Другие

Знакомство с новым

Пробуждение было почти прекрасным, если бы левое плечо не затекло и не начало нудно, противно болеть. Сон придал сил и смыл воспоминания о прошлых двух днях до состояния мутных. Она села на матрасе, обнаружила, что уснула прямо в походном плаще и сняла его. Посидела какое-то время, соображалось медленно, неохотно. Она оглядела помещение: ящик, стол с книгой с краю, котомка возле матраса. Что-то вызывало неприятное чувство тревоги, но она не смогла сказать, что именно. Так и не разобрав этого странного сосущего ощущения, она сложила плащ, убрала его в ящик, потянулась к котомке, достала оставшиеся яблоки и выложила их на стол. Все остальные продукты они съели на обратном пути к Подземному Городу. В сумке оставались почти пустая бутылочка спирта, баночка с остатками мази и чистая рубашка. Она не стала переодевать её в Орвуде, потому что опасалась, что рана Джима откроется, и понадобятся чистые лоскутки ткани. Осторожно сложив склянки в ящик вместе с котомкой, Кива сняла грязную рубашку и надела чистую. Она подошла к столу. Раз у неё выдалось свободное время, много свободного времени, то почему бы и не прочесть эту книгу. Весь следующий час она старательно читала, получая больше удовольствия от самого процесса, чем от того, что было написано на пергаментных страницах. Первые минут пятнадцать чтение её раздражало, затем она привыкла. Вещица представляла собой дневник с вложенными листами газет. Обыкновенный дневник в чёрном переплёте, но для неё это была самая настоящая книга. Девушка очень осторожно перелистывала страницы, боясь, что вложенные вырезки выпадут, и рукопись потеряет свой порядок. Очевидно, дневник принадлежал мужчине. Он описывал свои мысли, некоторые события, похоже, что жил в Шингашине. Из-за того, что Кива читала где-то третий раз в жизни, за исключением уроков трактирщика, пару раз чертыхаясь, она вынуждена была перечитывать строки заново. Слова она читала, а вот их смысл не всегда оседал в голове. И она вчитывалась с большим усердием. Из записей Кива поняла, что у мужчины не было семьи, и что он работал над каким-то устройством. На страницах имелись даже зарисовки.

Час чтения шёл медленно, и под конец Киву утомило это занятие. Она закрыла дневник и положила на стол. Несмотря на лёгкую головную боль, девушка чувствовала себя воодушевлённо. Её в самом деле заинтересовала эта история, не терпелось узнать что дальше, но тело затекло и требовало активности. Девушка вышла из своего дома во двор, потянулась, подвигала левой рукой, проверяя какие движения отдаются большой болью. Бок она туго перебинтовала и теперь была готова приступать к разминке, которая перерастёт в некую тренировку. Небольшая пробежка по ничтожно малому кругу, пара прыжков, пара рывков из положения приседа. К кувыркам и перекатам она пока не решалась подходить. После разогрева решила потянуть связки, упирая поочередно ноги о стенку своего сарая, она тянулась к земле. С правой ногой возникли проблемы, бок протестовал против такого, но телу необходима такая нагрузка, поэтому она очень осторожно тянулась вниз. Внезапно в голове пронеслись воспоминания той ночи, и она вспомнила о некоторых движениях убийцы. «А почему бы и нет?», — сказала она себе и начала их повторять. Сначала отдельные фрагменты, затем склеивая их между собой. Пока получалось так себе, но девушка была уверена, что когда травмы пройдут, то она вполне сможет повторить эти движения и довести их до автоматизма. Эта мысль вполне её удовлетворила. Она зашла в дом и только там обнаружила, что перевязка на плече пропиталась кровью. «Надо же, я была так увлечена, что не заметила этого». Кива сняла окровавленную ткань и бросила её в угол, поискала в ящике новую и перевязала рану.

