Голос показался мне знакомым. Даже очень знакомым.
Рывком сев и посмотрев на говорящую, я моментально понял, почему.
Рыжеватые волосы, подкрашенные хной, чтобы замаскировать седину. Светло-серые глаза. Морщины, ничуть не скрывающие, что в молодости это лицо частенько заставляло мужские сердца биться чаще – да и сейчас не вполне утратило привлекательность. Расплывшееся с годами тело хранило остатки былой стройности. Песочного цвета деловой костюм, белоснежная блузка и светло-коричневые туфли очень шли ей. Помнится, этот костюм и эти туфли долго выбирали среди множества других, прежде чем отец преподнёс их как подарок на двадцатилетие свадьбы…
Я тряхнул головой и встал. В груди разливался странный, ни разу доселе не испытанный мной холод.
- Госпожа Тепелью, – сказал я женщине, выглядевшей копией моей матери. – Вы полагаете это… воплощение удачной шуткой?
- Рин! – тихо ахнула Луна. – Госпожа…
- Я объясню всё сама, – объявила богиня, и аватара умолкла, не закончив. – Видишь ли, Женя, у любых способностей есть своя цена. Поскольку отчасти я являюсь персонификацией… идеи материнства, да, можно сказать и так… мне необходимо прилагать определённые усилия, чтобы смертные НЕ видели во мне образы своих матерей.
- Был бы весьма признателен вам, госпожа, – сказал я, по-прежнему чувствуя холод, – если бы вы приложили… определённое усилие.
Аватара снова ахнула. И я добавил, без особого желания:
- Если вас это не затруднит.
Тепелью вздохнула.
- К сожалению, именно сейчас – затруднит. Но если ты настаиваешь…
Небрежный жест-приказ. Хоботолицый, о котором я уже успел позабыть (непростительная оплошность!), кивнул. И обратил на меня свою Силу. Фигура моей матери скрылась за ореолом нестерпимого золотистого сияния, спасаясь от которого, я был вынужден опустить голову и прищуриться. Из ореола раздался голос, мало похожий на человеческий:
- Так лучше, Женя?
- Моё имя – Рин Бродяга, госпожа Тепелью.
- Я знаю.
- А знаете ли вы, для чего я нарушил ваше уединение?
- Да.
- Что вы ответите мне, если я попрошу отдать мне Арфу Грёз?
- Что не смогу этого сделать.
Я сглотнул тяжёлый шершавый ком. Вот так. А силой (или даже Силой, без разницы) тут ничего не добьёшься.
- Госпожа Тепелью, могу ли я просить вас о милости для Рина Бродяги?
Голос аватары слегка дрожал, но была в нём и решимость.
- Малышка Омиш. Ты ведь уже не входишь в мою свиту?
- Именно поэтому я и прошу о милости. Вы… задолжали мне. Госпожа.
Моё сердце пропустило удар, но губы сами собой растянулись в улыбке.
Так её!
В голосе старшей богини звякнула не то насмешка, не то лёгкое раздражение:
- А ты изменилась. Не Шимо ли научил тебя новым манерам?
- Отнюдь нет, госпожа Тепелью. "Манерам" меня научил этот человек… Рин Дегларрэ.
- Вот даже как. Не стану поздравлять тебя раньше времени, Омиш. Но мой ответ останется прежним: я не могу отдать вам Арфу Грёз.
- Но…
- Помолчи, сделай милость. И дай мне договорить.
- Мы внимаем, госпожа.
- Вместо Арфы Грёз я могу отдать вам то, что было её частью.
Моё сердце пропустило ещё один удар.
- Госпожа Тепелью, что произошло с Арфой? – спросил я.
- Ты же не думаешь, что Мифрил и его отец – единственные, кто не хочет, чтобы Арфа и дальше находилась в нашем распоряжении? Спроси у риллу, что произошло. Если осмелишься.
От новых вопросов я воздержался. А спустя ещё несколько секунд хоботолицый сотворил какое-то заклятье, после чего бросил мне под ноги смятый и покорёженный кусок… чего-то. Не потребовалось много времени, чтобы опознать в этом куске варварски изувеченную часть основания Арфы, которое я видел в сотворённой Неклюдом иллюзии.
- Забирай это и уходи, – распорядилась богиня. – Да скажи Ленсаро, чтобы он не чинил тебе препон. А с тобой, Омиш, у нас…
- Нет. Я бы хотела последовать за Рином, госпожа Тепелью.
- Ты знаешь правила. Во второй раз я…
- Нет, госпожа, – снова перебила младшая.
- Уверена?
- Да, госпожа.
- Тогда уходи и ты.
- Я уйду. Но сначала хочу спросить.
- Спрашивай.
- Вы всерьёз рассчитывали, что я во второй раз доверюсь вам? Госпожа.
- Я не рассчитывала. Но надеялась. И мне… больно, что надежды не оправдались.
- Госпожа!
- Уходите.
Противиться слову богини Верхнего Пантеона, ставшему фокусом Силы, невозможно. Во всяком случае, для тех, кто не входит ни в Верхний Пантеон, ни в число риллу. Короткий приказ вышвырнул нас с аватарой из чудесного сада, как котят, протащил сквозь арку Преддверия Всех Дверей и бросил под ноги Ленсаро.
- Ага. Ну и как вам Сияющие Палаты? Кажется, вам обоим экскурсия пошла на пользу.
Я поднялся на ноги, тщетно пытаясь сохранить остатки достоинства.
- Госпожа Тепелью велела вам передать, чтобы вы не чинили… препон.
- Хотите обратно в Пестроту? Это можно. Но тут, знаете ли, есть одна трудность.
- Какая?
- Риллу может не понравиться присутствие Омиш. Как-никак, прямое нарушение договора.
Я посмотрел Стражу Направлений в лицо. И пообещал:
- Я позабочусь об этом.
- Не слишком ли много ты берёшь на себя, маг?
- Полагаю, если вы… снова… поможете мне, то не слишком.
Ленсаро расхохотался.
- Какой догадливый!
- Да. Но впредь я бы посоветовал вам предупреждать, прежде чем… помогать мне.
- А если не сочту нужным?
- Тогда я обижусь.
- И это всё?
- Конечно, всё. Вы же не думаете, что я всерьёз начну вам мстить?
- Да, это было бы смешно.
- И ещё как. Что может сделать маг столь могущественному богу? Ни своими действиями, ни бездействием я не могу изменить ваш статус. Мелочь вроде меня вообще едва заметна и легко может быть раздавлена, попавшись некстати. Мне лучше держаться от вас подальше.
- От Омиш ты тоже намерен держаться подальше?
- Нет. Но она считается с мелочью вроде меня. И, как мне кажется, вовсе не против моего вмешательства в её дела в будущем.
Ленсаро смерил меня тяжёлым взглядом.
- Значит, ты не хочешь считаться с теми, кто не считается с тобой?
- Не хочу.
- И по собственной воле ради таких не шевельнёшь и пальцем?
- По собственной – не шевельну.
- Рин!
Я и бог посмотрели на аватару. Потом друг на друга. И почти одновременно улыбнулись.
- Считай, что твои угрозы меня впечатлили, Рин Бродяга. Пренебрегать "мелочами" не следует никому, ведь именно мелочи порой решают исход серьёзных событий. Каков твой план?
Я явился в крепость Ордена Золотой Спирали точно так же, как в прошлый раз. Точно так же был издалека обстрелян оборонительными артефактами, точно так же применил Хомо Ракетус, чтобы пробиться во внутренний двор. Только приземление вышло более аккуратным. И ещё в этот раз меня гораздо дольше – и гораздо изобретательнее, чем в прошлый раз – атаковали классикой боевой магии в попытках взломать мои динамические щиты. Похоже, наёмники Ордена высоко оценили возможность потренироваться.
Я им не препятствовал. В конце концов, мне тоже остро нужны тренировки. Кроме того, две идеи, использованные в применённых наёмниками чарах (основанная на каталитической "коррозии" ориентированных силовых структур и ещё одна, остроумно использующая принцип туннелирования "мимо" слишком мощных барьеров) очень даже стоило запомнить, развить и позже применять самому.
Мифрил появился спустя полтора часа. Его появление стало сигналом к прекращению атак. Но ощутил я отнюдь не облегчение.
- Ты не принёс Арфу, – заметил риллуев сын.
- Нет. Только это, – развернув до полного размера небольшой пространственный изолят, я бросил на каменную мостовую двора глухо лязгнувший остаток артефакта.
- Надо же, – почти пропел Мифрил. – Ты даже с этим справился. А это точно часть Арфы? Ты не пытаешься ли обмануть меня?
- Как бы я смог? Клятва не позволила бы…
- Молчать.
Привычное омерзительное ощущение затопило меня. Воля и мысль риллуева сынка, словно пучок щупалец, влезли в моё сознание и принялись перетряхивать память. Однако на сей раз я ощутил не только Силу Мифрила, но и то, что эта Сила стала заметно меньше. На самом деле это было, конечно, не так. Мой "наниматель" каким был, таким и остался. Замеченное мною стало не свидетельством его слабости, а свидетельством роста моего собственного могущества.
Хотя я предусмотрительно держал внутри только треть своего потенциала, даже эта треть существенно превосходила то, что я не так давно считал своим пределом. Да и не в одном лишь потенциале дело: окрепла также моя воля, стало шире восприятие мира, яснее – сознание…
Мифрил, разумеется, тоже почувствовал перемены. И они ему нисколько не понравились. Кажется, я сокращал разрыв между нами быстрее, чем ему хотелось. А ещё ему не понравилось, что некоторые фрагменты моих воспоминаний плотно скрыло марево божественной защиты. Которая действовала независимо от моего желания и не открыла бы защищаемых ею тайн, даже если бы риллуев сынок расплющил мой разум, как ком глины.
- Что ж, – почти прошипел Мифрил, заканчивая раскопки и поплотнее стискивая ту часть моего разума, доступ к которой имел, – пришла пора новой клятвы.
- Но…
- Я велел тебе молчать. Так что, пока не разрешу, МОЛЧИ!
Приказ хлестнул, словно огненный бич, словно злой стальной град. На мгновение мне показалось, что моя голова лопнет, как переспелый помидор под кованым сапогом.
К счастью, не лопнула.
- Итак, у меня есть для тебя цель. Его имя – Фартож Лахсотил, но чаще его называют по прозвищу: Резак. Два года назад он жил в Нижних Гнёздах города Ламайн, что на границе Сумерек Легидеона и его Ночи. Может, он до сих пор там, может, переехал – это меня не волнует. Ты сейчас поклянёшься мне своей душой и Силой, что отыщешь его и убьёшь. Теперь говори.
- А можно конкретнее? Кто такой этот… Резак?
- Высший маг, разумеется, – не без издёвки сообщил Мифрил. – Посвящённый Кристалла. Если не ошибаюсь, Фартож Лахсотил был наставником Лерма Часовщика, который, в свою очередь, учил азам магии Дирага Неспешного… чью историю ты уже знаешь.
"Просто чудесно! Моя мишень – не просто высший, а один из старейших высших…"
- И которым по счёту я буду? – мрачно поинтересовался я.
- Из тех, кого я посылал за головой Фартожа? Точно не скажу.
- Их было так много?
- Да. Я посылал и одиночек, и целые команды, но ты справишься, я уверен! Ты просто поражаешь меня своими талантами, Рин Бродяга. Так что клянись!
Давление чужой воли рывком возросло, намекая, что Мифрил теряет терпение.
- Последний вопрос…
- Ну?
- Сколько у меня будет времени на подготовку?
- Полагаешь, что сумеешь одолеть Резака не силой и не умением, но коварством?
- Мне нужны хоть какие-то шансы! И ещё я бы хотел при случае привлечь к делу кого-либо со стороны. Наёмники, редкие артефакты… всё, что может пригодиться!
- Ну-ну. Хорошо, я буду щедрым. Сколько времени ты хочешь?
- Чем больше, тем лучше.
- Ишь, хитрец! Я не собираюсь ждать тысячу лет, – отрезал риллуев отпрыск. – И даже десять лет ждать не собираюсь. Год я тебе дам, но не больше. И ещё дам полную свободу в выборе средств, так и быть. Клянись!
- Клянусь своей душой и Силой, – начал я, – что не позднее чем через год, начиная с этого момента, высший маг Фартож Лахсотил по прозвищу Резак лишится жизни… и я лично явлюсь сообщить об этом.
- А ты хитрец. Не поклялся, что лично убьёшь его. Думаешь, кто-нибудь сделает за тебя всю работу, да?
- Вам-то с Клугсатром какая разница, кто и что сделает? Результат важнее…
- И то верно. Ну что ж, ступай, Рин Бродяга. Желаю удачи с Резаком.
Засим Мифрил скрутил пространство и переместился куда-то. Добытый мной кусок Арфы исчез вместе с ним.
"Наверно, к папе на доклад побежал".
Я сотворил Хомо Ракетус и тоже свалил куда подальше.
- Фартож Лахсотил… Ну и ну. Не знал, что он до сих пор жив. Во времена молодости моего наставника он уже считался древним. Должен заметить, что на этот раз тебе подсунули задание не просто неимоверно трудное, а, скорее, невыполнимое.
- Догадываюсь.
Мы с Неклюдом сидели на веранде его дома в Пятилучнике и пили чай. Полагаю, уточнять, кем был заварен этот чай, не надо.
- И что ты намерен делать?
- Ну, если учесть, что надёжной блокады памяти я до сих пор не создал, вернуться на Дорогу Сна я по-прежнему не готов. А если учесть, что водить риллу за нос удастся не долго, я хочу разобраться с Резаком и заодно с Мифрилом как можно быстрее.
Старый высший остро взглянул на меня.
- Ты понял?..
- Что Арфа не уничтожена? Разумеется.
- Давно?
- Ещё в Сияющих Палатах. Как раз когда болтал с Ленсаро. Я во время того разговора вообще много разного понял…
Так оно и было.
Когда я не смог вникнуть в суть разговора аватары с божественным шутом, я нагрузил Параллель задачей по независимому анализу ситуации. Раз уж живые мозги дурят… И холодная машинная логика мне выдала результаты. От которых я чуть волосы выдирать не начал.
