Дорога к озеру Коцит (СИ)

Глава 4. Некрополис. Дорогами мёртвых. Часть 1

Его называли Некрополис — город мёртвых. Не слишком оригинально и, если быть до конца точным, не совсем верно, но суть это простое слово отражало исключительно правильно. Населяли обходимый подавляющим большинством за горизонт город, раскинувшийся на утомительные расстояние между невысоких, но не щадящих даже самых удачливых гор, существа, которых никак нельзя было причислить к славным когортам живых. С другой стороны, они, несмотря ни на что, ещё как-то взирали на этот мир. И этот непростой для понимания аспект заставлял признавать, что в какой-то мере здешние обитатели были наделены неким подобием жизни. Но этого, в общем, логичного фактора оказалось несколько недостаточно для полноценного признания, и весь Ад негласно договорился считать это место мертвым, а его обитателей мертвецами, пусть и всё ещё действующими.

Когда-то очень давно, ещё до начала Войн Основ, на этом месте вольготно расползался красивый и оживлённый город. Он являлся одним из главных центров Ада. Оставаясь далёким от политики, город стал столицей торговли, искусства и развлечений. В город ходили километровые караваны с любым мыслимым товаром. Лучшие художники, поэты, музыканты нашли здесь приют и признание. Сюда приезжали за красотой, азартом, наслаждением и город всегда был рад своим гостям. Он всегда давал им то, чего они хотели, к чему стремились.

А потом, в один прелестный, очарованный день, в город, яростно хохоча, ворвались Безумные Вихри огня. Их было много, очень много и они не слышали ни плача, ни проклятий. Три поистине безумных дня город был в их полной власти. Три дня всепожирающего огня, три дня непонимания и отчаяния, три дня пиршества смерти. А когда, наконец, вихри ушли, насытившись своей дикой пляской, на месте прекрасного города осталось лежать в костях и пепле то, что потом окрестили Некрополисом.

Почти все жители и гости города сгорели в жестоких объятиях вихрей, и смерть их не отличалось от любой другой. Но были и другие, те, кому Великое Пламя приготовило иную, едва ли лучшую долю. Теперь у них был новый облик, новый разум, новая мораль. Единственное, что у них осталось от прошлой жизни, это память. И если для одних она была последним убежищем, то для других раскалённой иглой в душу.

С того дня их тела стали пусты, полупрозрачны и частично трансформируемы, а также появилась изрядная склонность к регенерации. Движения их стали плавными, перетекающими, а голос напоминал тихий шелест травы и приходил, казалось, напрямую в разум, минуя слух. Их чувства и эмоции были сведены практически к нулю. Они больше не могли любить, ненавидеть, желать с той полнотой, которая присуща всем живым. Лишь тусклые отблески былых костров оставили им безжалостные вихри. Теперь их кипящий ранее разум стал холодной машиной для неспешных размышлений. В этих скупых на слова существ превратились самые сильные, самые талантливые, те, у кого жажда жизни была сильнее ярости огня. Но не предпочли бы они подаренную всем остальным смерть той насмешке, которую получили. Весёлые, влюблённые во всё что видели дьяволы превратились в жёстких (а часто жестоких) хладнокровных философов, смотрящих на мир, как на келью для раздумий.

Быть может, новоявленные мертвецы расползлись бы по всему Аду в поисках вряд ли ещё ждущей их надежды. И кто знает, какую бы цену пришлось заплатить за эти поиски живым? Но волей Великого Пламени, каждый из оставшихся жителей Некрополиса был прикован к месту смерти своих прошлых тела и разума незримой, но крепкой цепью, длина которой варьировалась от пары десятков до нескольких тысяч метров. Место гибели было, пожалуй, единственным ради чего в мертвецах просыпались чувства. Правда, разнообразием они не отличались. При приближении любого чужого разума к последней памяти о своих прошлых днях в мёртвых просыпалась бездумная, сжигающая ярость, которая тут же выплёскивалась на возможного агрессора. Часто в этих схватках обреталась уже вторая, более надёжная смерть.

