Древнейший народ Японии (Судьбы племени айнов)

Глава III ХОЗЯЙСТВО И ОРУДИЯ ТРУДА

Хозяйство айнов базировалось на рыболовстве и охоте, дополняемых собирательством и зачаточным земледелием. Одним из основных средств существования для айнов искони была рыба, прежде всего горбуша и кета.

На языке айнов рыба называется чиэп или чеп. Однако существуют разночтения. В районах Сираой, Поробэцу, Муроран рыбу называют чиэп, но под чеп подразумевают кету. Слово рыба — чиэп — состоит из чи-э~пэ (то, что мы едим). Отсюда рыба иногда даже называется просто ипэ, т. е. еда. Например, горбуша называется сак-ипэ, т. е. летняя еда.

Наименование кеты зависит и от сезона года. В районе Тэсио и Соя осеннюю кету называют чукчей (осенняя рыба). В районе Поробэцу осеннюю кету называют чук-ипэ, но смысл от этого не изменяется— осенняя еда. Кета, заходящая в реки поздней зимой, называется мата-чеп (зимняя рыба), которая отличается тем, что не меняет цвет своей кожи. Наименование кеты зависит и от места лова. Например, кета в море называется атуй-орун-чеп (кета, находящаяся в море), а в реке — пет-орун-чеп (кета, находящаяся в реке). Кета-самец называется ча, а самка-кета—ош, или ось.

В древние времена айны ловили кету только в реках. По мере вступления в контакт с японцами у айнов стали появляться ставные, закидные невода, и они начали ловить кету и в море. Но и в этот период айны под ловлей кеты продолжали понимать лов кеты в реках. Есть целый ряд методов такого лова. Орудием лова служили невода, а также остроги типа марж и ясу, крючки с тетивой, ловушки и запруды для ловли рыбы. Дополнительными орудиями лова являются колотушки, используемые во время гона кеты и называемые исапакиклуни, и сооружение, называемое тэс, которое строится, когда нужно предупредить подъем кеты вверх по реке, или нэт — искусственно закрытое место, куда заманивают кету. К категории лова кеты в ночное время относится лов с помощью собак.

В древности крючки были костяными или раковинными. Крючки на животных с толстой шкурой (тюлень, котик, черепаха) затачивались острее, при охоте на них пользовались фумбэ китэ, или хэпарпу китэ (поворотный гарпун чукотского типа).

Чтобы оглушить пойманную рыбу, пользовались обязательно дубинками с особым украшением. Камнем или просто обломком дерева не пользовались, т. е. дубинка выполняла роль инау. Не исключено, что орнаментированные каменные дубинки эпохи неолита выполняли такую же функцию.

Способы и средства добычи рыбы были самыми различными. Наиболее распространенным был способ устройства запруды (урай) в самом узком месте-реки. Для этого в реку забивали колья и создавали систему забора или изгороди, в которой имелось отверстие с сетью. Поднимающаяся вверх по реке рыба, не имея возможности продолжать свое движение вперед, выходила на отверстие и попадала в сеть.

Когда начали делать первые сети — неизвестно… В географических наименованиях часто встречаются: слова, связанные с сетью для ловли рыбы. Сети делали из волокон крапивы (мосэ) и лыка падуба Зибольдта. Сети (тамо) были следующих видов: небольшие тянущиеся сети; загородит ел ьные сети; сети ясь, которые забрасывали с лодок для ловли лососевых; сети, которые тянули поперек реки, — вавауси. ясь; сети, которые ставили в местах нереста, — порока ясь. Звезды в созвездии Кассиопеи, которые хорошо видно в зимнее время, называют звездами ясь. Это название происходит от сходства с двумя лодками, с которых забрасывают сеть. Это делалось так: между двумя лодками натягивали кошелькообразный невод. Два айна управляли лодкой, а другие в это время погружали укрепленный на палках невод в реку и поднимали оказавшуюся в нем рыбу.

Мы опишем здесь лишь наиболее важные приспособления для ловли рыбы.

1) Сети я, ясь.

В период установления ограничительной системы на крупных реках о-ва Хоккайдо были установлены рыболовные участки. Однако отдельные айны, занимающиеся тайной ловлей кеты, во многих случаях использовали один из типов сети, так называемый ясь(я). Он представляет собой невод, ширина которого 2 м, а длина 2,5 м. Это Мешковой невод с широким «ртом». По обеим сторонам «рта» прикреплено по палке, а у «рта» стоит айн с палкой, другой же загоняет в невод кету. Этот метод и невод заимствованы у японцев, а не собственно айнские.

2) Ясу, шатина.

То, что шатина на айнском языке тоже называется «ясу», как и по-японски, уже свидетельствует о-том, что это не традиционное орудие лова. Ясу обычно состоит из трех «когтей». Ясу может метать один человек, но обычно на лов идут два-три человека. Центром служит ямка, в которой кета откладывает икру. Один из рыбаков спускается на расстояние 20 м вниз от ямки, а другой, наоборот, поднимается на 20 м вверх по реке. Здесь они стоят наготове с ясу. Оставшийся один рыбак тревожит дно реки: в районе ямки для икры, выгоняя скрывшуюся кету. Испуганная рыба начинает перемещаться вниз и вверх по реке, а тут ее подкалывают другие айны и выбрасывают на берег.

3) Марэк (крюк-гарпун).

В древние времена айны отдавали этому орудию лова предпочтение перед всеми другими типами, и в каждой семье их было несколько форм, больших и малых. Большие назывались поро марж, или сиипэ койка марж, малые — пон марж, а используемый во время лова горбуши — итяниу марж (гарпун с крюком для лова горбуши). Он малой формы. Марэк малой формы, употребляемый с нэт (нэт-марэк), имеет короткую ручку.

Марэк, как правило, состоит из 3 элементов.

а) Марж (наконечник гарпуна). Он представляет собой загнутый железный крюк, и, если говорить в точном смысле, слово марж относится к этой части орудия лова. Он укрепляется к древку с помощью линя торару, сделанного из шкуры тюленя.

б) Расупа (головка древка) представляет собой палку длиной в 30 см, сделанную из гортензии метельчатой. Расупа так называется потому, что название гортензии метельчатой на айнском языке — расу-па-ни (дерево расупа). Марэк к расупа крепится так: один конец линя торару прикрепляют льняной бечевой к телу марэка, а другой пропускают на другую сторону расупа через отверстие, которое расположено недалеко от переднего конца расупа. На теле расупа делается бороздка, куда тело марэка крепко вжимается. Когда метают гарпун в объект, то марэк при ударе выскакивает из ложбинки-бороздки. Его головка, двигаясь вдоль рукоятки, вращается. Головка крюка и кончик расупа, имеющий для предохранения от износа насадку из оленьего рога, становятся, словно кольцо, и пораженный объект не может сорваться с крюка и уйти. Расупа насаживается на рукоятку с помощью льняной бечевы.

