Дорога к новой жизни

Глава 12 Смешанная зона. Живой Гном

Чем ниже мы спускались, тем все теплее становилось, напоминая, что мы не слишком далеко от экватора. До равнин намного дальше добираться.

Все чаще стали попадаться деревни и обрабатываемые поля. В основном все-таки пасли скот, здесь все больше мелкий рогатый выращивали и овец для шерсти. Возле домов всегда деревья, а по соседству с селами даже небольшие рощицы. На вид совсем молодые и искусственно посаженные.

— Кто срубит дерево, обязан посадить два, — пояснил Дов. — И в тени жить приятнее — летом здесь жарко, и ветра дуют сильные. Со временем рассчитывают лесополосы создать, чтобы вода меньше испарялась, и пыльных бурь не было. Даже землю стараемся сильно не рыхлить. Безотвальный способ вспашки называется. Уж специалистов по сельскому хозяйству много приехало.

— А это что? — тыкая пальцем в столб с проводами, мимо которого мы проезжали, спросил Следак.

— Линия электропередач, — удивленно взглянув на него, ответил Дов. — Тянем потихоньку все дальше. Есть две электростанции на местных артефактах и маленькая на мазуте. Тоже заработок неплохой, но далеко не все могут себе позволить. Тут хозяйство все больше натуральное — сами себя обеспечивают необходимым. Если поступает заявка, тогда приезжает рабочая команда.

Потом на дороге попалось подряд несколько селений зеленых. Они явно отличались от знакомых нам на севере. Никаких длинных деревянных бараков, такие же дома, как у людей — кирпичные, с плоской крышей, на которую можно вылезти вечером и даже спать там в жару, и электрический свет в окнах. Тут уж Черепаха не утерпела и потребовала заехать в гости. Я не возражал, самому любопытно было.

Сами зеленые тоже ходили в человеческой одежде, не собственноручно сделанной, а фабричной, и неплохо объяснялись на людском языке. У некоторых в домах были неизменные калаши и американские гладкостволки разных фирм и разных видов. Винчестеры, мосберги, ремингтоны. Самое удивительное, что практически у всех взрослых были жизняки. А какая торговля с людьми без них?

Князь у них тоже был, вместе с дружиной. Только передвигались они не на лошадях в деревянных доспехах, а на местном варианте джипа Abir, где в люке на крыше или на месте переднего пассажира размещалась турель с крупнокалиберным пулеметом. Остальные дружинники тоже были увешаны всевозможным огнестрельным оружием и в бронежилетах. При ближайшем рассмотрении, принципиально жизнь не улучшилась. Все также собирались налоги, пахалась земля, пасся скот, единственное, что многие сбегали в город к людям на заработки, а кое-кто уже и не возвращался, неплохо устроившись там.

Индейцы в один прекрасный день сделали ручкой и уехали. Раненый вполне поправился и мог уже нормально сидеть в седле. А мы так и ехали не спеша, своей тесной компанией, глядя по сторонам и прикидывая, что к чему, пока не прибыли к цели.

На улицах, застроенных одноэтажными и двухэтажными кирпичными домами, попадалась масса всевозможных разумных самого различного вида и в разнообразной одежде. Люди, анхи, зеленые, егеря спешили по своим делам, не обращая на нас внимания. Многие с огнестрельным оружием, но были всевозможные луки, копья, арбалеты. Причем арбалеты, очень похоже, заводского производства. Один раз мимо прошел явно леший. Про таких только в справочниках и можно было раньше прочесть. Все человеческое — руки, ноги, голова. Только лицо как у ящерицы, за человека разве что со спины принять можно. Говорят, что они маги сильные, но из леса практически не вылезают.

