Дом на Херрен-стрит

Глава четырнадцатая. ДОМ НА ХЕРРЕН-СТРИТ

Через день или два после высадки войск союзников в Нормандии штаб Эйзенхауэра опубликовал сообщение о том, что солдаты-десантники союзнической армии получили в пайке различные сорта мороженого уже десять часов спустя после высадки на берег первого эшелона войск. Это коммюнике было составлено и опубликовано, конечно, только из соображений внутриполитического характера.

В действительности же операция по высадке войск союзников в Нормандии не была похожа на соревнование воинствующих шутников в остроумии и находчивости.

Когда в первый день операции первый десантник высадился на берег в Нормандии, он был один против огромных сил германской армии, против того максимума немецко-фашистских сил, который только мог быть Сосредоточен Гитлером на Западе. В действительности союзники затратили много времени на высадку войск со стороны пролива, выбрасывая человека за человеком на подкрепление уже высадившимся ранее. Даже неделю спустя после начала операции, когда численность наших войск, переброшенных в Нормандию, составляла уже 326 тысяч человек, говорить о каком-либо успехе было еще рано. В конце концов потребовалось несколько сот тысяч солдат и почти одиннадцать месяцев боев, чтобы сломить сопротивление врага, хотя его главные силы были скованы на советско-германском фронте.

Наряду с этим следует особо подчеркнуть, что в то время, когда начала развертываться крупнейшая в мировой истории десантная операция, существовал человек, один-единственный американец, чья деятельность, при условии предоставления ему должных полномочий и соответствующей поддержки, могла бы обеспечить победу над врагом без таких фантастических усилий, какие потребовались для открытия второго фронта и ведения боевых действий в Западной Европе.

Этим человеком был Аллен Даллес, бывший дипломат и в прошлом адвокат. Он находился в те годы в Швейцарии и держал в своих руках невидимые поводья великой войны.

Задолго до начала операции в Нормандии Даллес установил личные контакты с рядом влиятельных и высокопоставленных лиц в Третьем рейхе, которые выражали желание и, казалось, были способны обеспечить победу союзникам без чудовищной операции по высадке миллионной армии союзников из Англии.

Однако заявлять сейчас, что Даллес мог один выиграть эту войну, было бы таким же преувеличением, каким глупым и наглым мог показаться вопрос: действительно ли был необходим исторический вояж союзников через пролив Ла-Манш? Однако такой вопрос, вероятно, все же можно было бы оправдать с учетом картины общего состояния дел в Германии и на оккупированных ею территориях, картины, которую хорошо представляли себе руководители союзных государств в самый канун операции.

Если рассматривать вопрос даже с чисто военной точки зрения, высадка союзников в Нормандии была им так же нужна, как пятое колесо телеге, ибо войска союзников уже были на континенте – в Италии. Поход за освобождение Европы союзники могли бы развернуть с широкого итальянского плацдарма (где у немцев было двадцать три дивизии) с целью выхода с одной стороны во Францию, а с другой – в Восточную Европу, без высадки десанта на севере Франции через пролив.

Сказанное является в известной степени плодом праздных размышлений. Значительно более важным и веским фактором, решительно говорящим против высадки союзников из Англии, было наличие другой ситуации, блестящие возможности которой, почти полностью утраченные, получили далеко не достаточное отражение в исторических описаниях второй мировой войны.

К 6 июня 1944 года вермахт уже не представлял прежней монолитной силы. В то время как боевая мощь сухопутной армии была еще исключительно высокой и немецкая армия в целом была еще чудовищной военной машиной, недовольство и отчаяние, как термиты, напали на офицерский корпус армии и гражданское руководство в глубоком тылу страны и стали разъедать их с невиданной силой. Среди все увеличивающегося числа немцев непрерывно росла решимость во что бы то ни стало прекратить войну с помощью государственного переворота, даже если это будет связано с государственной изменой, лишениями и, возможно, поражением.

Нелегко установить точное время начала распада немецкого тыла и немецкого офицерства, но вполне вероятно, что это произошло в июне 1943 года. Тогда молодой подполковник германской армии решил, что «с него хватит», что пора действовать. Это был Штауфенберг, тридцатишестилетний офицер, который решил присоединиться к подпольной организации антинацистских офицеров в вермахте. Он был отпрыском швабских дворян, и его незаурядные способности привлекали внимание высших военных чинов вермахта, где он снискал себе прозвище «молодой Шлиффен». Он воевал в Северной Африке, где был тяжело ранен во время воздушного налета, лишился одного глаза, правой руки и двух пальцев левой руки. Одно время он совсем потерял зрение. Его единственный глаз ничего не видел. Лежа в полевом госпитале, он с ужасом думал о том, что никогда уже больше не вернется к активной жизни. Там же он решил продолжать борьбу, но не с иноземными врагами, а с нацистами, которых он стал рассматривать как величайших безумцев. Весь свой гнев он обрушил против Гитлера. Им овладела мысль о необходимости убить человека, которого он считал ответственным за физические мучения, причиненные Германии, и в еще большей степени за ее моральную деградацию.

