Дорожная карта шоураннера. Приложение

Интервью: Пэм Визи (глава 7)

Самые известные работы Пэм Визи:

«CSI: Нью-Йорк» (исполнительный продюсер/исполнительный сопродюсер/сценарист), 2004–2012;

«Двойник» (исполнительный продюсер/сценарист), 2011–2012;

«Восточный парк» (исполнительный продюсер/исполнительный сопродюсер/редактор/сценарист), 2000–2004;

«В ярких красках» (исполнительный продюсер/сопродюсер/сценарист), 1991–1996;

• Номинация на «Эмми» за сценарий эстрадной или музыкальной программы, 1992;

• Номинация на «Эмми» за сценарий эстрадной или музыкальной программы, 1991;

«Китайский городовой» (продюсер/сценарист), 1998–1999;

«Детектив Нэш Бриджес» (творческий консультант/сценарист), 1996;

«Дай мне перерыв!» (сценарист), 1986–1987.

Н. Л.: Итак, вы рулите в «CSI: Нью-Йорк», но не вы создали этот сериал? Вы были на нём с тех пор, как...

П. В.: Правильно. Я была на нём с самого начала. Меня здесь не было, когда они сделали кроссовер с «CSI: Майами», чтобы запустить новый сериал. У «CSI: Нью-Йорк» не было традиционного пилота. Гари Синиз и Мелина Канакаридис сыграли в серии «CSI: Майами» и затем было запущено «CSI: Нью-Йорк». Я присоединилась к сериалу сразу после этого, когда первый сезон стартовал.

Н. Л.: Вы пришли в качестве исполнительного сопродюсера?

П. В.: Да, я была в восторге. Я была исполнительным продюсером и шоураннером в «Восточном парке» с Крейгом Т. Нельсоном [в роли шефа полиции Джека Мэнниона], и они спросили: «Ты хочешь перейти в “Нью-Йорк”?» И я подумала: «Класс. Мне нужен перерыв. Я просто буду сценаристом». А потом, спустя два года, я стала шоураннером.

Н. Л.: А сейчас вы приступаете к производству вашего девятого сезона?

П. В.: Девятый сезон. Точно. Стучу по дереву. Это такой подарок судьбы. Мы два года были под угрозой закрытия. Первый год мы протянули. Мы думали, что протянем ещё. Но год назад мы не были уверены в этом. Сериал на самом деле был закрыт, поэтому нам пришлось пойти, пробиться и рассказать им, какие у нас были планы на девятый сезон, и на самом деле драться, чтобы наш сериал вернули. И у нас получилось.

Н. Л.: Когда вы идёте в CBS и говорите: «Это наш план на сезон», насколько подробно вы его расписываете? Ведь вы знаете основную франшизу сериала: должно быть преступление и команда, которая его расследует. И она, вероятно, разрешит загадку, поэтому там будет счастливый финал, потому что это сериал CBS. Там будет искупление — своего рода справедливость. Будут ли у вас более личные арки? Как вообще сериал изменится?

П. В.: Мне нравится задавать тему, потому что у нас обычно есть тема каждый год. Мы решили, что темой этого года будет: «Делать неожиданное в частной жизни наших персонажей, а также в криминальных историях». Убедитесь, что есть вероятный и правдоподобный мотив преступления. Что персонажи делают правдоподобный выбор. Но пытайтесь делать неожиданное, чтобы аудитория говорила: «Ну ладно, это здорово». Мы также добавили один аспект в этом сезоне — мы решили, что будем проводить выходной с каждым из наших персонажей на протяжении всего сезона. Поэтому вы видите, чем они заняты в свой выходной, и узнаёте о них немного больше. Когда вы пытаетесь спасти сериал, вы приносите идеи историй и продвижения, но вы также говорите, зачем делать девятый сезон. Мы в городе Нью-Йорке и рассказываем о Нью-Йорке. Но сейчас мы также собираемся посвятить аудиторию в частную жизнь наших персонажей, где она узнает о них что-то неожиданное.

