Драконьи норы и другие ловушки

Гарольд в конечном итоге получил эту сомнительную честь как тот, кто убил дрейка. Он обрезал лишнюю шею, так что все, что ему нужно было нести, был сам череп. Затем он вытер топор тряпкой и, пристегнув его к поясу, бросил тряпку в канализацию. Остальные убрали оружие и подняли факелы.

На этот раз мы с Эллой шли в конце процессии по длинному пути к входу в канализацию.

— С тобой все в порядке? — тихо спросила я.

Она кивнула.

— Да. Мама вышла из туннеля к люку, когда я подходила к гнезду. Услышала как раз вовремя. Нырнула в сторону. Она попала мне в бедро. Немного. — Ее слова были прерваны болью. Белинда не стала бы лечить в антисанитарных условиях и темноте канализации. Элле придется терпеть, пока мы не выберемся на поверхность.

— Это ты… это ты убила его? — я не пыталась скрыть благоговение в голосе.

Она покачала головой.

— Я получила достаточный удар, чтобы избавиться от него, а потом убралась с дороги. Ма и Дей убили его вместе. Виктор заботился о детях, а Калеб присматривал за мной. — Ее голос был напряжен. Возможно, не только от боли. Элла ненавидела быть беспомощной.

Не то чтобы я могла винить ее, подумала я, вспоминая, каково это было — слышать ее крик.

Я позволила ей первой подняться по лестнице на поверхность, охраняя спину, пока она медленно поднималась. Когда мы, наконец, оказались на открытом воздухе, яркое полуденное солнце почти ослепило меня. Я не понимала, насколько мои глаза привыкли к полумраку канализационных туннелей. В новом свете я оглядела Эллу. Сняв свои грязные перчатки и засунув их за пояс, я нежно провела большим пальцем по ране на ее щеке.

— Коготь скользнул по моему лицу, когда я падала, — сказала она, поморщившись.

Я кивнула, удивляясь тому, как близко существо было. Одежда Эллы была испачкана канализационной грязью. Кожа на правой ноге была проколота и окольцована коричнево-красной кровью. Прежде чем надеть штаны снова, их нужно будет залатать.

Я подвела ее к обочине, чтобы она могла сесть и снять доспехи. Под набедренником ее леггинсы были пропитаны кровью, черная ткань блестела там, где влага просачивалась сквозь нее. Я сочувственно застонала, позволив ей крепко сжать мою руку, когда мы расстегнули доспехи, а затем разрезали и отодвинули ткань от раны, чтобы Белинда, которая присоединилась к нам, могла лучше видеть ситуацию.

Я не могла смотреть, как она работает. Даже находясь рядом с ней, ее исцеление заставило меня почувствовать жужжание пчелы в голове. Это вызывал страх? Или битва с Майклом потрясла меня настолько, что я всегда что-то чувствовала, когда магия витала в воздухе? Я надеялась, что нет. Гораздо более утешительной была мысль о том, что магия всегда может дать такое чувство, и я просто не была достаточно подвержена этому в Нофгрине, чтобы заметить. Я спрошу Белинду, когда она не будет так занята.

Тем временем, я позволила своим глазам блуждать по улице в поисках Эдит и ее помощников. Они разговаривали с охранником, который был нашим проводником. Две взрослые головы и мешок с детскими головами лежали у его ног, и он, казалось, делал все возможное, чтобы наклониться как можно дальше от них, не двигая ногами. О чем бы они ни говорили, разговор явно был жарким. Когда, наконец, все закончилось, он был тем, кто унесся прочь, направляясь к центральному району, из которого мы пришли. Эдит наклонила голову, чтобы поговорить с Деем и Калебом, прежде чем присоединиться к Белинде, Элле и мне.

— Как она? — спросила Эдит. Ее голос был резким, будто Элла была раненым воином, но выражение глаз говорило о более глубоком беспокойстве.

— Я в порядке, Ма. Белинда разбирается со мной. — Элла проговорила сквозь стиснутые зубы. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как магия целительницы распространяется по ее ране в слабой васильковой дымке. Я заморгала. В Нофгрине я никогда не видела магии в воздухе. Даже когда Эндрю проводил исцеления. Белинда была гораздо мощнее его?

— Мышцы проколоты, — быстро сказала Белинда, будто Элла ничего не говорила. — Я должна сплести их вместе. Будет больно. — Элла на мгновение закрыла глаза и слегка кивнула.

Однажды, когда я сломала руку, то рыдала, как ребенок, и Эндрю пришлось вправить ее и ускорить процесс исцеления. Единственным признаком того, что Элла почувствовала боль, были слезящиеся глаза и сжимающиеся пальцы вокруг моих. Эдит наблюдала; ее лицо было бесстрастным, но я чувствовала, что она одобряет деревянное поведение дочери.

— Ты хорошо справилась. Мы ждем охранника, чтобы забрать Аньо. Я не сдвинусь с этого места, пока кто-нибудь не объяснит мне, почему мы оказались в гнезде семимесячных и двух взрослых, все еще выполняющих родительские обязанности, вместо девяти трехмесячных дрейков.

Глаза Эллы были закрыты, когда она говорила.

— Не понимаю, почему у нас не может быть одной работы без того, чтобы что-то не пошло наперекосяк. Может, мне стоит почаще ходить в храм?

Эдит возилась с чем-то в кармане, и на ее губах мелькнула улыбка.

— Возможно. Я собираюсь сообщить остальной компании о плане. Тебе здесь будет хорошо? — Увидев кивок дочери, она поднялась на ноги, положила руку на плечо Эллы. — Не сердись на себя. Никто не мог быть к этому готов.

— Ты была, — услышала я, как Элла пробормотала себе под нос, но ее мать уже отошла.

Когда командир ушел, Белинда вздохнула, все еще держа руки над раной Эллы… вернее, там, где была рана. Кровь все еще была на месте, но под ней теперь виднелся шрам, который медленно таял, превращаясь в розовый гребень, а не в рваный порез.

— Как? — спросила я.

Белинда покачала головой.

— Люди всегда думают, что могут обмануть наемников. Я видела это в столице со стороны знати и видела это со стороны наемников. Они втягивают нас в то, на что мы не подписывались, и ожидают той же цены или обвиняют нас, когда происходит что-то плохое. О-о, вот и оно, начинается самое трудное.

Хватка Эллы сжалась на моей руке, когда мышцы под ее кожей начали соединяться с неестественно быстрой скоростью. Я стиснула зубы, отказываясь отдернуть руку. Когда Белинда наконец убрала свои руки, боль почти исчезла со лба Эллы. На месте раны, которая была там несколько минут назад, остался неровный розовый шрам.

— Спасибо, — пробормотала Элла. Прочистив горло, она вслепую нащупала фляжку. Когда она не сделала и двух попыток, я взяла на себя смелость расстегнуть ее и вложить холодный металл ей в руку. Она сделала глоток и открыла глаза. — Честно говоря, ты просто спасатель.

Белинда подмигнула.

— Ты так говоришь только потому, что никогда не видела моего счета. Теперь я собираюсь вылечить Виктора. Он повредил плечо. Ты хочешь, чтобы я это сделала? — Она похлопала себя по щеке, показывая на порез на щеке Эллы.

— Нет, сама заживет.

Белинда неодобрительно скривила губы и быстро провела пальцем по порезу.

— Я выжигаю инфекцию, — выругалась она, когда Элла начала протестовать. — Ты можешь оставить свой проклятый боевой шрам, но я не позволю твоей щеке сгнить. Думаешь, когти нашего друга были чистыми? Не забудь промывать рану. Рано или поздно. — Рассердившись, Белинда перешла к следующему пациенту.

— Спасибо! — крикнула ей вслед Элла. Положив голову в кожаном шлеме мне на плечо, она пробормотала. — Мне просто нужно… закрыть глаза, — она широко зевнула, на мгновение. И быстро задремала.

Я улыбнулась Люку, который сел рядом с нами. Он сжал мое плечо и одними губами произнес.

— Ты была великолепна.

— Спасибо, — ответила я одними губами.

Никто из нас не говорил вслух, не желая беспокоить друга. Хотя рана была незначительной, ее тело нуждалось в отдыхе. Когда я сломала руку, Эндрю объяснил, что исцеление требует силы не только от мага, но и от пациента, поскольку тело работает, чтобы не отставать от того, что магия просит делать. Вот почему даже самый сильный маг не мог сохранить жизнь человеку, если его тело не было достаточно сильным, чтобы помочь в борьбе.

Ну, если только этот человек не был некромантом. Или кто-то другой готов принять огромное количество силы от других живых существ.

Мысль о мастере Ноланде заставило руки покрыться мурашками. Был ли это древесный дым на ветру? Принюхиваясь, я украдкой огляделась. Там. Из трубы, расположенной несколькими улицами ниже, струился копотливый дым.

Облегчение затопило меня, и я мысленно встряхнулась. Почему я ищу неприятностей? Мастера Ноланда не было здесь, на ярком солнце, да и зачем ему быть здесь? Я даже не могла представить его среди этого песчаника, оштукатуренных зданий и песка. Не то, чтобы я точно знала, как он выглядит, кроме того, как он был описан мне — старик в плаще с капюшоном, но…

Храп сорвался с губ Эллы, отвлекая меня от этих мыслей. Я повернула голову, чтобы посмотреть, слышал ли Люк. Он слышал, и мы обменялись улыбками. Обычно Элла гордилась тем, что не храпит; должно быть, она устала.

Исцеление Виктора закончилось за полсвечки, и солнце уже начинало чувствовать себя неуютно без навесов, под которыми можно было спрятаться, когда, наконец, подъехал Аньо на желтом мерине. Он резко натянул поводья при виде голов дрейков, сложенных на открытом месте, чтобы все могли их видеть. Несколько местных жителей выглядывали из-за углов зданий, но они рассеялись при появлении знати.

Мерин жалобно заржал и попятился на несколько шагов назад от запаха и вида останков. Аньо взял его под контроль, затем спешился. Не глядя, он передал поводья человеку, который бежал за ним. Несколькими большими шагами он достиг Эдит.

— Что это? — Напыщенное негодование в его голосе было явно и отчетливо слышно. Ушел тот спокойный человек, что был утром, и его близость к нашему лидеру переступила черту вежливости. Эдит не двигалась.

Заговорил Калеб, поравнявшись со своим командиром. Голос у него был приятный, но глаза — стальные.

— Вы хорошо знакомы с дрейками, добрый сэр. Это головы дрейков.

— Я вижу, — пробормотал мужчина, покраснев под золотистой кожей. — Что они делают здесь, на улице?

— Ну, было бы невежливо нести их обратно в гостиницу. — Калеб наклонил голову. — Мы решили подождать вас здесь.

— Да, но почему… — Аньо замолчал. Его взгляд был прикован к чешуйчатым головам. Новорожденных выбросили из сумки рядом с родителями. Ни одна из этих голов не была больше рукояти меча Эдит. Рядом с ними родители выглядели массивными. Его брови нахмурились, когда он окинул их взглядом. Его губы двигались, считая. — Это неправильно.

Одна бровь Эдит изогнулась вверх.

— Именно наши мысли.

— Не должно быть никаких родителей. Охранники убили родителей кладки, для убийства которой вас наняли.

— Так нам сказали, — согласился Калеб.

— Вы охотились здесь? В Восточном округе?

Эдит кивнула.

— Они были определены у основания технического туннеля, к юго-западу от главного входа, но все еще в пределах Восточного района.

Аньо покачнулся на пятках. Он хмыкнул, щелкнув пальцем в сторону мальчика, который держал его лошадь. Мальчик достал из седельной сумки Аньо пергамент, перо и стеклянную банку с чернилами цвета индиго. Он подтащил их к хозяину, согнувшись в поясе так, чтобы его спина могла служить столом. Элла все еще спала, но я заметила, что Белинда и Ито обменялись презрительными взглядами. Было ли это из-за слуги или советника, я не была уверена.

После того как Аньо нацарапал сообщение и подул на чернила, чтобы высушить их, он свернул пергамент и протянул мальчику.

— Макай. Он находится в теплице, наслаждаясь завтраком, без сомнения. Его слуга скажет, чтобы его не беспокоили. Все равно передай ему. — Мальчик послушно кивнул и отправился бегом.

Прежде чем он завернул за угол, я поняла, что он без обуви. Я подняла брови. Я не была уверена, достойно ли восхищения или жалости, что он так привык бегать босиком по раскаленной земле, что мог делать это, не обжигаясь.

Эдит наблюдала за всем этим с мягким выражением на лице. Теперь, глядя в ту сторону, куда убежал мальчик, Аньо прочистила горло.

— Нам не заплатили за двоих взрослых, мастер Аньо из Дабскина. — Слова сорвались с ее губ, как тяжелые камни.

Аньо вскинул голову в удивлении.

— О, деньги. Мое извинение. Очевидно, вы нашли отдельный ход от того, который должны были расчистить. Естественно, мы компенсируем вам и это.

— Естественно. — Улыбка Эдит была почти беззвучной. — Нам также понадобится несколько дней отдыха, прежде чем мы снова отправимся в канализацию к первоначально намеченной каменоломне. Двое из моих людей были ранены в этом сюрпризе. Им нужно время, чтобы их исцеления затянулись.

— Граф продолжит оплачивать ваши номера и питание в гостинице. Мы благодарны вам за помощь в искоренении беды там, где даже наши глаза не могли ее заметить.

Может ли человек рассеянно улыбаться? Аньо, казалось, был готов попробовать. Хотя его слова были полны фальшивой искренности, взгляд все время возвращался к зданию, в котором встречались граф и его совет. Его огромный куполообразный потолок возвышался над другими квадратными крышами. Он вспотел от солнца или от нервов? Даже издали я видела блеск на его лбу.

— Мы ценим вашу щедрость, мастер Аньо. Воистину, нет гостеприимства, подобного Дабскинскому. — Калеб слегка согнулся в поясе, закинув руку за спину, а другую прижав к груди. Знак уважения.

Аньо пренебрежительно кивнул в ответ.

