Дорогой сосед (ЛП)

ГЛАВА 23 Боец

Какой бы волшебной ни была наша свадьба на пляже Санта-Круз, даже ей не удалось замедлить время.

День операции настал быстрее, чем я надеялась. Честно говоря, будь на то моя воля, он не настал бы вовсе.

Во время утренней поездки в Стэнфорд Дэмиен не отпускал мою руку. В машине стояла угнетающая тишина.

Когда он припарковался на больничной стоянке и выключил двигатель, мы оба остались на своих местах. Никто не был готов к тому, что ждало нас внутри. Дэмиен посмотрел на меня, и я больше не могла скрывать страх.

— Бояться абсолютно нормально, Челси. Ты забыла, что я вижу тебя насквозь.

— Мне хочется быть сильной ради тебя.

— Всё будет хорошо, малышка. Только не прячь от меня свои чувства, — сказал он, сильнее сжимая мою руку.

Зайдя в больницу, я, скорее всего, не смогла бы сказать ему всего, чего хотела. Слова словно застряли в горле.

— Ты просто обязан пережить операцию, потому что без тебя я не смогу, — удалось выдавить мне.

Глаза застилали слёзы. У меня была всего одна задача — держаться, но я и тут облажалась.

— Пока я нахожусь там, хочу, чтобы ты думала обо всём, что ждёт нас в этом году. Например, планировала вторую свадьбу. Просто сосредоточься на хорошем, и с каждым часом наше воссоединение будет всё ближе.

Я кивнула, словно действительно могла думать о будущем в такой момент.

Он продолжил:

— Ничего не случится, ладно? Но, Боже упаси, если случится, ты должна знать: однажды я сказал, чтобы ты не двигалась дальше, и это очень безответственно. Я хочу, чтобы ты жила и наслаждалась жизнью.

Я отчаянно закачала головой.

— Не могу об этом говорить, Дэмиен.

— Можешь, потому что всё пройдёт, как надо, но мне просто нужно это сказать. Пожалуйста.

— Хорошо.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась одна или испытывала чувство вины, если я не выйду отсюда.

Я кивнула, чтобы он успокоился, хотя в глубине души и знала, что двигаться дальше не смогу. Это была такая любовь. Та, что бывает раз в жизни. Та, что испытывали его родители. Та, которой у меня не могло быть с Элеком или кем-либо ещё.

— Ты — моя вторая половинка, Дэмиен. Мой боец. Слышал когда-нибудь эту песню? «Боец»? Которую Кит Урбан поёт?

— Играла как-то по радио. Напомнила мне о тебе, — ответил он.

Не стоило удивляться, что он тоже это заметил. Настолько похоже мы мыслили.

Дэмиен кивнул в сторону больницы.

— Пошли. Давай покончим с этим дерьмом. Дома меня ждут жена и собаки.

— Хорошо, пойдём.

Доктор Тускано поговорил с нами о предстоящей процедуре.

— Вам всё понятно? Разрез мы сделаем в центре грудины Дэмиена. Сердечная мышца срастётся самостоятельно. Во время операции работу остальных органов будет обеспечивать аппарат искусственного кровообращения. По окончании сердце Дэмиена самостоятельно забьётся без проблем.

Заметив за дверью Тайлера и мать Дэмиена, врач махнул им, чтобы заходили. Казалось, они нервничали так же, как и я. Лучше всех держался Дэмиен.

Доктор Тускано ответил на несколько вопросов Моники, а затем сказал:

— Операция продлится примерно пять-шесть часов. Не пугайтесь, если никто не будет выходить и сообщать вам о её ходе. Обычно всей бригаде приходится оставаться в операционной.

Дэмиен обнял Тайлера и поцеловал мать. Они как раз собирались оставить нас наедине, когда Дэмиен окликнул брата.

— Чувак, проследи, чтобы моя мать и жена не сходили тут с ума. Я на тебя рассчитываю.

— Без проблем.

Когда за ними закрылась дверь, Дэмиен зашептал:

— Кстати, когда я говорил про возможные отношения с другим, я не имел в виду Тайлера. Если он начнёт к тебе подкатывать, мне придётся восстать из мёртвых, чтобы его кастрировать.

Ему удалось меня немного рассмешить.

— Поняла.

Несколько мгновений стояла тишина, и ему нечего больше было сказать, кроме:

— Люблю тебя.

— И я тебя безумно люблю.

— Не раскисай, хорошо?

— Хорошо.

Доктор Тускано вернулся в хирургическом костюме вместе с остальными членами бригады, чтобы забрать Дэмиена.

— Готов?

Он в последний раз сжал мою руку.

— Да.

Когда его увезли по коридору в сторону операционной, я почувствовала, как подкашиваются ноги. Казалось, я вот-вот упаду, но Тайлер держал меня за руки.