Для начала независимый семантический анализ вскрыл значение термина Дегларрэ, которым меня столь щедро наградила Омиш. С высокой вероятностью оно означало нечто вроде Зачинатель, с подтекстом – Родитель. Да-да-да. Своим импровизированным заклятьем среди самодвижущихся песков жутенькой детской я наворотил сразу много разного. То, что я спас из заключения Омиш (что моментально улучшило её характер), перенеся её суть в тело Луны целиком, сколько оставалось после веков во власти Шимо, явилось всего-навсего побочным эффектом имянаречения Айнельди. Омиш просто уцепилась за суть новорождённой богини, в каковую из-за любезно подправленной Ленсаро цепи событий превратилась Луна…
Что? Да, конечно, ситуация не из самых простых, но если поднапрячься – можно понять и без полулитра крепкого.
Итак, Ленсаро скорректировал "траекторию" перемещения. Я с телом аватары оказался в детской, а душа Луны, в полном соответствии с правилами для воплощений богов, – в том Месте, где Шимо держал сущность Омиш. Когда бог нисходит в плоть смертного, последний приобретает божественные черты, становясь аватаром (или аватарой). Когда душа смертного оказывается без защиты плоти посреди сути бога, в данном случае – богини… ну, тут всё понятно. Я вытащил Луну раньше, чем она окончательно растворилась в богине, но не настолько рано, чтобы это "купание" вообще не повлияло на неё. Потому-то Луна и не стала Полным Воплощением Омиш: не может стать таковым чужое прямое воплощение. План Ленсаро, таким образом, удался полностью. Он стал кем-то вроде повитухи, я – отца, Омиш – матери, а Айнельди – нашей общей дочерью.
Причём дочь и мать делили одно тело на двоих и вообще сильно смахивали на сиамских близняшек, ещё не подвергшихся операции по разделению.
Теперь понимаете, почему родственные отношения богов часто НАСТОЛЬКО запутанны? Ведь случай с Айнельди – далеко не самый кручёный…
Однако едем дальше.
Машинное бесстрастие Параллели напомнило мне, что Тепелью ни разу не сказала прямо о разрушении Арфы. Мне также был задан вопрос, куда именно мог отлучаться Неклюд, пока я сидел подле питающего узла и пара других риторических вопросов, вроде "что делал хоботолицый в Месте отдохновения богини Верхнего Пантеона, у которой одних ранговых богинь в услужении не один десяток?". В общем, вывод был сделан простой: Неклюд сгонял в Сияющие Палаты, уломал госпожу Тепелью устроить небольшой спектакль, а для пущей убедительности отчекрыжил от Арфы кусок… с таким расчётом, чтобы после починки Арфа работала лучше прежнего.
Наконец, благодаря небольшому независимому расследованию, проведённому Параллелью, я уточнил целый ряд акцентов в отношениях богов и риллу. Отношениях, которые не могли быть реализованы без активного участия Ленсаро (родича Финхеля, между прочим). Вообще Страж Направлений оказался тем ещё жуком. Чего стоила одна только экскурсия в детскую, которую он для меня организовал. Этакий толстый намёк: видишь, как расплачиваются те, на кого обращают неблагосклонное внимание боги Верхнего Пантеона? О его полной уверенности, что Финхель поможет нам с Омиш-Айнельди, нечего и говорить.
В общем, когда я объяснялся с Ленсаро на языке намёков, он тоже меня понял…
Правда, ничего такого уж тайного тогда не прозвучало. Но если надо озвучить, пожалуйста. Я констатировал, что боги горазды эксплуатировать смертных. И это понятно: в смертных скрыт корень божественного могущества. Однако далеко не всем смертным по нраву эксплуатация; кое кто, не будем тыкать пальцами, предпочёл бы сотрудничество. Хотя бы против риллу, если уж общего интереса не просматривается… пока… а что там в будущем случится, ещё никому не известно, даже Сулгасу, будь он десять раз божественный пророк и вообще коллега Видящих. В общем, давай-ка дружить. По принципу: ты мне, я тебе.
А если ты мне подножку вместо руки помощи, то я ведь вполне могу ляпнуть что-нибудь не вовремя. Только не надо про то, что я не успею ничего ляпнуть. ЛиМаш (получивший сведения через замаскированный ментальный канал) донесёт то, что я знаю, до риллу… а в Пестроте, как бы боги ни надували щёки, первыми среди равных зовут властительных, а не божественных.
Да. Ленсаро понял меня более чем хорошо – и оградил своей Силой кое-какие части моего разума, знакомство с которыми было бы для Мифрила совершенно лишним. А ещё он помог открыть для меня и Омиш-Айнельди тропку через Преддверие Всех Дверей, ведущую прямиком в Пятилучник. Который формально частью Пестроты не являлся и, соответственно, пребывание в котором сразу двух богинь под статьи договора богов и риллу не подпадало…
- Понял он, – буркнул Неклюд. – Лучше бы ты понял, как будешь исполнять новую клятву. Если ты рассчитываешь, что я вместе с тобой пойду убивать Резака…
- Вот уж нет. Я вообще не намерен его убивать. Доставлять Мифрилу радость? Ещё чего!
- Тогда ты умрёшь.
- Надеюсь, что нет. Хотя риск, конечно, зашкаливает.
- Как ты будешь изворачиваться?
- Строго по плану. На этот раз я пропихнул в клятву одну зацепку…
- Ну-ка, ну-ка! – оживился высший. – Подробнее!
Подобные пейзажи во множестве описывали классики научной фантастики. Например, Артур Кларк в "Свидании с Рамой". Надо сказать, воображение и чувство меры классиков не подвело. Как именно должен выглядеть изнутри мир цилиндрической формы, сила тяжести в котором создаётся центробежной силой, они описали довольно точно.
Правда, внешнее сходство в данном случае обманывало. То, что казалось цилиндром, на деле было замкнутой на себя плоскостью одного из вторичных лучей симметрии Пятилучника. Аналог силы тяжести создавался, соответственно, не вращением, а давлением прогиба, то бишь кривизной самого пространства как одним из его геометрических свойств. Раскалённый шнур, протянутый по воображаемому "центру" цилиндра и успешно заменяющий здесь солнце, наполнял энергией не какой-нибудь атомный реактор, а хорошо знакомый мне по долгим вахтам кусочек пленного хаоса: питающий узел. Зато здешняя биосфера была точь-в-точь такой же "ручной" или как минимум регулируемой, как биосфера любого искусственного мира. И не важно, техническими или магическими методами этот мир создавался.
То, что местная растительность имела отчётливый синеватый оттенок, а населяли этот вторичный луч хотя и гуманоиды, но ни разу не люди, а скорее двуногие сизые лягушки, – на фоне всего остального могло считаться сущей мелочью. Во всяком случае, Омиш полагала, что распространить веру в себя среди местных ей ничто не помешает. И Айнельди с ней не спорила.
Кто мог бы ей помешать? Разве что высшие маги Пятилучника. Но их невмешательство в большей или меньшей степени гарантировала благосклонность Неклюда. А когда в двуединую богиню уверует хотя бы пара миллионов смертных, ей и высшие маги мало что смогут сделать. Птичка клюёт по зёрнышку, но миллион зёрнышек – это уже не одна тонна питательного зерна. Если же вдобавок к поддержке рядовых смертных Омиш-Айнельди заручится поддержкой низовых адептов и верхушки магического сословия… в отсутствии прямых конкурентов, претендующих на свою долю пирога… в общем, за какие-нибудь жалкие три-четыре века можно так развернуться, что впору задумываться о вершинах. О месте в Верхнем Пантеоне то бишь.
Имея в тылу сотни миллиардов верующих – вполне реально.
…но сейчас двуединая богиня мне ничем помочь не могла. Во многих отношениях мы с ней играли на равных – что доказывал хотя бы трюк с имянаречением. А с влиянием на материальный мир у меня дела обстояли даже лучше. Что с того, что Омиш превосходила меня силой раз этак в сто? Восполнять-то потраченную энергию ей было негде… тогда как за мной всегда и всюду тенью следовало всеобъемлющее молчание Предвечной Ночи.
Как правило, смертные слабее даже мелких божков, пробавляющихся верой пары тысяч последователей. Но я-то всю свою жизнь в Пестроте построил на отрицании правил.
Когда аватара сообщила, что не может дать мне ничего, кроме своего благословения, я только рукой махнул. (Кстати, пора бы уже перестать именовать её аватарой: хотя для Омиш она по-прежнему служит воплощением, для Айнельди-то это тело – самое что ни на есть родное… с другой стороны, если не аватара, то кто? В наречиях Пестроты вряд ли найдётся нужный термин, чтобы назвать то, чем она стала!)
- У тебя только год срока, – продолжала Омиш-Айнельди настойчиво. – Я не успею…
- А я ещё раз повторю: это мой бой. И Мифрил – мой враг. Мой. Понимаешь?
- У меня есть Шимо, – суховато ответила она. "Понимаю, да ещё как…"
После известных событий в Сияющих Палатах я изменил своё мнение о старшей части двуединой богини. Впрочем, она тоже посматривала на меня… странновато, так скажем.
- В таком случае я пошёл. Всяческих удач тебе на новом месте – и до встречи.
- Постой!
- Я да вроде бы и так…
- Ты не мог бы напоследок оказать мне ещё одну… милость?
- Какую?
Будь богиня простой смертной, я бы сказал, что она замялась (вот ведь казус: не вдруг поймёшь даже, надо обращаться к ней в единственном числе или во множественном!). Впрочем, заминка оказалась недолгой.
- Ты не закончил начатое, Рин Дегларрэ.
В отсутствие божественной магии, давящей мне на мозги, я и сам соображаю довольно-таки неплохо. Конечно, присутствующая богиня могла бы на меня надавить, да только она уже видела, как я склонен на давление реагировать.
А если учесть, что ей требовалось…
- Если тебя устроит чисто магический способ, я готов.
- Мне бы хотелось… природного.
- Или магией, или никак.
- Схетта?
- Именно.
Богиня криво, совершенно не божественным образом улыбнулась. Уж не знаю, то ли Айнельди ещё не разучилась улыбаться вот так, то ли Омиш – научилась.
- Никогда бы не подумала, что стану завидовать смертной. Но ты даже невероятное делаешь обыденным… Бродяга. Неужели я хуже?
- Ты просто другая. И этого довольно.
- Не боишься женской мести?
- Вообще-то побаиваюсь. Но тут такое дело… если бы я был склонен изменять своему слову и своим… близким, я бы не был достоин твоего щедрого предложения. А поскольку мне хочется быть его достойным, я не могу его принять.
- Какие сложности ради того, чтобы сказать "нет"!
- Ты могла бы взять, что желаешь, не спрашивая.
- Неужели?
- Ну… может быть, и нет. Во всяком случае, мужской мести ты бы могла не бояться.
- О да. Мстить ты бы не стал. Ты бы просто перестал считать меня достойной. Вычеркнул из круга близких. Когда тебя оскорбляют, тебе плевать, что нанёсший оскорбление считает себя каким-то там высшим существом. Но дело не в страхе оказаться… вычеркнутой.
- Конечно. Потерять достоинство гораздо страшнее, чем друга.
- Можно подумать, что сейчас я не теряю достоинство – по капле, но неудержимо!
- Ничуть. По крайней мере, не в моих глазах.
- Да? А когда ты используешь свой магический метод, как я буду себя чувствовать?
- Так, как чувствует себя любая мать. Воротами, через которые в мир в скором времени войдёт чудо… а из-за особенностей твоего положения ты будешь также и этим чудом. Мать, приходящаяся дочерью собственной дочери…
Богиня вздохнула.
- Скажи на милость, откуда в тебе столько мудрости?
- Вот уж не знаю. Из книг, наверно.
- Не-е-ет, Рин Бродяга. Не в книжной премудрости дело… ладно. Начинай.
- Прямо сейчас?
- А разве есть смысл откладывать? К тому же ты, кажется, торопился…
- И то верно. Тогда не мешай. Работа предстоит тонкая, а я, если быть откровенным, в биомагии не очень. Может, попросишь кого-нибудь из…
- Нет. Обойдусь без "кого-нибудь".
Я пожал плечами и нырнул в транс-анализ.
В сущности, заставить женскую яйцеклетку делиться in vivo – трюк из тривиальных. Для многих видов мать-природа сделала партеногенез нормой, а магия вполне способна рамки этой самой нормы расширить. Вот только останавливаться на чистом партеногенезе я не собирался. Это показалось мне… неправильным. Даже, пожалуй, нечестным.
Омиш-Айнельди обратилась за помощью именно ко мне. К своему Дегларрэ. Пожелай она просто скопировать себя, сгодился бы любой не совсем криворукий ученик целителя.
Значит, я должен сделать больше. Хотя биомагия – это действительно "не моё".
Но кто сказал, что я обязан использовать классику биомагии?
Язык хилла – незаменимый инструмент для любого, желающего воздействовать на объект с не до конца понятной природой (биологию воплощённого божества, например). А магия подобий, применительно к живым действительно достаточно простая, способна придать ребёнку частичное сходство с "отцом", даже если этот самый "отец" в процессе зачатия просто стоял рядом, как истукан с острова Пасхи, активно шевеля исключительно мозгами.
Если я не знал, к чему приведёт вмешательство в тот или иной тонкий процесс, мне хватало ума в него не вмешиваться – в конце концов, самое известное определение описывает магическое искусство как способность сделать ровно столько, сколько считает нужным маг, и ни на волос больше. Большую часть конкретики я оставил на волю Омиш: в конце концов, телу, толчок росту которого я дал, предстоит стать её вместилищем, вот пусть она и разбирается со всякими мелкими частностями. Даже частичное внешнее сходство с собой, любимым, я прописал не как нечто обязательное, а как потенциальную возможность. Если богиня того пожелает, то трансмутирует ещё в утробе в существо, вообще на человека не похожее.
Но – жизнеспособное существо. "Запас прочности", вложенный в любой живой объект, я постарался нарастить до максимума, с каковой целью опять-таки нагло передрал несколько решений, использованных Сьолвэн при тюнинге моей бренной оболочки.
Когда я закончил свои манипуляции, оказалось, что я уложился в три часа с полтиной. Хотя мне сквозь пелену транса всерьёз показалось, что я маюсь раз в двадцать дольше. Какой-то выверт с субъективным восприятием времени, не иначе.