— Это деликатный вопрос. Простые люди, как вы понимаете, становятся беспокойными, если даже один выводок живет под улицами. Услышав о существовании двух выводков, даже с одним уже убитым, некоторые менее уравновешенные люди могли запаниковать или прийти в ярость. — Он указал на кучу голов с гримасой отвращения. — Если вы завернете их, я с радостью заберу и избавлюсь от них. — Его голос намекал, что ничто не доставит ему меньшего удовольствия, чем это, но мы подчинились.

Элла проснулась, когда он садился, и сказал Эдит, что он поговорит с ней на следующий день. Рядом с ним брезгливый охранник держал два мешка с головами дрейков. Я рассказала Элле о том, что она пропустила, и помогла ей встать.

Она широко зевнула.

— Он должен пресмыкаться перед боссом. Даже если они не позаботятся об этом сразу, он должен знать, чихает ли кто-то в городе. Каким-то образом он и его патрули пропустили муравейник у основания туннеля технического обслуживания? Это беда для него и его людей.

Я издала звук понимания. Я держала ее за руку, пока она неуклюже взбиралась на Юнипер, а затем вскочила в седло Корицы. Внутри, настоящий гнев звенел в моем сердце. Он не беспокоился о людях, которые погибли из-за того, что его патрули не выполняли свою работу. Он беспокоился о собственной шкуре и завидовал тому, что мы должны заплатить за опасность, в которую он нас поставил. Почему кто-то вроде него должен за что-то отвечать?

Глава 11

Вернувшись в гостиницу, мы получили деньги на стойке регистрации… первоначальный взнос, который был согласован за убийство гнезда детенышей дрейков.

Когда наполненный монетами кошелек со звоном опустился мне на ладонь, меня охватил легкий трепет. Правда, моя доля была меньше, чем у остальных. Эдит уже вычла стоимость моего коня, копья и кожаной куртки. И все же это означало, что, как только нам заплатят за следующую охоту, я смогу снова все купить, если только не забуду отложить деньги на оплату гильдии. Моя собственная еда, бальзам для лица и, возможно, даже одежда. Это было все равно, что держать свободу в руках.

Прежде чем заняться чем-либо еще, мы все искупались, отдав одежду слугам, чтобы они вымыли ее и очистили от грязи канализации. Леггинсы Эллы пришлось выбросить. Она утверждала, что не возражает. Это была пара с тонким задом, который она починила перед тем, как мы покинули Форклак.

Медленно, но верно лимонный пар бани выжег запах отбросов из моих ноздрей и смыл его с кожи, где он лежал, как плащ, всю обратную дорогу. В это время дня в бассейне не было никого, кроме других женщин-наемниц, и я обнаружила, что стала менее застенчивой, чем в присутствии незнакомцев.

— Я так устала. Ненавижу получать исцеления, — пожаловалась Элла и застонала. — И если ты будешь продолжать в том же духе, я могу утонуть под водой и никогда больше не всплыть.

Я растирала ее плечи, стараясь не давить слишком сильно на то, на котором был большой синяк… она, должно быть, упала на него. Говоря это, Элла откинула голову назад, чтобы видеть меня. Царапина на щеке казалась ярко-красной линией на фоне остальной кожи. Порыв прижаться к ней губами промелькнул во мне.

Я нервно хихикнула.

— Давай закончим здесь, и ты отдохнешь. Мы должны усилить тебя.

Слуги снабдили нас мантиями, чтобы мы не поднимались в свои комнаты в грязной одежде. Длинные и толстые, они больше всего походили на платья. На лацканах, манжетах рукавов и подоле были вышиты замысловатые узоры. Тем не менее, было возмутительно находиться в коридорах в них.

Вернувшись в комнату, я решила уложить Эллу в постель и принесла ей все, что нужно. У нее были другие планы. Она была наполовину одета еще до того, как я сообразила, что она делает.

— Подожди! — воскликнул я, отводя глаза, когда она сбросила халат и начала натягивать тунику поверх бриджей. — Сегодня утром тебя покалечили, и ты сама сказала, что устала. Не хочешь прилечь? — Она не ответила, слишком занятая тем, что вытаскивала все еще влажные волосы из-под воротника туники. Двигаясь так, чтобы она не могла не смотреть на меня, я прорычала. — Элла?

Она закатила глаза.

— Разве ты не хочешь больше исследовать рынок? Ты же знаешь, что мы пробудем здесь недолго… разве ты не хочешь увидеть все, что сможешь?

Нежно положив руки ей на плечи, я преградила ей путь к двери и ботинкам, которые стояли рядом с моими, тщательно очищенными персоналом от канализационной грязи.

— Я могу поехать завтра или после следующей охоты. Я лучше останусь здесь и позабочусь о тебе, пока ты отдыхаешь!

Хотя улыбка на ее губах осталась, глаза Эллы мрачно сверкнули.

— Я не инвалид, мне не так уж плохо, и я хочу поехать в город. Я хочу есть.

— Если ты так голодна, то я быстрее принесу тебе еду из кухни гостиницы, — сказала я, но моя решимость ослабевала.

— Пошли, птичка с фермы. Нам заплатили. Не хочешь потратить немного? — положив руки мне на плечи, Элла толкала меня назад.

— Но твоя нога…

— Все в порядке. Видишь, уже норма? — Она слегка встряхнула конечность. — Белинда — великая целительница, и я не хочу больше слышать об этом.

Еще немного подлизываясь, Элла убедила меня присоединиться к ней в прогулке на рынок. Я сопротивлялась, сколько могла, но к концу битвы она стала прямо-таки колючей из-за своей раны. У меня не было сил отказать ей, и я решила, что лучше пойти с ней, чем позволить идти одной.

Я одевалась в угрюмом молчании, пока она выбирала места, которые хотела мне показать. Я надеялась наткнуться на ее мать, когда она будет уходить, и попросить ее оставить дочь дома, но командира и ее помощников нигде не было видно.

— Это старое место, — сообщила мне Элла, когда мы шли по нижним улицам к рынку. — Знаешь, в большинстве мест, когда они хотят расшириться, они строят снаружи. Здесь так мало пригодной для использования земли, что Дабскин предпочел строить наверху. Ты можешь сказать, каждый раз, когда было сделано добавление, потому что штукатурка меняет цвет. Чем выше поднимается, тем легче. Больше света, меньше грязи с улицы. — Она провела пальцем по шероховатой стене, оставляя заметные следы в грязи.

Я неохотно кивнула.

— Никогда не видела ничего подобного. Я имею в виду, такого очевидного. — Я пригнула голову.

Элла улыбнулась мне, вытирая пальцы о штаны.

— Тут также громко. Уверена, ты заметила. Кажется, всегда играет какая-то музыка. Это город, который никогда не спит. Думаю, они верят, что смогут удержать дрейков за пределами города, если будут достаточно шуметь.

Было бы неплохо, если бы это было возможно, но мне казалось, что весь этот шум просто позволяет людям игнорировать монстров. Это не удержало их от вторжения. Теперь, когда мы вышли на дорогу, я заметила, что Элла слегка прихрамывает. Я предложила ей руку, но она отказалась, мотнув головой.

— Это было ужасно? — Я не могла не спросить. — Дрейк?

Мгновение она молчала, потом кивнула.

— Да. Мы думали, что в шахте что-то есть, но посветили фонариком и ничего не увидели. Должно быть, он свернулся калачиком на самом верху лестницы.

— Значит, кто-то здесь мог перешагнуть через него, не зная? — спросила я, ища ближайшую решетчатую дыру, обозначавшую служебный вход.

Элла пожала плечами.

— Да, но это не должно тебя волновать. Они умны, поэтому не нападают на людей над землей.

Это была все еще жуткая мысль, но я кивнула.

— Что случилось потом?

— Папашка был в углу; мы увидели его и сосредоточили все наше внимание на нем… и удерживали детей от рассеивания. Тогда мамашка оказалась… на мне. — Она замолчала.

— Но ты выжила, — сказала я, положив руку ей на плечо. — Ты также попала в цель, и теперь она мертва.

Она отмахнулась от моего прикосновения. Увидев мой обиженный взгляд, она поймала отвергнутую руку, поднесла ладонь к губам, извиняясь. Мое сердце замерло от этого жеста.

— Прости, — сказала она. — Ты права. Я не первый раз смотрю на дрейка. Это был даже не первый раз, когда я столкнулась с таким большим.

— Итак, что у тебя в повороте? — спросила я, немного успокоившись.

— Помнишь, что сказала Белинда? О том, как люди всегда думают, что они могут остановить наемников?

— Вот как? — Я медленно произнесла это слово, гадая, к чему она клонит.

— Я удивлялась, как могло случиться, что граф или кто-то из его людей на самом деле не знали о существовании там еще одного выводка. Или если не они, то кто-то из обычных граждан. Мы ничего не слышали о новом вылуплении, когда вчера были на рынке. Мы должны были, даже если бы это был один случайный слух.

— Но каждый человек говорил нам, что единственными дрейками там были маленькие детки, — закончила я за нее. Нахмурив брови, я спросила. — Ты действительно думаешь, что эти родители не могли так хорошо скрываться?

Она шумно вздохнула.

— Вполне возможно. Это просто странно, особенно если учесть, что они кого-то убили. Даже если бы этот человек был нищим, кто-то другой наткнулся бы на останки раньше нас, но все эти человеческие убежища были очищены.

— Ты думаешь, люди, которые жили в этих дырах, не могли молчать о дрейках?

Она посмотрела на меня задумчивыми карими глазами.

— Зачем им это делать?

— Чтобы мы наткнулись на них и позаботились об их заражении? Мы слышали от многих людей, что граф не совсем надежен в этом отношении.

— Полагаю, что так. Тот выводок, с которым мы столкнулись, находился в бедной части Восточного округа. Если бы они знали, что есть еще один, возможно, люди сомневались, что граф заплатит, чтобы мы охотились за двумя, если только он не был обязан платить нам, потому что мы случайно позаботились не о том. Но многие люди согласны с планом, который опирается на догадки. Многие.

Я чувствовала запах чеснока и жареного мяса на ветру, и мой желудок заурчал.

— Так о чем ты думаешь? Какой-то заговор? У кого вообще есть власть замалчивать такие вещи, и кто, удивляя нас, служит людям, которые теперь в безопасности от нападений дрейков? Мы все в порядке, дрейки мертвы, и нам платят. — Я старалась говорить непринужденно, почти не думая о собственных словах.

— Наверное. — Элла печально покачала головой. — Нет. Я знаю, что ты права. Я даже не знаю, о чем думаю. Это исцеление, наверное. Оно делает человека подозрительным.

— Большой сильный наемник, — поддразнила я, мягко ткнув ее в бок. — Мы не можем допустить, чтобы ты потеряла свое преимущество. — Она засмеялась и шлепнула меня.

Мы прошли через ворота на рынок с чуть большей легкостью, чем в прошлый раз. Дородный охранник узнал нас и не был так груб как раньше. Он спросил Эллу, как идут наши дела, и одобрительно усмехнулся, когда она сказала, что все идет так хорошо, как можно было ожидать. Оказавшись внутри рынка, я усадила Эллу за столик у Большого Фонтана. Когда она пообещала остаться там, где я ее усадила, я отправилась за едой.

Когда я шла к продавцу, который продавал виноградные листья, я обдумывала то, что Элла сказала. Мои глаза едва улавливали часть того, что можно было увидеть, когда я позволила естественному потоку толпы вести меня.

Она была права? Возможно ли, что мы имеем дело с чем-то большим, чем неожиданная стая дрейков? Готовы ли мы к работе?

Я остановилась, когда толпа людей, бежавших навстречу, преградила мне путь. Вокруг меня несколько человек ворчали или проталкивались сквозь толпу. Я довольствовалась тем, что ждала, пока не появится брешь, через которую я смогу проскочить.

Нет. Это были просто разговоры. Во всяком случае, хорошо, что мы их нашли. Возможно, мы спасли жизни. По общему признанию, если бы Элла была серьезно ранена, то, возможно, я бы чувствовала себя совсем по-другому. Я не могла представить, что буду чувствовать, если с ней что-нибудь случится, но здесь, при свете дня, страх, который я чувствовала, когда она кричала, сгорел дотла. Элла была такой быстрой и сильной, что даже взрослый дрейк, прыгающий с потолка, не смог бы сбить ее с ног. Она была в порядке. Мы были в порядке. Только исцеление заставило ее говорить так.

Кто-то протиснулся мимо меня, выдернув из мыслей, и я снова двинулась вперед, отворачиваясь от того места, куда рассеянно смотрела. Прежде чем я смогла полностью отойти, мой мозг отметил, на что — или, скорее, на кого — я смотрела. В переулке две фигуры в плащах разговаривали с третьей фигурой под вуалью. К своему удивлению, я обнаружила, что эти двое были теми же самыми людьми, которые привлекли мое внимание накануне.

Переместившись в более ленивую вену трафика, для праздно слоняющихся, мне удалось увидеть, по крайней мере, немного того, с кем они говорили. Это была женщина, но это было все, что я могла сказать о ее личности, она стояла спиной ко мне. Я замедлила шаг, любопытство сделало меня глупой.

Ниже ростом, чем мужчина и женщина перед ней, но не намного, она уложила волосы под прозрачный розовый шарф. Черные локоны были собраны в затейливо закрученный пучок, что заставило меня подумать, что она могла быть даже ниже, чем я первоначально думала. На ней было платье-накидка того же цвета, что и шарф, только из более плотного шелка. Я была слишком далеко, чтобы разглядеть, что они означают, но вспышки золотой вышивки переливались замысловатыми узорами. С ее ростом и одеждой, она выглядела почти как…

Мужчина в мантии встретился со мной взглядом через покрытое шелком плечо женщины. Его взгляд был холодным и пронзительным, даже сквозь толпу между нами. Это было невозможно, я знала, на расстоянии между нами, но когда мое зрение начало сужаться, я могла поклясться, что увидела, как расширились его зрачки. Как только они это сделали, остальной мир отступил назад. Ощущение, будто кровь превратилась в червей, пробежало по венам на запястьях. У меня кружилась голова. Это было, как если бы я вращалась по кругу, а затем попыталась идти по прямой линии.

