Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона

Глава 3

Веревка стягивалась все сильнее. Казалось, золотые нити прожигают кожу до костей и руки вот-вот отвалятся, а следом и голова. Ловец ослабил натяжение, что-то прокричал напарнику.

Я не понимала ни слова. В голове гудели колокола, а глаза застилала мутная пелена. Каким-то чудом мне удалось перекатиться на бок. Зрение потихоньку возвращалось, но вместе с тем волнами накатывала тошнота.

Второй охотник неторопливо вылез из самоходки, сжимая в руках миниатюрный прибор, смутно напоминающий развешенные вокруг Моховых Полян «локаторы».

Я попыталась распутать обжигающую веревку, но та будто приросла к коже. Без посторонней помощи не снять. Вот только где взять эту помощь? Злополучная троица в развевающихся плащах с заячьим проворством неслась к раскидистым придорожным кустам.

Кот, будто почуяв мой взгляд, обернулся, выругался и побежал обратно. Меру с Вилли увязались следом. Дальше все произошло быстро.

Кот хватает Меру за руку, проносится мимо меня и вопит: «Нож!». Меру едва не спотыкается, но не открывает глаз. Веревка звонко лопается. Черный клинок падает на землю. Кот трясет обожженной ладонью. Я чувствую свободу, пытаюсь встать. Вилли хватает меня и взваливает на плечо. Кот роняет на землю только что бывший в руках у ловца «локатор». Ловец недоуменно осматривает пустую ладонь. Вилли, придерживая меня, наклоняется за крупным камнем, но не поднимает его, а впитывает ладонью. Ловец вопит и скачет по дороге с отдавленной ногой. Цирк, да и только! Пораженные зрители наблюдают представление из-под корзин.

— А вот теперь бежим, — пробормотал бледный, вспотевший Кот.

— У них еще одна глушилка! — Меру попыталась снова ухватить Кота за руку.

— Я потому и предлагаю бежать, — виновато улыбнутся он.

— Идиот!

— Давай, потом?

Время для споров, и правда, было не самое подходящее. Густые, но невысокие придорожные заросли надолго не задержат разъяренных охотников, тем более, мы уже проделали для них настоящую просеку. Точнее, Вилли проделал, я обессилено болталась у него на плече. Обрывок веревки по-прежнему обвивал мою шею и своим сиянием вытягивал последние силы.

Над головами снова свистнуло. Золотая петля стянула куст, ветки брызнули в стороны. Кот едва успел пригнуться и, не смотря на слабость, припустил с удвоенной скоростью.

Соседний куст завибрировал, будто отражение в воде. К горлу снова подкатила тошнота. Меру споткнулась, а Кот успел схватиться за тонкую березку, но все равно упал на колени. И только Вилли держался бодрячком. Не сбрасывая меня с плеча, подхватил друзей под руки и полез в самую гущу кустов.

Под прикрытием бурелома мы достигли перелеска. Лассо еще пару раз свистело, но все вхолостую.

— Там болото, — напомнила Меру.

Вилли кивнул и устремился в указанном направлении. Кот очухался и бежал самостоятельно. Меру поблагодарила Вилли и тоже отлепилась, и только я болталась на его плече как тощий мешок.

Перелесок плавно перетек в настоящий дремучий лес. Полуоблетевшие деревья недоуменно шелестели остатками бурых листьев, колючие кусты цеплялись за одежду, под ногами хлюпало, воздух наполнялся запахом гнили.

Постепенно мы спустились в заболоченную низину. Тут деревья выглядели больными и неказистыми, а среди побуревших кочек поблескивала черная вода. С единственного огромного и страшного дуба на нас пялились пустыми глазницами притворившиеся ветками болотники. Никто из компании не обратил на них внимания.

— Отлично, сюда они не сунутся! — обрадовался Кот и галантно пропустил подругу вперед.

Меру не возражала. Пошла осторожно, изредка останавливаясь и закрывая глаза. Остальные двинулись за ней след в след. Далеко позади слышался яростный хруст веток, но скоро охотники поостыли, растеряли азарт и в болото не полезли.