Штауфенберг был новичком в старом заговоре против Гитлера, которого давно ненавидела и презирала целая группа высокопоставленных офицеров армии. Они были твердо убеждены в том, что ликвидация Гитлера покончит с кошмаром, царившим в Германии.

Вначале они собирались схватить Гитлера и передать его верховному германскому суду для вынесения наказания за его кровавые дела. Позднее, когда такой театральный вариант оказался практически невозможным, они решили покончить с фюрером физически, то есть организовать покушение.

Арест Гитлера первоначально был задуман и подготовлен еще в 1938 году, накануне Мюнхенской конференции, группой генералов во главе с Францем Гальдером, новым начальником генерального штаба, который сменил генерала Людвига Бека, и генералом Эрвином Витцлебеном, командующим берлинским военным округом. Инициатором заговора явился Остер. Однако капитуляция Чемберлена в Мюнхене на исторической конференции смешала все карты заговора. Позже, 3 сентября 1939 года, в день начала войны на Западе, генерал-полковник Гаммерштейн-Экворд задумал арестовать Гитлера во время визита последнего к нему в штаб и ликвидировать существовавший режим, но Гитлер тогда так и не приехал.

Первое покушение на Гитлера было намечено на начало ноября 1939 года. Оно готовилось Остером с помощью Гальдера. Последний, однако, по признанию Остера, проявил малодушие, не поддержал заговор военными силами, которые были необходимы для его проведения. Кроме того, была предпринята еще одна робкая попытка произвести покушение на жизнь Гитлера в одном из пивных погребов Мюнхена. Но служба безопасности случайно напала на след заговорщиков. Были приняты строжайшие меры охраны, и убийца, подготовленный Остером, не смог даже приблизиться к Гитлеру.

Следующее покушение было запланировано на 4 августа 1941 года, но и оно не состоялось из-за внезапно принятых строгих мер по охране Гитлера.

Некоторые из заговоров против Гитлера очень напоминали театральные мелодрамы и позднее послужили сюжетом для телепередач. Так, один из заговоров предусматривал убить Гитлера во время демонстрации новой военной формы для армии. Доброволец, демонстрирующий новые модели формы, должен был иметь при себе бомбу.

Небольшая группа офицеров, которой руководил Остер, решила вплотную перейти к подготовке покушения. Руководителем этой группы был генерал фон Трешков, начальник штаба войск фельдмаршала фон Клюгге на восточном фронте. Его адъютантом был лейтенант Фабиан фон Шлабрендорф, адвокат по профессии, смертельно ненавидевший Гитлера. Его ненависть к Гитлеру не знала пределов, а его честолюбие переходило все границы, ставя иногда под угрозу весь заговор. В Берлине кроме Остера в подпольной группе был генерал Штиф, начальник организационного отдела генерального штаба.

В марте 1943 года фон Трешков получил сообщение о том, что Гитлер прибудет в штаб фон Клюгге в Смоленске с инспекционной целью. Фон Трешков тут же решил совершить покушение на фюрера. План действий был таков: самолет Гитлера намечалось сбить и уничтожить сразу после вылета из Смоленска. Затем командир кавалерийского полка Бозелагер должен был совершить «переворот» в штабе фон Клюгге и установить контроль над войсками его группы армий. Штифу поручалось захватить в свои руки руководство министерством обороны в Берлине, а Остер и его помощники должны были заниматься политическими вопросами, вступить в переговоры с союзниками и наладить политическую жизнь в стране.

Бомба, с помощью которой намечалось взорвать самолет Гитлера, была спрятана в пакет весьма безобидного вида. Пакет этот передали полковнику Брандту, одному из сопровождавших Гитлера офицеров, причем ему сказали, что в пакете две бутылки коньяку. Самолет с «бутылками» и Гитлером на борту вылетел по графику, но бомба не взорвалась! Шлабрендорф срочно вылетел в Берлин и перехватил злосчастный пакет до того, как стало известно его содержимое.

