Двойная игра

У мавров способ был такой в дни оны

Определять, верны ль им были жены:

Младенцев, появившихся на свет,

Бросали в море — выплывет иль нет;

Законный — выплывет, считали люди,

А кто утонет, — тот зачат во блуде.

Вот так же и поэт, сомнений полный,

Свой труд в неверные бросает волны,

Не зная — к славе труд сей поплывет

Или безвестно канет в бездну вод,

Ублюдок он иль вдохновенья плод.

Прочь, критики! В неистовстве разбойном

Вы, как акулы, зрителей мутя,

Готовитесь пожрать мое дитя.

Да будет море тихим и спокойным.

Коль детище мое обречено,

Пусть раньше, чем пойти ему на дно,

Еще с волной поборется оно.

А мы, — могли бы мы без спасенья

Ручаться за свое происхожденье?

Отнюдь ничью я не намерен мать

В супружеской измене уличать,

Однако ж тьма почтенного народу

При испытанье канула бы в воду.

Но мы, блюдя сохранность брачных уз,

Ввели сей искус лишь для детищ муз;

Мужья же в нашем городе — не мавры,

Здесь принято носить рога, как лавры,

Равно лелеять чад своей жены,

Неважно, от кого те рождены.

Но что б ни претерпела пьеса эта,

Одно есть утешенье у поэта:

Он сохраняет право на развод,

Коль Музой будет порожден урод.

Итак, от вас он приговора ждет.