Дорога в страну четырёх рек

— Спрашиваешь! Конечно, будем, мы замерзли страшно, — чуть не в один голос заявили ночные гости.

После горячего чая измученную Жанну неотвратимо начало клонить ко сну. Она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

Игнатий накинул на нее лежавший рядом плед. Девушка мгновенно уснула.

— Уморилась, бедняжка, — кивнул Игнатий в сторону Жанны.

— Ну и что думаете делать дальше? — спросил Гриша.

— Ей креститься надо, срочно. Можно это сделать утром?

— До утра несколько часов осталось. В восемь Литургия начнется, сегодня Великая Суббота. Крещение всегда проходит после службы. Но у нас батюшки крестят взрослых после специальных лекций, огласительных бесед. А Жанна совершенно невоцерковленный человек. Одним словом, ничего нельзя обещать, — несколько растерянно ответил Гриша.

— А если священнику объяснить ситуацию? Можно ее крестить до службы? А? Ты можешь спросить? Этот колдун очень опасен, пока Жанна не крещена, он может заполучить над ней власть. И еще неизвестно, чем все может кончиться.

— Я не знаю. — Гриша все так же теребил свои растрепанные волосы. — Давай доживем до утра.

В семь придет отец Игорь, поговорим с ним. Но если Жанна неверующая и хочет креститься ради того, чтобы иметь некую защиту от колдовства, это уже язычество какое-то. Нельзя креститься с подобной мотивацией. Это как бабушки к нам приходят, приносят внуков и говорят, что младенчика надо крестить, чтобы не болел. Или еще лучше объясняют: мол, крещение нужно от сглаза. Мы таким объясняем, что так нельзя, что они должны обещать, что будут воспитывать ребенка в вере. А они сами ничего не понимают и не хотят понимать. Какие же из них будут воспитатели? Некоторые обижаются, уходят искать другой храм, где у них ничего не будут спрашивать. Вот и вы пришли и говорите, что девушку преследует колдун, а девушка некрещеная. Так нельзя, понимаете?

— Гриша, я все понимаю. У нас, наверное, исключительная ситуация, мы не бабушка, принесшая крестить своего внука от сглаза. У нас другие обстоятельства. Но мы, конечно, можем твердо обещать, что будем и воцерковляться, и жить церковной жизнью.

— Тогда, я думаю, вы сможете убедить нашего отца Игоря. Хотя он у нас сама принципиальность. Давайте все же доживем до утра.

Глава 61

Петерс растерянно метался между деревьями. Его жертвы как сквозь землю провалились. Им опять удалось скрыться. Ситуация все больше и больше выходила из-под контроля.

А ведь все очень неплохо начиналось: выставка дала ему надежду на удачу. Ведь именно там он вычислил, кто должен стать тринадцатой жертвой. Казалось, самая трудная загадка разгадана, остальное будет делом техники…

Проникнуть в квартиру, когда она спала, тоже не составляло труда. В тот же вечер, когда Жанна исчезла с выставки, колдун выведал ее адрес. Пока Жанна была с Игнатием в кафе, Петерс осмотрел дверной замок и решил, что откроет его без отмычки с пол-оборота. Кто бы мог подумать, что именно замок разбудит Жанну раньше времени и станет первым препятствием на пути достижения цели.

Охотясь за беглецами, колдун легко вычислял, где они находятся. Но у него не было дара левитации, он не мог, подобно духам и древним магам, быстро перемещаться в пространстве. Сколько раз он просил даровать ему эту способность, напоминал о своем высочайшем посвящении… Но владыка молчал, не давая ответа. Хотя когда-то обещал Петерсу исполнять все его нужды. Сейчас маг как никогда нуждался в этом. Но силы, которым он служил, не хотели помогать ему. Петерс все больше походил на загнанного зверя: он хорошо понимал, что ждет его за невыполнение условий договора. А тринадцатая жертва продолжала ускользать из рук. И он — великий, всеми признанный маг — впервые чувствовал свое бессилие.

Вначале эта дрянь успела выскочить из квартиры. Потом она уже вместе с приятелем удрала с крыши. Он опять вычислил их с помощью магических приемов, нашел и уже почти поймал в пустом парке, как они снова исчезли, как будто под землю провалились.

Грузное тело Петерса с трудом слушалось команд, он не мог передвигаться так быстро, как эти двое. Он ведь был уже достаточно стар, его организм сильно изношен. Да еще лишний вес и отекшие ноги… Петерс чувствовал себя в тупике.

