Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах

«Цзо чжуань» — исторический памятник Древнего Китая, охватывает события с 722 до 468 г. до н. э. Составление памятника традицией приписывается Цзо Цю-мину, ученику Конфуция и его современнику. Однако фактический текст памятника составлен в основном в IV в. до и. э. и позднее подвергался редактированию и дополнениям. Дошедшая до нас редакция восходит, видимо, к I в. до н. э.

Памятник составлен в форме летописи (материал в ней разбит по годам). По содержанию «Цзо чжуань» исключительно богата. В ней дается обильный материал о войнах, об отношениях между древнекитайскими правителями, о религии, о занятиях древних китайцев. «Цзо чжуань» в основном содержит описания фактической стороны исторических событий и диалоги исторических лиц. В некоторых диалогах раскрываются натурфилософские представления древних китайцев, отношение их к религиозным обрядам, их мировоззрение, их взгляды на мораль и т. п. На основании «Цзо чжуань» можно судить, как теоретические представления древних китайцев о природе влияли на их отношение к политическим событиям того времени, на их повседневную жизнь.

Впоследствии «Цзо чжуань» была признана конфуцианцами канонической книгой, комментарием к «Чунь-цю» (летописи царства Лу) и стала одним из источников конфуцианской мысли. Поэтому изучение ее важно и в плане истории развития философской мысли Китая в позднейшие времена.

Для настоящего перевода использован текст памятника, опубликованный в 10-м — 11-м томах собрания китайских классических книг «Камбун тайкой» (Токио, 1911). Перевод выполнен Е. П. Синицыным.

Е. Синицын

1. ЦЗИ ЛЯН[1] О ПРИНЕСЕНИИ ЖЕРТВ ДУХАМ

Чуский [правитель] У-ван напал на Суй, [а потом] послал Вэй Чжана с [притворными] мирными предложениями, [а сам] расположил войска в Ся[2] и стал ждать его. Суйцы послали шаоши[3] в качестве своего представителя [для заключения мира].

Доу Бо-би сказал чускому правителю: «Если мы не добьемся наших целей к востоку от реки Хань[4], то это случится только из-за нас самих. Мы выставили напоказ наши три армии, на наших воинах панцири и оружие, и мы двигаемся на них во всей своей мощи. [Ясно, что] другие [правители] испугаются и вступят в союз против нас. Поэтому их трудно будет расколоть. Из всех государств, расположенных к востоку от реки Хань, Суй — самое большое. Если Суй возгордится, то [этим оно] непременно оттолкнет от себя малые государства. Если же малые государства отделятся от него, то это пойдет на пользу Чу. Шаоши очень заносчив, [я] прошу представить [при нем] наши войска очень ничтожными, чтобы [заставить] его возгордиться». Сюнлюй Це-би[5] возразил: «[У них ведь] есть Цзи Лян, какую же пользу этот [план] нам принесет?» Доу Бо-би ответил: «Это план па будущее, ведь шаоши — любимец своего государя».

[У]-ван [притворно] расстроил [свою] армию и принял шаоши. Вернувшись [в Суй], шаоши предложил броситься на чуские войска. Суйский государь собирался было так и поступить. Но Цзи Лян остановил его, сказав: «Ведь ныне небо дает силу чусцам. Слабость чуской [армии подстроена, чтобы] этим обмануть нас. К чему же вам, государь, торопиться? Я слышал, что малое [государство] может дать отпор большому [государству только тогда, когда правитель] малого следует дао, а [правитель] большого охвачен распутством. [Следовать] дао — это значит быть преданным народу и верить в духов. Когда верхи думают о пользе для народа, то это и есть преданность; когда слова жрецов точны, то это и есть вера. Ныне народ голодает, а вы, государь, предаетесь вашим [чрезмерным] желаниям, да и жрецы при жертвоприношениях фальшивят. Я не знаю, как же [мы] сможем [дать отпор большому государству]». Государь спросил: «[Туши] животных, которые я приношу в жертву, жирны и все чистой масти[6]; просо в жертвенных сосудах отборное и заполняет сосуды целиком. Разве это означает неверие?» Тот ответил: «Но ведь опора духов — это народ. Поэтому совершенномудрые ваны сначала устраивали народ, а уж потом прилагали все силы к служению духам. Поэтому при возложении туши животного на жертвенник [жрец] возглашает: «[Возлагаем] большое и зрелое, здоровое и откормленное [животное]». Это значит, что силы у народа будут расцветать; это значит, что скот его будет жиреть и плодиться; это значит, что не будет паршивого скота; это значит, что скот будет тучным и будут иметься все его виды. При подношении наполненного [жертвенного сосуда с зерном жрец] возглашает: «Подносим чистое зерно и наполняем сосуд до краев». Это значит, что [посевы] во все три[7] времени года не будут страдать от стихийных бедствий, народ будет наслаждаться миром, а год будет изобильным. При поднесении жертвенного вина [жрец] возглашает: «Возносим ароматное и вкусное вино из прекрасного зерна». Это значит, что верхи и низы будут одинаково преисполнены добродетели и не будет места взаимной неискренности. Упомянутые выше аромат и вкус [вина] означают, что нет ни раболепия, ни злобы. Поэтому если [государь] заботится о народе во все три времени года, наставляет его в правилах пяти отношений[8], по-родственному относится к девяти категориям родственников[9] и, наконец, проявляет усердие в принесении жертв и почитании духов, то народ пребывает в мире, а духи ниспосылают ему счастье. Поэтому всякое дело кончается успехом. Ныне в народе царит взаимная неприязнь и духи лишились поддержки [в лице народа]. Хотя у вас самих, государь, всего много, откуда же быть счастью? Вам, государь, следует пока совершенствовать свое правление и относиться по-родственному к братским государствам, только тогда можно надеяться избежать беды».