Несколько обеспокоенные неудачами, заговорщики не оставляли, однако, своих планов. Выписавшегося из госпиталя Штауфенберга послали проходить дальнейшую службу при генеральном штабе. Таким образом, ему предоставлялась возможность сыграть в заговоре ведущую роль. Группа заговорщиков была довольно разношерстной по своему составу. Здесь были люди самых различных профессий и политических убеждений. Положение, которое эти люди занимали в государстве, казалось, сулило им успех.

Таково было состояние подпольного движения Сопротивления гитлеризму в Германии, когда в январе 1944 года Эйзенхауэр прибыл в Лондон, чтобы вплотную заняться подготовкой десантной операции союзников под кодовым наименованием «Оверлорд». Произвели ли на него какое-нибудь впечатление потенциальные возможности, таившиеся в брожении внутри военной верхушки вермахта, или учитывалась ли хоть в малейшей степени исторически сложившаяся ситуация, предоставлявшая советникам Эйзенхауэра прекрасные возможности собрать полную информацию по этому поводу, – неизвестно. Насколько мне удалось установить, Эйзенхауэр не приложил никаких сколько-нибудь серьезных усилий, чтобы получить специальную информацию о процессе брожения в самой сердцевине германского верховного командования. Он, казалось, не обращал никакого внимания на то, как плохо выглядели немецкие солдаты, прежде боготворившие своего фюрера, и целиком сосредоточился на чисто военных аспектах войны, которую собирался выиграть сугубо военными средствами.

Эйзенхауэр не поддавался попыткам втянуть его в политическую сферу войны. Возможность переворота в Германии как средства к внезапному прекращению войны рассматривалась на различных совещаниях в его присутствии несколько раз, но всякий раз говорилось только о возможности переворота и ни разу не приводилось точных расчетов и дат, подкреплявших осуществимость этого замысла. Так, 27 января 1944 года посол Джон Вайнант сообщил Эйзенхауэру о существовании такой возможности, но Беделл Смит наотрез отказался принимать в расчет эти соображения. Государственный секретарь Эдвард Стеттиниус 14 апреля того же года вскользь упомянул о том, что «если бы в германском генеральном штабе можно было бы добиться создания соответствующих настроений, там мог бы появиться немецкий Бадольо», имея при этом в виду какого-нибудь немецкого генерала, который, подобно итальянскому маршалу Бадольо, был бы готов преподнести союзникам судьбу своей страны на серебряном подносе. Эйзенхауэр же выразил не только сомнение в существовании такой реальной возможности, но и был вообще против каких-либо переговоров с немецкими генералами.

Президент Рузвельт поддерживал пренебрежение Эйзенхауэра к политическим аспектам и методам ведения войны. Он не верил в возможность государственного переворота в Германии. Большое влияние в этом отношении оказывал на него генерал Джордж Маршалл. Для последнего война была только столкновением армий. Он не допускал возможности иметь дело с заговорщиками, даже если речь шла о достижении победы в войне без дальнейшего кровопролития. В глубине своей души Рузвельт давно пришел к выводу, что никогда не следует иметь никакого дела с немецкими юнкерами, которые, по его убеждению, составляли ядро прусского милитаризма. Он даже не хотел, чтобы безоговорочная капитуляция Германии была достигнута благодаря заговору в этой стране, и считал, что будет лучше, если Германия капитулирует вследствие убедительной победы союзных войск.

Историческим фактом является то, что нежелание Рузвельта использовать все средства для достижения победы над врагом, включая и политические, значительно затянуло войну.

Английское правительство, возглавляемое Черчиллем, полностью следовало в этом вопросе принципам Рузвельта, хотя исходило исключительно из своих собственных соображений. Английское правительство не хотело даже слушать сладких песенок германских «патриотов», так как не было никаких гарантий, что эти «патриоты» не превратятся в агентов-провокаторов или агентов-двойников, как это случилось в Венло.

Антигитлеровская оппозиция предпринимала энергичные меры для установления тайных связей с союзниками. Уже в октябре 1939 года, через несколько недель после начала военных действий, представитель оппозиции Иозеф Мюллер предложил установить с английским правительством постоянную связь и поддерживать ее через Ватикан. Из Ватикана Мюллер связался с Лондоном. Агент германской контрразведки предупредил Берлин о предпринимаемых Мюллером шагах, но, к счастью, сообщение агента попало прямо к Остеру, которому удалось скрыть его.

