Доминирование Сэнтиров

Глава 16

Имело смысл удариться в бега. В темноте найти его будет почти невозможно, и он уже знал, что они шли на источники магии. Чад мог просто растаять в ночи, забыть всё, и не останавливаться. Он мог бы начать с начала — ему было не впервой.

Чёрт, да у него в общем-то ничего и не было. Мало кто будет по нему скучать — барменша в «Грязной Свинье», наверное… и Мордэкай. Но Граф наверняка уже был мёртв. Мойра просто обманывала себя на этот счёт. Это оставляло Графиню, и он никогда не чувствовал, что был ей особо по нраву.

Лишь идиот попытался бы драться. Никакого проку в этом не было. Мойра и Грэм были без сознания. Насколько он знал, они вообще могли уже умирать. Против такого числа врагов он будет просто зазря выкидывать свою жизнь.

Бросив взгляд вниз, он увидел тусклый блеск. Там лежала его серебряная фляжка, пустая и брошенная. Она была одной из самых его ценных вещей, подарком от глупца — глупца, чья дочь лежала без сознания неподалёку. Подхватив фляжку, он засунул её обратно за пазуху, прежде чем снова обнажить свой длинный нож. Он жалел, что у него не было второго ножа, но тот так и остался лежать придавленный чьим-то телом.

— Вы плохой день выбрали, мальцы! У меня кончился виски, и мне больше нечего терять, — громко сказал он. Хотя враги и не обращали внимания. Они почти достигли его.

Присев, он прыгнул вперёд, выпустив кишки первому, кто до него добрался. Резкий удар вправо поймал другого — и тут они его достали. Сильные руки и тяжёлые тела повалили его на землю. Только тогда он вспомнил, что они могли сделать кое-что похуже, чем убить его. «Блядь! Надо было дать дёру».

Нормальные люди избили бы его, пока он лежачий. Именно так люди в драках и поступают. Это — человеческая природа. Взведённые люди не могли удержаться от того, чтобы отпинать упавшего. Но эти враги так не поступали. Они организованно обездвижили его, не причиняя ему никакого дальнейшего вреда, и это его пугало до ужаса.

Резкий порыв ветра и громовые хлопки крыльев объявили о новом действующем лице. Обжигающее пламя появилось, лишая Чада ночного зрения своей яркостью. Ночь наполнила вонь горящей плоти, каковой запах он не хотел больше никогда чувствовать.

Те, кто держал его, не отпускали. Они пытались разжать ему челюсти.

Затем тот, кто сидел у него на груди, исчез, унесённый ввысь огромными чешуйчатыми челюстями. Кассандра отбросила этого человека подобно тряпичной кукле, прежде чем вернуть свою голову в качестве тарана, сбивая прочь тех, кто держал ему руки. Сверкнули когти, и лесник внезапно оказался свободен. Драконица стояла над ним, медленно поворачивая голову, и посылая равномерный поток огня по широкой дуге перед собой.

Всё горело.

Чад не стал утруждать себя попытками встать. Он был усталым. «Нет, не усталым, я просто совсем заебался». Холод травы и грязи, на которых он лежал, уже не казался таким плохим. Ад, в который превратился мир, ощущался как тёплое одеяло.

Он глядел на шею и плечи Кассандры, пока она продолжала плеваться смертоносным пламенем. Мышцы бугрились под её чешуёй, сиявшей и сверкавшей в свете пламени. Это был сюрреалистичный миг — прекрасный и ужасный одновременно.

— Какая же ты милая девочка, — пробормотал он, когда она наконец закрыла челюсти, и укротила своё пламя. — Будь ты женщиной, я бы на тебе женился.

Острый слух драконицы уловил его слова, и она слегка повернула голову в сторону, чтобы обратить на него взволнованный взгляд одного глаза.

— Ты что, головой ударился? — спросила Кассандра глубоким, рокочущим голосом.

Его тело ныло, поэтому он ответил правду:

— По-моему, я ударился вообще всем.

Поскольку все были без сознания, Кассандра отнесла их по одному в укрытие, где она спрятала Грэйс. В темноте Чад не мог точно определить их окружение, но теперь наклёвывался рассвет, и он с удивлением увидел, что она отнесла их до самых предгорий, как минимум на пятнадцать миль от города, или больше. Их лагерь, если можно было так его назвать, угнездился в низкой скалистой низине, укрытой между двумя порядочного размера холмами.

