Двери в черную радугу

Седьмой

Вдали, низко над горизонтом, горел в морском тумане огонь. Через ядовитую зелень облаков пробивались солнечные лучи. Ветер, пришедший с севера, жег кожу, не спасал ни пуховик с тройной прокладкой, ни шерстяной свитер. Седьмой глядел на море и матерился, словно мат должен был придать ему сил и уверенности, что путешествие закончится удачно.

Весь заляпанный грязью и продрогший мужчина вытаскивал из сумки вязаные варежки. Он с горечью думал о том, что от сегодняшнего дня зависит не только его судьба, но и судьбы сотни тысяч людей, а у него не было ни одного помощника, который хотя бы смог установить палатку.

Очередной порыв ветра ударил с такой силой, что у Седьмого подогнулись колени, и он рухнул на камни. Мужчина до крови расшиб руку и вдобавок ко всему обмочился. Через неделю наступит его тридцать второе день рождение, но тело уже поедал артрит. Лицо было испещрено глубокими морщинами, а из зубов оставались лишь два клыка.

Одно из чудовищ, окружающих Седьмого, грозно рыкнуло, но мужчина даже не посмотрел на монстра: времени еще было полно до того момента, когда они будут способны двигаться. Десять страшилищ не могли сделать ничего, кроме как бросать злые взгляды. Когда-то очень давно уродцы наводили на Седьмого оторопь, но с годами он смог рассчитать все действия монстров и сейчас воспринимал их, как молчаливых зрителей в его игре.

Море зашумело и с жадностью накинулось на прибрежные камни. Огонек в тумане, между тем, слабел.

Соленый воздух высушил губы, и Седьмой откупорил крышку фляги. Мужчина посмотрел на чудовищ. Сегодня все уродцы выглядели как на подбор: на гигантских телах бугрились мускулы; кожистые крылья покрывали струпья, и это говорило о том, что чудовища преодолели огромные расстояния дабы поймать его. Дурак бы и испугался Охотников, но только не Седьмой.

— Бойтесь меня, твари, — сказал мужчина и посмотрел в сторону огонька.

«Еще сорок минут, мне осталось всего ничего», — мысленно подбадривал себя он.

На северо-западе туман рассеивался и открывал пугающие красоты Новой Земли: бесчисленные гробы зубчатыми рядами усеивали равнину. Зубья были серы и похожи между собой. В гробах покоились отнюдь не мертвецы, это с виду они напоминали трупы, но на самом деле жизнь еще теплилась в их сердцах. Людей, которые не успевали спрятаться в норах, Седьмой жалел, но не мог им помочь. Новая Земля выворачивала их и обрекала на страдания. Кого заживо хоронила, кого дарила чудовищам, а кого заставляла умирать бесконечно. Вот именно поэтому Седьмой постоянно ошивался возле нор. Всплеск мог ударить в любое время, он не поддавался расчетам.

Огонек в морском тумане погас.

Черные тучи затянули небо, предвещая молнии и ливни.

Из воды показался первый плетеный человек. Морская пена покрывала морду монстра, поэтому Седьмому было сложно сказать, правильно ли он выбрал место. Оставалось уповать на Бога и на чудо.

В тишине, нарушаемой воем ветра, доносились всплески воды, словно где-то резвилась рыба. Плетеные человечки выбирались на берег. Их тела блестели на свету и переливались всеми цветами радуги, а челюсти клацали. Сюрреалистическая картина сумасшедшего художника.

Плетеные человечки шипели и отхаркивали воду вместе с мелкой рыбой и водорослями.

Седьмой слышал, что в некоторых деревнях, находившихся возле Норовых Мест, наловчились охотиться на этих морских чудовищ. Из плетеных человечков получались отличные удобрения.

Но мужчина добрался до моря не для того, чтобы смолоть кости уродцев. Его миссией было проверить собственные расчеты. И если его вычисления окажутся верными…

Седьмой оглянулся, еще раз вздохнул жгучий запах моря, пригляделся к далеким башням, спицами торчащими над равнинами и реденькими лесами, пролепетал молитву и направился к берегу. Сердце, высушенное горем, забилось сильнее. Седьмой мечтал умереть. Веревка, мыло, сук — и дело с концом. Или позволить растерзать себя Крылатым. Или дождаться Всплеска. Или перерезать вены. Или… Вариантов подохнуть уйма. Да только не спасет смерть.