В феврале 1942 года германский дипломат фон Хассель, продолжая линию заговорщиков, провел в Арозе переговоры с английским послом Брианом. Однако англичанин вынужден был заявить фон Хасселю, что ему не удалось заинтересовать этим делом английское министерство иностранных дел.

В ноябре 1941 года антигитлеровская оппозиция воспользовалась помощью корреспондента агентства Ассошиэйтед Пресс в Берлине Луиса Лохнера для установления тайного контакта с Лондоном через Соединенные Штаты. В апреле 1942 года подобная же попытка была предпринята с помощью шведского финансиста Валленберга, а в мае германская евангелистская церковь попыталась связаться с английским правительством через английского епископа Чичестера, но министр иностранных дел Иден категорически заявил епископу, что английское правительство не интересуется этим вопросом.

В конце 1942 года у антигитлеровской оппозиции неожиданно появилась возможность установления связи с союзниками. В ноябре этого года в Швейцарию прибыл Аллен Даллес. Он поселился в Берне на улице Херрен-стрит.

Номинально Даллес был специальным помощником американского посла Гаррисона. Фактически же он являлся руководителем швейцарской резидентуры управления стратегических служб.

Аллен Даллес родился в Уотертауне в 1893 году. Он был младшим сыном пресвитерианского священника. Окончив Принстонский университет, Даллес отправился в Аллахабад (Индия) преподавать английский язык в миссионерской школе. В 1916 году поступил на дипломатическую службу и служил в Вене и Берне. После окончания первой мировой войны Аллен Даллес возглавлял ближневосточный отдел в госдепартаменте, одновременно занимаясь на факультете права вечернего университета. Получив ученую степень доктора права, Даллес покинул дипломатическую службу.

Он занялся адвокатской деятельностью в юридической фирме, возглавляемой его старшим братом Джоном Фостером Даллесом, и при этом создал себе обширную клиентуру из числа американцев немецкого происхождения. Вот почему, когда потребовался опытный человек, способный возглавить бернское отделение управления стратегических служб в Швейцарии, Донован выбрал именно Даллеса.

По прибытии в Берн Даллес решил некоторое время терпеливо выждать. Поскольку все границы Швейцарии были закрыты, он вынужден был все свои донесения и доклады передавать в Вашингтон по телеграфу. Он действовал довольно ловко и остроумно, используя предоставившуюся возможность рекламировать себя перед германским верховным командованием. Для передачи некоторых своих телеграмм в Вашингтон он умышленно пользовался таким кодом, который можно было легко расшифровать. Телеграммы эти прочли в Берлине, и они произвели там благоприятное впечатление своей объективностью, то есть оказали желаемое действие. Замысел Даллеса состоял в том, чтобы привлечь к себе внимание тех немцев, которые искали агента союзников, готового выслушать их и способного организовать свою собственную агентурную сеть.

Так Даллес создал мышеловку, к которой быстро протоптало дорожку большое число гитлеровских мышей. Поскольку большинство немецких граждан в Швейцарии находилось на службе у различных разведывательных организаций, и особенно на службе у абвера, и поскольку именно немецкая разведка имела наиболее свободный доступ к перехваченным телеграммам Даллеса, самыми первыми посетителями, так сказать, ранними пташками из той, «другой Германии», были некоторые из офицеров абвера. Среди них следует особо отметить Ганса Гизевиуса. Гизевиус был весьма противоречивой фигурой среди членов антигитлеровской оппозиции. Являясь вице-консулом при германском посольстве в Берне, он исполнял отдельные разведывательные задания. От него Даллес узнал о созревавшем заговоре против Гитлера.

Вначале февраля 1944 года заговорщики решили выступить прежде, чем союзники получат возможность высадиться в Нормандии, чтобы поставить их перед реальным фактом возникновения новой Германии, которая избавилась от Гитлера и готова заключить мир. Были произведены тщательные приготовления. Фельдмаршал Бек должен был стать главой государства, а Герделер, бывший бургомистр Лейпцига – канцлером. Фон Хассель получал пост министра иностранных дел, фон Витцлебен становился главнокомандующим вермахтом. Фон Пешков должен был стать во главе полиции.

Одно из покушений на Гитлера было намечено на 11 февраля 1944 года, но оно не состоялось, так как Гиммлер, которого также предполагалось убить в этот день, не явился на встречу с Гитлером. 9 марта было подготовлено новое покушение на Гитлера во время одного из очередных оперативных совещаний. Однако осуществить покушение не удалось из-за того, что провести убийцу на совещание оказалось невозможным. 15 мая 1944 года к антигитлеровской оппозиции примкнули фельдмаршал Роммель и генерал фон Штюльпнагель, комендант оккупированного Парижа.