Мертвые, несмотря на свой, казалось бы, уравнивающий статус, были всё же не идентичны друг другу. Кто-то всегда должен быть выше другого, и в Мёртвом городе это правило работало, как и везде. Среди обитателей Некрополиса образовалась каста, членов которой называли Мёртвые князья. Главное, чем отличались Мёртвые князья от своих просто мёртвых соседей, так это наличием хоть какого-то, пусть даже формального интереса к жизни. У них одних сохранились более-менее осознанные желания, которые они старались удовлетворить по мере сил своих. Дополнительно к чувствам Мёртвые князья могли похвастаться также наиболее длинными цепями, мощью граничащей с неуязвимостью, и телами, гораздо большими склонными к трансформе, нежели у остальных. Кроме того, местная аристократия являла собой единственных существ в Некрополисе, с которымиможно было создавать хоть какое-то подобие диалога.

Через несколько месяцев после падения города в пасти Вихрей огня, к нему стали подходить многочисленные шайки разбойников, авантюристов и просто жадных дьяволов, исключительно верящих в свою удачу. По бегущим быстрее ветра слухам, под пеплом и скорбью остались ждать своих героев тысячи сокровищ. И слухи эти были, в общем-то, небезосновательны, все знали о былом величии и богатстве города.

Но, реальность, однако, оказалась несколько грубее, чем планировалось даже не в слишком оптимистичных головах. Входя в Некрополис, алчущие богатств дьяволы невольно вступали на территории, за которые мёртвые готовы были убивать. И они убивали. К боям с новыми жителями погибшего в огне города искатели сокровищ явно не были готовы. В первый год так и не состоялось ни одной успешной экспедиции. Это немного охладило всеобщий азарт. Однако ещё долгие столетия всё новые и новые отряды устремлялись в Некрополис за богатством и славой. И среди них находились те, кто возвращался и возвращался с тем, за чем шёл. Их были единицы, единицы на сотни тех, кто оставался в Некрополисе навсегда, разбавляя своими костями древний серый пепел, но именно эти единицы дарили надежду остальным и этой надежды, как правило, увы, хватало для новых походов в город смерти.

Я тоже не смог обойти стороной это удивительное место, правда, вела меня не жажда сокровищ и приключений, но жажда знания. Я хотел научиться работать с Путями мёртвых.

Как выяснилось, их Пути отличались от обычных, также как и они сами. Главным образом потому, что тоже были подвержены возможности трансформы. И это сильно меняло весь принцип работы. Узнать мне это пришлось на собственном опыте, когда я сцепился с одним из мёртвых, войдя в зону его нешуточной тревоги. Когда, вместо того, чтобы швырнуть его на землю, удалось лишь чуть оттолкнуть мертвеца назад, будто я был не Хозяином Пути, а ласковым ветерком, мне пришлось испытать несколько шокирующих секунд. В те секунды спасли меня только общая слабость оппонента и то, что я не слишком близко подобрался к месту его смерти. Суть оказалась в том, чтобы одновременно работать не с одной точкой Пути, как было принято среди живых, а сразу со многими, обгоняя и предотвращая трансформацию. И чем больше точек за раз было использовано, тем лучше. В общем, оказалось, что убивать мёртвых крайне утомительное занятие.

Воодушевившись первой, пускай и непростой победой я решил продолжить свой поход за знаниями. Следующий мертвый, встретившийся на моей победоносной дороге, к моему же изумлению, не проявил ровно никакой агрессии. Он полулежал прямо на земле, лениво смотря в мою сторону, но вроде как сквозь меня. Я решил ответить ему дружелюбной взаимностью и попробовал установить контакт. К сожалению, моя искренняя инициатива не увенчалась пусть даже незначительным успехом. Флегматичный мертвец так и лежал в пыли, не отвечая на мои попытки уговорить его на беседу. В конце концов, я от злости просто толкнул его Путь изо всех сил. Мёртвый горожанин отлетел на положенное количество шагов и так и остался лежать лицом вверх. Когда я подошёл, то увидел лишь его по-прежнему пустой взгляд, без интереса устремленный вверх.

