Другая дочь

Глава 24

Мелани проснулась, ощущая, как сильно саднит щека. Осторожно коснулась синяка. Больно, но ничего, заживет. Пожалуй, этой фразой можно охарактеризовать всю ее жизнь в последнее время.

Спустилась по лестнице, в доме тишина. Ни Харпера, ни Патриции. Марии тоже не видно.

Позвонила брату. Нет ответа. Попыталась застать его на работе. Брайан Стоукс все еще болен, сообщили в регистратуре. Какой-то вирусный грипп. Мелани не поверила ни на минуту. Если Брайан прихворнул, лежал бы дома. И что теперь?

Аноним якобы звонил Диггеру из особняка Стоуксов. В суматохе последних дней она совсем выпустила это из виду. Набрала местную телефонную компанию и попросила предоставить список вызовов. Начало положено. А пока?

Мелани бродила по лестницам, ощущая в атмосфере нечто странное. Теперь родной дом для нее стал походить на декорации, на старательно выстроенный задник. Гостиная розового шелка – идеальное место для проведения светских приемов. Парадная гостиная с золотым итальянским мрамором – идеальное место, чтобы привечать солидных медицинских чиновников. Столовая с огромным ореховым столом на двенадцать мест – идеальное место для семейных ужинов с долгими откровенными беседами, которых Стоуксы никогда не вели. Патио с глиняными вазонами с вьющимися розами и столом из кованого железа – идеальное место для отца ударить дочь.

Хватит. Мелани спустилась в подвал, где лежала куча коробок с общим ярлыком: Меган Стоукс 1968-1972.

Когда Мелани исполнилось двенадцать, Патриция предложила переоборудовать подвал в игровую для детей, но Харпер отмел идею. «Семье необходимо место для складирования всякого барахла, – настаивал он. – Подвал прекрасно для этого подходит». Здравая мысль, вот только у Стоуксов не было барахла. Никаких коробок со старой одеждой, потрепанными книгами, инструментами или играми. Никаких заляпанных ковров или поломанной мебели. Харпер очень скрупулезно все ненужное каталогизировал, оценивал и оправлял в Армию Спасения ради налоговых вычетов. Все имеет свою цену.

Кроме этих коробок, содержимое которых бесценно.

Мелани разыскала эти ящики еще девятилетней, отчаянно пытаясь разузнать побольше о жизни своих новых родителей. Благоговейно щупала кружевное платьице для крещения, красный бархатный наряд на Рождество и ручной вязки розовое одеяльце. Рассматривала маленькие бронзового цвета туфельки, крошечный отпечаток ладошки в глине, первые рисунки Меган. Копалась в коробках с чувством вины и восторга, понимая, что ведет себя непозволительно, но снедало любопытство.

Это все, что осталось от Меган Стоукс, и Мелани хотела узнать больше о подлинной любимице всей семьи.

И вот сейчас начала с фотографий.

Техас. Джейми, Харпер и Патриция в старомодном белом кабриолете. Джейми и Харпер в полосатых костюмах, похожие на бандитов пятидесятых. Джейми обнимает молодую красивую Патрицию, сияющую в камеру. Джейми качает головой, пока лихой молодой Харпер целует свою будущую жену.

Свадебные фото. Патриция и Харпер в величественном соборе держатся за руки. Патриция в великолепном платье принцессы, воланы и оборки из белого кружева украшают стройную фигуру. Снаружи уже с Джейми – шафером Харпера в белом с черной отделкой смокинге. Крестный постоянно улыбается, но теперь стоит поодаль от Патриции, часто наполовину не попадая в объектив. Несмотря на дружбу всех троих, свадьба, по-видимому, все изменила.

Вдруг фотографии ребенка. «Брайан Харпер Стоукс, 25 февраля 1963, 8 фунтов, 10 унций». Брайан в люльке, в горделивых объятиях Харпера. Патриция устало улыбается. Брайан ползает. Брайан ходит. Трехлетний Брайан тянется за статуэткой, оказавшейся в пределах досягаемости в холле. Трехлетний Брайан потрясен уже разбитой статуэткой. Запись Патриции: «Первая встреча Брайана с искусством. Когда же он поумнеет?»