Даллеса информировали о каждом шаге оппозиции в Германий. Предполагают, что он сообщал обо всем Эйзенхауэру и Доновану. Однако нет никаких данных о том, что был информирован Рузвельт. Так или иначе, президент отказался санкционировать активное американское участие в заговоре.

Даллеса бросало то в жар, то в холод. Приподнятое настроение сменялось полным расстройством. Жгучему желанию вмешаться в государственный переворот в Германии противостоял приказ из Вашингтона оставаться в стороне. Даллес, тем не менее, держал свои пальцы на лихорадочном пульсе антигитлеровской оппозиции, имея возможность оказать заговорщикам помощь, в которой они так сильно нуждались. Но руки его были связаны. Он не имел права оказывать заговорщикам какую-либо помощь, даже снабжать их запалом для бомбы или оказывать моральную поддержку. Он был подобен человеку, умирающему от жажды всего в нескольких метрах от кристально чистого источника.

Начавшаяся в Нормандии высадка союзных войск произвела на участников заговора против Гитлера ошеломляющее впечатление, и все дальнейшие попытки совершить покушение на фюрера были отложены. Только Роммель не согласился с отсрочкой и начал кампанию по подготовке покушения своими средствами. В ночь на 1 июля заговорщики решили приступить к осуществлению плана покушения на Гитлера немедленно, без проволочек.

Исполнителем покушения на жизнь Гитлера был назначен фон Штауфенберг. Чтобы он смог попасть в ближайшее окружение Гитлера, его сделали начальником штаба генерала Эриха Фромма, командующего так называемой эрзац-армией. Гитлера решили убить с помощью бомбы, содержащей около килограмма взрывчатки. Взрыватель должен был сработать через тридцать минут после снятия предохранителя. Предполагалось, что Штауфенберг внесет эту бомбу в конференц-зал Гитлера в своем кожаном портфеле. Заряд был небольшим, и весь расчет строился на том, что в бункере, где намечалось совершить покушение, ударная волна усилит эффект взрыва.

20 июля в 10 часов 15 минут утра Штауфенберг прилетел в Разеибург в сопровождении своего адъютанта – старшего лейтенанта фон Хефтена – и сразу же отправился в офицерский ресторан в гитлеровском бетонированном убежище «Вольфшанце». Там он стал ждать вызова к генералу Буле (между ними должна была состояться деловая беседа). После беседы вместе с Буле он отправился к фельдмаршалу Кейтелю. Все это время он не выпускал из рук своего портфеля. В 12 часов 20 минут должна была состояться встреча с Гитлером, к которой он полностью подготовился. Но каково же было отчаяние Штауфенберга, когда он узнал, что совещание состоится не в бункере, как обычно, где Гитлер всегда заслушивал доклады об обстановке, а в «чайном домике» – ветхом сооружении щитового типа. Это произвело на Штауфенберга удручающее впечатление, но тем не менее он все же решил осуществить задуманное. Войдя в «чайный домик», он сделал вид, что заблудился в коридорах, и забрел в какую-то боковую комнату. Штауфенбергу необходимо было уединиться, чтобы пустить в действие запальное приспособление бомбы, находившейся в портфеле.

Когда Штауфенберг вошел в зал совещания, Гитлер сидел за столом недалеко от входа. Слева от фюрера сидел Кейтель. Он представил фон Штауфенберга Гитлеру. Для Штауфенберга не оказалось места за столом, и потому он прошел в дальний правый угол, где сидел Брандт, поставил свой портфель под стол и вышел из зала под предлогом, что ему надо срочно позвонить в Берлин и взять стул.

Вместе с фон Хефтеном он сел в ожидавшую их машину и уже миновал внешнее кольцо охраны района, когда послышался взрыв. Штауфенберг посмотрел на часы» Было 12 часов 50 минут. «Гитлера: уже нет в живых», – решил он и по прибытии в Берлин направился в министерство обороны на Бендлерштрассе. Здесь Штауфенберг узнал, что покушение не удалось и Гитлер жив.

