III

Между тем Липецкий вошел в большой кабинет и остановился вблизи письменного стола, заваленного бумагами, за которым сидел директор.

— Господин Липецкий? — раздался приятный баритон директора, когда он поднял свою светло-русую коротко остриженную голову и остановил на вошедшем пристальный взгляд.

— Липецкий. Ваше превосходительство требовали меня! — проговорил молодой человек.

И, в свою очередь, не без любопытства взглядывал на Драгоценного, о котором так много говорили и в министерстве, и в обществе, и в газетах, как о замечательно талантливом чиновнике и неутомимом работнике, которому предстоит блестящая будущность.

Но, разумеется, рядом с похвалами были и порицания, особенно со стороны завистников.

Говорили, что Драгоценный всегда держит хвост по ветру и потому так и преуспевает. Его называли выскочкой, наглецом и человеком, у которого ni foi, ni loi.

Все это невольно припомнил Липецкий, посматривая на этого блондина, бывшего не в виц-мундире, а в скромном пиджаке, и не имевшего в себе ничего юпитеровского. Полноватое, несколько утомленное лицо с рыжеватой бородой, небольшие умные глаза, какая-то мягкость и в то же время уверенность в их взгляде, — все это производило с первого раза благоприятное впечатление.

— Я просил вас, любезно подчеркнул его превосходительство, приветливо кивнув головой, — чтоб лично с вами познакомиться… Прошу присесть! — указал он на кресло около письменного стола.

И, когда Липецкий, решительно не понимавший, зачем директор департамента желает знакомиться с таким незначительным чиновником, сделал несколько шагов к столу, его превосходительство привстал с кресла и протянул свою белую широкую руку с крупными ногтями.

— Садитесь, Григорий Николаич… Прикажете папироску?

— Благодарю, я не курю! — ответил молодой человек, окончательно изумленный, что его назвали по имени и отчеству.

— Счастливец, что не курите… А я вот не выпускаю изо рта папироски! — говорил Драгоценный, закуривая папироску. — Очень рад с вами поближе познакомиться… Надеюсь, мы останемся довольны друг другом… Мне говорил о вас начальник отделения, как о способном, трудолюбивом чиновнике… А я очень дорожу хорошими работниками… Их ведь так мало у нас…

Его превосходительство пыхнул дымком и продолжал:

— Кроме того, мне хотелось поблагодарить вас за удовольствие, доставляемое мне чтением ваших статей. Ведь это вы пишете в Правде. Вчерашняя передовая статья ваша?

— Моя! — промолвил Липецкий.

— Превосходная статья! Сжатая, ясная, без лишних фраз… Говорю вам это без всяких комплиментов… Я прочел ее и, признаюсь, заинтересовался автором… Вчера я случайно узнал, что вы сотрудничаете в Правде.

«Вот оно что!» — подумал Липецкий и насторожился.

— Я обрадовался, что у нас в департаменте такой талантливый публицист и решил эксплуатировать ваше золотое перышко и дать вам случай выдвинуться, предложив вам работу, которую, я уверен, вы сделаете отлично.

И его превосходительство кратко и точно объяснил, какая это работа.

Дело в том, что, по приказанию начальства, составлен проект весьма благодетельной реформы. Проект поступит в скором времени на обсуждение, но вместе с тем желательно было-бы познакомить с ним и публику.

— Вы послужите хорошему делу, если напечатаете небольшую статью в Правде и внушите читателям здравые понятия о важности и полезности нашего проекта, имеющего серьезное государственное значение… Познакомьтесь с проектом и объяснительной запиской, и когда статья будет готова, потрудитесь зайти ко мне на квартиру, и мы прочтем вместе… До одиннадцати я всегда дома.

С этими словами Драгоценный, не спрашивая Липецкого о согласии и вполне уверенный, что молодой человек должен быть несказанно обрадован поручением, которое даст случай «выдвинуться», взял со стола объемистую печатную тетрадь и, подавая ее Липецкому, заметил:

— Как видите, труд почтенный. Уверен, вы оцените его по достоинству.

И, не ожидая ответа, спросил:

— Давно вы у нас служите?

— Два года, ваше превосходительство.

— Помощником столоначальника?

— Да.

— Окончили на юридическом?

— Нет, на естественном.

— Я постараюсь вас лучше устроить и дать возможность развернуть свои способности. Нам нужны образованные и трудолюбивые чиновники. До свидания! Жду вас на-днях у себя. Очень рад, что познакомился с вами, — еще раз с приветливою улыбкой повторил директор, протягивая Липецкому руку.

Был-ли молодой человек поражен неожиданностью или сконфужен, но дело только в том, что он не догадался поблагодарить его превосходительство за все любезности и вообще в этот памятный день не оказался на высоте своего нового положения, неожиданно открывавшего перед ним блестящие перспективы.

Он молча откланялся и вышел из директорского кабинета далеко не сияющий, каким, казалось, должен быть добрый чиновник, получивший столь лестное поручение да еще от такой «звезды», какою был Драгоценный, портрет которого еще недавно украшал иллюстрированные журналы.

Наш молодой человек не только не сиял, а напротив, имел такой смущенный, словно-бы виноватый, вид, что курьер вывел заключение о головомойке, полученной «замухрышкой» чиновником от генерала.

Липецкий торопливо шел по улицам, направляясь домой, раздумывая о неожиданном свидании с директором и об его предложении.

Оно казалось ему странным и стеснительным. Напрасно он не уклонился от него?

А, быть может, и в самом деле проект заслуживает одобрения и тогда…

Это соображение несколько успокоило Липецкого и вызвало, в нем мысль о том, что давно уже пора завести новую шубу матери и сделать сестренке новое пальто… Совсем обносились они.

Все это представлялось теперь осуществимым…

Однако, за обедом он ни слова не сказал ни о беседе с Драгоценным, ни о данном ему поручении, хотя обыкновенно и рассказывал матери о служебных делах.

Он, видимо, был возбужден и тотчас-же после обеда ушел в свою комнату и принялся штудировать проект благодетельной реформы.

Когда он, наконец, его окончил, то долго ходил по своей маленькой комнатке взволнованный и негодующий.

Загрузка...