Дракон и Джордж

4

В пещере, увидев Энджи в клетке, Джим закричал, не слишком хорошо представляя себе, на что способны голосовые связки дракона. На сей раз он совсем забыл о мощных крыльях. Он не падал, вопреки его ожиданиям, земля осталась далеко-далеко внизу; неровные островки леса перемежались пустошами. Крылья подняли его на две тысячи футов, и он продолжал набирать высоту.

Потом прекратил взмахи, и крылья автоматически расправились: наступил парящий полет. Джима не тянуло вниз, он вдруг понял, что планирует, естественным образом поднимаясь на термале – восходящем потоке теплого воздуха, как воздушный шар, дельтаплан или птица с большим размахом крыльев в его прежнем мире. «Конечно! Как я раньше не догадался!» – обругал себя Джим. Крупные птицы парят, сохраняя силы. Тут же вспомнилось, что орлы и ястребы не поднимаются в небо в безветренную погоду.

Это же положение более или менее справедливо для огромных, тяжеловесных драконов. Ведь львы, например, способны развивать невероятную скорость, но лишь на коротких дистанциях; вот и с драконами то же самое – чудовищная мускульная сила мгновенно поднимает тело на значительную высоту, но затем приходится искать попутный ветер или термал.

Похоже, в теле Горбаша был заложен инстинкт к полету. Исподволь Джим заметил, что летит теперь ровнее; солнце оказалось справа, а он направлялся на северо-запад от той скалы, с которой давеча спрыгнул. Она превратилась в еле заметную точку. Ближе к горизонту, прямо по курсу, виднелся широкий темно-зеленый пояс леса. Джим приближался к лесному массиву, не прилагая особых усилий, и вскоре почувствовал неведомое человеку головокружительное упоение полета.

Вряд ли сей момент подходил для знакомства с неведомым инстинктом; Энджи до сих пор пленница пещеры! Но, как ни боролся с собой Джим, он не смог подавить чувства легкости и радости, расслабился и позволил ощущениям заполнить тело.

Время только что перевалило за полдень. День был чудесен – то ли начало весны, то ли поздняя осень. Небо было ясно-голубым, редкие барашки облаков не портили, а искусно подчеркивали безукоризненное совершенство дня. Даже с высоты двух тысяч футов (драконы, очевидно, используя способ полета крупных хищных птиц, были наделены и телескопическим зрением) пустоши, покрытые куртинами утесника, сосновыми и дубовыми рощицами, поражали свежестью и чистотой. Утренняя роса умыла землю своими прозрачными каплями.

Обладая острым обонянием Горбаша, Джим уловил слабые, калейдоскопические разнообразные запахи луговых трав. Их аромат слегка пьянил Джима, создавая иллюзию, что полет дракона – некое величественное действо.

Джим ощущал беспредельность силы, решимость и легкую безрассудность. Он был готов повернуть обратно к пещере и сразиться со всеми драконами одновременно ради спасения Энджи. Постороннее сознание, засевшее в мозгу, уверенно подсказывало, что в воздухе его новому телу нет равных среди драконов. Джим проанализировал ситуацию с долей скепсиса, но потом вспомнил, что и Смргол, и Брайагх упоминали, что Горбаш проводил наверху времени больше, чем это принято у драконов, и потому находился в лучшей, чем остальные, физической форме. Он часто выбирался из пещер и постоянно летал, исподволь тренируя крылья.

Размышления вернули Джима к перипетиям его невероятного путешествия. Мир, куда он попал, оказался фантастичнее любой сказки. Драконы, даже если забыть на время, что они умеют разговаривать, были просто невероятны. Бог знает, какая перетасовка физических и биологических законов понадобилась, чтобы они могли существовать. Но Джим был уверен: человек с докторской степенью по истории средневековья, и к тому же прослушавший курсы естественных и точных наук, сможет постичь принципы существования этого мира, а стало быть, использовать свои знания для спасения Энджи и себя.