Заговор провалился. По всей стране прокатилась волна кровавых репрессий. Нацисты устроили самую настоящую кровавую баню, которую открыли казнью Штауфенберга. В момент покушения на Гитлера фельдмаршал Бек находился на Бендлерштрассе в министерстве обороны. Впервые после своей отставки в 1938 году примерно в течение часа он был триумфатором. Только ему одному гитлеровцы позволили покончить жизнь самоубийством. Бек сильно нервничал. Он приложил пистолет к виску и выстрелил, но пуля только оцарапала кожу на виске. Затем он выстрелил еще раз и был смертельно ранен. Генерал Фромм приказал своему адъютанту прекратить страдания этого человека. Это был, пожалуй, единственный акт милосердия за весь период разгула реакции, последовавший после провала покушения на Гитлера.

В Берне Даллес занимался не только сбором информации но н созданием разветвленной сети шпионов и осведомителей. В этом деле Даллесу особенно везло. Ему удалось завербовать ряд агентов из числа руководителей дипломатической и разведывательной служб Германии.

О масштабах усилий, направленных против Третьего рейха, можно судить по «калибру» агентов, характеру информации и количеству переданных документов. Даллес как-то признался, что он получил около 2600 фотокопий оригинальных документов непосредственно из Германии.

Среди агентов американской разведки в Германии были, например, два немца, имевшие в прошлом связь с Соединенными Штатами и морально подготовленные к сотрудничеству с этой страной. Одним из них был некто Отто Киип, кадровый работник министерства иностранных дел, занимавший ответственный пост в этом ведомстве. Его еще хорошо помнят в Нью-Йорке, где он служил генеральным консулом с 1930 по 1933 год. В годы войны, когда Киип стал представителем министерства иностранных дел Германии в германской контрразведке, он являлся источником очень важной информации.

Ему удалось остаться живым и невредимым до января 1944 года, когда в его агентурную группу, носившую условное наименование «Солф-кружок», проник агент гестапо. По доносу этого агента Киипа арестовали, приговорили к смертной казни и казнили в тюрьме Плетцензее 26 августа 1944 года.

Вторым агентом-немцем был Адам фон Тротт цу Зольц, бывший советник германской миссии в Швейцарии. Летом 1939 года Тротт цу Зольц установил агентурные связи с руководителями американской разведки в Вашингтоне и поддерживал с ними связь в течение всей войны. Самая ценная информация, полученная Даллесом, поступила от Тротт цу Зольца. Как активный участник подготовки покушения на Гитлера 20 июля, Тротт цу Зольц 15 августа 1944 года был приговорен к смертной казни. Имя его нацисты внесли в «поминальник» (так цинично они называли регистрационные списки своих жертв) под номером К-2063.

Другими немецкими дипломатами, с которыми Даллес поддерживал агентурную связь и от которых получал информацию, были Ганс Берндт фон Хефтен, Рихард Кюнцер, Вернер фон Шуленбург.

Даллес никогда не раскрывал своих истинных источников информации и ограничивался только сообщением, что большая часть информации попадала к нему с помощью таинственного посредника-связника по кличке «Джордж Вуд». Вполне возможно, что «Вуд» – собирательное имя, под которым имелся в виду целый ряд осведомителей и посредников-связников.

Даллесу удалось установить агентурные отношения с одним из служащих центрального архива министерства иностранных дел Германии в Берлине, через руки которого проходили практически все документы министерства иностранных дел, направлявшиеся в подшивку на хранение. Этот агент систематически фотографировал дипломатические документы и другие материалы этого гитлеровского ведомства.

На Херрен-стрит часто разыгрывались мелодрамы, отчасти потому, что характер самой миссии Даллеса был весьма своеобразным, а отчасти потому, что Даллес в глубине души любил все. драматическое. Даллес был скорее одаренным разведчиком-любителем, самоучкой в шпионаже, чем опытным специалистом, мастером шпионских дел. Его резиденция находилась в сером доме с кованой дверью. Скромная визитная карточка на двери квартиры, занимаемой Даллесом, сообщала, что в квартире проживает Аллен В. Даллес – специальный помощник посла Соединенных Штатов.

Даллес любил работать по ночам, когда можно было немного отдохнуть от напряжения дня и когда посещавшие его доверенные лица и агенты могли беспрепятственно входить в дом и выходить из него под покровом ночи. Ежедневно в полночь Даллес связывался с Вашингтоном по трансатлантической телефонной линии и вел довольно продолжительные разговоры, используя при этом довольно несовершенный, импровизированный устный код. Пользование несовершенным кодом в телефонных разговорах привело к гибели одного весьма ценного агента союзников. Бывший министр иностранных дел фашистской Италии Чиано решил установить нелегальную связь с союзниками. Даллес сообщил об этом в Вашингтон шифрованной телеграммой. Но шифр Даллеса был раскрыт. Его телеграмму расшифровали и передали Муссолини. Чиано был казнен.