в) On (длинная рукоятка). Эта рукоятка имеет длину 2–3 м и делается из прочного дерева. Насаживание расупа на оп называется марэксуй-оп-ко-сэшкэ (прикрепление палки к длинной рукоятке), а бечеву, с помощью которой закрепляют палку к рукоятке, называют оп-сэшкэ-ка (нить, закрепляющая длинную рукоятку).

Марэк использовался для ловли кеты и горбуши, но с ним не выходили на добычу морских зверей. Марэк можно считать, основным орудием айнов, роль его сопоставима с ролью поворотного гарпуна у эскимосов. Им били рыбу с лодки-долбленки, с берега, стоя в воде, сидя над прорубью или прорезью в настиле над водой, ночью с факелом и т. д. За редкими исключениями, марэк был мужским орудием лова, а пользоваться им женщинам на нерестилищах запрещалось. Мастерство при пользовании марэком играло большую роль. За день (а чаще за ночь) лова, в зависимости от умения, им добывали от 10 до 50 рыбин.

Следует отметить, что у тунгусоязычных народов Амура аналогичное орудие также называется мари, или марик [Спеваковский, 1981]. Вместе с целым рядом других элементов культуры. общих как для айнов Хоккайдо, так и для народов Приамурья, марэк нельзя рассматривать как заимствование одними у других, а скорее следует считать общим наследием весьма давнего происхождения, восходящим к некоему историко-культурному единству. В этом смысле можно считать, что вплоть до конца XVIII в. айны Хоккайдо, несмотря на японское влияние, относились к историко-этнографической области, отличной от японской, но общей с Курилами, Сахалином и всем бассейном нижнего Амура. Более того, эти две разные историко-этнографические области входили в разные историко-культурные регионы высшего порядка: один в северо-восточноазиатский, а другой — в восточноазиатский. Подтверждение этому тезису мы далее не раз найдем в анализе материальной и духовной культуры айнов.

4) Крюк с тетивой, по-айнски чи этайе канки (крюк, что мы тянем), чаще называется просто канки, слово взятое из японского языка (яп. каги). Этот тип рыболовного орудия состоит из четырех элементов: а) канки — головка крюка, которая изготовляется из железа. Она укрепляется на б) канки нит (крюк-палка), который представляет собой тонкую, гибкую палку, сделанную из веток кустарников (сирени, гортензии), длиной примерно до 1,5 м; в) нотка — это нить, сделанная из волокна крапивы Тумберга или цуруумэмодоки (целаструса). К канки нит укрепляется нотка, образуя лук; г) on (длинная ручка) представляет собой палку длиной около 3 м, прикрепляемую к началу лука.

Этот тип рыболовного орудия айнов употребляется в ночное время или когда в мутной воде не видно рыбы. Метод лова заключается в том, что, держа длинную ручку, лук опускают в воду вверх ноткой, а канки нит стараются держать на руке и не спеша двигают с поверхности реки вниз. Рука чувствует соприкосновение рыбы с нотка, стоит сильно потянуть, как крюк входит в тело рыбы. Устройство лука между крюком и ручкой, собственно, и является сильной стороной этой конструкции рыболовного орудия.

5) Ловушка-верша (по-айнски — раомап).

Для ее изготовления сплетают тонкие ветви бамбука или ивняка так, чтобы от верхушки сплетения книзу пролеты постепенно сходили на конус. Торцевые концы созданной таким способом длинной решетки укрепляются. Получается продолговатая эллипсовидная ловушка, у которой входное отверстие в диаметре достигает примерно 0,5 м, а длина до 3 м. Входное отверстие оформляют ободком в виде кольца из жгута соломы. На дне входного отверстия укрепляют поперечную палку диаметром примерно в 5–6 см — она нужна для того, чтобы привязывать ее к стойке так, чтобы ловушка не уплыла. Ловушка ставится у стремнины. Здесь ее с двух сторон обкладывают воронкообразно камнями. Такое сооружение называется урай-тэк. (балка-рука). В узком месте воронки вбивают два кола, которые называются урай-ни (балка-дерево), к которым привязывается ловушка. Ее входное отверстие широкое, но постепенно суживается книзу. Поэтому вошедшая в нее рыба уже не в состоянии выйти из ловушки. Хотя с точки зрения структуры эта ловушка не обещает богатого улова, она имеется во всех семьях айнов и ценится за простоту ее конструкции по сравнению с запрудой Урай.

Раомап и урай делались и использовались в основном женщинами и играли вспомогательную роль по отношению к лову с марэком, но после него были вторым по важности в хозяйстве. В зависимости от соотношения количества мужчин и женщин в семье в хозяйстве на первое место выходил либо лов с марэком, либо лов с урай и раомап.

6) Запруда (по-айнски урай).

Запруда делается, как и верша, из бамбуковых или ивовых ветвей. Однако запруда представляет форму ящика совочкообразной формы. Дно, боковые и задняя стороны состоят из 4 стенок, которые затем соединяются в единую конструкцию. К фронтальной: стороне прикрепляют экран агэ, сделанный в виде шторы, чтобы зашедшая рыба не могла выйти из урай. Урай устанавливается на стремнине, с двух сторон укрепляется камнями в виде воронки, образуя: урайтэку (насыпь запруды). У входа заколачивают. урай-ни (бревна). Фронтальную часть урай погружают в воду, а заднюю опускают так, чтобы она просматривалась на поверхности воды, и укрепляют.

Место укрепления урай определяется индивидуально, на нем даже крепится тамга владельца, и другой айн уже не имеет права ловить здесь рыбу. В случае нарушения этого правила возникает острый конфликтна берегу у места установления урай ставится маленький шалаш, который называется урай-кот-чисэ, или инун чисэ. Во время сезона лова здесь дежурят каждую ночь. Этот обычай называется урай-ко-реусь. Ночью совершают обход запруды (урай-нонкар). В разгар сезона за ночь ловят одну связку рыбы (20 шт.), а временами даже две связки (40 шт.). Наутро после лова члены семьи уносят рыбу домой. Для того чтобы из рыб не вытекла икра или молоки, им веточками закрывают анальные отверстия.

7) Загородка (по-айнски тэсь, тэш). От берега к берегу через каждые полметра вбивают колья, которые укрепляют с помощью поперечных палок, образуя таким образом нечто вроде изгороди. Кроме того, ее укрепляют бамбуковой шторой так, чтобы рыба не могла подниматься вверх по реке. Такое сооружение айны называют тэсь, или тэш. К нижней части прикрепляют урай, чтобы сюда заходила рыба, которая из-за тэш не может подниматься вверх по реке. Рыбу же, которая не заходит туда, убивают с помощью марэка. Сооружение тэш по-айнски называется тэш-кар (строить тэш). М. Тири пишет, что поскольку тэш сооружается для того, чтобы рыба не поднималась вверх по реке, то устанавливать тэш в индивидуальном порядке не разрешается. Нужно согласование со всеми членами общины [Тири, 1959, с. 12].