***

Над болотом вились серебристые огни, пугливо уступали дорогу и возвращались обратно, стоило отойти на пару шагов. Островки черных водяных вязов молитвенно воздевали ветви к небу. В зарослях тоскливо перекрикивались птицы. Затхлые испарения висели над топью, завивались кольцами от едва уловимого движения воздуха. Тропинка петляла среди чахлых осин, обрывалась у спрятанных под опавшей листвой бочагов.

Несколько раз Меру останавливалась, задумчиво осматривала вроде бы надежную кочку, но сворачивала в сторону. Кочка разочарованно вздыхала вслед. Позади нас тропинка отчетливо светилась мертвенной зеленью, постепенно угасая. Из продавленных ступнями углублений вырастали прозрачные бестелесные щупальца, обшаривали сплющенный мох и некоторое время покачивались на неощутимом ветру.

Туман неслышно подкрался сверху, опустился, процеживая реальность мутно-зеленым фильтром. Огни, поразмыслив, тоже сменили цвет. Теперь по болоту брели четверо «зеленомордых».

Я сдавленно хихикнула, пытаясь удержать ускользающее сознание. Я будто расплывалась, истончалась, как рисовая бумага, смешивалась с туманом. Назойливое бормотание в ушах оформилось в слова. Казалось, что я лежу на кровати в общежитии, а рядом моя соседка Жанна как всегда рассказывает о своих любовных передрягах.

— Я рада, что вы помирились, — вяло ответила я.

Жанна тоже обрадовалась.

— Что? — идущий позади Кот вскинул голову.

Я вынырнула из забытья.

— Ребят, вы не могли бы снять с меня эту дрянь? — я подцепила пальцем веревку.

— Вот гадство! — выругался Кот. — Долго нам еще идти?

Меру неопределенно передернула плечами.

Болото досадливо чавкнуло трясиной и выплюнуло нас на сухую возвышенность. Здесь топь заканчивалась, и начинался обычный лес.

За частоколом полуоблетевших осин нашлась маленькая полянка, окаймленная пожелтевшим, но все еще пышным папоротником. Недавний ураган повалил несколько старых сухих стволов, за которые с радостью взялась буйная лесная растительность.

— Пришли, — Меру устало опустилась на бурый мох. Болотная зелень осталась позади, над полянкой увивались стайки мелких золотистых светляков, но девушка по-прежнему выглядела неживой. Кот беззастенчиво порылся в ее сумке, вытряхнул на землю горсть мелких пузырьков и холщовых мешочков.

Вилли усадил меня рядом с подругой, распутал шипящую от прикосновений веревку и отбросил за пределы поляны.

Парни быстро разложили костер, Вилли принес в маленьком котелке воды, Кот накапал туда из всех пузырьков сразу, подбросил в костер сухих палочек. Над полянкой закружился ароматный дым. В голове прояснилось.

Пока мы пробирались сквозь трясину, стемнело. Болотные огоньки вкупе с туманом не давали разглядеть небо, а оно уже вовсю мигало звездами. Свежий ветерок сдувал тинную вонь обратно в болото, а ночные птицы перекрикивались на удивление бодро.

Кот нацедил закипевший отвар в глиняную кружку, заботливо подул и поднес подруге. Меру сделала глоток и закашлялась. Бледное лицо покрылось яростным румянцем.

— Ты что туда налил?! — просипела она.

— Все и сразу, — пожал плечами Кот.

— Идиот! — Она вскочила, обжигаясь, схватила котелок и выплеснула содержимое под куст.

В воздух ударило искристое облако. Куст судорожно выдернул корни из земли и скрылся в чаще.

— Ну, ни хрена себе! — Кот озадаченно поскреб макушку. — Рассол животворящий!

— Эй! — Меру ткнула друга в плечо. — Ты что творишь?!

— Не нравится — сама вари.