Колдун метался по парку и скрежетал зубами, в ярости сжимая кулаки.

— Они не могли уйти далеко, — убеждал он сам себя. — Куда здесь можно идти, здесь ничего нет, только лес. Проклятье, где они? — орал Петерс.

Петерс сосредоточился еще раз и обратился к внешним силам. Астрал молчал.

— Ну не под землей же их искать! — в ярости вскричал Петерс.

— Именно под землей, — ответили ему наконец голоса. Но он воспринял их ответ как издевку.

Колдун вернулся на пешеходную дорожку и пошел в сторону железной дороги.

— Они не могли далеко уйти, им некуда отсюда бежать, рано или поздно они попадутся мне в руки, — одно и то же повторял маг.

Петерс вышел к железной дороге. Мимо со свистом и скрежетом промчалась ночная электричка. Петерс не пошел по переходу, а двинулся вдоль насыпи. Ему казалось, что его жертвы должны быть где-то здесь, у путей.

Внезапно перед собой он увидел Аримана. Его более чем грозный вид не сулил Петерсу ничего хорошего. Он стоял сложив руки на груди и смотрел на колдуна так, как смотрит директор школы на нашкодившего пятиклассника. Петерсу стало не по себе.

— Приветствую тебя, Петерс! — крикнул Ариман. Петерс сдержанно поклонился.

— Петерс, я вынужден сообщить тебе, что ты проиграл.

Колдун резко побледнел, колени его затряслись. В висках забилась пульсирующая боль.

— Ты упустил тринадцатую жертву.

— Но я их найду! — взмолился Лонгус Черный. — Ты же знаешь, я почти нашел их. Им не уйти, они никуда не денутся…

Ариман покачал головой:

— Твое время истекло, условия договора не были выполнены вовремя. Возможности исчерпаны.

— Но мне осталось совсем чуть-чуть, и они будут у меня в руках! — возразил маг. Он был в отчаянии.

— Не обольщайся, Петерс, они уже ушли, ты их упустил. Сейчас они находятся в стане нашего Врага. Договор не выполнен, а согласно ему ты должен быть уничтожен. Твоя душа переходит во владение нашего владыки. Прости, как обычно, ничего личного.

Петерс рухнул на колени и задрожал:

— Прошу тебя, Ариман! Умоляю, уговори владыку дать мне последний шанс. Я достану их из-под земли, откуда угодно, я принесу ему эту тринадцатую жертву. Только дайте мне еще один шанс, еще немного времени, и владыка получит их! — кричал Петерс в отчаянии.

— Петерс, веди себя достойно, — спокойно произнес Ариман.

Его лица не было видно, вместо него виднелся черный провал. Темный дух был омрачен, и это был знак, означавший конец договору.

— Пришло время расплачиваться по счетам, — сказал Ариман.

Рядом с ним появились еще два духа, они были еще темнее и почти сливались с предрассветной мглой. Луна зашла за облака, и на земле воцарилась почти полная темнота. Силуэты духов были едва видны, и они были ужасны, ибо явились сюда из адских глубин.

— Пощадите, — неистово кричал Петерс. Он упал на землю, ногтями цепляясь за мокрый гравий и оставляя кровавые следы. — Пощадите, дайте шанс?

— Пришли ангелы смерти, которые сопроводят тебя к нашему владыке. Твоя душа теперь полностью принадлежит ему. Твое тело сейчас будет уничтожено.

Через несколько мгновений предрассветную мглу разорвал душераздирающий крик. Потом вновь воцарилась тишина. Природа, словно в ужасе, замерла. Воздух застыл в оцепенении, пока через полчаса его не рассек привычный шум первой электрички. Пришел туман и все покрыл своим холодным молочно-белым покровом.

Занимался рассвет. На востоке всходило огромное кроваво-красное солнце. Остатки утреннего тумана развеивались в нежно-оранжевых лучах начинавшегося нового дня. Возле железнодорожного полотна работали эксперты-криминалисты и следователи из транспортной прокуратуры. Обезображенные фрагменты человеческого тела были разбросаны в радиусе десяти метров.

— Подкинули нам работку, — ворчал криминалист.

— Ладно тебе, работаем. Чем быстрее соберем, тем быстрее свалим, — проговорил следователь.