Несколько иные данные приводит X. Ватанабэ [Ватанабэ, 19646, с. 23]. По его материалам, тэш устанавливается исключительно летом для ловли горбуши. При этом тэш всегда несколько не доводится до другого берега реки, с тем чтобы часть рыбы все-таки могла подниматься вверх по реке. Рядом с тэш, но ниже по течению ставится одна или две платформы, на которых стоят ловцы, орудующие сачком — тэш кору я, или пон я (загородочная сеть, малая сеть). Они вылавливают рыбу, заворачивающую от загородки. Сооружение и использование тэш производилось совместно двумя-тремя семьями. Не исключено, что расхождение в данных Тири и Ватанабэ обусловлено локальными различиями — Тири пишет о районе Хидака, а Ватанабэ — о бассейне Токапчи (Токати), лежащем севернее.

Айнское название провинции Тэсио означает «место, где ставят тэш», и происходит от того, что посредине р. Тэсио есть камни, которые становятся естественными препятствиями для рыбы, и она задерживается здесь. В этом месте ставили треугольные садки (тэсь-коро-я).

Звезду Альдебаран в созвездии Гончих псов также называют урай тясикур (сторож ловушки). Говорят, что духи на небе также ловят в небесной реке рыбу, а Альдебаран сердится на них и краснеет.

На земле айнов также много названий вроде «река, где ставят ловушки» (урай уси пэт), «деревня ловушек» (урай котан) и др. Загородка тэсь ставится на рыбу, идущую против течения. Ловушка урай ставится поперек реки.

8) Настил нэт. Близко к берегу, в районе заводи, вбивают два столба с раздвоенными верхушками (они тоже называются урай-ни). От берега к этим развилкам подтягиваются два бревна, которые привязываются к ним лозой. На эти бревна поперек накладывается ряд поленьев и покрывается травой. На образовавшемся настиле могут работать два или три человека.

В этом настиле имеется несколько смотровых отверстий (кэмпуй — игла-отверстие). Через них просматривается вода. Каждая семья изготовляет 2–3 таких сооружения. Их каждое утро проверяют, через отверстия наблюдают за водой. Если увидят скрывающуюся под настилом кету, ее убивают с помощью нэт-марэк (малого марэк).

По Ватанабэ, на нэт обычно ловил рыбу один человек, как правило, старший в семье. Над отверстием обычно сооружали шалаш, ворун-чисэ. С нэт били и кету, и горбушу. Наиболее продуктивной работа на нэт была на утренней и вечерней заре, когда рыба переходит от ночной активности к дневному покою и наоборот. Нэт использовали на ранней фазе хода, затем лов прямо на нерестелищах становился более продуктивным. В низовьях рек ворун-чисэ ставили зимой над прорубями и били через них калугу и другую рыбу. Эти домики имели форму конического чума, крытого берестой, и назывались симпуй-чисэ..

9) Палка для убоя (и-сапа-кик-ни).

Берется палка из ивняка или кизила мидзуки (Corntis Contraversus) диаметром в 4 см, длиной примерно 0,5 м, а ручка — примерно 15 см, с нее счищают кору, ручку обстругивают. На конце ручки вырезаются тонкие стружки. С наступлением сезона лова айны обязательно делают новые палки, которые всегда держат у бедра. Пойманную кету убивают ударом по голове. По поверью айнов, такая палка является одной из разновидностей деревянных инау, преподносимых духам. Получив такой подарок, кета возвращается в страну богов. После использования палки выставляются на дворовый алтарь.

10) Факел сунэ, сюнэ. Нарезается кора березы шириной 10–14 см, длиной примерно 60 см и складывается по 5–6 пластинок. Это называется сунэ, или сюнэ. Они вставляются в 15–16 см от верхнего конца в расщелину палки длиной 1 м. Такая палка называется у айнов сунэ-ни, сюнэ-ни. Сунэ зажигают, один айн светит им на поверхность воды, а стоящие от него справа и слева айны с ясу или марэк бьют кету. В зависимости от умения держателя факела кета или устремляется к нему, или совершенно не показывается. Считается, что если факел находится в руках грубого человека, то кета чрезвычайно подвижна и трудно метать в нее гарпун. Такого человека называют чеп-ко-тунась-пе. В этом случае его сменяет другой. Если же факел держит в руках человек с мягким характером, движение кеты резко замедляется. Такой человек называется чеп-ко-мой-ре-пе. В большинстве чэп-ко-мойрэ бывают не мужчины, а женщины и дети. Есть поверье, что если у бедра носить ковш (касуп, кашуп), то рыба становится медлительной. Держатели факела поэтому стараются носить ковш у бедра.

По Ватанабэ, факелы делали не только из бересты, но и из пучка стеблей мисканта. Лов с факелами вели в основном в ноябре — декабре. Обычно на лов в долбленке выходили по трое — две женщины и один мужчина, при этом одна женщина держала факел, другая правила долбленкой с помощью шеста, а мужчина бил рыбу марэком. Толкальщица (умун) сидела на корме, гарпунер (наниун) стоял на носу, а факельщица (сюнеани) — посередине.

11) Лов рыбы с помощью собак.

В древности не была редкостью добыча кеты с помощью собаки. Собака ныряет в реку, ловит кету и приносит ее хозяину. Без разрешения хозяина собака не тронет пойманную кету. За ночь собака вылавливает 20–30 штук. Конечно, собак специально дрессируют, прежде чем они становятся ловцами кеты.

Сроки лова кеты, разумеется, зависят от района, но в большинстве мест кета начиная с сентября появляется у устьев рек. Сроки ее появления зависят от расположения реки. В районе р. Поробецу разгар хода бывает в ноябре. В этот период нередко вылавливают до 50–60 связок в день. С наступлением декабря количество кеты сокращается, а в январе ее почти не видно. В районе р. Ноборибецу, поскольку в ней благодаря теплым источникам температура воды высокая, лов рыбы кончается лишь в феврале. Но год на год не приходится. Говорят, что в р. Сираой кету ловили даже в середине марта.

Приметы удачного лова у айнов очень многочисленны. Вот некоторые из них:

1) Кеты будет много, если камни в воде чисты, словно отшлифованные. Наоборот, ее будет мало, если камни в реке покрыты грязью.

2) В конце сентября появляются лысые вороны. Если они появляются в большом количестве, то год обещает быть богатым в смысле улова кеты. Лысый ворон почитался на уровне божества (каккэру камуй, или уорун камуй). Считается, что эти птицы выступают в качестве духов, указывающих на добычу. При встрече со стаей птиц каккэру айны побережья брали лодки и выходили в море, всякий раз возвращаясь с богатым уловом. По берегам залива Утиура в честь этой птицы справляли особый праздник.