На очередном повороте выехали на берег озера, на котором у специального причала в несколько рядов стояло множество плоскодонок и прямо с борта торговали продуктами. Причем людей среди продавцов как раз очень мало было. Выбор продуктов был огромный. Золотистые початки кукурузы, перец, тыква, лук, рис, фасоль, помидоры, картошка, зерно, крупы, мука, битая птица и несколько видов рыбы. Даже вино и что-то явно более крепкое в бутылях продавалось. Блеяли привязанные тут же овцы, в клетках сидели кролики и курицы. Даже лошади продавались, но местной породы, больше на пони похожие. Сыры, брынза, всевозможные колбасы и окорока. От голода здесь явно не страдают и предложить нам в этом смысле особо и нечего, разве что новые породы коней и коров.

Свернув еще в один переулок, Дов показал на двухэтажный дом с вывеской непонятными закорючками.

— Вот здесь остановитесь, — сказал он, спрыгивая с коня. — Гостиница «Потерянное колено». Хозяин по-русски говорит. Одну минуту, — и исчез в глубине двора. За забором, как оказалось, была большая конюшня и еще какие-то хозяйственные постройки. Возле одной из них, не обращая на нас внимания, старательно рубил дрова здоровенный орк.

— Коней в конюшню, — переглянувшись с Черепахой, приказал я, — а мы пойдем выяснять, что тут насчет обеда и ночевки.

Из дверей выскочил наш исчезнувший Сусанин и доложил, что места для нас на втором этаже, еда в зале, за все уплачено за счет городских властей, а он срочно убегает доложить о возвращении. Вечером придет и отведет нас к начальству. А комнаты нам покажет девушка, которая вот прямо сейчас и появится. Егерь тоже попрощался и, торжественно пожав руки всем подряд, ушел по своим неведомым егерским делам.

Подождав неизвестную девушку четверть часа, мы всей толпой поперлись на второй этаж. Здесь она и оказалась. Квадратная особа полтора метра в длину и ширину, с совсем не маленькими черными усиками и крайне недовольным видом. На этаже всего восемь комнат, сообщила она. Семь из них ваши — распределяйтесь, как хотите. Постель приготовлена, жрать внизу.

— Ездят и ездят, — бурчала она, удаляясь, достаточно громко, чтобы мог услышать каждый желающий, — дома им не сидится.

Комнаты были стандартные. Две койки, два стула, тумбочка, вешалки для вещей и стойка для оружия. На кровати лежали свернутый матрац и стопкой простыни с подушкой. Не знаю, как живут в других гостиницах, в первый раз сподобился, но все лучше, чем в палатке и спальном мешке.

Скинув обувку у входа и шлепая босыми ногами, прошел Следак и первым делом высунулся в окно. Восхищенно выругался и сообщил: — Воротит меня от такого количества воды. Ни конца, ни края. И горы эти торчат на горизонте. Насколько у нас лучше... — Потом раскатал матрац и завалился на кровать. — А Черепаха будет одна жить, — наябедничал он. — Не порядок. Главный у нас ты, значит ты и должен жить один.

— Выгнать тебя, что ли? — спрашиваю. — Моментально останусь один, и наступит тишина.

Следак надулся и замолчал. Вот всем хорош, но только пока в походе. В спокойной обстановке открывается рот и начинается выплескивание не сказанного за все предыдущее время.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошла Черепаха.

— Пойдем, посмотрим, где кормить будут? — сказала она мне.

Я нехотя поднялся и посмотрел на вещи.

— Вы идите, — сказал Следак, — а я дверь закрою и спать буду.

Столовая находилась на первом этаже и меньше всего напоминала единственный удостоенный моего посещения кабак в зоне. Никаких полутемных помещений и привинченных к полу табуреток во избежание кидания в оппонента. Большие стеклянные окна, тоже, кстати, интересно, наверняка собственное производство стекла имеется. В славянской зоне стекла — дорогое удовольствие. Пластиковые столы со стульями и стойка, где выставлены блюда. Можешь подходить с подносом и набирать разных салатиков и закусок. Что-то серьезное варится-жарится за дверью на заказ. В конце стойки сидит кассир, увлеченно протирающий грязной тряпкой разобранный пистолет. Прежде чем уйти не расплатившись, подумай, нет ли у него еще одного под рукой. А так, больше всего похоже на обычную заводскую столовую, только всего пара посетителей имеется.