— Я не про зелье! — Она в запале сунула котелок Вилли в руки. Тот смиренно ушагал в темноту. — А о твоих фокусах. Опять за свое? Никогда не думаешь о последствиях! Никогда! Я видела нашивки. Понимаю, почему ты полез к ним. Напакостить, обвести вокруг пальца, незаметно смыться — прекрасно! Но не в этот раз. Ты, видно, не осознаешь как нам повезло. Чудо, что никто не пострадал. Из-за нас ее могли убить, или хуже того… Своей головой не дорожишь, хоть о других подумай. Если еще осталось чем! — Ее щеки полыхали, а волосы развивались, как щупальца медузы.

Кот открыл рот, но ничего не сказал. Меру развернулась, волосы хлопнули незадачливого воришку по носу.

— Да ладно вам, все ведь обошлось, — я неловко пригладила разлохмаченные волосы, выудила нацепленные дорогой листья и крошечного палочника. Примитивный дух остолбенел, притворяясь обычным сучком.

— Не смей его защищать! — Меру стрельнула в меня глазами и принялась собирать рассыпанные по траве пузырьки.

В свете костра стеклянные бутылочки радужно переливались и тихо позвякивали. Это не было похоже на музыку, но органично вплеталось в мелодию ночного леса. Длинные тонкие пальцы перебирали закупоренные снадобья, костер потрескивал сухими ветками, и напряжение, повисшее над поляной, рассеялось.

Я подбросила в огонь сухую ветку, перебралась на поваленное, наполовину заросшее мхом дерево. Кот устроился рядом.

— Извини, — после недолго молчания сказал он, — иногда ее заносит. И меня тоже. Не думал, что все зайдет так далеко. Хотя, следовало бы. Не первый раз с ловцами сталкиваюсь, но ничего не могу с собой поделать, руки так и чешутся им напакостить.

— Осознание — первый шаг к решению проблемы, — хмыкнула я.

— Очень маленький шаг.

— Все в твоих руках.

— Да. К сожалению.

В этот раз Кот был немногословен.

Вернулся Вилли с котелком, полным воды. Как он бродил по лесу — ума не приложу. Полянку окружала непроглядная темнота. Изредка за кустами вспыхивали зеленоватые огоньки, в болоте ухало, в невидимых кронах слышался легкий стеклянный перезвон. Костер фыркал искрами, капли с котелка шипели в ответ.

— Я уже встречала охотников, — я потыкала палочкой в обугленное полено, стайка искр закружилась и растаяла в темноте.

— Сочувствую, — невесело усмехнулся Кот. — Этих ребят лучше обходить стороной.

— … а не пытаться ограбить, — едва слышно буркнула Меру.

Кот тяжко вздохнул.

— Пойду, извинюсь, а то подсыплет отравы какой.

Позади меня зашуршало. Давешний прыткий куст (на самом деле, трусоватая лесная живность) подцепил корявой лапкой охотничью веревку и тихонько утаскивал ее в чащу.

Я отобрала опасную игрушку, палочкой перебросила себе под ноги. Отлежавшись, веревка снова приняла заурядный вид. Я осторожно ее потрогала — ничего. Помедлив, взяла в руки. Странно. Поднесла к уху, прислушалась, а потом легонько постучала, припомнив действия ловца. Ворсинки тускло засветились. Теперь веревка не тянула из меня силы, но казалась живой, будто под ворсом что-то двигалось.

— О! — Вилли восхищенно присвистнул. — Слушается тебя.

Я разжала ладони. Ворсинки погасли.

— Что это? У других охотников я такой не видела.

— Это не обычные ловцы. Охотятся на самых опасных животных.

— На драконов? — удивилась я, припомнив недавно слышанную байку.

— На людей, — жестко вставил Кот. Они с Меру мирно сидели на бревныщке по другую сторону огня. — В основном на преступников. Но лучше им под горячую руку не попадать.

— Выходит, это дружинники были?

— Нет, с дружинниками можно договориться. Эти — сразу в «зверинец» отправляют, без разговоров и суда, — Кот поежился.

— Не понимаю.