- Всё. Принимай работу.
Богиня приняла отрешённый вид, а её аура у меня на глазах растянулась, меняясь очень естественно и вместе с тем радикально. Омиш спешила связать себя с новым воплощением.
А потом Айнельди улыбнулась мне. И то была улыбка именно Айнельди – только её.
- Рин! Как тебе это удалось?
- Что именно "это"?
- Чудо.
- Не понимаю, о чём ты.
- Опять не понимаешь, что делаешь? Похоже, это для тебя типично.
- Так объясни. Что привело тебя в такой восторг?
- Слова тут не помогут. Но… может быть, потом ты увидишь свою… своё творение со стороны и сам поймёшь.
- Может быть, – кивнул я. Если честно, проделанное воздействие меня утомило – не до предела, но изрядно, и в данный момент я попросту не желал ничего понимать и ни во что вникать, а желал залечь в восстановительный транс на час-другой. Или хотя бы просто выспаться.
Айнельди наградила меня проницательным взглядом и слегка ткнула особым образом сложенными пальцами в середину моего лба. Импульс чужой Силы, одновременно изощрённый до предела и простой, прокатился по мне от макушки до пят. А когда он угас, исчерпав себя, вместе с ним угасла и усталость. Та самая сенсорная перегрузка – бич менталистов и других магов, чья работа связана больше с абстракциями, чем с силами, материями и стихиями, не поддающаяся ничему, кроме времени, проведённого в отдыхе от мало-мальски сложной магии, – оказалась вполне даже излечима прямым божественным вмешательством.
- Так-то лучше, – констатировала она. – Благодарю тебя, Рин Дегларрэ.
- А, брось. Друзья не ведут счёта услугам.
Богиня вздохнула. И не требовалось ламуо, чтобы понять: именно слово "друзья" стало причиной этого, опять-таки вполне человеческого, вздоха.
- Ступай. И возвращайся с победой. Надеюсь, моё благословение поможет тебе добиться того, чего ты желаешь.
"Благословение?" Ровным счётом никакого движения Сил, кроме волны целительной Силы, я не уловил. Но мгновением позже решил, что пожелание добра не обязано сопровождаться громокипящими чудесами. Даже если добра желает самая настоящая богиня.
- Я тоже надеюсь, что смогу вернуться. Так что до встречи, Омиш, Айнельди. Я вернусь!
- До встречи, Бродяга…
Легидеон.
Уникальный мир! Ещё более причудливый, чем Зунгрен. Никому не известно точно, один ли риллу создал это тройственное место с его Днём, Сумерками и Ночью, или же Легидеон обязан своим появлением трём разным властительным. Более того: никому не ведомо имя того риллу (или тех риллу), чья воля поддерживает бытие Легидеона. Если с вотчиной Клугсатра и Клугмешд всё достаточно просто и не требуется гадать, какая суть стоит за внешней формой мира-гантели, то о сути этого тройственного мира можно лишь строить гипотезы.
Формально Легидеон – планета. А на практике это три планеты, подобные матрёшкам, занимающие в пространстве одно и то же место. При этом звезды у Легидеона нет: его День залит вечным светом, излучаемым раскалённым кольцом огня вокруг этой "планеты". Близ экватора Дня обычная жизнь невозможна, да и на полюсах Дня Легидеона, мягко говоря, жарковато (потому не стоит удивляться, что тамошние жители перевернули символику света и тьмы: лучистая яркость, что рушится сверху и убивает неосторожных, ассоциируется у них со злом, тогда как уютная темнота подземелий и каверн, хранящая от света, позволяющая выжить, – с добром).
Сумерки Легидеона напоминают по своим условиям обычные миры Лепестка – такие, как Аг-Лиакк, Тагон, Длего, Силайх… но сходство условий не равнозначно сходству сути. В неком, по меньшей мере головоломном смысле Сумерки расположены "под" Днём (и "над" Ночью), они прикрыты Днём от наиболее яростных потоков света, и вместо раскалённого кольца в небе Сумерек разлито неравномерное мягкое свечение: поярче около полюсов, побледнее у экватора. Который является более холодной областью, граничащей с мёрзлым царством Ночи – опять-таки, почти непригодной для обычных живых существ, годящейся только для духов Льда и Мороза, танцующих над беззвёздными вьюжными равнинами самой "внутренней" из трёх частей мира.
Полагаю, из приведённого описания ясно, что Сумерки соединены с Днём и Ночью: с первым – около полюсов, со второй – возле экватора. Но вот как именно они соединены – задача, для слабых умов непостижимая. Слова о глобальной магии пространства мало что объясняют, а понять выведенные магами древности формулы могут не многие. Большинству достаточно чисто практических следствий из странной структуры Легидеона. Достаточно знать, что из Сумерек в День (или в Ночь) можно пройти пешком, вдоль старых, местами рассыпающихся дорог или же напрямик, по бездорожью.
Всё это вместе с ещё кое-какими деталями я узнал, когда явился к намарситу Шехетафри: выдать полуящеру обещанный рассказ о своём походе в Сияющие Палаты и узнать координаты Ламайна. Того самого места, где жил Фартож Лахсотил – древний высший маг, которого Мифрил желал видеть мёртвым.
Или хоть услышать, что он мёртв.
Такой город мог возникнуть только на границе Сумерек и Ночи. Когда я впервые увидел Ламайн, то долго стоял на верхушке скалы, любуясь им… и одновременно тихо ужасаясь.
Погода, словно по заказу, стояла ясная и сухая. Стылые ветра, воющие нераскаянными душами, не несли в себе, как нередко бывало в этих краях, ни колкой снежной крупы, ни льдинок града. Конечно, эти ветра сами по себе могли за считанные минуты выстудить незащищённую плоть, превратив её в оледенелый памятник самой себе, а душу из тела вырвав и присоединив к своему тоскливому хору… но моя-то защита с лёгкостью могла выдержать и не такое. Потому я мог предаваться созерцанию, не думая об окружающем.
Ламайн… чем-то он походил на Ирван, но только вывернутый. Наоборотный. От ветров Ночи Легидеона город спасался в огромной скальной расщелине, развёрнутой перпендикулярно к их преобладающему направлению. Но в его Верхних Гнёздах, лепящихся к скале бугорками с тусклыми глазами окон, всё равно было холодно. Холодно. А долбить прочный скальный монолит или топить печи достаточно часто, чтобы спастись от холода – дорого. Не все обитатели Средних Гнёзд могли позволить себе расширять жизненное пространство, углубляясь в недра камня. И потому Верхние Гнёзда заслуженно считались бедняцким жильём. Ну, относительно: настоящие бедняки, живущие на грани нищеты, в Ламайне просто не выживали. Не те условия.
А что же Нижние Гнёзда?
В них тоже было неуютно, в них состоятельные горожане тоже не селились. Но по причине прямо противоположной. Ибо на дне расселины, к стенам которой лепились дома Ламайна и через которую трудолюбивые разумные перебросили сотни висячих мостов и мостков, булькало адское варево лавы: где тускло-вишнёвое, где багрово-красное, а где и раскалённое до желтизны. Никакой выверт геологии, никакой природный вулканизм тут были ни при чём: в жидком состоянии лаву поддерживало древнее заклятье одного из Основателей города, и администрация собирала с жителей Средних Гнёзд специальный "отопительный" налог. Собранные деньги передавались в качестве платы тем магам, которые соглашались на выматывающий, едва ли не каторжный труд. Древнее и мощное, но довольно примитивное заклятье пожирало "сырую" магию, словно какое-нибудь хтоническое чудище, а для коррекции регулярно возникающих в его структуре "узлов" и "лакун" наилучшим образом подходила только магия крови. Причём не чьей-нибудь, а крови самих магов: отделаться заместительными жертвами для "ремонта" таких чар было очень сложно.
Кстати, с жителей Верхних Гнёзд, спасавшихся от холода фактически своими силами, и с живущих в Нижних Гнёздах, слишком близко к источнику жара, "отопительный" налог власти не собирали. Зато с желающего получить гражданство Ламайна этот налог требовали… ровно за одиннадцать лет и сорок четыре дня. Наскрёб нужную (немаленькую) сумму – гражданин. Нет – значит, нет. Почему именно такой срок фигурировал в документах, за давностью лет не помнили даже матёрые законники. Что не мешало им держаться за традицию всеми конечностями. Об этом забавном выверте законодательства, как и о многих других моментах, связанных с этим местом, мне поведал патрульный намарсит, оказавшийся на поверку довольно-таки словоохотливым.
…Город на тонкой грани. Город меж ледяным адом и огненной преисподней.
Ламайн.
Вздохнув, я поднялся в воздух и полетел вперёд, одновременно спускаясь в расщелину. Мифрил мне сказал, что два года назад Фартож Лахсотил жил в Нижних Гнёздах. Значит, мне снова предстоит сближение с огнём. Причём в буквальном смысле.
Пусть раскаляемая древним заклятьем лава не так горяча, как Сверкающее Море звёздного пламени – это не повод для улыбок. Ибо древний высший куда опаснее любого огня…
Разумеется, наобум я к Фартожу-Резаку не полез. Сначала я, как и во время поисков Неклюда, не поленился поднять письменные источники. Когда-то интересующий меня маг жил в Зунгрене… а значит, должен был упоминаться в документах. Увы! За давностью лет документов, хоть краем относящихся к Резаку, осталось немного. А те, что остались, большого доверия не вызывали. Это если формулировать мягко.
Например, мне попался сборник легенд, в котором натуральная страшилка про мага по прозвищу Резак – с горами трупов, выжженными долинами, кровной местью и всеобщей гибелью – соседствовала с историей, превозносившей мудрость Фартожа. В стиле "…долго думал Лерм Часовщик над тем, как это сделать (варианты: как это понять, как примириться с…, возможно ли проникнуть в… и так далее: история была оформлена циклично, как многие сказки), но, так ничего не надумав, направился к своему Учителю". Который, заметим, по имени не назывался, что вроде как должно было усилить трепет перед его неохватными достоинствами. Ясное дело, что Учитель, в котором при всей скупости описаний можно было опознать Фартожа, тоже некоторое время (как правило, вечер и ночь) размышлял, а потом (наутро) выдавал ученику со вздохом готовое решение его проблемы. Подтекстом: "И когда же ты, наконец, поумнеешь!" Сия история заканчивалась тем, что Лерм Часовщик – под мудрым руководством Учителя, ясное дело! – превращался в высшего мага и благодарил за науку понятно кого.
Как нетрудно понять, извлечь из таких, с позволения сказать, источников достоверную информацию о характере интересующей меня персоны почти невозможно. Легенды – они и есть легенды: более крутое и извилистое вранье можно встретить только в исторических сочинениях.
Изучение артефактов тоже большой пользы не принесло. Оба творения, приписываемых Фартожу Лахсотилу, с моей точки зрения были слишком просты, чтобы оказаться работой того самого мага – древнего, легендарного и пр. К тому же при не самом тщательном анализе всплывал неприятный факт: оба артефакта, якобы сделанные Фартожем, изготовили разные маги. При этом владелец коллекции, в которую входил артефакт номер раз, утверждал, что его экспонат самый что ни на есть подлинный, а властитель небольшого княжества, в сокровищнице которого находился артефакт номер два, со смехом сообщал, что у него-то предмет аутентичный, а вот коллекционер отвалил немалую кучу денег за подделку и теперь, конечно, с пеной у рта уверяет, будто подделан НЕ ЕГО артефакт, а княжеский.
И коллекционер, и князь были свято уверены в своей правоте…
Кстати, об истории вражды Мифрила и Фартожа я не нашёл ни полслова, не услышал ни шепотка, не увидел ни единого беглого упоминания. Что само по себе наводило на размышления, притом отнюдь не весёлые. Чуял, чуял я во всём этом большую и мрачную тайну. Из тех тайн, которые хоронят вместе с проникшими в неё в безымянных могилах.
В общем, помотавшись по Зунгрену, я махнул рукой на старые следы и решил отправиться прямиком в Легидеон. Транзитом через тот пост Попутного патруля, где служил полуящер: ему я был должен историю, а он, соответственно, мог дать мне нормальную, не отредактированную и не отцензурированную информацию о Резаке.
Ну, он и дал.
Фартож Лахсотил оказался уроженцем не Зунгрена, а Тагона. Будущий великий маг родился в одном из совершенно диких, ныне, кажется, уже и не существующих кочевых племён. Начинал чуть ли не как шаман, но набрал начальный багаж магических познаний, покинул родное племя и отправился в Школу Всевластной Магии, что в оазисе Нехемр (ныне, как и оазис, не существующей – времени много прошло, да…). В своё время ШВМ была известна по всему Тагону и даже немного за пределами этого мира. Ту известность, которая "немного за пределами", ей обеспечил Фартож Лахсотил лично: те сто с небольшим лет, в течение которых он заведовал кафедрой магии земли, престиж ШВМ неуклонно полз в гору. Однако преподавание будущему великому наскучило (за век с хвостиком-то – ха!) и он удалился в пустыню для изысканий уже не на время каникул, а с концами. Не удосужившись даже оформить документы об увольнении по собственному желанию, да что документы – даже намекнуть, что ждать его не стоит!
Ушёл, и как в омут канул… вернее, учитывая местные условия, как в песок зарылся.
Далее в записях о нём зиял двухсотлетний пробел. Чем бы ни занимался Фартож Лахсотил, но в сферу интересов Попутного патруля он при этом не попадал. Зато спустя указанный срок маг впервые покинул родной Тагон и отправился в Легидеон. Конкретно говоря, в День, транзитом через Сумерки. При этом маг не пользовался каменными кругами, словно избегал Межсущего. Эту странность делавший записи отметил особо, как и то, что ничего бесплотного и никаких сложных автономных чар при маге не наблюдалось, но выводы делать не стал. Вроде как sapienti sat.