— Устроились? — спросил по-русски кассир, продолжая протирание деталей. — Особых удобств нет, но обычно и не требуется. Туалет с душем в конце коридора один на всех. Умывальники тоже там. Тут живут те, кому домой добираться далеко, а в казарме оставаться нет желания. Город оплачивает три дня. Зимой обычно пустота, на перевалах стоят заставы, а всех временных распускают. Меня Нисим зовут и я здесь хозяин, — пояснил он.

— А как можно потерять колено? — с недоумением спросила Черепаха.

Нисим побагровел и с хохотом скрючился на стуле.

— Ой, извини, — сказал он, отсмеявшись. — Сразу видно пришедших издалека и ничего не понимающих в наших легендах. Даже местные давно в курсе. Колено, в смысле поколение, это только по-русски одинаково звучит. Мы и есть потерянное для Земли поколение.

Вещи можете спокойно оставлять, у нас не воруют. Прямо при гостинице живет семейка домовых. Муж, жена и двое малолеток — следят за этим.

— Так много? — удивленно спрашиваю.

— Дом большой, работы много. Всем есть чем заняться. Вечером наползут, будет и гулянка и выпивка. Здесь часто мероприятия организовывают, цены невысокие. Если не хотите в толпе, можете сейчас своих товарищей позвать и поесть. На всякий случай и вышибала имеется. Вы должны были видеть во дворе — орк. С дубинкой обращается просто загляденье, — намекающее сообщил он. — Еще ни одного трупа не было.

На вопросы отвечаю пока никого нет. — Он вышел из-за стойки и уселся напротив нас, поставив на стол две поллитровые кружки с пивом. — Угощайтесь. Вы первые, кто пришел из другого района, где люди проживают. Самому интересно, не платили бы от Города, поселил бы бесплатно. Обменяемся информацией?

— Нам бы не хотелось, чтобы это стало широко известно, — попросил я. — Пока, во всяком случае.

— Что у вас с больницей? — одновременно спросила Черепаха.

— Что вы пришли с севера все равно скоро многие узнают, — ответил Нисим. — Не так уж нас и много, чтобы в подобном деле тайны имелись. Непременно расскажет не один, так другой. Не Дов, так официант. Но если не хотите, никому не скажу. — Он улыбнулся. — Пока.

А про больницу... С самого начала развернут полевой госпиталь, мы его с Земли притащили. Может принимать до 500 пациентов в день, но это по максимуму, до сих пор столько не требовалось. До ста коек для лежачих больных и полсотни для реанимации. Если уж совсем паршиво — к эльфам, но это очень и очень дорого. Есть операционные, реаниматорская, изолятор, родильное отделение, детская палата, рентген и аптека. Там половина средств из местных растений от леших. Они на этом специализируются. Регулярные поставки из леса. Больше им предложить нечего, кроме древесины, но егеря рубить деревья не позволяют. Бзик у них на этой почве. Вполне понятный, впрочем. Все кругом свели, кроме ихнего леса, только теперь люди начали сажать и других заставляют. Поэтому и дружба у нас такая замечательная.

Антибиотики свои производим и мак опиумный выращиваем и как обезболивающее, и как наркоз. Работает в больнице примерно 250 человек, включая 40 врачей и специалистов, 20 медсестер и несколько фельдшеров. В свое время притащили много тонн разного медицинского оборудования, но многое быстро сдохло, пока разобрались что к чему. Здесь в долине три места, где постоянно импульсы электромагнитные выдают. Чем дальше от озер, тем сложнее. Все моментально перестает работать. Спасибо оборотням-собакам, научили экраны ставить, но это годится только для стационарного оборудования. Комнату или двигатель закрыть можно, но все это проблематично. Проще вырубать по графику. — Он вопросительно посмотрел на нас.

— А, — ответила Черепаха, — на реках та же история. Пятьдесят километров в любую сторону от реки и электроника не работает. Или работает, но до первой аномалии, или плохо работает, или прекрасно работает — никогда не угадаешь.