Кое-где из земли торчали крупные камни, и местность была затенена скромным лесным покровом. Это было приличное место, он сам бы лучше не выбрал, хотя они наверняка промокнут, если пойдёт дождь. Никаких укрытий от дождя там не было, по крайней мере — пока они их не построят.

Спина Чада заныла, предвосхищая рубку деревьев топором для постройки навеса или какого-то подобного укрытия. «Поправка — она уже ноет. Просто подаёт голос, напоминая мне об этом».

— Чёрт, мне нужно выпить, — пробормотал лесник.

Драконица повернула голову, и снова направила на него свой немигающий взгляд:

— Разве ты ничего с собой не взял?

Он хрюкнул:

— Да, но это осталось в большой сумке. Она, наверное, всё ещё там, где мы разделились, прежде чем войти в город.

— Нет, она здесь, — проинформировала его Кассандра. — Мы с Грэйс разведали это место, и перенесли всё сюда после того, как вы отправились в город.

Его лицо озарила улыбка:

— Будь благословенно твоё доброе сердце! — Встав, он посмотрел на неё с вопросом: — Где она?

Кассандра проигнорировала его вопрос:

— Приближается гроза.

— Мы сможем что-нибудь смастерить, как только я выпью.

Драконица ответила низким рокотом:

— Или ты можешь сделать это сейчас. А потом я покажу тебе, где сумка.

Глаза Чада сузились, и он зыркнул на неё:

— Мне нужны парусина и верёвка из сумки… и ещё топор.

— Эти можешь взять, но никакой выпивки, пока не закончишь.

Он немного поругался, давая выход своей фрустрации в виде длинного, непрерывного выдоха легендарной морской удали. Затем он добавил более прямое оскорбление:

— Ты в курсе, что ты — сучка-эксплуататорша?

Она фыркнула:

— Прошлой ночью ты сказал, что хотел на мне жениться.

— Я был очарован твоей большой, прекрасной драконьей задницей, но теперь мне ясно, что брак между нами ни за что не получится, — ответил он с горькой ноткой юмора в словах. Бросив взгляд на их бессознательных спутников, он добавил: — Интересно, сколько ещё ждать, пока кто-то из них очнётся?

— Кто знает. А что?

— Тут четверо молодых людей, а вся дерьмовая работа достаётся мне, старику. Я начинаю думать, что некоторые из них просто злоупотребляют моей чересчур щедрой природой.

Кассандра улыбнулась, открыв ему вид, в котором было слишком уж много зубов:

— Я тебе помогу — и ты ни старый, ни щедрый.

— Скажи это моей спине, и плечу, — отозвался он.

Несмотря на лучшие бдительные усилия драконицы, лесник, будучи ветераном не одной долгой кампании, стянул из сумки свою бутылку, и сделал большой глоток раньше, чем она успела возразить. Кассандра испустила низкий, предостерегающий рокот, но он проигнорировал его.

— Тебе не полагалось пить, пока не будет готово укрытие, — пожаловалась она.

Чад подмигнул ей, закинув бутылку обратно в сумку. Ему хотелось ещё, но он знал себя достаточно хорошо, чтобы понимать — дальнейшая выпивка работе лишь помешает.

— Нет, девонька, это ты так решила. — Тёплое жжение в его горле и желудке было желанным отвлечением от его холодных рук и различных синяков на плече и в других местах. — Давай-ка начнём вон там. — Он указал на многообещающий валун.

Земля в указанном им месте была почти ровной, но с одной стороны от массивного камня она была слегка наклонной. Он немного поизучал её, а затем огляделся вокруг в поисках подходящего источника древесины. Вокруг было полно сухостоя, и это значило, что ему придётся много работать топориком. Срубить пару молодых деревьев уже будет довольно трудно, и дополнительная рутина по пилению их и их ветвей на что-то полезное была бы ещё хуже. Он мрачно зыркнул на ближайший низкорослый дубок, будто желал тому ужасной участи.

— Что? — спросила драконица.

