— По большей части, люди, — самонадеянно заметил Марти, — напрочь лишены воображения и потому так предсказуемы.

Используя этот пароль, он получил доступ к особо засекреченным данным. Первые возникшие на экране документы представляли собой целую серию подробнейших финансовых отчетов и резюме научных сообщений с 1989-го по настоящий год. Были также перечислены основные держатели акций. У Виктора Тремонта 35 процентов. У остальных — Джорджа Хайема, Хавьера Бекера, Адама Кейна и Джека Макграу — по 10 процентов у каждого.

Похоже, Марти был сегодня в ударе.

— А я догадался, что такое «ВАХХАМ»! — воскликнул он. — Название корпорации составлено из имен учредителей: Виктор, Адам, Хавьер, Хайем и Макграу. Ну, и еще вставили лишнее "А", просто для благозвучия.

— Но это лучшие люди компании, — Холдейн был возмущен сверх всякой меры — Каждый возглавлял одно из ведущих отделений, а Макграу, так тот и вовсе начальник отдела безопасности. Неудивительно, что их так долго не удавалось схватить за руку.

Ниже были перечислены еще несколько держателей акций: генерал-майор Нельсон Каспар, генерал-лейтенант Энар Сейлонен (на пенсии).

— А вот вам и армейские связи, — сказала Рэнди Джону. И передернулась от отвращения.

— Не только армейские! — возмущенно воскликнул Холдейн. — Тут и представители правительства имеются. Нэнси Петрелли. Она же секретарь Комитета здравоохранения. И конгрессмен Бен Слоат.

Марти тем временем продолжал поиск.

— А тут, похоже, ежегодная статистика продвижения и развития проекта. Оперативные доклады. — Затем, после паузы, он добавил: — А вот данные по отгрузке антибиотиков.

Джон с Холдейном приникли к экрану. Холдейн удивленно вскинул брови.

— Но это же антибиотики, выпускаемые «Блэнчард»! Все до единого. И цифры сходятся. Общее количество поставок за каждый год.

Удивленные, они продолжили читать данные, потом вдруг Смит ахнул. Вскочил, и лицо его исказилось неописуемым гневом.

— Так вот оно что! — Темно-синие глаза потемнели от ярости и походили на два бездонных колодца, в которые было страшно заглянуть.

Мерсер Холдейн удивленно поднял на него глаза, Рэнди тоже не сводила взгляда.

— В чем дело, мой мальчик? — спросил Питер.

— Сделай распечатку, Марти. — Голос Джона звучал отстраненно и холодно. — Всех этих данных. Начни со статистики по развитию проекта. И поживей!

— Джон?.. — Рэнди вопросительно покосилась на его разом осунувшееся лицо и странно пустые глаза. Ее просто пугал вид Смита. — Что это все означает?

Глаза всех присутствующих были устремлены на Смита. В лаборатории стояла мертвая тишина, а он обводил взглядом пробирки, микроскопы и столы, где последние десять лет проводились все эти неописуемые опыты. В груди жгло, голова гудела, все плыло перед глазами, точно он только что получил сокрушительной силы удар. И вот, наконец, он заговорил.

Глава 46

Голос Джона звучал хрипло, говорил он медленно, точно не был совсем уверен в точности каждого произносимого слова.

— Эти записи о поставках фирмы «Блэнчард» все объясняют. Помните, я говорил вам, что этот вирус не слишком заразен? Отсюда возникает вполне естественный вопрос: как могли заразиться им миллионы людей, причем за столь короткий промежуток времени? Ответ, как вы уже догадываетесь, один. Это дело рук Виктора Тремонта. — Он сделал паузу, кулаки его сжались. И вот Джон продолжил низким глухим голосом: — Этот негодяй распространял вирус по всему миру через поставки различных антибиотиков фирмы «Блэнчард». Антибиотиков, которые были призваны лечить людей. А он заражал их смертельной неизлечимой болезнью. — Глаза его сузились от ненависти. — Тремонт и его банда запустили в действие проект «Гадес» еще десять лет тому назад. И в течение целого десятилетия он заражал людей антибиотиками «Блэнчард». И это несмотря на то, что тогда у них еще не было сыворотки от этой смертельной болезни!

Боже милостивый! — пробормотал Питер, словно не веря своим ушам.

Джон продолжил, будто не слышал этой ремарки:

— Они распространяли этот вирус по всему миру, с тем чтобы через десять лет он вызвал невиданную доселе эпидемию. Причем каждый год вносили генетические изменения в вирус, так чтобы с каждым годом он мог мутировать и все раньше и раньше переходить в летальную стадию. И в этом году от него должны были погибнуть миллионы и миллионы людей. Но к этому времени они уже произвели сыворотку в нужных количествах и собирались сколотить на.этом миллиарды долларов. Причем заражали они людей еще до того, как полностью уверились в том, что сыворотка будет получена и станет достаточно эффективна, стабильна, что ее можно будет транспортировать без потери необходимых качеств. Тем самым они приговорили миллионы ни в чем не повинных людей к верной смерти. Такова была ставка в их дьявольской игре.

Рэнди недоверчиво покачала головой:

— И все это ради того, чтобы «Блэнчард» и Тремонт могли заработать миллиарды. Разбогатеть. Купаться в роскоши. — Голос ее сорвался. — Так вот почему погибла Софи. Она была в Перу и, должно быть, встретилась там с Тремонтом. А потом, когда начала изучать неизвестный вирус, вспомнила об этом и позвонила ему. Вот почему исчезли все записи телефонных звонков. Вот почему он пошел на все, чтобы остановить ее.