И в Нахаловке ничего такого нет. Обычная операционная с двумя хирургами, пяток медсестер. С лекарствами большая проблема. Завозить с Земли очень дорого, а свое производство в основном самые широкоупотребительные лекарства. Аспирин, там, пенициллин, болеутоляющие... В Славянске больница побольше, но тоже не ах. Зато есть несколько человек меченых, — Дан кивнул понимающе, — они прекрасно вместо рентгена работают, а один вообще операции делает как этот... хилер. Без всяких инструментов. Я с ним работала и хотела бы взглянуть на здешних врачей. Может быть, поработать в больнице. Мы все равно раньше весны назад не пойдем.

— Это без проблем, — отмахнулся Нисим, — если действительно можешь, сведу тебя с кем нужно. Ценное умение.

— Что за временные служат в армии? — спрашиваю.

— Так постоянно держать под ружьем армию слишком дорогое удовольствие. Есть несколько небольших кадровых частей — горнострелковые роты, минометы, горная артиллерия, разведка и снабжение. В 18 лет приходит повестка, и два года служишь. Женский пол добровольно. Все остальные мужчины с 16 до 60 считаются военнообязанными и призываются по графику или в случае каких-нибудь осложнений. Таким платят минимум, чтобы на сигареты хватало. Тоже самое и для местных, входящих в Федерацию. У них имеются собственные ополчения, но кто хочет, служат в совместных подразделениях. Добровольцам огнестрельное оружие выдают пока в армии. Многих привлекает. Индейцы, те сами по себе. В мирное время мы к ним не лезем, они тоже в своем районе живут. В военное — общее командование. Вначале все больше каждый за себя был, но как вырезали крысы несколько отдельных поселков, пришлось договариваться. У нас тут амиши были, Новый светлый путь — секта такая из разряда давайте всех обнимем. Всех перебили. Доброе слово хорошо, когда у меня есть пулемет, а у соседа нет. Вот так и живем. У каждого дома оружие и постоянно стычки. Так что регулярно служим, а в случае набега поднимают всех.

А вот и представитель кадровой армии, — сказал он, показывая в сторону двери. — Полковник Кремер Давид собственной персоной, начальник того отдела, что заменяет нам министерство обороны и именуется ударными кадровыми силами. Я думаю, по твою душу.

— Что ты собственно так стесняешься? — удивился я, выслушав полковника уже у себя в комнате, предварительно выставив недовольного Следака за дверь. — Ничего странного. Наши пять сотен, да еще страшно далеко, никак не могут ни повлиять на ваши дела, ни помочь в случае проблем. Еще одна небольшая община. Нам Дов золотых гор и не обещал. Мы пришли посмотреть на вас и выяснить, что хорошего можно получить. Не бесплатно. Это я подчеркиваю. Гуманитарная помощь и ваши солдаты нам без надобности, знаем мы, чем кончаются такие добрые дела. Начнете нас воспитывать в совершенно правильном духе и указания давать. Как-нибудь сами перебьемся. От вашего правительства мне ничего не надо, но с вашими военными мы с удовольствием в некоторых вопросах дело иметь готовы. Все остальное прекрасно купим, включая умные головы.

Мы очень удачно расположились в таком месте, что имеем контакт с вашей и славянской зоной. Вот давайте и обсудим, что можно получить оттуда вам полезного и в свою очередь отправить туда. Чем мы можем быть друг другу интересны. Уж поверь, лучше с нами как посредниками дело иметь, чем самим отправляться в дальнее путешествие. И еще очень нас интересует, как вы уживаетесь с местными представителями разумных. Не думаю, что такую информацию от тебя Дов скрыл. Среди нас большинство вовсе не с Земли приехало. У нас смешанная группа, в которой несколько разных видов оборотней и люди. Если существует рецепт замечательной жизни, позволяющей избежать трений при общении, с удовольствием усвоим опыт. Так что желательно иметь свободу передвижения, подробную карту и, если необходимо, рекомендации или пропуск от тебя. Можете даже приставить сопровождающего, никаких особых тайн. Будем ходить, смотреть, вопросы задавать. Считаю предварительные переговоры на этом законченными и переходим прямо к делу.