— Нет, я все понимаю, но такого я еще не видел, — проговорил эксперт.

— В смысле?

— Такое впечатление, что человека взорвали изнутри.

— Что ты хочешь этим сказать? Не глотал же он гранату на ужин, — решил пошутить следак.

— Наверное, не глотал, а вот выглядит все так, как будто человека изнутри разорвало. — Криминалист был совершенно серьезен.

— Так, значит, это не электричка?

— Нет, на самих путях вообще ничего нет. Ближайшие фрагменты лежат в трех метрах от рельс.

— Только этого нам не хватало, — вздохнул следователь. — Что-то зачастили у нас таинственные трупы в этом районе. Да, зачастили, — повторил он, что-то быстро записывая в протокол.

Уже через несколько часов новостные каналы сообщали сенсационную новость о таинственной кончине в районе Перовского лесопарка известного на всю страну черного мага Петерса Лонгуса. Выдвигались различные версии: от заказного убийства до самоубийства и несчастного случая. Журналисты путались в догадках, органы ничего не комментировали в интересах следствия.

Телевизионный проект, который маг начал вести на канале АСТВ, закрыли.

В офисе у мага начались обыски. Кроме криминальной милиции к разбирательствам подключилась налоговая и отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Оказалось, что особняк в центре города был куплен незаконно, за смехотворную цену, и продал особняк сам мэр. Назревал крупный скандал. Особняк срочно передали на баланс города, а фирма оккультных услуг «Карма морте» была ликвидирована ввиду банкротства.

Ведьма Криста исчезла в неизвестном направлении в день гибели Петерса. По одним данным, она скрылась у матери в Липецке, по другим — срочно бежала за границу. Никто не знал, куда она подевалась.

Глава 62

Заплаканная Ольга сидела в кабинете замглавврача психиатрической больницы Артура Геннадьевича.

Она всхлипывала, поминутно вытирая красные от слез глаза. Когда платочек совсем промок, Артур Геннадьевич протянул ей новый:

— Ольга Павловна, очень прошу вас, успокойтесь, не надо так рыдать.

— Спасибо, мне уже лучше, — сказала Ольга и громко высморкалась.

— Ну что я могу сказать? — слегка поморщившись, продолжил свою речь Артур Геннадьевич. — Состояние нашего больного на данный момент не вызывает особых опасений. И если он будет находиться под наблюдением… Однако меня очень насторожило его недавнее обострение. Дело в том, что несколько дней назад он выдал нам картину острого симптоматического психоза.

— Что это значит? — спросила Ольга, еще раз шмыгнув носом.

— Симптоматические психозы — психотические состояния, возникающие при некоторых соматических заболеваниях, — в ответ оседлал своего любимого конька доктор. — Эта группа заболеваний включает инфекционные и неинфекционные болезни, интоксикации. Острые симптоматические психозы, как правило, протекают с явлениями помрачения сознания; протрагированные формы обычно имеют клинические проявления психопатоподобных, депрессивно-параноидальных, галлюцинаторнопараноидальных состояний, а также стойкого психоорганического синдрома. Острые психотические состояния протекают в форме аменции или сумеречного помрачения сознания. А этого в данном случае мы больше всего опасаемся.

— Подумайте, Оленька, — продолжил свой монолог доктор, который теперь хотел предстать в глазах симпатичной молодой женщины не только знающим врачом, но и великим гуманистом. — Нужна ли вам такая ответственность? А ведь его состояние может представлять реальную угрозу в первую очередь для вас. Другими словами, человек, страдающий психозом, видит окружающую действительность искаженной. Развитие острого психоза протекает в сопровождении соответствующих симптомов, которые включают бредовые состояния, визуальные, слуховые и осязательные галлюцинации, расстройства в восприятии себя самого в отношении к окружающей действительности. При всем этом больной человек не осознает своего недуга. Адекватность сознания сокращается, ориентирование в действительности крайне затруднено. Да, вы можете себе представить, что он говорил мне накануне обострения? Он говорил, что вас похитил колдун, что вас надо спасать. А потом в отделении стал кричать, что он задыхается, его душат и так далее.

— Нет, я все равно хочу забрать его, — перебила доктора Ольга. — Если можно под мою ответственность… Если нужно, мы будем приходить наблюдаться. — Знаете, — добавила она, — то, что меня похитил колдун, это правда. Коля не сумасшедший. — И она умоляюще взглянула на врача.