Мужчина подбирался к плетеным человечкам. Каждый шаг в сторону моря словно отнимал у него силы. Казалось, что его путь длинною в четыре года подходил к концу, что клубок загадок распутывался и оставалось довериться господину случаю, что мир, который Седьмой познал наконец-то захлебнется в крови и даст началу новому, более светлому.

Ближайший к мужчине плетеный человек зашипел. Седьмой вытащил булаву и обрушил ее на голову твари. Подогнулись узловатые ноги. Только и успел выдохнуть плетеный человек, повалился на острые камни. Седьмой давно не испытывал того чувства, когда кажется, что все происходит не с ним, а с кем-то другим, а он только наблюдает, как время песчинками просачивается сквозь пальцы.

Плетеные человечки набросились на мужчину, словно по команде невидимого кукловода. Седьмой достал из кобуры револьвер и начал палить. Он стал отличным стрелком: все пули находили свою цель. Атональная музыка ада стояла на берегу моря, которое давно уже не принадлежало людям. А чтобы артрит не мешал давить на курок, Седьмой вспоминал тех, кому Новая Земля зашивала рты, выжигала глазницы, тех, кого он навсегда потерял.

Позже, когда с плетеными человечками было покончено, мужчина обходил трупы и хмуро заглядывал в морды. Ни одна тварь не подходила. По расчетам Седьмой должен был увидеть плетенных с тремя глазами. Он мечтал создать новую библию, основанную на понятных ему формулах и непоколебимых теоремах, но все оказалось тщетным. «Но ведь я смог рассчитать, когда плетенные человечки выйдут на сушу!» — мысленно подбадривал он себя. Седьмой даже захрипел от ярости, замахнулся булавой, только вот живого противника не было. Крылатые не в счет, те сейчас не страшнее стены.

Солнце клонилось к западу. Еще немного, и коснется холодных вод, утонет в море, и опустится на Новую Землю темная-темная ночь, когда жители последних деревень, что обитали возле Норового места, попрячутся в своих хлипких от Всплеска лачугах. Пожрет бывшие мегаполисы тьма, и начнутся веселые пляски чертей и чудовищ.

Седьмой вернулся к брошенному рюкзаку, плюхнулся на землю и обхватил руками голову. Ветер становился злее и кусачее, но мужчина старался не обращать внимания на него.

Сколько осталось времени? Год? Два? Но мало. Очень мало.

Надо было спешить к норам.

Дорога шла по выщербленному ветром и бедному на траву плоскогорью, с высоты которого открывались красоты на руины города. Седьмой частенько предавался воспоминаниям о прошлой жизни. Человек, который лишился крова, родных, а мечты передавили жернова горя и страданий, не мог не возвращаться к давно минувшим дням. К дням, когда не было ни чудовищ, ни Всплеска.

Под ногами хрустел песок, и шуршали камушки. Предстояло пройти еще лес и мертвую деревню. Солнце давно ушло за горизонт, ночь вступила в свои права.

Седьмой долго не решался устроить привал, но вынужден был отдохнуть: ноги становились ватными, заплетались, сердце обжигало болью, а в глазах троилось.

Где-то на западе раздался вой Крылатых.

Но Седьмой все равно ощущал себя человеком, на которого смотрят или сквозь прорезь прицела, или сквозь кровавую запруду монстра. Мужчина лизнул губу, почувствовал соль и полез в сумку за сухарями и водой. Не стоило думать о плохом. Дурные мысли притягивают дурные события. К утру он будет уже возле норы, там переждет Всплеск, а потом наведается в свой дачный домик в лесу, где выдует не меньше двух литров виски.

А сейчас нужно было бросить все силы на преодолении тропы, то и дело исчезавшей под ногами. Возможно, удастся запутать Крылатых и пустить их по ложному пути, хотя Седьмой и не надеялся на такую удачу. Единственным козырем у мужчины оставалось время, которое он бездарно тратил на еду и отдых. Но заставить суставы не болеть Седьмой не мог.

Тучи закрыли луну и звезды. Над морем лежала тьма, как и у него на душе. Люди доверились ему, а он оказался брехлом. И новые смерти от Всплеска будут лежать на его плечах. Пришлось засыпать пять нор, чтобы оживить одного мертвяка. Пять нор! Как крестьяне могли согласиться на это безумие? Деревня умрет. «Зато мертвяк рассказал много интересного и нужного», — решил Седьмой.