«Хорошо ничего не делать, почти так же, как и быть при деле», — думала она, размышляя, чем же ей ещё заняться. Выходить на улицы совсем не хотелось. За неимением лучшего она снова принялась за чтение, усердно читая ту историю. Она прочла, что человек скрывался, видимо от полиции, именно за свои изобретения, назначение которых оставалось для Кивы загадкой. Было записано, что если человеку удалось бы добраться до Карла Пикера, она понятия не имела кто это, то изобретение сможет принести пользу всем в борьбе с титанами. На одной из газетных вырезок было написано про убийство какого-то человека, и рядом, совсем другим, новым почерком, было написано: «Дело рук полиции, не видел его неделю». Позже она обратила внимание на то, что дневник принадлежал одному человеку, она его назвала изобретателем, так как не смогла найти его имя на страницах, если верить дате, почти сорок лет назад. Второй же жил позднее, об этом свидетельствовали даты на газетных листах. История её увлекла и заворожила. Потрясала сама мысль, что она может узнать о событиях такой давности почти из уст первоисточника. Зачитавшись, она потеряла счёт времени и вскоре могла думать только о том, что читает. Закрыв книгу где-то посередине, девушка откинулась на стенку, задумчиво смотря в окно на потолке. Ей вдруг захотелось пройтись по улицам, поразмышлять в полной мере. Сидя обрабатывать эту информацию было даже неприятно. Кива встала, положила дневник на стол, взяла яблоко и вышла из дома.

На улицах было немноголюдно, счёт времени был потерян, и девушка не спеша шла, погружённая в свои мысли. Разум был ослеплён тем, что она успела прочесть. Мир на поверхности, стены, титаны, борьба людей не только с ними, но и с некоторыми людьми внутри самих стен. «Надо же, даже в то время в полиции были такие негодяи», — думала она, жуя яблоко, которое было сладким и очень вкусным. Мысли фейерверками распускались в голове. Прогулка успокаивала своей монотонностью и позволяла привести мысли в порядок. Внезапно какое-то озарение молнией пронзило сознание. «Что ты делаешь возле таверны?». В самом деле, что? Она резко остановилась, неприятное ощущение усилилось. Она не заметила, как вышла с тихих улиц на более оживлённые. Она была ошарашена, с ней такое впервые случилось. Кива развернулась и пошла назад, чувство тревоги не уходило. «Чем я думала, когда выходила?!», — она ругала себя за такую беспечность. Она была более чем растеряна и очень торопилась в безопасное место, чтобы заметить отсутствие щепки между досок забора, что та валялась себе на земле. Она прошла сквозь забор, подсознательное чувство тревоги уже не просто давило, оно вгрызалось в сердце. Девушка не могла пока понять почему, но что-то определённо было не так. Она в напряжении огляделась — ничего нового, почти ничего. Дверь дома была слегка приоткрыта. Кива не могла вспомнить, закрывала ли она дверь плотно или же нет. Сердце билось часто. «Это просто страх перед приоткрытой дверью. Сама себя накручиваешь», — девушка пыталась успокоиться, побороть тревогу. Хлипкая дверца, установленная в кривых стенах могла приоткрыться сама. Она медленно подошла к ней и толкнула. И прежде чем увидеть человека в её доме, который спокойно сидел на столе, инстинкт уже подсказал, кто прямо сейчас находится здесь.

— Что-то долго ты гуляла, я уже начал скучать, — Кенни самодовольно улыбался этой широкой улыбкой хищника.

Шляпа лежала поверх пальто, которое было аккуратно сложено на столе. Кива стояла на пороге своего дома, который теперь стал для неё ловушкой. Видимо шок и изумление, которое начало перерастать в страх, насмешили мужчину ещё больше. Он басисто расхохотался, вставая на ноги и закатывая рукава рубашки. Глаза светились неизвестным ей азартом.

— Я так тебя шокирую? Разве я не говорил тебе, что ещё увижу тебя.

Его приближение подействовало, как звук выстрела на оленя. Кива отпрыгнула от двери, увеличивая расстояние от надвигающейся угрозы. Кенни, как ей показалось, это совершенно не встревожило, он уже не спеша вышел из дома и медленно направлялся к ней. Девушка отступала к забору, забавно, но внезапно знакомый двор показался ей совершенно неизвестным и другим. Она не хотела поворачиваться спиной. Равносильно тому, что повернуться спиной к зверю, который вот-вот прыгнет на тебя. Приходилось пятиться, глаз она не сводила с Кенни. Тот был даже расслабленным, словно никак не волновался, словно знал, как именно всё закончится.