3) Как только наступает срок лова, прилетает охотиться на кету сова. Утром можно видеть разбросанную кету, объеденную совами. Этих сов называют инун-камуй-утар (духи, ловящие рыбу). Год будет богатым на кету, если таких сов много.

4) Пение глухой и обычной кукушек является признаком хода горбуши. Если первой запоет глухая кукушка, то год должен быть богатым по улову горбуши, если же обычная кукушка — год будет плохим. По поверью, эти кукушки — муж и жена. Мужем является обычная кукушка, женой — глухая кукушка. Эти супруги в стране богов живут в домах, где имеется рыба. Весной, если из дома первой выходит жена, то вслед за ней выходит муж. Поскольку он за собой дверь не закрывает, рыба вылетает из дома массами. Наоборот, если сначала выходит мужчина, то женщина выходит после него спокойно, закрывая за собой дверь. Поэтому рыбам выход закрыт и улов не будет богатым.

5) Для айнов надежным указанием на появление рыб служили не только отдельные виды птиц, но и некоторые цветы, а также насекомые. Айны с нетерпением ожидали цветения красного ириса, потому что в этот период в реки заходит горбуша, которую называют сак-ипэ (летняя пища). Эта рыба играет важную роль в их жизни, обеспечивая их пищей на лето.

6) Летом к отхожим местам прилетают так называемые шипэ-кикир, похожие на пчел или ос. Если этих насекомых бывает много, то кеты осенью тоже будет много.

7) Если покопать картофельное поле, в земле можно увидеть урэ-мунинкан-пе — маленьких насекомых, похожих на коричневых дождевых червей. Их обилие— признак того, что лов кеты должен быть богатым.

8) Если ранней весной магнолия цветет, обращая чашечки цветков к небу, то кеты будет мало. Наоборот, если магнолия цветет чашечками вниз, то все дела будут решаться благополучно и кеты будет много.

9) Считалось, что богатое цветение яблонь указывает на год, богатый рыбой, в обратном случае — бедный. Кроме того, в районе Исикари верили, что земная река есть отражение небесной реки. Поэтому улов лососевых находится в зависимости от числа умерших в деревнях.

10) Перед железнодорожным вокзалом Ноборибе-цу расположена маленькая гора, контуром похожая на голову кита. В древние времена айны называли ее хунпэ-сапа, т. е. голова кита. Река Ноборибецу протекает по правую сторону этой горы и впадает в море. Излучина реки в разные годы то приближается к горе, то удаляется от нее. Если излучина удаляется на большое расстояние от подножия горы, то год следует ожидать богатым на кету. Наоборот, если река протекает непосредственно у подножия горы — год будет бедным на кету, поскольку «голова кита», приближаясь к реке, поедает кету [Тири, 1959, с. 21].

Многочисленны запреты, соблюдавшиеся айнами при добыче кеты. Приведем некоторые из них.

1) Во время хода кеты не разрешается бросать в реку пикрасму и бузину Зибольдта. Если замечают эти деревья упавшими на кромке реки, то их немедленно убирают.

2) Если женщина во время менструаций будет переходить реку, то этим вызовет гнев духа воды, который не допустит подъема кеты по реке. Поэтому строго наблюдают, чтобы молодые женщины не переходили и не переплывали реку в период движения кеты в реках.

3) Когда приближается время хода кеты, стирать белье в реках не разрешается.

4) Когда жена рожает, муж не может ловить рыбу в реке до тех пор, пока у ребенка не оторвется пуповина.

5) Нельзя варить кету вместе с другими видами рыб. В былые времена, если так поступала женщина, то собирались старейшины и, обсудив ее проступок, могли присудить ее к принудительной перемене имени (чтобы обиженная кета считала, что обидчицы уже нет в поселке).

Многие из этих запретов и примет, несомненно, имеют весьма реалистические обоснования. Кета обладает исключительно тонким обонянием. Понятно, что и грязь от стирки белья, и менструальная кровь, и такие неприятно пахнущие растения, как пикрасма и бузина, могут отпугнуть кету от захода в данный ручей. Чистые, не замутненные илом камни на дне — основное условие для хорошего нерестилища. Обилие насекомых может быть связано с обилием корма для рыбы. Не исключено, что гора в Ноборибецу может иметь выходы сернистых вод, которых вообще очень, много в этом районе, и, когда излучина приближается к ней, воды реки загрязняются. Истолкование реальных истоков других примет, может быть, и не лежит на поверхности, но детальное изучение взаимосвязей в природе может их выявить. Нам хотелось бы только подчеркнуть, что подобные поверья у айнов, как и у других близко связанных с жизнью природы народов, не должны огульно относиться к области суеверий. Они представляют собой особого рода проблему, которая должна решаться на стыке общественных и естественных наук и может помочь, открыть много нового в аспекте биоценотических соотношений организмов.

В ходе лова кеты айны отмечали особые ритуальные праздники пэт-камуй-номи (т. е. жертвы речным: духам). Перед началом сезона лова жители деревни собираются выше по течению реки и проводят праздник пэт-камуй-номи. Пока не закончится праздник, не разрешается ловить кету, сколько бы ее ни заходило в реки. В праздник каждый дом выделяет одного мужчину для изготовления инау. На откосе у реки устанавливают алтарь и просят богов послать богатый улов кеты. Руководить праздником может или старейшина поселка, или, если его нет, любой айн. Прежде всего ставят два инау духу залива и просят его со своей стороны оказать помощь в посылке рыбы богом рыб. Затем ставят два инау духу реки и молят, чтобы он убрал грязь в свое чрево и много рыб могли бы подняться и копать лунки для икры. Наконец, ставят два инау духу лисы и просят его, чтобы он наблюдал и охранял рыбу в этом месяце как бог, помогающий людям в ловле рыбы, а не только в охоте в горах и на море.

Лососевые рыбы называются ситобэ (настоящая пища) или тику (осенняя рыба). Первую пойманную рыбу считают «новым духом» (асири камуй чиэп). После обряда асири камуй чиэп номи в деревне устраивали танцы и распевали песни с имитацией птичьего пения. У реки, где была поймана рыба, ставили три инау в честь рыбы-духа. Затем молились у головы рыбы и относили ее домой. По окончании хода рыбы последней пойманной рыбе ставили инау и считали ее особенно важной.

Первая пойманная кета подносится духу огня, духу дома. Ее насаживают на тонкую и длинную деревянную иглу, обращая головой в сторону очага на стороне «высокого места», и просят принять угощение из пойманной сегодня рыбы. Остатки нанизываются на вертел и раздаются соседям поблизости. Во многих случаях в собственном доме оставляют лишь голову и кости.

В неурожайные на рыбу годы также приготовляют сакэ, делают инау, которые ставят духам и просят помочь жителям деревни в ловле рыбы. В далеком прошлом это моление было массовым, но в последнее время проводится отдельно каждой семьей.