— С ним всё будет в порядке.

Я качала головой, отчаянно пытаясь в это поверить.

— Знаю.

По-другому быть не могло.

***

Первый час выдался самым тяжёлым. Время тянулось невыносимо медленно. Дэмиен попросил Тая за нами присматривать, но тот выглядел таким же взволнованным, как и мы, и тоже нуждался в поддержке.

Очевидно, он недооценил, как тяжело придётся брату, которого посвящал в свои тайны задолго до моего появления в его жизни.

Тайлер держал меня за левую руку, а Моника за правую. Объединял нас Дэмиен — человек, которого мы любили больше жизни.

Тай посмотрел на моё кольцо.

— Святое дерьмо. Он не шутил, когда сказал, что отдал за него состояние.

— Он сумасшедший, — согласилась я, глядя на огромный камень.

Моника включилась в разговор:

— Вовсе нет. Просто он от тебя без ума, — вздохнула она. — Мои поздравления. Знаю, это секрет, но он мне всё рассказал. С нетерпением жду большой свадьбы.

— Мы не хотели никого обидеть, когда решили пожениться тайно.

— Знаю, и вовсе не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Я очень рада, что вы поженились именно так.

— Спасибо.

Тайлер ухмыльнулся.

— Никогда не забуду его первое впечатление о тебе. Он сказал: «Тай, в квартиру по соседству заехала новая девушка. Она странная и немного долбанутая, но очень красивая. Такую настоящую красоту я ещё не видел, и таких искренних людей не встречал. Она пришла пожаловаться насчёт собак, а я думал только о том, что хочу впиться в её губы поцелуем».

— Он так сказал?

— Да.

Когда первый час операции подошёл к концу, настроение переменилось. Всё началось с пиццы.

В комнате ожидания показался доставщик.

— Я принёс пиццу для Дэмиена.

— Дэмиен не мог заказать пиццу. У него сейчас операция, — сообщила я.

— Доставка на его имя.

— Когда он сделал заказ?

— Не знаю. Мне просто поручили доставить пиццу и отдать её Челси вместе с этой запиской. — Он протянул её мне.

— Спасибо.

Коробка от пиццы оказалась горячей, а запах сыра и соуса напомнил, что я с утра ничего не ела. Оторвав записку, приклеенную сверху, я прочла её.

«Эта пицца не настолько хороша, как моя, но я слегка занят и приготовить её не могу. Придётся довольствоваться этой. Я знал, что ты не станешь есть, если об этом не позаботиться. Д.»

Если мы думали, что эта неожиданность станет единственной, то ошибались. В течение следующего часа доставили огромный букет из фруктов из «Эдибл Эрэйнджментс». К нему тоже прилагалась записка.

«Я знаю, что к пицце мама не прикоснулась. Она скажет, что слишком нервничает, чтобы есть, но перед клубникой в шоколаде устоять не сможет».

Он был прав. Моника отказалась от пиццы, но клубнику съела с удовольствием.

На третий час прибыл самый большой сюрприз. Квартирант Гэри, который, видимо, всё ещё работал на Дэмиена, привёл в комнату ожидания Двух Д.

— Сюда пускают с собаками? — с улыбкой спросила я.

Гэри пожал плечами.

— Видимо. Никто ничего не сказал.

Позволив псам облизать своё лицо, я произнесла:

— Поверить не могу, что они здесь.

— Дэмиен решил, что это должно тебя подбодрить.

— Он, как всегда, оказался прав.

Гэри протянул мне коробочку, завёрнутую в подарочную бумагу.

— Ещё он просил передать тебе это.

— Откуда это?

— Понятия не имею. Она была уже упакована.

Открыв коробку, я быстро спрятала её содержимое от Тайлера и Моники. Это был роман о любви на троих, называвшийся «Трижды леди». Конечно, не обошлось и без записки.

«Если что и может отвлечь тебя от операции, то эта книга. Осталось ещё несколько часов. Приятного чтения».

Гэри дал мне ещё кое-что.

— Он также дал мне этот конверт, но сказал не открывать его до пятого часа.

— Ладно, спасибо, — ответила я, забирая конверт.

Когда четвертый час подошёл к концу, я открыла его. Внутри было простое письмо.

«Уже почти всё. Знаю, ты вымоталась. Поверь, никто не хочет выбраться из этой больницы больше меня. Просто хотел напомнить, что, пусть моим сердцем сейчас и управляют аппараты, бьётся оно всё также ради тебя. Я люблю тебя. Поцелуй от меня маму. НЕ целуй Тайлера. Скоро увидимся».

Шесть часов минуло, но от врачей всё не было вестей. Хоть сюрпризы от Дэмиена и отвлекли нас от переживаний, тревожность начала нарастать с новой силой.