Кто-то толкнул меня… я уже полностью остановилась, а этого не допустили. Мои чувства восстановились, я наклонила голову в противоположном направлении. Повинуясь одному лишь инстинкту, я ускорила шаг, лавируя среди обедающей толпы. Я не замедлила шага, пока переулок не оказался на приличном расстоянии позади меня. Даже тогда я полностью не остановилась, пока не оказалась в очереди за виноградными листьями. Только оказавшись там, с особенно толстой женщиной за спиной, я рискнула оглянуться назад, туда, где в стенах зданий, окружавших рынок, зияла аллея.

Мужчина и женщина в плащах выходили из переулка. Они посмотрели налево и направо, прежде чем войти в поток людей с легкостью, которая не вызывала даже ряби людей, перемещающихся, чтобы освободить для них место. Тот, с кем они разговаривали, явно ушел вперед. Ее нигде не было видно.

Я отвела взгляд от незнакомцев, как только убедилась, что они не направляются в мою сторону. У меня не было причин снова привлекать их внимание. Сильно дернув за косу, я попыталась сосредоточиться на своих рассеянных мыслях.

Одно странное заклинание можно было бы приписать жаре, но два — это уже слишком. Верно? В этой паре было что-то странное.

Хотя, настойчивый голос вмешался, это справедливо? Это был еще один напряженный день. Что бы ни случилось, это было тревожно, но, насколько я знала, это были путешественники, которые искали дорогу. Не было вины тех незнакомцев в том, что я видела их оба раза, когда мой разум играл со мной шутки.

Я фыркнула. Это была приятная мысль, но она казалась маловероятной. До приезда сюда я никогда не испытывала подобных чар. Было жужжание… но это было другое… не так ли?

Женщина позади меня откашлялась, и я двинулась вместе с остальными. Я твердо напомнила себе, что в любом случае это не моя проблема. Меня наняли не для того, чтобы сделать это своей проблемой. Даже если что-то внутри меня кричало, что с ними что-то не так, почему меня это должно волновать? Самое большее через неделю мы двинемся дальше.

И все же… в последний раз, когда я сказала, что это не моя проблема, девочка, с которой я выросла, Бет, сильно пострадала, потому что я отвернулась. Если бы это было моей проблемой, возможно, я смогла бы предотвратить нападение на нее. Эта мысль задела меня за живое, хотя я старалась не обращать на нее внимания.

Когда я вернулась к Элле, нагруженная чаем и едой, на ее лице красовалось застывшее выражение. Она моргнула, услышав шум металлических фляг на каменном столе. Она криво усмехнулась и покачала головой, освобождаясь от охвативших ее мыслей.

— Как очередь?

— Они были не так уж плохи. Заказ был не из легких. Много всего. — Я изобразила разные вещи, и как я должна была использовать свои руки, чтобы указать размер порции, которую я хотела. — Человек из будки понимал общий язык, но не мог говорить на нем хорошо, а ты знаешь, я не говорю по-Ошкански.

Она усмехнулась.

— Понимаю. Разные диалекты поначалу тоже сбивали меня с толку. Ты узнаешь о языках, когда мы пойдем дальше. Большинство языков имеют похожие черты, которые ты сможешь понять достаточно скоро.

Я улыбнулась, но про себя смутилась. В доме школьной учительницы, в Нофгрине, были книги по языкам… не обширные, а простые разговорники. Мне просто было лень их читать. Откуда мне было знать, что я когда-нибудь заберусь так далеко на юг, и что мне понадобится знать другой язык?

Я откинулась на спинку стула.

— Не могу понять, сколько здесь людей. Никогда в жизни я не стояла в очереди больше пятнадцати минут.

За навесом обеденного двора белый солнечный свет освещал туристов и местных жителей. Высокие, низкие, толстые, худые, бедные, богатые, молодые, старые… все они толпились вместе. Это было так же невероятно, как и ошеломляюще. Стараясь выглядеть непринужденно, я оглядела их в поисках высоких фигур в плащах, но они исчезли.

Я прикусила язык, раскладывая еду по столу и протягивая несколько тонких соленых огурцов Элле, которая любила их больше, чем я. Осмелюсь ли я спросить Эллу, что она думает о моих эпизодах?

— Это дико, — говорила она. — Каждый раз, когда мы приезжаем сюда, я стараюсь выходить в разное время и всегда ожидаю, что в какой-то момент улицы опустеют. Но этого не происходит. Увидишь, что даже в сумерках, когда рынок закрывается, на улицах снаружи выстраиваются музыканты и нищие, которые хотят заработать немного дополнительных монет перед сном. — Она взяла маринованный огурец и откусила его, закрыв глаза, чтобы насладиться пикантным и соленым вкусом.

Пытаясь укрепить свою решимость, пока она жевала, я заговорила, тщательно подбирая слова.

— Элла, у тебя когда-нибудь случался припадок от жары?

— Нет. — Она приоткрыла один глаз. — А у тебя?

— Вроде. Я думаю, — уклончиво ответила я. — Может быть?

— И что это значит?

— Тебе это покажется странным.

Она зачерпнула немного хумуса из хлебницы между нами фаршированным виноградным листом.

— Есть только один способ узнать.

Это было правдой. Если мои головокружения были от жары, то, возможно, она могла бы посоветовать, как предотвратить их в будущем. Она могла бы даже внести свой вклад, если бы они не имели ничего общего с жарой.

Пока она ела, я объясняла, что испытывала по дороге за едой, и когда мы только приехали. Я наблюдала, как выражение лица Эллы постепенно разглаживается. К тому времени, как я закончила объяснять, мои пальцы запутались в волосах у основания большой косы, в которую были заплетены волосы.

— Говоришь, что оба припадка случались, когда ты смотрела на тех, кого считаешь одними и теми же людьми? — спросила она, и я кивнула. — Ты уверена, что это не были два человека, которые выглядели очень похожими?

Я покраснела.

— Я вижу разницу между людьми, Элла. Я не идиотка.

Она тонко улыбнулась, и в ее словах прозвучал легкий сарказм.

— Нет, дорогая, я просто пытаюсь понять. В прошлом я встречала мужчин и женщин, подходящих под твое описание. Длинные плащи — некоторые посвященные маги носят такие саваны. Или религиозные люди. Люди, которые хотят дополнительной защиты от солнца. Может быть, трудно отличить их друг от друга, если не посмотреть на их лица.

— Ну, я могу сказать, — упрямо сказала я.

Она кивнула.

— Я видела мужчину и женщину, которые подходили под твое описание, прежде чем ты вернулась. Я сидела здесь некоторое время; возможно, это были те же двое, которых ты видела. Я не видела с ними третьего человека.

Я кивнула, сосредоточившись на фаршированном виноградном листе, который крутила в хумусе.

— Я подумала, что-то подобное. Религиозные люди… или маги. В первый раз они смотрели на камни, и я подумала, что, возможно, это маги. — Я старалась говорить легко и непринужденно, но Элла не слушала.

Она сузила глаза, как кошка.

— Ты не думаешь, что жара как-то связана с твоим головокружением.

— Сначала так и было, — запротестовала я.

Она покрутила пальцем, побуждая меня продолжать.

— Но?

— Но потом это случилось во второй раз, и иногда я чувствую себя так странно. Интересно, было ли то, что случилось… в Нофгрине… интересно, повлияло ли это на то, как магия влияет на меня, — призналась я.

Элла отвела взгляд и нахмурилась еще сильнее.

— Что заставляет тебя так думать? Кроме того, что ты мне сказала?

— Всего несколько вещей, — неопределенно ответила я, не желая объяснять жужжание, которое происходило в голове, когда у меня было слишком много энергии, или как иногда мне казалось, что я вижу магию, которую никогда не видела раньше. Приступы головокружения были достаточно сильными. Добавить эти две вещи, и она подумает, что я сошла с ума или все выдумала. — В любом случае, даже если у меня закружилась голова из-за этих конкретных людей, которые они, возможно, и не были, не думаю, что эти люди сделали это нарочно. Зачем им это? Я для них ничто. — Я съела виноградный лист, прежде чем продолжить. — Так что не мое дело, чем они занимаются. Верно?

Она изогнула бровь, но, казалось, решила не комментировать это.

— Ты права. Может быть, они делали что-то волшебное, и тебя втянуло в это случайно.

— Ты так думаешь?

Она кивнула.

— Это редко, но случается. Особенно в таком месте, как это, если маги не сосредотачиваются на сдерживании своей магии, она может… впитывать воздух? Я не знаю, как это описать, но это может заставить человека чувствовать себя странно.

— Это потому что их так много?

— Тебе придется спросить Белинду или Ито о деталях, но я думаю, что да. Маги не редкость в Дабскине. В конце концов, это торговый город, полный трав, драгоценных камней и знаний. Это как мед для мух.

— Хотела бы я, чтобы Майкл увидел это место. Ему бы здесь понравилось, — пробормотала я, глядя на толпу. Когда я поняла, что сказала, между нами повисла тишина. Элла взяла меня за руку, и я украдкой покачала головой. — Я в порядке. Извини.

— Ты скучаешь по нему.

Да, я скучала по нему. Это накатывало волнами, когда я меньше всего этого ожидала. Это было похоже на то, как если бы я потянулась за фляжкой на овечьей вахте и поняла, что выпила ее час назад. Было ощущение, что он не может быть мертв, пока я еще жива, и в то же время с абсолютной уверенностью я знала, что он действительно мертв.

— Я в порядке.

Она наклонила голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Беспокойство тронуло меня, но я все еще не могла сказать ей, о чем думаю. Похоже, она это понимала.

— Ладно. Итак, об этих магах.

Мои плечи расслабились.

— Хм, да, я не знаю, почему они привлекли мое внимание. Может быть, дело в том, что большинство магов, которых мы видели, похожи на Ито и Белинду. Они одеваются как нормальные люди. Эти люди…

— Да, если это те двое, которых я видела, — произнесла Элла, откусив кусок лепешки, и напряженная атмосфера улетучилась, — то они порождают нечто более мерзкое, чем канализация, через которую мы только что прошли.

Я оживилась.

— Ты действительно так думаешь? — Может, я и не сходила с ума!

Она улыбнулась мне.

— Ты уловила, с кем они встречались? Формально ты права, нам нечего совать нос в чужие дела, но если мы правы, и они замышляют что-то недоброе, слуги обменяют мои сведения на свои.

Я закатила глаза.

— Я не видела ее лица. Нормальный рост, длинные черные волосы, высокая, шелковая мантия. — Я подсчитала, что видела на пальцах. Когда я увидела, как глаза Эллы расширились от радости, я вытянула палец, предупреждая ее. — Не надо. У меня была такая же мысль, но она не единственная Элирианка в городе.

— Какого цвета были одежды, в которых ты ее видела? — Улыбка Эллы была лисьей. — Держу пари на медную монету, что это то же, что и на Леди сегодня вечером. Дворяне всегда втягиваются в какие-то тайные дела.

Я вздохнула, зная, что бесполезно пытаться отговорить ее от этой мысли.

— Темно-розовый платок и шелковый халат, тоже розовый, но с вышивкой. Я не делаю ставок.

— Конечно, нет, — сказала Элла с раздражающей усмешкой, запихивая в рот еще немного еды.

Покончив с едой, мы прогуливались по улицам, взявшись за руки. Исцеление было полным, но я не хотела, чтобы она напрягалась, и мне нравилось поддерживать ее. Я даже не обращала внимания на то, как тепло шло от нее.

Мы рассматривали палатки в дружеском молчании, только если кто-то из нас находил что-то особенно интересное. По прихоти я купила темно-зеленую тунику с пышными рукавами и черными вышивками по Южной моде, а также прозрачный черный шарф, чтобы прикрыть волосы и защитить нежную кожу головы.

В парфюмерном магазине я вдыхала запахи, о существовании которых даже не подозревала. Стеклянные бутылки стояли за этикетками Коммон, Элириан, Ошканский; они перечисляли такие предметы, как «Пассифлора», «Янтарь» и «Манго». Между каждым шестым и седьмым рядом стояло крошечное блюдце с твердыми кофейными зернами. Легкий запах помогал прочистить нос, когда запахи становились слишком подавляющими.

Подсолнуха не было, хотя я старательно искала его. Вместо этого я выбрала флакон самого маленького размера с надписью «Кокос». Запах был сладким и насыщенным, и у меня никогда в жизни не было ничего столь экстравагантного. Когда я закончила свои дела, Элла купила мне тростниковую корзинку, наполненную кусочками фруктов. Мы разделили их, сидя на низкой стене и слушая, как сосед-музыкант плетет веселые мелодии.

Солнце уже клонилось к вечеру, и когда мы решили, что пора возвращаться в гостиницу, хромота Эллы усилилась. Все равно у меня осталось всего несколько монет. Расплатившись с Эдит, отложив деньги на членские взносы в гильдию и небольшой поход по магазинам, мне придется ждать, пока нам снова заплатят, прежде чем я смогу купить что-нибудь еще, даже бальзам для загара, который почему-то не попал в список моих приоритетов, столкнувшись с таким количеством других магазинов.

У меня закружилась голова от всего, что произошло с утра. Я сражалась с дрейком. Ну… я закатила глаза… я была рядом с людьми, сражающимися с дрейками. Я получила свою первую плату за работу, которая не имела ничего общего с овцами. За ухом у меня был аромат духов, а под мышкой — мягкая новая туника, завернутая в бумагу. Рядом со мной шла Элла. Я лукаво взглянула на нее из-под опущенных ресниц.

Здесь, в Дабскине, с ней, казалось, что я попала в рай. Дрейки и все такое. Даже мысль о том, что скоро мы снова окажемся на песке без ванны, не ослабляло этого чувства. С ней я могла справиться с чем угодно.

Когда мы вернулись в гостиницу, Элла и я собрали наши рюкзаки и отнесли нашу пыльную дорожную одежду в прачечную гостиницы. Под землей было жарко и темно, лишь несколько факелов освещали ее. В центре располагался бассейн с подогревом, похожий на открытый бассейн в Нофгрине. В отличие от этого колодца, бассейн не нагревался горячим источником. Он, казалось, работал так же, как бассейны. Здесь, в Дабскине бассейн был окружен женщинами с руками, похожими на колонны, и красными блестящими лицами. Они забрали у нас свертки, заверив, что мы не должны ни о чем беспокоиться.