Суйский правитель испугался и стал совершенствовать свое правление. Чу не осмелилось напасть [на него].

6-й год Хуань-гуна

2. ХАНЬ ЦЗЯНЬ[10] О ГАДАНИИ НА СТЕБЛЯХ ТЫСЯЧЕЛИСТНИКА

В 11-й луне, в день жэнь-сюй, цзиньский государь и циньский государь сошлись в бою у Хань. Цзиньский государь попал в плен[11]…

Некогда цзиньский [государь] Сянь-гун[12] гадал на [стеблях] тысячелистника, выдать ли старшую дочь замуж за циньского государя... Летописец Су, погадав об этом, сказал: «Не будет счастья...» Когда Хуэй-гун оказался в Цинь, [он] сказал: «Если бы прежний государь послушался того, что нагадал летописец Су, я бы здесь не очутился». Хань Цзянь был рядом и сказал ему: «[Щиток] черепахи [означает] облик [вещи], а [стебель] тысячелистника [означает] число [вещей][13]. Вещи, возникнув, принимают облик; приняв облик, [они] размножаются; [когда они] размножаются, появляется [их] число. Прежний государь преступал добродетель бессчетное число раз. Если бы [он] и последовал тому гаданию летописца Су, что это дало бы? В «Ши цзин» говорится:

15-й год Си-гуна

3. ЧУСКИЙ ЧЖУАН-ВАН[15] О ВОИНСТВЕННОСТИ

Летом, в 6-й луне, в день и-мао, цзиньский [полководец] Сюнь Линь-фу возглавил войско и сразился с чуским государем в Би[16]. Цзиньское войско было наголову разгромлено[17].

...Когда наступили сумерки, чуское войско расположилось лагерем в Би. Остатки цзиньского войска не смогли стать лагерем и в темноте перешли реку...

Пань Дан[18] сказал: «Почему бы вам, государь, [в ознаменование победы] не разместить здесь войска и не насыпать высокий холм из цзиньских трупов? Я слышал, что победу над врагом непременно следует сохранить в памяти потомков, чтобы военные успехи не были забыты».

Чуский государь сказал [на это]: «Этого тебе не дано понять. Ведь иероглиф «воинственность» состоит из иероглифов «остановить» и «секира». Когда У-ван победил Шан[19], он создал «Гимн», в котором говорится:

И еще он создал «Гимн царю воинственному», последняя строка которого гласит:

И ее третья строфа гласит:

И ее шестая строфа гласит:

Ведь воинственность [должна служить тому, чтобы] укротить жестокости, остановить оружие войны, защитить великое, упрочить успехи, успокоить народ, привести к согласию все [государства] и увеличить всеобщее богатство. Поэтому-то потомки и не должны забывать эти строфы. А сейчас я заставил кости [воинов] двух государств белеть [под небом] — это жестокость; [я] обнажил оружие, чтобы навести страх на правителей, — [это значит, что] оружие не остановлено; [я] жесток и не останавливаю оружия, как же [я] могу защищать великое? И пока Цзинь еще существует, как же это считать упрочением успехов? Много раз я поступал вопреки тому, что хочет народ, — как же народу быть спокойным? [Я] не имею добродетели, но силой покоряю [других] правителей — где же тут согласие всех [государств]? [Я] извлекаю пользу из людских несчастий и нахожу покой в людской смуте, считая это славой для себя, — как же увеличится всеобщее богатство? В воинственности есть семь благородных черт, я же и одной не имею — что же будут помнить потомки? Давайте просто построим храм прежним государям и доложим об успехе дела, и все. В воинственности же у меня нет успехов. В древности просвещенные правители ходили походами на непочтительных, рубили им головы и складывали из них холмы, и это было величайшим наказанием. Поэтому они и воздвигали большие холмы [из тел], чтобы предупредить распущенных и злобных. Ныне [у цзиньского правителя] нот никаких преступлений, а народ [Цзинь] сохраняет ему преданность до конца и [готов] погибнуть во имя [своего] государя. Что же здесь достойно сооружения холма из тел погибших?