Очень быстро нарастать.

Я уже почти паниковала.

Почему так долго?

Мне отчаянно хотелось его увидеть.

Я повернулась к Тайлеру.

— Как думаешь, всё нормально?

— Я уверен. Врач сказал, что операция может затянуться.

— Хоть бы кто-нибудь вышел и сказал, что всё идёт как надо.

Моника молча взяла меня за руку. С каждой мучительной минутой настроение в комнате портилось. Казалось, что с тех пор, как я дотрагивалась до Дэмиена или слышала его голос, прошла целая вечность.

Наконец, полчаса спустя из операционной вышел доктор Тускано. С каждым его шагом в нашу сторону моё сердце колотилось сильнее. Мы все поднялись.

Опустив маску, врач сказал:

— Операция прошла успешно.

С моей груди словно камень свалился.

— Она оказалась немного сложнее, чем ожидалось, поэтому мы задержались, но всё необходимое было сделано. Сейчас Дэмиен в послеоперационной палате. Я попросил медсестру провести вас к нему по очереди. Он ещё некоторое время побудет там, а затем его переведут в отделение интенсивной терапии.

— Спасибо вам большое, доктор Тускано. За всё.

— Не благодарите. Дэмиен — один из моих любимых пациентов. Я рад, что мы наконец-то это сделали. Уверен, мы ещё часто будем видеться в течение нескольких недель, чтобы контролировать его самочувствие. Мой номер и электронная почта у вас есть, если вдруг будут вопросы.

— Да, спасибо.

Он ушёл, и мы трое с облегчением обнялись. Вскоре подошла медсестра, и Моника с Тайлером позволили мне идти первой.

От вида Дэмиена, спавшего в палате, сердце ёкнуло. Из его груди торчала небольшая трубочка, по которой, казалось, выходила жидкость. Медсестра отслеживала его сердцебиение.

— Он в сознании?

— Он ещё не до конца отошёл от наркоза, но очнулся. Хотя, кажется, снова задремал, — ответила она.

Я терпеливо ждала, пока он откроет глаза. Когда его веки затрепетали, я произнесла:

— Малыш, это я… Челси. Я с тобой. Ты в порядке. Ты справился. Всё позади.

Дэмиен несколько раз моргнул и выглядел растерянным. Было тяжело видеть своего сильного мужчину таким уязвимым.

Я продолжила:

— С возвращением. Теперь всё будет хорошо.

— Челси, — прошептал он.

Слава Богу.

— Да, милый, это я. Твоя мама и Тайлер тоже здесь. Мы так рады, что ты вернулся.

— Челси, — повторил Дэмиен.

— Я здесь. И я тебя люблю.

— Где она?

— Твоя мама? Она в коридоре, скоро сюда зайдёт.

— Нет.

— Что?

— Где… — он замолчал.

— Где кто?

— Где наша дочь?

— Наша дочь?

— Где наша дочь? — повторил он. — Я её видел. Где она?

— Её… её нет. У нас нет ребёнка.

Дэмиен молча смотрел на меня, прежде чем вновь закрыть глаза. Я не знала, как это расценивать и решила, что он просто не до конца отошёл от анестезии.

***

Несколько часов спустя Дэмиена перевели в отделение интенсивной терапии. Он полностью пришёл в себя и больше не упоминал ребёнка. Скорее всего, он даже не помнил об этом. Однако слышать то, как он звал её, дочь, которой не суждено появиться на свет, было очень больно. Тогда я задумалась о том, что, возможно, на подсознательном уровне он хотел ребёнка сильнее, чем показывал.

— Вы получали какие-нибудь посылки, пока меня не было?

— Ещё как. Очень умно.

— Следующие пару месяцев будут отстойными, — простонал он.

— Почему?

— Именно столько нужно для полного восстановления.

— Не волнуйся, я стану твоей личной медсестрой.

— Мам, прикрой уши, — Дэмиен заговорил тише. — Так не пойдёт. Я не смогу смотреть на тебя такую хорошенькую и ухаживающую за мной, зная, что нам три недели нельзя заниматься сексом. Придётся нарушить рекомендации, и, если я умру…

— Это будет целиком моя вина?

— Нет. Я хотел сказать, что это будет того стоить.

— Мы что-нибудь придумаем.

— Я просто хочу вернуться домой.

— Знаю. Мне тоже этого хочется.

***

Дэмиена отпустили через пять дней. Никаких осложнений и неожиданных реакций не было. Мы благодарили Бога за то, что наконец-то сможем медленно, но верно двигаться дальше.

Впервые за несколько месяцев я ощутила, что снова могу спокойно дышать.

Это чувство не продлилось долго.

Прошло всего две недели после возвращения Дэмиена домой, как реализовался один из моих глубочайших страхов.