Н. Л.: Вот почему люди подключаются каждую неделю. Это должно быть связано с вашими персонажами и с тем, какие уникальные их перспективы будут в этом конкретном деле. Когда вы разрабатываете план истории, что создаёт достойную линию A? Может быть, это будет не только классное дело с интересными научными и таинственными поворотами, но также будут открыты новые грани персонажей? Как вы это решаете?

П. В.: У нас много требований к достойной линии A. В ней есть герой? Можем ли мы удивить аудиторию историей? Но сюжеты должны всегда вызывать какие-то эмоции, связанные либо с жертвой или убийцей в истории, либо с нашей командой. Какая преобладающая эмоция зацепит аудиторию и заставит её что-то осознать в конце часа. Мы хотим, чтобы наша аудитория обсуждала то, что только что посмотрела. Может быть, то, что мы почувствовали, однобоко, и все говорят: «Этого следовало ожидать». Значит, это не та история, которую мы хотим рассказать. Мы хотим, чтобы люди говорили: «Я согласен с этим персонажем» или «Вообще-то я сочувствую мотиву убийцы», или «Я получал удовольствие при просмотре», или «Я удивлён, какой оборот это приняло».

Н. Л.: Думаю, это начинается прямо с первой серии, когда Гари Синиз в роли Мака Тейлора видит обручальное кольцо на жертве и говорит: «Пропала чья-то жена». И это сразу создаёт ставку.

П. В.: Именно так. Разумеется, когда мы впервые встречаем Мака, он одинок, потому что его жена Клэр погибла в теракте 11 сентября. Ведь он пережил потерю. Это делает его героем и очень понятным для всех, кто потерял своих близких в преступлениях или кто тем или иным образом испытал насилие. Он понимает, когда людям нужны ответы, облегчение.

Н. Л.: Такая прекрасная речь у него была про пляжный мяч.

П. В.: Конечно же, её написал Энтони Зайкер, создатель [«CSI: Нью-Йорк»]. Он говорит о том, что он смог сохранить от своей жены и что в пляжном мяче осталось её дыхание.

Н. Л.: Это неожиданно и поэтично, и каждый может это понять. Вот одна из вещей, которые я говорю напоследок слушателям, которые пишут не только истории преступлений, но также истории с большим количеством насилия: «Ведите подсчёт тел — считайте». Это то, что у вас хорошо получается. Каждая жизнь имеет ценность, это не просто: «Да, ещё один случай».

П. В.: Мы очень хорошо это сознаём — особенно если вы берёте историю из новостей. Мы не совсем «вырваны из заголовков», как «Закон и порядок» — был и есть. Но вы хотите рассказать историю, которая вызовет — опять же — эмоцию. Я также преподаю в Южно-Калифорнийском университете в Школе кино, поэтому знаю, о чём вы говорите. И я всегда говорю моим слушателям:

«В каждой истории у вас должна быть надежда. Мне всё равно, насколько мрачная у вас история, в ней должна быть нить надежды — либо на то, что ваш злодей сдастся, либо на то, что вы раскроете дело, либо на то, что отношения наладятся».

И они такие: «Как я могу найти её в такой мрачной истории?» А я отвечаю: «Вы должны — должны найти, за что ухватиться». Что где-то в этой нити есть надежда. Пусть надежда на то, что мы поймаем злодея, но должно быть что-то, что тянет зрителя за собой — если аудитория собирается потратить час, она должна что-то получить. Это что-то может удивить их тем, как мы добьёмся цели; может удивить их тем, что мы говорим; может удивить их тем, кто является убийцей, но они надеются на то, что этот научный факт во втором акте к чему-то приведёт. Они надеются, что смогут посмеяться. Наши фанаты очень надеются на отношения, когда на экране Мелина [Канакаридис] — будут ли Гари [Синиз] и Мелина вместе? Сейчас, когда Села [Уорд] является частью сериала — есть ли здесь что-то этакое? Аудитория находит способ на что-то надеяться. Их так увлекли Дэнни [Кармин Джовинаццо] и Линдси [Анна Белнап], когда мы впервые намекнули на их отношения.