Джон взглянул на Рэнди, по щекам ее катились слезы. И у него тоже увлажнились глаза, а горло перехватило. Она придвинулась поближе и взяла его за руку. Он крепко сжал ее ладонь в своей.

Холдейн поднялся, его била мелкая дрожь.

— Боже мой! В жизни не представлял, что кто-нибудь способен на такую мерзость! Просто непостижимо. Все эти больные люди, которые так нуждались в наших антибиотиках, верили в то, что ученые могут облегчить их страдания. Доверяли фирме «Блэнчард»!

Джон развернулся и взглянул на него, яростно сверкая глазами.

— И сколько же собирались заработать на этом лично вы, Холдейн? До того, как в вас вдруг проснулась совесть?

— Что? — Холдейн, недоуменно моргая, уставился на него, старое морщинистое лицо тоже исказилось гневом. — Да Виктор подделывал мою подпись! Он меня обманул! Все дело представил так, будто на все имелось мое одобрение. Как я мог знать? Он загнал меня в угол, лишил власти. Он собирался отобрать у меня компанию. Я заслужил свою долю! Я... — Тут он осекся, словно только что осознал истинный смысл этих слов, и обессиленный, рухнул в кресло. А затем продолжил еле слышным от стыда голосом: — Честное слово, я тогда не знал, чем он занимается, сколь ужасны будут последствия. А когда понял, просто не мог больше молчать. — Он издал странный сдавленный смешок. — Поздно, слишком поздно! Да, именно так все и скажут. Что меня обуревала та же алчность, что и остальных, что слишком поздно проснулась совесть!..

— Похоже, что так, — пробормотал Джон. И, с нескрываемым отвращением отвернувшись от Холдейна, обратился к Рэнди и Питеру: — Думаю, нам надо...

— Джон! — Крик был так громок, что присутствующие дружно вздрогнули и обернулись. Немного подзабытый всеми Марти смотрел на экран монитора. — Они не остановились! О, нет, нет, только не это! Они не только все эти годы заражали антибиотики вирусом, они и сейчас делают то же самое!Здесь говорится, что новая партия зараженных медикаментов должна быть отправлена сегодня, одновременно с первой партией сыворотки!

В комнате настала мертвая тишина. Люди недоуменно переглядывались — Джон, Рэнди, Питер и Мерсер Холдейн, — точно не могли поверить своим ушам.

— Он создает эпидемию, которая будет длиться бесконечно, — глухо пробормотал Смит.

— По сравнению с этим атомная бомба просто детская игрушка, — добавила Рэнди.

Питер, сверкнув бледно-голубыми глазами, оглядел лабораторию. Все это время он придерживал раненую руку, точно боль в ней внезапно усилилась.

— Мы должны помешать планам этих мерзавцев!

— И лучше нам поспешить, — добавил Марти, продолжая читать появляющиеся на экране данные. — Как только первая партия сыворотки покинет завод, «Блэнчард» получит свыше двух миллиардов долларов от целого ряда стран, в том числе и Америки. — Он развернулся в кресле. Зеленые глаза яростно сверкали. — А этот ваш Виктор Тремонт недавно открыл банковский счет на Багамах. Вам не кажется подозрительным, что он выбрал столь отдаленное место?

— Стало быть, если мы не остановим его сегодня, — сказала Рэнди, — с завода будет отгружена следующая партия, а Тремонт может удрать, прихватив с собой миллиарды долларов.

— Но как, как это возможно?.. — простонал Мерсер Холдейн, видя, как ускользает последний шанс искупить свой грех. — Виктор получает медаль, а груз отправляется примерно через час. А президент будет в «Блэнчард» вместе со своей секретной службой. Мало того, там будут задействованы все местные и окружные силы ФБР и полиции.

— Президент! — воскликнул Джон и кивнул, словно в подтверждение каких-то своих мыслей. У него начал формироваться план. — Вот вам и способ остановить Тремонта. Мы продемонстрируем президенту все, что натворил этот негодяй.

— Если сможем к нему подобраться, — скептически заметила Рэнди.

— Со всеми этими документами и бумагами, — добавил Питер.

— И с каким-то человеком, которому он поверит, — сказал Джон. — А не дискредитированным ученым вроде меня. Который объявлен в федеральный розыск и которого жаждут допросить армейские службы и полиция.

— Или же агентом ЦРУ, которую наверняка объявили предательницей, — мрачно добавила Рэнди.

Марти, продолжавший распечатывать документы проекта «Гадес», обернулся и бросил через плечо:

— Могу ли я предложить кандидатуру? Это должен быть мистер Мерсер Холдейн, бывший глава «Блэнчард Фармасьютикалз», который к тому же, хотя бы по бумагам, входит в список заговорщиков. Что скажете?

Взгляды всех присутствующих дружно устремились на седовласого старца. А тот радостно закивал в знак согласия, довольный тем, что ему представляется возможность хоть как-то оправдаться и обрести утраченное самоуважение.

— Да, именно так мы и поступим. Я буду счастлив рассказать президенту все. — Но тут энтузиазма у него поубавилось. — Вот только Виктор и близко меня не подпустит.

— Далеко не уверена, что сегодня вообще кого-то подпустят к президенту близко, — согласилась с ним Рэнди.

Джон задумчиво хмурился.

— Что ж, вернулись к тому, с чего начали. Но, черт побери, должен же быть хоть какой-то способ остановить Тремонта!

— Причем желательно побыстрей, — вставил Питер. — Этот чертов аль-Хасан со своими подручными может заявиться сюда в любую секунду. И что мы тогда будем делать?

— А кто еще будет на этой церемонии? — спросила Рэнди. — Главный врач? Госсекретарь? Глава президентской администрации?