— Мы не можем помочь? — Я пыталась стать добровольцем. Единственным человеком, который когда-либо стирал за меня, была моя мать.

Их ответ был суровым.

— Нет.

— Я могу хотя бы подождать, пока они закончат, чтобы вам не пришлось тащить их вверх по лестнице? — Краем глаза я заметила, что Элла улыбается мне.

— Об этом не может быть и речи, — последовал недвусмысленный ответ сразу нескольких женщин. Да, они знали наши лица и наши комнаты. Да, одежда будет возвращена. Вон.

К моему удивлению, Элла даже не успела поделиться своими сплетнями. Она так устала, что вспомнила об этом только после того, как мы вышли из прачечной, и я не позволила ей вернуться, чтобы попытаться обменяться с ними историями. С легким негодованием она смирилась с тем, что придется ждать, когда одна из них освободится от дежурства. Я могла только надеяться, что это произойдет только после того, как у нее появится шанс развенчать свои догадки.

Вскоре после этого Эдит провела собрание. Когда мы пришли, она стояла в дальнем конце комнаты, которая уже была почти заполнена компанией. Она была самой хорошо сложенной среди них, одетая в чистую белую хлопчатобумажную тунику, которая резко контрастировала с ее загорелой кожей. Ее карамельные локоны были гладко зачесаны назад и заплетены в тяжелую косу.

— Завтра и послезавтра выходные, — сказала она.

— Так и должно быть, — ответили несколько грубых голосов.

Она проигнорировала их.

— Это даст нам время прийти в себя, а дрейкам — расслабиться. Через два дня мы спустимся в канализацию и найдем первоначальную цель. Никаких ошибок. Я хочу, чтобы мы убрались отсюда на следующей неделе. Этого времени должно быть более чем достаточно, чтобы выследить несколько молодых и снова отдохнуть.

— К чему такая спешка? — спросила Кассандра неуверенно.

— У нас другая работа. Сегодня вечером меня вызвали в дом графа, чтобы я присутствовала на сеансе гадания. За рекой в нескольких милях от зеленой земли, множество небольших деревень были поражены одной группой бандитов. Группа из трех женщин делает несчастными любого, у кого достаточно золота.

— Это те маги, о которых мы слышали? — голос Ито был хриплым, предвкушение было ощутимым.

Эдит улыбнулась ему.

— Вот тут-то и приходят хорошие новости. Мы должны встретиться с ротой Хамаша. Мы должны переправиться через реку вместе. Они говорили с Хамашем, до того как я пришла, но граф говорит, что они едут на мантикору к югу отсюда, и они планируют присоединиться к нам потом на это маленькое представление. Между нашей ротой и его, мы дадим этим девочкам шанс заработать.

Это было встречено ликованием. Даже я не смогла сдержать улыбки. За последние несколько месяцев я очень скучала по Коннеру и знала, что Элла тоже скучала по нему. Просто увидеть еще одно знакомое лицо и поговорить на одном языке, это было бы неплохо.

Дей начал рассказывать, что известно о женщинах, на которых нам предстоит охотиться.

— Им всем меньше тридцати. Самой младшей еще нет двадцати. Они маги, без должной подготовки в столице, но если верить историям, им это не нужно. Отчеты говорят, что они заставляют вещи разрушаться. Стены, керамику, землю. — Он посмотрел на Ито. — Не знаю, что это такое.

— Это… — Ито, казалось, смотрел на меня, обдумывая свое объяснение. Он говорил медленно, будто пересматривая то, что он говорил. — Все в мире состоит из крошечных кусочков. Эти кусочки несут энергию. Все маги могут призвать эту энергию и использовать ее. Всегда лучше брать силу вещей с запасом энергии, как они делают здесь с Солнцем. В противном случае предмет или существо сломается или умрет. Когда маг разбивает что-то, как ты описал, он либо истощает его, либо делает противоположное — заставляет энергию двигаться быстрее, чем должно.

Дей кивнул и продолжил.

— Они могут быть родственниками. У них схожие силы, схожий цвет лица, но никто не уверен. Их волосы окрашены по-разному — рыжие, белые и черные. Они называют себя Королевскими Змеями.

— Забавно, — пробормотала Тесс. — Как ты думаешь, Его Величество оценит это имя?

— С ними нельзя спорить. — Калеб проигнорировал ее. — Если увидите, уложите их. Удар в голову, если вы близко, выстрел в центр тела, если далеко. — Это вызвало смешок. — Боль лишает мага концентрации настолько, что все, кроме самых опытных, не смогут работать против вас с торчащей из них стрелой. Вот, чего мы хотим.

Я мрачно кивнула, вместе с другими наемниками. Если бы они были похожи на Майкла, поперечный болт оставил бы их полностью в нашей власти.

Эдит снова взялась за инструктаж, когда наступило естественное затишье.

— Приказано доставить их живыми, если это возможно. Но помните, возможные средства, если вы можете сделать это без слишком большого ненужного риска. Я бы предпочла, чтобы вы выжили, чем они, и нам заплатят в любом случае. Ито, как только они будут покорены, ты, Пан, Сара и Илана свяжете их, — она назвала трех боевых магов Седьмой Роты. — После этого останется только доставить их в столицу для королевского правосудия.

Путь к столице шел прямо через всю страну от места, где мы располагались. Это вызвало еще больше ропота, который Эдит заглушила, заговорив.

— Да, эта работа, вероятно, займет большую часть сезона. Во всяком случае, платят так, как платят.

— Что это значит? — нетерпеливо спросила Тесс.

— Это значит, что нам платят за полтора сезона работы, и графу приказано заплатить нам, а также роте Хамаша, половину того, что причитается вперед из его собственного кармана. Он получит компенсацию после того, как мы выполним задание, а остальное мы заберем в столице.

Это вызвало еще больше ропота, когда рота беспокойно зашевелилась. Я огляделась, не понимая, что происходит. Разве не хорошо получать деньги вперед? Плюс, это казалось простой работой. Взрослые боевые маги двух рот были более чем способны справиться с тремя молодыми женщинами. Особенно тремя молодыми женщинами, которые не учились в университете.

— Приказ от кого? — спросила Элла. Она стояла, держась одной рукой за дверной косяк. — Кто имеет право приказывать графу Юга? У него больше всего влияния в этой части страны, и ни один лорд нигде не расстается с таким количеством монет, сколько это будет стоить для некоторых раздраженных жителей деревни, если только проблема не придет в его родной город, что как раз-таки и не происходит. Мы бы слышали об этом.

Улыбка Эдит не коснулась ее глаз.

— Те же два человека, которые могут ставить задачи, в выполнении которых даже мы с трудом можем отказать. Их Королевские Величества королева Амане и король Лайонел устали слышать о магических бандитах, особенно с таким названием. По стране ездит посол. Они хотят, чтобы это было сделано по их расписанию, а не графа Юга, который может работать немного медленно.

Не совсем слушая, пока Эдит задавала вопросы, я накрутила косу на несколько пальцев. Мои мысли были спутаны и более чем противоречивы. Их Величества были более чем способны заплатить любую цену, так что, по крайней мере, я знала, что нас не обманут, когда дело дойдет до денег. Это было хорошо, так почему же мне стало не по себе?

Судя по всему, чему меня учили, Король Лайонел был защитником народа. Он неоднократно доказывал это с самого начала своего правления. В свое время он почти полностью уничтожил налетчиков с гор. Пираты из-за Западного моря бежали под огнем его флота. В каждом городе с населением, о котором можно было говорить, была поставлена охрана, и эти мужчины и женщины не только снижали уровень преступности в городах, но и могли защищать отдаленные города и организовывать их в чрезвычайных ситуациях. Он был хорошим королем.

Он был настолько хорошим королем, что не мог знать о грязных побочных проектах своего дяди. По словам Эллы, эти проекты включали в себя занятия некромантией. По собственному опыту я знала, что они занимаются «одарением» обычных детей магией. Если следующей мишенью короля станут маги-изгои, Королевство будет в большей безопасности. Дядя должен был стать его первой мишенью. Это могло стать началом конца темных дел мастера Ноланда. Так почему же я не верила в то, что происходило?

Закусив нижнюю губу, я прокрутила эту мысль в голове. Возможно, дело было в том, что он обратил свой взор на этих новых девушек, а не на дядю, который уже много лет погряз в грязных слухах. Но было ли это справедливым суждением? Дворяне не склонны нападать на других дворян, потому что это грязно… слишком дорого. Когда они это делали, это означало битвы и войны, в которых страдали простые люди. Возможно, он хотел доказательств, прежде чем сделать такой большой шаг. Эти девушки могли бы ему это доказать.

Но наказаны будут только пешки. Это тоже было неправильно. Грязно или нет, я хотела, чтобы мастер Ноланд был призван к ответу за свою руку в этом новом укрупнении обычных магов с университетской подготовкой, в первую очередь. Потому что это он должен был их обучать. Это было слишком знакомо, чтобы не быть. Охота на Королевских Змей означала бы только то, что мы возьмем его менее тонких учеников. Тем временем остальные его фигуры будут продолжать работать над тем, что он попросит, и продолжать умножаться.

Я в отчаянии зажмурилась. Это был пессимизм. Может быть, нам удастся вернуть этих магов живыми, и они выдадут своего благодетеля, и этот благодетель окажется мастером Ноландом. Тогда у короля не останется выбора, кроме как сделать что-нибудь со своим дядей. Это может случиться.

По крайней мере, имело смысл нанять наемников, чтобы они охотились за этими добычами, так что мне не нужно было подозревать об этом. Мы были быстрее регулярной армии и располагались более удачно. Мне просто не нравилось, что король и королева наняли именно мою роту наемников, и я жалела, что король не начал этот крестовый поход до того, как мой брат стал последователем мастера Ноланда.

Независимо от того, куда вела эта работа, Эдит была права. Когда король и королева отдавали приказ, это не было чем-то, что человек воспринимал легкомысленно. Я покачала головой, заставляя себя сосредоточиться на разговоре. Эдит назвала головокружительную сумму в качестве компенсации.

— Это большие деньги, — уклонилась Белинда, — но есть причина, по которой мы не участвуем в играх знати… и независимо от того, что остается невысказанным, это то, что эти дети — маги.

Я наклонилась вперед, желая услышать, что скажет на это командир.

— Поверь мне, это последняя работа, за которую мы хотим взяться, но ничего из этого не доказано, — сказал Дей. — Ты предлагаешь сказать королю, что, по нашему мнению, его двор играет в шахматы по всему континенту? Должны ли мы поклониться и любезно извиниться от игры?

— Я не это имела в виду.

— Так что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что мы слышим все больше и больше историй о простых магах, выходящих из себя подобным образом, и мне больно видеть, как этих маленьких детей используют и бросают по прихоти какого-то аристократа. Мы все видели, что случилось с братом Тайрин. Я вздрогнула от прямого упоминания, но, к моему облегчению, внимание группы осталось в основном на Белинде и Дее. — Я не хочу охотиться на детей, которые находятся там, где они есть, из-за людей, которые платят за то, чтобы мы охотились на них! Тебя от этого не тошнит?

Калеб физически встал между ними, но не раньше, чем Дей выстрелил в ответ ядовито.

— Красивые слова от того, кто сидел у ног сказанных дворян в течение многих лет.

Эдит подняла руку, чтобы заставить Белинду замолчать, прежде чем она успела ответить гневным тоном, который явно застрял у нее в горле.

— Это одна работа. Три девушки. Две полные роты. Когда все закончится, если нас когда-нибудь спросят снова, мы скажем, что плохо подготовлены. Может быть, мы в другой стране и просто не успеваем. Может быть, мы предложим другую роту. — Она сардонически приподняла бровь. — Однако в данный момент у нас нет вежливого способа сказать «нет».

Белинда повернулась на каблуках и направилась в свою комнату. Ито, у которого был жаркий поединок с Деем, повернулся, чтобы последовать за ней. Дей смотрел им вслед, сжав руки в кулаки. Мы с Эллой обменялись встревоженными взглядами. В роте были горячие головы, этих троих среди них не было.

Эдит вздохнула и потерла лоб.

— Предлагаю всем, приятно провести время в Дабскине, не считая дрейков. Желаю хорошо провести время сегодня и завтра. Отдыхайте. У нас впереди долгое лето.

***

За ужином Двенадцатая рота по-прежнему ела и играла в игры. Среди наемников настроение было, как всегда, легким — на первый взгляд. На самом деле, если бы я была посторонней, я бы не заметила, что что-то не так. Однако с тех пор, как я познакомилась с мужчинами и женщинами вокруг меня, я привыкла к некоторым вещам, таким как дразнящий смех Белинды и тихое бормотание Дея во время обеда. Ни один из них не присутствовал, и легкое напряжение в воздухе продолжало усиливаться во время еды.

Дело было не только в том, что они не разговаривали друг с другом, но и в том, что они были скупы в своих разговорах со всеми остальными. Было трудно притвориться, что все в порядке, когда обычно нежная Белинда огрызнулась на меня за то, что я предложила ей тарелку зеленых бобов с миндалем.

Единственной передышкой от напряжения была леди Фамай. Она опоздала к ужину вскоре после того, как Ито и Белинда ушли, а Люк уже исчез со служанкой. Этого было жалко. Люк оценил бы красоту леди Фамай. Сегодня она была завернута в невероятный лазурный шелк с золотой вышивкой. Рукава были элегантно расклешены на концах и выглядели тяжелыми.

— Она могла переодеться, — пробормотала Элла уголком рта, когда я указала на нее, но я шикнула.

Глаза леди были выкрашены в цвета, схожие с ее одеждой: голубые и золотые, отчего казалось, что ее глаза сверкают. Ее волосы были разделены на пряди, а затем собраны в красивый пучок на макушке, который был украшен свисающими кусочками золотой цепочки. Ноги, выглядывавшие из-под платья, были обуты в богато расшитые туфли. Она даже пахла великолепно, мягкий аромат сандалового дерева доносился от ее веера, который она использовала не только для охлаждения себя, но и для акцентирования своих слов, которых у нее было много.