Брайан наряжен сатаной на Хэллоуин. «Брайан в «дьявольской стадии». Очень ему подходит».

Затем снова беременная Патриция. Брайан отодвинут на второй план. Объектив фокусируется на высокой, стройной, лучезарно цветущей Патриции. Патриция обнимает живот. Патриция в профиль, смотрит куда-то вдаль. Патриция на пикнике, Брайан рядом на одеяле. Глубоко беременная Патриция с игрушечным мишкой, Брайан едва виден на заднем плане. Запись Джейми: «Пат, 1968. Выглядишь прекрасно как всегда, детка».

Мелани перевернула страницу. Меган. Патриция прижимает к груди новорожденную – пухлое румяное личико, маленькая ручка сжата в крохотный кулачок. Брайан сидит рядом с матерью и малюткой. Джейми, стоя впритык, смеется в больничной палате, надежно сжимая толстыми пальцами тугой кулачок малютки Меган.

Вдруг Брайан и Меган как-то быстро выросли. Брайан кормит Меган. Брайан читает Меган. Брайан усаживает Меган в маленькую красную машинку, сияя от радости.

Хэллоуин три года спустя – Брайан по-прежнему наряжен чертом, но теперь рядом Меган в костюме тряпичной куклы. Оба улыбаются. Следующее фото – Патриция, Брайан и четырехлетняя Меган, все сияют – красивая молодая мать и двое ее невероятно счастливых, невероятно симпатичных белокурых детишек.

Мелани дрожащими руками опустила альбом.

Она знала, что произошло дальше. Жаркий летний техасский день. Патриция и Брайан утром оставили малышку с няней и поехали к врачу. И случилось нечто ужасное, прервавшее существование Меган на этой земле.

Стоуксы действительно были абсолютно идеальной семьей.

Никаких упоминаний о Расселе Ли Холмсе в коробке. Ни газетных вырезок, ни даже соболезнующих открыток после похорон. На одной странице Меган сияла перед камерой, а со следующей исчезла. Конец истории, оказывается, не наступил.

Мелани снова пролистала альбом. Джейми, Харпер и Патриция. Харпер и Патриция. Малыш Брайан. Подросший Брайан. Беременная Патриция. Новорожденная Меган. Меган и Брайан.

Что-то зашевелилось у Мелани в подсознании.

Беременная Патриция. Новорожденная Меган. Меган и Брайан.

Что-то не так. Что-то не давало покоя, будто слово крутится на кончике языка, но никак не приходит в голову.

Беременная Патриция. Новорожденная Меган. Меган и Брайан…

О Боже! А где же Харпер? Почему нет ни единой фотографии отца с дочуркой?

Внезапно наверху раздались какие-то звуки. Открылась и захлопнулась дверь. Шаги над головой. Кто-то пришел.

Мелани поспешно захлопнула альбом. Коробки с вещами Меган были священными, а учитывая нынешнюю ситуацию, ей не хотелось быть пойманной за копанием в неприкосновенном.

Снова шаги. Через холл в гостиную, затем по коридору в кабинет… Харпер. Вернулся из больницы за какими-то документами.

Мелани тихонько поднялась по старой деревянной лестнице, скрипнула дверью и, увидев, что горизонт чист, прокралась в фойе. Через несколько секунд уже стояла перед зеркалом в коридоре, стряхивая пыль с джинсовых шорт и синего с желтым топа.

Услышала шум в кабинете Харпера – судя по грохоту, отец пребывал в скверном настроении.

В последний раз взглянула на отражение и решила – какая, к черту, разница?

Отец никогда не сдавал позиций, если его загоняли в угол, но иногда, пусть своими путями, все же самостоятельно приходил к выводу, что был неправ. «Начну с собственных извинений, а там будет видно. Попытка не пытка».

Мелани вошла в кабинет отца, ожидая застать Харпера в зеленой хирургической форме, склонившегося над письменным столом.

Однако обнаружила Уильяма Шеффилда в окружении летающих бумаг и с пистолетом в руке.

* * *

У Уильяма выдался плохой день, плохая неделя, плохая жизнь. «Но я выберусь из этой путаницы. Любой ценой». Просто надо найти доказательства. Наверняка где-то здесь Харпер прячет свою бухгалтерию.