Совсем молодой был полковник. Не старше тридцати, у людей это проще определяется, и, что для меня удивительно, блондин. Зато хотя понятно стало, откуда взялось это странное слово давиды. Люди Давида. Привычка командовать так и лезла из него, хоть он старательно изображал демократа.

— Давай так, — продолжаю я, — у нас есть возможность обеспечить постоянную связь. Никакие аномалии, помехи, горы и прочее на работу не влияют. Связь устойчива на очень больших расстояниях. Я специально Дову демонстрировал разговор со славянской зоной. Для армейских операций бесценное дело.

Прямо сейчас я вручу десять приборов, оформленных под часы. Если потребуется можно сделать и в другом виде, согласно пожеланию заказчика. Они работают только для конкретного человека, как настраивать, я потом поясню. Внутрь лазить не советую. И руки оторвет, и мы об этом узнаем сразу, а значит, дальнейшего сотрудничества не будет.

Взамен мои десять, — мысленно усмехаясь, — человек, пройдут у вас обучение. Курс снайперов, саперов, командиров взводов, вождения транспорта, включая БТР, починки транспорта, курсы командира минометного взвода и взвода тяжелых пулеметов, вроде у вас есть и горные пушки, безоткатки — тоже неплохо. Один на каждую специальность. В дальнейшем можно и в ваш военный колледж отправить, если все нормально будет. Если можно совместить.

— В какие сроки? — быстро спросил он.

— В идеале до весны. Зиму мы точно просидим здесь. Можно из них хоть прессом масло давить, они все ребята и девчата тертые, стрелять умеют, крови не боятся и сами кой-чему научить могут по части выживания и первой помощи при ранениях. Но мы все больше по части лошадей и одиночной стрельбы. С техникой и в составе подразделения работать не умеем. Единственное, чтобы проблем для всех не было, надо язык дать. Есть у нас способ.

— Я знаю, — согласился полковник.

— Тоже, между прочим, неплохая вещь. Наша Мастер может и научить, не за просто так, естественно, и не каждого. Тут способности нужны.

— Только язык? — быстро спросил полковник.

— Можно и другие вещи выяснить, но нам ваши военные тайны, где стоит пулемет и кто командир третьей заставы, без надобности. Мы работаем на договоре и всегда его соблюдаем. Доброволец должен согласиться поделиться языком. Там ведь не только слова, а и то, как строить фразы, и правильное произношение. Лезть в другую область и сложно и проблемно. Другое дело экспресс-допрос. Тут разрешения не спрашивают, но донор запросто может стать идиотом, некогда и неинтересно осторожность проявлять. И Черепаха больше одного в день все равно не сможет.

Что касается моих людей, то они получат базовые знания по специальности от донора, но это знания теоретические. Все равно как выучить наизусть справочник. Для закрепления знаний необходима практика, иначе смысла нет. Для этого и нужны соответствующие курсы. Проще всего прикрепить каждого к добровольцу, поделившемуся опытом. Не требуется объяснять простейшие вещи и базовые знания одинаковые. Если не получится за эти месяцы, то нужно объяснить причины, по каждому участнику отдельно. Может просто времени не хватило, тогда могу и оставить для дальнейшего обучения. Ну а если не способен научиться — другой разговор. Буду искать замену. Число окончательно обученных десять. Один прибор — один человек.

В дальнейшем, возможно получение партии телефонов, — я мысленно прикинул, слишком много продавать нельзя, это мы с Вожаком обсуждали, — до тысячи штук. Понятно не сразу, по частям и в длительные сроки. О цене тогда и поговорим. Я вообще не уверен, что сходу предлагая такой вариант, не продешевил. Армия, горы, — задумчиво протянул я, — постоянная устойчивая связь.