— Их будут охранять столь же усиленно, — сказал Смит. — Кроме того, люди Тремонта позаботятся о том, чтобы никто из нас и близко не мог подобраться. Спецслужба Тремонта ни перед чем не остановится, ни перед каким насилием. В каком-то смысле они куда более серьезное препятствие, нежели государственные спецслужбы.

— Но, может, там будет присутствовать кто-то из иностранных лидеров, — сказала Рэнди. — Тогда мы могли бы попробовать...

— Погоди! — В голову Джону пришла другая идея. Он подошел к компьютеру и уселся рядом с Марти. — Скажи-ка, Март, ты можешь войти в телевизионную сеть?

— Конечно. Как-то раз влез в Си-эн-эн. — Он засмеялся, вспомнив, какой это вызвало переполох. — Но это была станция местного кабельного телевидения, а сам я находился в том же здании, только в другой студии. А вот насчет национальной кабельной телекомпании не знаю. Что за компания? Какие у нее компьютерные коды? Ну и потом, мне понадобится телекамера здесь.

— В деревне Лонг Лейк есть маленькая местная студия, — сказал Мерсер Холдейн.

— Но они будут обеспечивать трансляцию церемонии, — возразила Рэнди. — И там будет полно людей, технических сотрудников и прочее.

— Если придется, прорвемся с оружием. Ты можешь соединиться с ними отсюда, Марти?

— Думаю, да.

— Тогда так и поступим.

— Да Лонг Лейк будет наводнена полицией, — возразил Питер. — Станут наступать друг другу на пятки.

Тут внимание присутствующих отвлекло какое-то движение в комнате. Они обернулись и увидели одного из сотрудников лаборатории, того самого, кто приносил аптечку для Питера. Его просто забыли снова запереть в конференц-зале, и вот теперь он медленно направлялся к ним. Лицо его было бледно, как мел.

— Я не знал того, что вы там нашли. Занимался рутинной работой, анализами. — Он молитвенно тянул к ним руки, точно просил прощения. — Сам принимал антибиотики нашей фирмы. У меня есть семья... — Он задыхался от волнения. — И все они тоже принимали их, на протяжении многих лет. И я подумал... короче, тут, в доме у Тремонта, есть маленькая телестудия. Он создал ее, чтобы держать связь с заводом, ну и потом для производства рекламных роликов и живого вещания. И я могу показать, где она.

— Марти? — спросил Джон.

— Не знаю. Чтобы освоиться там, мне, возможно, понадобится больше времени.

Первый шок после разоблачения истинной подоплеки чудовищного бизнеса Тремонта начал проходить, теперь Джон был способен мыслить быстро и четко. Он взглянул на часы и начал отдавать распоряжения:

— У нас есть сорок минут, Рэнди. Мы с тобой едем на церемонию, попробуем все же передать президенту распечатки. И если даже не сможем подобраться, то уж постараемся наделать шума. Устроим переполох, это даст Марти больше времени. — Он обернулся к Питеру. — Ты с Самсоном остаешься здесь. Будете охранять Марти и Холдейна. А вы, Холдейн, как только окажетесь в прямом эфире, постарайтесь произнести лучшую речь в своей жизни.

— Постараюсь, — ответил бывший президент компании. — Можете на меня рассчитывать.

— Тоже мне, подарок, — злобно прошипел Питер. Лицо его было бледно, видно, раны все же тревожили.

— Этот человек покажет вам, где находится телестудия. Остальных держите пока под замком в конференц-зале. Мы захватим с собой М-16, вполне подойдет, чтобы наделать как можно больше шума. Все ясно?

Все присутствующие дружно закивали. Переглянулись, словно ища поддержки друг у друга. А затем бросились вон из лаборатории. Питер, Марти и Холдейн последовали за служащим, который повел их по боковому коридору к студии. Джон с Рэнди вышли из дома и сели в машину.

* * *

Рэнди быстро вела автомобиль по горной дороге, освещенной лучами заходящего солнца. После всего, что они только что узнали, странно было видеть, как прекрасен этот мир. И вдруг, примерно в полумиле от дома, они заметили поднимавшуюся над дорогой пыль.

— Тормози! — крикнул Джон.

Взвизгнули тормоза, и машина, резко свернув с полотна, влетела в сосновый бор. Ветви хлестали по ветровому стеклу и зеркалу. Затем Рэнди, прихватив «узи» и М-16, а Джон — сразу две штурмовые винтовки М-16, выскочили из машины и побежали обратно к опушке. Залегли и увидели между деревьями три джипа военного образца. Машины быстро приближались.

— Это он! — Джон еще издали узнал тощего аль-Хасана, находившегося на переднем сиденье ведущей машины. Он видел его в Сьерра-Неваде. — Что ж, ничуть не удивительно.

— Да, аль-Хасан, — кивнула Рэнди и вспомнила сплошь изрешеченный пулями фургон Питера.

— Пали в них из всего, что у нас тут имеется, пусть думают, что нас тут много. Только шины не пробивай.

— Это еще почему? — удивилась Рэнди.

— Потому что нам надо сделать так, чтобы они погнались за нами. Только так их можно отвести от дома, где остались Марти и Питер.

И вот, передвигаясь короткими рывками и ныряя за укрытия, они открыли огонь. Стрельба велась не слишком прицельная, но все три машины все же съехали с дороги. И как только колеса третьей, последней, оказались в узком рву, что тянулся вдоль шоссе, Джон с Рэнди вскочили и бросились к своей машине. Рэнди выехала на дорогу, и они на бешеной скорости промчались мимо аль-Хасана и его людей. И успели заметить, что передние шины его джипа пробиты.