Весной самым важным продуктом для приморских айнов была сельдь. На изобилующем сельдью побережье Японского моря весной справляли праздник пайкара камуй номи (весенний праздник встречи сельди). На этом празднике варили сакэ и делали инау. Праздник справляли у моря, и инау ставили на песчаных холмах побережья.

Сельдь называют хэроки, или эроки, а на побережье Японского моря — камуй чиэп (рыба-дух), так же как горбушу и мелкую кильку сисиямо на побережье Тихого океана. Считается, что эта рыба спускается с неба. В Хацумо есть выражение «сельдяной снег». Говорят, что, когда на горах появляются шапки снега, идут косяки сельди.

Сельдь ловили в море, сравнительно недалеко от берегов, с помощью единообразной сети на длинном шесте.

В море рыбаки выходили вдвоем. Один из них опускал в воду шест с сетью и вытаскивал рыбу, а другой принимал сеть в лодке и освобождал ее от пойманной рыбы. Этот способ называется хэроки нись тасири.

У айнов разных районов были свои особо почитаемые рыбы, например, у жителей побережья Японского моря это была сельдь. Но, несмотря на различие, повсеместно присутствует образ горбуши, которая наравне с оленем была основным поставщиком пищи. Во время хода горбуши вверх по реке у устья ставили большой алтарь. Здесь же справляли праздник камуй чиэп иканокку камуй номи (праздник встречи рыбы духа). При этом возносили молитвы, обращаясь к соответствующим богам по четырем сторонам света, к духу устья реки, молились ему или водяному духу.

За свои вкусовые качества в большом почете у айнов была сима (семейство лососевых). Айны некоторых районов острова считали ее особым божеством.

Любопытное сказание связано с разновидностью кильки, называемой по-айнски сисиямо. В древние времена спустилась однажды на божественную гору в Хидака сестра бога грома. Она увидела покрытые водой дома людей, в которых стал гаснуть огонь, а люди стали голодать. Сестра бога грома обратилась к небу и громким голосом возвестила об опасности, грозящей людям. Тогда быстрая орлица посадила себе на спину духа пищи Харура мат, который отломил веточку ивы на берегу небесной реки. Спустившись на гору духов, они вдохнули душу пищи в лист ивы, он упал в р. Юраппу (Хацумо) и также стал живым существом — рыбой сисиямо. Эта легенда о небольшой рыбке, похожей на узкий лист ивы. На побережье Тихого океана ее называют сюсюхама (лист ивы). В Хатахата (Акита) также верят, что когда гремит гром и вода завихряется против течения, то это появляется сестра бога грома.

В Хацумо считают, что, когда на р. Мукава в конце ноября выпадает снег, — это известие от сисиямо. После этого рыбки приходят в реки через 7— 10 дней. В это время справляют праздник — сисиямо камуй номи.

Для рыбной ловли айны пользовались разнообразными типами лодок. Это были простые долбленки, длинные и узкие; расширенные долбленки с наставным дощатым бортом; шитые дощатые лодки, по-видимому, уже в более позднее время заимствованные у японцев, и другие.

Когда в горах находили подходящее дерево, сооружали алтарь и ставили инау духу горы и духу дерева. Духа горы просили прислать дерево для лодки, а духа дерева — стать духом хорошей лодки. При обработке дерева начинали с северной стороны. Считалось, что именно эта часть обеспечит безопасность лодки. Перед тем как свалить дерево, в него вонзали топор. Если дерево легко поддавалось, то считалось хорошим. Если дерево плохо поддавалось топору, оно считалось одержимым злым духом. Сваленное дерево обтирали листьями бамбука.

Форма лодки менялась в зависимости от глубины реки. На мелководье пользовались лодками с более плоским днищем, а для глубоких мест дно делали округлым. Морские лодки были шире речных, на днище укреплялся киль, который назывался хороита… Его делали из древесины вишни. Такую лодку называли ита ома типпу (лодка с прикрепленной доской). На реке правили шестом, а на море с помощью поворотного руля.

Духом лодки был женский дух (типпу каткэ мат), его еще называют нимат камуй. У морских лодок духами различных частей лодки были и мужские и женские духи. Кроме деревянных лодок были еще и берестянки. Сообщение по морским проливам между о-вом Шикотан и районом Нэмуро поддерживалось с помощью лодок и плотов.

На Сахалине айны в зимний период использовали собак, впрягая их в нарты. На собачьей упряжке из 12–13 собак в день можно было преодолеть расстояние в 60–80 км с грузом до 190–230 кг. Летом собак использовали также для тяги лодки бечевой. Сахалинские айны пользовались и лыжами. Все эти элементы материальной культуры были заимствованы у гиляков (нивхов). Но на острове Хоккайдо единственным средством передвижения были лодки и плоты.

Лес и море айны знали во всех тонкостях. К суровой природе они приобщались с малолетства. С годами обогащался их опыт и они легко читали книгу природы. Айны свободно ориентировались в лесу и в горах. Днем ориентировались по мху на деревьях, так как замшелая сторона всегда указывает на север. Ночью — по Полярной звезде (тиникару коро). Айны умели хорошо понимать характер, привычки, повадки животных и птиц. По ряду примет точно предугадывали погоду. Сама жизнь заставляла айнов закаляться, приучала их быть храбрыми, мужественными, смекалистыми. Вместе с тем коллективная работа, охота формировали и укрепляли у них психологию взаимной поддержки, дружелюбия, взаимовыручки в трудные моменты.

Как и все охотники на крупного зверя, айны тщательно готовились к добыче зверя в лесах. Примитивно вооруженному охотнику (матаги) опасно было лишь подранить дикое животное, особенно такого крупного зверя, как медведь, или встретить медведицу с медвежатами.

Можно считать, что на втором месте после рыбной ловли в хозяйстве айнов стояла охота. Единственным охотничьим оружием были лук и стрелы. У некоторых айнов были привозные копья, но данных об их использовании на охоте нет. И ручной лук, чиани-ку, и самострел, амаппо, представляли собой простые луки. Древко стрелы для ручного лука делалось из тростника, для самострела — из дерева. Наконечники делались из твердой породы бамбука и всегда смазывались сильным ядом.

Самострелы, поставленные на оленьих и медвежьих тропах, были опасны и для людей, поэтому их размещение было под строгим контролем старейшин.

Идя на охоту, айн внимательно проверял лук, смазывал наконечники стрел ядом. Как правило, в качестве материала для изготовления лука айны выбирали дальневосточный тисс или какое-либо другое гибкое, легкое дерево, вырезали заготовку из средних слоев древесины. Затем дерево высушивали и сгибали. Получившийся таким способом лук не поддается деформации под воздействием атмосферных условий. Материалом для тетивы может служить волокно крапивы, рыбья кожа, жилы кита и др. Лента из березовой коры, которой по спирали обматывают лук, не только укрепляет его, но и придает ему красивый, изящный вид.

