Дурман

Глава 27

Когда мы вышли из такси, он попытался взять меня за руку, но я машинально схватилась за ремешок от сумочки. Он был для меня как спасательный трос, за который я держалась, как только начинала понимать, что падаю.

— Что за кино? — продолжая стискивать кожаную лямку, я посмотрела вперёд. Людей было не так много, но всё же больше, чем я рассчитывала.

— Если честно, то понятия не имею. Старое какое-то. — Макс осторожно коснулся моего локтя, задавая направление.

— Наше?

— М?

— Кино наше? Или зарубежное? — откровенно говоря, это последнее, что меня волновало. Но неловкое молчание слегка напрягало, и я старалась хоть чем-то забить эти паузы.

— Вроде наше. А ты какое хотела?

— Никакое… просто интересно, — пожав плечами, я перевела на Князева недоверчивый взгляд, — я вообще не рассчитывала сегодня ни на какое кино. Я думала, что мы просто поговорим. И всё.

— Одно другому не мешает, — повторил за мной, дёргая плечами, а затем покосился на мои открытые плечи, — ты замёрзла?

— Так, — опустила голову, замечая на своей коже мелкую россыпь мурашек, — немножко. Солнце село…

— Здесь должны быть пледы…

Мы потратили не больше пяти минут на то, чтобы расположиться на "задних рядах". Погрузившись в мягкие и объёмные груши яркого оранжевого цвета, Макс отлучился на пару минут и вернулся с пледом в руке.

— Вот, держи, — положил мне его на колени и опустился рядом.

— Спасибо.

Тут же обернув плечи одеялом, я покосилась на то, как он избавляется от маленького столика для закусок, что разделял наши груши. Сдвинув тот в сторону, он довольно приподнял уголок губ и придвинулся ближе ко мне.

— Наше кино, — пробасил, поворачивая ко мне голову.

— М? — Заторможено принимая информацию, я заглянула в светлые глаза.

— Я говорю: кино наше. Советский фильм.

— Какой? — я не была сильна в советском кинематографе, но всё же надеялась, что предстоящий кинопоказ не окажется для меня мучением.

— Какая-то весна на какой-то улице, — усмехнулся, — не запомнил. Но что-то знакомое. Где-то слышал раньше. Мама, наверное, смотрела.

Я усмехнулась в ответ, и на пару секунд застыла, рассматривая мелкие морщинки вокруг его глаз. Фонари вокруг нас горели достаточно ярко, чтобы можно было себе позволить всматриваться в детали. Чем я и воспользовалась.

— Что? — ухмылка не сходила с его лица.

— Ничего, — мотнув головой, отвернулась.

Странно. Непривычно. Дискомфортно. Я была не в своей тарелке. Хотела, чтобы прожекторы поскорее выключили. Хотелось отвлечься. И пусть Князев всё это время будет рядом, я смогу сконцентрироваться на чём-то ином. На фильме, например.

Усевшись поудобнее, мне оставалось только ждать. Заткнув сумочку под спину, я сложила руки в замок на коленях. Взгляд опустился и уставился на собственный не первой свежести маникюр…

— Ты загорела, — повторил Князев, наклоняясь ко мне из своей груши.

— Угу, — нервно кашлянула, и мой взгляд теперь замер на его улыбающихся губах.

Перед глазами тут же всполохнули минуты нашего с ним уединения в стенах больницы. Его губы. Там. Низ живота неожиданно заныл. Потяжелел. И я невольно сжала колени. И, кажется, он не упустил это из виду.

— Я скучал, — как бы невзначай, — ждал твоего возвращения.

А мне с трудом верилось. Проглотив накопленную слюну, я отвела взгляд, замечая неподалёку вагончик с закусками и напитками.

— Может, возьмём что-то горло смочить? — перевести тему оказалось не так сложно.

Макс мгновенно перехватил идею, заключая:

— Без этого никак… что будешь?

— Вода, — обернулась к нему, но Князев уже был на полпути, — без газа!

Он махнул рукой, показывая, что услышал меня. И, оставшись наедине с собой, я снова нервно заёрзала на своём месте. Будто мне что-то мешало. Должно быть, это была моя зацикленность.