Н. Л.: Я думал о том, насколько долговечны сериалы CSI и особенно нью-йоркский, потому что здесь так много хаоса. Для моей последней книги я интервьюировал Эндрю Кэвина Уокера, который написал «Семь», который снимался в Нью-Йорке, и мы говорили о метрономе, который Сомерсет (Морган Фримен) включает каждый вечер. Я спросил его, что это означает, и он ответил: «В городе с его хаосом — сирены, крики детей и гудки автомобилей — это единственная вещь, которую Сомерсет может контролировать». И кажется, что сериалы CSI, и особенно нью-йоркский, создают некое ощущение порядка в хаосе. Ощущение, что на самом деле кто-то сейчас появится, и они наведут порядок. Потому что стилистически он очень хорош — у вас есть эти потрясающие кадры CSI, музыка...

П. В.: Когда у вас третий проект франшизы, вы должны включить криминалистическую экспертизу и все эти вещи, которые Энтони Зайкер представлял себе, когда создавал CSI, но вы должны спрашивать себя: «Как вы продадите Нью-Йорк? Чем мы непохожи на Майами и Вегас?» И для нас ответом было сделать Нью-Йорк персонажем. Я всегда говорю своим приглашённым режиссёрам, которые приходят, что мы должны отражать город. Наши сериалы очень насыщенные: здесь куча всего происходит, здесь много слоёв — Нью-Йорк именно такой. Вы не можете пройти по улице, с кем-нибудь не столкнувшись. Если вы стоите на углу — а я всегда использую ресторан «Blue Fin» на Таймс-сквер в качестве примера, от входных дверей до обочины, — здесь происходят сотни событий. Кто-то что-то продаёт, кто-то пробегает, парень на велосипеде, курьер, туристы, остановившиеся, чтобы сделать фото, газетный киоск... здесь так много всего. А вы ещё не достигли середины тротуара, чтобы перейти на другую сторону. Вот так мы пытаемся отразить Нью-Йорк. Мы пытаемся двигаться быстро — мы пытаемся не терять ощущение спешки. Даже в спокойный день или поздним вечером Нью-Йорк, кажется, излучает ощущение спешки. Он просто движется и заставляет вас быть в тонусе, чтобы вы не отстали от него. Если вы не в тонусе, вы можете что-то потерять, вот именно это мы и пытаемся отразить в нашем сериале.

Н. Л.: А у Мака бессонница.

П. В.: Да. Ему стало лучше, но да, ему легко не ложиться спать. Дело излечивает его. Он растроган завершением. Когда мы впервые представляем его, мы показываем, что на краю его стола лежат папки с нераскрытыми делами. Мы фактически отработали эту кучу папок к концу седьмого сезона. Эти нераскрытые дела — их он не мог выпустить из рук. И было приятно предположить, что наша команда несовершенна — они не раскрывают каждое дело. Поэтому несколько старых дел преследуют его, и они были частью того, что его поддерживает. И с каждой новой зацепкой он переводил взгляд с папки на папку, думая: «Узнал ли я сегодня что-то, что отвечает на вопрос?»

Н. Л.: Я могу предположить, что когда вы представляли девятый сезон на CBS, они готовили «В поле зрения» — другой нью-йоркский сериал, в котором используется множество высокотехнологичных штучек. В эволюции от первого сезона к сезону девятому какие вещи остались в основном неизменными, а какие изменились? Я бы предположил, что одной из последних была технология, например, использование методики распознавания лиц.