Длина наконечника стрелы достигает 3,6–9 см. Для оперения стрелы используют перья орла, вороны, взятые у основания крыльев. Свистящие звуки, создаваемые перьями во время полета стрелы, останавливают зверя, отвлекают его внимание. Острие смазывается ядом (суруку), несколько разновидностей которого были знакомы айнам. Но они все же отдают предпочтение японскому акониту (борец). Технология приготовления яда остается не полностью расшифрованной. Способ приготовления яда передавался лишь строго определенным знатокам. О нем не знали ни женщины, ни дети, ни даже близкие родственники (скажем, братья), если им не оказывалось доверие. Иными словами, яды пользовались особым уважением, но в то же время находились под наблюдением, контролем и охраной аборигенов. Наконечники стрел (икаёп), обработанные ядом, содержались в колчанах, которые ставились у стены, где находились драгоценные вещи айнской семьи. Яд, которым айны обрабатывали наконечники стрел, относится к сильным и быстродействующим.

На наконечнике стрелы ставят клеймо — тамгу, которое утверждает право собственности на добычу. По первой стреле, попавшей в тело зверя, определяли победителя в охоте. Здесь же заметим, что на могиле охотника вместо установленного знака иногда клали стрелу, втыкали копье, чтобы покойник, по поверью айнов, мог продолжать охоту в ином мире.

Айны охотятся почти круглый год, исключая летний сезон. С приближением ранней весны, когда медведь выходит из берлоги, айны-охотники вооружаются снегоступами (тасима). Заметив след только что вышедшего из берлоги медведя, они спускают с привязи собак. Во время погони за медведем охотники имеют возможность отдыхать в охотничьих шалашах (каси). Охотничьи шалаши сооружались удивительно быстро — в течение двух-трех часов. Прежде чем ставить его, айны утаптывали снег, рубили деревья, укрепляли их в виде треугольника. Из мелких ветвей делали крышу и стены, которые полностью покрывались сосновыми ветками или березовой корой. Лежанка для сна также сооружалась из ветвей сосны. Под отверстием для дыма устраивался очаг. Глубина его значительная — это делалось для того, чтобы не растаял снег, окружающий очаг. Его покрывали трудновоспламеняемой японской рябиной, а разжигали корой ивы, от которой остается много золы. Только после этого делали настоящий костер в очаге.

В поздневесенний сезон охоты айны переходили на механический способ добычи зверя с использованием самострела (амаппо). Стоило только зверю прикоснуться к нему, как вылетала стрела и поражала его. В зависимости от величины животного контрольные веревки делали различной длины и высоты. Когда у водопоя ставили самострел, то выбирали в этом месте какое-нибудь тонкое дерево, которое метили, немного обдирая кору, чтобы обратить внимание идущего человека. Самострелы делали из дерева итий (тисса), длина их составляет 80–83 см.

Охота на медведя в исторический период велась очень активно, но главным образом ради шкур, которые продавались японцам. Мясо медведя играло в питании айнов далеко не столь важную роль, как рыба и оленина, так как самый опытный охотник за год добывал /не более восьми штук, включая медвежат.

На медведей в основном охотились либо осенью, перед их залеганием и сразу после залегания в берлоги, либо весной, когда родились медвежата и когда снег в горах затвердевал настолько, что можно было по нему ходить. Тогда перед берлогой забивали палисады из кольев, чтобы затруднить зверю выход, будили зверя, убивали его на выходе стрелами, а медвежат забирали на откорм. Медведь высоко ценился как добыча.

Медведь — один из источников мяса, шкура шла на подстилку, его сало и отдельные органы содержат лекарственные вещества, о целебных свойствах которых айны знали достаточно много. Поэтому культ медведя высоко развит у айнов. Медвежью берлогу даже называли камуй чисэ (дом духа). Известно, что медведь устраивает себе берлогу в пещере, дупле, под корнями дерева. Отсюда и различные их наименования (соответственно сирау чисэ, той чисэ, ниса-цу чисэ). По поверью айнов, медведь, залегший в пещеру, не причиняет зла человеку, вошедшему туда, поскольку, мол, медведь не хочет осквернять свой дом.

Следы медведя видны четко. Всюду, где он проходит, особенно в лесу, медведь оставляет на своем пути содранную когтями кору с деревьев или ломаные ветки, а когда он лакомится плодами, то на верхушке дерева он ломает ветки так, словно сделал для себя удобное «кресло».

Нахождение берлоги и выманивание из нее медведя сопровождается пением специальных, по этому случаю сложенных песен, в которых айны приглашают медведя посетить их котан.

Но медведь-шатун не признается за духа. На такого медведя стараются набросить веревку и свалить на землю. Если кто-либо из охотников получил смертельную рану от медведя, его укладывали поверх пустой берлоги, в которую затем клали медведя, приговаривая при этом, что теперь здесь место духа. Новый дух должен быть благодарен людям за это. Однако полноправным духом такой медведь все-таки не становился.

Важнейшим промысловым животным для айнов был японский олень (Cervus nippon). Олень нашел отражение во многих сторонах культуры айнов. В географических названиях на Хоккайдо есть много названий, где присутствует «спустившийся олень» (юку ран нупури — «гора, на которую спускается олень», юку ран уси — «место, куда всегда спускается олень»), Айны объясняют это тем, что небесные духи очень заботятся о жизни оленя. Айны называют оленя юку, что значит пришедший зверь. В отличие от медведя оленя важным духом не считают. У головы оленя ставили самые простые инау, не заботясь об обращении их в сторону горы. Но отношение к оленю в тех местах, где они попадаются редко, иное. Оленя называют здесь юку камуй. После праздника проводов оленя его голову насаживают на верхушку дерева, как и в медвежьем празднике. В этих случаях ставят три инау и сооружают алтарь. Особым почетом пользуется олень с ветвистыми рогами, его называют асирики раусикоро камуй (дух с новыми рогами). Такому оленю ставят почетное инау. У айнов есть песни, в которых рассказывается о том, что духи иногда гневаются и перестают посылать оленей. Таким образом, в районах, где оленей было мало, это животное почитали божеством. В охоте на оленя большое распространение имели отравленные стрелы, но с более слабым ядом, чем на медведя. Айны знают дерево, соком которого они смазывают наконечники стрел на оленя. Айны говорят, что, если дать оленю пожевать кору этого дерева, он подохнет. Айны называют это дерево юку райкэни (дерево, убивающее оленей). Оленьи тропы называют юкуру, или юку тойру, на них ставят самострелы.