Артур Геннадьевич уставился на нее удивленным взглядом, поправил накрахмаленный воротничок, погладил смоляные усы…

— С ума сходят поодиночке, — пробормотал доктор, вытаскивая сигарету из пачки. — Вы курите, вас угостить? Но вот влюбленные, видимо, бредят вдвоем.

Я, пожалуй, не буду вас больше задерживать. Вы должны отдавать себе отчет в том, что делаете, я вас предупредил. Вы можете его забрать, я сейчас дам добро. На выписку потребуется время, но, пока готовятся документы, вы можете пойти к больному.

Ольга вскочила со стула и запричитала:

— Спасибо, Артур Геннадьевич, спасибо! Вы благороднейший человек, вы не представляете, что для нас сделали.

— Не стоит благодарности. Вы свободны, а у меня много дел, идите к своему Коле.

Ольга побежала к двери.

— Колдунов не существует! — крикнул доктор ей вслед.

Но Ольга уже не слышала последнюю фразу, она как ошпаренная вбежала в отделение к Николаю.

Коля медленно шел по коридору в больничной полосатой пижаме и казенных тапках на босу ногу. Ноги его шаркали, как у старика, а вид был самый поникший и удрученный.

— Коля! — заорала Ольга на весь коридор и бросилась к нему.

Николай обернулся и не поверил своим глазам. Ольга в ту же минуту повисла у него на шее.

— Коля, прости меня, я так виновата! — шептала Ольга, обнимая его крепче и крепче. — Я тебя люблю, это было наваждение, я сама не понимаю, что это было.

— И ты меня прости, — опомнился Коля.

Они взялись за руки и пошли в конец коридора, сели на банкетку.

— Мы сегодня же отсюда уедем, из этого жуткого места. Бедный, ты так страдал. Здесь так воняет. Наверное, тебя ужасно кормили. Кругом психи, — не переставая, причитала Ольга, держа Колю за руку.

— Оля, я тебя очень люблю, выходи за меня замуж, — прошептал Коля, глядя ей в глаза.

— Что, что ты сказал? Как долго я ждала от тебя этих слов! — в восторге воскликнула Ольга. — Но я никогда не думала, что это будет так необычно. Что мне сделают предложение в таком месте!

— Прости, я сделал тебе предложение в дурдоме. Но я не мог больше молчать. Я здесь столько всего передумал. Я понял, как ты мне нужна, разобрался в себе, в своих чувствах. Я не мог больше ждать и решил, что сразу тебе все скажу, как только ты появишься. Хотя знаешь, иногда я думал, что ты никогда не придешь и навсегда останешься там…

— Что ты такое говоришь? Какой дурдом? Это самый прекрасный момент в моей жизни. Мы не будем больше вспоминать весь этот ужас, мы все начнем заново, — произнесла Ольга.

Потом они долго целовались, не в силах оторваться друг от друга, пока молодая ординаторша не принесла им выписку.

— Молодые люди, — обратилась она к влюбленным, — давайте вы продолжите свое замечательное занятие в более подходящем месте. По ее непроницаемому лицу скользнула тень тщательно скрываемой улыбки. Докторша отдала бумаги, развернулась на своих высоченных шпильках и с достоинством удалилась.

Через час Николай и Ольга вышли на улицу и окунулись в бушующую весну. Они бежали, взявшись за руки, прыгали через лужи, как первоклассники, смеялись до упаду, обнимались, потом зашли в ЗАГС и подали заявление. Сияющее весеннее солнце засветило для них еще ярче.

Глава 63

Андрей несся по трассе с огромной скоростью. Он хотел скорее увидеть Олесю, сказать ей самое главное. Он очень волновался, ведь она могла уехать. Возможно и другое — что она просто прогонит его от себя, не захочет видеть. У нее есть полное право на это.

«Пусть прогонит, — думал Андрей, — я заслужил это, чтобы меня прогнали, как шелудивого пса. Я сделал такую мерзость и рассчитываю теперь на снисхождение. Нет, пусть прогонит, пусть обзовет последними словами. Зато я буду знать, что сделал все и теперь моя совесть чиста».

Навигатор показывал дорогу, до цели оставалось совсем немного. Андрей уже свернул на дорогу с синим указателем «Монастырь», как вдруг внезапно затормозил.

— Нет, я не могу к ней ехать, мне стыдно. Разворачиваюсь, еду в Москву и забываю это имя навсегда. Я исповедовал этот грех. Колдовства больше нет. И все.