П. В.: Неизменной осталась основная мотивация наших персонажей раскрыть дело. Изменений много. В нашем первом сезоне у нас была совершенно другая съёмочная площадка. В нашем втором сезоне мы переместили лабораторию из цокольного этажа на 32 этаж высотного здания, с видом на город, чтобы постоянно напоминать о красоте Манхэттена. У нас сериал, в котором на самом деле Нью-Йорк снимается в Лос-Анджелесе, и наши замечательные локейшн-менеджеры были вознаграждены в последние годы за успешную маскировку Лос-Анджелеса как Нью-Йорка, от которой мы в восторге. Наши декорации также создают иллюзию, что мы в Нью-Йорке. Мы на самом деле приезжаем в Нью-Йорк на съёмки, но не так часто, как хотели бы. Мы завидуем сериалам «В поле зрения», который действительно снимается там, и «Элементарно», который будет сниматься там в этом году, но мы делаем это здесь и с большим успехом. Мы аплодируем нашим локейшн-менеджерам, бригадам художников-оформителей и строителей.

Что касается изменений в технологии, мы постоянно читаем о новинках. Вы не увидите планшетов и тачпадов в первых двух сезонах нашего сериала. Мы разузнаём, какие микроскопы выведены из классификации и какие произошли новые достижения в криминалистике. Люди связываются с нами и говорят: «Мы создали такую штуку и считаем, что вы можете её использовать». Поэтому как только технология — у нас на сериале есть тот, кто постоянно за этим следит — внедряется, мы устраиваем демонстрации на новом оборудовании. В нашем сериале использовался переносной рентгеновский аппарат, который сейчас мне кажется устаревшим, но это было всего четыре года назад. Мы смогли увидеть пулю, застрявшую в мозгу у женщины, когда она ещё была жива. Это реальная история. Мы узнали, что одна компания создала переносной рентгеновский аппарат для стоматологов, и мы спросили: «Но вы же можете сделать любой снимок, так?» Поэтому мы его использовали. Мы много работали с Microsoft. Мы фактически использовали предшественник планшета, который они только собирались выпустить. Это огромный планшетный стол, который мы называем «разметочным столом». Мы стараемся не отставать от жизни. Если оглянуться в прошлое, вы увидите, что у нас поначалу была куча папок и блокнотов. Прежде мы не могли касаться экрана и перетаскивать объекты, так что мы переместились в удивительный мир планшетов. Всего пару дней назад мы говорили о голограммах и о том, как объекты могут стать трёхмерными в нашей лаборатории. Как мы можем показать эту технологию на ТВ? Иногда приходится пройти обучение, чтобы понять, как это снять. Как камера отражает то, что вы можете увидеть невооружённым глазом? Это похоже на магию?

Н. Л.: Вы стараетесь, чтобы всё было основано на реальной науке?

П. В.: Безусловно. Мы ничего не выдумываем. Недавно мы разговаривали о производителях обуви и об используемых ими подкладках, которые могут показать, где опустится ступня, записывая удар и создавая картинку. Мы подумали: «Как мы можем это использовать в сериале?» Так что новая технология существует. Она может не использоваться специально в науке, но мы претворяем её в жизнь в криминалистике.

Н. Л.: Я рассказываю своим слушателям о своём убеждении, что все долговечные телеистории — про семьи. Люди не обязательно должны быть связаны кровным родством. На самом деле, чаще всего они им не связаны. Ваш ансамбль персонажей похож на большую семью — малость неадекватные мама и папа, у них есть дети и свой изгой. Вы согласны с этой идеей? Как это можно применить в вашем сторителлинге?