— Это проклятое дерево слишком невъебенное, — пожаловался он. — Придётся выбрать какое-то дерево подальше, а это значит, что тащить его придётся дольше.

Кассандра повернула свою массивную голову, изучая указанное им дерево:

— Не такое оно и большое. Если ты используешь что-нибудь поменьше, разве тебе не придётся найти более одного дерева?

— С этим проблем нет, дорогуша, — со вздохом ответил он. — У меня уйдёт час просто на то, чтобы срубить эту хуёвину, а потом мне придётся оставить переноску на тебя. К тому же, мне нечем разделить такой большой ствол, поэтому мне всё равно придётся найти ещё один.

— О, — сказала она. Подойдя к дереву, она встала на задние лапы, и схватила верхнюю часть дерева передними. Навалившись, она стала тянуть и толкать, раскачивая дерево туда-сюда, пока не ощутила, как оно слабеет. Когда она почувствовала, что дерево начинает смещаться, она резко метнулась вперёд, и с стержневой корень дуба оборвался с массивным треском. Дерево упало, и его верхние корни взметнули в воздух облако гравия и почвы.

Чад испустил длинный, оценивающий присвист:

— Полагаю, дерево можно свалить и так.

— А что дальше?

Он махнул ей ручной пилой:

— Дальше я бы стал спиливать ветки, но на дереве такого размера… — Самые крупные ветки были диаметром не меньше верхней части его плеча.

Драконица улыбнулась, что было совершенно тревожащим выражением, учитывая её массивные челюсти и смертоносные зубы. Обхватив когтями тяжёлую ветку, она дёрнула вниз, отрывая её от ствола. Та оторвалась вместе с длинной полосой коры и твёрдой древесины, повисших на конце, который раньше соединялся с деревом.

— Мне с остальными тоже управиться? — спросила Кассандра.

— Конечно, — кивнул он с расширяющимися глазами.

При всех её размере и силе, у драконицы всё же ушло более четверти часа на то, чтобы основательно ободрать дубу ветки. Когда она закончила, сбоку от широкого ствола лежала большая куча изогнутых ветвей и листвы. Сам ствол был неряшливым — отрывание ветвей лишило его длинных полосок древесины и коры. С одного его конца также всё ещё присутствовала нескладная масса корней, из которой торчал грубо выдранный корень с массой перекрученных щепок и кусков.

Кассандра вопросительно посмотрела на Чада:

— Так пойдёт?

Он подумал с секунду над её словами:

— Это всё превосходно, но нам по-прежнему нужно хотя бы ещё два таких, и если они все будут такие большие, то у нас будет самый гигантский навес в мире… если только ты не сможешь его расщепить.

— Обязательно расщеплять надвое? Не думаю, что смогу настолько тонко сработать.

— Тут древесины достаточно, чтобы расщепить на двадцать кусков, будь у нас лесопилка, — грустно засмеялся Чад.

Кассандра раскрыла челюсти, и укусила один из концов большого бревна, сжимая его зубами подобно какой-то гигантской собаке, наконец нашедшей свою любимую кость. Острые как бритва зубы глубоко погрузились в древесину, когда невероятное давление челюстей стало её ломать. Она отпустила дерево до того, как оно совсем раскололось, а затем передвинула голову в сторону на пару футов, и повторила процесс. Обрабатывая таким образом всё бревно, она превратила его в набор тяжёлых полосок дерева, слабо соединённых друг с другом.

Лесник улыбнулся:

— Вот с этим я работать могу. — Виски согрело ему конечности, и расслабило напряжённые мышцы. Используя топорик и, время от времени, ручную пилу, он начал расщеплять тяжёлые деревянные полоски на части. Некоторые оказывались слишком короткими, в зависимости от того, из какой части бревна они были, но в конце у него осталось семь кусков, которые были почти такими же длинными, как ствол дерева, с которого он начал.

Драконица не подходила для тонкой работы, поэтому она легла, и принялась наблюдать за его работой. Охотник собрал грубый каркас, который стоял, прислонившись к избранному им валуну, и использовал более мелкие части, чтобы сделать ряд поперечин. Решив не тратить зря верёвку из сумки, он оторвал длинные, тонкие полоски зелёного дерева, и использовал их, чтобы связать весь каркас вместе.