Под вой ветра он слабо-слабо слышал, как бились волны о берег, словно насмехались над ним и его глупыми расчетами.

Мертвяк был прав: он никогда не сможет контролировать то, что создано богом. Не сможет вечно бегать от Крылатых, ибо они стражи Новой Земли. Но даже если он родился под счастливой звездой и монстры все-таки не поймают его, то артрит разрушит тело. Так говорил живой мертвец.

Седьмой не нашел ответа у моря, и дальнейший путь не открылся ему. Оставалось возвращаться в деревню ни с чем.

Мужчина замерз, но в сердце все еще пылал огонь, и он в кои-то веки надеялся на чудо.

Седьмой поднялся с холодного камня и двинулся дальше по тропе. Ноги казались деревянными и не хотели сгибаться, но мужчина заставил себя идти. Ночной ветер был сильным, резким и колким.

Хищники не умирают от холода и усталости, решил Седьмой. А он себя ощущал хищником — опасным и непобедимым. Седьмым овладело странное спокойствие. Ему вспомнилось, как однажды он рухнул с высоты четырехэтажного дома, сломал ногу и пару ребер, но все равно сумел доползти до деревни, где его и вылечили. Нынешняя ситуация была не страшнее.

Седьмой настолько сильно задумался, что и не заметил, как что-то скрипнуло под его ногами, а затем затрещало. Перед глазами закрутилось, завертелось, тело на миг словно воспарило.

Но только на миг. Потом последовал сильный удар, выбивший последние крохи воздуха из легких Седьмого.

Мужчина попробовал пошевелиться, но боль незамедлительно отозвалась в голове и ногах. Пугало Седьмого и то, что ничего не было видно. Он протянул левую руку, уронил ее и поднял правую. И стал шарить, ожидая почувствовать твердую поверхность.

«Наверное, я умер, — подумал Седьмой. — Но ведь это не так уж и страшно?»

Ему удалось нащупать стену. Он угодил в ловушку. Свалился в яму, заготовленную Крылатыми. Твари все-таки оказались хитрее.

Думать и гадать можно было о множестве разных вещей, но истина пугала своей простотой: его поймали как тупого лоха.

— Я не сдохну! — закричал Седьмой. — Не дождетесь!

Он сжал кулаки, чувствуя, как ногти врезаются в ладони, оставляя кровоточащие следы-полумесяцы. Достав из кобуры револьвер, Седьмой начал размахивать «курносым» и материться. Все его мысли тонули в заволакивающей изнутри ярости. Хотелось давить мерзких тварей, рвать им кожистые крылья, выдергивать клыки и наслаждаться кровью.

Седьмой с силой провел рукой по губам, попытался встать. На этот раз ему удалось подняться. Яма оказалась глубокой и для того, чтобы выбраться из нее, нужно было иметь либо рост под шесть метров, либо чертовски высоко прыгать.

Он вдруг вспомнил байки мужчин в деревне о том, что земли возле моря принадлежали каннибалам. Охотники на человеческую плоть тем и жили — вырывали ямы, в которые попадали люди и твари Новой Земли. Но чудовищ каннибалы не ели — то ли брезговали, то ли боялись заболеть, а вот человечину…

Тьма, между тем, загустела так, что ею, казалось, можно было захлебнуться.

Седьмой часто размышлял вслух. Это помогало собраться, сконцентрироваться на проблеме. Разговаривая с собой, он успокаивался. Возникало обманчивое ощущение, что он не один.

— Главное не бояться. Успокойся. Дыши глубже. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ситуации у тебя и похуже были.

Вновь раздался вой Крылатых, но на этот раз ближе к нему… намного ближе. Мужчина стал водить руками по стенкам, надеясь найти корень дерева или хоть какую-нибудь выемку. Тщетно: земля была твердой как камень и гладкой как зеркало. Сердце забилось сильнее. В голову полезли дурные мысли, а кромешная тьма лишь вселяла уверенность в скорую гибель.

За спиной зачавкало. Сильнее сжав рукоятку револьвера, Седьмой обернулся на источник шума. Чавканье было смачным, словно ребенок жевал любимую конфету-тянучку. В ноздри ударили запахи мочи и немытого тела. От мысли о том, что в яме еще кто-то, по телу пробежала легкая дрожь. Возможно, какой-нибудь путник-бедолага попал в ловушку, но ведь тогда бы дырку в земле мужчина бы увидел. Седьмой заиграл желваками.