Непосредственное участке Даллес принимал преимущественно в решении срочных и сложных, «деликатных» дел. Всей же остальной оперативной работой фактически руководили его помощники, среди которых наиболее значительной фигурой был, пожалуй, немец, некто Гевернитц. Молодой Гевернитц эмигрировал в Соединенные Штаты, когда нацисты в Германии пришли к власти. В Нью-Йорке он получил работу на Уолл-стрите. Геверпитц поддерживал активную связь с Германией, где у него было много друзей, включая некоторых влиятельных служащих министерства иностранных дел. В числе других сотрудников группы Даллеса было много беженцев, которые ушли от нацистских преследований и временно жили в Швейцарии. Поскольку эти беженцы не могли надлежащим образом скрыть то обстоятельство, что они работали на Даллеса, и поскольку у них не было никаких легальных средств существования, швейцарская полиция непрерывно угрожала им выселением из страны. Проблему решили весьма своеобразно: для этих беженцев организовали «приют» в одном из предместий Берна. Беженцы были объявлены психически ненормальными и, таким образом, выведены из-под опеки швейцарской полиции. Они могли свободно передвигаться по стране, уходить из своего «приюта» и приходить в него, когда им заблагорассудится.

Помимо неоценимой повседневной работы, эта группа немецких беженцев, работавших на Даллеса, совершила самый настоящий подвиг. Все началось в январе 1945 года, когда две американские армии теснили немцев в арденнском мешке и союзники глубоко вклинились в линию Зигфрида. В Италии, однако, мощная германская армия сдерживала продвижение союзников.

Немецкими войсками в Италии командовал фельдмаршал Кессельринг, один из ближайших соратников и друзей Геринга. Политическое руководство осуществлял Рудольф Ран, личный посланник Гитлера при Муссолини. Какую-то промежуточную позицию между этими влиятельнейшими лицами занимал Карл Вольф, начальник действовавших в Италии войск СС. В прошлом адъютант Гиммлера, он был послан в Италию наблюдать за Кессельрингом и Раном. Вольф жил на широкую ногу, поселившись с целой свитой в мраморном дворце на берегу озера Гарда, неподалеку от местечка Фазано.

В кругу этих людей неожиданно появился до сих пор совершенно неизвестный человек. Это был молодой лейтенант, эсэсовец Гуидо Циммер. Ему суждено было сыграть решающую роль в событиях, которые повлекли за собой капитуляцию немецких войск в Италии. Циммер давно считал войну проигранной и надеялся, что развязка наступит весной, когда союзники наверняка перейдут в наступление. Во время визита австрийского гаулейтера к Вольфу Циммер подслушал разговор, в котором обсуждался план оставления Италии, вывода немецких, войск без боев и потерь под прикрытием непроходимого редута – альпийских гор, где нацисты планировали вести длительную оборону.

Циммер подслушал и некоторые другие секреты. Из отрывочных замечаний полковника Доллмана (начальника штаба Вольфа) Циммер сделал вывод, что Доллман также жаждет окончания войны.

У Циммера созрел блестящий план. Он знал, как связаться с союзниками. Среди его знакомых был титулованный итальянец, который вел двойную игру и «заглядывал по обе стороны забора», – барон Паралли, бывший представитель американских автомобильных компаний в Европе. Паралли был, с одной стороны, фашистом, другом Вольфа, а с другой – поддерживал связь с некоторыми либеральными кругами в Швейцарии.

Циммер рассказал Паралли о настроениях Доллмана, о том, что среди высших чинов СС царит недовольство войной, и добавил при этом, что, видимо, и сам Вольф заражен такими же настроениями. Паралли обещал передать эти сведения союзникам. В итоге сведения о пораженческих настроениях среди даже самых отъявленных эсэсовцев попали к Даллесу.

Сообщение это не было для Даллеса неожиданностью. Его агенты уже докладывали ему о появлении явных признаков глубокого недовольства среди немцев в Италии. Даллес решил доложить обо всем этом в Вашингтон и запросить разрешение вступить в переговоры с теми немецкими руководителями, которые считали нежелательным дальнейшее пребывание немецких войск на территории Италии. Такие переговоры, несмотря на необходимость быстро принимать решения, как правило, требуют массу времени. Только 8 марта Вольф активно подключился к подготовке вывода немецких войск из Италии. В этот день он был встречен на швейцарско-итальянской границе, в районе Чиассо, и доставлен к Даллесу в Цюрих.