— Они не продержатся долго, — заметила Кассандра, наблюдая за его работой. — Когда высохнут, некоторые из них сломаются.

— Это так, милочка, — фамильярно согласился Чад. Работа, похоже, улучшила ему настроение. — Но некоторые продержатся дольше, чем ты думаешь, и, к тому же, как только я закончу эту часть, то начну вплетать в неё маленькие ветки, как в плетёной корзине. В целом всё удержится вместе, даже если часть изначальных креплений распадётся. Смотри и учись.

Он продолжил работать, а тени становились всё длиннее. После нескольких часов у него была построена сносная решётчатая структура из маленьких веток и тонких полосок, извлечённых из расколотых останков ствола.

— У тебя ловкие руки, — сделала комплимент драконица, — но от дождя эта штука не защитит. Не следовало тебе убирать листья с маленьких веток.

— Дуб для этого плохо подходит, — отозвался лесник. — В крайнем случае он сгодится, но если дождь сильнее мороси, то вода просто начнёт просачиваться через него. Сосна хорошо подошла бы, из иголок легко сделать кровлю, но у нас тут такой роскоши нет. Ты не против свезти нас немного в ту сторону? — Он указал на длинный травянистый склон в полумиле вниз по холму.

— Там нет деревьев.

— Мне нужна длинная трава, — сказал он ей.

Кассандра перенесла его через короткое расстояние до указанной им местности. Оказавшись там, охотник вытащил свой длинны нож, и начал срезать толстую траву. Стебли были длинные, в два или, порой, три фута, и он собирал их в пучки толщиной в своё запястье, прежде чем вязать из них вязанки с помощью всё той же травы.

Она четверть часа наблюдала за ним с интересом, впечатлённая уверенностью и ловкостью, с которой он проворно резал и соединял толстые пучки травы в вязанки. Но с течением времени она начала оглядываться через плечо, глядя вверх по склону холма, туда, где спали их друзья.

— Не думаю, что мне разумно слишком долго оставлять их одних. Сколько ещё времени у тебя это займёт?

Чад кивнул, поглядывая на горизонт. Солнца быстро садилось, и с востока шли тяжёлые тучи.

— Слишком долго, но особо много света мне не нужно. Лети, проверь их, просто возвращайся время от времени. Будешь отвозить обратно то, что я успею сделать.

Пока он работал, опустилась ночь, и Кассандра возвращалась каждые полчаса, чтобы унести плоды его трудов обратно в лагерь. Пошёл лёгкий дождь, когда она вернулась за, как он предположил, последней партией.

— Дай мне минутку, я слетаю, и вернусь, — сказала она ему.

— Не, просто не дай ребятам промокнуть. Я пешком догоню, — отозвался он.

— Пока ты поднимешься по холму, ты уже весь вымокнешь.

— Не в первый раз мокну. — По правде говоря, его труды уже заставили его вспотеть, но Чад знал, что через несколько минут будет он дрожать. Некоторые дни просто были херовее других, но если выбор был между холодом и сыростью для него или для их раненых друзей, он решил, что сам находится в гораздо лучшем положении, чтобы с этим справиться. Однако это не значило, что он не стал на это жаловаться.

Он резво побежал обратно, пока она полетела вверх по склону холма. Кассандра приземлилась ещё до того, как он пробежал пятьдесят ярдов. Она вполне могла бы всё равно вернуться за ним, но почти сразу же дождь повалил уже основательно. Она расправила крылья, создав над ними импровизированную крышу.

Чад бросил взгляд на небо, с трудом взбираясь дальше.

— Я как-то надеялся, что это будет чисто символический жест, и что ты потерпишь, пока я не вернусь обратно. — Единственным ответом ему был громкий рокот, когда раскат грома прокатился по холмам. — Да, и ты тоже иди нахуй, — тихо выругался он в сторону грозовых туч.

Люди в целом полагали, что он по профессии был любителем дикой природы, но это было правдой лишь отчасти. Чад знал, что Матушка Природа часто была самой большой стервой из всех. Глядя вверх по лежавшему впереди склону, он заметил, что холм, на который он взбирался, и соседний с ним холм, отчасти напоминали пару огромных грудей. Это наблюдение заставило его тихо засмеяться про себя:

— Я к тебе всё время возвращаюсь только из-за твоих громадных титек.