– Уильям? – раздался с порога женский голос. – Что ты здесь делаешь?

Тот медленно спокойно повернулся. Увидел стоящую в дверном проеме Мелани с засунутыми в задние карманы руками. Она опасливо поглядывала на ствол.

– Уильям? – снова осторожно позвала она.

– Тебя не должно быть дома, Мел.

Он-то думал, что особняк пуст. Он-то думал, что просто возьмет что надо и уйдет. Но теперь она его увидела, милая Мелани всегда все рассказывала папочке, выложит и сейчас.

– Что ты здесь делаешь, Уильям?

– Любуюсь вашим домом, – осклабился тот и махнул на обшитую дорогими панелями комнату. – Идеальное жилище. Всегда гадал, каково это – день за днем возвращаться в шикарный особняк. Наверное, мать оказала бы мне большую услугу, накачав наркотиками и подбросив в больницу?

– Уходи, – спокойно велела Мелани. – Харпера нет дома, так что тебе нечего делать в его кабинете.

– Да что ты вообще понимаешь?

Шеффилд шагнул ближе, поймав врасплох и заставив Мелани снова скользнуть взглядом по пистолету.

– Плевать мне на тебя. Ты всего лишь приемная дочь и понятия не имеешь, что за дерьмо тут творится!

– Уильям…

Мелани попыталась отступить. Она никогда его не боялась, но теперь он вооружен, и с удовольствием заметил, как девушка от страха распахнула глаза. Поздно. Уильям прижал ее к стене.

– Отойди от меня.

– Почему, Мел? Я уже видел тебя всю. Абсолютно всю.

– Черт возьми, Уильям…

Тот схватил ее за волосы и дернул. Она вскрикнула и сморгнула слезы. Мелани всегда любила строить из себя жесткую, хладнокровную леди. Уильям решил, что настало время кое-что изменить. Настало время повеселиться за счет Харпера.

– Так что, Мел?

– Я не… нет.

– Конечно, нет. Считаешь себя умной, но ничего не знаешь о своей дерьмовой семейке. Совсем ничего. Давай, сверкни глазенками и скажи, что ты лучше меня. Да ничуть ты не лучше, Мел, а просто наивная дура. В конце концов, я-то раскусил твоего отца меньше чем за пять минут, а ты после всех этих гребаных лет по-прежнему плутаешь в трех соснах… И кто из нас умный?

Снова сильно дернул ее за волосы. На этот раз Мелани не смогла сдержаться и зашипела от боли. Ему это понравилось.

– Твой распрекрасный папаша вообразил, что может меня кинуть, – выплюнул Уильям. – Решил, что может отпугнуть меня от своих маленьких незаконных операций, а у меня не хватит ума что-то предпринять. Ах, да, ты же как обычно не в курсе, правда, Мел?

Шеффилд небрежно обвел пистолетом комнату.

– Видишь все это, милая? Колосс на глиняных ногах. Твой папенька, возможно, и лучший кардиохирург в Бостоне, но совершенно не умеет обращаться с деньгами. Упорно роет себе яму, причем все глубже и глубже. Полагаешь, увязнув в долгах, он постарался урезать расходы и не так щедро тратиться на семью? О, нет, только не великий Харпер Стоукс. Он просто придумал план – вскрывать здоровых стариков и вставлять им ненужные кардиостимуляторы. «Никто не пострадает, – вечно твердил он. – Страховые компании не разорятся». Как тебе новости, Мелани? Каков твой драгоценный папочка?

У Мелани тряслись губы, но она посмотрела Шеффилду прямо в глаза и заявила этим своим ненавистным ледяным тоном:

– Врешь ты все.

За смелость он наградил ее тяжелой оплеухой. Девушка не вздрогнула, что его разочаровало, зато нижняя губа треснула. Выступила кровь. Рот начал опухать.

– Ну, передай папуле прощальный привет от меня, дорогая, потому что домой я не вернусь, дабы не нарваться на неприятный сюрприз. Ты получишь по заслугам?! Хрен вам! В больнице я засек агента ФБР. К гадалке не ходи – он сел нам на хвост. И я чертовски уверен, что не собираюсь платить за грехи.