Свет, наконец, погас. И, облегчённо вздохнув, я все же постаралась найти удобную позу. Скинув с ног босоножки, засунула пятки под попу и снова закрутилась в плед. Полностью. Снаружи была лишь одна голова.

Экран впереди запустил титры. Прохладный ветер всё больше трепал мои волосы, заставляя то и дело высовывать руку, чтобы избавиться от надоевших и назойливых кудрей.

— Твоя вода, — над ухом. Так неожиданно, что я, испугавшись, вздрогнула.

Оглянувшись, перехватила хитрый взгляд, и невольно насупилась. Так и поседеть можно…

— Тебе доставляет удовольствие пугать меня?!

— И не только, — подмигнул и сел на место. — Я попкорн взял. Солёный. Будешь?

Мне было обидно, что только лишь я одна чувствую себя некомфортно. Казалось, что Макс ощущал лёгкость и спокойствие. Мне же до этого было ой как далеко.

Макс

Эта её нервозность… она была почти осязаема. Чувствовалась в загустевшем воздухе. Словно он готов в любой момент заискриться и шарахнуть одного из нас током.

Я почти не сводил с неё глаз. Изредка смотрел на огромный экран, где крутили старое доброе советское кино, и временами опускал руку в ведёрко с попкорном.

Пару раз и правда искрилось… в те секунды, когда наши пальцы случайно соприкасались, чтобы ухватить горсть кукурузы. Осина тут же одергивала руку, словно я мог заразить её чем-то…

Мысль о кино пришла мне внезапно. Боулинг… кто вообще ходит на свидание в боулинг? Это же свидание? Но, судя по тому, что Осина остановила свой выбор на боулинге, она эту встречу восприняла иначе.

А это место мне понравилось. Я был здесь впервые. До этого только слышал отзывы, но сам так и не нагрянул. А сегодня пока ждал её — вспомнил. Открыл сайт, и забронировал места. Так кстати…

— Фильм скоро закончится, — шикнула в мою сторону, когда я вновь задержал взгляд на её профиле.

— Только половина, — облизнувшись, я посмотрел на её губы. Она постоянно водила по ним языком, слизывая крупицы соли от съеденного попкорна.

— Неважно, — Лида медленно повернула ко мне голову. Её зубки взяли в плен нижнюю губу. Она смотрела на меня несколько томных секунд перед тем как спросить: — тебе что, совсем не интересно?

— Смотря что ты имеешь в виду.

— Я про фильм. Зачем идти в кино, хоть и под открытым небом, если тебе неинтересно?

Да мне похер куда идти. Лишь бы с тобой. Неужели ты настолько слепа, Осина?

На мгновение я прикрыл глаза, осознавая, что она всё прекрасно понимает. Мне хотелось отмотать время назад и снова услышать её прерывистое дыхание. Хотелось снова ощутить под своими пальцами её кожу. Такую мягкую. Бархатистую. Местами покрытую мурашками…

— Ты думала обо мне? — спрашиваю, и незаметно убираю полупустое ведёрко, что разделяло нас.

— Что? — пряча нервную ухмылку на губах за своей рукой. Будто стирая соль с них. А на самом деле — правду.

— Вспоминала? Тот вечер в больнице? — ближе к ней. Почти перекатываюсь, в стремлении оказаться ближе.

— Это то, о чем ты хотел поговорить?

Я заставил себя оторвать взгляд от её рта и посмотреть ей в глаза. Такие чёрные. Я буквально вжирался в них. И понимал, что больше не ищу других глаз. Только эти.

— Почему я уверен, что ты пытаешься водить меня за нос, Лида?

Моя рука ползёт к пледу, за которыми она пряталась. Едва совладав с собственными желаниями, я вовремя останавливаю себя, просто зацепившись пальцами за край.

— Я о тебе думаю то же самое, — прерывисто. Смотрит на мою руку и снова кусает губу.

— Я никогда не был так искренен, Осина.

И это чистая правда. Всё, чего мне сейчас хотелось, так это чтобы она мне проверила. Улыбнулась, наконец. Расслабилась. А пока что она только скрещивала руки на груди, защищаясь и отгораживаясь от меня.

— Что мне нужно сделать, чтобы ты мне поверила, м? Ты только скажи, Осина… — моя рука снова закопошилась, осторожно забираясь под плед, — Одно твоё слово…