Вопреки всем его ожиданиям, главная проблема заключалась не в языковом барьере. Чем дольше Джим размышлял, тем сильнее убеждался, что, попав в тело Горбаша, он говорил не на современном английском и не на каком-либо диалекте английского.

Как специалист по средневековью, Джим свободно владел староанглийским, а после защиты диссертации читал и сносно объяснялся на современном французском и немецком. Кроме того, он немного знал испанский, итальянский и хорошо понимал средневековые формы всех языков романской ветви. Наконец, он легко читал на классической и церковной латыни, а со словарем мог разобраться и в классическом греческом.

Словом, подспорье у него было – для путешественника по европейскому средневековью он подготовлен прекрасно. К сожалению, сейчас его богатые знания лежали мертвым грузом. И все же любая окружающая среда руководствуется какой-то логикой, так что существовать можно в любых условиях, надо только держать глаза открытыми, навострить уши и шевелить мозгами…

Он продолжал планировать и напряженно размышлял. Но мысли его неслись по кругу безрезультатно. Для выводов Джиму не хватало информации. Оставив бессмысленные парения в небесах, он вернулся к делам земным – и внимательно осмотрел простиравшуюся внизу местность.

Лес оказался дальше, чем он предполагал. И хотя скорость полета была значительной – пятьдесят-семьдесят миль в час, по прикидкам Джима, – зеленый пояс деревьев не придвинулся ни на дюйм. Удивительно, но Джим совершенно не чувствовал усталости. Ему казалось, что он может до бесконечности витать в солнечной голубизне.

Однако вскоре Джим на слух определил признаки разыгрывающегося аппетита и всерьез призадумался над вопросом, а чем питаются драконы? Оставалось надеяться, – он даже содрогнулся при этой мысли, – что не джорджами. В противном случае Джиму предстоит некоторое время провести на голодной диете. Вероятно, волшебник сможет подсказать не только способ возвращения Энджи и Джима домой, но и составить меню для лжедракона.

Когда Джим подлетел достаточно близко к лесу, он смог различить отдельно стоящие деревья: сосны, ели, пихты. Тревожные сомнения заскреблись в душе: если ему придется продолжить поиски в лесу, сможет ли он передвигаться на лапах так же легко, как и по воздуху?

Но затем он успокоил себя.

Он должен приблизительно знать местонахождение Звенящей Воды, иначе Смргол не стал бы напоминать, что лететь надо на северо-запад. Будь Звенящая Вода труднодоступна, старый дракон, будучи невысокого мнения об умственных способностях Горбаша, дал бы подробные инструкции и дважды заставил бы внучатого племянника повторить их.

Вероятно, место можно увидеть и узнать с воздуха, заключил Джим и начал снижаться по дуге, стараясь пролететь над самыми верхушками деревьев.

Внезапно среди крон открылся просвет: ручей, петляя среди стволов, обрывался небольшим водопадом. Близ ручья находился бассейн с фонтаном и маленький, узкий дом с остроконечной крышей; вокруг него были разбиты клумбы, а от самого края леса до входной двери тянулась дорожка, посыпанная гравием. Рядом с домом стоял столб с табличкой.

Джим шумно опустился на дорожку.

Вслед за тем воцарилась тишина, и он отчетливо расслышал журчание воды, струившейся из фонтана в бассейн. Вода, и правда, звенела, но не так, как звенят колокольчики, а скорее каким-то далеким хрустальным перезвоном. Этот звук убаюкивал Джима, а от тягучего, густого аромата раскрывшихся цветов кружилась голова и еще более тяжелели веки. Неожиданно для себя Джим окунулся в мир грез, где реальность сплетается с иллюзией, а обыденные понятия утрачивают свою незыблемость.

Медленно протопал он по дорожке и остановился у столба. Вокруг росли астры, тюльпаны, цинтии, розы, ландыши. Они цвели удивительно буйно, явно не обращая никакого внимания на время года. Джим взглянул на табличку, прибитую к столбу. Черными буквами на ней было выведено: С.Каролинус.