Андрей уронил голову на руль и вдруг внезапно дал волю слезам. В нем шла борьба: один голос утверждал, что надо ехать. Другой твердил, что Андрей не обязан унижать себя, извиняться и оправдываться.

Минут десять он сидел в машине, не зная, как поступить и как унять поднявшуюся в душе бурю эмоций. Потом все же тронулся и медленно поехал в сторону монастыря. Наконец, показалась высокая кирпичная ограда, металлические ворота с каменной аркой, увенчанной иконой Богородицы и надписью позолоченными буквами «Богородице-Рождественский женский монастырь». Андрей остановил машину у забора, немного отдышался и пошел к монастырю.

Минут пять он ходил по территории, не зная, к кому обратиться и где искать Олесю. Мысль, не вернуться ли назад, все еще не оставляла его. Затем Андрей решил зайти в главный собор.

«Свечку, что ли, поставить», — подумал Андрей. Он чувствовал себя дискомфортно, словно мальчишка, забравшийся в чужой огород, которого могут в любую минуту оттаскать за уши.

В соборе было тихо, пахло ладаном, горели свечи. Царские врата по обычаю первой пасхальной недели были открыты, перед ними на низеньком столике стоял большой артос.

Он купил свечу и поставил ее на ближайший подсвечник. Собрался уже уходить, как вдруг из-за колонны появилась знакомая фигура — это была она. Андрей вздрогнул, и сердце его в трепете забилось. Ему захотелось убежать или спрятаться. Но было уже поздно, она его увидела и пошла навстречу.

— Андрей, Андрей Анатольевич? — удивленно спросила Олеся. — Какими судьбами вы здесь?

— Олеся? Олеся! Я… — Андрей запнулся и не знал, что сказать, с чего начать.

Она стояла прямо перед ним и молча смотрела на него.

— Я сейчас уезжаю домой, извините, меня машина ждет. — И Олеся сделала шаг, чтобы пройти.

— Олеся, я должен сказать, что специально сюда приехал.

— Давайте выйдем и поговорим по дороге, — предложила она. А то меня ждут, неудобно людей подводить.

Молодые люди вышли из собора и пошли по дорожке из желтого щебня.

Андрей молчал.

— Так что вы хотели сказать? — спросила Олеся, когда они подошли к сестринскому корпусу.

— Говори мне, пожалуйста, «ты». Я хотел попросить прощения. За то, что произошло. Прости меня, ради Бога.

— Бог простит. И ты меня прости, — произнесла Олеся и быстро скрылась за дверями корпуса.

Андрей сел на скамейку у дверей корпуса и погрузился в тяжкие раздумья.

«Ну, вот и поговорили, — подумал он. — Она просто очень вежливая и воспитанная, вот и не прогнала меня явно. Но дала понять, чтобы я убирался отсюда. Зачем я приехал?»

Олеси долго не было. Наконец, она вышла — без сумки. Андрей удивился: вроде торопилась уезжать. Олеся подошла к нему. Он вскочил со скамейки.

— Ты не ушел? Я думала, ты уже уехал.

— Тебя жду, — неловко произнес Андрей. Теперь он себя чувствовал себя старшеклассником, который пытается объясниться с девушкой на первом свидании. Он совершенно не знал, что ей говорить и тем более чего от нее ожидать.

— Матушка сказала, что машина сломалась, поэтому я поеду завтра, — сказала Олеся. Опять воцарилась пауза.

— Может, тебя куда проводить? Ты здесь первый раз? Ты же по делу? — спросила она, просто чтобы не молчать.

— Я приехал только к тебе. Хотел попросить прощения, и все. Я сейчас уезжаю, у меня собака дома одна осталась.

— Жаль, — произнесла Олеся. — Я думала, ты останешься здесь ненадолго, здесь хорошо.

Они медленно пошли по дорожке к монастырскому пруду. Лед на пруду уже давно растаял, и в темной неподвижной воде отражались вековые тополя, облюбованные прилетевшими грачами. Разговор не клеился, но и молчание казалось мучительным. Каждый из них словно держал в себе нечто очень важное и не мог сказать об этом другому, боясь быть неправильно понятым.

— Ты меня простила? — спросил Андрей, когда они подошли к пруду.

— О чем ты? Ничего уже нет, все исчезло, как дым. — И Олеся улыбнулась слабой улыбкой.