— Черт! — выругался Джон.

— Ничего. Питер с Самсоном сумеют с ними справиться. Пусть только попробуют туда сунуться.

У остальных двух джипов повреждений было немного, лишь стекла разбиты. И Джон с Рэнди увидели в зеркале, как джипы выезжают на дорогу. Из первой поврежденной машины выскочили двое и забрались в отъезжающие джипы. Было ясно, что они собираются преследовать Смита с Рэнди. До выезда на автомагистраль оставалось примерно мили полторы.

— Гони, пока не доберемся до Лонг Лейк, — сказал Джон. — Пусть гонятся за нами.

— Тоже мне, подарочек... — пробормотала Рэнди голосом Питера и мрачно улыбнулась.

Глава 47

4.52 дня

Лонг Лейк, штат Нью-Йорк

Солнце стояло низко над вершинами Адирондака. Наступал тот час, который с наслаждением предвкушают истинные любители природы. Осень расцветила лиственные леса богатыми и разнообразными оттенками. Среди них торжественно возвышались стройные сосны, устремив зеленые кроны к голубому небу. Воздух свеж и прозрачен. Маргаритки все еще в цвету.

Широкая лужайка в центре комплекса зданий фирмы «Блэнчард» была уставлена белыми складными стульями, на них разместились почетные гости. В центре была построена трибуна, собравшиеся с нетерпением ожидали, когда начнется торжественная церемония. Многим не хватило мест, и люди толпились возле трибуны.

Стоявший под навесом президент Сэмюэль Адамс Кастилья тоже с нетерпением предвкушал начало торжеств. Сейчас его увидят и будут приветствовать местные жители, представители многих стран мира, редакторы, газетчики и репортеры из всех ведущих средств массовой информации. О какой еще аудитории может мечтать президент, собравшийся баллотироваться на второй срок? Это историческое событие будет транслироваться на весь мир, его увидят во всех, даже самых отдаленных уголках планеты и, что еще важней — миллионы американцев, от которых и зависят результаты следующих выборов.

Рядом с президентом стоял Виктор Тремонт и медленно обводил взглядом возбужденно гудящую толпу. Но настроен он был куда менее оптимистично. У него возникло странное и неприятное ощущение, будто где-то здесь, совсем рядом, прямо у него за спиной, находится отец и повторяет слова, которые говорил сыну не раз: «Никто на свете не может иметь все, Вик». Тремонт понимал, что это только ему кажется, но избавиться от неприятного ощущения и беспокойства никак не удавалось. Этот чертов Смит и эта идиотка, агент ЦРУ, сестра Рассел, снова ускользнули от аль-Хасана и его людей. Исчезли, испарились, и никаких утешительных новостей от араба пока не поступало.

И, несмотря на всю уверенность, что он, Тремонт, готов к любому, даже самому неожиданному обороту событий, это грызло и беспокоило его, и он настороженно оглядывал толпу — что, если вдруг среди гостей появится эта проклятая парочка. Он проклинал себя за то, что согласился поговорить с этой Рассел по телефону. Как, почему эта сучка запомнила столь краткую и ничем не примечательную их встречу, которая к тому же состоялась лет двенадцать тому назад? Случай. Этот не подлежащий предвидению элемент всегда присутствовал во всем.

Но ничего. Это его не остановит.

И он мысленно продолжал анализировать все свои действия, как вдруг торжественно и протяжно запели медные трубы оркестра.

— Начали! — радостно произнес президент. — Великий момент настал! Так давайте же, доктор Тремонт, воспользуемся им в полной мере.

— Согласен, господин президент. И еще раз спасибо за оказанную мне честь.

В сопровождении офицеров секретной службы они с президентом вышли из-под навеса. Собравшиеся приветствовали их шквалом аплодисментов. Мужчины улыбались в ответ и махали руками. Перед выступлением оба получили соответствующие инструкции от службы протокола. Тремонт должен держаться чуть позади и пропустить президента вперед. И он тщательно следовал наставлениям, стараясь запомнить каждую мелочь, каждую деталь этого торжества. Трибуна была расцвечена красно-бело-синими флажками. Фронтальную ее часть украшала блиставшая золотом президентская печать. Сзади был развернут огромный телеэкран, трансляция торжеств осуществлялась на все страны мира.

И вот во главе с президентом они поднялись по ступеням под все нараставший шквал аплодисментов. Сидевшие в первых шести рядах знаменитости и почетные гости дружно вскочили, приветствуя президента стоя. Там были все члены кабинета, в том числе и сияющая Нэнси Петрелли, и председатель Объединенного комитета начальников штабов со своим заместителем, генерал-майором Нельсоном Каспаром, и делегация от конгресса США, и послы из пятидесяти стран.

А на трибуне уже стоял главный врач Джесси Окснард, резко выделяясь массивной головой и пышными усами, и тоже хлопал в ладоши. Ему предстояло вести церемонию.

* * *

5.50 вечера

Джон с Рэнди стояли в толпе, в нескольких ярдах друг от друга, в самом дальнем конце лужайки.

Им удалось оторваться от преследователей и приехать в Лонг Лейк полчаса тому назад. Они оставили машину и долго шли пешком вдоль длинных рядов припаркованных на улицах автомобилей, выискивая возможность изменить свою внешность. И вот, наконец, на пути им попался сперва магазин дешевой одежды, затем — лавка, где продавались игрушки, и, наконец, аптека на главной улице, являвшейся одновременно продолжением автомагистрали. Они накупили разных вещей и воспользовались уличным туалетом, чтобы переодеться. И когда вышли оттуда, были просто неузнаваемы. Джон подтемнил кожу и походил на представителя индейских горных племен. На нем красовались просторные охотничьи штаны, клетчатая охотничья куртка, над верхней губой были приклеены черные усики, оторванные от какой-то детской маски. Рэнди превратилась в эдакую скромняшку — простое платьице мышино-серого цвета, туфли на плоском каблуке. Светлые волосы она подкрасила ваксой, на голову водрузила широкополую соломенную шляпу.