В перерывах между длинными речами, которые слушали ее люди — Тимон, Гедда, Калеб и еще несколько мужчин и женщин, она аккуратно брала кусочки с тарелки. Я была слишком далеко от нее, чтобы расслышать, о чем они говорят, но один раз леди Фамаи, казалось, почувствовала, что я наблюдаю за ней. Она осмотрела комнату, прежде чем поймать мой взгляд. Когда она это сделала, она улыбнулась так мило, что мне пришлось улыбнуться в ответ, хотя она наклонила голову и веер, что означало, что я должна подойти. Это была слишком большая компания для таких, как я. Теперь, когда я знала ее истинное положение, а забыть его было невозможно, так как она была великолепно одета, я знала, что только выставлю себя дурой.

В любом случае, мы с Эллой играли в карты с несколькими другими посетителями гостиницы. У всех были карты, нарисованные красивыми, но простыми изображениями, такими как цветы, лягушки или кролики. Цель состояла в том, чтобы опустошить свою руку, получив как можно больше совпадений для этих карт, насколько это возможно. Это можно сделать, спросив оппонента, есть ли у него карта, которая соответствует твоей. Если у другого есть, то он должен был отдать ее тебе, но если нет, то он говорил: «иди, ищи еду!» — и тебе нужно было брать две карты из колоды в центре круга.

Группа игроков была небольшой, только я, Элла, Кассандра, а также двое мужчин, которые путешествовали вместе. Кассандра была добродушной женщиной, и она не хотела говорить о драматизме собрания компании, как некоторые могли бы, что было облегчением. Мужчины были рыбаками с юго-востока, и у них было много историй, и мы с Эллой чуть не плакали от смеха.

К тому времени, как я направилась спать, все свечи были зажжены. Кое-кто из ребят забрел на территорию «слишком много выпил», и хотя было забавно наблюдать, как они воют свои любимые баллады, мне не хотелось задерживаться там дольше. Некоторые люди стали слишком дружелюбны. Гарольд, на мой взгляд, стал слишком обидчивым.

Я была на полпути к своей комнате, когда пара рук легла мне на плечи и сжала. Поморщившись от отвращения, я толкнула его локтем назад.

— Думаю, что…

Я поняла, что это голос Эллы, но опоздала на мгновение, когда мой локоть ткнулся в ее мягкий живот.

Повернувшись к ней лицом, я увидела, что она отступила назад, когда удар пришелся в цель. Это уменьшило силу удара, но все равно было больно. Она издала болезненный звук, когда я взяла ее за локти. Она использовала обе руки, чтобы опереться на мои плечи, сгорбившись.

— Боги! Элла, мне так жаль, — выпалила я. — Я не знала, что это ты!

Она легонько ударила меня по голове.

— Я собиралась сказать тебе, что ты прекрасно выглядишь сегодня в новой одежде. А может, и нет.

Я улыбнулась. Если она может шутить, значит, не слишком сильно пострадала.

— Тогда я скажу. Ты тоже выглядела прекрасно.

Она такой и была. Когда я не пялилась на леди Фамай, я смотрела на нее. Где-то в сумках она хранила свободную черную тунику, оливково-зеленые леггинсы и прозрачный черный шарф, который обмотала вокруг волос и плеч, как это было модно на юге. Как и многие местные мужчины и женщины, она подвела глаза карандашом, на что у меня не хватило смелости даже попытаться. Она не была придворной красавицей, как эта леди, но весь ансамбль оживлял ее смуглую золотистую кожу. У нее был свой собственный вид привлекательного очарования, как у ее матери, который мне нравился больше.

Заметив, что я смотрю на нее, она многозначительно повела плечами.

— Ты так думаешь?

— Да, — сказала я внезапно охрипшим голосом.

Я поцеловала ее, нежно, с сердцем, застрявшим в горле. Это был порыв. Я так давно не целовала ее, что почти забыла, каково это. Даже по ночам в Форклаке, когда алкоголь придавал мне смелости, я держалась в стороне. Най однажды намекнула, что выпивка была основой моих чувств к Элле. Это заставило меня сомневаться, даже спустя месяцы после того, как она произнесла их. Но сейчас я была трезва.

Элла запрокинула голову. Ее глаза расширились от удивления, когда она посмотрела мне в глаза. То, что она там нашла, должно быть, ее удовлетворило. Ее губы были сильными и мягкими, когда она поцеловала меня в ответ. Когда у меня закружилась голова, не без удовольствия, я снова отстранилась. Наши глаза встретились, и я почувствовала толчок в животе. То, как она смотрела на меня, вызвало жар на шее и щеках.

Когда она поцеловала меня снова, одно чувство продолжало возвращаться… что это было правильно, что поцелуи и ласки никогда не были правильными ни с кем прежде. Боги, раньше мы даже не чувствовались так хорошо вместе. В прошлом, я всегда чувствовала себя неловко и неуверенно. У нас никогда не было подходящего времени. Время пришло прямо сейчас.

Она взяла меня за руку, и мы с головокружительной легкостью вернулись в нашу общую комнату. Время от времени одна из нас останавливалась, чтобы прижать другую к стене, или ныряла в нишу, когда мимо проходил слуга. Я не хотела делиться этим опытом ни с кем, даже на мгновение, и, казалось, она чувствовала то же самое.

Когда мы вошли в комнату, Элла зажгла маленькую свечку у двери. Затем она уложила меня на кровать. Я старалась не задеть ее раненую ногу. Снова поцелуи. Музыка флейты, которую играли для тех, кто все еще находился во внутреннем дворике, просачивалась сквозь доски пола. Там пахло коричным маслом. Тепло наших тел вернуло запах к жизни.

После этого мы лежали вместе, ее голова покоилась на моей груди, мои руки обнимали ее, наше дыхание медленно выравнивалось. Мои пальцы прошлись по шраму, который пересекал ее позвоночник. Она была всего на год старше меня, но отметины, подобные этим, противоречили тому, насколько больше мира она видела.

Непрошенные, эти мысли открыли дверь менее счастливым. Несмотря на то, как уютно она прижималась ко мне, я вдруг с болью осознала, что могла потерять ее этим утром. Я все еще могла потерять ее, когда ветры отнесут нас к столице и мастеру Ноланду. Наше совместное время может закончиться в один миг, когда мы в следующий раз отправимся на работу.

Возможно, именно поэтому она и все остальные наемники так часто спали друг с другом. Най была только рада поделиться своим опытом в романтических отношениях, так что прошло много времени с тех пор, как я держалась за иллюзию, что только влюбленные люди спят друг с другом. Однако мне и в голову не приходило, что это возможно по причинам, отличным от простого удовольствия. Если это всегда было так… чувствовать себя сытым, спокойным и счастливым, хотя бы на мгновение, это должно было быть товаром в нашей работе. Что это было?

Я попыталась отогнать эти мысли, остаться с ней на мгновение. Это было тяжело. Я провела пальцем по особенно неприятному на вид шраму, и мой палец дергался вдоль него, когда рука дрожала.

— О чем ты думаешь? — Вопрос Эллы шепотом раздался у моего уха, отчего по коже побежали мурашки.

— О чем я думаю? — Я остановилась.

— Ммм. — Она слегка приподняла голову и провела тонким пальцем по моему сердцу. — Твое сердце забилось быстрее.

Я покачала головой.

— Мне интересно, всегда ли так бывает.

— Что ты имеешь в виду? — Ее голос был ленивым от сна.

— Я никогда ни с кем не была до этого. Мужчина или женщина. Это всегда… так интенсивно? Это замечательно? Вот так?

— Нет. Это не так. — Когда она не стала сразу вдаваться в подробности, я заскулила и стала укачивать ее. Она открыла глаза и улыбнулась мне. — Это была замечательная Тайрин. Надеюсь, ты это имела в виду, когда сказала: «Вот так».

Я с трудом наклонилась, чтобы поцеловать ее в лоб.

— Да. Вот что я имела в виду.

— Хорошо. Мне бы не хотелось запятнать свою репутацию, испортив твою первую ночь. — Элла прижалась ближе ко мне. — Давай немного отдохнем. Утро всегда наступает раньше, чем ты думаешь.

Глава 12

Я ничего не могла с собой поделать. Когда проснулась, а Эллы нигде не было видно, часть меня запаниковала. Она передумала. Она получила то, что хотела, и теперь наслаждалась новым развлечением. Худшая мысль скользнула поверх всех остальных: у меня это плохо получилось. Она…

Ключ скользнул в замок снаружи, и Элла вошла. В руках у нее были две дымящиеся кружки с чем-то, пахнущим корицей и кардамоном. Я с порывистым вздохом откинулась на пуховые подушки.

— Что? — спросила Элла, присоединяясь ко мне в постели.

— Я думала… я думала, может быть… — я покраснела, не в силах закончить фразу.

Она дала мне выпить и села рядом.

— Ты думала, что я бросила тебя ради следующего завоевания? — спросила она, как всегда прямо. Я, молча, кивнула, сделав глоток того, что показалось мне чем-то вроде чая. — Мы можем позавтракать вместе с остальными, но я подумала, что если тебя обслужат, то это будет хорошим началом твоего утра.

— Разве это не я должна приносить тебе еду? Это тебя вчера ранили, — запротестовала я.

— Чепуха, — сказала она резко. — У тебя был свой маленький страх на рынке, а я чувствую себя прекрасно. Хотя, если пробуждение без меня вызывает у тебя панику, нам, возможно, придется разработать какую-то систему заметок…

Я посмотрела на свою кружку и поморщилась.

— Мне очень жаль. Я вела себя глупо. Знаю, ты не должна мне ничего больше, чем прошлой ночью.

Она провела рукой по моей щеке, ее взгляд был нежным.

— Тайрин, я просто играла. Ты должна знать, что значишь для меня больше, чем просто валяться на сене.

Я тупо моргнула, глядя на нее.

— Неужели?

Ее улыбка расширилась с едва сдерживаемым смешком.

— Я бы не стала уговаривать маму спасти тебя, если бы ты только этим и занималась. Я бы тут же двинулась дальше и забыла о тебе к тому времени, как вернулась в казарму.

Я изумленно уставилась на нее.

— Элла, это ужасно.

— Ладно, может быть, не последняя часть, — поспешила она поправить. — Но первая часть верна. Я поняла это с того момента, как увидела тебя у входа в гостиницу…

— Черный Грифон, — напомнила я ей.

— Черный Грифон, — послушно повторила она. — Тогда я поняла, что ты для меня что-то значишь.

— Ты знала, что хочешь переспать со мной, — проницательно заметила я.

Она неохотно наклонила голову.

— Да, но потом я узнала тебя. Ты милая, и ты думаешь о вещах… иногда слишком много. — Я усмехнулась, когда она слегка ущипнула меня за щеку. — Ты заставляешь меня думать о разных вещах. Ты сильная. Этот последний год, возможно, сломал бы некоторых людей.

Она все еще не убрала руку, и я крепче прижалась к ней головой, закрыв глаза.

— Я ни о чем не прошу. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне только потому, что приняла меня.

Она нежно поцеловала меня, и в животе ужасно, чудесно запорхали бабочки. Когда я открыла глаза, она провела большим пальцем по моим губам, ее лицо все еще было близко к моему.

— Мне следовало бы сказать тебе все это. Я ведь тебе нравлюсь, да? — внезапно в ее шутливом тоне появилось что-то уязвимое. — Ты спала со мной не потому, что считала себя обязанной?

Я вслепую поставила кружку на маленький деревянный столик. Я взял ее руку в свои и прижала к груди.

— Ты спасла мне жизнь. — Она открыла рот, чтобы возразить, но я перебила ее. — Но дело не только в этом. Когда я услышала твой крик… внизу в канализации… то поняла, что не знаю, как выглядит мое будущее без тебя. Я не хочу знать, как выглядит такое будущее. Ты мне очень дорога, Элла. Мне только жаль, что я не сказала тебе об этом раньше.

Она откинула распущенные волосы с решительного лица.

— Я была счастлива быть твоим другом. Поверь мне, ладно? Я знала, что это было то, что тебе нужно больше всего после того, что случилось, и полагаю, что часть меня не знала, как быть кем-то другим. Но если ты хочешь большего, я тоже хочу этого. Ты мне тоже небезразлична, Тайрин. Надеюсь, ты это знаешь.

Мои щеки горели красным румянцем.

— Да, наверное, знаю. — Я сделала глоток чая, чтобы скрыть свое лицо.

— Наверное?

Я вспомнила, что она делала для меня с тех пор, как мы познакомились.

— Нет. Я знаю.

— Я не очень-то разбираюсь в таких вещах, — призналась она, почесывая затылок. Когда я просто посмотрела на нее, она уточнила. — Я имею в виду не одну ночь, а потом что-то вроде ухода. Но я постараюсь это выяснить.

— Ты не должна этого делать… — я покачала головой. — На самом деле я не прошу ничего менять. Мы могли бы остаться друзьями. — При этой мысли у меня защемило сердце.

— Нет, я хочу, чтобы все изменилось.

Легкая улыбка не сходила с моих губ от ее взволнованного тона.

— Я тоже.

Она просияла от уха до уха и снова поцеловала меня, гораздо более крепко. Затем вскочила с кровати.

— Отлично. Мы сможем понять остальное, пока идем. Давай одеваться. Я видела, как несколько ранних пташек сбились в кучу, когда я несла твой напиток из кухни. Остальные проснутся в течение часа.

Я выпила остатки чая и быстро оделась. Спускаясь во двор, мы крепко сцепили указательные пальцы. Когда мы вошли, Лукас оторвался от чая. Он бросил на нас один взгляд и ухмыльнулся.

— Как раз вовремя. Не могу поверить, что это заняло у вас так много времени.

Я покраснела. Мы и раньше ходили со сцепленными руками. Как он мог сказать, что что-то изменилось? Я смущенно пригладила волосы свободной рукой.

— Ты просто завидуешь, — властно подняла бровь Элла. — Или я ошибаюсь? Тебе как-то удалось заманить одну из торговок обратно в свою постель прошлой ночью?

— Это не в моем стиле. — Он запихнул в рот густо покрытый травой кусок яйца, разговаривая и помахивая вилкой. — Я готовил почву с одной из служанок — Сабиной. Той, с которой я разговаривал вчера вечером? Ей нужно было вернуться к работе, пока мы не зашли слишком далеко. Но сегодня все будет по-другому. Прошел слух, что наемники сражаются с дрейками в канализации; Эдит будет держать нас на более длинном поводке, и у меня будет время убедить милую молодую леди играть на стороне диких.