Ещё один грохот встряхнул небо, и вдалеке сверкнула молния.

— Ага, знаю. Ты всё равно всегда смеёшься последней.

Пятнадцать минут спустя он добрался до лагеря. Их спящие подопечные всё ещё были разложены в ряд поблизости от почти готового навеса, а Кассандра сидела рядом с ними, расправив крыло, чтобы укрыть их от ливня. Чад даже не стал к ним присоединяться — вместо этого он пошёл к горке вязанок из травы, и начал крепить их к нижнему краю каркаса.

— Тебе следует подождать, пока не пройдёт гроза, — предупредила Кассандра.

Он фыркнул:

— Мокрее мне уже не быть. К тому же, тебе разве не холодно держать так крыло, со всей текущей по нему водой? — Пока он это говорил, его зубы слегка постукивали.

— Драконам не бывает холодно, — ответила она.

— Неужели? Мне всегда казалось, что ящерицы хладнокровные. — Лесник стоял к ней спиной, поэтому Кассандра не видела ухмылку у него на лице.

Драконица тихо зарычала:

— Я что, по-твоему, похожа на ящерицу? — Запыхтев, она выпустила из пасти язык огня. — Уверяю тебя, кровь у меня весьма горячая.

Лесник засмеялся, и продолжил работать, приматывая вязанки травы длинными рядами вдоль построенного им навеса. На это ушло больше часа, но в конце концов все они оказались на месте, хотя на следующий день ему наверняка придётся переделать часть этой работы. Он спешил, и сомневался, что работа была сделана настолько хорошо, насколько ему хотелось бы. Однако пока что она укроет их от дождя.

Закончив с этим, он перенёс их человеческих подопечных под новый навес. Грэм и Алисса ворочались и слегка стонали, пока он тащил их в новое место, в то время как Барон на самом деле очнулся ненадолго, когда боль полностью вернула его в сознание. Мойра оставалась обмякшей и никак не реагировала. Чаду не нравилось, что это могло означать, но он почти ничего не мог с этим поделать, кроме как ждать и надеяться. Он дал Барону воды, и посмотрел, как дворянин снова погрузился в сон.

Охотник дрожал, садясь под наклонной крышей. Ветер едва ли мог его там достать, но он слишком долго был мокрым, и разжечь огонь под таким ливнем было невозможно.

Грэйс была слишком крупной, чтобы её переместить, да она и не поместилась бы под навесом, но Кассандра сменила своё положение, когда люди были надёжно укрыты. Она свернулась вокруг меньшей драконицы, и накрыла её крылом. Чаду это показалось уютным на вид, и ему пришло в голову, что, быть может, ему бы и самому не помешало тепло кого-то из его спящих друзей.

Он покачал головой. Это бы лишь оставило кого-то другого мокрым, и никто из них не выглядел так, будто ему нужны были дополнительные проблемы. Отхлебнув из бутылки, он сел поближе к валуну, к которому был прислонен навес, и попытался думать тёплые мысли. «Хороший костёр, тёплая постель, и мягкая задница, к которой можно прижаться…». Порыв холодного воздуха унёс эту мысль прочь, и он снова задрожал. Чад заскрипел зубами: «Я промёрз до самых яиц, и даже дальше».

— Иди сюда, — сказала низким голосом Кассандра.

Он бросил на неё взгляд:

— Э?

— Я сказала, иди сюда.

Его мозг работал не так хорошо, как обычно:

— Зачем?

— Я тебя согрею, — предложила она ему. — Забирайся между нами. — В качестве объяснения она подвинула крыло, показывая ему место, которое имело ввиду.

Он подумал было о том, чтобы возражать, но был слишком усталым, чтобы утруждать себя этим. Он уместился в предложенном ею месте, проскользнув между двумя драконицами. Их тела излучали равномерное тепло, и чешуя у Кассандры на животе была гладкой на ощупь. Чад поворочался, пока не устроился поудобнее. Земля была влажной, но драконицы более чем компенсировали вызванную этим потерю тепла. Закрыв глаза, он откинул голову назад.