Вот, собственно, мое предложение. Не устраивает, спокойно разойдемся. Просто гулять по здешним местам, насколько я понимаю, закон не запрещает. Мне кажется, что сделка взаимовыгодна. Связь в горах, во время боевых действий и при полном отсутствии вертолетов очень серьезное дело.

— А как насчет МАЗЛАТа?

— Насчет чего? — удивился я.

— Беспилотный самолет, — пояснил Дов. — Это сокращение по первым буквам «Матос Заир лелё Тайас» — малогабаритный беспилотный самолёт.

— А! Тут надо проверить. Мы их не делаем, только модернизируем, приспосабливая под местные условия. Полной гарантии нет, был у нас случай, когда, несмотря на все предосторожности, в районе неизвестной аномалии он просто упал. Так что прежде чем обещать, я должен посмотреть, что можно приобрести в вашем магазине. Если там можно взять уже знакомую модель, то особых проблем нет. Штуку в месяц я могу сделать легко, инструменты и требующиеся для работы Вещи с собой. С самого начала для себя брать хотели, так что все необходимое имеется. Естественно оплата заказа и переделка за ваш счет. Но я смогу сказать что-то конкретное только посмотрев, что имеется.

В дверь сунулся Следак и кротко поинтересовался: — Можно тебя на минуту?

— Извините, — сказал я собеседникам, — вы пообсуждайте без меня, что-то случилось.

— Там пришла какая-то, — быстро сказал Следак, как только дверь закрылась, — и прямо к Черепахе. Она точно оборотень. Сидят, молчат, смотрят друг на друга, в воздухе напряжение — скоро убивать начнут.

— Где?

— Внизу.

— Останься здесь, если вылезут из комнаты, извинись, скажешь что срочные дела.

Прыгая через ступеньки, понесся на первый этаж, пытаясь понять, кого там принесло и не пора ли оружие доставать. Вроде пока неудобно — мы в чужом доме и сам я ничего не видел. Криков и выстрелов нет.

Они сидели напротив, за столом глядя в глаза. Обе, если не заглядывать в лица, очень похожи — рост, фигуры, даже цвет волос такой же. И у обеих группа поддержки за спиной. Наших почти весь десяток и пятеро крепышей с ее стороны. Вроде ничего особенного не происходило, но даже хозяин недвусмысленно вытащил пистолет, а остальные были готовы сорваться с места в любую минуту.

Я уселся на стул между ними и пробарабанил официальную формулу.

— Я Гном, Клан Пятипалых, Род Медведя, семейство Пост, — и сделал паузу, давая возможность ответить.

— Я Клыкастая, Род Собаки, семейство Большого озера, — переведя взгляд на меня, ответила незнакомка. — Ты старший?

— Мы работаем вместе, — дипломатически отвечаю. — Там, где мы живем, есть военный вождь, мирный вождь и паук, который маг. У каждого своя область вопросов. Серьезные дела мы решаем вместе.

Я повернулся к Черепахе.

— Я Черепаха бегущая по предгорью, Клан Пятипалых, Род Волка, — нехотя сказала она.

— О! — удивлено сказала Клыкастая. — Я приношу извинения. Произошла ошибка. Мне сказали, что здесь сидит одна из моего рода. Очень неприличное поведение — прибыть в Город на озере и не высказать уважение мне. Я глава семейства.

Еще раз извините, — сказала она, но и по виду и по запаху смущеньем совершенно не пахло. — Волки — это совсем другое. Мы знаем, что где-то на севере они есть, но никогда не видели. Очень любопытно, — промурлыкала она, глядя на меня, и подчеркнуто не замечая Черепаху. — И такое странное сочетание. Медведь, волк, еще и рыси. — Она встала. — Обязательно заходи к нам. Здесь каждый знает, как найти мой дом. Мне кажется, нам есть что обсудить. Хорошей тебе охоты, — явно прощаясь, хотя и незнакомыми словами сказала она и, не оборачиваясь, пошла к двери. Четверо крепышей дружно затопали следом, а один мгновенно скользнул вперед. Телохранители — никаких сомнений. За Вожаком тоже ходят двое, сам когда-то отбирал. В дверях посторонился, пропуская их, Дов, в сопровождении двух недостающих для комплекта моих бойцов и Следака.