Кругом сновали иностранцы, обозреватели, журналисты и прочий люд, а потому никто не обратил на них особого внимания. Тем не менее и на самой трибуне, и вокруг нее расположились агенты спецслужб, ФБР и охранники фирмы «Блэнчард», неустанно обшаривавшие толпу настороженными взглядами и готовые к любым неожиданностям.

Джон с Рэнди то и дело перемещались в толпе. Старались не поднимать головы и дружелюбно улыбаться, чтобы ничем не выделяться среди остальных.

Когда грянул оркестр, толпа в едином порыве бросилась к трибуне приветствовать президента. Рэнди улучила момент и, оказавшись рядом с Джоном, шепнула ему на ухо:

— Вот та женщина с короткими седыми волосами, в светлом вязаном костюме, это Нэнси Петрелли. А генерал во втором ряду, прямо за адмиралом Броузом, — Нельсон Каспар.

— Думаю, что Бен Слоат и генерал Сейлонен тоже где-то здесь.

План их был прост: подобраться как можно ближе к президенту, привлечь его внимание и попытаться объяснить реальное положение дел. Размахивать документами, кричать. Обвинять Тремонта и его сообщников прямо на глазах у всех присутствующих. Возможно, кто-то из обвиняемых запаникует и тем самым выдаст себя. Добиться того, чтобы президент их выслушал.

Это максимум, на что они могли рассчитывать.

Кроме того, они хотели дать шанс Марти влезть в телетрансляцию, чтобы Холдейн мог подтвердить все их слова.

Но сначала надо было пробраться через толпу, не привлекая внимания охраны и спецслужб, которые только и выискивали разных возмутителей спокойствия, террористов... и прежде всего — их.

* * *

5.09 вечера Озеро Магуа

Что-то возбужденно бормоча себе под нос, Марти работал над компьютером в маленькой телесудии, куда отвел его один из сотрудников «Блэнчард».

— Где же ты, черт бы тебя побрал! Я ведь знаю, прячешься где-то тут. Дай же мне кодовое слово и пароль, будь ты проклят! Так, попробуем еще раз, телефонная компания...

Мерсер Холдейн ждал вместе с четырьмя техническими сотрудниками в соседней комнате. За спиной у них висела на стене карта лесных массивов Адирондака, над которыми возвышались в отдалении пики Уайтфейс и Марси. Щеки Холдейна вспотели, и он беспрестанно вытирал их платком, поглядывая на Марти через окошко. И еще он часто и нервно посматривал на наручные часы.

— Вот так, да!.. Поймал я тебя, теперь никуда не денешься. Вошел в телефонную компанию. А теперь осталось пробраться на станцию местного кабельного телевидения. Ну, давай же... давай! Я знаю, ты хочешь, чтобы я тебя нашел, только того и ждешь... да... вот оно, черт побери!

Стоявший у дверей в студию Питер охранял коридор, прислушивался, не поднимет ли тревогу Самсон. И тоже время от времени поглядывал на часы, и тоже с нетерпением косился на дверь, за которой трудился Марти.

— Ага! Ну, вот вы и попались! Так, теперь аппаратная. Туда мы теперь и отправимся. Тысяча чертей! Нет, мерзавцы, вам меня не остановить... вы просто не можете меня остановить... — По лицу Марти катились крупные капли пота, пальцы так и порхали по клавиатуре в поисках ключа к системе.

* * *

5.12 вечера

Лонг Лейк

Главный врач все продолжал краснобайствовать, превознося до небес добродетели и достижения Виктора Тремонта, а также мудрость президента. Джон с Рэнди параллельно друг другу потихоньку продвигались все ближе к трибуне. Затем Джон увидел изрытое оспинами лицо Надаль аль-Хасана, безжалостного киллера Тремонта. Тот был поглощен беседой с каким-то мужчиной — судя по всему, руководителем присутствовавших здесь агентов ФБР. Одной рукой аль-Хасан указывал на толпу, в другой была зажата пачка фотоснимков. Не надо было быть большого ума, чтобы догадаться, кто именно был изображен на этих снимках. И Джон подавил стон разочарования.

Но вот главный врач закончил свое выступление, и на трибуну вышел президент. Лицо его было сосредоточенно и серьезно, взгляд медленно скользил по лицам собравшихся внизу людей. Вот взгляд его уперся в спины охранников Тремонта и агентов спецслужб, окружавших трибуну, и снова устремился на толпу.

— Тяжелые нынче у нас времена, — начал он. — Мир переполнен страданиями. Миллионы людей умирают. Но, несмотря на все это, мы собрались здесь по радостному поводу. Сегодня мы празднуем великую победу. Человек, которого мы сегодня чествуем, войдет в историю, как великий гуманист. Он...

Голос президента креп и звенел над толпой, Джон с Рэнди неуклонно пробирались вперед, иногда удавалось продвинуться всего лишь на пару шагов за один раз, иногда — сразу на несколько футов. Они старались двигаться как можно осторожнее, никого не толкнуть, не привлечь внимания. И делали при этом вид, что целиком поглощены речью президента, которая близилась к торжественному завершению.