Самым обычным способом добывания оленей было устройство загонных изгородей. Их ставили обычно на опушках дубовых лесов, где особенно любят пастись олени. Две-три семьи, объединившись, строили загонные изгороди на оленей, кутэки, иногда по нескольку километров длиной. На определенных интервалах в них делались проходы в одном-двух часах ходьбы от поселков, у подножия холмов, так что ежедневная проверка проходов не составляла большого труда. В более далеких местах строились охотничьи хижины, сходные по конструкции с жилищем, но упрощенные. Они строились для охоты на оленя (и назывались тогда ирамантэ-чисэ) или для охоты на медведей по берлогам (и назывались кучак. о-чи-сэ). В охоте на оленя было два сезона — весенний и осенний.

Охота на мелкую лесную дичь большой роли в хозяйстве айнов не играла. Однако айны охотились на зайца, лису, куницу и т. д. Во время праздников можно видеть на головах детей айнов заячью голову. Айны поют песню о том, как на охоте заяц сменяет оленя, с первыми снегами кончается охота на оленя и начинается на зайца. Белая зимняя шкурка зайца вызывала у них сопоставление со снегом. Поэтому айны считали, что с приходом снегопадов в зайцев вселяются духи. Сопоставление зайца со снегом, вероятно, связано и со светлым цветом его мяса. Айны говорят еще, что, когда боги на небе съедают оленя, волоски с его шкуры падают вниз и превращаются в зайцев. У айнов существует много сказок, в. которых заяц неизменно обманывает оленя и забирает его одежду себе. Есть сказка о том, как сивуч (морской лев) хотел обмануть зайца, взять у него печень для спасения своей больной сестры. Заяц на это посоветовал ему поискать печень на ветке большого дерева, растущего на горе, надсмеялся над сивучем и обманул его. У японцев в сказке с аналогичным сюжетом фигурируют обезьяна и морская черепаха.

Айны верят в целебные свойства мяса зайца, в то, что он способен отгонять злых духов болезни. В Хо-робэцу старики говорят, что мясо зайца изгоняет злые силы из организма человека. В Сэндзима у ворот дома, где люди переболели оспой, вывешивают заячью голову, а в Абута кончики лапок зайца и куски шкурки с головы вместе с глазами пришивают на спину одежды у детей. Вероятно, это связано со сказками: когда заяц обманывает сивуча — при этом непременно фигурируют заячий глаз и черные кончики его лапок, которые выделяются на белой шкурке.

Выдру добывали ради меха.

Во время охоты на выдру в некоторых местах ставили самострелы, в качестве приманки клали рыбу. В Кусиро на выдру охотились с собаками и стрелами. На Сахалине также ставили самострелы и приманивали выдру рыбой. Мехом выдры обшивали подол одежды, иногда зимнюю куртку целиком шили из меха выдры.

Полевую лисицу обычно называют чироноппэ (зверь, которого мы много убиваем). Кстати, так называют и других животных: зайца, куницу, выдру. Лисицу также называют кэмакосиппэ камуй (быстроногий зверь-дух), кимоппэ (зверь, которого много в горах), фурэппэ (красный зверь), на р. Тесно и на Сахалине ее называли сумари. Айны почитают лисицу, она относится к числу божеств — подателей благ. Считается, что лисица обитает в местах, которые айны называют чинами сири (гора, где мы просим). Однако не все лисицы относятся к добрым духам. Существует легенда о том, что в древности жил оборотень по имени Мосирисин найсама. Он похитил спускавшуюся с неба лисицу и сжег ее в печи. Был огонь, и была зола. Поэтому у лисицы одна половина сердца добрая, а другая злая. Говорят, что лисица полна зависти к тому месту, которое занимает богиня солнца. На Сахалине лисицу считали женой злого духа Хайкайрурупэ. Бытует рассказ о том, как лис обманывает девушек; например, в Абасири лис обманул сестру вождя.

Охранителями рек и лесов считаются черно-бурые лисы. Напротив, на опасное колдовство способна рыжая лиса. Рассказывают, что она стала красной от того, что однажды, втеревшись в доверие к выдре, стала поедать красную икру так усердно, что всю голову вымазала в икре. Поэтому она вся стала красной. Некоторых красных лисиц наделяют свойствами злых духов.

Способ охоты на лису носит название парасаи (правильная ловушка). В этой охоте есть свои законы, установленные в результате наблюдений за повадками и характером лисы. Ловушка с приманкой ставится под тяжелым бревном; в бочонок с жиром с четырех сторон забивают по гвоздю, зверь засовывает голову в бочонок, а вытащить ее не может.

Айны справляли специальные лисьи праздники. В тех районах, где много рыбы в реках, лисий праздник называли кэмакосинэ камуй хопунирэ (выпуск духа лисы) или же фурэпэ омандэ (проводы лисы). В районах, где основным занятием была горная охота, лисий праздник справляли прежде медвежьего. Если же проводы лисы следовали за медведем, то приносили подарки от медведя. В Кусиро старики помнят танец лисы, который сопровождался песней. Во время этого танца дети надевали одежду с нашитыми кусочками меха. При движении мех шевелился, а присутствующие пели песни.

В лесах Хоккайдо в большом количестве водится животное, называемое по-японски тануки, по-айнски тюку. Собственно говоря, это японская разновидность енотовидной собаки (Nictereutes viverrinus), но при переводах с японского настолько прочно утвердилась традиция переводить тануки как барсук, что мы условно будем называть этого зверя барсуком, на которого он внешне похож.

И у айнов, и у японцев с барсуком, как и с лисой, связано много поверий и преданий. Айны, как и японцы северного Хонсю, едят мясо барсука. Более того, барсучат выкармливают в поселках и устраивают барсучьи праздники, во многом аналогичные медвежьим, с проводами барсука в мир духов, т. е. с его ритуальным закланием. В восточных районах барсука почитают дядей или теткой медведя. Во время проводов барсука (тюкуомантэ) ставили 14 или 12 инау. Считается, что барсуку надо дать больше подарков, чем медведю, иначе у жертвователей будет плохое здоровье. Если медведя кормят в клетке раньше барсука, то это считается также поводом для его гнева. Во время охоты не имели права охотиться на барсука прежде медведя. Однако люди с запада острова считали, что барсук стоит несколько ниже медведя по положению. В районе Сэндзай белого барсука называют тюкутоно (князь барсуков). В неволе барсука кормят плавниками горбуши; он требует присмотра человека, так как не может обороняться от собак.

Прибрежные айны охотились на тюленей, сивучей и иногда даже на китов, но эти виды охоты нельзя считать исконно айнскими, они, очевидно, были заимствованы у населения охотской культуры. Охота на морских животных носит название рэпа (морская охота). Основным орудием охоты был поворотный гарпун (китэ), яды обычно при этом не употреблялись. Гарпуны делались из твердого дерева с железным концевым копьецом, но в древности делали гарпун из кости. Он был легким и небольшим. При охоте на кита и ему подобных крупных животных наконечник специального бамбукового копья обмазывали ядом. На гарпун ставили тамгу владельца. Даже если животное срывалось, по тамге всегда можно было узнать охотника, загарпунившего его первым.