— Это ты так налаживаешь отношения с собаками? — спрашиваю Черепаху.

— Она даже ничего не спросила, — ответила та злобно, — подошла и сходу попыталась сломать. Очень сильный паук. Не знаю, как там принято среди собак, но врет она, прекрасно знала, что я не из местных. Хотела проверить.

— Можно? — спросил Дов, берясь за спинку свободного стула.

— Всегда, пожалуйста, — вежливо отвечаю. — Жаль, что договорить не успели.

— Собственно полковник сказал, что условия приняты, — усаживаясь, сообщил Дов. — Ничего сложного. Он пошел договариваться о добровольцах, готовых подвергнуться этой процедуре дарения языка и навыков. Я его заверил еще раз, что никаких потерь у себя не замечаю и проблем тоже. Не говоря уже о том, что вряд ли вы дали бы мне знание вашего языка, подвергая риску своего товарища. Между прочим, тебя лично. Начальство положено беречь от разных случайностей, а ты у нас обладаешь большими правами решать, что можно и что нельзя, включая возможность заключать договора от имени Клана. Практически второй после вашего Вожака.

Он сказал, что в таком случае я и буду вашим сопровождающим. Карту он даст, пропуска тоже не проблема, а вот договариваться с разными общинами тебе придется самому.

Как я вижу, — усмехаясь, сказал он, — с главой Собак вы уже имели счастье познакомиться. Это, — пояснил он, — наша собственная почти мафия. — Вы знаете, что это значит?

Я кивнул.

— Почти полный набор, — продолжил он. — Незаконная торговля, скупка у мелких торговцев продукции, алкоголь, табак, просто воровство. До крайних форм вроде рэкета или убийств никогда не доходят, тут можно и по ушам получить, но все более менее незаконное без разрешения Клыкастой долго не просуществует. А что существует, будет отстегивать ей долю. Есть и много легальных предприятий, вроде производства консервированной еды и строительства. Врачи у них сильные, но в больнице не работают. Есть своя отдельная. Меньше эльфов берут, но больше чем у людей. Результат обычно хороший.

Племенные дела почти всегда сами решают, не впутывая людей, там чужому места нет и круговая порука. В армии исправно служат, в этом их не обвинить. Те немногие, которые выскочить из общины хотят, чтобы не зависеть от своих вождей, как раз в кадровых частях служат. Разведка, технические части, — Черепаха пихнула меня в бок.

— И много их всего, собак этих, живет в здешних местах? — спрашиваю.

— Не знаю, — пожимая плечами, ответил Дов. — Статистика не по моей части. Есть целый район на окраине, где собаки живут и еще с десяток мелких поселков. Тысяч 15-17 точно будет. Вообще-то это отдельное племя, на юге их намного больше, а те, что у нас живут, что-то не поделили с родственниками и ушли. Бывает, и ходят на ту сторону в гости и жениться.

Ну, — сказал Дов, — поскольку мне все равно положено быть вашим гидом...

— И подсматривать, — в тон ему добавил я.

— И это тоже, — согласился он, — что желаете увидеть?

Мы переглянулись.

— Они, — сказала Черепаха, показывая на остальных, поглощающих еду и делящихся впечатлениями, — желают потом пойти выспаться. Ты ведь их уже успел продать? — утвердительно спросила она меня. — Вот и прекрасно, — прокомментировала она согласие. — С завтрашнего дня для бедолаг начнется тяжелая жизнь. А мы, — она хищно улыбнулась, — желаем посетить здешний филиал оружейного магазина. С упором на заказ у эльфов.

— Я готов немедленно вас сопроводить, — вскакивая и щелкая отсутствующими каблуками, воскликнул проводник.