— Там солдат тренируют, — Вилли провел рукой над скрутившейся в кольцо веревкой, та хищно вспыхнула, — на том, кого не жалко. На Зеркальном озере есть поселок. Говорят, туда всех и отправляют. Лесовиков особо ценят. В открытую не связываются. Считают то ли психами, то ли блаженными. После той истории с ледяными. Прилюдно побаиваются, в темном углу на раз камнями забивают. Или в «зверинец» отвозят.

— Есть и те, кто сами туда идут, добровольно. Горцы, например, — добавил Кот, — но те с рождения больные на голову. Кроме драк ни о чем не думают.

— Не обобщай, — поморщилась Меру.

— Ладно, большинство из них больные на голову. Не все, — уточнил Кот.

— Выходит, они тоже решили, что я из лесовиков? С самого начала странно на меня смотрели, переглядывались.

— Скорее всего. Ты еще и девушка. Прикидывали, как все обстряпать. А тут мы. Руки им развязали, — Вилли смущенно отвел глаза, а Кот снова получил затрещину от Меру.

Над полянкой повисло молчание. Только трещали в костре ветки, покрываясь белым налетом пепла.

Не будь в той самоходке Кота и компании, все сложилось бы иначе? Охотники не тронули бы меня или нашли другой повод для «ареста»?

Я подняла веревку, скрутила в тугой узел.

— Я думала, она перережет мне руки, но даже следов не осталось.

Запястья все еще гудели, но кожа даже не покраснела.

— Она только удерживает, но не ранит. Им нужны здоровые игрушки, — прошептала Меру, высыпая в кипящую воду содержимое одного из своих мешочков. Над котелком поднялось зеленоватое облачко, запахло мятой.

— Кстати об игрушках, — Кот вытянул из-под плаща длинный тряпичный сверток и вытряхнул на землю черный клинок, — интересно, откуда он у них и для чего?

Нож был длиной сантиметров сорок, с тусклой червленой рукояткой и узким, поглощающим свет лезвием. Мы стянулись ближе.

— Когда ты успел его утащить? — я потыкала в кинжал палочкой.

— Лучше бы еды захватил, — буркнула Меру.

Кот, не глядя, перекинул ей промасленный сверток с вяленым мясом и хлебом. Я не удержалась от смешка. До чего же хозяйственный воришка!

— Наронеторская работа, — заключил Вилли, покрутив нож перед глазами, — наверное, забрали у темных. Интересная вещь.

— Обжег меня, — пожаловался Кот, демонстрируя красный рубец на ладони.

— Выбросил бы ты его, — Меру смотрела на оружие с неприкрытым отвращением.

— Ага, чтобы кто-нибудь нашел и поранился? — возмутился Кот. Аккуратно закутал клинок в тряпицу и спрятал под плащ.

Мы скромно поужинали и остались на полянке ночевать, чтобы с утра добраться до Тридорожья напрямую.

Ребята соорудили лежаки из сухих веток, разложили одеяла. Кот безропотно отдал мне свое, приютившись на одном с Вилли.

Весь мой немудренный багаж остался в самоходке. Новые знакомые оказались привычными к внезапным перемещениям и все свое и немного чужого прихватили с собой. У меня остались лишь старые сапоги и потертый, но все еще теплый плащ, типа замшевого пончо. Ловчую веревку я сунула в глубокий карман. Пригодится.

***

Я сидела на одеяле, обхватив колени, и сонно смотрела в угасающий костер. Прогоревшие дрова дышали жаром, как живые.

— Не холодно? — закутанный в плащ Кот мазнул взглядом по моим голым ногам.

— Не очень, — ответила я, но колени одеялом прикрыла. Штанами разжиться я не успела. Короткое голубое платье — единственное напоминание о прошлой жизни — не очень-то подходило для ночевок в осеннем лесу, но на удивление, я почти не чувствовала холода.

— Везет, — завистливо вздохнул он, кутаясь еще и в свою половину одеяла, — можешь ложиться, я покараулю.