Джим подошел к входной двери, выкрашенной в зеленый цвет, и осторожно уселся на единственную ступеньку приступка. Она была красной.

Джим гулко постучал в дверь.

Ответа не последовало.

Спокойствие, воцарившееся было в душе Джима, улетучилось. У него засосало под ложечкой. Какая досада – он сломя голову летит к С.Каролинусу, и для чего?! Чтобы стучаться в запертую дверь пустого дома?

Джим предпринял еще попытку.

Чьи-то шаги торопливо зашаркали за дверью, она резко распахнулась, и на пороге показался узколицый старик в красном плаще и черном колпаке, его реденькая борода была седа до перекисной белизны. Он равнодушно уставился на Джима.

– Прости, но драконов я сегодня не принимаю! – отрезал он. – До следующего вторника!

Он кивнул и захлопнул дверь.

Джим пару мгновений ошарашенно разглядывал крашенное зеленой краской дерево, потом его осенило:

– Эй! – рявкнул он и забарабанил в дверь, забыв о мощи драконьих мускулов.

На сей раз ему открыли гораздо быстрее.

– Дракон! – зловеще произнес волшебник. – Тебе надоело маячить у всех на виду, и ты мечтаешь превратиться в жука?

– Выслушай меня! – взмолился Джим.

– Я же ясно сказал: сегодня приема драконов нет, – повторил Каролинус. – К тому же зверски болит желудок. Ты понял? Сегодня неприемный день для драконов!

– Но я не дракон.

Каролинус внимательно посмотрел на Джима, а затем в отчаянии обеими руками подбросил бороду в воздух. Седые пряди медленно опускались вниз, иные из них застревали в зубах волшебника, и он с остервенением обкусывал волосины.

– Где, скажите мне, – воскликнул Каролинус, – дракон наковырял мозгов, как развил воображение, сумел внушить себе, что он – не дракон?! Ответьте мне. Всемогущие Силы!

– Информация корректна физически, но не психологически, – ответил густой бас прямо из пустоты. Приблизительно футах в пяти от земли…

Голос насторожил Джима, считавшего вопрос излишне риторическим, чтобы с него стоило начинать разговор.

– Выходит, я должен воспринять его как факт! – констатировал Каролинус, разглядывая Джима с новым интересом. Он выплюнул изо рта обкусанные волосинки, шагнул в глубь дома и распахнул дверь:

– Проходи, Аномалиус, или у тебя в заначке есть имя позаковыристее?

Джим протиснулся сквозь дверной проем и оказался в большой загроможденной комнате, которая, похоже, занимала весь первый этаж дома. Интерьер состоял из разрозненной мебели и алхимического оборудования, беспорядочно разбросанного и расставленного по всем возможным горизонтальным поверхностям. С.Каролинус закрыл дверь, а Джим уселся на задние лапы, пригнув голову, чтобы не стукаться ею о потолок.

– Мое настоящее имя Джеймс… Джим Эккерт, – сообщил он. – Но я очутился в теле дракона по имени Горбаш.

– Сие, – С.Каролинус поморщился и потер живот, – полагаю, тревожит тебя. – Он закрыл глаза и тихо спросил: – Знаешь ли ты средство от непрекращающейся желудочной боли? Разумеется, нет. Продолжай.

– Дело обстоит следующим образом… Можно вопрос? Ты говоришь на языке драконов, или я говорю на твоем языке?

– Если язык драконов существует, – проворчал С.Каролинус, – ты, несомненно, отлично владеешь им. Но если бы ты говорил на нем, то и я, естественно, изъяснялся бы с тобой только на нем. В действительности, мы просто меж собой разговариваем. Мило так беседуем, не более того. Вопрос исчерпан? Так что будь любезен – рассказывай о себе.