Чавканье, между тем, не прекращалось, наоборот — становилось громче и нахальнее. Прижавшись к стене, мужчина пытался рассмотреть источник шума.

Из-за туч выглянула луна, позолотив яму. Света теперь хватало, чтобы увидеть все.

Из земли тянулась рука. Ее испещряли пузырчатые маленькие гнойники, из которых сочилась то ли черная, то ли красная жидкость. Скатывающиеся по руке капли гноя приковывали к себе взгляд, завораживали.

Седьмой подскочил к монстру и ловко ударил его ногой. Раздался треск костей. Рука исчезла в земле. Наступившая затем тишина напугала сильнее воя Крылатых.

Была рука — и нет. Осталась лишь глубокая дыра сантиметров пятнадцать в диаметре. Мужчина попытался проглотить слюну, но она застряла в горле вязким комком. Возникло жуткое желание выстрелить в дыру, чтобы добить тварь, но стало жалко пули. Патроны еще понадобятся с Крылатыми. Соображалось плохо, мысли скакали от тварей к проблеме, как вылезти из ямы, но даже сейчас он понимал, что шансы выжить с каждой минутой стремились к нулю.

— Мадам, мне, пожалуйста, тот наикрутейший дубовый гробик с телевизором, — попытался себя подбодрить Седьмой. — Кредитки принимаете?

Из дыры захихикало и тут же с оглушительным ревом рыхловатое дно ямы взорвалось брызгами жирной глины, раззявилось маткой провала. Земля извергла новое порождение ночных кошмаров — Червивого Короля. Чудовище, освободившись от грунтовых оков, выпрямилось и нависло над Седьмым на добрый метр. Потрясенный, мужчина не отводил взгляд от твари. Ее круглое лицо, напоминающее сплюснутую морду акулы, светилось, как янтарь.

Недолго думая, Седьмой выстрелил. Пуля угодила в грудь твари, сбив с ног.

Воспользовавшись моментом, мужчина обежал монстра и ударил ногой по его голове. Не думал он, что столкнется с Червивым Королем на плоскогорье, но, похоже, судьба решила сделать все возможное, чтобы сегодня убить его. Главное, что Седьмой знал — нельзя смотреть твари в глаза — точнее, в два горящих сгустка на морде. Он нажал на курок еще раз, целясь в голову. Оранжевый сполох осветил яму.

Тварь завизжала… Тысячи червей, запутавшихся в густых волосах и бороде, оглушительно зачавкали. Червивый Король вскочил. Рот его открылся. Клыки вышли из кровоточащих десен, словно когти из лап кошки. Седьмой схватил рюкзак и швырнул в тварь. Но та отмахнулась от заплечного мешка как от пушинки и бросилась на мужчину. Нужно было стрелять, размахивать булавой, но Седьмой не мог этого сделать. Он закрыл глаза, пытаясь придумать спасительный план. В следующую секунду он оказался висящим в воздухе — Червивый Король поднял его за горло. Палец скорее по инерции надавил на курок. Раздался выстрел. Чавкающий звук, с который подпиленная пуля вошла в тело твари, Седьмой бы не спутал ни с чем. Хватка ослабла, и мужчина повалился на землю.

Захотелось просто лежать. Всякий раз, когда он решался проверить очередные расчеты, говорил себе: это будет последний раз. Никаких опасных ситуаций. Нельзя скакать аки горный козел от одного плоскогорья к другому, тщась спасти людей. Но все равно он находился на грани. Всегда неприятно ощущать себя бездарностью, знающей об окружающем мире столь мало.

Седьмой открыл глаза. Червивый Король извивался, пытаясь рукой остановить кровотечение из горла. Удивительно, подумал мужчина, он попал твари в грудь, в голову, но только случайная пуля в горло остановила ее.

Потемнело — луну вновь закрыли густые облака. Пошел холодный дождь. Стена падающей воды закрыла и без того плохую видимость. Черви продолжали чавкать, но Седьмой больше не обращал внимания ни на них, ни на тварь. Мужчине удалось вырвать у судьбы еще часа три жизни. Но скоро за ним придут Крылатые…