П. В.: Я совершенно согласен, что в каждом сериале у вас должна быть семья и назначенный глава. Очевидно, это Мак Тейлор. А затем вы находите того — это Села Уорд в роли Джо Дэнвилл и Мелина в роли Стеллы Бонасера, — кто сможет всегда быть надёжным партнёром этому лидеру. Мак силён для всех остальных, но этот партнёр чётко понимает, кто он. Села Уорд делает это замечательно. У неё прекрасный южный колорит. Когда она пришла в сериал, мы сказали: «Будь собой, Села». Она из Алабамы, и у неё лёгкий акцент. Мы решили прописать, откуда она. Мы упомянули, что Джо Дэнвилл — выпускница университета Алабамы, Crimson Tide. Она с Юга, а Мак — из Чикаго (как и Гари Синиз), а сами мы в Нью-Йорке. Джо принесла с собой это южное спокойствие и южный стиль, и она может говорить Маку то, что не могут другие. Она может наблюдать за его личной жизнью, потому что имеет опыт работы в качестве опытного агента ФБР. Джо знает, как заставить Мака улыбнуться.

Дэнни и Линдси — как будто дети Мака. Он любит их. Он находит их сочетание странным, как и все, но аудитория почему-то болела за них. Мак просто обожает детектива Флэка [Эдди Кэхилл]. Флэк хорош на своём месте. Уважение здесь взаимное. Адам Росс, так прекрасно сыгранный А. Дж. Бакли, — тот, кто смешит Мака, удивляет его, тот, кто делает неожиданные ходы, кого в глубине души Мак хочет учить. И ещё Хоукс, сыгранный Хиллом Харпером, поскольку в прошлом он медик, — тот, у кого Мак сам может поучиться. И Хоукс, и Сид [Хэммербек, сыгранный Робертом Джоем] имеют опыт работы в медицине. Это потрясающая семья, и все они могут по-разному относиться друг к другу. Вы увидите совершенно отличные сцены допросов с Флэком и Дэнни, потому что они молоды и пользуются стенографией. Мы даже установили, что они впервые встречаются в день террористического акта 11 сентября. Хоукс испытывает безоговорочную привязанность и уважение к Сиду, потому что они оба в прошлом патологоанатомы. Они тоже используют стенографию, когда дело касается трупов. Линдси — из Монтаны, и аудитория сразу же полюбила её. Она обрела большую семью и затем образовала новую с Дэнни. И теперь у Дэнни и Линдси есть дочь по имени Люси. Было забавно наблюдать, как наши персонажи растут и развиваются.

Н. Л.: Когда вы представляете девятый сезон или когда начинаете новый сезон, часть этого разговора о том, как персонажи будут развиваться, но на другом уровне, также остаётся неизменной?

П. В.: Мак, по сути, когда дело касается работы, никогда не изменится. Он всегда такой. Его правила неизменны, его основные принципы неизменны, как и в первый раз, когда мы увидели его в работе. И он никогда не отклонится от этого курса. Ему бросили вызов. На него надавили. Были моменты, когда он сомневался в принципах, боролся с ними, но в основном он не изменился. Всё в мире чёрное или белое. Ничего серого нет. В его отношениях у нас всегда была женщина, которая его испытывает, и в доброй памяти о Клэр [его жене] у него были такие отношения. Была Пейтон, сыгранная Клэр Форлани, за которую болела аудитория, когда она была агрессором, а теперь у нас есть Меган Доддс [её играет Кристин Уитни], которую уже Мак преследует. Так что в личном плане он изменился. Джо [Села Уорд] всё ещё непривычна нам. Дэнни не был таким дисциплинированным, когда мы впервые познакомились с ним, но он изменился и теперь хочет получить более высокую позицию в отделе. Он тоже человек семейный, он отец. Флэк потерял любовь. Детектив Энджелл [Эммануэль Вожье] была частью его жизни, и это были, вероятно, первые его серьёзные отношения. В этом году он снова столкнётся с проблемами на личном фронте. И у Шелдона Хоукса, Хилла [Харпера] были краткие, но полноценные отношения. Поскольку команда подчиняется правилам Мака Тейлора, мы не идём на компромиссы, когда необходимо раскрыть дело и выполнять задание. Мы не занимаемся обманом. Мы здесь не для того, чтобы судить о чьей-то виновности или невиновности. Мы здесь для того, чтобы собрать научные данные для прокурора и дать возможность судье или присяжным сделать свою работу. Иногда мы позволяли нашим персонажам бороться с этим принципом, но в конечном итоге они поступали правильно.