– Неужели драконы и люди в… то есть джорджи, говорят на одном языке? То есть я говорю на вашем языке, а не на своем…

– Почему бы и нет? – вздохнул Каролинус и закрыл глаза. – Во Владениях Сил, по определению, возможен единый универсальный язык. И если ты не перейдешь к делу, то, по общим принципам, считай себя жуком.

– О! Хорошо. Дело в том, – начал объяснять Джим, – что меня сейчас интересует даже не то, как выбраться из тела дракона, а то, как вернуться туда, откуда меня прислали. Моя… э-э… Энджи, девушка, на которой я собирался жениться…

– Да, да, да. Тринадцатого октября, – нетерпеливо сообщил Каролинус.

– Продолжай.

– Тринадцатого октября? Этого октября? Через три недели?

– Ты разве не слышал? Я говорю достаточно внятно!

– Но так скоро? Мы не надеялись…

Каролинус открыл один глаз. Он не упоминал более о жуках, но Джим воспринял намек с лету.

– Энджи… – поспешно продолжал он.

– Где она? – прервал Каролинус. – Ты здесь. А где твоя Энджи?

– В пещере у драконов.

– Она, значит, дракон?

– Нет, человек.

– Твои трудности теперь понятны, дракон.

– Вряд ли они понятны. Трудность в том, что я могу в любой момент вернуть ее обратно, но вернуться следом за ней мне не удастся, она отказывается возвращаться без меня. Пожалуй, будет лучше рассказать тебе с самого начала.

– Гениальное предложение! – воскликнул Каролинус, болезненно поморщился и вновь закрыл глаза.

– Я ассистент в колледже Ривероук. Вообще-то мне обещали место преподавателя на кафедре всеобщей истории…

Джим кратко пересказал события последних часов.

– Понятно, – кивнул Каролинус и открыл глаза. – Ты уверен в правильности своего повествования? Не соблаговолишь ли ты переменить его на нечто более доступное и логичное. Например, ты принц, и тебя превратил в дракона соперник, у которого старые связи с шарлатанами из Внутреннего Царства? Нет? – Он тяжело вздохнул и снова поморщился. – Так чего же ты хочешь от меня?

– Мы прикинули, что ты сумеешь вернуть нас обратно.

– Так оно и есть, хотя и крайне сложно. Я справлюсь при наличии запаса во времени для возникновения баланса Случая и Истории. Договорились. Пятьсот фунтов золота, или пять фунтов рубинов. Предоплата стопроцентная.

– Что?

– Почему бы и нет? – холодно спросил Каролинус. – Вполне разумный гонорар.

– Но… – заикаясь начал Джим. – У меня нет золота… или рубинов.

– Не станем терять время! – отрезал Каролинус. – Золота у тебя навалом. Неслыханно, дракон – и без тайной сокровищницы!

– Но ведь у меня ничего нет! – запротестовал Джим. – Возможно, у Горбаша и есть сокровищница, но я-то не знаю, где она!

– Чуть! Ладно, готов пойти на разумные уступки. Четыреста шестьдесят фунтов золота.

– Нет у меня сокровищ!

– Четыреста двадцать пять. Предупреждаю, это мое последнее слово. За меньшую сумму работать просто стыдно. Да и на что мне жить и содержать хозяйство?

– У меня нет сокровищ!

– Тогда четыреста, и пусть волшебное проклятие… Подожди. Ты действительно не знаешь, где сокровища Горбаша?

– Это я и пытался втолковать…

– Очередной благотворительный пациент! – взорвался Каролинус, гневно потрясая перед собой костлявыми кулаками. – Что-то произошло с Департаментом Аудиторства? Отвечай!

– Сожалею… – извинился невидимый бас.

– Та-ак, – немного успокоившись, вздохнул Каролинус, – проконтролируй, чтобы подобного не повторялось. Хотя бы в последующие десять дней. – Он повернулся к Джиму: – Ну хоть что-то у тебя есть? Или ты нищий?

– Я тут поразмыслил, – осторожно начал Джим, – о твоей желудочной болезни… Можно тебя спросить? Боли отпускают сразу после еды, да?