12-й год Сюань-гуна

4. ЛЕКАРЬ ХЭ

Цзиньский государь просил прислать [ему] лекаря из Цинь[24]. Циньский государь послал лекаря Хо осмотреть его. [Лекарь] сказал: «[Ваша] болезнь неизлечима. Как говорится, [когда] входишь в женские покои, болезнь становится похожей на безумие. Это не от [злых] духов и не от [дурной] пищи, это порча, которая приводит к душевному расстройству. И вашему наилучшему чиновнику суждено умереть, небо не защитит [его]». «Разве сблизиться с женщиной нельзя?» — спросил государь. [Лекарь] ответил: «Надо быть умереннее. Музыка древних правителей показывает, как регулировать все дела. Поэтому был установлен ритм для пяти звуков, чтобы медленные и быстрые [звуки] от начала до конца гармонировали между собой. Когда гармоничность звуков достигнута, музыка кончается; когда пять [звуков][25] сыграны, недопустимо продолжать [извлекать из инструмента другие звуки]. Поэтому благородный человек не слушал непристойную музыку, извлекаемую беспорядочно движущимися пальцами, развращающую слух и вредящую духу, заставляющую забыть о покое и гармонии. То же и с другими явлениями. Когда они станут непомерными, следует отказаться от них, а не то возникнут болезни. Когда благородный человек берется за лютню, то это для того, чтобы упорядочить ритм, а не предаваться душевному веселью. Небо имеет шесть состояний ци, которые производят и порождают пять вкусовых [ощущений], переходят в пять цветов, подтверждаются в пяти звуках, а избыток их порождает шесть болезней[26]. Шесть состояний ци суть инь, ян[27], ветер, дождь, мрак, свет. Разделяясь, они образуют четыре времени года; располагаясь в порядке, они образуют последовательность пяти [начал][28]. А когда [одно из шести ци] в избытке, то возникает недуг. Так, если слишком много инь, то возникает болезненный холод; если слишком много ян, то возникает болезненный жар; если слишком много ветра, то возникают болезни конечностей; если слишком много дождя, то возникают болезни внутренностей; если слишком много мрака, то возникает безумие; если слишком много света, то возникает душевное расстройство. [Для сближения с] женщиной [необходимы] предмет, [обладающий] ян, и темное время [суток]. [Если ян и мрака] слишком много, то возникают внутренний жар и безумная порча. Ныне вы, государь, [не знаете] ни умеренности, ни должного времени. Могло ли не наступить такой [болезни]?» Выйдя, [лекарь] рассказал [обо всем] Чжао Мэну[29]. Чжао Мэн спросил: «Кого ты имел в виду под наилучшим чиновником?» «Это о вас, — ответил [лекарь]. — Вы управляете Цзинь уже восемь лет, и в государстве Цзинь не было смут, а в [отношениях] с другими правителями не было разлада, [За это вас] можно назвать наилучшим [чиновником]. Я слышал вот что: когда главные чиновники государства наслаждаются милостями [государя] и [щедрыми] пожалованиями и несут ответственность за важные дела, то если возникнут бедствия и несчастья, а [чиновники] не исправят их, то вина непременно падет на них самих. Ныне государь в своих излишествах дошел до того, что заболел, так что скоро он уже не сможет заниматься государственными делами. Возможно ли большее бедствие для алтаря злаков и земли? А вы не можете уберечь [своего государя], потому я и говорю вам [об этом]». «Что такое порча?» — спросил Чжао Мэн. [Лекарь] ответил: «Это безумие, порождаемое [половыми] излишествами. А иероглиф этот состоит из иероглифов «сосуд» и «насекомое». Он означает также зерновую моль. В «Книге перемен» порчей называется совращение женщиной мужчины и вырывание ветром деревьев в горах. Это одинаковые явления». «Вы наилучший лекарь», — сказал Чжао Мэн.

1-й год Чжао-гуна

5. ЦЗЫ ЧАНЬ[30] О НЕБЕСНОМ ПУТИ

Летом, в 5-й луне, в сумерках была видна [звезда] Хо[30a]. В день бин-цзы был ветер[31].