«Я не могу повернуться к нему спиной, не успею пролезть сквозь щель в заборе. Сейчас это самоубийство. Нужно как-то отвлечь его хоть на пару секунд, тогда может смогу добежать до стены дома и от неё перелезть забор», — инстинкт уже включился и работал, подгоняемый паникой. Она, пригнувшись, начала двигаться вправо, к стене здания, на ходу ища рукой на земле камень и распутывая свободный конец пращи с левой руки. Она вполне могла метнуть ею камень в Кенни, если ей повезёт и хватит времени. Мужчина заметил изменение в траектории движения и в её лице: шок уступил сосредоточенности. Он подошёл ещё ближе, достаточно близко, чтобы самому совершить рывок. Он знал, что если это сделает, девушка отпрыгнет вправо, об этом говорило то что, она перестала пятиться и целенаправленно двигалась в этом направлении. И он был готов к тому, что с ней придётся повозиться, он ясно помнил её в ту ночь. Мужчина по-прежнему улыбался, но глаза стали более серьёзными и собранными, ему не хотелось расслабляться и упускать такой кусок. Что может быть лучше пойманной жертвы?

— Ну и что по-твоему ты удумала, малявка, мы оба знаем, что тебе не уйти отсюда.

Кива уже нашла то, что так судорожно искала. Небольшой камень. Отточенным движением она вложила камень в пращу, выпрямилась. Очередной шаг мужчины вперёд послужил сигналом, и она, особо не раскручивая пращу, метнула камень целясь в лицо Кенни. Не дожидаясь достигнет ли камень цели, девушка рванулась к стене, прыгнула на неё, оттолкнулась, прыгая выше, цепляясь руками за верхний край забора. Всё или ничего. Она уже готовилась оттолкнуться ногами от забора и перемахнуть через преграду, как боль пронзила её правое запястье. Нож со свистом вонзился рядом с рукой, задев её. От боли и неожиданности она отдёрнула руку, левая же предательски соскользнула, и Кива начала падать на спину. Что ж, у неё было некоторое время подумать и понять, что произошло. Очевидно, она не попала в Кенни, либо попала, но слегка, поэтому он смог метнуть нож. Удар о землю, сбитое дыхание, вспышка боли в боку, из глаз посыпались искры, из руки ручейком текла кровь. Мужчина подскочил к ней, с левого уха капала кровь, и если раньше он был спокоен, то теперь был разъярён. Такая выходка взбесила его. Он ударил её сапогом по правому боку, не так сильно как мог, она сдавленно вскрикнула. Он наклонился и прошипел ей в лицо:

— Думаешь ты одна такая шустрая, сука?

От него пахло табачным дымом, и даже если бы она хотела, то не смогла бы ему что-то ответить. От удара воздух ушёл из лёгких, и она потеряла ориентацию. Он взял её за шиворот рубашки и потащил в дом.

Когда она пришла в себя, то они уже были на пороге, девушка начала брыкаться и вырываться. Кенни, не церемонясь и не обращая никакого внимания на эти трепыхания, швырнул её о стенку возле матраса. В этот раз, не давая ей ни малейшего шанса на то, чтобы прийти в себя, он подошёл, сжал её запястья в одной своей руке. На лице снова была усмешка и что-то ещё. Предвкушение? Это пугало. Он связал её руки ее же пращей. Взял её за волосы у затылка вздёрнул так, чтобы их глаза пересеклись:

— Теперь не сможешь размахивать этой штуковиной? — издевательски спросил он.

Она попыталась вырваться, принялась выворачивать руки в какой-то безумной надежде освободить их. Это вызвало у него очередной приступ хохота:

— Ты знаешь, что уже не выберешься, пока я не захочу, ты же смышлёная девочка. Хотя, знаешь, твои трепыхания даже заводят. Извивайся, если хочешь.

И он откинул её от себя на матрас. Последние его слова словно окатили Киву ледяной водой. Да, она знала, что такое секс, но ей повезло избежать этой стороны жизни в трущобах. Знакомиться с ней не хотелось. Страх отдавался тяжестью внизу живота, мурашками бегал по спине. «Нет, нет, нет», — мысли в панике бегали в её голове. Руки мужчины уже неспешно расстегивали на ней рубашку. В отчаянии она забилась на матрасе, когда его руки скользнули к её телу. Они были горячими, они жгли, безумно хотелось, чтобы это всё прекратилось. Верёвка пращи впивалась в запястья, раздирая рану, но она не ощущала эту боль. Страх за неизвестность, которая в скором времени предстоит стать познанной в полной мере, переполнял ее. Вырвалось отчаянное и беспомощное:

— Прекрати! Не надо!