Продолжать беседу-монолог было бесперспективно, а заканчивать, вроде как начавшееся сражение, даже как-то неудобно и я повернул назад. Ночевать я планировал на живой земле. Может, это были и предрассудки, и всё же так мне было намного спокойней. Но на самом краю города меня ждал ещё один житель Некрополиса. Высокими, изящными и абсолютно бесшумными прыжками мне навстречу устремился Мёртвый князь.

Я посмотрел на его Путь и с предельной уверенностью первым решил не атаковать. От этого мёртвого я хотел только мира и желательно вечного. Сделав очередной эффектный прыжок, князь опустился в двух коротких шагах от меня. Он оказался в два раза выше и в полтора шире чуть опечалившегося Мастера Дорог. И в отличие от предыдущих встреченных мною обитателей, его глаза не были пусты, в них поблёскивал ленивый интерес, и объектом этого интереса был, как это не прискорбно, я.

Несколько тревожных минут мы молчали, глядя друг на друга. Я хмуро прикидывал свои шансы в случае схватки. Выходило отнюдь не безнадёжно, но и уверенности в будущем особо не прибавлялось.

— Кто ты? — первый раз я слышал голос мертвого, и ощущения от услышанного были немного странными. Это были ощущения мягкой руки, проникающей в твой разум и оставляющей в нём послание для тебя. Ощущения не слишком приятные, но и ничего трагичного в них тоже не было.

— Путник, — лишней информации я давать был не намерен, но совсем не отвечать показалось мне невежливым, а возможно и чреватым.

Я не знал, услышал ли меня Мёртвый князь, а если и услышал, то понял ли. Подсказки же мой визави дарить явно отказывался. Не менее десяти минут мы так и стояли друг против друга. В конце концов, мне это надоело, и я решил просто обойти, как будто парализованного князя.

— Стой, — это короткое слово выразило бесконечно много оттенков. И интерес, и угрозу, и вместе с тем просьбу, и ещё огонь знает что.

Я послушно остановился и, как оказалось, только за тем, чтобы снова насладиться безмолвной компанией моего нового приятеля.

— Как дела, мёртвый? — я решил перейти в словесную атаку. Результатов этой атаки, правда, пришлось ждать ещё несколько тихих минут.

— У меня нет дел, путник, — ответ пришёл тогда, когда я уже и не надеялся на какую-либо реакцию со стороны моего титулованного друга. — Расскажи мне о своих.

Я удивлённо уставился на князя. В его голосе отчётливо слышался интерес. Интерес к делам потерянной для него жизни. Пусть он был лишён её, но его воля всё ещё стремилась к ней. И я не смог отказать ему в этом стремлении. В тот день, и в ту ночь мы долго говорили, долго и медленно. Говорил, правда, в основном я, но и князь изредка вставлял своё лаконичное слово, желая знать ещё и ещё, все, что случилось за эти долгие годы его поистине нелепой смерти. И я рассказывал ему обо всем, о чём знал. Об Орденах, о войнах, о балах и дуэлях, о традициях и дорогах. Никогда ещё у меня не было столь внимательного и благодарного слушателя, как и у него столь словоохотливого рассказчика. Вечер, ночь и утро пролетели как стрела огня. Завершив, наконец, свой рассказ я замолчал, выжидательно глядя на прикрывшего глаза мертвеца.

— Это были мои лучшие часы, путник, — казалось, даже голос Мёртвого князя стал немного менее холоден. — И я ещё помню, что такое благодарность. Знай же, путник, что отныне я твой друг и должник. И пусть имя моё зарыто в пепел, но если я когда-либо чем-нибудь смогу тебе помочь, то приходи в любой день в это место, и я исполню любую твою волю, если только буду в силах. Прощай. — И он, легко перепрыгнув меня в стремительном прыжке, унёсся в серые глубины Некрополиса.