– Да, – согласился Каролинус. – Не мгновенно, но через какое-то время.

– В моем мире это называется язвой желудка. Люди, чья работа сопряжена с непрерывными перегрузками, частенько подвержены данному заболеванию.

– Люди? – Каролинус презрительно покосился на Джима. – Или драконы?

– В моем мире не существует драконов.

– Хорошо, хорошо, – запальчиво вскинулся Каролинус. – Не стоит чрезмерно фантазировать. Я уже поверил в существование желудочного дьявола. Я просто хотел убедиться в правдивости твоих слов. Нервные перегрузки… Именно! Но как изгоняют этих язв?

– Молоком! – торжественно провозгласил Джим. – По стакану парного коровьего молока шесть-восемь раз в день до полного исчезновения болезненных симптомов.

– Ха!

Каролинус развернулся и напролом ринулся к стенной полке; встав на табурет, он достал высокую черную бутылку, вытащил пробку и налил в пыльный стеклянный кубок, взятый с ближайшего стола, жидкость, цветом напоминающую красное вино, потом поднес кубок к свету.

– Молоко! – произнес он как заклинание, и…

Красная жидкость превратилась в белую, и Каролинус залпом осушил кубок.

– Х-мм! – протянул он, склонив голову набок и выжидая. – Хмм…

Медленная, довольная улыбка преобразила лицо волшебника, разделила бороду на две – верхнюю и нижнюю – мурлыкающие части.

– Да, верю, – протянул он, можно сказать, ласково, – помогает… Да, клянусь Силами! Помогает!

Он повернулся к Джиму. Лицо его сияло.

– Превосходно! Бычья сущность молока имеет замечательно успокаивающее воздействие на гнев язв, которые, определенно, родом из семей Огненных Демонов. Поздравляю, Горбаш, или Джим, или как там тебя еще звать. Когда ты выдавал себя за ассистента из колледжа, я не поверил тебе. Но сейчас верю. Такой милой, любезный сердцу симпатической магии[2] не видел я уже несколько недель. А теперь,

– он потер костлявые ладони, – займемся твоей проблемой.

– Вероятно… – сказал Джим, – если ты немедленно загипнотизируешь нас обоих…

Белые брови Каролинуса, словно хвостики испуганных зайчиков, удивленно взметнулись вверх.

– Не учи ведро по воду ходить! – огрызнулся он. – Клянусь Силами! Что творится с миром. Кругом невежество и анархия!

Он покачал длинным грязным указательным пальцем перед мордой Джима.

– Шляются взад-вперед драконы, опять же, рыцари, натуралы, гиганты, огры, сандмирки и всякая иная нечисть с прочими уродами! И каждый – каждый! – изо всех сил норовит наколдовать да нашкодить, дабы запугать всех и вся в своем крохотном, вставленном в рамку пейзаже. Любая тщеславная обезьяна или небритый ассистент ставит себя в своей слепоте на одну доску с самим Повелителем Искусств! Невыносимо!

Глаза волшебника будто горящие угольки гневно обожгли Джима.

– Я отрицаю подобное развитие событий! И никогда, никогда не соглашусь примириться с ним! Порядок и Покой. Искусство и Наука – вот что будет править миром, пусть даже мне придется вывернуть наизнанку саму Луну!

– Но ты ведь требовал пятьсот… нет, четыреста фунтов золота…

– Не путай бизнес и этику. – Каролинус запустил руку в бороду, слегка приподнял и принялся покусывать ее, но через мгновение выплюнул волоски. – Я подумал: стоит поторговаться и выяснить положение твоих финансов. Но сейчас, заплатив заклятием от язв… – Его голос внезапно стал задумчивым, глаза затуманились, а взгляд рассеянным и отсутствующим. – Да. Несомненно… весьма интересно.