Н. Л.: Когда вы рассказываете истории, ваши линии A всегда представляют собой преступления, которые вы раскрываете в конце серии?

П. В.: Было несколько криминальных историй, оставшихся нераскрытыми. Мы не говорим всегда, что собираемся поймать нашего злодея, мы говорим, что собираемся дать зрителю убедительный финал. В первом сезоне сериала мы фактически рассказали две криминальные истории и поняли, что мы не дали нашим персонажам достаточно времени, чтобы составить мнение или что-то почувствовать.

Н. Л.: В «CSI: Вегас», я полагаю, две криминальные истории, вот почему мне больше всего нравится «CSI: Нью-Йорк»!

П. В.: Да, мы ушли от этого. Мы решили создать одну яркую, сложную линию A для преступления, чтобы каждый был вовлечён. Мы даже создали новую локацию под названием «Командный пункт», где наша команда могла собираться для обмена мнениями, и именно здесь вы получаете конфликт. Именно здесь вы увидели семью вместе. Это была наша замена обеденному столу.

Н. Л.: Значит, ваши линии A закроются, а линии B приобретут более личный характер?

П. В.: У нас обычно линии A и C (юмор, побочная линия). Теперь там буква A, и иногда вторая линия будет фокусироваться на одном персонаже, который может быть не замешан в криминальной истории.

Н. Л.: И многие из этих линий B будут тянуться на протяжении всего сезона?

П. В.: Около трёх лет назад мы начали создавать личные истории, которые тянутся весь сезон. И не могу сказать, что они только личные, потому что часто это чьё-то персональное намерение разобраться в деле о преступлении. Например, у нас есть Убийца 333, и всё началось с того, что Мак отправился с Пейтон в Лондон, а когда он вернулся, кто-то стал его преследовать. Мы назвали его Убийцей 333, потому что каждую ночь в 3:33 Мак получал телефонный звонок от незнакомца. Мы следовали за всеми этими прекрасными зацепками, и они привели нас в Чикаго, где вырос Мак. Так что это был первый год, когда мы решили, что криминальная история иногда может быть очень личной и развиваться в течение определённого периода времени. И если вы посмотрите сериал после этой точки, мы рассказываем некоторые криминальные истории на протяжении трёх серий. Мы обнаружили, что трилогии работают. И обычно мы привлекаем приглашённых звёзд, например, к нам присоединился Джон Ларрокетт. У нас был убийца-таксист, которого наша команда выслеживала три серии. Появился Джоуи Лоуренс и сыграл убийцу. Мы заметили, что аудитория может оставаться в этом блоке из трёх серий, и осознавать это, и подсаживаться, а потом мы это прекращаем. Это работает.

Мы также пытаемся сделать нашу первую половину сезона перед декабрьским перерывом совершенно иной, нежели вторая половина. У нас также сохраняется общая тема неожиданного, но вы увидите, что всё, чему был дан старт в начале сезона, редко продолжается в конце. Это прекращается потому, что мы противостоим «Американскому идолу». У нас были отличные рейтинги, и тут бац — динамика совершенно меняется во второй половине сезона. Мы считали, что нам нужно полностью удовлетворить нашу аудиторию в первых 13 сериях, чтобы они сохранили нам верность в январе и вплоть до мая. Поэтому мы создали нечто вроде промежуточного финала или клиффхэнгера в декабре. Иногда ваши реалии, ваши рейтинги и эфирная линейка заставляют вас рисковать и вносить изменения, чтобы побить конкурентов. В фильме под названием «Телевизор» персонаж Сигурни Уивер говорит: «Нам нужно найти что-то, что перебьёт “CSI: Нью-Йорк”». Мы были в восторге. Кто-то принёс это, чтобы показать нам, и мы закричали: «У нас получилось!» Это была такая честь.