— Для меня огромная радость и честь вручить высочайшую награду страны доктору Виктору Тремонту, солнцу, под лучами которого растаял мрак великого страха и отчаяния, в который мы все были погружены.

И Виктор Тремонт, приняв соответствующее случаю выражение лица — серьезное и польщенное, робкое и надменное одновременно — и при этом подавляя рвущийся из груди торжествующий смех, шагнул к президенту, чтобы принять из его рук высокую награду. И принял ее с подобающим случаю смущением и благодарностью. Тут гигантский экран над трибуной ожил, на нем возникло изображение премьер-министра Великобритании.

* * *

5.16 вечера

Черные зеркальные глаза аль-Хасана медленно скользили по толпе. Лицо его при этом было лишено какого-либо выражения, узкая и хищная, точно у богомола, голова двигалась непрестанно. Порой взгляд его застывал на чьем-либо лице, отдаленно напоминавшем одного из заклятых врагов, иногда на показавшемся знакомым плече, на фигуре с военной выправкой, замеченной в плотной толпе.

Они здесь, он был просто уверен в этом. Смит оказался куда более опасным и хитрым противником, чем он предполагал. Аль-Хасан не верил в способности местной полиции — чего можно ожидать от этой деревенщины! Не слишком верил он и в людей из охраны Макграу, тот сколотил свой отряд из старых солдат и отставных полицейских. И уж тем более не надеялся он на агентов ФБР, понимая, что в случае возникновения каких-либо непредвиденных обстоятельств все внимание и рвение их будет сосредоточено на защите президента. Таким образом, охрана Виктора Тремонта и проекта «Гадес» целиком ложилась на его плечи.

И он продолжал оглядывать толпу из-под тяжелых, полуопущенных век. В наступающих сумерках оспины на узком лице с впалыми щеками казались еще глубже и темней. Он вдыхал горьковатый запах дыма, принесенного ветром с лесистых горных склонов. Запах напомнил ему о днях юности, проведенных у лагерных костров северного Ирака. Нет, он не лелеял каких-то особо приятных воспоминаний о тех давних временах. Нищета, голод, унижения — это все, что он знал тогда. Проект «Гадес» станет кульминацией его карьеры. И никто не посмеет помешать ему на этом пути.

И тут он увидел их.

И сразу же узнал Смита в дурацких широких штанах, клетчатой куртке и с наклеенными над верхней губой черными усиками. А на этой сучке из ЦРУ было простое серое платье, и волосы она перекрасила в черный цвет, а поверх нацепила соломенную шляпу. Но он все равно узнал их, несмотря на все эти ухищрения.

Шепнув пару слов Макграу, он начал продвигаться вперед в море людей. И испытывал при этом странно приятное возбуждение.

* * *

5.16 вечера

Озеро Магуа

Глаза у Марти ввалились от усталости, голова склонялась так низко, что пот со лба капал на клавиатуру. Он старался преодолеть последний барьер. Он уже давно перестал бормотать себе под нос и возбужденно вскрикивать. Он погрузился в молчание, губы его были плотно и решительно сжаты, и продолжал работать.

Мерсер Холдейн вместе с четырьмя техническими сотрудниками стоял возле единственной телекамеры. Все было подготовлено к передаче. Мерсер продолжал вытирать пот, катившийся по лицу, под софитами было страшно жарко. Все молчали. Все физически ощущали, как сгустилось напряжение в комнате.

Стоявший у двери в студию Питер уже больше не наблюдал за коридором и не прислушивался — разве что к царившей в студии тишине, которая казалась невыносимой и бесконечной. Он не знал, что происходит сейчас в Лонг Лейке, но если верить часам, все выступления должны были закончиться минут десять тому назад. И он от души надеялся, что Рэнди с Джоном успели подобраться к трибуне и выкрикнуть прямо в лицо президенту обвинения в адрес Тремонта. Во весь голос, перед всеми людьми, перед президентом и его командой, перед сотрудниками спецслужб, Тремонтом и миллионами телезрителей по всему миру.

Обвинения, которые они не могли доказать ничем и никак... если Марти через несколько секунд так и не удастся пробиться к телепередатчику.

* * *

5.17 вечера

Лонг Лейк

Джон с Рэнди добрались до второго ряда зрителей. Прямо перед ними возвышалась трибуна, расцвеченная бело-сине-красными флажками. Стоявшие на ней люди, в том числе Виктор Тремонт и президент, не сводили глаз с огромного экрана, на котором британский премьер-министр восхвалял «великого гуманиста» Тремонта.

Джон набрал в грудь побольше воздуха, кивнул Рэнди, и они одним рывком преодолели оставшиеся до трибуны несколько ярдов. Смит закричал:

— Тремонт — мошенник и убийца! — Он размахивал пачкой распечаток, зажатых в руке. — Это он вызвал эпидемию! Ради денег! Хотел нажиться на гибели людей по всему миру! Сколотить на этом миллиарды!

Президент обернулся и уставился на Смита. Он был потрясен и совершенно шокирован.

Виктор Тремонт подскочил к нему и закричал:

— У них оружие! Этот человек — дезертир! Шарлатан от науки и убийца! Пристрелите его!

Агенты секретной службы спрыгнули с трибуны и бросились к Джону. Рэнди крикнула:

— Тремонт до сих пор заражает вирусом миллионы людей! Он распространяет вирус через антибиотики! Каждый день отправляет партий этих зараженных антибиотиков. Даже сегодня!

Надаль аль-Хасан со своими подручными пробивались к ним через толпу. Джек Макграу выкрикивал команды своим людям.

Продолжая размахивать бумагами, Джон вырывался из рук схватившего его охранника. — У меня есть доказательства! Вот эти документы! Я...

