Дурная кровь

10

Движение микроавтобуса напоминало парение летучей мыши по темному ночному небу. Глаза хорошо видели в темноте, чувства были обострены.

Или летучие мыши не парят?

И вообще, видят ли они в темноте?

Последний бокал виски явно был лишним.

— Где мы, черт побери, находимся?

— Матте, блин, куда ты нас завез?

— Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! По-моему, это падающая башня! Ты нас что, в Испанию завез?

— В Италию, в Италию стремлюсь душой и телом я!.. — Заткнись!

— Это обычная башня. Она никуда не падает, просто у тебя началось распадение мозга.

— Распадение мозга в Скарпнеке!

— Нет, падение микроавтобуса в Фрихамнене! Ну и техника вождения!

— Куда тебя несет, Матте!

Он оглянулся через плечо.

Сзади была куча мала. Весь завтрашний день уйдет на то, чтобы навести после них порядок… Бутылки вперемешку с клюшками для флорбола и посреди всего этого — темные фигуры пассажиров, напоминающие клубок змей, которые сплелись в скучном гомосексуальном порыве.

— Ердет, — объявил он. — Ты здесь живешь, Стеффе. Если еще не забыл.

— Ты, гад, уже сто раз вокруг Ердет объехал! Мы тебя больше за руль не пустим.

— Что ты хочешь, он шесть раз провалил экзамен по вождению!

— Давай уже выбирайся на дорогу! Я понимаю, что ты из Нюнесхамна, но хоть раз-то ты в Стокгольме был?

— Или хотя бы слышал про такой город?

— Здесь король живет. Слыхал про такого?

— А король во дворце живет? Или в Дроттнингхольме^[37]? Вопрос на засыпку.

— Тебе не все равно? Ты ему письмо хочешь послать?

— “Дорогой король, пришли, пожалуйста, несколько волос с лобка принцессы Виктории тоскующему холостяку из рабочей семьи”.

— Поворачивай! Поворачивай направо, трепло!

— Балда!

Ему надоело, и он из чистого упрямства повернул налево. Сзади раздался дружный рев:

— Ты, что, больной?!

— Охренел!

— Идиот!

Микроавтобус полз по маленькой узкой дороге, которая разветвлялась еще на четыре дороги, он выбрал первую попавшуюся, рискуя в следующий момент упереться в забор, охраняемый звероподобным мачо с сигарой во рту.

Этого не произошло. Зато впереди в пятидесяти метрах от них замаячила старая темная “вольво-комби”. Из выхлопной трубы вился дымок. Машина закрывала проезд.

Он сбросил скорость. До машины оставалось метров тридцать, когда он заметил рядом с ней человека. Человек очень торопился. Его голова была закрыта чулком. Запихнув что-то в багажник, он прыгнул в машину и, взвизгнув сцеплением, рванулся с места. Когда дым улегся, стало видно предмет, лежащий на земле. Большой сверток очень подозрительной формы.

Три более или менее трезвых пассажира протиснулись к водителю.

— Что там, черт подери, случилось?

— Ограбление?

— Блин, вот влипли! Все из-за тебя, Матте!

Он медленно подъехал к завернутому в одеяло предмету. В свете фар струи дождя казались живыми. Они барабанили по одеялу.

Остановив автобус, он вышел под дождь. Пассажиры последовали за ним. Он наклонился и стал разворачивать одеяло.

Показалось лицо. Мертвенно-бледное и удивленное. Широко открытые глаза смотрели в небо, не пытаясь защититься от жестких холодных струй дождя.

Мужчины молча попятились, неотрывно глядя на белое, алебастровое лицо, выглядывающее из тяжелого одеяла.

— Черт! — прошептал кто-то.

— Надо валить отсюда! — пробормотал кто-то другой.

— Его нельзя тут оставлять, — сказал водитель.

Кто-то ухватил его за рукав куртки и зашипел прямо в лицо:

— Можно. Слышишь, Матте? Это не наше дело!

— Ты выпил, — трезвым голосом произнес кто-то другой. — Подумай о последствиях.

Они вернулись к микроавтобусу. Тихие и как будто пришибленные.

Водитель постоял немного, рассматривая труп с невольным восхищением. Он никогда раньше не видел мертвых.

Потом вернулся на водительское место. Казалось, автобус насквозь промок от дождя, влага проникла в чехлы сидений, теперь наверняка появится плесень. Но поворачивая ключ зажигания, он думал совсем не об этом.