На раскалённой сковородке Дня Легидеона, в краях, где не выживают даже скорпионы и ящерицы, а встречаются лишь духи Злых Песков, элементали огня и света да ещё "живые" камни, Фартож Лахсотил провёл ещё пятьсот лет. Как он добывал себе еду и воду (и нуждался ли вообще в еде и воде), история умалчивает. Констатируется лишь факт: половину тысячелетия спустя маг покинул День Легидеона и, уже не брезгуя пользоваться Межсущим (sapienti sat!), направился в Зунгрен. Где и пребывал потом… ОЧЕНЬ долго. Что он делал, Попутный патруль не волновало. Маги патруля всего лишь скрупулёзно внесли в записи очередной факт: триста восемнадцать лет назад (по счёту Зунгрена) Фартож Лахсотил покинул владения Клугсатра и вернулся в Легидеон. Поначалу в День, а не так давно – чуть раньше, чем я появился в Пестроте – обосновался в Ламайне. В Нижних Гнёздах. Впрочем, существу, которое долго жило на титанической сковороде Дня, близкое соседство с вяло булькающей лавой могло показаться даже ностальгическим…
Язык, как говорили на Руси, до Киева доведёт. Мне хватило одного короткого вопроса (сопровождавшегося поверхностным сканированием памяти), чтобы найти дорогу к зданию городской администрации. Точнее говоря, зданием это называлось бы в другом месте. Фактически же оплот местного чиновничества более напоминал разветвлённую пещеру. В самой этой пещере ко мне пристала пара охранников. Признаться, я сам их спровоцировал, придав Мрачному Скафу номер два вид грязноватый и непрезентабельный, а на своей физиономии изобразив следы не очень долгого, но интенсивного загула.
После этого уже несложно было повернуть ситуацию таким образом, чтобы горе-охранники уволокли меня в "дежурку", подальше от посторонних глаз, якобы "для выяснения", а на деле – в надежде хорошенько пошарить по карманам очередного лоха. Ну а коль скоро эта пара оказалась такой недружелюбной, меня уже не мучили лишние моральные терзания. Без лишних рефлексий я плотно спеленал обоих Голодной Плетью, порылся в их памяти, обратив особое внимание на того, который поумнее, а затем замёл следы наипростейшим способом: при помощи небольшого, еле заметного внушения и трёх бутылок креплёного спиртного, припрятанного в "дежурке" самими охранниками. Особую достоверность мизансцене придавал тот факт, что прятала бутылки не та пара, которую я обработал. Дежурили, скучали, нашли чужую заначку, не удержались…
В порядке небольшой компенсации грядущего скандальчика я сунул каждому по паре монет и удалился, закрыв дверь "дежурки" на засов. Тот, который обычно закрывали изнутри.
Разжившись новой информацией и немного подняв настроение, я посетил архив, который располагался в том же "здании", и побеседовал со старичком-архивариусом. От него я отправился в расположенное по соседству "здание" городской гильдии магов. Там про Фартожа Лахсотила знали мало, но питали к древнему магу замешанное на страхе почтение и выдали мне небольшую подборку слухов разной степени достоверности и просто баек. Главными героями последних был даже не сам маг, а его… ну, будь эти механизмы порядков на несколько проще, их можно было бы именовать големами. А так они ушли от големов примерно так же далеко, как знакомые мне по рассказам Азимова позитронные роботы – от заводных паровозиков и часов с кукушкой.
Кроме шуток. Суперголемы древнего мага, даже если поделить информацию баек на три, были способны на такое, что у местных рядовых адептов и слов-то нужных не находилось для адекватного описания. Когда я услышал очередную байку о том, как лишённое жизни и души механико-магическое создание прочитало мысли (!) заезжего менталиста (!!!)…
Ну, вы понимаете.
Да, шанс, что Фартож Лахсотил не мудрствуя лукаво прибьёт меня, едва я покажусь у него на пороге, никуда не исчез. Однако ради возможности пообщаться с разумными автоматами (а паче того – с их создателем и хозяином) я был готов пойти ещё и не на такой риск. Я, конечно, по части кибернетики спец очень так себе. Так называемое программирование Стражей, дилетантская возня с Параллелью и тому подобные потуги у настоящего программиста вызвали бы, пожалуй, лишь скептическую ухмылку. Но я хотя бы знаю само понятие "кибернетика"! Более того: даже на основании мутноватых описаний чудес големостроения я задался кое-какими вопросами, которые, надеюсь, смогут Резака удивить. И даже, чем демоны не шутят, порадовать.
В общем, покинув гильдию магов, я мысленно махнул рукой на гостиничные удобства и отправился непосредственно к древнему магу в гости. Настроение у меня было пофигистическое с изрядной примесью любопытства, а следы страха перед Фартожем я из сознания старательно изгнал. Равно как и вообще все негативные эмоции. Дельбубы в сходном состоянии пребывают почти постоянно – но я-то не дельбуб, моя душа устроена куда сложнее. И самоупрощение, даже временное и для дела, мне бы определённо не понравилось… если бы "отфильтрованное" настроение позволяло мне хоть какой-нибудь негатив.
Ещё раз: я не поглупел, не утратил ни воли, ни быстроты реакций. Я просто перестал бояться, сомневаться, подозревать подвох и заранее готовиться к неприятностям. Тоска по Схетте и холодный гнев на Мифрила, досада на собственную глупость, из-за которой я до сих пор не смог найти способа качественной блокады памяти, подспудное беспокойство за Айса, Манара, Ладу и всех остальных, вплоть до Сьолвэн – всё это тоже ушло из плоскости эмоций. То есть я знал, что Схетта вполне могла попасть по-крупному, и знал, что без помощи её не оставлю – но знание это стало полностью формальным. Я больше не чувствовал связанной с этим тревоги. Продолжал об этом помнить, но прекратил себя грызть.
В общем, не удивительно, что наряду с абстрактным пониманием опасности такого состояния во мне также поселился соблазн оставить "фильтр" на собственном настроении и после того, как переговоры с Фартожем придут к завершению.
Вход в жилище древнего мага воображения не потрясал. Да я и не ждал помпезности. В Ламайне вообще не получило развития декоративное направление архитектуры. Внешнюю часть своих жилищ горожане не украшали, и разительные отличия богатого дома от бедного начинались за порогом, – там, где можно было блеснуть отделкой помещений и стоимостью обстановки. В общем, почти обычная дверь из вспененной лавы, лишь самую малость массивнее деревянной, почти обычный дверной молоток…
Э, шалишь. Вот как раз дверной молоток у мага не простой. Впрочем, я таиться не намерен и стучусь спокойно, даже не особо всматриваясь в сигнальные нити, по которым улетает куда-то для анализа информация о моей ауре, внешней структуре моих защитных заклятий и ещё боги знают о чём. Пожалуй, если бы я взялся за дверной молоток голой рукой, это чудо аналитической магии и мой геном бы считало. Во всяком случае, я бы этому не удивился.
Ровно на одиннадцатой секунде ожидания дверь распахивается. За ней стоит, перегородив проход, нарочито грубо сделанный привратник. На боевого голема он не тянет уже потому, что сделан, как и дверь, в основном из вспененной лавы. Но отвадить ошибшегося дверью способен и такой страж.
- Что вам угодно? – рокочет привратник. Голос тоже грубый, громыхающий, не особо схожий с человеческим. Даже в сильном подпитии с живым его не спутаешь.
- Как я понимаю, здесь обитает Фартож Лахсотил, называемый также Резаком? Мне угодно поговорить с ним. По частному делу.
- Изложите суть дела.
Требование, мягко говоря, завышенное. Но у меня под "фильтром" даже неуклюжее механическое хамство (а по сути – первое испытание) вызывает лишь улыбку.
- Из достоверных источников мне стало известно, что твоему хозяину угрожает опасность. Притом опасность смертельная. Мне угрожает та же самая опасность, и я бы хотел обсудить, как нам с ней справиться.
- Каков характер опасности?
- Недовольство властительного по имени Клугсатр, риллу мира Зунгрен.
Откровенность и ещё раз откровенность. Несколько секунд мы с привратником играем в гляделки, и я выигрываю. Голем отодвигается, освобождая проход. Я вхожу.
Внутри никаких особых чудес. От входа – голый, не особо тщательно обработанный коридор, уходящий куда-то вперёд и влево, с небольшими нишами, в которых торчат истуканами копии голема-привратника. Но не так всё просто, как выглядит: история с дверным молотком повторяется в больших масштабах. Конечно, ничего удивительного: если Мифрил действительно регулярно отсылал за головой Фартожа людей и нелюдей, гораздых быстро действовать и больно бить, древний не мог не обзавестись ну очень хорошей эшелонированной обороной.
А в реалиях, где атакуют и защищаются при помощи магии, внешние слои обороны – это такой себе рентген. И пока я шёл по коридору, меня неоднократно, различными изобретательными способами "взвесили", "исчислили", "просветили", "обмерили" и так далее. Бесконтактно, почти не прибегая к активному сканнингу, но о-очень тщательно. Если бы собранной информации хватило для полного воссоздания меня (точнее, моего тела и моих постоянных заклятий, вроде Мрачного Скафа и Зеркала Ночи) – я бы не сильно удивился.
Хорошо бы ещё по результатам обследования меня "признали слишком лёгким". А то мой здравый смысл, взявший на себя функции испарившегося страха, подсказывает, что автоматы могут самостоятельно решить ликвидировать слишком опасного гостя превентивно, пока этот самый гость ещё не нащупал хозяина даже краем магического восприятия. Техника – она ведь может быть ровно настолько параноидальной, насколько подозрителен её создатель…
М-да. Если бы я не запретил себе бояться, адреналин сейчас из ушей бы хлестал. А так – не сказать, чтобы совсем ничего, но всё легко и просто, как на прогулке. Или экскурсии.
Коридор вильнул в очередной раз и привёл меня в нечто вроде прихожей. Это если опять-таки обратить внимание на форму, отвлёкшись от сути. Суть у этой прихожей была проста: одна большая и наверняка сверхэффективная ловушка. Стены, пол, потолок – всё начиняли десятки видов боевых чар. Причём почти не замаскированных, расположенных относительно друг друга более чем грамотно и даже при одновременном срабатывании ВСЕХ чар друг другу не мешающие.
Как я это вычислил? Да ещё так быстро? А при помощи Параллели. Хотя вполне мог бы ничего не вычислять: и так ясно, что никакой нормальный специалист по магическим ловушкам не поставит в одном месте что бы то ни было, способное нейтрализоваться даже не усилиями дурно воспитанных "гостей", а просто из-за недочётов планирования и плохой взаимной сочетаемости.
Кстати, если тут такая концентрация недурно "фонящих" боевых чар, это означает, что за ними спрятано в несколько слоёв нечто ещё более убойное и куда более эффективное.
Но – ша! О своих шансах в этой мышеловке подумаю потом. А то меня уже приветствуют.
- Ясного ума и свободной Силы. Меня можно называть Дворецким. Назовись, маг.
Этот голем на привратника не походил чуть менее чем полностью. Изящная конструкция из хрусталя, полированного камня (да не поделочных его разновидностей, а полудрагоценных), неких органических элементов, слишком сложных для беглого анализа, и сверкающих металлическими оттенками сложно изогнутых пластин – серебристых, бронзовых, даже зеленоватых. Две "ноги", четыре "руки", "лицо" более выразительное и индивидуальное, при неподвижности отдельных черт, чем у большинства смертных…
Даже полный профан, увидев такое, сразу сообразит, что перед ним – редкостный, а скорее, вообще уникальный эксклюзив!
- В Пестроте меня чаще всего называют Рином Бродягой. Могу я задать тебе вопрос не по делу, Дворецкий?
- Да.
- Ты дистанционно управляемый?
Есть попадание!
Конечно, время реакции автоматов с человеческим смешно сравнивать. Даже такие серьёзно модифицированные особи, как я, всё равно не отвечают действием на действие по-настоящему мгновенно – разве что могут разгадать чужие планы, сыграть на опережение, но не больше. Тем не менее, человек – это такая скотина, что автомат, чья реакция лимитируется не скоростью прохождения электрических сигналов по нервной ткани, а скоростью света, вполне может быть поставлен означенной скотиной в тупик и "подвиснуть". Специализированная прога для игры в шахматы, загруженная в суперкомпьютер, обыграет гроссмейстера… но не сумеет адекватно отреагировать на декламацию стихов.
Сколько бы сценариев разговора ни имел Дворецкий, мой вопрос не укладывался ни в один из них. А когда надо реагировать на нестандартную ситуацию, живые мозги всё-таки справляются лучше. Не намного, если автомат… в смысле, голем действительно хорош. Но разрыв имеет место.
- Вы можете задавать вопросы не по делу, Рин Бродяга, – выдал Дворецкий после паузы аж в полсекунды длиной. Да ещё внезапно перейдя к уважительной форме обращения. – Но я не имею полномочий, позволяющих отвечать на них.
- Ясненько. Тогда разъясни мне, если твоих полномочий для этого достаточно, на каких условиях я могу поговорить с уважаемым Фартожем Лахсотилом.
- Боюсь, что ни на каких. Вот уже второй год, как хозяин не принимает гостей.
- Однако я питаю робкую надежду, что ради меня он сделает небольшое исключение из правил. Я ведь даже не настаиваю на личной встрече – только прошу о разговоре! Понятно, что уважаемый Фартож опасается за свою жизнь, но сделать дистанционную беседу полностью или почти полностью безопасной может даже дилетант вроде меня.
- Мне очень жаль говорить это, уважаемый Рин Бродяга. Но ответ останется прежним. Хозяин не принимает гостей и ни с кем не общается. Даже дистанционно.
- А он вообще жив, твой хозяин?
- Я не уполномочен предоставлять подобную информацию.
Вот такие, понимаешь, пироги с котятами. Понятно, что спорить с Дворецким я не стал: я ещё не сошёл с ума, чтобы затевать серьёзные споры с машиной, будь она хоть десять раз магической. Я даже затягивать беседу не стал. Просто попросил прощения за беспокойство (и с высокой горы плевать на то, что в голема такая штука, как "беспокойство", попросту не ввинчена – этикет, он не только ради собеседника придуман). А затем убрался из прихожей-ловушки и вообще из обиталища древнего мага.
Второй раунд актёры отыграли. Настала пора слегка подготовиться и пробить в гонг, объявляя начало раунда номер три. Или – чего уж мелочиться! – третьего акта.