Эту историю я рассказывал для расширения общего кругозора внимательно слушавшего меня ангела во время нашего спешного отступления к черте Мёртвого города. Сейчас по прошествии нескольких часов после моей не слишком дружественной встречи с представителем Ордена Теней, я чувствовал некоторое сожаление в связи со своим столь агрессивным поведением на недавнем мероприятии. Возможно, не стоило столь резко реагировать на, в принципе, разумное предложение Ордена. Согласиться с ним мне, к сожалению, не позволяли мои маршем идущие в огонь понятия о чести и данном слове, но вполне можно было бы взять немного времени на непростые раздумья и уж в любом случае не грозить вечной войной целому Ордену убийц. Что и говорить, объявить войну всегда гораздо легче, чем её выиграть, а я в своей победе уверен, увы, не был.

Однако сутки ещё были за нами, и Орден Теней, стиснув зубы, хранил данное слово. Сейчас главное было добраться до Некрополиса, куда навряд ли сунутся даже тени, ибо средств для убийства уже однажды мёртвых в арсенале Мастеров Теней явно не хватало. Время на сон было сокращено до неприличного минимума, а передвигаться пришлось исключительно бегом, делая короткие, не находящие отклика привалы. Трудно сосчитать, сколько раз за эти сутки я был проклят взбешённой таким темпом леди, но всё же главного я добился. Мы пришли к Некрополису раньше, чем Орден Теней пришёл за нами.

— Великое Небо! — Жрица широко раскрытыми (видимо, для того чтобы предотвратить попытки мгновенного закрытия) глазами взирала на открывающийся перед нами город.

Посмотреть действительно было на что, и действительно хотелось поскорее отвести неосторожный взор, но у нас такого права, увы, не было. Некрополис встречал молчанием и пылью. Серая земля не давала всходов, а ветер был здесь редким и злым. То тут, то там всё ещё держали свой пост полурассыпавшиеся остовы, бывшие некогда великолепными дворцами или блистающими галереями. Лёгкий туман развалился над еле видной дорогой, словно заранее презирая всех, кто осмелится пойти сквозь него.

Мне пришлось разорвать седые, заволновавшиеся локоны, невольно отвечая на его презрение. До назначенного Мёртвым князем места идти отсюда было не более полукилометра. Его мы преодолели вполне успешно, хотя и у меня невольно подрагивали руки при любом тихом шорохе. У Элати же на лице поселился хорошо скрываемый, но явно искренний страх.

Я не мог её за это винить. Мёртвая земля пугала живых, и это было более чем закономерно. Она словно предрекала уже видимый конец любого пути, любой даже самой длинной дороги. Она самовлюблённо и в то же время завистливо хохотала над жизнью, столь краткой и порой крайне глупой. И нечего было противопоставить её наглой уверенности, нечем было ответить на этот выверенный удар. Оставалось лишь только терпеть её насмешку и клясться отомстить за неё, заранее зная, что клятва так и не будет выполнена, оставшись лишь пустыми и излишне громкими словами.

— Пришли, крылатая, — казалось, даже пыли не прибавилось со времени моего прошлого визита в этой упрямой тишине.

— И что теперь, мастер? Будем звать его, грубо нарушая местную умиротворённость, или у тебя как всегда есть более изысканный план, — Элати явно нервничала, находясь так близко к холодным ладоням смерти.

— Разумеется, есть, леди. Мы просто подождём хозяина, — владений здесь немного даже у князей. Я не думаю, что он заставит нас дрожать от нетерпения встречи с ним. — Изысканностью, конечно, мой план не страдал, зато был вполне безопасен. Кричать же в этой угрожающей тишине абсолютно не хотелось.

— Гениально, мастер, ты снова оказался выше самых наглых костров, — этот сарказм ангела был явно подготовленный. И так как следующая реплика могла также быть уже сформированной и лишь ждать своего счастливого момента, я предпочёл дипломатично промолчать.

— Послушай, мастер, — через мгновение голос жрицы вновь прозвучал в звенящей тишине Некрополиса и он был наполнен нарастающей тревогой, — а ничего, что я ангел?

— Расслабься, крылатая, — я поспешил успокоить её, — поверь мне, им уже всё равно. Для них уже нет ангелов и дьяволов. Они уже слишком далеко от ненависти жизни.