— Болотники не помешают?

— Кто? — насторожился Кот.

Я встала, сонно пересекла полянку.

— Цек ваан!

Две продолговатые тушки оглушенными совами шмякнулись в мох.

— Это что за магия? — удивился Кот.

Я пожала плечами, возвращаясь на одеяло.

— Эй, Вилли, — он ткнул друга в плечо, — ты это видел?

— Видел, но не понял, — сознался Овиллион.

— Некоторые считают это магией бинти, — нехотя сказала я.

— Так ты все-таки…

— Нет. Я слышу слова и могу их применять. Это все, что я знаю. А что насчет вас? Не каждый может на расстоянии пирожки тырить и камни перемещать.

Кот покосился на друзей.

— Кое-что мы умеем. Я беру то, что вижу, Вилли… скажем так, отдает, а Меру видит то, что скрыто. Не самые выдающиеся способности, конечно… Но, это тайна!

— Которую вы так открыто демонстрируете, — я не удержалась от смешка, — и рассказываете первой встречной.

— Мы ведь заодно!

— Да, теперь выходит, что так.

Я ведь тоже впервые произнесла слова открыто, при посторонних. Впрочем, все мои наниматели прекрасно понимали, что не метлой я тех паразитов прогоняю. И если магия среди людей была несказанной редкостью, то для бинти — обычным делом. По крайней мере, селяне не бегали от меня, но и сжечь не пытались. Пожалуй, они и мысли не допускали, что человек может колдовать. Из рассказов Джаны (которая болтала обо всем на свете), я знала, что когда-то в Тувосарии были магические школы, но теперь все они стали частью сказок и легенд, которыми малышня пугает друг друга в темноте.

Кот, тем временем, размышлял о другом.

— Выходит, ты и ловцов могла так же, — он вывалил язык и закатил глаза.

Шустрый какой!

— Это действует только на мелочь вроде того бегающего куста или болотников. Правда, куст безобидный, а эти могут незаметно присосаться и за ночь полностью обескровить. — Я понаблюдала, как Кот настороженно оглядывается и добавила: — но только если нарвешься на стаю, а тут их всего два было, и тех я прогнала.

— Но они могут вернуться?

— Не сегодня, не бойся.

— Я не боюсь. Просто удивительно. Первый раз о них слышу.

В темноте за пределами поляны насмешливо ухнул филин.

— Вы слишком привыкли ко всему, что вас окружает, и многое не замечаете. А у меня взгляд свежий, незамыленный, — я провела рукой над тлеющими угольками. Язычок пламени с интересом ощупал пальцы и спрятался обратно.

— И что это значит?

— Что ты любопытный болван, — буркнула из одеяльного кокона Меру.

— Эй! — Кот запустил в подругу невесть откуда взявшейся на поляне шишкой.

Я с трудом сдержала зевок.

— Буду спать. А ты смотри в оба.

— Уж поверь, теперь глаз до утра не сомкну, — заверил меня Кот.

***

Я проснулась среди ночи. Костер едва тлел, а светляки исчезли. Кот сладко пускал слюни Вилли в плечо. Меру разметалась по одеялу, волосы перепутались с травой. Мелкие палочники уже успели скрутить несколько тугих волосяных жгутов. Я тихонько на них цыкнула, и снова легла.

Что же меня разбудило? Звезды озадаченно мигнули.

В лесу было тихо. Слишком тихо. Я снова села. Желудок скрутило, а тело стало деревянным. Впервые мне было так страшно, что захотелось втиснуться между Котом и Вилли, а потом еще и зарыться поглубже в валежник. Не видеть и не слышать.

Что именно меня напугало, я не понимала, но напряженно ждала. Хрустнула ветка, еще одна. Я, дрожащей рукой нашарила охапку хвороста, бросила в кострище, дунула, что было сил, закашлялась от поднявшегося пепла. Хворост вспыхнул высоким пламенем. Кусты захрустели целенаправленно. Кажется, я облегчила кому-то задачу. Глупо. Очень глупо, но ждать было невмоготу.