У меня есть ещё немногим меньше года. И если за это время я не смогу добиться разговора с древним отшельником (если он на самом деле отшельник, а Дворецкому не приказано врать, не краснея) – ну… в таком случае мне вообще незачем коптить многообразные небеса, какие можно встретить в Пестроте. В таком случае я не то что высшим магом, но и просто человеком-то зваться не вправе!
Однако первым делом надо проверить, есть ли вообще хозяин в своём доме в Нижних Гнёздах города Ламайн. Вдруг он действительно умер? Вряд ли, конечно. И Мифрила совершенно не хочется радовать такой новостью, но… более вероятными представляются другие варианты: например, Фартож оставил свой дом, как пустую скорлупу и одну большую ловушку для желающих его крови, а сам тихо отправился в очередное путешествие. Что, впрочем, тоже сомнительно: он домосед тот ещё, если верить записям патрульных. Поэтому наиболее вероятный вариант, как на мой взгляд, – сверхдолгая и сверхглубокая медитация. Ну, это по моим понятиям она "сверх", а маг такого возраста и Силы, каким просто обязан быть древний высший, в медитации длительностью в год-два может ничего особенного не усматривать.
Сколько там Царь Обезьян сидел, горой придавленный? Сколько лежал на печи Илья из Мурома? Впрочем, Зерхила Преждерождённая их всех побивает одной левой: первый легендарный матриарх хашшес, по легенде, перед рождением первых мужчин ловила и переплетала запахи ни много, ни мало – тысячу раз по тысяче лет.
Дольше, чем существует Пестрота.
Впрочем, кому точно известно, как долго она существует? Даже у риллу не спросишь, что было здесь ДО их сошествия с Дороги Сна и создания материальных миров. Такие вопросы надо адресовать сразу Спящему, вот только старший демиург – не бог и ни на вопросы, ни на молитвы, ни на проклятия не отвечает…
Но к делу.
Сняв номер в гостинице, я заперся, велев не беспокоить (и навесив на дверь, а заодно на всю комнату несколько взаимно связанных защитных заклятий – мало ли…). После этого я подвесил сам себя в центре комнаты на отростках Голодной Плети и без лишней спешки ушёл в транс. Для начала – не слишком глубокий.
Пора было как следует поработать с Предвечной Ночью, благо, повод возник – лучше не придумаешь. А то использовать основу всего мироздания просто как неиссякаемый источник энергии… даже не знаю, с чем такой идиотизм сравнить.
…как я уже говорил, высшим магам редко приходит на ум обзаводиться новыми высшими посвящениями: с головой хватает им изучения одной-единственной бесконечности, вратами коей они становятся после посвящения. Вот и я сподобился наконец обратить на собственную "карманную" бесконечность свой исследовательский интерес. Почему я не делал этого раньше? Да просто по недостатку времени.
А если поменьше обманывать себя, то из-за обыкновенного страха.
Бесконечность – явление пугающее.
Не стану и пытаться описывать здесь свои ощущения от второго, более контролируемого и более глубокого контакта с Предвечной Ночью. В конце концов, с момента моего первого контакта с ней я, мягко говоря, сильно изменился. И Ночь изменилась тоже… или просто я теперь различал тончайшие оттенки там, где раньше двигался ощупью? Ну, не так это и важно. Важнее, что я узнал много нового. Очень много. Хотя почти всё это знание не могло быть выражено на языках людей и других конечных существ. Кое-что нельзя было выразить даже на языках магических формул и при помощи наречия хилла – тех его огрызков, которые имелись в моём распоряжении.
И я был вынужден надстроить это наречие (а фактически – изобрести новый язык, в предках у которого, притом не самых близких, числилось наречие хилла), чтобы поступить так, как обычно поступают люди, сталкиваясь с доселе неведомым: назвать то, с чем сталкиваешься лицом к лицу. Дать чужому и чуждому имена, дабы сделать его хоть отчасти своим.
Но целью моей являлось не только и не столько самообучение. Моей целью, о которой я хорошо помнил, являлось выяснение вполне конкретного вопроса: дома ли Фартож Лахсотил – и если да, в каком качестве? Получить ответ на этот вопрос у Предвечной Ночи оказалось куда как сложно. Базис, первооснова всякой плотной и неплотной реальности, даже такой упрощённый и отдалённый от истинного положения дел, как моя Предвечная Ночь, – базис этот был слишком прост и груб, чтобы с помощью его было легко и просто исследовать "верхние" этажи реальности. Это… ну, как при анализе траекторий элементарных частиц понять, какое слово задумал человек, в голове у которого мельтешат эти самые частицы.
В теории – возможно. Угу. А вот на практике…
В конечном счёте мне помогло именно то, что Предвечная Ночь была только весьма отдалённым приближением к истинной первооснове, к той Бездне, или, если угодно, к тому Дао, из которого черпал при сотворении Пестроты Спящий. Больше чем уверен: настоящая Бездна не снизошла бы до ответов. Думаю, с её помощью даже звёзды зажигать сложно, а до более мелких объектов ей и вовсе дела нет. Предвечная Ночь существенно "дружелюбнее" и "ближе" (ну, относительно… а что в нашей жизни НЕ относительно, скажите на милость?). И я смог настроить её, а точнее, настроить себя (в погружении эта разница – "её" или "себя" – стиралась напрочь) так, чтобы сфокусировать восприятие именно на том, что требовалось. А потом передвинуть фокус своих ощущений с собственной комнаты за её пределы, в сторону дома древнего высшего.
Ментальная компонента реальности при таком подходе исчезала напрочь. Даже "этаж" витальных энергий скорее угадывался, чем воспринимался, а про ментал и прочий астрал вообще молчу. Однако элементарные энергии, даже тончайшие из них, со своей изнанки бытия я ловил и расшифровывал влёт. Я понятия не имел, о чём думает тот или иной прохожий – но зато с большой, а то и вовсе предельной точностью мог созерцать крохотные искорки электрических импульсов, летящие по паутинкам его нервов. Энцефалографы курят в коридоре. Про дефекты материальных структур вообще молчу: при некотором усилии я мог увеличить селективность восприятия так, что различал даже отдельные межатомные связи. И, между прочим, мог ими не без успеха манипулировать. Разрушить, перестроить, укрепить сверх того, что допускает естество…
Эх, кабы не поставленная задача, – с каким удовольствием я бы исследовал открывающиеся возможности! А они только в плане воплощения волновых структур открывались такие, что – ух!
Правда, различать подробности структуры материальных предметов и запоминать их – это, что называется, две большие разницы. В глубоком трансе второй слой сознания то ли исчез, то ли видоизменился до неузнаваемости… В общем, воспринять в таком состоянии я мог многое, даже очень многое – но стоило только расфокусировать восприятие, как нюансы, только что ясные и выпуклые, тут же бледнели и забывались. Похоже, тут, на изнанке бытия, само время имело какие-то непривычные характеристики…
Так – то удивляясь, то радуясь, до досадуя на собственные ограничения – добрался я и до жилища Фартожа. И сюрпризы посыпались, как из рога изобилия. Дом древнего оказался не просто шкатулкой с двойным дном, а настоящей матрёшкой из секретов, тайн, волшебства и паутины взаимосвязанных заклятий. Даже самое беглое изучение этой путаницы, позволяющее составить лишь самое общее впечатление (ибо проникнуть в нюансы им созданного мне банально не хватало опыта), внушало почтительный трепет. После экскурсии, которую устроил сам себе, я уже не сомневался: если Фартож Лахсотил уступает Сьолвэн классом, то не радикально, как молодая поросль вроде меня. Эти двое стоят друг друга! Хотя сравнивать их, конечно, почти не имеет смысла: они отличаются сильнее, чем "Ролекс" и бонсаи.
Миновав место, где меня завернул обратно Дворецкий, я сместил фокус восприятия на ту часть дома, которую своими глазами так и не увидел. Кстати, прихожая действительно оказалась ловушкой в ловушке, замаскированной под ловушку… а Дворецкий – не автономным големом, а телеуправляемым автоматом. Не сдержав любопытства, я попробовал нащупать резонансный контур, от которого исходили управляющие сигналы, и двинулся в ту сторону, где моё восприятие, пропущенное через фильтр Предвечной Ночи, нащупало скопление кристаллов с какой-то очень уж хитрой внутренней структурой. Несколько мгновений, и я на месте.
Ага!
Ну, не Стеклянный Лес, конечно. Масштабы не те. Но нечто отдалённо схожее в логике этой системы прослеживается. Хотя больше это скопление сверхсложных молекул похоже на ядро многопроцессорного суперкомпьютера… ну, насколько я представляю себе, каким может быть устройство суперкомпьютеров (то есть очень смутно). Фартож использовал для организации этого магического ВЦ сверхглубокую заморозку и квантовые эффекты… забавно, кстати, выглядит…
"Интересуешься?"
Я услышал вопрос не ушами. Это само пространство дрогнуло, рождая аналог звуковых волн… только эти волны были гравитационными. Обычные звуки я бы сейчас не услышал, а вот такие – вполне.
"Ещё как. Э-э… Фартож?"
"Нет. Я – суть за обликом того, кого ты называл Дворецким".
Разумный магический компьютер. Ну и дела! Как он меня… хотя вопрос глупый. Любое наблюдение меняет объект наблюдения, а данная система достаточно чувствительна, чтобы чуять тончайшие помехи в своей деятельности… и, видимо, достаточно разумна, чтобы правильно эти помехи интерпретировать.
Кстати, из этого следует, что…
"Надеюсь, я не натворил своим вмешательством ничего непоправимого?"
"Непоправимого – ничего".
"Это радует. Честно! Послушай, а как всё-таки тебя звать?"
"У меня нет имени".
"Ну и напрасно. Любое разумное существо имеет право на индивидуальное имя. Да что там разумные – даже более-менее сложные артефакты получают имена!"
"Имя нужно, чтобы выделить его обладателя среди ему подобных. Я уникален. К тому же у меня, возможно, есть разум, но определённо нет души".
"Ну и что? Есть там душа или нет – это дело десятое. Если есть сознание, есть личность, – значит, и имя должно быть".
Недолгая пауза.
"Тебя действительно не оскорбляет общение с бездушной вещью?"
"А что в этом такого оскорбительного? Мне доводилось общаться с лишёнными тел, с лишёнными рассудка, даже с лишёнными личности… и знаешь, что я вынес из этого общения?"
"Нет".
"Что настоящие проблемы в общении возникают, когда собеседник лишён совести".
"У меня нет совести".
"Пока ты поступками не доказал обратного, я считаю, что она у тебя есть. Между прочим, это довольно полезная, э-э, подпрограмма".
Далее последовал довольно шизофренический диалог на тему "что такое совесть и как она интегрируется в системы принятия решений". Впрочем, не прошло и получаса, как я вспомнил, зачем, собственно, "явился" в дом древнего мага вторично. После чего объявил собеседнику, которого успел без большой помпы наречь Дирижёром:
"Так. Я, конечно, очень рад был пообщаться, но у меня есть дело к твоему создателю. Так что я, пожалуй, двинусь дальше".
"Погоди!"
"А в чём дело-то? Фартож в отъезде или в трансе? А может, он болен или проклят?"
"Почему ты хочешь с ним поговорить?"
"Ну, если хочешь, могу изложить эту историю. Делать из неё тайну большого смысла не вижу. Штука в том, что Мифрил… ты знаешь, кто это такой?"
"Знаю".
"Так вот, этот сынок риллуев сел мне на шею – в переносном смысле – и заставляет делать для него разные вещи. Два задания я уже выполнил, а сейчас Мифрилу захотелось, чтобы я убил твоего создателя…"
"Это не в твоих силах".
"А то я сам не знаю! Впрочем, я сумел так подправить формулировку принесённой клятвы, что при некотором содействии со стороны Фартожа мы можем вывернуться из сложившейся ситуации без особых потерь. Полагаю, ему тоже не улыбается постоянно ждать атак со стороны наёмников Мифрила, чтоб его мозги сгнили. Ведь рано или поздно тот, кто только обороняется, пропускает удар и проигрывает…"
"И что ты задумал?"
"Точная формулировка моей клятвы такова: "Клянусь своей душой и Силой, что не позднее чем через год, начиная с этого момента, высший маг Фартож Лахсотил по прозвищу Резак лишится жизни… и я лично явлюсь сообщить об этом". Как нетрудно заметить всякому существу поумнее Мифрила, в формулировке имеется дыра размером с каньон Ламайна. Например, Фартож может лишиться жизни не окончательно, а так, как лишаются её во время обратимой клинической смерти или во время некоторых ритуалов. Но формально даже такое лишение жизни позволит мне явиться к Мифрилу и доложить, что цель, мол, умерла. Ведь о том, что умерший потом ожил, докладывать уже не обязательно".
"Хитро. А ты не боишься, что Мифрил вытянет из тебя правду?"
"У меня есть довольно много времени на подготовку. Если я не буду хлопать ушами – опять же в переносном смысле – я смогу устроить так, чтобы третья клятва своей душой и Силой этому сынку, парша его заешь, стала последней. Как говорил один умный человек, в нашем деле главное – вовремя смыться".
"Ты сможешь обмануть Мифрила, но не его отца".
"Знаю. Поэтому на этот случай у меня тоже припасён план… точнее, намётки такового".
"Можно узнать подробности?"
"О подробностях я пока не думал. Кроме того, толку-то от составления планов, если я не смогу явиться с докладом о "смерти" Фартожа Лахсотила? В этом случае через неполный год я тупо сдохну. И Фартож сдохнет – некоторое время спустя. Тоже тупо. Потому что смерти его хочет не Мифрил, он лишь пешка, смерти его добивается полноценный риллу… не исключено, что даже не один. А властительные – это та публика, которая даже Владыку Изменений сумела загнать в небытие. Против риллу у Фартожа столько же шансов, сколько у меня – против него…"
"Можно подумать, в союзе с тобой он станет настолько силён, что спасётся".
"Этого я не утверждал. Но какой ни есть, а я тоже высший маг. И у меня есть среди высших хорошие знакомые… а ещё я знаю места, где скрываться от неудовольствия риллу гораздо удобнее, чем здесь, в одном из подконтрольных им миров. В конце концов, если авантюрист в Фартоже окажется достаточно силён, я могу предложить ему совсем интересный вариант игры в прятки".
"Какой?"