Я преувеличенно скосила на него глаза.

— Да. Ты выглядишь немного неопрятно.

Усмехнувшись, он помахал мне рукой.

— Я выгляжу суровым, и ты это знаешь.

На это я ничего не могла ответить… он был прав. Даже несмотря на загар, он умудрялся выглядеть распутным и обаятельным. Я спросила, не заметили ли леди Фамай; она не завтракала. Гедда, подслушавшая разговор, сообщила нам, что это не редкость.

— Такая знатная дама, как она, должна будет осуществить много встреч, пока находится в городе. Она же не может пренебрегать ими, — сказала она мудро. — Как жена Восточного дипломата, эти светские визиты предназначены скорее для бизнеса, чем для удовольствия.

Гарольд глотал сок из кубка, который был комично маленьким в его руках. Он поставил его на деревянный стол чуть сильнее, чем следовало, рыгнул и захихикал.

— Она, наверное, развлекается с местными мужиками. Благородные девицы всегда свободнее держатся подальше от своих дворов.

Тесс пнула его под столом, прежде чем кто-то успел что-то сказать. Эти двое были друзьями… почти неразлучными… но они не очень-то хорошо относились друг к другу.

— Заткнись, болван. Клянусь, ты словно хочешь, чтобы весь мир знал, что ты идиот.

— Я не… — запротестовал он, но она налетела на него.

— Я слышала, как один из бардов прошлой ночью пел о том, как ее муж спас ее от брака со стариком там, откуда она родом. Но остальную часть песни не расслышала.

Другая женщина, которую я не узнала, заговорила, ее красивый голос был мечтательным.

— Элирия, на востоке. Говорят, она была домашней птицей. Никогда не выходила из своих комнат, опасаясь, что ее украдут. Она была дочерью от первой жены своего отца, и ревнивая вторая жена устроила так, чтобы ее выдали замуж за тощего старика, когда она достигнет совершеннолетия. Прежде чем брак мог состояться, сэр Ральф, сын герцога из Донегала, нанес визит от имени своего отца, который недавно был доставлен ко двору темной Леди. Он увидел Леди Фамай и сразу же влюбился в нее. Слуги передавали друг другу письма, и Сэр Ральф задержался на несколько месяцев дольше, чем планировал. Он охотился с ее отцом и пил чай с ее мачехой, пока, наконец, не смог убедить отца разрешить их помолвку. Насколько я знаю, все это произошло несколько лет назад. Брачные договоры требуют времени для создания. Думаю, их брак состоялся прошлой весной.

Оранжевое шелковое одеяние говорившей было лучше нашей одежды, но не так прекрасно, как у Леди Фамай, что свидетельствовало о ее богатстве, хотя и не обязательно высокой касты. У нее была черная кожа, испачканная румянами, и темные дреды, стянутые сзади в хвост на макушке. Она осторожно потягивала чай, избегая удивленных взглядов, которые привлекла ее история.

Гарольд захохотал, показывая отсутствующий коренной зуб в задней части рта.

— Ладно. Итак, если она так влюблена в своего господина мужа, почему не вернулась в его поместье и не родила ему сына? А?

Ответила ему другая женщина.

— Я слышала от ее слуг, что ее муж, Ральф из Вестпойнт в Донеголе… это Вестпойнт верно? — Первая женщина, которой она задала этот вопрос, кивнула. — У него дела в нашей столице. Пока он там, он подарил ей год, чтобы исследовать ее новую свободу. Ей доверяют полное использование его кошелька и полное усмотрение относительно того, куда она едет. Ее сопровождают только охранники и дамы. Они снова встретятся в Донегале и там создадут свою семью. — Она задумчиво уставилась на свой кофе. — Можете себе представить?

Наемники и торговцы имели право путешествовать куда угодно и когда угодно, но мы не могли позволить себе роскошь бесконечных средств.

Интересно, правда ли хоть одна из этих историй? Я надеялась на это. С моей рукой, свободно лежащей на столе, как это было, я хотела верить в великий роман. Я вздохнула. Если детство в Нофгрине и научило меня чему-то, так это тому, что люди говорили быстро, и не всегда о том, что они знали.

Когда завтрак закончился, Элла и Лукас собирались вернуться в город, но я решила этого не делать. Было слишком заманчиво тратить деньги, когда я была там. Вместо этого я принялась за работу с сюрпризом для Эллы. Слуги почистили нашу одежду и вернули ее в комнаты. Я планировала починить несколько прорех, которые ее одежда выдержала во время поездки. К сожалению, эта работа была выше моих возможностей. Заплатка должна быть правильно закреплена или заменена.

Я размышляла, пока работала. Казалось невозможным, что прошел почти год с тех пор, как я в последний раз видела зимние вершины гор, и в обозримом будущем не было времени, когда я смогу вернуться.

Хотя ночью в пустыне было холодно, днем стояла такая жара, что мне казалось, будто я никогда больше не остыну. Даже сейчас я чуть не вспотела сквозь тунику. Это заставляло меня тосковать по глубокому холоду купания в реке в начале лета или по густому утреннему туману, который заставлял меня чувствовать себя так, словно я шла сквозь облака. Я воткнула тонкую иглу в ткань бриджей только для того, чтобы она вонзилась в плоть с другой стороны. Я поморщилась, засовывая палец в рот.

Одна хорошая вещь в том, что мне заплатили за два гнезда драконов вместо одного, если я правильно рассчитаю, то смогу заплатить взносы в гильдию, и у меня все еще останутся деньги, если я буду экономить. Я могла бы заплатить за то, чтобы мое снаряжение и снаряжение Эллы были починены профессионально. Я никогда не испытывала недостатка средств в Нофгрине, но и никогда у меня не было столько денег под рукой или такого желания их потратить.

Элла была груба со своей одеждой, и у меня было несколько собственных вещей, которые нужно было зашить, пока они не стали хуже. Таким образом, починка заняла большую часть утра. К тому времени, как Элла вернулась с рынка, я уже сложила нашу одежду обратно вместе с остальным снаряжением.

— Хочешь прокатиться вниз по реке? — спросила Элла, просунув голову в дверь.

— Прямо сейчас?

— Да, мы с Лукасом идем, Ито и Белинда тоже.

— Конечно. Дай мне собраться.

Если бы это были Тесс или Гарольд, я бы отказалась. Гарольд слишком сильно напоминал мне о доме… о Дэниеле, свиноводе. Они с Тесс всегда отпускали шутки, которые были скорее злыми, чем смешными, и если я когда-нибудь жаловалась, они называли меня ребенком и смеялись еще громче.

Но с Ито и Белиндой все было в порядке. Если бы я видела их вдвоем в Нофгрине, я бы никогда не заподозрила, что они наемники. Белинда даже носила приличные юбки или широкие бриджи, которые могли сойти за юбки, когда она была не на работе.

Всю дорогу на юг они тратили время, показывая мне различные местные растения и объясняя их применение. Майкл обычно объяснял мне новые вещи примерно так же. Их искренняя признательность за то, чему они учили, заставила меня взволнованно учиться. Раньше мне никогда не приходилось беспокоиться о поиске знаний, когда Майкл был рядом, потому что он приносил их мне. В эти дни я иногда беспокоилась, что мое обучение зашло в тупик, но Ито и Белинда помогали в этом отношении.

Изучение магии сильно отличалось от изучения различных частей истории, но мне все равно это нравилось. Хотя магия пугала меня с тех пор, как умер брат, я оценила их склонность объяснять, как каждый день совершаются разные части магии. В некотором смысле, слушая, как они препарируют это, делало магию менее пугающей.

Они уже сидели верхом, когда мы с Эллой направились в конюшню. Ито, чьи предки родом из Южной Элирии и из-за океана Садаи, обладал многими чертами, похожими на те, которые были у Дея. Однако там, где у Дея были карие глаза и мускулы, Ито был долговязым, как хлыст, а его глаза были темно-зелеными. При правильном освещении его волосы также были более рыжими. Какая-то детская часть меня думала, что, возможно, огонь его магии окрасил ее.

Белинда была всего на десять лет старше меня, классически хорошенькой, с пухлыми губками и волосами, которые начинали темнеть у корней и выцветали на концах от пребывания на солнце. Она провела большую часть своих ранних лет в относительной роскоши в качестве служанки в столице. Она только недавно вступила в жизнь наемника, так что у нее было меньше времени, чтобы быть побежденной жизнью на дороге. Годы, проведенные в Двенадцатой Роте, также не избавили ее от кривизны, которую ей даровали полвека при дворе. Помогло то, что, будучи целительницей, она держалась подальше от большинства драк. Я не знала подробностей того, кому она служила в столице, только то, что она должна была уехать в спешке.

Белинда улыбнулась, увидев меня.

— Мы знаем, что вы, молодежь, предпочитаете ездить самостоятельно, но сегодня так хорошо, что, когда Элла вежливо предложила, мы не смогли заставить себя отказаться.

— Ты не намного старше нас! — возразила я одновременно с тем, как Элла произнесла.

— Это была не просто вежливость!

Она улыбнулась нам обеим.

— Очень хорошо, ты не просто была вежлива, и я не старая. Однако я достаточно опытна, чтобы сказать вам, что река, к которой мы направляемся — удивительное место. Там так много животных, которых вы больше нигде не увидите.

— Например? — спросила я, садясь на Корицу, которой не терпелось покинуть свое стойло.

— Есть цапли — белые птицы с длинными шеями.

— Как гуси, — услужливо подсказала я.

Лукас усмехнулся.

— И вполовину не такие злые, как гуси. Более элегантные. Высокие.

Ито кивнул.

— Еще есть крокодилы. Ученые считают, что они были одной из частей для создания дрейков. Они становятся почти такими же большими.

Элла заметила мой взгляд.

— Они никогда не охотятся на людей, — поспешила сказать она. — По крайней мере, если ты не настолько туп, чтобы плавать рядом с ними. В основном они просто валяются.

— Я надеюсь увидеть несколько выдр, — сказала Белинда, когда мы вышли на солнечный свет. — Это гигантские грызуны, такие большие, как собаки. У нас не было возможности увидеть их в прошлом году, и некоторые люди на рынке утверждают, что заметили их на прошлой неделе. Они забавные существа. Они пищат.

Пищат или нет, но грызун размером с собаку показался мне ужасным, но я этого не сказала. Все трое продолжали обсуждать речных животных, но когда мы выехали из города, мое внимание переключилось на них. За южными воротами, насколько хватало глаз, простирались фермерские поля. Сложная система орошения охватывала всю длину и ширину зеленых насаждений.

— Акведуки, — нараспев произнес Ито, придерживая своего коня, чтобы ехать рядом со мной. — Это удивительно, не правда ли? Все это посреди пустыни, и для этого не требуется даже прикосновения магии.

— Это магия. Выращивать такие пышные урожаи в таком месте, как это, — пробормотала я.

Он усмехнулся.

— Может быть, и так.

В большинстве рядов, мимо которых мы проходили, трудились рабочие. Они несли огромные плетеные корзины, в которые бросали фрукты и овощи. Они вытирали пот со лба и смотрели, как мы проходим мимо них. Они были любопытны и настороженно относились к чужакам среди их средств к существованию.

Легкий ветерок пробирался сквозь легкую ткань моей новой туники и трепал волосы. Пахло рекой, и я глубоко вздохнула.

Лораййййс был впереди нас, и он был огромен — широк, как озеро Форклак, и бесконечно простирался в обоих направлениях. Теперь я отчетливее видела парусники, которые мы мельком видели на дороге. Они скользили по гладкой воде, когда рыбаки несли корзины и сети с рыбой. На берегу одни дети гонялись за ослепительно белыми птицами, другие играли на горячем песке. Когда я поняла, что бревна всего в нескольких ярдах от них вовсе не были бревнами, я вскрикнула.

— Вот эти! — Я показала пальцем. — Это дрейки?

Ито посмотрел туда, куда дрожащим пальцем указывал мой палец.

— Крокодилы. Дети видят их. Видишь, как они никогда не приближаются к воде?

— А где их родители?

— На воде, — сказала Белинда с упреком в голосе. — Разве твои родители не водили тебя в поле, когда ты была маленькой, и не позволяли тебе бегать по нему?

— Да… — уклончиво ответила я.

— Уверена, что волк мог бы так же легко тебя сожрать. — По тому, как она прищурилась, и по ее тону я поняла, что она меня дразнит.

Смутившись, но не в силах отпустить это, я надавила.

— Волки боятся людей. Эти штуки греются на солнце, как будто они являются частью сообщества.

— Это, может, и так, — сказала Элла. — Они были здесь первыми, и они просто лежат там, пытаясь решить, не хотят ли они тоже порыбачить. Смотри.

Я посмотрела и удивленно рассмеялась. Несколько цапель, вытесненных детьми, садились на крокодилов и вокруг них.

— Они чувствуют себя безопаснее с крокодилами, чем с маленькими детьми?

— Не могу их винить. Ты когда-нибудь держала в руках ребенка? Они плачут, они кричат, и они кусаются. Нет, спасибо, — невозмутимо ответил Лукас, и мы все улыбнулись.

Дорога вела мимо детей, давая нам возможность поближе рассмотреть крокодилов. Конечно, они были еще больше похожи на дрейков, чем колючие пустынные ящерицы. Их шкуры были темно-зелеными и серыми, и у них были колючие гребни над желтыми глазами, но на этом сходство заканчивалось. Это были животные, а не монстры. Ленивые, и хотя, вероятно, достаточно смышленые, они не были умными. Не то, что дрейк. Я еще немного расслабилась в седле.

Мы не видели никаких признаков речных выдр, на которых надеялись Белинда и Ито. Возможно, они прятались в тонких папирусных камышах или гребли под водой. Возможно, шум детей или присутствие крокодилов полностью отпугнули их.

В конце концов, мы свернули с тропинки в место, свободное от крокодилов или других людей. За нашими спинами был участок сахарного тростника. Когда рабочие рубили стебли, они издавали мускусно-сладкий запах, который окутывал нас под сенью двух финиковых пальм.