– О, Боже. Ты получил записку.

– Записку? – злобно ощерился Шеффилд. – Не получал я никаких записок. Сообщение кровью намалевали на зеркале в моей ванной. Кто бы мог подумать, что твой папаша на такое способен?

– Но как ты связан с Расселом Ли Холмсом? Ты знал Меган?

– Что?

Уильям понятия не имел, о чем эта дура лопочет, и ему было плевать. Он сильнее вдавил Мелани в стену, навалившись всем телом, и впился в нее пылающим отчаянием взглядом.

– Хочешь знать правду, Мел? Получишь прямо сейчас, идиотка слепая. Твой отец скорее решится резать здоровых людей, чем признает себя банкротом. Твоя мать – натуральная психопатка, не способная удовлетворить собственного мужа. Твой брат – гребаный педик, у которого встает исключительно на мужиков. И до кучи: твой крестный – всего лишь преуспевший бандит. Ну, и как тебе милый семейный портрет? Два преступника, алкоголичка и педераст. А что насчет тебя, Мелани? Ты просто тупое ничтожество. Кучка самых бездарных притворщиков в мире больше двадцати лет вешали тебе лапшу на уши. И кто ты после этого?

Уильям осклабился. Мелани воинственно вздернула подбородок. Но в глазах читались предательские сомнения и робкая мольба, словно она просила его взять свои слова обратно. Черта с два.

Он отклонился назад и небрежно ударил несостоявшуюся невесту по лицу.

– Как ты смеешь так презрительно смотреть на меня, безмозглая сука!

– Как ты смеешь обходиться со мной, словно с дерьмом! – закричала она и попыталась заехать ему коленом в пах.

Шеффилд легко увернулся, схватил ее за запястья и крепко стиснул.

– Мне нужна комбинация сейфа, Мелани. Нужны все документы Харпера.

– Мне неизвестен код…

Он отпустил ее руку и ударил пистолетом в лицо. Голова стукнулась о стену, Мелани сползла на пол, глаза невольно моргнули.

– Ларри Диггер.

– Что ты там лопочешь? Мне нужен код от сейфа!

– Мой отец… мой отец стрелял в Ларри Диггера?

– Понятия не имею, о чем ты, – покачал головой Уильям. – Харпер вор, а не убийца. Ну, назови комбинацию или…

– Что случилось с Меган? – прошептала она. – Что они сделали с Меган?

– Забудь про гребаную Меган. Или код, или я тебя грохну.

Шеффилд намотал ее длинные волосы на левую руку и рывком поднял на ноги.

А потом все пошло не так.

Милая Мелани Стоукс заехала ему плечом в живот. Вышибла воздух из легких. Изо всех сил ударила в грудь и пнула ногой в пах.

– Получи, сволочь!

Уильям с проклятьями отпрыгнул назад и как-то сумел втиснуть пистолет между ними.

– Сдохни, тварь! – услышал он собственный вопль. – Убью, сука! Вышибу твои гребаные мозги…

– Прекрати, – выдохнула Мелани, отчаянно стараясь выкрутить оружие.

Вдруг раздался выстрел. Оба застыли посреди разгромленного кабинета. Шеффилд изумленно выпучил глаза. Мелани смотрела на него с равным ужасом, пока он медленно оседал на пол.

Теперь она смогла увидеть дыру в его животе. Кровь хлынула ручьем. На ее руки, на бумаги, на пол. «Как у Ларри Диггера».

– Mi Dios! – выдохнул кто-то в тишине.

Мелани неожиданно заметила застывшую в дверях Марию с пакетами продуктов в руках.

– Я не хотела… – пробормотала она.

Мария повернулась и убежала. Мелани с опозданием осознала, что все еще держит пистолет, руки забрызганы кровью.

Все, чего она всегда хотела – это семью. Людей, которые будут ее любить. Которые всегда будут рядом. Крышу над головой, которая в конце концов станет домом.

Ложь и кровь. Ложь и кровь.

Тело двигалось само по себе.

Она схватила сумочку. Выскочила из дома. И без остановки помчалась прочь.