"Дорога Сна. Там у меня тоже есть хорошие знакомые".
"Трудно поверить в такое".
"Лучше поверь. Меня неспроста назвали Бродягой!"
"И всё же. Кого из обитателей Дороги ты знаешь?"
"Ну, с Мастером Обменов связываться себе дороже. А вот к кому вполне можно довериться, так это лорду Печаль и леди Одиночество. Более чем достойные Завершённые. И знающие путь к Горнилу Сущности – кому его знать, как не им? Если я что-нибудь понимаю, Фартож Лахсотил стоит гораздо ближе меня к абстракции порядка. Меня погружение в Горнило Сущности ничем хорошим не одарит, а вот из него вполне мог бы получиться такой Завершённый, что и с риллу мог бы потягаться. Но это – крайний вариант, куда проще укрыться в Пятилучнике… или в доменах Хуммедо. Если стремиться именно к безопасности".
"Домены Хуммедо не кажутся мне безопасным местом".
"Зато тамошние риллу неполноценны. Высшие маги, особенно древние и могущественные, могут их обыгрывать. Чему доказательством хотя бы возвышение Сьолвэн…"
"Сьолвэн? Кто такая Сьолвэн?"
Я пустился в объяснения. Благо, давно догадался, что общаюсь уже не только и не столько с Дирижёром, сколько с его создателем. У гравитационных волн, при помощи которых мы обменивались репликами, нет сопутствующего эмоционально-ментального фона, да и ламуо к ним не очень-то применимо… но я всё-таки не совсем дурак и могу вычислить, с кем говорю, по косвенным признакам. Тем более, что Фартож не очень-то и старался подладиться под стиль речи Дирижёра. Полагаю, в данный момент значительно большее внимание он уделал мерам защиты. Наш диалог сам по себе был довольно "тих", а если предпринять дополнительные меры, то даже риллу Легидеона, пожалуй, не смог бы нас подслушать.
На чём, надо полагать, расчёт Фартожа и строился.
У меня были планы, как оставить с носом Мифрила и его папу. А у древнего высшего был опыт… или даже – бери выше! – Опыт. Уж не знаю, сколько охотников за его головой, явившихся по наущению Мифрила, сгинули от его заклятий, ловушек и големов, но в своём роде он и впрямь не уступал классом Сьолвэн. А может, и превосходил кое в чём – ведь ему-то приходилось как-то отбиваться от полноценных риллу…
Впрочем, тут ещё неизвестно, кому проще. Могущественные властители-одиночки куда опаснее, чем риллу Хуммедо – зато последние держатся стаей и умеют выступать против угроз своей власти единым фронтом. Привлекая и магов, и Видящих, и великие артефакты, и ищеек. Даже нелюбимых родичей-хилла они готовы использовать при случае. М-да. К тому же те риллу, что обретаются в Большой Пестроте, как я заметил, лично в события не вмешиваются. Только опосредованно, через таких, как Мифрил… ну, или ещё через тех высших магов, которые готовы им служить. Последних тоже не так уж мало, даром что самолюбие настоящих магов очень плохо сочетается с какой бы то ни было службой.
С другой стороны, так ли уж сложно для полноценного риллу сплести паутину, в которой запутаются бывшие смертные? Столько ниточек, за которые можно потянуть: тут и любопытство, и страх перед высшей силой, и интересы родного мира (понимаемые риллу, разумеется, самым полным и точным образом – это же их мир!)…
На худой конец, клятва душой и Силой тоже сгодится. Арбайтен! Или подыхайтен.
Если одного высшего удаётся натравить на другого, это особенно приятно: кто бы ни победил, одним источником беспокойства станет меньше. Но настоящие маги не только слишком самолюбивы для службы. Мы, как правило, ещё и достаточно умны, чтобы сообразить, в чём наш интерес. Мы ведь можем и сговориться. С богами, как Неклюд. Друг с другом…
"Всё это хорошо звучит в качестве плана. Но как ты, Рин, намерен уговаривать Фартожа довериться тебе?"
"Ну, знаете ли! Если за прожитые тысячелетия Фартож не научился разбираться, кому стоит довериться, а кому нет, то мне его искренне жаль".
"Почему?"
"Да хотя бы потому, что излишняя недоверчивость ведёт к одиночеству".
"Зато излишняя доверчивость ведёт к гибели".
"Одиночество тоже ведёт к гибели, только не так быстро. Больше того: доверчивый умирает только раз, а одиночка умирает тысячи раз при жизни".
"Спорное утверждение".
"Любое утверждение можно оспорить. Порой одиночество становится лучшим выбором. Но если выбирать между затворничеством и дружбой, я однозначно выберу второе".
"Уж не себя ли ты предлагаешь Фартожу в друзья?"
"Ну, моё самомнение не так раздуто. Я сам ещё долго не смогу вызвать у него серьёзный обоюдный интерес: классом не вышел. А вот Сьолвэн, о которой я уже рассказывал… да и тот же Неклюд, думаю, мог бы его заинтересовать. Хотя бы как ученик ученика его ученика. Да и чай он заваривать умеет отлично".
"Странный аргумент".
"Персонально для тебя, Дирижёр, могу сообщить, что Неклюд отчасти понял, как мыслят населяющие Стеклянный Лес. А это задача совершенно особая".
"Что это такое – Стеклянный Лес?"
Я снова пустился в объяснения… и на середине очередного пассажа получил тревожный сигнал. После чего, скомкав речь, объявил:
"Там кто-то ломится в снятую мной комнату, так что до встречи!"
И поспешно рванул обратно, в собственное тело, на ходу видоизменяя плотный контакт с Предвечной Ночью к более привычному формату. От информационного – к энергетическому. Некоторые из поставленных мной охранных заклятий могли без присмотра или в случае попытки пройти через них грубой силой натворить дел. Да и вообще, не очень-то умно с моей стороны сидеть в отключке, пока к бесчувственной тушке подбирается невесть кто!
Успел я почти вовремя.
Выход из глубокого транса никогда не бывает мгновенным. Причём от мастерства мага темп выхода зависит не сильно: ведь чем маг искуснее, тем "глубже" может он уйти своим сознанием в поисках необходимого. В целом длительность перехода от транса к усреднённым состояниям ума больше зависит от базовой школы, чем от индивидуального искусства – ну и от привходящих обстоятельств. Изначально я ушёл довольно "далеко" или, если угодно, "глубоко". На пике моего единения с Предвечной Ночью я едва ощущал сигналы сторожевых заклятий. Но потом, когда основная цель транса была достигнута, одна из нужных "форм" восприятия нащупана, а диалог с Дирижёром и его создателем налажен, я уменьшил глубину транса настолько, насколько мог. Так мне велели и здравый смысл, и вколоченные в подсознание, дорогой ценой доставшиеся мне привычки странствующего мага. В общем, вышел из транса я быстро, секунд за десять, не больше. И всё равно немножко опоздал.
К тому моменту, когда я смог моргнуть и разбить неподвижность сосредоточения первыми движениями конечностей, в отростках Голодной Плети, как мухи в паутине, уже трепыхалась пара магов местной гильдии. Но с ними-то более-менее понятно, адепты имели пусть бледный, но не нулевой шанс добраться до предпоследнего рубежа обороны. А вот слуга в форме, принадлежащей персоналу и "высушенный" Голодной Плетью до потери сознания… он-то каким чудом до этого рубежа дошёл? Причём до того, как попались маги, и не потревожив сигнальную сеть?!
Будем разбираться.
- Вы бы прекратили сопротивляться, – хрипловато посоветовал я магам. – Связующий Кондор, посвящённый Вереск, раз уж вы попались, проявите достоинство… и ум.
- Не знаю, кем ты себя возомнил, – заявил Вереск, прекращая сопротивление, но недобро сверкая глазами, – но гильдия не простит тебе нашей смерти!
- А кто говорит о смерти?
- Практикующим тёмную магию без дозволения и с неясными целями не место в Ламайне!
- Так. Давайте-ка не будем впустую сотрясать воздух словами, о которых позднее можно будет сильно пожалеть. С моей стороны сложившаяся ситуация выглядит так: я снял номер, чтобы в относительном уединении отдохнуть и заняться медитацией. Служащие гостиницы были предупреждены, что я не хочу никого видеть, а дверь была заперта. Сверх того, я выставил три независимых защитных барьера – так, на всякий случай. И что я вижу по выходу из медитации? Дверь открыта. В номере посторонние. И отделяет их от меня один лишь последний, самый надёжный из контуров защиты. Не кажется ли вам, посвящённый Вереск, что в такой ситуации не вам, а мне впору предъявлять претензии?
Я так наловчился убедительно умалчивать, что впору читать спецкурс по правильному и убедительному вранью. С другой стороны, на этот раз особых умолчаний и не потребовалось. Подумаешь, о самом последнем барьере умолчал (им был Мрачный Скаф, "заряженный" кое-какими программами из директории Параллели, озаглавленной коротко и просто: "параноик"). Ну, про сигнальные контуры вообще говорить не стал. Мелочи какие, право слово.
Общей картины они не меняли.
- Претензии? Претензии?!
- Тише, Вереск, – подал голос Кондор. Как Связующий Воздуха, он в паре был старшим… не по годам, но по статусу, силе и отчасти опыту. – Уважаемый Рин, позвольте мне ответить вам откровенностью на откровенность…
- Разумеется. Изложите вашу версию происшедшего.
Рассказ Связующего был прост, как апельсин без кожуры. Кто-то из слуг, проходя мимо моего номера, заметил приоткрытую дверь. Заглянул. Обнаружил меня, сидящего как бы на невидимой опоре без движения и даже вроде бы без дыхания… а также коллегу, бьющегося как будто в агонии… причём тоже не касаясь ногами пола. После чего насмотревшийся ужасов тотчас же побежал к управляющему, а тот, не мудрствуя лукаво, послал того в гильдию. Причём для придания сообщению веса велел добавить, что, мол, подозревает в творящемся тёмную магию. Да не абы какую, а недозволенную.
Кондор и Вереск, как дежурные, явились на место проверить сигнал. Но стоило Вереску, даже не вошедшему в гостиницу, сотворить несложное сканирующее заклятье, направленное на здание, как появившиеся отростки Плети сцапали обоих и втащили (не особенно ласково) в тот самый номер, где я висел-сидел в своём трансе, ни на что не реагируя. Причём любым попыткам применить магию Голодная Плеть эффективно противостояла, попросту выпивая "сырую" магию. К счастью, почти сразу после этого неприятного происшествия я вышел из транса… и даже не проявил желания немедленно расправиться со свидетелями. Что частично снимало с меня подозрения в злом умысле.
Всё.
Рассказ навёл меня на несколько печальных мыслей. Простая логика и чутьё на ложь вкупе с искусством ламуо советовали мне верить словам Кондора. Поэтому, сделав вид, что колеблюсь, я приказал отросткам отпустить магов. А сам тем временем лишь задумался ещё того серьёзнее.
- Уважаемые, – сказал я неспешно, – давайте разберёмся в ситуации вместе. В целом, мне ясно, что произошло с вами – как-никак, я сам задавал граничные условия для активности своих охранных заклятий. То, с чем вы столкнулись, означает ни много, ни мало, что кто-то полностью убрал два внешних контура защиты, которые, среди всего прочего, ограничивали активность внутреннего контура пределами этой комнаты. Обидно признаваться, но кто-то почти переиграл меня и едва не добрался до моей шкуры. Более того: два внешних контура сняли так, что я получил сигнал тревоги только после того, как вы двое были… гм, обезврежены. А вот этот… гаврик попал в сеть совершенно для меня незаметно.
- Вы настолько искусны, что можете отслеживать обстановку даже в медитации? – слегка наигранно изумился Кондор.
Я поморщился.
- Похоже, что моё искусство недостаточно. Вы знаете, кто это такой?
Тут я развернул типа в одеждах слуги лицом к магам, хотя и понимал, что это мало что даст. Даже я могу за пару минут перекроить свою физиономию до полной неузнаваемости, а ведь я, как уже было сказано, в биомагии всех видов не силён. На этом поле меня переиграет даже целитель в ранге посвящённого, а то и младший магистр из тех, что пошустрее. Демонстрируя "товар" лицом, я больше надеялся на установление доверительных отношений с гильдейскими магами. Ну и на то, что те смогут опознать какие-нибудь черты, изменить которые сложнее, чем форму носа: оттенки и плотность энергооболочек, параметры ауры, "тени" сознания…
Был во всём этом ещё один момент, не нравившийся мне уже совершенно. И момент этот заключался в том, что я не ощущал в гаврике ни следа магических способностей. Никаких. То есть какой-то минимальный потенциал у него был, но малейшие следы разработки этого потенциала отсутствовали. А это могло означать только одно: умелец, вскрывший половину моих щитов, причём вскрывший их незаметно, успел испариться, не попавшись…
Что автоматически делало провал его миссии, какой бы она ни была, сомнительным. Если оценивать происшедшее как разведку боем, то она удалась на все сто: мои возможности частично раскрыты, а я понятия не имею, кто и чем может мне угрожать.
В общем, чем глубже в джунгли, тем злее москиты.
Как и следовало ожидать, субъект под кодовым именем Гаврик оказался магам неизвестен. Не знаю, что ещё я предпринял бы в связи с последними событиями, если бы ситуация не сделала очередной кульбит. Стоило Кондору и Вереску отнекаться по поводу Гаврика, а мне – предложить опрос гостиничных служащих на предмет, не видел ли кто-нибудь чего-нибудь ещё (не в надежде действительно разжиться ценной информацией, а больше от общей безнадёги), как в коридоре раздались нечеловечески размеренные шаги, которых до этого почему-то совершенно не было слышно, и в дверях нарисовался очередной голем.
О, это был всем големам голем!
Четыре ноги. Четыре руки. Испещрённая множеством тончайших рун синеватая броня из металла, ничего общего с банальным железом не имеющего. Куча встроенного вооружения. Запас энергии, благодаря которому я, например, выглядел бледновато и которого вполне могло хватить на полное уничтожение в Ламайне всего живого, включая заныкавшихся по щелям тараканов и активно сопротивляющихся гильдейских магов.