Треск приближался, вместе с ним дрожала земля. Кот непонимающе разлепил глаза, и тут на поляну вывалился огромный черный тигр с горящими синим огнем глазами. Ошалело поводил мордой, рявкнул и бросился ко мне. Я закричала. Слова вырвались сами собой, но я понимала, что в этот раз они не помогут. Тигр не мелкая нечисть, не паразит. Огромного зверя не отпугнуть этими словами. А других я не знала…

Тигр остановился. Затормозил всеми четырьмя лапами, но по инерции продолжил движение и ткнулся в меня огромным мягким лбом, шерстинки щекотнули кожу.

Кот окончательно проснулся и заорал. Котелок с остывшим отваром полетел в зверя. Тигр обиженно рыкнул, развернулся и заскакал по полянке, рассыпая угли и обжигаясь. Друзья сбились в кучку, не зная, как реагировать на тигриные выкрутасы.

Лес ожил. Отовсюду слышались голоса и треск сучьев. Орали вспугнутые сороки, над стоянкой пронеслась огромная стая свиков. Ломая ветки, на поляну ворвались еще два тигра — рыжий и белый. На их спинах восседали смуглые, пестро одетые мужчины. Они гортанно перекрикивались, теснили черного тигра, пока сзади к нему подкрадывалась еще одна гигантская оседланная кошка. Всадница — стройная девушка с яркой замысловатой прической приложила палец к губам, но черный заметил движение моих глаз, и одним прыжком развернулся. Мужчины, не теряя времени, накинули ему на шею веревочные петли. Тигр прижал уши, оскалился, но с места не двинулся, а потом и вовсе лег, заняв все свободное место.

Всадница быстро спешилась, подбежала к зверю, уверенно перехватила веревки, почесала пушистую тигриную щеку, зашептала на ухо.

— Кенолы, — прохрипел Кот.

Один из всадников — беловолосый и слегка раскосый кивнул:

— Мы просим прощения за нарушенный покой. Этот тигр отбился от стада наших соседей, что-то напугало его. Нам очень жаль, что он разорил вашу стоянку. Если это хоть немного приблизит нас к искуплению вины, смиренно просим провести остаток ночи в нашем лагере.

— На закате мы видели неподалеку стаю красных волков, — добавил второй.

Смирения и сожаления в их голосах не наблюдалось, скорее досада, но их можно понять. Погоня за тигром по лесу в темноте кого угодно раздосадует.

Мы быстро собрали пожитки и побрели по лесу вслед за всадниками. Девушка зажгла фонарь под стеклянным колпаком и вручила его Коту, а сама повела обоих тигров в поводу. Вилли восхищенно разглядывал зверей, а Меру настороженно — их хозяев.

— Боги всемогущие! — бормотал взъерошенный Кот. — Подумать только! Тигры, волки, болотники какие-то непонятные. Я, знаете ли, городской житель. Каменные стены, узкие улицы, крыша над головой и настоящая постель — это по мне. А вся эта глушь… нет, увольте.

— И по чьей же, интересно, вине мы бредем по этой глуши в окружении тигров и волков? — невинно поинтересовалась Меру.

Кот затих.

Лес успокаивался. За пределами освещенного круга еще слышались шорохи и всхлипы, но все реже. Ночь снова расстелила покрывало безмятежности, щедро украсила его россыпью звезд, приправила запахами прелых листьев, сырой земли и поздней осени.

— Красные волки не заходят так далеко на север, — задумчиво протянул Вилли, — редко покидают прибрежные степи. Странно.

— Сейчас много странного творится в мире, — не оборачиваясь, бросила наездница, — не стоит без охраны и оружия бродить по лесам. Дикие звери, дикие люди, дикие времена.

— А я о чем! — оживился Кот. — Крыша над головой и мягкая постель — все, что мне нужно.

— Сказал тот, кто полжизни прожил на улице, — раздраженно бросила Меру.

— Так на улице, не в лесу, — резонно возразил Кот, — в цивилизации.