К моему разочарованию, на деревьях не было фруктов, но Лукас и Элла купили несколько фиников и блюдо из говяжьего фарша, риса и нута по дороге через город. Мясное блюдо было ловко помещено в тростниковую корзину с крышкой, которую можно было закрыть. Тростниковых чаш, сложенных и привязанных к верху, было достаточно для всех нас. Мы ели пальцами, не обращая внимания на беспорядок, наблюдая за бурлящей рекой. Вместе мы расслабились, впитывая тепло солнца в тихом обществе. Я прислонилась спиной к Элле, и она погладила меня по плечу, пока я прислушивалась к гулу ее случайных замечаний в груди.

Когда я услышала за спиной стук копыт, то даже не потрудилась посмотреть. Мои глаза закрылись, и я слушала нежный звук воды, плещущейся о берег… я даже не осознавала, что упустила. Ито внимательно слушал. Когда он откашлялся, я приоткрыла веко как раз вовремя, чтобы увидеть, как он толкнул Белинду. И все же, только услышав знакомый медовый голос Леди Фамай, я выпрямилась, чтобы уделить вновь прибывшим все свое внимание.

— Элла! Это ведь твое имя, да? Я думала, это ты. Тахман благослови меня. Вы представляете такую серьезную картину здесь! — Она весело рассмеялась, обмахиваясь веером.

Богиня, которую она назвала, была Восточной; существо, которое обычно ассоциировалось с новым ростом, бабочками, плющом и тому подобным. Как и сама бабочка, Леди Фамай была облачена в другое экстравагантное платье. Это было сделано из золотисто-желтого шелка и прозрачных вуалью ярко-фиолетового цвета. В отличие от вчерашнего платья, материалы ее сегодняшней одежды были настолько тонкими, что они плавали вокруг нее, когда она шла. Поверх вуали на ее лице весело поблескивали подведенные глаза.

Лукас беззастенчиво уставился на нее, разинув рот. Я не могла винить его. Леди Фамай, с ее осанкой и миловидными чертами лица, действительно была ближе к богине, чем к бабочке. Ее спутники… я сглотнула, опустив взгляд в грязь, чтобы скрыть свое удивление. Это были маги из города.

«Хорошо, что я не поспорила с Эллой», подумала я.

Элла улыбнулась Леди Фамай. Хотя она, должно быть, узнала магов, она не удостоила их даже взглядом.

— Обычно бы вы были бы правы. Однако, поверьте мне, миледи, в данный момент между нами нет ничего серьезного. — Когда она говорила, то аккуратно отодвигалась подальше от меня.

Ито, который не был знаком с дамой, поднялся. Мы поспешно последовали его примеру. Он поклонился, и мы сделали то же самое.

— Миледи, я не имел такого удовольствия.

— О, не делайте всего этого. — Она небрежно взмахнула резным деревянным веером. Он был пропитан сладкими ароматическими маслами, которые стекали к нам. — Меня зовут Мэй. Это Габриэль. — Вентилятор захлопнулся, когда она повернула его влево. — И Аня. — Веер качнулся вправо. Его быстрые движения резко контрастировали с ее расслабленным тоном. Она вернула его в центр, прежде чем расправить и охладить себя им снова.

И Аня, и Габриэль кивнули нам. Хотя они не разговаривали, но встретили каждый наш взгляд по очереди. Встреча с их каменными взглядами заставляла мою голову кружиться от нервов, которые я не могла понять, потому что не видела причин нервничать. Я не могла сказать о них ничего опасного. Насколько я могла судить, у них даже не было кинжалов.

Оба они были крепко сложены, не мускулистые и не грузные. Аня, сидевшая на изящной гнедой кобыле, была женщиной с квадратной челюстью, старше той дамы, которой она служила, если можно так выразиться. Ее соболиные и сланцевые волосы были гладко зачесаны назад и заправлены под черную кружевную вуаль, лишь на первый дюйм или около того. Ее губы, естественно розовые и тонкие, сложились в безжизненную улыбку.

Ее спутник, Габриэль, был лысым и гладко выбритым мужчиной того же возраста, что и она. У него был характерный крючковатый нос, полуприкрытые глаза и угловатая челюсть, переходящая в идеально заостренный подбородок. Его лошадь была загорелой и белой и выглядела почти вымытой рядом с другими лошадьми, будто она могла легко смешаться с песком. Это был тип, который я видела только дважды прежде. Один раз по дороге в Форклак, а затем снова в пустыне на нашем пути в Дабскин. Как Элла назвала эту окраску? Слово пришло ко мне с небольшим трудом… паломино. Как и на другом маге, на Габриэле была та же одежда, в которой я видела его раньше, и улыбка, которая не достигала его глаз.

Пока я оценивала магов, Ито продолжал говорить за всех нас.

— Меня зовут Ито. Я маг Двенадцатой Роты, в которой работает Элла. Здесь есть еще кто-нибудь, с кем я мог бы вас познакомить?

— У меня была возможность узнать имена всех дам в вашей прекрасной маленькой группе, но я не имела удовольствия узнать ваше имя, молодой человек. — Изящный жест веером указал на Люка.

Люк сделал шаг вперед, чтобы снова поклониться.

— Лукас из Двенадцатой Роты, Миледи.

— Мэй, — твердо сказала Леди Фамай.

— Леди Мэй, — дружелюбно ответил Лукас, выпрямляясь. Леди Фамай хмыкнула.

— Полагаю, этого будет достаточно, пока мы не познакомимся поближе. До этого я намеревалась пообедать с вами, но я была так утомительно занята встречами. На самом деле, — она взглянула на своих спутников, вероятно, охранников, о которых мы слышали за завтраком, — давайте остановимся здесь. Мы можем дать лошадям отдохнуть. Разделить наш обед с этими милыми людьми было бы прекрасно. Вы так не думаете? — Это было сформулировано как просьба, но я почему-то знала, что это не так.

Габриэль все равно ответил, его голос был приятно низким и хриплым.

— Да, миледи. Это было бы очень приятно.

Все трое спешились. Слуга, ехавший на одной лошади позади них, сделал то же самое. Он был закутан с головы до ног больше, чем любой из магов, так что разглядеть его лицо было невозможно. Он поспешил вперед, чтобы расстелить на песчаной земле ковер с замысловатым рисунком, а затем принялся расставлять корзину, а также тарелки и столовые приборы, лежащие в ней.

Леди Фамай проигнорировала его. Ну, это было неправдой. Если бы она игнорировала его, я бы ожидала, что она сделает скидку на его присутствие. С таким же успехом этого слуги могло и вовсе не быть. Она улыбнулась сквозь него, продолжая обращаться к нам. Когда она двинулась к ковру, то шла так, словно он ей не мешал. Со своей стороны, слуга ловко убрал свои приготовления с ее пути, и он сделал это так быстро, что ей даже не пришлось останавливаться.

— Такая радость встретить вас всех здесь. Я слышала о вашей ужасной стычке с этими мерзкими тварями в канализации. Я просто подумала… о, как ужасно. — Она сказала это так, словно мы случайно наткнулись на дрейков, хотя, конечно, она знала, что наша главная цель — охота на них. Точно так же, как она не знала, что дрейки, которых мы нашли, были для нее сюрпризом.

Мы подождали, пока она сядет, и заняли свои места на одеяле. Слуга отошел в сторону и встал по стойке смирно, чтобы не слышать, но достаточно близко, чтобы понять, нужен ли он. Хотя я полагала, что это было грубо, я была рада, что он не сидел с нами. Он странно смотрел на меня, даже когда расставлял вещи своей дамы. Если бы я не знала его лучше, то назвала бы выражение его бледных глаз торжеством. Но для этого не было никаких причин, и я заставила себя отбросить эту мысль.

— Конечно, не обошлось и без небольших неудобств. В этой сфере деятельности следует ожидать таких вещей. — Белинда перешла на тон, которого я раньше от нее не слышала. Ее манеры слегка изменились, став… куртуазными?

Я взглянул на Эллу, глаза которой смеялись, хотя лицо оставалось невозмутимым. Она сказала, что они проводили время в более изысканной компании, а Белинда жила с аристократами. Я просто никогда не представляла, что она будет говорить так, как они.

Таким же сдавленным тоном Элла и Лукас по очереди описывали сражение. Они были театральны, жестикулировали, останавливались и перешептывались в нужных местах. Рот леди Фамай приоткрылся в улыбке, темные глаза заблестели, когда она наклонилась вперед, сложив руки на коленях.

Когда Леди Фамай узнала от нас все, что ей было нужно знать о канализационных боях, она, казалось, не требовала от человека ничего, кроме случайных «ммм», «хмм» или подобных звуков. Я не обязательно возражала. Она была милой, немного взбалмошной, и моей первой дворянкой. Я с облегчением вздохнула, не имея возможности сказать что-нибудь, что могло бы ее обидеть.

— Дрейки, ну, они впечатляют, в этом нет сомнений, но находиться рядом с ними не очень приятно, — задумчиво произнесла она, слегка скривив губы. — Когда я была маленькой, недалеко от нашего летнего дома жило стадо перитонов. Их можно было накормить и посмотреть, если только держаться на приличном расстоянии, прежде чем они наткнутся на жертву. — Она вздохнула. — Они были прекрасны. Вы не можете себе представить. Такие грациозные и такие мощные. Я их очень любила.

— Пожалуйста, леди Мэй, расскажите нам больше, — ободряюще попросил Люк, и она послушалась.

Она рассказала нам, как они гнездились в густых лесах, окружавших ее родное поместье. Она описала, как они гарцевали по открытой местности и подпрыгивали в воздух, словно совершенно невесомые. По ее описанию можно было подумать, что это нежные существа, но я знала лучше.

Мария как-то рассказывала мне историю о том, как их стая атаковала целый караван торговцев, и результаты оказались ужасными. Никто без охраны не мог позволить себе забыть, что этим прекрасным созданиям достаточно было лишь один раз попробовать кровь, прежде чем они становились ненасытными. Тем не менее, леди, казалось, скучала по тому виду, который она получила от них, и пока она говорила, то потратила несколько мгновений, чтобы искусно взглянуть на реку.

Лукас поглощал ее рассказы, задавая правильные вопросы, которые требовались для задумчивого вздоха или ведущего смешка. Он даже наполнил ей бокал сока из графина, стоявшего у ее колен, прежде чем слуга успел это сделать, и предложил ей чашку, когда она деликатно откашлялась. Она взяла бокал с обильными благодарностями и извинениями, от которых он галантно отмахнулся.

В основном она практиковалась, но я не винила ее за это. Все, что я слышала и читала, убедило меня в том, что жизнь среди знати требует такого рода игры. Я только надеялась, что у Лукаса нет серьезных планов преследовать ее. Это было бы катастрофой, я была уверена. Она была замужем.

Я только хотела, чтобы ее маги не присоединились к ней в этой поездке. Если бы они остались на постоялом дворе, я, возможно, получила бы удовольствие от визита этой дамы. Так как они были с ней, я поймала себя на том, что, молча, уговариваю их говорить больше. Если бы они это сделали, я могла бы лучше почувствовать их.

Несмотря на все свое благородство, Леди Фамай — Мэй, казалась такой доброй. Было бы приятно узнать, что я ошиблась насчет характера ее спутников. Возможно, они чувствовались опасными для меня только потому, что были магами и охранниками. Возможно, они должны были искоренить любую потенциальную опасность для своей госпожи, и именно это вызвало мое головокружение в городе.

После долгих блужданий мы, в конце концов, вернулись к теме дрейков. Мэй хотела знать, кто сумел убить чудовищ.

— Это была ты, Тайрин? — спросила она, не сводя с меня глаз. — Ты кажешься такой молодой, чтобы быть в этой жизни, но внешность может быть обманчива. Ты тайно впечатляющий воин? — Ее тон был дразнящим, и я усмехнулась.

— Нет, леди Мэй. Я все еще учусь. Мы должны были разделиться на очень маленькие группы, чтобы я была впереди любой работы. — Я старалась говорить так же, как мои товарищи, с осторожной дикцией, но это заставляло меня чувствовать себя немного глупо.

— С таким количеством других обученных воинов, было лучше для более опытных идти первыми по туннелю, где были дрейки. Наш командир и еще один из нашей роты совершили настоящие убийства, — сказала ей Элла. — Даже я была застигнута врасплох.

— Так вот как ты попала? — Мэй помахала наманикюренными пальцами у щеки Эллы. Когда Элла кивнула, она сочувственно поморщилась. — Итак, Тарин, ты видела приближение зверя, находясь так далеко?

— Я даже не была в туннеле, где произошла драка, — сказала я, чувствуя, как меня начинает щекотать смущение. Я пожалела, что не могу рассказать ей впечатляющую историю. — Воистину, среди нас только Элла могла дать вам хороший отчет.

Почти неохотно леди Мэй снова обратила свое внимание на Эллу.

— Это было очень волнующе?

— О да, миледи.

Я неловко поерзала, когда Элла включила свою кривую улыбку и повернулась лицом к леди более полно.

— Но, видите ли, мы же эксперты. Очень искусные во всем чудовищном. — Она одарила меня лихим подмигиванием, и я быстро подавила свою ревность. Элла не преследовала замужних женщин.

— Учитывая такое количество магов, удивительно, что вы не послали их просто очистить муравейник. Даже обученный маг должен быть достаточно хорош, чтобы сражаться, если они находятся в… — Она задумчиво хмыкнула, — как бы это назвать? На поле?

— Ито слишком дорогой, чтобы тратить его на то, что можно сделать вручную, — хихикнула Элла. — И Белинда…

— Я специализируюсь на целительской магии, леди Мэй, — объяснила Белинда.

Мэй игриво надула губы, услышав дразнящий тон Эллы.

— А ты? Какая у тебя специальность?

Я моргнула. Она снова заговорила со мной.

— Миледи, я только недавно в этой компании, так что у меня еще нет боевой специальности.

Она была слишком хорошо воспитана, чтобы закатить глаза.

— Магия, дитя мое. Мы говорим о магии.

Мои щеки покраснели, когда меня захлестнуло секундное смущение за нее.

— У меня вообще нет никакой магии.