В море запрещалось произносить слова, принадлежащие к горной охоте и наоборот. Обряд возвращения животных обратно в страну морских духов называли хумбэ омантэ (проводы кита). Однако в древности словом хумбэ, или хумпэ, называли не только кита, но и всех других крупных морских животных, поэтому слова хумбэ омантэ применялись к «проводам» всех морских животных. Даже морскую черепаху называли «этинкэ хумпэ». Повсеместно встречаются названия, связанные с образом кита: хумпэ ома най (река, где есть кит), хумпэ янкэ най (река, по которой поднимается кит), хумпэ сяпа (голова кита), хумпэ сюм (скала-кит). и др.

Про кита существует много сказок, например сказка о превращении кита в холм или гору, чтобы напугать врагов. Изображения кита имеются на наконечниках, найденных при раскопках, его изображением украшали дома, фигуру кита вырезали на бамбуковых копьях, метки на которых указывали на владельца копья.

Зафиксирован шаманский обряд моления киту. На прибрежных горах и мысах при раскопках находят кости кита. Японские археологи предполагают, что здесь в древности сооружали алтари-жертвенники. Однако остается неясным, является ли создание таких жертвенников делом рук древних айнов или же они принадлежат носителям охотской культуры.

На морскую охоту обязательно брали голову лисы в качестве духа-хранителя. В случае опасности прежде возносились молитвы духу гор, а затем морским духам. На наш взгляд, это может считаться показателем того, что исконным занятием айнов была исключительно наземная охота, а к морской охоте они перешли относительно недавно.

Айны Хоккайдо промышляют тюленя, но и в их хозяйстве, и в духовной культуре он не играет такой значительной роли, какую играл у айнов Сахалина. В Хидака период дождей с 3 февраля до начала марта называют токари понситэ («тюлень, рожденный водой»), так как в это время появляются новорожденные тюлени. Тюленя обычно называют токари, но жители восточного побережья Сахалина называли его просто камуй, как и медведя, а также атоикун камуй (дух, охраняющий море). Дело в том, что здесь тюлень был основным промысловым зверем.

В древности на Хоккайдо тюлень, видимо, тоже почитался божеством. В Кусиро, уходя на тюлений промысел, брали с собой инау, в море их посыпали песком и бросали в воду со словами: «Снова дай нам много добычи». В окрестностях Хацумо возносят молитву, в которой тюленя просят дать побольше добычи в виде животных, подобных ему.

По-видимому, в процессе продвижения айнов на север и в особенности в результате контактов и ассимиляции носителей охотской культуры, этих ярко выраженных морских зверобоев, в охотничьих навыках и воззрениях айнов произошли определенные сдвиги. Нет сомнения, что первоначально ведущее ценностное положение у них занимала материковая дичь, прежде всего медведь и олень. В значительной мере это так и оставалось до новейшего времени. Однако наряду с этим давно уже начался и в ряде мест зашел достаточно далеко процесс переориентации на морскую охоту. Тем не менее ни у одной группы айнов, даже у курильцев, этот процесс не закончился. Хотя айны охотились не только на крупных ластоногих, но даже и на китов, навыки такой охоты у них были далеки от совершенства, и объекты этой охоты еще не интегрировались полностью в систему охотничьей обрядности и культурных представлений.

Наряду с охотой весьма немаловажную роль в хозяйстве айнов играло собирательство. Айны обычно употребляли в пищу более 30 видов дикорастущих растений. Кроме того, более 10 видов использовались как сырье для ткачества и плетения (тростник, береста березы, луб вяза, волокно бульбоносной крапивы, целаструса и т. д.). В пищу шли плоды диких слив, яблонь, груш, актинидии, бархатного дерева, маньчжурского ореха и виноград, луковицы сараны, черемша, ростки папоротника, желуди двух видов дуба, грибы, водоросли и т.,д. Сбор дикорастущих велся с ранней весны до поздней осени непрерывно. Желуди собирали и запасали в основном для откорма медвежат. Много растений сушили на зиму. Основную роль в собирательстве играли женщины и дети.

Земледелие, малоразвитое у айнов, тоже прежде было в основном женским занятием. В июле, когда запасание на зиму съедобных диких листовых овощей было закончено, расчищали участок на берегу реки с помощью острых кольев, которыми также пользовались для выкапывания съедобных корней. Затем сеяли, не делая грядок, один раз пропалывали всходы, а в сентябре — октябре жали колосья серпами или ножами из речных раковин. На семью приходилось обычно 0,1–0,2 га посевов. Когда участок истощался, вскапывали другой, нехватки земли не было. Сеяли больше всего чумизу (Setaria spp.) и куриное просо (Panicum crus galli).

Однако земледелие практиковалось далеко не повсеместно. За пределами южной части Хоккайдо и округа Хидака оно было мало распространено. Кое-где на юге острова айны возделывали в небольших количествах гречиху, овес, картофель, горох, бобы, репу и некоторые другие культуры, но это было неизменно подсобным занятием, не игравшим в хозяйстве решающей роли.

В то же время ряд обстоятельств — наличие у айнов элементов земледельческой обрядности, употребление продуктов земледелия для ритуальных блюд — говорит в пользу предположения, что земледелие у айнов не является поздним и поверхностным напластованием. По-видимому, как вспомогательное занятие, земледелие у предков айнов бытовало еще со времен неолита. Но, как и во всей Японии эпохи неолита, в условиях благоприятного климата, изобилия морских продуктов, объектов охоты и собирательства вплоть до появления рисосеяния не было факторов, способных сделать его основой экономики. Вытеснение айнов с Хонсю, сдвиг их основной этнической территории в более северные районы, а также общее похолодание, охватившее все северное полушарие примерно с XV в., если не ранее, наконец, последовательное развитие неэквивалентной торговли с японцами и эксплуатация айнов с их стороны — все это были те факторы, которые не только не стимулировали дальнейшего развития навыков и роли земледелия у айнов, но и наоборот, определяли тенденцию к их постепенному угасанию.

Из домашних животных у айнов были только собаки породы, близкой к сибирской лайке. Использовались они как сторожевые и охотничьи, а на Сахалине отчасти и как ездовые. Собачье мясо употреблялось в пищу в экстремальных ситуациях и иногда в лечебных целях. Медвежат и барсучат откармливали в культовых целях, нередко держали в клетках и приручали и других животных, чаще всего лис. В этих случаях культовое отношение и простая забава не всегда разграничены. Навыки обращения с прирученными животными в новейшее время помогли многим айнам освоить коневодство и разведение крупного рогатого скота на более или менее современных фермах. О характере занятий современных айнов можно в некоторой степени судить из таблицы 2.

Эти данные характерны для довоенной Японии. Для нашего времени сопоставимых данных «нет, но* можно считать, что число земледельцев-собственников мало изменилось, а число рабочих разных категорий выросло за счет резкого сокращения количества арендаторов и батраков-поденщиков.