Тут охраннику удалось сбить его с ног и повалить на землю.

Еще один охранник и люди из ФБР набросились на Рэнди. Кто-то пребольно ударил ее по спине. Они нашли «узи».

— Да она вооружена!..

Надаль аль-Хасан, пряча пистолет за полой пиджака, уже почти добрался до них.

* * *

5.18 вечера

Озеро Магуа

Марти крикнул в микрофон:

— Мы в эфире!

— Начали! — заорал Питер.

Мерсер Холдейн развернулся лицом к камере, глубоко вздохнул и начал говорить.

* * *

5.18 вечера

Лонг Лейк

Стоявшие на трибуне агенты спецслужбы окружили президента плотным кольцом, чтобы увести подальше от этого опасного места.

Огромный экран над толпой на секунду погас, затем вдруг на нем возник Мерсер Холдейн. Грива седых волос, благородное лицо. Фоном служила лаборатория. За его спиной стояли четверо сотрудников «Блэнчард», в руках они держали самодельные плакаты, где крупными буквами были выведены самые скандальные факты и цифры из распечаток. Рев и шум в толпе сразу стихли.

— Я Мерсер Холдейн. — Голос его гулким эхом разносился вокруг, каким-то непостижимым образом Марти удалось увеличить громкость. — До прошлой недели я был председателем Совета директоров и главой фирмы «Блэнчард Фармасьютикалз». И у меня есть новая информация о вирусе, к которой всем советую прислушаться. Потому как от этого зависит сама ваша жизнь. Виктор Тремонт принес всем нам огромное зло. — Присутствующие были совершенно потрясены этими словами, даже агенты спецслужб не сводили глаз с экрана. — Десять лет тому назад Виктор Тремонт разработал и начал осуществлять свой совершенно чудовищный план. Он назвал его проектом «Гадес». И для начала заразил смертельно опасным вирусом, который нашел в перуанских джунглях, двенадцать солдат, принимавших участие в войне в Персидском заливе, по шесть человек с каждой стороны. Затем он ввел живой вирус в антибиотики, производимые в «Блэнчард», и тот стал с непостижимой скоростью распространяться по всему миру. Вирус находился в состоянии спячки на протяжении...

Президент, все еще остававшийся на трибуне, остановился и слушал. Окруженный агентами и охранниками, он смотрел на громадный экран и впитывал каждое слово Мерсера Холдейна. Глаза всех высокопоставленных чиновников тоже были устремлены на экран. Толпа в напряженном молчании выслушивала факты, цифры и данные, которые приводил Мерсер Холдейн.

Но постепенно в ней начал нарастать возмущенный ропот. Сначала тихий, как отдаленные раскаты грома, он постепенно становился все громче и громче.

Агенты секретной службы ослабили хватку и уже не держали Рэнди и Смита так крепко.

А Холдейн тем временем демонстрировал с экрана список членов и держателей акций тайной корпорации под названием «ВАХХАМ».

Похоже, что люди поверили. В глазах их светился ужас, а президент тем временем отдал команду. И агенты спецслужб тут же окружили Нэнси Петрелли, генерала Каспара, Бена Слоата, разъяренного генерала Сейлонена и четырех офицеров из охраны «ВАХХАМ».

Президент обвел взглядом толпу.

— Приведите сюда тех двоих, что подняли крик. Хочу взглянуть на документы, которые они собирались мне показать.

Рэнди грубо оттолкнула придерживающих ее людей из ФБР и охранников, взлетела на трибуну, точно птица, и протянула распечатки президенту Кастилье.

— Вы должны немедленно арестовать Тремонта, сэр, иначе он удерет и переведет миллиарды долларов на свои оффшорные счета.

Президент бегло просмотрел бумаги и снова отдал приказ. И все агенты спецслужб и ФБР бросились на поиски Тремонта.

Их шеф подбежал к трибуне.

— Его здесь нет, господин президент. Виктор Тремонт исчез!

Рэнди тоже бросилась на поиски. В толпе послышался ее звонкий голос:

— Джон тоже исчез!

— Найти их! И немедленно! — распорядился президент.

* * *

5.36 вечера

Коридоры подвального складского помещения в главном здании «Блэнчард Фармасьютикалз» были ярко освещены. Вокруг громоздились коробки, ящики, офисная мебель и самое различное оборудование. Под этим помещением находился еще один подвал, там освещение было более тусклым. Тут располагалось машинное отделение для обогрева, подачи воздуха и воды — словом, для обеспечения жизнедеятельности в большом двухэтажном здании. Системы работали, слышались тихий гул, бульканье и пощелкивание.

А под этим подвалом находился еще один, третьего уровня, не обозначеный ни на каких планах. И редко посещаемый. Это было темное сырое помещение с узкими коридорами и низкими потолками. И здесь от каменных стен гулким эхом раздавались шаги — кто-то быстро бежал по коридорам, причем сразу чувствовалось, что люди эти знают, куда направляются. То были Виктор Тремонт и Надаль аль-Хасан. Оба были вооружены. Вот они миновали запертую стальную дверь по левую руку и, не останавливаясь, побежатли дальше, к стене в конце коридора. Стена была гладкой, сплошной и отсыревшей на вид, как все остальное вокруг. С виду просто конец коридора, тупик.

Виктор Тремонт достал из кармана пиджака маленькую черную коробочку.

Надаль аль-Хасан, держа револьвер наготове, оглядывал боковой коридор.