Тонко выщипанные брови леди Фамай поднялись к линии волос, когда на ее лице промелькнуло не совсем вежливое недоверие. Она посмотрела на Габриэля и Аню.

— Я редко ошибаюсь в таких вещах. У меня есть немного магии… достаточно, чтобы зажечь свечи, на самом деле. И все же один из моих даров — способность видеть магию в других. Это то, что я должна была делать в городе и не только… выявление магических талантов тех, кто в противном случае мог бы остаться необученным. В тебе безошибочно угадывается сила. Даже новичок увидел бы это, как она движется в тебе.

Аня наклонила голову.

— Моя госпожа невероятно одарена в этом отношении. Неужели ты не видишь в себе никаких признаков магии, дитя?

На мгновение я ощетинилась, услышав, что меня называют ребенком. Я, конечно, не могла придумать ничего, о чем она могла бы говорить. Магия? Во мне? Единственный раз, когда я видела, как колдуют Ито, Белинда или целительница дома. Я моргнула. И Майкл. Майкл околдовал меня. Неужели это заклинание осталось на мне… во мне? Даже после его смерти?

Я посмотрела на Эллу, ища поддержки, но было что-то в том, как она смотрела на меня. Я поняла, что она не выглядела удивленной. Нервная дрожь пробежала по моей груди. У нее был такой вид, словно она уговаривала меня придержать язык.

Когда ее взгляд скользнул к Ито и Белинде, я тоже посмотрела в их сторону. Нижняя губа Белинды дернулась, будто она хотела ее прикусить, но потом остановилась. Ито едва заметно покачал головой. «Не сейчас», казалось, говорили его глаза. «Позже».

Взгляд Эллы вернулся ко мне, и извинение в ее быстром взгляде запечатлело его для меня. Мой желудок перевернулся и скрутился. Они что-то знали. Магия, которую Леди Фамай увидела во мне, была настоящей, и они знали об этом.

Обмен репликами занял всего несколько мгновений, и когда я снова обратила свое внимание на леди, то обнаружила, что она все еще наблюдает за мной. Когда наши глаза встретились, ее черные зрачки начали увеличиваться. Сюрреалистически, я почувствовала, что почти исчезаю, или, возможно, это был остальной мир, который исчезал, когда я погружалась во тьму.

Непрошеные, маленькие кусочки воспоминаний щекотали мой разум. Тепло. Боль. Я попыталась столкнуть их обратно вниз. Я попыталась отвести взгляд от глаз дамы, но не смогла, я вообще не могла пошевелиться, и время, казалось, замедлилось. Внезапно бой в лесу Нофгрина возобновился.

Это было похоже на свечу, освещающую темную комнату. Вся битва моей воли с магией брата пронеслась в моей голове в быстрых, ярких деталях. То, что было затуманено тем, что я считала горем, вдруг резко выделилось в моем воспоминании.

«Я не могу, я не могу, я не могу», мой разум повторял. «Я не могу вспоминать. Я не хочу вспоминать». Мое горло сжалось, когда паника прокралась сквозь меня без приглашения. Мои глаза были сухими, но я не могла закрыть их от воспоминаний о магии, бегущей по моим венам и кончикам пальцев. Это было все равно что гореть заживо.

И магия тоже. Она должна была исчезнуть. Ито должен был вытянуть это из меня. Та часть меня, которая не была вовлечена в разыгрывающуюся передо мной сцену, кричала. Я доверяла ему. Почему он не сказал мне, что потерпел неудачу? И как мне удавалось в течение многих месяцев отталкивать от себя знание магии?

— Если ты не проявила никаких признаков магического дара, то, возможно, силы дремлют или настолько ничтожны, что никогда не побеспокоят тебя, — проговорил Габриэль на мое потрясенное молчание, глядя в свою чашку и лениво вертя ее содержимое.

Оторвав, наконец, взгляд от дамы, я почувствовала, что стиснула зубы. Я ослабила их. Мои глаза расширились, когда я смотрела в свое прошлое, и я позволила им расслабиться. Я заставила себя улыбнуться Габриэлю. Улыбка туго натянулась на моем лице.

— Извините, нет, то есть да, у меня есть немного магии. Все так, как вы сказали. Она настолько мала, что я все чаще думаю о себе, как без нее. — Мой мозг ухватился за речевые паттерны, которые переняли мои друзья. По какой-то причине я не хотела, чтобы эти люди знали, что они потрясли меня.

Леди Фамай усмехнулась, но ее глаза, которые все еще не совсем пришли в норму, были слишком сосредоточены на мне. Мне показалось, что она недостаточно моргает.

— Какая жалость, не правда ли? Иметь только вкус такой силы? Я вижу, что могут сделать Габриэль и Аня… почему они могут вытащить каждую рыбу из реки, если захотят. Все, что я могу делать, это платить им за это.

Внезапно она перестала казаться мне такой очаровательной. Она только что сделала что-то, чтобы открыть мои воспоминания, и я была готова поспорить на все свои деньги, что она сделала это нарочно. Она была так же опасна, как и ее охранники, или я была малым грифоном.

Меня затошнило, и мне захотелось спрятаться за спину Эллы, которая смотрела на меня с плохо скрываемым беспокойством. На самом деле мне хотелось поговорить с ней, Ито и Белиндой наедине. Я хотела, чтобы они объяснили мой провал в памяти. Это должно было подождать. На данный момент я знала, что мы должны быть единым фронтом.

— Я ничего не знаю ни о том, ни о другом виде силы, миледи, — сказала я, довольная тем, что мой голос не дрожит. — Я изо всех сил стараюсь не думать о таких вещах. Так человек живет дольше.

— Это так мудро для такой юной девушки! Но знаешь, если у тебя есть хоть капля магии, ты можешь что-то с ней сделать. Если хочешь, я уверена, что Аня и Габриэль будут более чем счастливы быть тебе полезными. Обучить тебя. Мы принадлежим к той группе, которая всегда поощряется оказывать такую помощь молодым, когда мы можем.

Я чувствовала себя кроликом, за которым наблюдает малый грифон. Ее подведенные углями глаза снова поймали меня в ловушку, и я не могла придумать вежливого способа убежать с криком.

— Миледи, вы так добры, — сказал Ито, прежде чем я успела заставить свой язык повиноваться. — Однако с тех пор, как она пришла к нам в прошлом году, Тайрин находится под моей опекой и Белинды, и я должен сказать, что дела у нее идут очень хорошо. Мы более чем рады продолжить ее образование.

— О, — сказала Леди Фамай. Одно слово, но в нем звучало такое холодное неудовольствие, что я почти ожидала, что с ее губ слетит облачко тумана. — Ну, как мило.

Лукас закашлялся от напряжения, его взгляд блуждал между лицами его спутников, все в разных состояниях неловкого молчания. Когда он заговорил, его попытка быть галантным казалась неловкой и вынужденной.

— Компаньоны госпожи действительно выглядят весьма впечатляюще. Вы двое пришли из школы магов в столице? — Он указал между Аней и Габриэлем.

Габриэль прищурился.

— Именно там любой разумный человек становится мастером-магом.

Элла подвинулась, якобы для того, чтобы взять кусочек фрукта из вазы в центре нашего круга, но это поставило ее между мной и настороженным взглядом дамы. Благодарная за отсрочку, которую они с Лукасом предоставили мне, я позволила своим глазам сфокусироваться на замысловатом одеяле под нами.

Забавно, с каким презрением Габриэль, казалось, думал о получении образования любым другим способом, кроме как в столице. Но разве леди не сказала, что они занимаются «выявлением магических талантов тех, кто в противном случае остался бы необученным?» Я спохватилась прежде, чем фырканье вырвалось у меня. Согласие пройти обучение у них не гарантировало обучение в столице. Почему-то я сомневалась, что это вообще было частью сделки. Разве это не звучит слишком знакомо? Разве это не похоже на Королевских Змей? И даже на моего брата?

Вино, которое дала нам служанка, было сладким и легким. Несколько глотков, а также пара ровных вдохов, и я выровняла звенящий ритм своего сердца достаточно, чтобы снова прислушаться к разговору.

— Белинда и Ито тренировались в столице. Вы четверо знаете друг друга? — спрашивал Лукас.

— Нет, — хором ответили четверо магов. Ни один из них, казалось, не был особенно польщен намеком на то, что в молодости они могли бегать с такими же толпами. Габриэля эта мысль, похоже, позабавила.

И снова мы погрузились в молчание. Внезапно я скорее почувствовала, чем увидела, как Элла встала рядом со мной.

— Мне очень жаль, — резко сказала она, — но я только что заметила солнце. Прежде чем мы покинули гостиницу, мой командир высказал опасения, что моя нога нуждается в большем отдыхе, и я боюсь, что она права. Она начинает причинять мне боль. В любом случае, нам приказано вернуться в гостиницу в течение часа, и думаю, что мы опоздаем, если не уйдем сейчас. Вы извините нас, миледи?

Взгляд леди Фамай метался между двумя магами, холодный и расчетливый. Момент промелькнул так быстро, что я подумала, что, должно быть, вообразила его, когда солнечная улыбка появилась на ее лице.

— Естественно! Мне так жаль, что ты плохо себя чувствуешь. Есть ли способ, которым мы могли бы помочь тебе?

— Нет, миледи. — Остальные члены нашего отряда медленно поднимались. — Некоторые исцеления просто требуют времени. Вы сделали более чем достаточно, просто проведя с нами полдень. Я не могла быть более благодарна.

Когда Элла протянула мне руку, я бросила на нее самый благодарный взгляд, на который только была способна, но почувствовала себя неуютно. Она что-то скрывала от меня, что-то огромное. И все же, я также знала без вопросов, что перед лицом внешней угрозы, Двенадцатая Рота стояла вместе. Когда я была расстроена, Элла стояла рядом со мной, как и в Нофгрине.

— Да, благодарю вас, миледи, — добавила я в наступившей тишине. — Было очень приятно снова видеть вас.

— Я уверена, что это не последний раз, когда мы все вместе. До следующего раза. — Леди Фамай помахала нам веером, когда мы садились, но не встала, чтобы проводить нас. Она откинулась на подушки, которые ее слуга придвинул поближе по невидимому сигналу. Опять же, я думала, он взглянул на меня, когда делал это. Закончив, он снова вернулся на свой пост, а леди, молча, смотрела нам вслед. На ее губах все еще играла улыбка, но она уже не казалась такой сладкой. Сев в седло, никто из нас не обернулся, чтобы посмотреть, продолжает ли она наблюдать за нами, пока мы не скрылись из виду.

Когда мы снова шли вдоль рядов полей, Лукас заговорил первым, его голос был задумчивым.

— Я скажу тебе одну вещь, по которой не скучаю, живя в столице… дворянки. В одну минуту они мед, а в следующую дают жуткие мурашки. Это проклятый позор.

— О, потому что в противном случае у тебя был бы шанс с ними? — поддразнила его Элла, но тон ее был тяжелым, и шутка не удалась.

У меня были жуткие мурашки по коже. Но дело было не только в этом. То, что я чувствовала, было тем жужжанием в венах и голове, которое пришло и ушло с тех пор, как я покинула Нофгрин. Это было похоже на те времена, когда я рассматривала свой собственный язык во рту. Я не могла не осознавать, что это чувство было магией, гудящей под кожей. Я не могла дышать. Ко мне возвращались события того дня, которые я ни в коем случае не должна была забывать. Мое тело продолжало вспоминать ощущение чужой силы, ревущей сквозь меня и покрывающей внутренности черепа. Оно вспоминало, каково это — быть сожженным изнутри.

Все это время мы ехали молча. Я не смотрела ни на кого из своих спутников. Я боялась, что если сделаю это, они начнут объяснять, почему во мне все еще есть магия, и почему они не сказали мне раньше. Теперь, когда мы отъезжали от неминуемой угрозы Леди Фамай, я не знала, готова ли я.

Но знала, что нахожусь на грани слез, и мне казалось, что меня сейчас стошнит. Мне нужно было вернуться в свою комнату, одной, чтобы разобраться во всем этом. Корица снова навострила уши и тихонько заржала. Она была всего лишь лошадью, но чувствовала, что с ее всадником что-то не так. Я погладила ее по шее, позволяя руке задержаться на этом тепле.

Глава 13

Всю дорогу от реки до центра города царила тишина. Лукас несколько раз пытался завязать светскую беседу, но это было невозможно, когда мы ехали гуськом и со всех сторон нас окружали незнакомцы.

Когда поток людей поредел ближе к постоялому двору, я пустила Корицу рысцой, опередив остальных, и первой вошла в конюшню. Я поспешила привести ее в порядок и поднялась наверх, прежде чем остальные закончили.

— Тайрин… Тайрин!

Я притворилась, что не слышу, когда Элла попросила меня подождать. Ито и Белинда ничего мне не сказали. Возможно, они поняли, что мне нужно время, чтобы побыть одной и подумать.

С тех пор как Леди Фамай прорвалась через барьер, защищавший мое сознание от ее существования, я чувствовала в себе магию. Это отвлекало, мягко говоря. Она жужжала в моих венах, как цикада, и голова шла кругом.

Мне нужно было разобраться во всем, что я помнила. Мне нужно было решить, как я на самом деле отношусь к этой новой части себя. Мне нужно было понять, как я отношусь к своим спутникам, особенно к Элле. Ито и Белинда тоже, которые почти наверняка знали об этом. Вероятно, также Дей, Калеб и Эдит. Если маги и Элла знали, то командир и ее помощники не могли этого не знать.

Я не могла этого сделать, когда не могла сосредоточиться. Несмотря на то, что я была расстроена, Элла научила меня, как остановить жужжание. Мне нужно было что-то сделать. Желательно что-нибудь физическое.

Если бы я лучше знала расположение города, то пошла бы прогуляться, но я не доверяла себе и не хотела заблудиться, также не хотела случайно столкнуться с ее светлостью. Я не была дурой и знала, к какому кругу она принадлежит. По крайней мере, мне так казалось. Мне не хотелось, чтобы мои подозрения подтвердились.

Вместо этого я собрала свои вещи и пошла в ванную. К счастью, кроме слуги, который вытирал стены и собирал с пола использованные полотенца и тряпки, в комнате никого не было.