Даллес молча выслушал болтливого нациста, обещавшего отдать союзникам Северную Италию. Он одобрил намерения и планы, изложенные Вольфом, но ему было ясно, что у группы немецких офицеров во главе с Вольфом недостаточно сил и мало возможностей для успешного выполнения этого плана. В то же время Даллеса пугала мысль, что даже его собственный замысел был рискованным. Никогда прежде разведке не приходилось проводить таких огромных по масштабу операций. На карту ставилась судьба сотен тысяч солдат. Пожалуй, не меньшее значение имели и политические последствия операции, которую должна была осуществить агентура Даллеса. Западные союзники, как известно, обязались перед Советским Союзом не заключать сепаратного мира с Германией, а группа германских армий в Северной Италии была слишком велика, чтобы не вызвать возражений со стороны русских.

Чтобы уберечь себя от неприятностей, Даллес попросил фельдмаршала Александера, находившегося в штабе союзных войск в Касерте, назначить для участия в переговорах с немцами несколько высших офицеров. Александер согласился и поручил вести переговоры генерал-майору американской армии Лемнитцеру и генерал-майору английской армии Эйрию. Специальный отряд управления стратегических служб США тайно доставил их в Швейцарию. Они остановились в доме Даллеса на Херрен-стрит. Не обошлось, конечно, без некоторых досадных инцидентов и нарушения конспирации, которую должны были соблюдать эти делегаты. Во время длительного ожидания переговоров генерал Эйрий раздобыл себе где-то собачонку по кличке Фрицель. Вопреки правилам конспирации Эйрий иногда выходил из дома на Херрен-стрит в город, чтобы погулять с собачкой.

Вольф вызвался убедить Кессельринга в необходимости вывода немецких войск из Северной Италии. И как раз в то самое время, когда фельдмаршал, казалось, был готов согласиться с этим, его отозвали в Германию и на его место прибыл генерал фон Фитингоф, решительно отказавшийся сотрудничать в подготовке вывода немецких войск из Италии. Вслед за ним прибыл генерал войск СС Гарстер, который должен был следить за Вольфом, так же как в свое время Вольф следил за Кессельрингом. Гарстер, которому Вольф по своей наивности признался в подготовке заговора, немедленно доложил об этом Гиммлеру, а последний приказал Кальтенбруннеру заняться этим делом и ликвидировать заговор.

Тем временем русские узнали о подготовке американцами переговоров с немецким командованием в Италии и так нажали на своих союзников, что 23 апреля Александер приказал Даллесу прекратить переговоры. Переговоры были прекращены, но лишь на несколько дней, после чего они были возобновлены, так как союзники увидели, что предложение немцев слишком заманчиво, чтобы не воспользоваться им только из-за возражений русских.

Наконец 27 апреля, то есть через три месяца после первой попытки Циммера связаться с союзниками, два представителя германского верховного командования в Италии вылетели к Александеру в Касерту и подписали по уполномочию Фитингофа и Вольфа документ о прекращении военных действий. Этот документ был доставлен в Больцано, где Фитингоф и Вольф должны были его ратифицировать, но в это время к ним прибыл нежданный гость – гаулейтер Франц Гофер из Австрии, человек, которому была поручена организация мифического редута в Австрийских Альпах. Гофер немедленно донес об обстановке Гиммлеру и Кессельрингу.

В то время как Даллес в Берне и Александер в Касерте ждали сообщения о том, что война в Италии окончена, в германском верховном командовании с новой силой разгорелась борьба. Кессельринг срочно вернулся в Италию, принял на себя командование и приказал арестовать Фитингофа и Вольфа. Однако приказы Кессельринга не были выполнены. Вольф отказался подчиниться. В 10 часов вечера 1 мая германским войскам в Италии был отдан приказ прекратить огонь. В 11 часов вечера германское радио сообщило, что Гитлер мертв, но Кессельринг все еще отказывался дать санкцию на капитуляцию войск в Италии. Наконец в 4 часа 30 минут утра он уступил и согласился на капитуляцию. Через семь с половиной часов война в Италии была прекращена.

Даллес своими действиями доказал, что секретная служба, играющая в войне такую большую роль, способна создавать из хаоса и сметения мир, умело используя заговоры в лагере противника. Таков был главный урок из операции, проведенной Даллесом, урок, которым мы пренебрегли 20 июля 1944 года в Германии и который мы, к прискорбию, недоучли летом 1945 года в Японии.