Кенни сделал вид, что удивился, но затем ощерился:

— Даже не подумаю, я беру то, что хочу.

Она свела ноги и попыталась оттолкнуть мужчину, который уже нависал над ней. Тот молча, даже со спокойствием наблюдал за всеми этими жалкими попытками, потом ударил её наотмашь по щеке. Голова мотнулась в сторону.

— Я не люблю бить женщин, особенно по такому милому личику, но ты сама делаешь себе хуже, не мешай мне.

«Он прав, лучше мне не дёргаться, я уже ничего не смогу сделать». Голова так и осталась в том положении, тело покрывала мелкая дрожь. Он удовлетворённо хмыкнул и лёг на неё, прижимаясь своим телом. Низом живота она ощущала его возбуждение. Этого с лихвой хватило, чтобы вновь попытаться свести ноги, но мужчина не дал ей этого сделать, он уже расположился между её ног. Кенни разматывал ткань, которой с утра она затянула больную область ребер и грудь. Теперь туловище было обнажённым перед его хищным взглядом. Он прошёлся по животу, рёбрам руками, остановился на её груди. Всё так как он и представлял, это его забавляло. Небольшой рельеф пресса, небольшие, но упругие груди. Без сомнений ему всё это нравилось, подчинять себе, ломать любое сопротивление. Особенно, когда оно имело место быть.

Он перевёл взгляд на её лицо и шею. Волосы разметались из привычного хвоста и теперь покрывали лицо. Его в равной мере заводило и то, как она пыталась сопротивляться ему, и то, что она перестала активно брыкаться. Это было лишним признанием неизбежности. Он языком прошёлся по напряженной шее, затем впился зубами в белую кожу, оставляя свои следы на ней. Он терзал шею, пока не решил, что довольно своих меток. Кенни начал снимать с девушки штаны, отметил то, что девушка лишь дёрнулась, но ничего не предприняла.

— Умница, — с издёвкой в голове сказал он.

Но когда начал расстёгивать свои брюки, дрожь слабого тела под ним усилилась, она снова попыталась свести ноги. Ему это не понравилось, он уже некоторое время терпел, растягивая себе удовольствие. Грубо взял её за подбородок, утопив большой палец в её щеке, и развернул к себе лицом.

— Я думал, мы это только что прошли. Если хочешь, чтобы тебя грубо выебали, то изволь, мне так даже больше понравится.

Он развернул её на живот, держа за затылок, уткнув её лицом в матрас. Она попыталась подняться, и он ударил её локтём между лопаток. Ему начинало надоедать возиться, считал, что и так вёл себя слишком мягко с этой девчонкой. Он сплюнул себе в руку и растёр слюну по члену. Отпустил волосы, перевёл руки на бёдра и больно сжал их, оставляя синяки. Наклонился к её лицу и зло прошептал:

— Сама захотела так.

И вошёл в неё одним резким движением. Боль. Незнакомая и унизительная. Девушка не удержала короткий крик, ей совсем не хотела радовать насильника ни криками, ни стонами. Она попыталась дёрнуться прочь от этого движения внутри неё, но мужчина крепко сжимал её за бедра, не позволяя отодвинуться. По ногам стекала кровь.

Для Кенни факт того, что девушка под ним была девственницей, стал небольшой, но приятной неожиданностью. На мгновение он нахмурился, но затем осклабился:

— Надо же, в твоём возрасте трущобные крысы трахаются в первой же подворотне.