— Тогда прощай, мне надо в Москву, — сказал Андрей и повернулся, чтобы уйти.

Оставаться здесь не имело смысла. Они не могли найти общий язык, какая-то непреодолимая стена стояла между ними, которая не позволяла даже просто разговаривать. Да и зачем? У них разная жизнь, разная судьба. Они уже никогда не будут вместе, даже деловых отношений у них не будет, она уволилась из его фирмы. Надо ехать, впереди у него жизнь без нее.

К тому же его ждет изголодавшийся пес. Андрей писал эсэмэску своей приходящей домработнице, чтобы зашла выгулять собаку, но та не ответила, и было непонятно, заходила она или нет. Дел много и без собаки. Завтра выходить на работу. А надо еще проведать родителей, заехать к матери и поздравить ее с праздником Пасхи, купить ее любимый торт. Он так редко уделял внимание родителям. Надо бы и отцу Стефану позвонить, пригласить к себе на чашку чая. Ну а к отцу в гости он не ездил, папа сам приезжал к нему. Так у них было заведено. Он пошел по дорожке в сторону ворот.

— Андрей! — крикнула Олеся. — Андрей, подожди!

Он обернулся — она бежала ему навстречу.

— Возьми меня с собой, пожалуйста.

— Конечно, о чем речь, — радостно воскликнул Андрей, — едем вместе!

— Сейчас служба вечерняя пасхальная, она короткая, примерно полчаса. Давай на службе побудем и сразу поедем, — предложила Олеся. — А то нехорошо сразу уезжать. И к батюшке на минутку. Забежим, благословение на дорогу возьмем, и все, можно ехать. А?

— Конечно, как скажешь. — Андрей засиял от счастья.

На службе все сияло красным цветом, пели «Христос Воскресе». Андрей стоял вне себя от радости. Он понимал, что у него сейчас начинается новая жизнь, и она не будет похожа на прошлую. Прошлая кончилась.

— Христос Воскресе! — произнесла Олеся, когда они вышли из храма.

— Воистину Воскресе, — ответил ей Андрей.

Через несколько месяцев

Олеся крутилась перед зеркалом в свадебном платье. Она так долго его выбирала. Она хотела быть самой красивой невестой, и вот ее мечта исполнилась.

— Олеся! — В комнату вошла мама. — Жених заждался, нам пора уже.

Мама тоже была нарядная и сияла как никогда. Уж кто-кто, а она так ждала этого момента!

Андрей хотел шикарную свадьбу, Олеся настаивала на более скромной церемонии. Сошлись на компромиссе. Венчать должен был отец Михаил.

Олеся очень волновалась и никак не могла оторваться от зеркала.

— Мам, я, правда хорошо выгляжу? А прическа, все нормально? — И Олеся еще раз повернулась перед зеркалом.

— Детка, мы на венчание опоздаем. У тебя все прекрасно, я так рада за тебя.

Глава 64

Жанна крестилась в Великую Субботу. Теперь для нее и Игнатия началась та сама дорога в Страну четырех рек, которую они искали. Теперь им предстояло идти этой дорогой вдвоем. Да, они уже знали, что пойдут этой дорогой только вместе.

Заключительная глава

Мощные дождевые струи с шипением хлестали по раскаленному асфальту. Толстые, покрытые бугорками и небритой щетиной ветви тополя с наслаждением расправляли клейкие листья навстречу небесному омовению. Их старые стебли источали острое и насыщенное, как пение скрипки, благоухание. Прохожие старались бегом укрыться в ближайших подворотнях. Только двое молодых людей с видимым удовольствием стояли под дождем и слушали, как молнии и удары грома создают удивительную светомузыкальную композицию над плавящейся от весеннего жара Москвой. Удивительным образом в небесную симфонию вплеталась музыка, льющаяся из дома с колоннами. Роскошный хор исполнял ораторию Генделя «Мессия»: «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя…»

Они стояли, крепко обнявшись и смотрели ввысь, откуда все еще неслись потоки дождя. Они только что обвенчались, здесь, в розовой церкви, затерявшейся в переулках Замоскворечья. Прохожие спешили укрыться от дождя, и только двое, Игнатий и Жанна, были неимоверно счастливы. Гроза отбушевала. Последние дождинки взбивали пузыри на лужах. Над Москвой вновь засияло вымытое солнце.