Тремонт надавил на кнопку в коробочке. Стена тяжело поползла влево, открывая потайную дверь сейфа из прочнейшей стали. Сейф этот был изготовлен по личному заказу Тремонта, когда центр управления фирмой «Блэнчард» переместился из Лонг Лейка в его дом в Адирондаке. Тремонта сотрясала мелкая нервная дрожь. Он набрал комбинацию из нескольких цифр и привел в действие пневматическое устройство. Массивная дверца приподнялась на несколько миллиметров и медленно отворилась.

— Умно, — заметил Джон, выходя из главного коридора и сжимая «беретту» обеими руками. Целился он прямо в двух беглецов. Джон видел, как ускользнул Тремонт. Произошло это во время речи, которую произносил с экрана перед потрясенной толпой Мерсер Холдейн. И бросился за ним, но, зажатый людьми со всех сторон, не мог двигаться так быстро, как хотелось бы. Но теперь это уже не имело значения. Главное, он нашел Тремонта.

Реакция Надаль аль-Хасана была молниеносной. Улыбка искривила его тонкие губы. И не успело затихнуть эхо от голоса Джона, как он выстрелил прямо в него.

И промахнулся — пуля, выпущенная из «глока», просвистела в каком-то миллиметре от головы Смита.

Реакция Джона была столь же молниеносна, но только, в отличие от аль-Хасана, он не промахнулся. За какую-то долю секунды перед глазами его пронеслись все ужасы, которые довелось испытать за последние две недели. Он нажал на спусковой крючок, и аль-Хасан рухнул, точно подкошенный, лицом вперед. И распростерся на полу, широко раскинув ноги, а возле головы на сером бетонном полу начала расползаться темная лужица крови.

Виктор Тремонт тоже не промахнулся. Пуля впилась в верхнюю часть бедра Смита. Его отбросило к стенке, и это спасло Джона — вторая и третья пули, выпущенные Тремонтом, просвистели мимо, со звоном отрикошетили от стены, и звук этот эхом разлетелся по коридорам.

Цепляясь за стену, Джон изо всех сил старался не потерять сознания. И снова выстрелил. Он ранил Тремонта в правую руку, того отбросило к полуоткрытой металлической дверце, а пистолет выпал из рук и покатился по полу. Он прыгал и скользил, и металлический лязг, издаваемый при этом, долго звенел и вибрировал по потайным коридорам, точно предсмертный плач.

Приволакивая кровоточащую ногу, Джон начал надвигаться на злодея.

Вопреки ожиданиям, Тремонт не съежился от страха. Напротив, он приподнял подбородок и всем телом потянулся к Джону. В глазах его светилась непоколебимая уверенность, что у каждого человека есть своя цена.

— Я дам тебе миллион долларов. Пять миллионов!

— Никакого миллиона у тебя нет. Ничего больше нет. Ты покойник. Тебя посадят на электрический стул.

— Пусть сперва найдут. — Он кивнул в сторону полуоткрытой дверцы. — Я уничтожил план этого здания. Никто не знает, что здесь есть запасной выход. И строили это иностранцы. А деньги уже переведены. Туда, где их никто не найдет.

— Я предполагал, что у тебя имеется какой-то запасной план.

— Я же не дурак, Смит. Они никогда меня не найдут.

— Да, не дурак, — согласился Смит. — Скорее чудовище. Вампир и убийца миллионов. И мир рассчитается с тобой за это. Но ты еще убил и Софи, а это уже личное. И мне решать, что с тобой делать. Ты оборвал ее жизнь простым взмахом руки. Уничтожил ее. Теперь настал мой черед.

— Половину! Я отдам тебе половину!Миллиард долларов. Больше! — Тремонт старался вжаться спиной в металлическую дверцу.

Джон двинулся на него, сжимая «беретту» в руке.

— Я любил ее, Тремонт. А она любила меня. И вот теперь...

— Нет, Джон! — раздался за спиной голос Рэнди. — Он не заслуживает такой легкой смерти!

— Да что ты понимаешь? Я любилее! Ясно тебе, черт побери? — И палец его еще плотнее лег на спусковой крючок.

— Ему все равно конец, Джон. ФБР уже здесь. И спецслужбы тоже. Его сообщников схватили. Сыворотка отправлена, она спасет больных и умирающих. А все антибиотики конфискованы. Пусть им займутся власти. Пусть его судит весь мир.

Лицо Смита было искажено яростью. Глаза горели, точно угли. Подбородок дрожал. Вот он сделал еще один шаг вперед, ствол «беретты» застыл в нескольких дюймах от лица Тремонта. Тот пытался сказать что-то еще, но язык и губы не слушались, он лишь. издавал какое-то невнятное мычание.

— Джон! — тихо окликнула Смита Рэнди. И подошла поближе.

Он обернулся через плечо и увидел... Софи. Ее прелестное лицо, ее большие умные глаза, такая милая и знакомая улыбка на губах. Он заморгал. Нет, это Рэнди. Да нет же, Софи!.. Снова Рэнди. Он затряс головой, словно стараясь избавиться от наваждения. Теперь он понял, что хочет от него Рэнди и чего бы хотела Софи.

Он глубоко втянул воздух, стараясь успокоиться. Покосился на дрожавшего с головы до ног Тремонта. Затем опустил ствол «беретты» и зашагал прочь, сильно прихрамывая. Прошел мимо Рэнди, мимо целой толпы агентов ФБР и спецслужб. Один из них протянул руку, пытаясь остановить его.

— Пропустите его, — тихо сказала Рэнди. — Он в порядке. Пусть идет, не задерживайте его.

Джон слышал за спиной ее голос, слезы слепили глаза. Он старался не плакать, но ничего не получалось, слезы продолжали катиться по щекам. Вот он свернул в главный коридор и медленно поплелся к лестнице, ведущей наверх.

Загрузка...