Цзы Шэнь сказал: «Это ветер жун[32]. Он предвещает начало пожаров. Через семь дней случится пожар».

В день у-инь ветер усилился. В день жэнь-у он стал еще сильнее. [Столицы государств] Сун, Вэй, Чэнь и Чжэн[33] все были охвачены огнем. Цзы Шэнь поднялся на крышу амбара, принадлежащего роду Да-тин, посмотрел [на огонь] и сказал: «Это пожары в Сун, Вэй, Чэнь и Чжэн». Через несколько дней отовсюду пришли сообщения о пожарах.

Пи Цзяо[34] сказал: «Если не послушаетесь меня, в Чжэн снова будут пожары». Чжэнцы попросили [Цзы Чаня] послушаться его, но Цзы Чань не согласился.

Цзы Тай-шу[35] сказал: «Драгоценности нужны для того, чтобы защищать народ. Если снова вспыхнут пожары, государство вряд ли не погибнет. Раз можно спасти гибнущее, чего же вы жалеете [драгоценности]?»

Цзы Чань ответил: «Путь неба далек, а путь людей близок. [Далекое] непостижимо, как его предугадать? Откуда [Пи] Цзяо знает путь неба? Он много болтает, и разве не может верное [в его словах] быть случайностью?» В конце концов [драгоценностей] не отдали, но и пожары не повторились.

18-й год Чжао-гуна

6. ЦЗЫ ЧАНЬ О РИТУАЛЕ

Цзы Тай-шу увиделся с Чжао Цзянь-цзы[36], и Цзянь-цзы спросил [его] о ритуале взаимного приветствия и обращения [людей друг с другом]. [Тот] ответил: «Это формальный обряд, а не ритуал». Цзянь-цзы спросил: «Осмелюсь задать вопрос, что жо такое ритуал?» «Я слышал, — ответил тот, — как покойный дафу Цзы Чань говорил: «Ритуал [основан на] постоянстве [движения] неба, порядке [явлений] на земле и поведении народа. Раз небесные и земные [явления происходят] регулярно, то и народ берет их за образец, подражает ясности небесных [явлений] и согласовывается с характером земных [явлений]. [Небо и земля] порождают шесть состояний ци и используют пять материальных элементов. [Шесть состояний ци и пять первоэлементов] воплощаются в пяти запахах, производят пять цветов и различаются в пятя звуках. Но если этим злоупотреблять, то все перепутается, и народ утеряет свои природные качества. Поэтому для поддержки этих [природных качеств] и создан ритуал. Шесть пород домашних животных, пять видов диких животных[37] и три вида жертвоприношений созданы для поддержки пяти вкусовых ощущений; девять видов украшений [на одежде], шесть узоров и пять [их] сочетаний созданы для поддержки пяти цветов; девять напевов, песни всех земель[38], семь мелодий и шесть тонов созданы для поддержки пяти звуков. [Отношения] государя и подданных, верхов и низов подражают порядку [явлений] на земле; [отношения] мужа и жены, внешнего и внутреннего строятся на основе обязанностей каждого; [отношения] отца и сына, старшего и младшего братьев, тетки и старшей сестры, дяди и племянника, тестя и зятя[39] подобны ясности неба; управление, использование сил [народа] и выполнение служебных обязанностей определяются временами года; наказания и взыскания, разбор судебных тяжб, что внушает народу страх, подобны смертельным ударам грома и молнии; мягкость и ласковость, милосердие и гармония подобны даруемой небом [способности] размножаться и расти. В народе из шести состояний ци возникают хорошее, плохое, добродушие, злобность, грусть, радость. Поэтому [правителю] следует тщательно подражать этим состояниям, регулируя шесть типов проявления чувств. Когда грустно, следует плакать и лить слезы; когда радостно — петь и плясать; в добром настроении — оказывать благодеяния; в злом — воевать и драться. Добродушие рождается из любви, гнев рождается из ненависти. Поэтому [правителю] следует тщательно следить за [своим] поведением и быть искренним в [своих] распоряжениях, обрекающих на страдания и дарующих счастье, награждающих и карающих, регулирующих смерть и жизнь [людей]. Жизнь — это хорошо, а смерть — это плохо; хорошему радуются, о плохом скорбят. Когда скорбь и радость своевременны, то можно достичь состояния гармонии с природой неба и земли. Поэтому [такая гармония] может длиться долго». «О, как глубок ритуал!» — воскликнул Цзянь-цзы. [Цзы Тай-шу] ответил: «Ритуал — это устои [в отношениях] верхов и низов, основа и уток неба и земли. Он дает жизнь народу. Поэтому прежние правители и превозносили его...»

25-й год Чжао-гуна