Он начал двигаться, особенно не щадя её, не дал ей времени привыкнуть к новым ощущениям. Он грубо вколачивается в тело под ним, выбирая тот темп, который был угоден ему. Кенни хотел получить максимум удовольствия для себя. Стенки влагалища туго обхватывали и сжимали его член, доставляя ни с чем несравнимое удовольствие. Сначала он двигался быстро, утоляя первую волну голода, затем сменил темп на более медленный, на более глубокий. От таких проникновений боль вспыхивала внутри, она была неприятной и, казалось, ломала изнутри. Кива закусила губу, чтобы не закричать. Она не могла сказать, сколько времени прошло. Старалась не обращать внимания на руки, которые мяли её тело, на член, который разрывал её внутри. Слёзы притаились в уголках глаз. Но она не заплакала, она не могла себе этого позволить сейчас. Внезапно чужие руки переместились на шею, запрокидывая и сжимая. Кенни вновь наклонился к её лицу, рассматривая какое-то время, впитывая в себя этот момент, эти ощущения, эмоции на её лице, затем грубо впился в губы. Это сложно было назвать поцелуем. Он жадно терзал её губы зубами, пока не потекла кровь. Он ловит её вскрик, с улыбкой отстраняется, облизывая губы. Кровь стекала от губ к подбородку тонкой струйкой. Ей не хочется пересекаться с ним взглядом, поэтому она утыкается лицом вниз. Но Кенни не даёт ей и этого, грубо схватил за волосы, не позволяя ей уткнуться в матрас, и продолжал двигаться, вынуждая девушку прогнуть спину. Спустя какое-то время она почувствовала лёгкую дрожь его тела, он замер вжимаясь в её бёдра. Смутно девушка поняла, что мужчина кончил, почувствовала, как что-то разлилось внутри. Некоторое время мужчина побыл в ней, ловя последние минуты удовольствия. Неохотно вышел из неё и разжал свою хватку. Она не двигалась, сдавленно дыша, почувствовав свободу от чужого тела. Кенни уже застегнул ширинку брюк, подошёл к столу, где оставил пальто и шляпу, достал из кармана пачку сигарет, закурил.

Ему было хорошо, он всегда брал, что хотел, и считал это более чем естественным. Он мог брать то, что хочет, и сегодня ему хотелось ощущать эту девушку под собой. Он это понял, когда вчера вечером увидел её, идущую по одной из улиц Подземного Города, решил проследить за ней. Он без особого труда и опасений зашёл вчера к ней в дом. Девушка так крепко спала, что не проснулась. Даже осмотрелся и открыл книгу, был удивлен её наличием. Для него это был хороший знак. И когда он смотрел на Киву, спящую на матрасе у его ног, вспоминая их первую встречу, то, как она себя вела в бою, понял что хочет её. Что хочет с ней поиграть, может пройтись по мосту чужого самообладания, посмотреть как она среагирует на доказательство чужой силы. Возможно, всё прошло не так, как он изначально хотел, но оно того бесспорно стоило. Кива в это время нашла в себе силы выпутать натёртые руки, помогая себе распутывать верёвку зубами, кое-как натянула штаны. Повернулась к нему, она смотрела на мужчину исподлобья, не сводя взгляда. Тот некоторое время только курил, о чём-то думая, затем обратил внимание на девушку, которую изнасиловал.

— За что мне такой взгляд, малявка? Я предупреждал тебя не мешать мне, сама напросилась на грубость.

Помолчал, а затем, похабно ухмыльнувшись, добавил тише.

— Ты хороша, надеюсь, если увижу тебя еще раз, ты будешь более покладистой.

Сам он даже не сомневался, что навестит ту ещё раз, возможно, дело было не только в плотском удовлетворении, но это он оставил на потом. Кива же была в том состоянии, когда всё равно. Она не могла перед ним дать волю чувствам, не хотелось проигрывать ещё больше, не хотелось быть слабее, чем уже оказалась. Мужчина уходил, надел пальто и шляпу, выплюнул остаток сигареты, раздавил ногой и вышел.

Прошло долгих двадцать минут прежде, чем Кива смогла закричать и расплакаться в голос. Слёзы душили горло, глаза предательски щипало, обзор застилался слезами. Она давно не плакала так, и как ей самой казалось, что уже никогда не сможет так рыдать. Эта мысль показалась ей неуместной и безумно смешной. Она одновременно плакала и смеялась. У неё была истерика. Прошло ещё много времени, прежде чем она смогла успокоиться. Голова к тому времени болела и весила целую тонну, низ живота неприятно болел и щипал. Всё тело и душа болели. В этой небольшой агонии она и уснула, отпустила себя навстречу теням забвения, столь необходимого ей сейчас.

Комментарий к Знакомство с новым.

(*/▽＼*)