Что характерно, эта самая энергия могла пополняться – раз и оставалась практически не заметной до самого последнего момента из-за отличного экранирования – два. Кто соорудил эту машину смерти, долго гадать не требовалось. В ближних окрестностях имелся лишь один искусник, способный клепать такие вот произведения магического искусства.
- Привет, Дирижёр. Как я понимаю, Фартож всё же согласился на нормальный разговор?
- Привет, Рин, – рокотнул боевой голем. – Ты прав. Что заставило тебя прервать беседу?
Я сжато изложил обстоятельства дела, даже не думая щадить собственное самолюбие. Маги гильдии, что характерно, стояли в уголке тихохонько и слушали ну очень внимательно. Я чуть ли не воочию видел, как щёлкают у них в головах факты-доминошки, а события резко подвергаются очередной переоценке. Ну и меня они тоже взвешивают уже совсем на иных весах, чем раньше. На тех самых весах, коромысло которых украшено здоровенной надписью сплошь заглавными буквами: ИНТРИГА. И лезть в чаши которых любому нормальному существу для здоровья ох как вредно… но порой приходится.
Ибо судьба.
- Понятно, – заключил Дирижёр "устами" голема, когда я закончил свой доклад. – Забери этого смертного и следуй за мной.
- Охотно, – сообщил я в ответ не без иронии.
Конечно, четверорукий шедевр магической механики в качестве конвоира смотрелся грозно… но я успел прикинуть расклад и был уверен: при нужде я смогу покончить с ним одним-единственным, не слишком даже мощным заклятьем. Только от классической магии голем был укрыт без малого полностью. От высшей же магии он не имел защиты.
Между прочим, возвести универсальную защиту от любой высшей магии я бы не взялся. Очень может быть, что такая защита невозможна даже теоретически. Скажем, от магии порядка можно заслониться хаосом, от хаоса – порядком. Но способно ли в принципе что бы то ни было с равным успехом отразить-рассеять-поглотить и порядок, и хаос? А также – навскидку – магию времени, пространства, жизни, пустоты, искажения и так далее? На всякий меч найдётся свой щит, с любой силой можно бороться. Но никакой щит не сумеет с равным успехом отразить и острую сталь, и обидное слово, и холод зимы, и дыхание заразы…
Следуя в кильватере боевого голема, я убедился, что тот вход в дом Фартожа, через который заходил я – не единственный. Впрочем, в этом я и не сомневался. Правда, воспользоваться новым входом без благосклонности (ну или, как минимум, попустительства) хозяина жилплощади представлялось… сложным. Очень. Кажется, я уже писал о возможности туннелирования сквозь магические барьеры. Так вот: следуя за големом и волоча Голодной Плетью неизвестного в униформе гостиничного слуги, я прошёл "мимо" скалы многометровой толщины и любезно переконфигурированных защитных барьеров огромной насыщенности – пяти штук. Причём эти барьеры не были исключительно пассивными, кроме самого внешнего: любой из них включал также элементы активной защиты. С мощностью и, что важнее, изощрённостью, до которой вооружению голема было ох как далеко. Поляризующиеся, раздвигающиеся и иными способами пропускающие нас барьеры за моей спиной "вставали на место" с могучим фантомным лязгом, как сейфовые двери в центральное хранилище какого-нибудь богатого банка. Сколько мы прошли сигнальных контуров, даже не берусь гадать. К собственной безопасности Фартож Лахсотил подходил нежно и трепетно.
Ну да на его месте каждый поступал бы так же.
Когда голем остановился и свернулся временный проход, мы оказались в небольшом зале, живо напомнившем мне противоатомный бункер. По крайней мере, ощущение надёжности и защищённости было именно таким, какого ждёшь от бункера. А вот обстановка больше напоминала слегка окультуренную пещеру. Если пол её неведомые каменотёсы удосужились выровнять, стесав выступы и залив впадины каким-то материалом типа цемента, то стены и потолок пребывали в своей исходной грубой простоте. Внимания на эту, с позволения сказать, обстановку я почти не обратил, потому что впереди, охраняемый парой големов того же типа, что и "мой", стоял…
Ну, на первый взгляд, да и на второй, – человек. Судя по тем чертам лица, которые позволял разглядеть капюшон, и по особенностям фигуры, которые не скрывало подобие рясы монаха, – мужчина. Особыми габаритами он не отличался: ростом на полголовы ниже меня, куда уже в плечах. Сходство с монахом усиливалось благодаря тому, что руки этот субъект прятал в широких, расшитых металлической нитью рукавах.
Кстати, металлом была расшита вся его ряса вообще. Да не просто так, а с умыслом: для всех известных мне виды проникающего зрения и, наверно, некоторых его видов, мне не известных, одеяние представляло собой непреодолимую преграду. Да и в лице под капюшоном я после лёгкой заминки опознал качественную динамическую иллюзию.
- Уважаемый? – поинтересовался я, даже не думая скрывать сомнения.
- Позвольте мне до поры остаться безымянным, – прошелестел мой собеседник. Если учесть тот простой факт, что ряса намертво блокировала также эманации жизни, если таковые были, он мог на поверку оказаться очередным дистанционно управляемым големом. А если учесть тот особый "оттенок", который я уловил в его словах при помощи ламуо, гипотеза "ещё один голем" превращалась практически в теорию.
- Не имею ничего против, – заверил я его. – Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Шутка успеха не имела, хотя буквальное значение сказанного до собеседника, безусловно, дошло. Ну да и ладно, и риллу с ним, этим непереводимым земным юмором…
- Как я понимаю, ты, Рин Бродяга, намерен заручиться поддержкой Фартожа Лахсотила, – иллюзия лица имитировала движение губ идеально, я даже мельком подумал, что эту технологию оценили бы по высшему разряду как киношники, так и создатели трёхмерных игр… – Однако для того, чтобы получить поддержку, требуется убедить в том, что и ты способен поддержать того, кого просишь о помощи.
В моей голове за ментальными щитами, а также в Параллели, пожирая немалые объёмы энергии, полным ходом крутились расчёты. И наиболее "короткие" из них уже выбросили на поверхность сознания выводы. Однако вслух я ответил одним-единственным словом:
- Справедливо.
- Что ж, в таком случае убеди меня, что ты – достойный союзник.
Ай да Фартож, ай да… мудрый старец. Я ещё раз прокрутил в голове расчёты, правда, уже без большого напряжения, и слабо усмехнулся. А потом решил, что пора начинать убеждать.
Или даже, если получится, удивлять.
Усевшись на извивы Голодной Плети и приняв заученную позу, я ушёл в транс. При этом я демонстративно не стал вывешивать ни защитные, ни хотя бы сторожевые заклятья. Конечно, умный убийца сделал бы то же самое: прикинулся, что безгранично доверяет потенциальному союзнику, попытался усыпить бдительность… а, плевать. Превратное истолкование можно дать любому чиху, если этим заморачиваться, то на серьёзные дела не хватит ни сил, ни внимания.
Если я действительно хочу удивить древнего, мне придётся выложиться полностью. Вот о чём сейчас должна болеть моя голова.
Наверно, на дальнейшее повлияло отсутствие части обычных барьеров, которые я сам же и снял. В частности, барьера страха. Я не боялся – и так, без какой-либо "разумной" осторожности, нырнул в глубокий транс.
Итак, здравствуй, Предвечная Ночь…
…я снова здесь, в тебе…
…а ты – во мне…
…мы едины…
…потому что семантик как таковых действительно может быть построено сколько угодно…
…и в настоящее время меня интересует именно та семантика, в рамках которой маркеры-имена идентичны основаниям-явлениям…
…а также потокам-действиям, суммам-объектам, модам-модификаторам, ощущениям-связям и так далее…
…или, проще, меня интересует пласт Сущего, где название не отличается от называемого…
…а объект от представления о нём…
…и даже меж воспринимающим и воспринимаемым грань истончается до предела…
…где моё сознание сливается с реальностью, становится реальностью, реализуется…
…именно в том качестве, в каком я выберу…
…(одном из мириад равно доступных качеств, да, я помню)…
…и на этот раз я выбираю качество, позволяющее воспринять основной поток времени как нечто внешнее по отношению ко мне…
…и даже обратить ход времени вспять…
…чтобы увидеть…
…великое множество существ, предметов и действий, которое тут же сокращаю до вполне конкретного участка в потоке событий.
Я вижу ясно, хотя и в совершенно невероятном "ракурсе", как я сам вхожу в снятый мной номер гостиницы, творю защитные и сигнальные заклятья, вхожу в транс (кстати, зря я совершаю при этом столько лишних промежуточных действий; позднее надо будет отработать мгновенный вход-выход из трансовых состояний данного типа…) и смещаю фокус восприятия (тоже довольно бездарно: если бы я немного постарался, мог бы разделить внимание, уделив часть его контролю за своим непосредственным окружением – ну да что уж теперь-то, после драки, махать кулаками…).
Я вижу также, как некоторое время спустя весьма своеобразными методами "прогибает" реальность тот, кто снял внешние слои моей защиты. Этот искусник тоже пользуется приёмами, манипулирующими физическим временем, поэтому он не оставляет следов… да, надо признать, он куда как опытен. Мне доставляет истинное наслаждение созерцание его работы с моими заклятьями. Так чисто и ловко снять щиты и сигналки, не вызвав тревоги поставившего их – о! Даже влияя на физическое время и будучи искуснейшим магом, сделать это непросто.
А насколько на самом деле это непросто, становится ясно, когда искусник добирается до зоны, контролируемой отростками Голодной Плети. Фактически, это уже совсем не то, что можно называть этим сочетанием слов. Та Голодная Плеть, которая защищает ушедшего в транс Рина, представляет собой полуавтономный комплекс метамагических силовых линий с переменными характеристиками. Комплекс, управляемый искусственным интеллектом Параллели, но при этом имеющий и собственные "рефлексы". Причём последние заимствуют у Предвечной Ночи не одну только энергию, но также и некоторые её фундаментальные физические свойства.
Дирижёр засёк моё присутствие по квантовой "ряби", вносящей тончайшие и притом регулярные помехи в процесс его "размышлений" – так вот: моя Голодная Плеть имеет ту же чувствительность. То есть фактически в рамках законов континуума – предельную … и даже чуть-чуть выходящую за эти пределы.
В той мере, в какой Предвечная Ночь не подчиняется законам реальности, а формирует их.
В общем, пройти предпоследний рубеж обороны искусник не может. Магия времени позволит ему выключить Плеть, я так же ясно вижу это в вероятностных тенях случившегося, как видит он – но чисто физически невозможно выключить её так быстро, чтобы сигнал тревоги не дошёл до меня и не вывел из транса. Это становится окончательно ясно, когда искусник посылает перед собой тест-объект – того самого человека в униформе, которого я позже поволоку к Фартожу следом за големом – и вдумчиво изучает результат. Не поднять тревогу искуснику удаётся (это потому, что Голодная Плеть способна почувствовать очень многое, но лишена собственного сознания, даже ограниченного… ох, чую, назрела пора очередных модификаций!). Да. Но этим его успехи и ограничиваются. После чего он разворачивается и покидает здание…
И моё внимание, разумеется, следует за ним – в обе стороны потока.
Таким образом, я, продолжая видеть его действия в моей комнате и восхищаясь его редким магическим искусством, также вижу и…
…как искусник подходит к гостинице…
…как он удаляется от гостиницы…
…как он подходит к дому Фартожа Лахсотила…
…выходит из дома…
…как он идёт по коридору сюда…
…и туда…
…поднимается в ну очень своеобразном лифте…
…спускается в лифте…
…входит в камеру, где лежит на небольшом шедевре предметной магии, вполне достойном именоваться великим артефактом, похожий на мумию старик…
…и слышу, разумеется, сказанное вслух – не слышу только обращённых к искуснику мыслей:
- Мне не удалось исполнить задание до конца, наставник. Предпоследний слой защиты оказался слишком хорош, чтобы пройти незаметно. Я смог бы его убить, но не смог бы коснуться его хотя бы кончиком пальца без драки… да, я замаскировал свои действия полностью, не оставив в Сущем или в ментале ни единого следа… да… слушаюсь.
- Будет исполнено, наставник.
Поклонившись (не очень низко, но с полной искренностью), искусник выходит из камеры, где всё никак не умрёт похожий на мумию человек, и, поднявшись на том же лифте, пронзающем пространство и частично время, оказывается в основной части резиденции, не выведенной за пределы реальности полностью. Идёт по очередному коридору…
…чтобы оказаться…
…за той стеной. И пронаблюдать за ходом диалога. Искуснику интересно, как я буду себя вести, оказавшись на чужой территории и в не самых выгодных условиях. Кроме того, у него есть приказ, который он намерен исполнить…
…а у меня, разумеется, есть жгучее желание удивить мага, который похож на мумию и чья воля сейчас стоит за движениями носящего рясу…
…(что. разумеется, достаточно очевидно для наблюдателя с моими возможностями)…
…поэтому я выбираю новую семантику…
…тщательно…
…изучив наиболее чёткие из вероятностных теней на стенах пещеры бытия, отброшенные живым пламенем поступков, слов и чар…
…и в рамках этой семантики совершаю небольшое перемещение в пространстве – таким образом, чтобы искусник оказался в пределах досягаемости отростков Голодной Плети.
(Как существо очень умное, мгновенно поняв, какие могут быть последствия, он замер, придерживая дыхание и даже отчасти сердцебиение – не говоря уже о применении Сил).
Пожалуй, достаточно…
…я не говорю тебе "до свидания", Предвечная Ночь: отныне ты по-настоящему стала моей частью. Но придётся тебе немного подождать: моего внимания требуют другие вещи.
- Вот, – говорю, открывая глаза, – тот самый маг, которого вы послали, чтобы испытать меня. Я мог бы переместить нас троих в камеру, где находится ваше изначальное тело, уважаемый Фартож, но, относясь к вам с должным почтением, не стану столь грубо нарушать этикет.
- Какой из Сил базиса ты посвящён? – поинтересовался носящий руническую рясу.
- Той, которую я ради простоты называю Предвечной Ночью.
- Ради простоты?