– Я предполагал, – скромно вмешался Джим, – что гипноз сработает, потому что…

– Сработает! – закричал Каролинус, возвращаясь на землю. – Разумеется, сработает! Огонь излечит запущенную водянку. Но стоит ли считать успехом медицины обугленные останки пациента? Нет, нет, Горбаш! Никак не вспомнить другое имя… Каков Первый закон Магии?

– Что?

– Первый закон – ПЕРВЫЙ ЗАКОН! Чему вас только в колледже учат?

– Моя специализация…

– Давно позабыта, как я погляжу, – усмехнулся Каролинус. – О, молодое поколение! Закон Оплаты, ты, идиот! За каждое использование Искусства и Науки существует требуемая или соответствующая цена. Почему я живу на гонорары, а не гадаю по таблицам прорицаний и предвиденья? Потому, что число сочетаний ограничено и нельзя из ничего создавать нечто. Зачем использовать ястребов, сов, котов, мышей и фамильных духов, вместо того чтобы глазеть в ясновидящий кристалл? Почему волшебный отвар так отвратителен на вкус? Все должно оплачиваться, но в пропорции! Почему я не поступлю как тот до ушей деревянный новичок Хансен, позволивший себе невесть что без предварительного десятилетнего сотрудничества с Департаментом Аудиторства, где у меня кредит, хотя я Повелитель Искусств? А его дебет висит на тонюсеньком волоске. Еще немного, и волосок оборвется.

– Откуда ты знаешь? – спросил Джим.

– Мой несмышленый ассистент, – усмехнулся Каролинус. – Все очевидно. Он засылает девственницу. – Я полагаю, что она девственница?

– Ну…

– Ну, назовем ее формальной девственницей. Определение существенно только с академической точки рассмотрения, – отрезал Каролинус. – Я заострю внимание лишь на одном моменте. Он перебросил душу и тело одновременно. Но далее кредита в Департаменте Аудиторства ему хватило лишь на то, чтобы транспортировать твой дух, оставив тело позади. Результат: ты

– Дисбаланс в сем мире, что безумно обожают Темные Силы. Результат: возникла милая, повышенно чувствительная ситуация. Я копнул глубже – ситуация способна изменить многое в нашей жизни. К худшему! Ха! Был бы ты посмышленей да пообразованней, не стал бы разбрасываться заклятиями язв, дабы заполучить помощь. Я в любом случае помог бы тебе, чтобы помочь себе и всем остальным.

Джим окинул волшебника удивленным взглядом.

– Не понимаю, – выдавил он.

– Вполне естественно для такого ассистента, как ты. Придется объяснить. Факт появления в этом мире тебя и Энджи нарушил баланс Случая и Истории. Значительно нарушил! Представь качели. Случай сидит на одном краю, а История на противоположном, и они раскачиваются вверх-вниз. Вот Случай наверху, а спустя мгновение – уже внизу, зато наверху – История. Темные Силы обожают подобные ситуации. В благопристойный момент они прикладывают усилие к находящейся внизу стороне, и тогда либо Случай, либо История застывают наверху. В первом варианте возникает Хаос, во втором – Предсказуемость; иными словами, вянут Романтика, Искусство, Магия и угасает всеобщий интерес и тяга к жизни.

– Но… – Джим почти потонул в море слов, – в данном случае что можем сделать мы?

– Сделать? Толкать вверх, когда Темные Силы жмут вниз. И со всей силой толкануть вниз, когда Темные Силы делают усилие вверх! Создать временный баланс, а затем врезать им по башке, чтобы помериться силенками. Затем, если сражение будет выиграно, мы выправим твою ситуацию и вернемся к постоянному балансу. Но путь к балансу лежит через лес трудностей и неприятностей.

– Обожди… – взмолился Джим.

Он собрался заявить, что Каролинус чересчур усложнил сложившуюся ситуацию. Но закончить предложение он не успел. Громкий стук сотряс дом, а мгновение спустя прогремел голос дракона:

– Горбаш!

– Я так и знал, – охнул Каролинус. – Началось!