- Ну, вы же понимаете, что любые названия условны. Если бы у меня были достаточная внутренняя стабильность и выбор, я бы предпочёл обращаться напрямую к Бездне. Но во время посвящения я слишком хорошо понимал, что не смогу контактировать с Бездной напрямую и остаться тем, кто я есть. Поэтому я создал своего рода шлюз или транслятор, который назвал Предвечной Ночью. Это – та часть или тот аспект Бездны, который я могу осознать на данном этапе своего развития. Ну, и использовать тоже.
- Ты понимаешь, что именно говоришь?
- Вполне. А в чём дело?
Носящий рясу изобразил смех. Не очень убедительно.
- В том, кто ты такой… Рин Бродяга. Можешь ответить?
- Ну, я человек. Высший маг. Если хотите, назову даже полное имя, полученное мной при рождении. Сформулируйте конкретнее, если хотите что-то уточнить.
Молчание. Потом:
- Я, как ты знаешь, довольно стар. И видел за тысячелетия немало. Так вот, я начинал как маг стихии земли… что ты наверняка выяснил. Не один век потратил я на изучение природы твёрдой материи. Так вот, когда я поистине осознал, что в основе её лежат разнообразные и вместе с тем зачастую сходные кристаллические структуры, я стал высшим магом. Потому что твёрдая материя – она в любом мире Пестроты твёрдая по одним и тем же причинам. Пусть в Лепестке Мохйеньс вместе с минералами кристаллизуется время, а в Лепестке Шаркону-Рри миры состоят из отвердевшего света… это не важно. Важнее, что свойства любых кристаллов схожи.
Пауза.
- Некоторое время, – довольно долгое время, скажу прямо, – я полагал, что достиг своего предела. Высший посвящённый Кристалла… куда двигаться дальше? За высшим посвящением, как считается, ничего нет, на то оно и высшее. Однако это оказалось не так. Не одна тысяча лет мне понадобилась, чтобы, накопив определённый опыт, подтверждённый экспериментально, открыть ещё одну истину: кроме постоянства у кристаллов имеется также изменчивость. Ты знаешь, что некоторые кристаллы являются отчасти жидкими?
- Да. Некоторые органические соединения со сложной молекулярной структурой ведут себя подобно и кристаллам, и жидкостям сразу, что особенно чётко проявляется при воздействии на эти соединения слабых электрических и магнитных полей. Очень интересные эффекты при этом порой возникают…
- Забавно. Откуда такие сведения? Не от кожедышащих ли Имайны, случайно?
- Нет. Из моего родного мира. Там с жидкими кристаллами умели делать многое.
- Ну-ну… ладно, суть не в том, что среди кристаллов попадаются отчасти жидкие, а в том, что кристаллам свойственна изменчивость. Помимо Силы, заключённой в кристаллах, я сумел, сделав следующий шаг, осознать Силу, заключённую в кристаллизации. В одном из способов, какими может быть упорядочена реальность. Должен сказать, что шаг на следующий уровень дался мне ох как непросто. Последствия этого шага я испытываю на себе до сих пор. Физические последствия. Я прошёлся по самой грани… но всё-таки выжил. И многие тысячи лет всё было нормально… до тех пор, пока меня не настигло очередное обобщение накопленных знаний. Моя Сила и я сам снова изменились. От полного осознания сути и смысла кристаллизации – к полному осознанию сути и смысла процесса упорядочивания как такового. Или, если угодно, процесса сотворения. Тут уже, как ты сам остроумно заметил, дело не в названиях.
Носящий рясу снова рассмеялся. Довольно механически.
- В пределах Сущего, во всей Пестроте, – сказал я, – право упорядочивать реальность есть только у риллу. И потому вы бежали из Зунгрена сюда, в Легидеон, риллу которого не так ревниво относится к своим властным привилегиям…
- …и потому заперся в этом доме, как в крепости, и потому агенты Клугсатра не оставят меня в покое никогда, пока я жив. Верно. Но вообще-то я хотел сказать не об этом.
- А о чём?
- Я, – неторопливо отчеканил Фартож Лахсотил устами голема-посредника, – потратил тысячи… да какое там! десятки тысяч лет!.. на осознание границ собственной власти. На всё более ясное осознание того, что я могу осознать. Я шёл от малого к большому, от большого к великому – ощупью, делая пробы и совершая ошибки. Так, как многие другие высшие маги… а их я повидал немало и немало научил, каково быть высшим. И что же я вижу теперь? Существо, объявляющее себя человеком. Существо, сообщающее, что оно, мол, высший маг. Существо, которому от роду сотни лет не будет, которое вот прямо здесь, при мне, без подготовки перешагнуло через себя и совершило, говоря грубо, того же класса переход, какой совершил я при переходе от понимания кристаллов к пониманию кристаллизации. Как давно ты получил высшее посвящение?
- Ну… недавно.
- Вот именно. Я бы сказал – совсем недавно. Но при этом ты с самого начала нацеливался на Бездну, на то неименуемое, что послужило и служит опорой Спящему. Так?
- Не совсем. Но на торговом-прим точнее, пожалуй, и не сформулировать.
- Ага. А теперь попробуй снова сформулировать, кто ты такой. Э?
Пожалуй, решил я, Фартож Лахсотил неправильно поймёт меня, если я и ему процитирую Гумилёва-старшего. С другой стороны…
Да.
- Полагаю, я – как раз то самое существо, которое может адекватно отплатить вам за поддержку. Если, конечно, вы пожелаете оказать её мне.
- Значит, вариант с моим убийством ты рассматривать отказываешься?
- Однажды я услышал выражение: "Нет человека – нет возможности его использовать". С тех пор я всячески стараюсь воздерживаться от убийств. Они мне не нравятся.
Между искусником-учеником и големом промелькнул какой-то ментальный сигнал.
- А как же данная Мифрилу клятва? – спросил носящий рясу.
- Говоря откровенно, Мифрила в равной мере устроят и ваша смерть, и моя. Вы гораздо опытнее и могущественнее, но пассивны. Я куда слабее, зато быстро развиваюсь. С точки зрения властительного Клугсатра, да и его сыночка, – слишком быстро. А так как любить Мифрила мне совершенно не за что, зато есть все резоны его… разочаровать посильнее, я бы предпочёл, чтобы и вы, и я оставались живыми как можно дольше. И не только живыми, но также активными.
- Тем не менее, во исполнение данной тобой клятвы мне придётся умереть.
- Я уже говорил и могу повторить: эта смерть не обязана быть окончательной.
- А ты уверен, что клятва примет "ненастоящую" смерть в качестве граничного условия?
- Я сам давал эту клятву и сам формировал её смысловые оттенки.
- Это не ответ.
Я снова углубил контакт с Предвечной Ночью, осторожно исследуя, оценивая, вычисляя…
- Хорошо, тогда отвечу полнее. Данная мной клятва – это гибкая система, она тоже "подросла", как и я. Угроза моей душе и моей Силе не исчезла, а совсем наоборот. Но с тех пор, как я клялся, изменилась не только моя Сила. Изменения коснулись также моей сути и, главное, моего понимания Силы. Этого недостаточно, чтобы сбросить оковы клятвы полностью, как я порой поступал в менее сложных случаях. Но определённым образом воздействовать на себя и на клятву, так, чтобы последняя приняла вашу "ненастоящую" смерть и отпустила меня на свободу после доклада Мифрилу – это я сделать могу.
- Положим, клятва-то тебя отпустит. А вот Мифрил и Клугсатр…
- Об этом я тоже позабочусь, уважаемый Фартож. По-своему. Выполнять четвёртое задание на грани самоубийства, что-нибудь вроде "уничтожь Полное Воплощение такого-то бога Верхнего Пантеона"? Ну уж нет!
Голем-посредник рассмеялся в третий раз. Причём теперь, как мне показалось, – искренне.
- Вы убедили меня, юноша, – сказал он, отсмеявшись. – Раз вам не нравится перспектива превращения в самоубийцу, давайте хорошенько спланируем моё самоубийство. И всё остальное, что потребуется для выполнения… наших планов.
Зачастую принять решение бывает гораздо проще, чем его воплотить. С обратимой смертью Фартожа Лахсотила получилось именно так.
Думаю, для биомага класса Сьолвэн не составило бы большого труда сперва убить то, во что превратило тело Фартожа познание Силы кристаллизации, а потом воскресить – даже и на совсем уже не человеческом носителе. Ох, неспроста Неклюд удивлялся, что Фартож ещё жив: теперь-то, вспоминая наш разговор, я уверен, что старый знаток заварки чая был в курсе насчёт проблем древнего големостроителя со здоровьем! Жизнь можно определить как сложный баланс между процессами распада и синтеза, – так вот: в теле Фартожа синтез постоянно опасно превалировал над распадом. Колоссальная энергетика, запредельная сила воли, невероятная ясность мысли… из перечисленного ничто не могло помочь древнему магу, потому что случившееся с его телом было частью платы за обретение им фантастических возможностей.
Фартож (непроизвольно, просто самим фактом своего бытия-мышления) навёл в своём теле такой порядок, что это подвело его к самой грани смерти… которую он никак не мог пересечь, потому что смерть стала бы нарушением порядка.
Его плотная оболочка отторгала в равной мере как лекарства, так и яды. Скальпель не мог его поцарапать, игла – проколоть кожу. Он не мог ни есть, ни пить, ни уснуть, ни проснуться. Да что там! Даже боевые заклятья, использующие магию времени (из тех, что попроще и послабее), соскальзывали с кожи полуживой мумии, как с монолита, намертво вмороженного в глыбу вечности! Искусник, который, кстати, оказался человеком и откликался на прозвище Тенелов, продемонстрировал мне нулевой итог таких воздействий.
В общем, кристаллизованные ткани и клеточные структуры Фартожа оказались практически неуязвимы. А для классической магии – неуязвимы абсолютно. Он остался бы прежним, даже если бы его тело забросили в центр какой-нибудь звезды! Я сделал соответствующие расчёты и лично убедился в этом. То есть я вполне мог бы убить древнего, пользуясь высшей магией: никакой, как угодно укреплённый кристалл не устоит перед воздействием, разрушающим саму его волновую структуру… однако проблема заключалась не в том, чтобы его убить, а в том, чтобы убить его с возможностью последующего воскрешения. Что, учитывая невероятные свойства его физической оболочки, представлялось… сложноватым. Да.
Мягко выражаясь.
Зайдя в тупик, я помянул Сьолвэн уже вслух. Мол, задачка не по мне, а вот если сгонять за одним из периферийных тел высшей… Но Фартож наотрез отказался привлекать её к организации своей временной смерти: "Мы решим задачу сами или не решим вовсе. Маги мы или кто?" Похоже было на обыкновенный страх: Фартож не умел и не любил доверяться кому бы то ни было, кроме лично им проверенных разумных. Но одним страхом дело не исчерпывалось. В отказе древнего были и гордость, и далеко идущий расчёт, и что-то, похожее на упрямство.
Я с изрядным опозданием, но всё же сообразил: задача, поставленная передо мной и в меньшей мере перед Тенеловом, – очередное испытание, на которые Фартож был весьма щедр. Маг его класса наверняка вывел уже не один десяток разных способов временного самоубийства. В конце концов, кому лучше всех знать свои собственные качества, как не ему?
Пришлось мне снова уйти в глубокую медитацию с установкой "без готового решения не возвращаться". Я слился с Предвечной Ночью, исследуя пределы доступного, тасуя вероятности, числа, Имена и Процессы. Виртуальная лаборатория, в которой достаточно было помыслить о том или ином воздействии, чтобы среди теней Сущего проявился итог этого воздействия… да, это оказалось удобно. Очень.
К сожалению, даже на этом уровне в полный рост вставал факт взаимной непостижимости сущностей высших магов. Мне ничего не стоило, оставаясь вне потока времени, спроектировать сложнейший артефакт или смоделировать работу любого из моих заклятий при обширнейшем наборе внешних условий… но кристаллизованное тело Фартожа даже из такой точки наблюдения, приближающей меня чуть ли не к всеведению, по-прежнему оставалось "вещью в себе". Строить корректные модели с включением в оперативное поле этой "вещи" я не мог.
Вот тебе и всеведенье. Вот тебе и всемогущество!
В состоянии, которое можно было бы приравнять к отчаянию, не будь оно больше похоже на ожесточение, я "заглянул на страницу с ответами": поднялся над потоком времени повыше и посмотрел, что там творится в вероятностных тенях в достаточно отдалённом будущем.
Ох и не порадовало же меня увиденное! Почти единый в моменте "здесь-сейчас", поток событий расслаивался, танцевал и истаивал в дымке нереальности. Мало что можно было увидеть достаточно чётко. И самые чёткие образы несли в себе мою смерть. Иногда – от спазматического сокращения не исполненной клятвы, до основания стирающей мою личность со страниц Сущего. Чаще – от действий Мифрила, поддержанных поистине необоримой Волей его отца. Иногда я умирал от своих собственных ошибок: сгорал в пламени аннигиляции, калечился из-за откатов непосильных магических действий, таял в "пене" хаотично меняющего связность потока событий, как кубик сахара-рафинада в крутом кипятке… настоящий парад мрачных вероятностей!
Если и были у меня до этого какие-то иллюзии, то от созерцания будущего они исчезли окончательно. Я по-настоящему осознал, что тягаться с любым из полноценных риллу для меня невозможно. Что даже на новом уровне единения с Предвечной Ночью душка Мифрил для меня по-прежнему очень опасен. Наконец, что "жульничеству" с выбором наиболее удачного в рамках сложившейся ситуации хода кладут предел обстоятельства, не оставляющие выбора. Да, я подрос, да, заматерел… но в Пестроте я по-прежнему не самая толстая лягушка в хоре – так, головастик, у которого прорезались не только глаза, но и лапки.
И до способностей хорошего Видящего мне далеко. Ведь я, в отличие от них, воспринимаю не весь спектр вероятностей, а только ту его часть, которая резонирует с избранной в данный момент семантической "паутиной". Раньше я ощупывал дорогу в грядущее, теперь её вижу. Но, как и раньше, что могу помыслить, то – отчасти – могу предсказать… а что помыслить не могу, то и предсказать не в силах.
Ну что ж, значит, надо экспериментировать с доступными семантиками. Расширять набор доступных инструментов восприятия/действия. До тех пор, пока хотя бы в одном из вариантов будущего не мелькнёт вместо моего хладного трупа живой и здоровый Рин Бродяга.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги