Двойник. Арка 2. Том 2

Глава 9.1

Глава 1. Возвращение в Порт-Охрас.

Стоило признать — на силу Вариликус не поскупился, и за всё это время усталость даже не коснулась меня. В городе мы были уже через час. Приземлились, разумеется, не в самом городе, но это было излишней мерой. Всё равно настолько разношёрстная группа обречена привлекать к себе внимание.

— Дэмиен, а в город-то нам зачем? — недоуменно спросил Фрайсаш, — направились бы сразу к этому Кичандашу, если он нам так нужен.

— Стыдно признаться, — пробормотал я, — но я не помню, где находится эта деревня. Попали в прошлый раз мы в неё при весьма неприятных обстоятельствах. В связи с чем и покинуть её хотелось так, чтобы забыть и больше никогда туда не возвращаться. А здесь… думаю, мы найдём здесь таисиана-проводника. Он нас и проводит. Уж мы его убедим как-нибудь.

Как и следовало ожидать, первая же встреча с городской стражей закончилась проверкой документов. Впрочем, одного взгляда на лист с приказом советников заставил капитана поочерёдно покраснеть, побледнеть и позеленеть. После чего он с поклоном вернул нам и бумаги и неловко сказал:

— Дэмиен… Дамиаш. Да если бы вы только знали, как мы вам благодарны за то, что вы делаете. Конечно, коль скоро вам понадобилось заглянуть сюда, вы можете…

— Благодарю за радушие, капитан, — прервал я словесные мучения бедолаги, который явно привык больше командовать, нежели лебезить, — лучше проводите нас в ваши казармы. Нам нужно поговорить с другими таисианами.

— Так проводить вас в казармы мы, конечно, можем, — кивнул капитан, — да только других ящеров вы там не обнаружите.

— Как? Почему? — опешил я, — что случилось?

— Вы разве не знаете? — удивился капитан, — неделю назад, значит, вышел указ, что ящеры отныне освобождены от режима с верительными. И после этого все как один — сгинули в неизвестном направлении.

Я замялся. Действительно, как можно было об этом забыть? Советники, в самом деле, обещали авансом исполнить это обязательство — и они сдержали слово, придраться не к чему. Однако плохо теперь то, что проводника в нужную нам деревню найти не получится. Эх, была бы здесь Мари со своим кулоном…

— А жаль ведь, что ушли-то ящеры, — задумчиво продолжал тем временем капитан, — службу всегда несли усердно и покорно. Любо дорого было посмотреть. Какую работу ни прикажешь сделать…

В этот момент он смутился и замолчал, испуганно глядя мне за спину. Мне не надо было даже оборачиваться, чтобы догадаться, каким «ласковым» взглядом на него сейчас посмотрел Фрайсаш.

— Извините, господин Дамиаш, если обидели вас, — неловко пробормотал он, снова поклонившись.

— Я совершенно без претензий, — примиряюще поднял я руки, — я просто предоставлю вам возможность самому догадаться, почему таисианы бросили службу, едва представилась такая возможность.

Капитан смутился ещё больше. Я же, не тратя больше времени на разговоры, дал команде знак следовать за собой и направился искать постоялый двор. Судя по всему, сходу найти проводника не получится, следовательно, хотя бы одну ночь придётся провести в городе.

На вывеске первой таверны, которую мы обнаружили, была изображена стреляющая пушка. И название было соответствующее — «Пушечный выстрел». Странно, что-то знакомое. Ах, да, кажется, именно здесь дворянин Неридот должен был встретить своих подчинённых, с которыми он организовал неудачное нападение на орка Воррта.

В трактире я сразу же организовал нам ужин и две комнаты на ночь. Трактирщик, приняв от меня два золотых, сказал, что еда будет готова через час. Впятером мы собрались в одной комнате, чтобы решить, как быть дальше.

— Есть ещё одна мыслишка, — сказал я, — таисиан Сайраш раньше работал здесь, в порту. Может быть, он вернулся сюда после боя на Архипелаге. По крайней мере, сходить спросить стоит. Кермол, пойдёшь со мной, — я указал на орка, — остальным — отдыхать.

Ринианд и Бальхиор кивнули и направились в трёхместную комнату, которую они делили с чёрным орком — медитировать.

— Я бы тоже с вами прошёлся, — заметил чёрный таисиан.

— Фрайсаш, давай не будем привлекать ещё больше лишнего внимания, — попросил я, — на Ринианда и так половина города пялилась.

Фрайсаш нехотя кивнул, после чего стал разбирать свой мешок. Он делил комнату со мной.

— Лучше не пропустите ужин через час и захватите для нас съестного, — сказал я, — потому как мы не знаем, когда вернёмся.

Мы с Кермолом спешили к порту. Солнце уже садилось, и мы запросто могли опоздать к закрытию. К счастью, дорогу в порт я быстро вспоминал по памяти. И, когда мы вышли к причалу, то увидели корабль, с которого грузчики таскали товар.

— Эй-эй, в сторону, не мешайте, — рыкнул чей-то знакомый голос, когда мы подошли к самому трапу. Я обернулся — и увидел Воррта, который тащил на корабль кучу пустых ящиков.

— Здравствуй, Воррт, — с улыбкой сказал я.

— Здорово, — бросил тот, — а откуда меня знаешь, ящер? Не припоминаю, чтобы мы с тобой знакомились. Али послал кто?

Ну, конечно. Воррт же помнил лишь мою человеческую ипостась. И абсолютно не догадывается, кто перед ним сейчас.

— Воррт, это же я, Дэмиен.

Ящики, которые орк держал в руках, полетели в воду — настолько резко тот, стоя на трапе, обернулся, что не удержал их в руках. Я тотчас отдал приказ воде — и струя вынесла ящики обратно и поставила у моих ног.

— Дэмиен, как — ты? — удивился он, — неужели в ящера преобразился? Вот так новость. Ну, погодите нас немного, нам пустую тару на это судно осталось погрузить — и на сегодня мы будем свободны. Подождите нас на складе… ну ты помнишь, где это.

Через полчаса Воррт и ещё пятеро рабочих присоединились к нам в каморке, где грузчики обычно отдыхали.

— Эвона как, — ухмыльнулся Воррт, выслушав мою историю, — нет тебе покоя от великих дел, одно сделал — и уже другое за ним в очередь стоит. Но — вынужден тебя огорчить — Сайраш сюда не возвращался. С тех пор, как он с вами ушёл — больше мы его не видели.

При этом он с таким любопытством смотрел на Кермола — и тот с таким же интересом смотрел на него в ответ, что становилось ясно: на сегодня чёрный орк будет недоступен. Отдельного внимания заслуживал ритуал их приветствия: оба что-то пропели на незнакомом мне языке, после чего ударили кулаками в грудь сначала себя, а потом — друг друга, внутренней стороной кулака, после чего крепко обнялись.

— Дэмиен, — неловко сказал Кермол, — ты, наверное, оставь меня здесь сегодня. Завтра утром я сам приду в Пушечный выстрел. Мне же здесь не дадут умереть с голоду? — хитро посмотрел он на Воррта.

— Что-нибудь сообразим, — усмехнулся зелёный орк.

— Ладно, — проворчал я, — только постарайся сегодня хотя бы немного поспать. Нас завтра марш-бросок ждёт.

Ну как я мог ему отказать? Чёрный орк, всю жизнь проживший в затворничестве в родной деревне, сейчас впервые в жизни видел зеленокожего сородича. Естественно, ему хочется с ним поговорить. А уж с учётом того, что у них обоих были татуировки отличия, разговор обещал быть очень долгим.

Когда я возвращался обратно, жителей уже почти не было. Спешить обратно не очень хотелось, так что я решил позволить себе пройтись по городу и поностальгировать. Вот цветочная лавка, возле которой я когда-то напугал Сайраша. Вот магазин Ады Хелли, где может подобрать себе одежду по вкусу даже самый капризный покупатель. Мне даже показалось, что за стеклянным окошком во входной двери я увидел знакомый силуэт огромного охранника. Всё же интересно, что заставило тролля служить человеческой женщине? Притом он ей настолько предан, что даже не бросил её, когда остальные тролли покинули большинство человеческих городов. Наверное, она как-то помогла ему завязать с разбойничьим ремеслом. Но точно я этого уже не узнаю, ибо моя совершенная интуиция канула в небытие навсегда…

— Дяденька ящер, а, дяденька ящер! — раздался голос позади. Обернувшись, я увидел мальчишку восьми лет, рыжего, веснушчатого, чьи наглые зелёные глаза с ошеломительным самодовольством смотрели на меня.

— Чего тебе, парень? — устало спросил я.

— Дяденька ящер, а я знаю, что вам нужно, — ещё более нагло заявил пацан.

— В самом деле? — я улыбнулся самой «располагающей» улыбкой из всех, что были у меня в арсенале, — если ты думаешь, что я хочу сожрать наглого рыжего смердящего поросёнка — то ты ошибаешься.

— А вот и неправда, — пацана, казалось, нисколько не испугал мой оскал, — вам нужно в деревню таисианов, что в трёх днях пути отсюда.

Я уже заинтересовался всерьёз.

— Суёшь свой нос, куда не надо, поросёнок? — строгим голосом спросил я.

— Но ведь проводник же вам нужен? — голос пацана так сочился наглостью, что хотелось его отшлёпать.

— Ну, допустим, нужен, — вдохнув, признал я, — и дальше-то что?

— Я могу вам показать, где взять проводника, — сказал мальчишка, — с вас один золотой.

Стоило отдать пацану должное — шары у него были железные. Вымогать такие деньги у таисиана, который только что улыбался во все тридцать шесть клыков и недвусмысленно называл тебя поросёнком — надо иметь фантастическую храбрость.

— Ну ладно, малец, — я улыбнулся куда более «мягко», — за храбрость — так и быть.

Ловким движением вытащив из кармана золотой, я большим пальцем подросил монету в воздух в сторону мальчишки. Так монета даже не успела набрать высоту, как уже была поймана маленькой ладошкой и исчезла в кармане куртки.

— Отлично! Вот — он, — мальчишка гордо указал на себя пальцем. Я оторопел.

— То есть как. Проводник — это ты, что ли?

— Именно, — гордо сказал мальчишка, — и я могу проводить вас в эту деревню. С вас — три золотых.

— Пацан, ты мне надоел, — устало сказал я, обходя мальчишку, — ту монету, так и быть, оставь себе, но любой спектакль надо вовремя заканчивать.

— Дяденька, да погодите, — мальчишка вприпрыжку бежал рядом, — я туда, правда, каждый месяц хожу! У меня мама болеет, так тамошний маг мне за просто так зелье даёт. Ну не за просто так, конечно, летом я ему помогаю, да и кой-какой товар из города ему ношу. Маг там такой, большой, с тёмной чешуёй и красными глазами. Он очень строгий, но очень добрый. Его зовут мастер Кичандаш.

Я остановился. Если всю эту историю ещё можно было выдумать, то имя уже из головы взять было никак невозможно. Похоже, мальчишка и в самом деле имел туда ход.

— Ну, допустим, — нехотя сказал я, — ты только скажи, зачем тебе денег столько? Девчонкам дарить драгоценности тебе вроде ещё рано.

— Да я, это, — весь самодовольный вид мальчишки исчез без следа, теперь вид у него был угрюмый и удручённый, — у меня папа, короче… он употребляет…

— Вино? — подсказал я.

— Нет. Хуже, — угрюмо сказал мальчишка, — дурь…

Я так и замер. Отец-наркоман, вот так новость. В таком случае — удивляться напористости мальчишки не стоило. Как ему ещё было прокормить себя и больную мать?

— Вот, я коплю, чтобы мага нанять. Хочу, чтобы он отца от зависимости исцелил. А мы бы с отцом тогда маму отвезли к тому магу. Я бы упросил, чтобы он её вылечил. Он даже и согласный, но так, чтобы она сама к нему пришла. Но она слаба, у неё нет сил на такую дорогу. А он в город тоже сам не может. Нельзя ему сюда, говорит. А отец только бегает и дурь себе ищет. А сам я маму не смогу туда доставить. Так что, дядя, три золотых с вас, а? Не для себя ведь прошу. А уж я вас туда в самом лучшем виде, короткой тропкой.

— И что, хватит тебе на мага? — усмехнулся я.

— Конечно, — сказал мальчишка, — один золотой я нашёл с полгода назад. Спрятал его под камень, на следующую ночь пришёл — а там уже два лежало, представляете? Жаль только, такое чудо больше не повторялось…

На этом месте я споткнулся, после чего снова посмотрел на мальчишку. Неужели, в самом деле — тот самый? Чья золотая монета так мне помогла в прошлый раз? Нет уж, воистину, ничего случайного в жизни не бывает.

— Ещё золотую монету — сам заработал. Вы мне сейчас одну дали. Ещё три — и я смогу мага нанять, чтобы он хотя бы отца исцелил. А там уж мы с ним маму в деревню доставим.

— Не стоит, пацан, — я покачал головой, — я сам маг и умею хорошо лечить. Давай так: я тебе отца вылечу — а ты меня и моих товарищей за это в деревню отведёшь.

— Правда, дяденька ящер? — пацан удивлённо посмотрел на меня, — тогда, пожалуйста, вылечите и маму! Прошу вас. И ваш золотой отдам, и три золотых сверху, что у меня есть… и свисток свой отдам, он у меня из старого тростника, прочный-прочный… и камушек синий блестящий вам отдам, что нашёл два года назад. Может, он ценный будет.

Я вздохнул. В этом и была проблема добрых людей: их слишком легко подцепить на крючок чужих проблем. Но, с другой стороны, когда тебя о помощи просит мальчишка — как можно отказать? И ведь он готов заплатить больше любого богача… потому что он готов отдать всё, что у него есть.

— Пошли, — обречённо сказал я…

Жил мальчишка, как и ожидалось, далеко не в самом богатом квартале.

— Идите спокойно, господин ящер, — тихо сказал мальчишка, — я-то догадываюсь, что вы за себя постоять можете, да только меня с вами уже увидели. Так что мне потом за вашу удаль боевую отдуваться. Вы, главное, ни на кого слишком пристально не смотрите — и на вас внимания обращать не будут.

Однако мальчишка, похоже, и сам сильно не верил своим словам. Особенно с учётом того, что я был одет в одежду из драконьей кожи — один из самых лучших материалов в этом мире. Тем не менее, он оказался прав: на меня косились, но почти все провожали равнодушными взглядами. Лишь когда уже почти подошли к домику в конце улицы, с нами поравнялся мальчишка лет двенадцати.

— Здорово, Верест, — довольно дружелюбно сказал он, — а кого это ты сюда ведёшь?

— Доктора, — коротко бросил мальчишка, — будто ты не знаешь, зачем я последние полгода деньги копил.

— Доктора? Ух ты, и где же ты такого взял? — он с удивлением посмотрел на меня, — а, может, доктор-маг тогда и меня посмотрит?

— Доктор-маг берёт дорого, — хмуро сказал я, — лекарственная лавка дешевле обойдётся.

— Ууу, — обиженно прогундосил парень, — вечно вы, маги, со всех три шкуры дерёте.

— А как иначе? — удивился я, — правило трёх качеств знаешь?

— Что ещё за правило трёх качеств? — удивился парень.

— Быстро, качественно, недорого. Любой товар или услуга может вместить в себя только два из трёх качеств. Если надо быстро и качественно — то готовься к тому, что будет дорого. Если надо качественно и недорого — готовься к тому, что это будет долго. Ну а если тебе предлагают что-то быстро и недорого — то это, скорее всего, шарлатан.

— Я запомню, — пацан, на удивление внимательно слушавший меня, кивнул и пошёл своей дорогой.

— Дяденька ящер, — спросил мальчишка, — а, всё-таки, почему маги так дорого берут за свои услуги?

— Потому что если они будут брать за свои услуги дёшево — от людей отбоя не будет. В итоге маг всё своё время будет тратить на то, чтобы оказывать услуги людям. А маги — тоже живые, им тоже нужно время на еду, на сон, на свои дела… И, вообще, мальчишка, как там тебя, Верест, давай живее! Ты был прав: нам нужен проводник, вот только он нам нужен ещё и быстро! Завтра утром мы уже выдвигаемся из Пушечного выстрела, так что нечего время терять.

— Да-да, — кивнул Верест, — мы уже пришли.

Двери домика выходили прямо на улицу. Если двор и был, то находился он с другой стороны. В доме же нас ждала не самая приятная картина. В небольшой гостиной, увешанной коврами, мужчина в старом засаленном костюме кричал на женщину в ночной сорочке, которая съёжилась от страха в единственном кресле:

— Куда ты дела мои серебряки? Отвечай, паскуда проклятая! Они вот здесь, под вазой лежали!

— Ты их сам вчера потратил, — всхлипнув, ответила женщина, — не брала, не брала я твоих денег.

Внезапно мужчина обернулся на входную дверь и увидел нас.

— Верест, ублюдок мелкий! Где ты весь день шлялся? И что здесь делает эта чешуйчатая морда? Да чтоб я…

— Спать, — скомандовал я, подняв руку и направляя в мужчину поток энергии. Тот рванулся было, но тут же осел на пол, а потом и вовсе упал и захрапел.

— Верест, сынок, кто это? — испуганно спросила женщина.

— Мамочка, это доктор, он вылечит и тебя, и папу! Я же обещал, что я справлюсь, — сказал Верест, бросаясь к матери и обнимая её.

Я тем временем сотворил носилки, которые аккуратно перенесли мужчину на диван. Выглядел он в полном соответствии со своим статусом: немытый, нечёсаный, кожу избороздили морщины, хотя ему было едва ли тридцать лет, под глазами огромные мешки, а изо рта уже текла ниточка слюны.

Заставив себя не обращать внимание на неприятный запах, я взял мужчину за виски и направил в мозг поток благотворной очищающей энергии. Раньше я бы побоялся проводить подобную операцию, но после аневризмы Фрайсаша это было не сложнее, чем заполнить прописи в грамматике. Времени это много не заняло — случай был на удивление не самый запущенный, хотя по внешнему виду этого человека такое трудно предположить.

— Готово, — выдохнул я, поднимаясь на ноги, — предупреждаю сразу: спать он будет долго. Ничего страшного. Если под себя сходит — можно не переживать. Теперь давайте вы, почтенная.

Женщина покорно встала с кресла и сопроводила меня в спальню, которая была на удивление опрятной по сравнению с остальным домом. Когда она легла на кровать, я подошёл к изголовью и взял её за виски.

И здесь меня поджидал неприятный сюрприз. Впервые моя магия, такая замечательная, такая совершенная — встретила твёрдый, непреклонный отказ, и я ничего не мог с этим поделать. Недомогание этой женщины было связано с тем, что у неё от старости выходила из строя детородная система. Такое, как известно, лечится только хирургическим путём. Даже если женщина желала продолжать рожать и была готова оплатить услуги по полной замене этих органов — старые всё равно требовалось удалять… вручную. В итоге я ограничился общим стимулирующим волшебным потоком, который улучшал самочувствие.

— Мне жаль, мальчик, но маме твоей я помочь не могу. Тут… возрастное. Немного я вам самочувствие улучшил, так что месяц боли беспокоить вас не будут. Но они всё равно вернутся, и с этим ничего не поделать. Тут нужен особый доктор, который умеет со скальпелем работать. Я такое, к сожалению, не умею. Так что монеты, пацан, — с этими словами я подошёл к Вересту и положил в его ладонь три золотых, — оставь себе. Они тебе ещё пригодятся. Возможно, вам к такому доктору в Столицу ехать придётся.

— Дяденька, — упавшим голосом сказал Верест, — спасибо вам огромное. Я… я не знаю, как вас…

— Я понимаю твою радость, Верест, — настойчиыо сказал я, — но напоминаю: мы очень спешим. Так что завтра в семь часов утра — ждём тебя в Пушечном выстреле. Пожалуйста, не опаздывай.

Полчаса спустя я вернулся, наконец, в таверну. Я был так вымотан, что едва нашёл в себе силы сказать Фрайсашу, что разыскал-таки проводника, сообщить, что Кермол придёт завтра утром, съесть то немногое, что Фрайсаш пронёс на тарелке в комнату, рухнуть на кровать и уснуть без сновидений…

Глава 9.2

Глава 2. Возвращение в деревню таисианов.

Стоило отдать мальчишке должное — утром, когда мы только спускались на завтрак, он уже ждал нас в таверне. Так что ему ещё пришлось нас ждать, пока мы позавтракаем. Все, в том числе и вернувшийся Кермол, изрядно удивились при виде такого проводника, но вопросов задавать не стали.

Впрочем, мальчишка тоже ни к кому с расспросами не приставал. Хотя связано это было скорее с тем, что он с восхищением разглядывал Ринианда, который неспешно расправлялся с увесистым куском зажаренного мяса и довольно урчал. Впрочем, на Ринианда таким взглядом смотрели все, что, впрочем, троллю явно льстило. Оно и неудивительно: сородичи давно уже воспринимают наличие рядом с собой высшего мага земли как данность, как нечто само собой разумеющееся. А, между тем, если развивать магический потенциал естественно, собственными усилиями и ежедневным трудом — то для достижения такого результата нужны колоссальные терпение и выдержка. Даже десяти лет, наверное, будет мало.

Наконец, мы все покончили с едой. Я отдал трактирщику ещё один золотой, после чего мы все отправились в путь. Мальчишка, как и все мы, тоже тащил с собой заплечный мешок. И то, что он был ему явно великоват, Вереста смущало мало.

— Там кое-какие зелья для мастера Кичандаша, — пояснил мальчишка, поймав мой взгляд, — ну, то есть, не зелья, а эти, как их там… алхимические основы. А зелья он уж сам варит, конечно.

Стоило признать: мальчишка, в самом деле, хорошо знал дело, за которое взялся. Я серьёзно ожидал, что мы потратим целых три дня на путь, но он уже к вечеру первого дня он умудрился вывести нас к тому самому Храму, где и произошла моя трансформация в таисиана.

— Вы молодцы, — похвалил нас мальчишка, — быстро идёте. Я и сам нечасто до этого Храма за одну ночь доходил. Тут и заночевать можно. А завтра к обеду будем уже в деревне.

Так что, наскоро перекусив, мы постелили свои спальные мешки прямо в Храме. Я всерьёз ожидал, что мне приснится Аорташ, но нет, таисианский бог хранил молчание и ждал. Ждал, когда я закончу начатое, чтобы забрать мою душу и направить её в новую жизнь.

Эх, жаль, что я не успел рассмотреть таисианскую пару как следует. Ведь это мои будущие родители. С другой стороны — какое это имеет значение? Я так или иначе забуду всё, что со мной было в этой жизни. И магию воды я, кстати, тоже не сохраню — ведь браслет-татуировка привязан именно к моему телу, а не к душе. Эта мысль, конечно, была не очень приятна, но привыкать к ней следовало сразу.

Между тем, тягостные мысли преследовали только меня. Верест за неполный час успел посидеть на коленях у каждого из моих спутников (даже Бальхиор не остался обделённым), а Ринианда — так и вовсе убедил прокатить на шее. Тролль сначала долго ворчал, но потом всё же согласился. И между тем, сообразительности Вересту было не занимать: оказавшись в непосредственной близости от головы Ринианда, он тотчас принялся почёсывать его за ухом, справедливо решив, что раз Ринианд наполовину кот — то и ему должно быть такое приятно. И, верно, от раздражения Ринианда не осталось и следа, и он целых сделал целых три круга по храму. Когда я наблюдал за ними и мой взгляд упал на статую Аорташа, мне показалось, что бог таисианов наблюдает за ними со снисходительным одобрением. Но нет, конечно, это всего лишь игра света от магического светильника, который я сотворил, чтобы не разводить огонь. А Ринианд-то, оказывается, не так-то прост и, судя по всему, отлично знает, как надо ладить с детьми. Ну да дома его, такого красавца, детишки тоже, небось, боготворят.

Вместе с тем я с беспокойством смотрел на Бальхиора. Верест-то ладно, он в этом Храме, судя по всему, не раз бывал, да и любые боги с большим снисхождением относятся к детям, но вот каково здесь находиться ему? Но Бальхиору, казалось, всё было нипочём: в его глазах светилась такая радость от того, что он справился со своей задачей, остался жив и скоро вернётся к своей семье, что его сейчас ничем нельзя было огорчить. В итоге, позволив Вересту ещё немного понадоедать моим спутникам, я скомандовал отбой.

И вот, наконец, перед нами появилась искомая деревня. Рисовые поля, с которых мужчины в прошлый раз собирали урожай, сейчас стояли пустые, аккуратно убранные. В остальном картинка осталась неизменной. Тот же охранник возле ворот, который нынче был полностью облачён в свою броню. Что и неудивительно, ведь было ещё достаточно холодно.

— Здравствуйте, дяденькая Креаш, — мальчишка, остановившись в пяти шагах от таисиана, склонил перед ним голову.

— Здорово, Верест, — настороженно ответил таисиан, — и кого же ты сюда изволил привести?

— Да вот, добрые путники, — неловко ответил мальчишка, — очень им сюда, значит, было надо.

— Добрый путники, значит? — хмыкнул ящер, — ну, этого-то, с синими глазами, мы знаем хорошо — натворил он здесь дел в прошлый раз, конечно, ну да в своём праве был. Собрата с дальнего севера мы тоже видеть всегда рады. А остальные кто будете?

Кермол, Ринианд и Бальхиор представились. На чёрного орка ящер посмотрел безо всякого интереса, перед Риниандом почтительно склонил голову — видимо, хорошо знал, каких усилий стоит стать мастером магии — а на храмовника настороженно посмотрел.

— А вот человека мы здесь видеть не очень рады, особенно такого, — хмуро закончил он, разглядывая доспехи храмовника, — почём нам знать, что он не навредит нашему мастеру?

— Не смешите меня, — фыркнул Бальхиор, — ваш мастер в Столицу приходил, чтобы получить инструкции по розыску Дэмиена. И никто его пальцем не тронул. И вообще: церковь охотится на тех магов крови, которые предпочитают использовать кровь других без их на то согласия. Если ваши культурные ценности предполагают функционирование в поселении мага крови, для чего вы вырастили и обучили оного — это сугубо дело вашей расы.

— Я беру его под свою ответственность, — поспешно добавил я, заметив, что ящер явно не улавливает столь долгую мысль.

— Под ответственность, — проворчал таисиан, — ладно уж. Но и мы за ним следить будем, уж не обессудьте.

Храмовник лишь равнодушно кивнул. После произошедшего на территории троллей, казалось, ничто не могло пошатнуть его непоколебимости. Всё ещё хмурясь, стражник Креаш открыл ворота и пропустил нас в деревню.

Сейчас поселение выглядело весьма пустынным. Что и неудивительно: теплолюбивые ящеры предпочитали сидеть по домам. Да и зимабыла единственным временем отдыха для них, ведь всего через пару недель начнутся сельскохозяйственные работы, и таисианы использовали последнюю возможность набраться сил перед долгим периодом полевых работ.

— Слушайте, — неловко сказал мальчик, — ну я, наверное, пойду? Отдам мастеру Кичандашу склянки, да и обратно отправлюсь. Вы в деревне, а меня дома мама с папой…

— Конечно, Верест, — кивнул я, — спасибо. Только одна просьба — передай Кичандашу, что к нему сейчас придёт маг воды Дэмиен. Пусть он… будет морально готов.

— Передам обязательно, — кивнул рыжими вихрами мальчишка, после чего подбежал ко мне и быстро обнял, — спасибо вам большое, дяденька ящер. Словами не передать, как вы мне помогли. Обещаю: вырасту — ещё отблагодарю вас, — после чего опрометью помчался прочь.

Я же отвёл свою группу на постоялый двор тётушки Риаши, снял для спутников две комнаты и заказал плотный обед. Им всем не помешает хорошенько отдохнуть: столь быстрое путешествие изрядно всех утомило. Мне же предстояла далеко не самая приятная встреча.

— А дочка ваша где? — спросил я хозяйку, которая сегодня сама разносила еду.

— Замуж вышла, — покачав головой, сказала тётушка Риаши, — не захотел же ты, синеглазый красавец, в жёны её брать. Вот девочка наша подумала, подумала, да и не стала отказывать следующему жениху. Конечно, свадьба в конце осени — не самое лучшее время, но лучше уж так. Давно ей пора была, давно…

Видимо, с посетителями сейчас совсем негусто, раз на простой вопрос хозяйка дала такой подробный ответ. Я кивнул и снова принялся за еду. Мельком посмотрел за соседний стол: храмовник и чёрный орк о чём-то негромко переговаривались. К Ринианду и Фрайсашу подсел супруг Риаши, и они втроём тоже увлечённо о чём-то беседовали. Что ж, смысла тянуть дальше нет. Надо идти.

Когда я шёл по пустынной деревне и предавался воспоминаниям, то внезапно увидел возле колодца ещё одного ящера. Он сосредоточенно крутил рычаг, поднимая ведро. Рядом стояло ещё одно заполненное ведро, а около него лежало синее коромысло. Но в этот момент ящер, вытащив-таки ведро, повернулся ко мне лицом… и у меня от изумления пропал дар речи.

— Сайраш? — Неверяще прошептал я. Изумрудно-зелёный таисиан мгновенно поднял голову и уставился на меня.

— Кто тут меня по имени кличет… погодите-ка, — он выпрямился и сделал пару шагов, тоже отказываясь верить своим глазам, — Дэмиен?! Неужели это ты?!

— Да! — счастливо сказал я, бросаясь к таисиану. И уже через мгновение оказался в его объятиях. Чёрт возьми, я уже и забыл, какой он могучий. Но даже хрустнувшие рёбра не помешали моей радости.

— А что… как ты тут… ты теперь здесь живёшь? — спросил я.

— А то, — самодовольно сказал ящер, возвращаясь к вёдрам, надевая их на коромысло и играючи подхватывая, — вернулся сюда, значит. И таисианы тут, ничего, добрые живут. Первое время, конечно, неловко было, но ничего, свыкся. Да и ты, Дэмиен, — он с такой благодарностью на меня посмотрел, что мне даже стало неловко, — меня такой уверенностью в своих силах наделил, что в груди будто свет зажёгся. И я понял: смогу. Вот всё смогу. В итоге мне дом построить помогли. Да быстро, всего за месяц управились, даром что холода подступали. Хотя, конечно, и Кичандаш тоже помогал… ему-то больше всех, конечно, неловко было, но я его не виню. Сам тогда знал, на что шёл и чем рисковал, так что его вины в том не было. А вот и он, смотри.

Я повернулся в направлении его взгляда — и увидел добротный сруб, в котором даже была печная труба.

— Здорово, — сказал я, — и свой дом у тебя теперь есть. Сайраш, какой ты молодец. Я так за тебя рад.

— Так это ещё не всё, — развернувшись перед самой дверью, Сайраш хвостом ловко её открыл и нырнул внутрь. Я вошёл следом. Мы оказались в небольших сенях, куда Сайраш и сгрузил воду. После чего открыл дверь в горницу и сказал, — смотри!

Горница была обставлена как гостиная: несколько кресел, в дальнем углу место, затянутое ширмой, наверное, кровать. В другом углу — стол и стулья с печью. А в одном из кресел сидела и что-то вязала… Аксоша.

— Дэмиен, — приветственно сказала Аксоша, — какая радость… как ты сюда попал?

— Вы поженились? — ахнул я, — какие вы молодцы, я за вас так рад!

— Не просто поженились, — гордо сказал Сайраш, подходя к супруге, присаживаясь около неё и ласково поглаживая по животу, — вот!

— Вы ждёте ребёнка? — я не уставал восхищаться, — и ты скоро станешь папой! Святой Аорташ, как же это замечательно.

Вместо ответа таисианы ласково коснулись друг друга носами. И в этот момент, когда я сумел увидеть их обоих из-за спины, в моей голове внезапно возникло воспоминание. Ведь где-то я это уже видел. Где-то… когда-то… ну, конечно! Когда Аорташ показывал мне семью, которая ждёт ребёнка… это же были они! Выходят, Сайраш и Аксоша станут моими новыми родителями? Воистину, всё в мире связано тонкими, незримыми нитями…

— Дэмиен, почему ты плачешь? — спросили меня. Я, погружённый в свои мысли, только сейчас заметил, что у меня из глаз, в самом деле, текут слёзы.

— Я… я просто очень рад за тебя, друг, — выдавил я из себя, — после того, о чём мы с тобой говорили… я так счастлив видеть, что у тебя всё хорошо.

Сайраш потупил взгляд. Ему было настолько неловко, что даже хвост, обычно неподвижный, несколько раз дёрнулся из стороны в сторону. Что ж, значит, не так и плохо Аорташ всё устроил.

— Я всегда всё устраиваю по высшему разряду, — самодовольно шепнул мне чей-то голос.

— Так, всё-таки, Дэмиен, я безмерно рад, что ты выжил в Храме, и что я снова тебя вижу, но как ты тут оказался?

Решив, что лишний час погоды не сделает, я с удовольствием рассказал о том, что произошло с тех пор, как мы расстались на орочьих островах. О храме, о жизни в своём мире, о том, как меня нашёл Кичандаш, как вернул сюда и меня, и Мари привёл с собой. Как я во дворце узнал, почему тролли порвали все контакты с людьми. Когда я упомянул ритуальный сон, во время которого меня ждало испытание Аорташа, оба таисиана почтительно кивнули.

— Правильно, — сказал Сайраш, — все мы через это проходили. Сам своё испытание как вчера помню. Ну, раз ты даже через такое прошёл — значит, теперь полноправно наш родич. И тем злым языкам, что будут говорить, мол, не нашего ты роду-племени — можешь смело морды бить и хвосты откручивать.

— А помнишь, как мы с тобой тут познакомились, Аксоша? — с улыбкой спросил я таисианку, — ты ведь могла на меня тому же Кичандашу донести. Но не донесла. И вот как оно теперь всё получается.

— Да я как-то… поверила тебе сразу тогда, — призналась таисианка, — словно чутьё мне шептало — не врёшь ты, в самом деле за тобой много нитей завязано.

— В общем, — резюмируя, сказал я, — мы со своей задачей справились. Ринианд, мастер магии земли, готов принять участие в общей задаче. И, в обмен на это, — смущённо сказал я, — в Столице будет открыто посольство таисианов. И я сам его возглавлю.

Аксоша, которая в это время заваривала мне чай, уронила чашку на пол от изумления. К счастью, глиняная чашка упала на стопу девушки и потому не разбилась, но та уже про неё забыла.

— Дэмиен… ты это серьёзно? — ахнул Сайраш.

— Абсолютно, — кивнул я, — сейчас для этого самый выгодный момент. Режим с верительными уже отменён — и не имеет значения, нравится это кому-то или нет. Лёд уже треснул — значит, надо продолжать пробивать его дальше. Стоит учитывать, что вторжение с этим ритуалом не отменяется — всего лишь откладывается. И когда оно всё же произойдёт — каждый, я подчёркиваю, КАЖДЫЙ житель Старого Света должен будет отдать все ресурсы, чтобы его отразить. И для этого нужно, чтобы представитель КАЖДОЙ расы стоял наравне, плечом к плечу с остальными, защищая свой дом. Кстати, мне и об этом хочется поговорить с Кичандашем. Он, как мне кажется, один из самых влиятельных таисианов не только в этой деревне, но и во всём Чернотопье. Ведь посольство мало открыть — его нужно наполнить таисианами, молодыми, горячими, способными, сообразительные, которые бы искренне верили в то, что такая задача им по силам.

— Не жди, что Кичандаш отнесётся к этому радостно, — заметила Аксоша, — он уже таисиан в возрасте, да ещё и с весьма специфичным ремеслом, которое тоже уже оставило свой отпечаток. Таким уже поздно менять свои взгляды. Но молодых, перспективных таисианов он тебе, конечно, посоветует.

— Прекрасно. Тогда не стану терять времени. Мне пора поговорить с ним.

— Дэмиен… а меня вы к себе возьмёте? — смущённо спросил Сайраш, — как знать, может, и от меня была бы польза.

— Сайраш, тебе сейчас — нужно быть со своей женой и будущим ребёнком. Ты же сам по ним через несколько недель истоскуешься. Ну а там, когда всё устаканится, и посольство начнёт стабильно работать… приходи, посмотрим, как оно будет…

Глава 9.3

Глава 3. Старые долги.

Через пятнадцать минут я стоял около дома, в котором когда-то безумно давно напугал маленькую девочку. И теперь чувствовал, что это здесь — моё незаконченное дело. Если уж Кичандаш ничего не смог поделать с кошмарами своей дочери…

Стоило отметить, что дом Кичандаша был больше, чем любой другой в деревне. И за домом угадывался большой внутренний двор, где маг крови выращивал нужные ему травы. Набравшись смелости, я поднял руку и постучал.

Открыли не сразу. Ждать пришлось почти минуту. Наконец, дверь отворилась, и на пороге предстал сам хозяин дома.

— Дэмиен, — улыбнувшись самой ласковой из всех улыбок, протянул Кичандаш, — я знал, что ты сюда обязательно придёшь. Ну, заходи, негоже на пороге стоять.

Он посторонился, и я вошёл в горницу. И обомлел: прямо рядом с дверью в следующую комнату было подобие вешалки: деревянная доска с вырезанными деревянными же крючками. Вот только вместо одежды там висели… хлысты.

— Нравится? — вкрадчиво спросил Кичандаш, — тебя, голубчика, висят, дожидаются. Вот это, — он подошёл к вешалке и погладил первый кнут, — самый простой, для молодых да неоперившихся. Так, чтобы было не столько больно, сколько обидно. Да и орудовать им больше не по спине, а под хвостом, под хвостом, чтоб запомнилось хорошенько, раз мать с отцом в детстве мало драли, и деревенскому магу вместо книг и склянок с зельями за розгу брать приходится. Вот это, — он указал на внушительного размера хлыст, заканчивавшийся несколькими шнурами, на каждом из которых висел увесистый железный шарик, — для совсем уж преступников, кому надо разум вправлять так, чтобы черепушку продавило. Но тебя мы таким, конечно, бить не будем, тебя же хоть и надо отодрать, но всё же научить нужно, а не покалечить. Нет, для тебя мы припасли вот это, — он указал на средний хлыст, плеть которого соединялась с ручкой через стальное кольцо и очень напоминала нагайку донских казаков, — следов почти не оставляет, что и правильно: твоя шкура тебе ещё послужит. Но вот по ощущениям… на всю жизнь запомнишь, обещаю…

— Милый, хватит пугать гостя, — сурово сказала его супруга, тоже выходя в сени, — да, в прошлом у вас были разногласия, но святой поединок показал, что он был прав, а ты — ошибался. Так возьми на себя, наконец, за это ответственность и перестань пугать этого бедного мальчика. Не для того к тебе приходят юные таисианы. Да и скажи уж честно, что и сам не помнишь, когда эти хлысты в руки-то последний раз брал.

— Нет, почтенная хозяйка, — я вежливо склонился перед таисианкой, после чего, с трудом выдавливая из себя слова, продолжил, — я, в самом деле, слишком рьяно и без почтения проводил этот святой поединок — и, поддавшись эмоциям, перешагнул черту допустимого. Кроме того, ваш супруг пошёл на это, — я указал на его трёхпалую ладонь, — чтобы доставить в этот мир мою спутницу, девушку по имени Мари. И потому я считаю, — я глубоко выдохнул, набираясь храбрости, чтобы сказать то, что хотел, — если он желает получить за это компенсацию — он в своём праве.

— Молодец, — одобрительно кивнул Кичандаш, хотя и не смог сдержать удивлённого блеска в глазах, — смирение и признание своей неправоты — важный шаг в собственном развитии. Ну, дабы не откладывать дело в долгий ящик, — он указал на дверь в противоположной стене, даже не сразу заметную, — выходи на задний двор.

Его супруга удивлённо посмотрела на меня, но ничего не сказала. Пожав плечами, она удалилась вглубь дома. Я же покорно двинулся, куда было сказано. Всё моё естество кричало о том, что это была ошибка, но я заставил себя молчать. Хватит. Стоило признать правду хотя бы сейчас: Кичандаш тогда был уверен, что поступает правильно. А я первым начал его оскорблять во время святого поединка Аорташа — и мои действия привели к тому, к чему они привели. А если быть ещё точнее — то нечестными картами я начал играть ещё до поединка, когда заставил Гульбашу увидеть страшный сон. Так что надо задушить гордыню и сделать это. Тем более, что жертвы Кичандаша стоили такой малости: не каждый решится повторить с собой то, что сделал он. Причём буквально по моей простой прихоти. Мы же не знали на тот момент, что Маша может стать аватаром для четвёртого мастера магии. Моя шкура неделю поболит, да и перестанет. А с учётом того, что травмы, нанесённые себе во время ритуала магии крови исцелить нельзя никак, Кичандашу без двух пальцев ходить теперь до конца жизни.

Во дворе одиноко стояла колода, на которой рубили дрова. Я всё понял и без слов. Сняв куртку, я животом улёгся на холодное дерево, ожидая суровой расправы. Кичандаш же, стоя надо мной, медлил, явно смакуя момент, которого он так долго ждал. Без куртки из кожи дракона тело сразу начал пробирать холод. Внезапно вспомнилось видео из моего мира о том, как жестоко в Сингапуре наказывали человека, который водил машину в пьяном виде. Надеюсь, Кичандаш до такого зверства не дойдёт. Сам же сказал, что калечить меня в его планы не входит.

Маг крови тем временем сделал замах… и в следующую секунду нагайка мягко опустилась на мою спину.

— Достаточно, — сказал он, глубоко дыша.

— Как? Всё? — я от удивления даже забыл встать с чурбака.

— Я хотел это сделать не потому, что желал причинить тебе боль, — устало сказал Кичандаш, — хотя святым прикидываться не буду — и это тоже. Но главное: мне хотелось усмирить твою гордыню. Но раз ты сам сумел её побороть — значит, и мне стоит сдержать свои инстинкты и не опускаться до уровня зверя. Однако, — в этот момент в мой затылок уткнулась рукоятка нагайки, — моя дочь по-прежнему страдает от кошмаров. По твоей милости. Так что, будь добр, помоги ей — и тогда мы будем в расчёте.

Несколько минут спустя я находился в комнате маленькой таисианки, что была на втором этаже. Девочка играла с куклами: одна была выстругана из дерева, вторая — сшита из соломы, третья — связана из старых тряпочек.

— Здравствуйте, — тихо сказала она, — я вас помню. Вы в моём сне украли моего папу, а потом дрались с ним на большой площади. Зачем вам нужно было драться?

Я сердито обернулся и посмотрел на Кичандаша: ну неужели нельзя было сразу объяснить всё своей дочери? И, к великому своему удивлению, увидел, что Кичандаш смущён, как никогда в своей жизни. Как видно, старый маг крови питал очень нежные чувства к своему дитя и всячески оберегал её от лишних знаний.

— Так получилось, — тихо ответил я, — по одному очень важному делу у меня было своё мнение, у твоего папы — своё. Договориться словами у нас не получилось… пришлось драться.

В этот момент я тоже смущённо умолк. Какое враньё… я даже не попытался тогда договориться словами! А сразу бросил вызов. А нужна ли вообще была та драка? Но, с другой стороны, тогда бы мне не открылось знание магии слёз…

— Как и все мальчишки, — фыкнула Гульбаша, — вы, наверное, вообще никогда не вырастаете. Только повод дай — тут же чешую один другому драть побежите. А что за дело-то хоть было?

— Мой товарищ… помог мне очень сильно, когда я ещё был человеком. Ты же знаешь, что я лишь наполовину таисиан? Так вот твой папа считал его виновным и хотел наказать. А я вступился за него.

— А, ну это ерунда, — с явным облегчением махнула рукой девочка, — главное, что вы дрались не из-за моей мамы. Старшие мальчишки всё время из-за девчонок дерутся. Самое главное, что вы не хотите увести у нас маму.

— Нет, — я не удержался от улыбки, — я не претендую на вашу маму. Я просто пришёл… к тебе. Скажи, тебе кошмары снятся с тех пор, как я тебе… приснился?

— Раза два в месяц точно, — грустно сказала девочка, — я так от них устала. А ты… — она снова посмотрела на меня, оторвавшись от своих кукол, — ты можешь сделать так, чтобы кошмары ушли?

— Могу. Если ты мне разрешишь, — улыбнулся я, не обращая внимания, что девочка от волнения перешла на «Ты».

— Здорово! — сказала Гульбаша, вскакивая на ноги, — папочка, можно этот дядя, что тогда побил тебя на главной помощи, уберёт мне кошмары?

Лицо Кичандаша в этот момент надо было видеть. Вопреки раздражению, унизительным воспоминаниям и злости он умудрился сохранить ласковый взгляд и даже сказать:

— Конечно, доченька. Ведь для этого дядя сюда и пришёл.

— Здорово, здорово! — обрадованно сказала девочка, снова обращая взор на меня, — что мне надо делать, дяденька?

— Ничего сложного, — с улыбкой ответил я, — ложись в свою кроватку и закрывай глазки.

— Не надо разговаривать со мной, как с маленькой, — сурово сказала Гульбаша, тем не менее, послушно укладываясь на кровать, — мне уже двенадцать лет! Скоро мальчишки уже из-за меня драться начнут.

— Прямо так и начнут? — снова с улыбкой спросил я, подходя к изголовью маленькой постели.

— А то, — гордо сказала девочка, закрывая глаза, — особенно этот противный Карьяш. Вечно в играх даёт мне самые скучные роли, вечно норовит что-нибудь такое сделать, вечно норовит гадость сказать или за хвост дёрнуть. Уух! Ну ничего, вот вырасту я — он за мной ещё собачкой побегает! Вот тогда я отыграюсь.

— Ага, — пробормотал сзади Кичандаш, — Карьяш, значит… Хорошо, запомним…

— Папочка, я запрещаю тебе что-либо делать Карьяшу! — отчеканила Гульбаша, — это мои трудности, я с ними сама разберусь. Ты же сам учил меня быть самостоятельной. И вообще, я тебя, конечно, очень люблю, но я не хочу, чтобы ты распугал всех моих будущих женихов.

Я, уже подносивший руки к голове девочки, даже замер от неожиданности. Ну как же хорошо Гульбаша для своих лет соображала и понимала ситуацию. И в самом деле, уже рассуждает, как взрослая. Посмотрев же в это время на перекосившееся лицо Кичандаша, на котором, вопреки всему, сохранялось страдальческое любящее выражение, я впервые осознал, что любить своих детей — тяжёлый труд. Хотя, возможно, плоды этого труда — самое величайшее счастье, какое бывает на этом свете…

— Дяденька, вы там что, уснули? — недовольно спросила девочка, — я уже давно готова.

Помотав головой, выбрасывая из неё лишние мысли, я снова протянул руки к вискам девочки. И в этот самый момент на видимом только мне ментальном уровне череп Гульбашы оказался заключён в стальную оболочку. То же самое, что было с троллём Таркусом. Однако стоило мне остановиться, как в голове раздался голос Аорташа:

— Всё в порядке. Несмотря на то, что ты добровольно отдался во власть Кичандаша, он сдержал свою звериную натуру и не стал тебя калечить. Я очень доволен таким исходом. Ты можешь вылечить девочку. Нужно лишь обратиться к твоему уникальному искусству.

Вот оно что. Проклятие, насылающее кошмары девочке, было завязано на магии слёз. Так, чтобы маг крови сам ни за что не смог его снять. Зажмурившись, я вызвал из своего глаза одну слезу и, удерживая капельку в воздухе, стал проводить стандартные целебные движения. Несколько секунд спустя капелька упала на лоб девочке, и духовный блок, прежде никого не подпускавший к разуму Гульбаши, рассеялся без следа. Дальнейшее было делом техники. Несколько простейших движений, немного магии Гипноза — и воспоминание, прежде заставлявшее девочку каждые несколько дней просыпаться в ночи от страха, померкло, побледнело и навсегда растворилось в глубинах подсознания.

— Всё, — с улыбкой сказал я, поднимаясь, — кошмары больше не придут. Обещаю.

— Здорово, — сказала Гульбаша, — в самом деле, такая лёгкость в голове. Папочка, — укоризненно сказала она Кичандашу, — ты же говорил, что самый сильный маг воды. Почему же случайный дядя с улицы умеет такое, чего не умеешь ты?

Судя по тому, с какой силой Кичандаш стиснул челюсти, он сейчас страшно жалел, что Гульбаша — не один из его нерадивых учеников, а в руке у него нет хлыста. Тем не менее, он нашёл в себе силы открыть рот и сказать:

— Магия, доченька, обширна и многогранна. Даже премудростям одной стихии нельзя обучиться полностью. Даже за всю жизнь. Вот и выходит, что в каких-то вещах я силён и сведущ, а в других — нет.

— Ну, ладно, — протянула девочка, — спасибо, что помогли. Только на нашу маму всё равно не заглядывайтесь, понятно? — сурово добавила она, — мама — моя! И немного папина, — подумав, добавила она, уже возвращаясь к куклам.

Когда мы спускались по лестнице, я тихонько пробормотал:

— Да уж, тут безо всякой магии крови нервы ни к чёрту станут.

— Дурачок, — тихо рассмеялся Кичандаш сзади, — уж не обессудь — но когда у тебя будут свои дети, один раз я к тебе в гости всё-таки приду. Исключительно для того, чтобы посмотреть, как твои дети будут вить из тебя верёвки. И какое у тебя в этот момент будет блаженное лицо идиота, потому что только тогда ты осознаешь, что это — величайшее счастье в жизни.

— Но, ближе к делу, — мы снова оказались в горнице, и он взглядом предложил мне кресло у печи, сам же сел за стол, — я знаю, чего ты потребовал от Совета в обмен на доставку мастера магии Земли.

— Правда? — удивился я, — и… что ты по этому поводу думаешь?

— Множество противоречивых вещей, — ехидно сказал Кичандаш, после чего обратился к своей супруге:

— Милая, будь добра, принеси нам чего-нибудь выпить. Разговор будет долгий…

Глава 9.4

Глава 4. Экиэраш.

Спустя минуту мы с Кичандашем устроились за столом. Его супруга принесла какую-то сладкую наливку с лёгким, едва заметным градусом. Подобное больше стоит пить, что называется, для согрева, а так же миску с чем-то, что можно было назвать солёными сухарями.

— Конечно, у вас ничего не получится, — снисходительно посмотрев на меня, сразу в лоб заявил Кичандаш, — с вами носятся ровно до тех пор, пока в вас есть нужда. Как только вы сделаете то, что от вас требуют — вас просто выкинут, как мусор.

— Ничего подобного, — возразил я, хлебнув наливки, — мы заключили магическую клятву с первым советником. Если Ринианд зарядит обелиск магии земли — они при всём желании не отмахнутся от этого обязательства. До тех пор, пока я не признаю, что созданное посольство отвечает всем требованиям. Это значит — будет выделено здание. Будут приняты сотрудники. Будет создан законопроект, который подпишут и король, и советники, и который будет выступать гарантом законности этого посольства. А дальше… естественно, надо будет самим продолжать бороться за свои права. Сидеть и ждать, пока придёт добрый дядя и облагодетельствует тебя, никто не будет. И это понимаю я, и это должны понимать будущие сотрудники посольства.

— Вот то-то и оно, — проворчал Кичандаш, хрустя солёными сухарями, — сам в эту ересь веришь, так и других же на неё подсадишь. Ладно уж, отправлюсь с вами делать это ваше… посольство. Должен же у вас быть под боком кто-то старый и сварливый, кто всё будет ругать, критиковать и во всём искать двойное дно?

— Ты с нами отправишься обязательно, — внезапно сказал я, вспомнив важную вещь, — ты же ведь знаешь, почему с нами сейчас нет Мари?

— Только не говори, что пропала девчонка, — хмуро сказал Кичандаш.

— Только не говори, что тебе её жалко, — улыбнулся я.

— Мне не её жалко, а свои два пальца, которые я отгрыз себе, дабы притащить её сюда, — заявил он, — не очень хочется узнать после такого, что всё это было напрасно.

— В том то и дело, что не напрасно, — азартно продолжил я, — слушай…

И я коротко поведал нашу историю после прибытия в Столицу и о том, почему нам пришлось разделиться.

— Понимаешь? Твоя жертва не просто не была напрасной — ты, фактически, ценой своего здоровья подарил Авиалу шанс получить четвёртого мастера магии и продлить срок перед войной. Так что ты более, чем заслуживаешь места в посольстве, и уж мы позаботимся о том, чтобы твоё имя как следует запомнили в истории Авиала.

— Заслуживаю… запомнили… скажешь тоже, — проворчал Кичандаш, хотя даже от меня не укрылось, как ящер сейчас был польщён и доволен, — ладно уж. Так вот, вызвал я сюда из Прозрачных топей одного паренька. Вроде как пожилому чиновнику в Столице прислуживал, помогал человеку старость в тишине и покое доживать, а уж тот его своим наукам научил крепко. Зовут его Экиэраш. Чрезвычайно смышлёный и образованный парень. Все эти тонкости бумажной волокиты знает, как свои пять пальцев. По первой будет тебе верным помощником, а после и твоим преемником станет.

— В смысле — преемником? — удивился я, после чего смущённо поправился, — не то, чтобы я был такой жадный до власти, но руководить посольством я собирался сам. Ну, не в смысле, руководить сам — но принимать участие в его жизни, так уж точно.

— Дэмиен, — устало покачал головой Кичандаш, большим пальцем подбрасывая вверх сухарик и тут же ловко его поймав, — вот сейчас я страшно жалею, что не ударил тебя хотя бы пару раз хлыстом-то. Гордыню ты свою, может и усмирил, но вот ума в голове не прибавилось ни на йоту. И нести тебе свою наивность, похоже, до самой смертной доски. Ей-богу, такое уже ничем не лечится. Ты — мастер магии воды. Неужели ты думаешь, что сейчас, в преддверии скорой войны, тебе так просто дадут сидеть в посольстве и слушать жалобы и нытьё обиженных жизнью? Думаю, ответ очевиден. Так что готовь Экиэраша в качестве преемника сразу же. Даст Аорташ, месяца три тебе дадут поработать в посольстве, и это в самом лучшем случае. Так что — не тяни. А теперь, — поднявшись, он указал на дверь, — не смею задерживать. Экиэраш прибывает сегодня — вот и познакомитесь. Отбываем завтра: я догадываюсь, что сюда ты прибыл ещё и потому, что вам надо как можно быстрее оказаться в Столице. А, значит, нужны мои навыки телепортации через воду. Но это всё — завтра. А сегодня — я слишком устал. Мне нужно отдохнуть перед долгой дорогой.

Когда я покидал дом Кичандаша, у меня на сердце было намного легче. Этой встрече действительно нужно было состояться — и она всё замечательно расставила по местам. Кошмары Гульбашу больше мучить не будут. Кичандаш получил возможность отыграться на мне за все страдания, что я ему причинил — и не воспользовался этой возможностью, чем сильно вырос и в моих глазах, и в глазах Аорташа. И, как оказалось, даже за Мари у старого ящера болела душа, хотя в таком он не признается, хоть ты ему все остальные пальцы отгрызи.

Когда я вошёл в гостиницу, то увидел, что вся моя команда уже сидит за одним большим столом вместе с супругом Риаши, а сама хозяйка уже накрыла стол считай что по высшему разряду, даже поставив на стол несколько бутылей с вполне очевидным содержимым.

— Дэмиен, — неловко сказал Фрайсаш, — а мне вот тут… за встречу затеяли…

— Отдыхайте, — махнул я рукой, — Кичандаш предупреждён о том, что он нам нужен, и набирается сил. Завтра мы окажемся в Краспагене. Только нужно ещё одного таисиана дождаться. Зовут его вроде бы Экиэраш.

— Экиэраш? — спросила Риаши, — так он сегодня утром прибыл, за час до рассвета. Измотанный, бедолага, видать, двое суток не спал — так сюда спешил. Отсыпается наверху сейчас.

— И давно он спит? — поинтересовался я.

— Да уж часа четыре, — чуть прикинув время, ответила хозяйка.

— Значит, придётся его разбудить, — сказал я, — нам нужно многое ему поведать. Особенно если он, в самом деле, планирует быть тем, кем сказал Кичандаш.

Поднявшись на второй этаж, я постучал в указанную комнату под номером девять — ту же самую, кстати, в которой и я когда-то спал. И буквально через минуту дверь мне открыл её постоялец… и я с огромным удивлением узнал в ящере того бедолагу, что мне пришлось утешать и успокаивать в Столице, когда зажиточный гражданин отказался дать ему работу и вытолкал взашей, едва не покалечив.

— Дамиаш, — ящер, одетый в одни штаны, страшно смутился и, шлёпая босыми пятками, помчался обратно в комнату, натягивать куртку и сапоги. Я тактично остался за дверью, дожидаясь, пока тот приведёт себя в порядок. Наконец, минуты три спустя он снова открыл дверь и почтительно склонился:

— Очень рад вас видеть, Дамиаш. Кичандаш вызвал меня сюда, когда узнал, что ты… собираешься сделать для всех нас… для меня будет огромной честью помогать вам…

— Можно на ты, — сказал я, пожимая протянутую руку, — и да, нам о многом надо поговорить. Так что спускайся вниз. Я знаю, что ты только утром прибыл — так что мы тебя и накормим. И заодно введём в курс дела.

— Благодарю, — кивнул ящер, и я с интересом обнаружил, что у него были зелёные глаза. Очень любопытный момент. Среди всех таисианов, что я повидал, глаза у них были красные, карие и жёлтые. Зелёные же вижу впервые. Тоже, вероятно, редкий вариант.

Мы с Экиэрашем спустились вниз, где ему уже приготовили стул за общим столом. Когда мы сели, Риаши тут же положила перед ним полную миску мяса, на которую бедолага накинулся буквально волком. Я сочувственно посмотрел на ящера: видать, ел он в пути ещё меньше, чем спал. Ну да пусть отъедается.

И я снова начал свой рассказ о том, что с нами происходило с тех пор, как мы покинули Столицу. О том, что происходило в Столице, я предпочёл не упоминать, чтобы лишний раз не травить душу ни Ринианду, ни Бальхиору. Только коротко пересказал разговор с Советниками и наш договор. Когда я упоминал Звезду матери, которую отдал Сундарку и Дагоне, Ринианд качнул головой и сказал:

— Да, Дэмиен. За это, хоть и с опозданием, благодарю тебя и я. Это был добрый поступок, за который ты заслуживаешь шнурок Дагоны на своей руке. К сожалению, на тот момент я был настроен слишком предвзято, чтобы узнать, как ты его получил.

Закончив рассказ, я умышленно умолчал о том, о чём со мной разговаривали боги. Во-первых, это было бы слишком хвастливо. Во-вторых, у меня ещё оставались обязательства, о которых я и сам умудрился позабыть. Как удачно, что этот паренёк, Экиэраш, прибыл сюда. Потому что, по факту, ему придётся становиться моим преемником немедленно: моя душа больше мне не принадлежит, и после ритуала моей жизни придёт конец.

— Прекрасно, — сказал Экиэраш, успевший насытиться и даже осушить целый стакан с местной наливкой, — значит, делать нам всем надо следующее. Прежде всего, здание. Должно быть не очень близко от дворца и прочих органов, чтобы всякие надоедливые проверки, которые организовываются от нечего делать, нас не касались, но и не очень далеко, чтобы по действительно важным делам до нас можно было быстро добраться. Дальше. Легитимность. Наша деятельность должна быть полностью законной. То есть официальные бумаги, которые подпишут и совет, и король. Чтобы прежде всего стражники — то есть первичные носители исполнительной власти — понимали, что работаем мы на законных основаниях. Что в любой магазин, гильдию или другое место работы мы имеем право прийти и потребовать объяснений: например, почему вы с таисиана такого-то требовали верительную, когда этот закон отменён уж сколько месяцев как. И, наконец, самое главное, — Экиэраш внимательно на меня посмотрел, — полезность. Чем мы можем быть полезны людям? Что можем им предложить в обмен на то, что нашему посольству позволят существовать?

— А это-то тут при чём? — удивился я, — открытие посольства — это часть сделки.

— Вот именно, — мягко улыбнулся Экиэраш, — открытие посольства. Я не буду спорить, советники сделают всё, чтобы его открыть. Но вот о том, чтобы поддерживать его существование, договора не было. А, это значит, что о дальнейшей его судьбе нам придётся заботиться самим. Если бы посольством взялся управлять ты — у нас был бы хороший разбег во времени: непосредственно у тебя посольство отнимать бы не стали. Даже самые испорченные властью постыдились бы так терять лицо, отнимая то, что было получено за честное исполнение сделки. Но я почти уверен: тебя, как сильного мага воды, уберут решать другие задачи. Следовательно, нам надо озаботиться теми ресурсами, которые мы можем предложить королю и Совету. Потому что финансировать посольство будут тоже за счёт налогоплательщиков королевства. И как бы я ни болел душой за свой народ, у меня язык не повернётся осудить советников, когда они откажутся финансировать орган, который не приносит никакой ощутимой выгоды. Благо, что тролли, — он снова почтительно кивнул Ринианду, — однажды уже наступили на эти грабли. Только нам, в отличие от троллей, посольство очень нужно. И стоит учитывать все предыдущие ошибки.

— Как ты хорошо во всё это вник, да так сразу, — уважительно заметил Фрайсаш, — вот уж тебе в посольстве — так самое место.

— Спасибо, северный брат, — тепло улыбнулся Экиэраш, — мастер Кичандаш же вам говорил, что я последние четыре года ухаживал за старым чиновником, который при Совете секретарём всю жизнь проработал. Очень он удружил моей семье в своё время, вот я и отрабатывал долг, ухаживая за ним и помогая провести остаток дней в относительном комфорте. Никого у старика не осталось, дом старости его ждал. И потому хоть он часто бывал мной недоволен, ругался и ворчал, но по факту — держался за меня, как за соломинку. Но я не обижался. Видел ведь, что на себя он в первую очередь злится, за то, что всю жизнь за властью и карьерой гонялся, за то, что не успел семьёй обзавестись. И говорил он очень много всякого, разного. Только успевай нужные вопросы задавать. Советники бы узнали, что он мне рассказывал — на плаху бы сослали без суда и следствия. А так — я научился такому, чему ни один этот университет не научит. Так что ни разу не зря потерянное время это было.

— Так ты поэтому тогда говорил тому… человеку, что режим с верительными отменён? Ну, когда мы первый раз встретились? — уточнил я.

— Конечно, — кивнул Экиэраш, — старик тот хоть и на пенсии был — да кое-какие люди к нему всё равно в гости приходили, так что в курсе свежих новостей он был почти всегда, ну и я вместе с ним. Так что о том, что мастер Кичандаш прибыл в Столицу, я тоже знал. А потом буквально через три дня после того, как он Столицу покинул и тебя искать отправился, преставился мой старик. Я его последнюю волю исполнил: похороны организовал, да после них отправился в Краспаген и передал бумаги на дом какой-то неизвестно сколько юродной племяннице, которая за четыре года и не навещала его ни разу. Себе я не взял ничего, кроме небольшой суммы денег. И совершенно не жалею об этом. Этот старик дал мне такое богатство, которое больше никто в этом мире не смог бы дать.

— Я даже не знаю, что нам и предложить-то, — выслушав весь этот сокрушительный монолог, я растерянно развёл руками, — ну, могу к Нейетти в университет вернуться преподавать. В преддверии войны спрос на магов наверняка вырастет. Так что это всем должно быть выгодно.

— К Нейетти тебя тоже не отпустят, — покачал головой Экиэраш, — мне жаль, но это так. А вот мастер Кичандаш — вполне возможно, что и сгодится в преподаватели. И не смотри на меня с таким скепсисом, Дамиаш. Я знаю, о чём ты думаешь, но ты просто понятия не имеешь, как у него болит за всех таисианов душа. Ведь ради своей расы он однажды и взялся практиковать магию крови — прекрасно осознавая все последствия этого решения. Так что он, хоть и со стиснутыми зубами, но усмирит свою гордость и пойдёт преподавать. Да и ректор Нейетти, думаю, его не обидит.

Тебе же, с позволения, мой совет: после всей этой истории сразу подойди к советникам и спроси, где ты был бы больше всего полезен. Потому что если ты этого не сделаешь — тебя всё равно путём окольных интриг выковырнут из посольства и вынудят пойти туда, куда надо власть держащим.

— Экиэраш, ты уж меня, конечно, извини, — хмуро сказал я, — но это больше походит на то, что это вы меня стремитесь как можно быстрее вытолкать из посольства. Мол, открыл ты его нам, спасибо тебе большое, а дальше уж мы сами, а ты ступай своей дорогой.

— Дамиаш, да как ты можешь так говорить? — укоризненно сказал Экиэраш и даже привстал со своего стула, — да даже если забыть, как ты нам всем помогаешь; если смотреть с точки зрения одной лишь выгоды — нам выгоднее, чтобы ты как раз оставался в посольстве. Чтобы советники его не трогали и молча финансировали, даже если по первой этот орган и будет… убыточным. Но мы же давно живём в этом мире, мы привыкли реально смотреть на вещи, которые здесь происходят. Ну не дадут тебе, мастеру магии воды, спокойно просиживать штаны в посольстве. Ну это так, прими это.

— Ладно, — мрачно сказал я, — отдыхайте. А я, с вашего позволения, откланяюсь. Голова разболелась — может, если посплю, то пройдёт…

Когда я лёг на кровать в своей комнате, на душе отчего-то чувствовалась досада. Сравнить это можно было с ощущением, когда меня в моём мире коллеги поздравляли на работе с днём рождения. Да, событие. Да, все похлопали и сказали несколько красивых слов. После чего молча вернулись к работе. Так и здесь. Сделал ли я многое? Конечно, сделал. Но жизнь-то идёт дальше. И, возможно, для того, чтобы удержать мои достижения, кому-то в будущем придётся прилагать в десятки раз больше сил. Наверное, Кичандаш прав. Я, и в самом деле, так наивен, что это уже не лечится. И вот этот совершенно внезапно проснувшийся комплекс недооценённости — прямое тому подтверждение. Ладно, утро вечера мудренее. Сейчас стоит немного поспать…

На следующее утро Кичандаш уже ждал нас в таверне. Риаши, накрывая на стол, поставила тарелку и ему.

— Риаши, да не стоило, — непонятно отчего смутился таисиан.

— Ешь, давай, — сурово сказала Риаши, — раз уж собрался в Столицу — значит, нормального мяса ещё долго не поешь. Потому что люди как начали криво готовить мясо — так и готовят до сих пор так, что в его в рот взять невозможно. Лучше бы и дальше траву с корешками жевали. Слава Аорташу, режим с верительными отменили. Теперь нашим парням не надо по два года в людских городах служить да тамошние помои есть.

— Ничего, — тут сурово возразил уже Кичандаш, — зато знавали, каково оно: далеко от семьи да от сородичей. Ценить потом это начинали. А то когда тебе каждый день на тарелку лучший кусок мяса — так и зажраться недолго, особенно, если не воспитывать.

Уверен, Риаши и Кичандаш могли бы ещё долго препираться, но, к счастью, с завтраком в этот момент разобрались все. Вся моя команда, включая Экиэраша, выглядели довольно бодро, хотя, судя по шуму, они ещё изрядно посидели за разговорами. Вот только я уже почему-то чувствовал себя среди всего этого чужим. Как будто что-то начинало меня отдалять от всех, даже отторгать. Может, Аорташ уже начал проводить какие-то свои манипуляции? Чтобы не было так больно и обидно умирать, когда придёт время расставаться с душой?

— Хватит использовать такую глупую формулировку, — раздался голос в моей голове, — никто у тебя твою душу не забирает. Просто ты начнёшь жизнь заново. Все души это делают.

Кичандаш, убедившись, что все готовы, подхватил свой заплечный мешок и скомандовал следовать за ним. Направлялись мы, как и ожидалось, к озеру, на площадке рядом с которым когда-то и состоялся мой с ним поединок.

— Дэмиен, — обратился ко мне Кичандаш, — пентаграмму бы? Конечно, в Авиале силы ко мне вернулись сполна, да только зараз шестерых телепортировать — с пентаграммой всё же было бы сподручнее.

Кивнув, я сконцентрировался, и в следующую секунду ледяной рисунок появился прямо под ногами мага крови. Я настолько часто проделывал эту процедуру, что, казалось, даже ночью разбуди меня — тут же нарисую без единой ошибки.

— Хорошо, — глубоко вдыхая и похрустывая пальцами, сказал Кичандаш, — чувствую, чувствую, как сила-то течёт, родимая. Так! — скомандовал он, — все выстроились в ряд перед озером и заходим по одному. Не дёргаться, не паниковать. Всё будет орагнизовано в лучшем виде. Экиэраш, пошёл!

Зеленоглазый ящер покорно вошёл в воды озера и побрёл к середине. Однако на полпути его внезапно подхватил поток воды и, словно заключив в большой пузырь, утащил под воду.

— Следующий! — скомандовал Кичандаш. Недовольно фыркая, в воду поплёлся Ринианд. Впрочем, тролля можно было понять: его не очень радовала перспектива мочить свою шёрстку. Но деваться было некуда: через несколько секунд под водой скрылся и он.

В течение двух минут Кичандаш заключил в водные пузыри всех шестерых. Когда вода обволакивала меня, было не столько холодно, сколько почему-то щекотно. Я этому изрядно удивился: в шкуре таисиана щекотка — последняя вещь, которая меня беспокоила. Однако, осмотрев поток воды, которая обволакивала меня, словно капсула, я увидел, что по краям бегает великое множество маленьких пузырьков. И эти пузырьки, давая возможность почти полноценно дышать, в то же время были везде, проникая всюду и причиняя сильную щекотку. Но в этот момент Кичандаш и сам погрузился в воду, после чего начался сильный водоворот. Нас крутило, и вращало, быстрее и сильнее, минуту, две три, и вот…

Глава 9.5

Глава 5.

И вот мы оказались прямо посреди тренировочной площадки в Краспагене. Опустив руки, я с восхищением на них уставилась: это было просто невероятно! Такая сила, такое мастерство! Всего лишь взмах руками — и мы уже в другом месте. Сколько же Иринии пришлось учиться за свою жизнь, чтобы настолько искусно овладеть магией воздуха?

— Всю жизнь и училась, милая Мари, — ласково прошептала в голове Ириния, — дня не проходило, чтобы я не узнавала что-то новое о своих способностях.

Однако в этот момент над нами раздался какой-то взрыв, от которого всё вокруг заволокло дымом. В следующее мгновение я разогнала весь дым одним движением ладони. Но нас уже окружали четыре… странных существа. Наверное, големы. Или стражи. Стихийные стражи: по одному на каждую.

— Вторжение на территорию Университета, — пророкотал огненный страж, — убить нападающих.

— Не убить, а обезвредить, — поправил его ледяной голем, — и только если будут сопротивляться — убить.

— Да какая разница? — почти с человеческим пренебрежением сказал огненный элементаль, — они мне не нравятся. Чего они сюда вторглись, спрашивается? Дверью воспользоваться для них слишком скучно и обыденно?

— Мы просто возвращались издалека и немного промахнулись, — поспешно сказала я, пока стражи не решили, что надёжнее нас всё-таки будет нейтрализовать, — пожалуйста, позовите ректора! Мы всё объясним!

— Да вон он бежит уже, — махнул рукой воздушный голем, — эх, опять не повеселиться. Скукота.

— А всё эта сосулька! — ехидно сказал огненный, — миротворец чёртов.

— Утихни, уголёк, — парировал ледяной, — наша задача: защищать университет, а не убивать всех, кто случайно сюда попал. Из пушек по стенам они, по крайней мере, не бомбили.

Однако в этот момент ректор Нейетти подбежал к нам и, щелчком пальцев отослав духов прочь, спросил:

— Мари? Безусловно, рад вас видеть, но что вы здесь делаете? Почему вы не с Дэмиеном?

— Это — долгая история, милорд ректор, — радостно сказала я, — наша группа разделилась и… короче, я смогла на время стать мастером магии воздуха, вот!

У милорда ректора челюсть так и упала от изумления. Но уже через секунду он взял себя в руки и скомандовал:

— Прошу, пройдёмте в мой кабинет. Я должен знать всё…

— Хороший же расклад, — пробормотал ректор, выслушав мой доклад, — значит, Мари, вы уже умеете делать такие невероятные вещи? Это же просто фантастика! И теперь у Старого Света, в самом деле, есть шанс получить ощутимый срок на подготовку к вторжению.

Посмотрев на моих спутников, что вместе расположились на гостевом диване, которых я коротко представила в самом начале, он спросил у Маттики:

— Почтенная Сестра, надеюсь, вы без претензий ко мне? Как вы знаете, мне в своё время пришлось вступить в бой с вашими… сподвижницами, и даже пойти на убийство.

— Без претензий, милорд ректор, — кивнула Маттика, — что сказала в своё время Дэмиену — повторю и вам. Мы неверно истолковали намерения судьбы, за что и поплатились. И это был ценный урок для всех нас. Излишняя самоуверенность ещё никому не приносила пользы.

— Рад это слышать, — серьёзно кивнул ректор, после чего обратился к дракону, — Алаэрто, почтенный дракон… не сочтите за назойливость, но ваше имя мне знакомо…

— Я был тем драконом, кто остановил Дэмиена, когда Сёстры… пытались вернуть его домой в обход исполнения пророчества.

— Нет, — покачал головой ректор, — я не об этом. И даже не о том происшествии, когда молодой дракон залетел на людскую территорию. Кажется, ещё раньше…

— Милорд ректор, — серьёзно сказал Алаэрто, — если вы слышали моё имя ещё раньше — то я тем более не рекомендую это ворошить. Вы знаете о нас несколько больше, чем обычные жители Авиала, и вам известно, почему мы не делаем свою деятельность достоянием общественности.

— Да, конечно, прошу меня простить, — кивнул ректор, после чего скомандовал, — Зарилия!

В кабинет тотчас вошла девушка в форме горничной.

— Пожалуйста, будьте добры, Зарилия, поселите наших гостей. Вроде бы на этаже воздуха должны быть три свободные спальни…

— Конечно, милорд ректор, — девушка почтительно поклонилась, — уважаемые гости, прошу следовать за мной.

— Я же ведь правильно понимаю, что вы с Дэмиеном договорились встретиться здесь? — уточнил милорд ректор.

— Да, господин Нейетти, — сказала я, — мы подумали, что всё равно вы тоже отправитесь на это… мероприятие. Так что, с мастером магии земли или без — Дэмиен придёт сюда. Да и, по правде говоря, мы даже не знаем, куда идти.

— Насчёт этого не переживайте, — кивнул Эльтеко Нейетти, — я уже отослал Совету информацию о том, где находится это место. В данный момент Совет выделил людей, который готовит лагерь и проводит раскопки.

— Раскопки? — удивилась я, — неужели это место завалено?

— Вход — разумеется, — кивнул ректор, — ведь эти обелиски по возрасту сравнимы с этой башней. Но ритуальная зала должна была остаться цела. Не переживайте. У Совета достаточно, — в этот момент его лицо помрачнело, — квалифицированных магов. Уверен, они успеют уладить этот вопрос. А теперь — прошу меня оставить. Мне надо уладить кое-какие дела. Зарилия покажет вам ваши комнаты, а так же место, где вы сможете перекусить.

Однако на следующий день сразу после завтрака я получила персональное приглашение к ректору Нейетти. Недоумевая, чем я могла заинтересовать ректора, я в сопровождении Зарилии направлялась в его кабинет. И, когда я постучала и получила разрешение войти, ректор ждал меня, стоя у окна спиной к двери.

— Проходите, Мари, садитесь, — радушно сказал ректор. Мне же, однако, показалось, что он нервничает. Когда я прошла и села в кресло, он обернулся и посмотрел на меня.

— Вас, должно быть, удивил столь неожиданный вызов, Мари? — с улыбкой спросил ректор Нейетти, — я хотел бы задать вам несколько вопросов, с вашего позволения. Вы не возражаете?

— Нет, конечно, спрашивайте, — кивнула я.

— Я хотел бы поинтересоваться у вас, Мари, — осторожно начал милорд ректор, — чем бы вы хотели заниматься после того, как выполните… свою миссию?

— Заниматься? — неуверенно спросила я, — да… честно говоря, я и не задумывалась об этом. Естественно, раз уж я обеспечу зарядку Обелиска воздуха — надо будет что-то попросить у Совета. Чем-то, конечно, заниматься будет надо.

— Я хотел сделать вам предложение, — ещё более осторожно сказал ректор, — раз уж вы стали могущественной волшебницей воздуха… может быть, вы могли бы поучаствовать в том… чтобы передать свои знания другим?

— Вы имеете в виду… чтобы я учила других магии воздуха? — я начинала понимать, к чему клонит этот человек.

— Верно, — кивнул ректор, — мастеров магии воздуха Старый Свет не видел уже сотню лет. А, между тем, сейчас, в преддверии войны, спрос на них будет так же велик, как и на другие стихии. Так что да, Мари, я предлагаю вам работу. И с оплатой не обижу, уж можете мне поверить. Я… имел долгий и тяжёлый разговор и с Советом, и с королём, — он мрачно ухмыльнулся, — по итогу которого советники всё-таки обязались выделять мне такое финансирование, какое необходимо для того, чтобы я мог обеспечить своим преподавателям достойный заработок. А не те гроши, что мне любезно выделяли в течение последних двадцати лет.

— Благодарю вас за столь щедрое предложение, — вежливо кивнула я, — но, к сожалению, вынуждена отказаться.

— Почему же так, Мари? — искренне удивился ректор.

— Ну, вы же вчера сами всё слышали, — ещё более печально ответила я, — это не моя магия воздуха. Я поглотила душу другого человека. Душа этого человека согласилась на подобное лишь ради того, чтобы мы зарядили четвёртый Стихийный обелиск. Для того, чтобы отодвинуть войну. Этот симбиоз появился за этим. И только за этим.

— Но… может быть, — неловко начал ректор, почти беспомощно посмотрев на меня, — хотя бы немного. Хотя бы год… Целый огромный год…

В этот момент я ощутила, как Ириния просит контроль. И тут же уступила, позволяя Сестре самой всё объяснить. Я закрыла глаза. А когда открыла — на ректора смотрели один зелёный глаз и один синий.

— Я понимаю твои боль и тоску, человек, — ласково пропела Ириния, — но, к сожалению, я не могу тебе помочь. Не волнуйся. За упадком всегда следует рост, и сейчас, в преддверии войны, появятся новые сильные маги. Среди них будут и маги воздуха, и, возможно, даже мастера. Твой университет ещё ждут годы славы и почёта, уж поверь мне. Но я, к сожалению, тебе помочь не смогу. Ради того, чтобы сделать то, что должно сделать сейчас, я запрещала себе умирать целых пятьдесят лет. Прошу меня понять. Я просто слишком устала.

— Я понял вас, почтенная Сестра, — кивнул ректор, — я понимаю ваше положение — и принимаю ваш отказ. И всё же — спасибо вам за слова поддержки. Хочется верить, что всё это действительно будет так.

В этот момент за окном появилась яркая красная вспышка.

— Новое вторжение? — удивился ректор, — ну, кажется, я знаю, кто это прибыл. Ну, точно, вон они, из озера вылезают.

— Дэмиен прибыл? — обрадовалась я, — тогда надо скорее спешить к нему. Пока ваши стражи его не покалечили.

— Полно, Мари, — улыбнулся ректор, — они ещё ни разу никого не покалечили. Их функция — исключительно парадная. Если на Университет действительно нападут — в ход пойдут… скажем так, иные средства. Впрочем, в чём-то вы правы. Не стоит заставлять наших гостей ждать и, уж тем более, нервничать. Пойдёмте, встретим их.

Когда я выбрался из воды — сразу огляделся. Кичандаш, Фрайсаш и Экиэраш выбирались вместе со мной. После чего Кичандаш тут же стал совершать пассы руками, вследствие чего воды вынесли на берег сначала Кермола, а потом и Бальхиора. Я тоже поспешно заработал руками, высушивая всем одежду, а мокрому и продрогшему Ринианду — ещё и шерсть.

— Бальхиор, Кермол, вы в порядке? — обеспокоенно спросил я, закончив с магией и подходя к ним, чтобы помочь подняться.

— Я его убью, — тихо прорычал Кермол, хватая меня за руку, — я убью этого красноглазого ублюдка и на куски порву! Ты почему не предупредил нас? — взорвался он, повиснув у меня на плече, — я чуть не подох от щекотки, ты, урод!

— Не спеши, — прошипел сзади Бальхиор, — и мне оставь кусок шкуры, который можно будет отодрать!

— Возьмите себя в руки, почтенные, — Кичандаш, словно понимая, что ни Кермол, ни Бальхиор сейчас сделать ничего не смогут, подошёл к ним, — нам нужно было преодолеть огромное расстояние мгновенно. А задаром ничего не бывает. Я специально послал вас в воду последними. К тому же, уверен, вы ещё и брыкались, хотя я ясно сказал вести себя смирно и не дёргаться.

— А предупредить почему нельзя было?! — проревел Кермол.

— Ну, извините, — заявил Кичандаш, — забыл. Не каждый день такую магию творить приходится. Вылетело из головы.

Я хотел было возразить, как вдруг раздался чей-то голос:

— Эй, ну чего вы прекратили ссориться? Давайте, кто-нибудь, убейте кого-нибудь.

Я обернулся — рядом с нами стояли четыре… наверное, стихийных духа, и с любопытством на нас смотрели.

— А вы ещё кто такие? — удивился я.

— Вторжение на территорию Университета, — скучающим голосом начал огненный дух, — по приказу мы должны вас убить.

— Да не убить, огненный болван, а обезвредить, — сказал ледяной страж.

— Это я-то болван? — обиделся огненный, — сам такой! Ни одна мысль в голове не задерживается, всё… утекает.

— Я тебе сейчас так утеку, — мрачно сказал ледяной. Подраться, однако, они не успели. Потому что со стороны Университета к нам уже шли милорд ректор и… Мари.

— Дэмиен, рады вас видеть! — издали поприветствовал нас Эльтеко Нейетти, щелчком пальцев отзывая духов прочь, — судя по составу вашей группы, — он с любопытством остановил взгляд на Ринианде, — вам удалось выполнить свою миссию. А теперь, прошу, поднимемся в мой кабинет — меня и Мари необходимо ввести в курс дела.

Фрайсаш подхватил под плечо орка и аккуратно повёл его в сторону башни. Экиэраш так же помогал Бальхиору. Я же, намеренно задержавшись сзади, тихо спросил у Кичандаша:

— Признавайся: специально ведь про щекотку не предупреждал?

— Храмовника проучить хотел, — пробурчал Кичандаш, — убил он моего ученика в Краспагене, лично казнил. А за чёрного орка… каюсь, вот за него не подумал, что у него тоже кожа, и оно ему так будет…

— Кичандаш, — я покачал головой, — я видел этого убитого таисиана, когда проходил своё… посвящение. Сам Аорташ после этого почтил меня беседой. И он подтвердил, что все прегрешения этого таисиана были правдой, и он получил справедливое возмездие.

— Да знаю я, — с горечью прошептал Кичандаш, — непутёвый ящер был, несдержанный. Уж как я с ним не бился, как ни пытался до него достучаться и научить самоконтролю — бесполезно. Моё величайшее за всю жизнь поражение. Даже когда ты меня по земле катал тогда… когда мы дрались с тобой — и то мне не было так стыдно и унизительно, как когда он покидал меня — и я понимал, что так и не смог ничем ему помочь. И потому храмовнику ничего не сказал и на бой вызывать его не стал — потому как тот в своём праве был.

— Зато пакостить по мелочам — можно? — спросил я, — и, думаешь, Аорташ бы такое одобрил?

— Я признаю, что поддался слабости, но я и не жду от тебя понимания, — ответил Кичандаш, — многие вещи, чтобы понять, надо прочувствовать на своей шкуре. И смерть своего ученика как следствие того, что ты не смог передать ему должные мудрость и опыт — одна из таких вещей.

Я не стал с ним спорить, хотя и мог бы. Сейчас же мне предстояло повторить свой рассказ ректору и Мари и, в свою очередь, выслушать, получилось ли у неё с тем, что мы задумали. Впрочем, судя по её воодушевлённому виду, получилось. А, между тем, Кермол и Бальхиор по разу обернулись и достаточно красноречиво посмотрели на Кичандаша. И я был уверен, что они ещё призовут его к ответу за такую выходку. Впрочем, ему это только на пользу пойдёт…

Вчетвером мы находились в кабинете ректора. Я, Мари, Ринианд и сам милорд ректор. Кермола и Бальхиора отправили в больничное крыло. Туда же отправились Фрайсаш и Экиэраш, где с ними должны были обменяться новостями Маттика и Алаэрто.

— Итак, — торжественно сказал милорд ректор, после того, как мы все обменялись новостями, — все в сборе. Мы выполнили свою миссию, и даже больше. Я связался с советниками — раскопки идут полным ходом. Шпионы же сообщают, что эскадра варваров Нового Света, хотя и состоит в полной боевой готовности, но в путь ещё не отправилась. Это значит, что неделя отдыха у нас ещё имеется. И я крайне рекомендую вам — именно вам троим — как следует отдохнуть и восстановиться. Потому что проведение ритуала такой сложности может потребовать всю вашу энергию. Впрочем, — задумчиво добавил он, — я не думаю, что те, кто строили эти обелиски, намеренно сделали их такими. Вероятно, в те времена в таких магах нехватки не было и, возможно, даже ступень мастера была не потолком развития, а именно, что лишь очередной ступенькой.

— Истинно так, — сказала Мари, и мы поняли, что через неё сейчас говорит Ириния, — я сама за всю свою жизнь смогла лишь чуть-чуть подняться над уровнем мастера… но и для этого мне требовались долгие десятилетия.

— Благодарю, — кивнул милорд ректор, — в общем, друзья мои, отдыхайте. Где ваши комнаты — вы знаете. Если вам, в силу специфики вашего организма, — он почтительно кивнул Ринианду, — потребуется персональное меню — смело обращайтесь к поварам. Я их предупрежу. Рискну предположить, что вы, как и наши болотные гости, — вероятно, ректор таким витиеватым способом назвал меня, Фрайсаша, Кичандаша и Экиэраша, — предпочитаете мясо?

— Да, благодарю, — кивнул тролль, — вы очень гостеприимны, милорд ректор.

— В таком случае, если у вас нет вопросов — я вас не задерживаю…

Глава 9.5.1

Бонусная глава. Кичандаш.

Шёл третий день пребывания гостей в Университете. Таисиан Кичандаш направлялся в свою комнату после сытного ужина, довольно поглаживая брюхо. Стоило признать, кормили здесь хотя и не как дома, но всё же очень и очень недурно. На твёрдую четвёрку. Даже мясо, от которого Риаши приходила в ужас, было вполне съедобным. Если бы так кормили в придорожных тавернах — можно было бы и деньги с чистой совестью заплатить. Конечно, не то, чтобы он не платил деньги за еду в тех немногочисленных случаях, когда ему приходилось путешествовать, но, положа руку на сердце: такая еда почти никогда не стоила денег, которые за неё требовали. Хотя, конечно, все рекорды побили те ужасные консервы, которыми его угостили Дэмиен и Мари на Земле. Вот уж точно, такую дрянь только с голодухи и можно жрать, чтобы лапы не протянуть.

Когда Кичандаш подошёл к своей комнате, то, к удивлению, увидел, что на ручке висит маленький бронзовый дракончик, уцепившись за неё хвостом и слегка раскачиваясь. При виде Кичандаша он тотчас воспарил, подлетел к нему и тонко пропищал:

— Мастер Кичандаш. Милорд ректор просит вас прийти к нему в кабинет для важного разговора. Убедительная просьба — чем скорее, тем лучше.

После чего тут же умчался. Кичандаш озадаченно смотрел ему вслед: чем он мог заинтересовать милорда ректора сейчас? Хотя кое-какие смутные подозрения и начали закрадываться в голову.

Поднявшись на нужный этаж, он постучал в дверь из красного дерева и тотчас получил приглашение войти.

Милорд ректор на сей раз сидел в своём кресле. При виде Кичандаша он улыбнулся — что было для мага крови большой редкостью, когда он встречался взглядом не с сородичем — и пригласил его сесть.

— Мастер Кичандаш, — кивнул ректор, — не буду тратить ваше время и ходить вокруг да около. Я хочу просить вас об услуге.

— О какой именно? — вежливо поинтересовался Кичандаш, хотя уже и догадывался, каким будет ответ.

— Я хочу предложить вам работу. Вы — полноценный мастер магии, что для нашего мира — большая редкость. И хотя ваша конечная специализация является искусством запрещённым, уверен, что вы прекрасно владеете магией иллюзий и магией гипноза. Мне сейча очень не хватает подобного специалиста. Тем более, Дамиаш упоминал, что вы в своей деревне являетесь своего рода наставником — и потому подобная работа для вас будет не в новинку.

— Но для этого мне придётся бросить свою семью и свою деревню, — недовольно сказал Кичандаш, — какая мне с того выгода? Для чего мне это делать?

— Ну, во-первых, подобный поступок сразу повысит значимость таисианов. Вы же отдаёте себе отчёт в том, что первое время… полгода, или даже год, посольство таисианов будет… хм… в высшей степени убыточным предприятием. А подобный поступок значительно повысит его статус. Да и протекцией Дэмиена посольство долго пользоваться не сможет. Мы же с вами разумные лю… существа, и понимаем, что такой… вольный мастер магии воды волю свою сохранит недолго, и ему очень быстро найдут дело. Даже я, невзирая на все полученные от Совета привилегии, не стал на него претендовать.

Кичандаш недовольно поморщился. Обо всём этом он буквально вчера беседовал с Экиэрашем. И тот настоятельно рекомендовал согласиться на такое предложение, если он его получит. И даже привёл те же самые аргументы. Милорд ректор, однако, истолковал его недовольство по-своему.

— Я не пытаюсь вами манипулировать, почтенный Кичандаш, — ректор встал со своего кресла и подошёл к окну, — вы же ведь и сами понимаете, что я прав. Хотя, спорить не буду: мой Университет очень нуждается в преподавателях. Но ещё больше, — ректор обернулся и в упор посмотрел на Кичандаша, — он нуждается в новых учениках. Понимаете, — ректор замялся, — когда я в прошлый визит Дэмиена помог ему с его делом, то по удачному стечению обстоятельств познакомился со старейшиной таисианов, которые проживают в Краспагене. Он порекомендовал мне двоих юных таисианов. Я принял их в университет и помог определиться со стихийной специальностью. Я окружил их заботой и вниманием, так, чтобы они чувствовали себя комфортно, и, считай, лично слежу за тем, чтобы никто их не обижал. Впрочем, — ректор снисходительно усмехнулся, — с учётом того, что они оба поступили на факультет Воды — бывшие ученики Дэмиена справляются с этим куда лучше меня. И всё же, хотя я и передал старейшине, что буду рад видеть и других таисианов, и попросил его распространить эту весть — за полгода ни один ящер не пришёл в Университет.

Кичандаш молчал. Его, конечно, тронуло, с какой заботой ректор отнёсся к юным ящерам, но он всё ещё не понимал, почему ректор делает такое предложение именно ему.

— Теперь видите? — мягко спросил ректор, — вы мне нужны не только, как специалист магии воды. Но и как таисиан. С учётом того, какое мероприятие сейчас стремится провернуть Дэмиен — поступление на работу в Университет таисиана ещё больше усилит этот эффект. Так ящеры увидят, что к ним, действительно, начинают относиться как к равным. И тогда — с куда большей охотой будут идти в мой Университет. В место, где их правильно научат пользоваться магией. Помогут определиться со специализациями. И прочие важные вещи. И, рано или поздно, все ученики этого Университета так же встанут на защиту Старого Света. Как видите, я поддерживаю точку зрения Дэмиена. И со своей стороны считаю, что учиться магии вправе каждый, кто оказался ею одарён.

— Очень хорошо, — сдался Кичандаш, — убедили, милорд ректор. Но — всё же я прошу дать мне отсрочку. Мы зарядим эти обелиски и узнаем точно, сколько у нас будет времени. Я так же приму участие в открытии посольства. Экиэраш, конечно, смышлёный малый, но на этапе открытия рядом будет нужен тот, кто сможет сдерживать его чрезмерный энтузиазм. После мне нужно будет вернуться в родную деревню и подготовить преемника — вы, конечно, понимаете, насколько это важно. И, думаю, к осени, то есть, если я ничего не путаю, к началу нового учебного года — я буду полностью в вашем распоряжении.

— Превосходно, — просиял ректор, — меня полностью устраивает этот вариант. Я прошу от вас лишь воспользоваться всем этим временем с толком. В том числе и сообщать всем: Университет открыт для таисианов точно так же, как и для представителя любой другой расы.

— Конечно, милорд ректор, — согласно кивнул Кичандаш, — обязательно буду сообщать.

— Великолепно, — Эльтеко Нейетти лучился воодушевлением, которого он, казалось, уже не испытывал очень давно, — в таком случае — я вас больше не задерживаю. Если, конечно, вы не желаете меня ещё о чём-то спросить.

— Нет, милорд ректор, — покачал головой Кичандаш, вставая, — думаю, время для вопросов ещё придёт. А сейчас — я хотел бы откланяться.

Попрощавшись, Кичандаш покинул кабинет. И уже по пути обратно он лениво подумал: как же ловко ректор подобрал время для этого разговора. Аккурат после ужина, когда ты, сытый и довольный жизнью, возвращаешься к себе — то настроение у тебя самое что ни на есть, приподнятое. В таком настроении на что угодно уболтать можно. Конечно, Кичандаш не питал иллюзий насчёт безоговорочного благочестия ректора. Наверняка с новых учеников он будет иметь какие-то свои выгоды, и материальные, и статусные.

И всё же для его сородичей это был шанс получить качественное магическое образование. Ведь таисианы и тролли, как ни крути, больше были специалистами именно по магии воды. Реже — земли. Но если у кого-то из ящеров обнаруживались способности к магии огня или воздуха — им предстояла длительная головная боль, связанная с поиском наставника. Кичандаш даже лично знал случай, когда целая таисианская деревня сбрасывалась на обучение своего сородича у человеческого мага воздуха. Мало того, что таких специалистов самих по себе было немного, так они ещё и таисианов учить, мягко говоря, не очень хотели.

Да и сам Кичандаш на таком посту сумеет обзавестись влиянием и полезными связями. А уж если такое его назначение ещё и принесёт дополнительные очки репутации будущему посольству таисианов — то тут даже вопрос не стоит.

Когда Кичандаш, наполненный благородными мыслями о том, сколько пользы он сейчас приносит своему племени, подошёл к двери, то его поджидал ещё один сюрприз. Не успел он взяться за ручку, как дверь открылась, и его втащили внутрь две пары рук.

— Ну что, шутник, попался? — послышался злорадный голос, в котором Кичандаш узнал Кермола.

— Попался, попался, — довольно сказал второй голос, в котором без труда узнавался Бальхиор, — давай на кровать его. Сейчас он на своей шкуре испытает всю прелесть тех ощущений, что так любезно организовал нам.

— Пре… прекратите, — вырывался Кичандаш, — да что на вас такое…

— А то, что ты сейчас получишь по заслугам, — прорычал чёрный орк, — значит, в очередь поставить нас последними не забыл. А предупредить, что будет щекотка, от которой подохнуть можно, забыл? Научись врать лучше, хвостатый. Сейчас тебе будет щекотка.

Кичандаш брыкался, но могучий Кермол, бывший, наверное, в два раза тяжелее ящера, цепко держал его, сидя на спине. Бальхиор же демонстративно взял щётку для чистки одежды, подошёл к ногам Кичандаша и сдёрнул с него сапоги.

— Не… не надо, пожалуйста, — взмолился Кичандаш.

— Тогда говори правду, — сурово сказал Кермол, — зачем такую подлянку нам подстроил?

— Да забыл же, говорю вам, — жалобно простонал Кичандаш.

— Ах, забыл, — ехидно сказал Бальхиор, — для мастера магии склероз — качество непростительное. Будем лечить.

В следующую секунду ладонь Кермола вжала голову Кичандаша в подушку, не позволяя ему открыть рот, храмовник же начал быстро водить щёткой по его ступням.

У Кичандаша глаза на лоб полезли. Ему всегда казалось, что шкура таисианов подобной уязвимости подвержена меньше, чем любая друга кожа, но уж слишком жёсткой была щётка. Да и храмовник, по долгу службы имевший кой-какой опыт в искусстве заплечных дел мастеров, наверняка знал, как это надо делать так, чтобы ощущения были яркими и полноценными.

— Ну что, — сурово спросил Кермол минуту спустя, отпуская Кичандаша, — вспомнил?

— Да забыл, же говорю, — снова заскулил Кичандаш, тяжело дыша, — я старый, больной, искалеченный таисиан, как вам не стыдно…

— Значит, не вспомнил, — хмыкнул Кермол, — лечим дальше.

Кичандаша рывком перевернули и уложили на спину, после чего молниеносно расстегнули куртку. Однако не успел он среагировать, как сверху снова уселся Кермол и зажал его руки. Бальхиор же прижал его морду одной рукой, а в следующую секунду щётка забегала уже по его брюху.

Кичандаш вырывался изо всех сил, щекотка буквально сводила его с ума, но освободиться не было никакой возможности. Любую магию Бальхиор гасил на подлёте, строго следя за тем, чтобы мага крови ничто не отвлекало от раскаяния. Его же физические данные с возможностями орка, конечно, были несопоставимы.

— Ну? — сурово спросил Бальхиор пару минут спустя, при этом щётка плавно смещалась от брюха к горлу, самому уязвимому месту.

— Нет, нет, пожалуйста, хватит, — жалобно простонал Кичандаш, — я расскажу, всё расскажу, пощады, пощады.

— Ну вот, так-то лучше, — довольно сказал орк, отпуская таисиана, — сразу не мог признаться? Нам, думаешь, приятно было вот это вот с тобой делать?

Кичандаш тем временем уселся на кровати, застёгивая куртку. Он искренне надеялся, что больше никто не стал свидетелем этого унижения. И, вместе с тем, подсознательно он понимал: сам виноват. Ибо сам напросился.

— В общем, — неловко начал Кичандаш, глядя на храмовника и орка, что уже успели расположиться на соседней кровати, — правы вы, специально я это сделал. Из-за тебя, храмовник. Потому как в Краспагене ты казнил моего бывшего ученика.

— Что?! — взвился Бальзиор, вскакивая на ноги, и лишь Кермол с огромным трудом удержал его на месте, — да знаешь ли ты, что этот ящер…

— Я знаю, — печально кивнул Кичандаш, — я всё прекрасно знаю. Но — не сумел удержаться. Потому что вот до сих пор у меня за него болит душа. Потому что до сих пор я не могу себя простить, что ничем не смог ему помочь. Потому и затеял эту подлянку. Уж простите мне мою слабость. Особенно ты, орк, — Кичандаш печально посмотрел на Кермола, — за тебя, каюсь, вообще не подумал. Честью предков клянусь. Хочешь — дай мне за это в морду. В своём праве будешь.

С минуту и орк, и храмовник молчали, разглядывая подавленного Кичандаша с неожиданным сочувствием и пониманием. После чего чёрный орк встал и, подойдя к своему вещевому мешку, который зачем-то тоже был здесь, вытащил из него большую бутыль. Теперь уже пришёл черёд Кичандаша вздыхать. Хотя этот алкоголь явно по крепости превосходил то, что обычно употребляют таисианы, он понимал: пить придётся. Ибо, как ни крути — а уж орка он точно обидел, что называется, ни за что, ни про что.

— Вот я дурень, — выругался Кермол, шаря в мешке, — за стаканы-то и не подумал.

Таисиан лишь молча взмахнул рукой — и на тумбочке рядом с кроватью появились три чашки. Пусть иллюзорные, временные, но от этого не менее материальные. Бальхиор ловко подвинул тумбочку на середину комнаты, а Кермол наполнил все три сосуда. Выпили залпом.

— Знаете, — тихо начал Бальхиор, пока Кермол снова наливал, — мы ведь тоже… пытались помочь ему… хоть как-то. Церковь, конечно, не так безгрешна, как себя рисует. И ей не чужды ни материальные блага, ни политическое влияние… чёрт возьми, мой наставник бы голову мне оторвал за эти слова, — пробормотал он, — но всё же в каждой церкви всегда есть неравнодушные. Те, кто искренне верят в то, что другим можно помочь исправиться. И те, кто без остатка этому себя посвящают. Церковь держится не на прелатах, увлечённых своими интригами. Не на вампирах, которые, считай, безвозмездно несут службу в церкви, и даже не на храмовниках. А на тех, кому не наплевать на других. С ним многие пытались общаться, понять… но он лишь плевал всем в лицо. Я понимаю тебя, маг крови, — тихо закончил храмовник, — это не только твоё поражение — это наше общее поражение. Все мы имели шанс что-то сделать — и никто не смог ему помочь.

Человек, орк и таисиан снова опустошили свои чашки. В этот момент в комнату постучались, и через три секунды, получив разрешение, в неё вошёл Дэмиен.

— Кичандаш, я тебя искал, Фрайсаш… — начал было он, но, увидев Кермола и Бальхиора, спросил:

— Что тут происходит? Что вы с ним делали?

— Да уже ничего, — махнул рукой Кичандаш, — разобрались уже. Кермол, ты же на меня не сердишься…

— Да какое там, — махнув рукой, орк в следующую секунду прижал к себе Кичандаша так, что у бедолаги хрустнули все кости, — не каменные. Всё понимаем. Упаси Святая Фалла меня такое пережить…

— А это ещё что такое? — сурово спросил Дэмиен, с праведным гневом в глазах указывая на бутыль, — вы что, с ума сошли? Мы в Университете! Тут дети учатся, здесь так нельзя! Что за необходимость, таверна в двух шагах отсюда!

— Да мы это… таисиана поминали, — сказал Бальхиор, пряча подозрительно блеснувшие глаза, — того, что я… у тебя на глазах в Краспагене казнил… помнишь?

Весь праведный гнев враз исчез из глаз Дэмиена. После чего он закрыл за собой дверь, после чего подошёл к кровати, где сидел Бальхиор, и плюхнулся рядом с ним.

— Налейте и мне тоже, — угрюмо попросил он, махнув рукой. На тумбочке появилась четвёртая чашка.

Теперь уже четверо выпили по своей порции. После чего Дэмиен со злобой отчеканил:

— Когда я проходил посвящение, то тоже его видел, — он с такой силой сжал кулаки, что, казалось, вот-вот проткнёт когтями шкуру на ладони, — и ему даже там покоя не было. Ему мучили, избивали, заставляли вспоминать всё самое кошмарное. Мне даже там пришлось отвоёвывать ему хотя бы кусок покоя. Я не понимаю. Он… кажется, он даже… Кажется, его таким специально сделали, понимаете? Боги пошутили так! Сотворили строптивого и неукротимого. Для того, чтобы всю жизнь его укрощать и дрессировать. Шутки ради. Для забавы. Ненавижу!

После этих слов Дэмиен снова разлил из бутыли по кружкам. Но сам Дэмиен при этом пить явно не умел. Потому как после второй кружки глаза его закатились, и он рухнул аккурат в объятия Бальхиора. Тот, поставив кружку на тумбочку, невозмутимо уложил Дэмиена себе за спину, к стене.

— Ну, — неловко сказал Кермол, — выпьем ещё? За упокой души этого бедолаги? Раз мы здесь сидим и сожалеем о том, что не случилось для него лучшей жизни… значит, и он свою прожил не совсем напрасно, правда?

И они выпили ещё…

Глава 9.5.2

Бонусная глава. Ринианд.

Троллю Ринианду очень нравилось пребывание в Университете. Ректор оказался человеком честным, благородным и приятным в общении. Да и внимание остальных учеников, которые в немом благоговении каждый раз рассматривали его леопардовую шкуру, изрядно льстило самолюбию.

Однако наступил период, когда это благоговение стало перерастать в раздражающую назойливость. На третий день пребывания в Университете во время ужина, когда он сидел за столом с Кичандашем, на него смотрела стайка девчонок из людской и эльфийской рас. При этом в их взгляде читалось, что сегодня одними разглядываниями они не намерены ограничиваться. И, верно, после того, как Кичандаш, закончивший трапезу раньше, удалился по своим делам, буквально несколько секунд спустя он обнаружил рядом с собой хитрую девушку со светлыми волосами, фиалковыми глазами и заострёнными ушками. Эльфийка.

— Простите, — неловко начала она, — уважаемый… маг, а не могли бы вы рассказать, кто вы такой?

— Вы наверняка и сами обо мне давно всё разузнали, — равнодушно ответил Ринианд, — но если уж вам так важно услышать это от меня, пожалуйста: я — Ринианд. Мастер магии земли. По специализации, которую я, как вы можете видеть, совершенно не скрываю — оборотень.

— Как интересно, — сказал другая девушка, и Ринианд внезапно почувствовал, как его гладят по голове. Он тихонько, с угрозой зарычал, но это лишь привело к тому, что девочки вокруг захихикали, а в следующий момент его уже почёсывали за ухом.

Такой наглости Ринианд сам не ожидал. Вскочив, он прорычал уже гораздо громче, отгоняя от себя нахалок. После чего с достинством отчеканил:

— Подите прочь, вероломные человеческие и эльфийские самки! Я — тролль! По меркам ваших рас я — страшилище, и будь я в своём обычном виде — вы бы даже не взглянули на такого, как я. А теперь убирайтесь вон!

К его удивлению, на девчонок эта фраза не произвела никакого впечатления. Наоборот, они только ещё сильнее захихикали, хотя больше и не рисковали подходить. Одна даже шепнула другой:

— Да, совсем забыла. Оборотни не любят, когда их отвлекают от еды. Не будем ему мешать…

Через десять минут Ринианд поднимался к себе. И всё это время его преследовало назойливое девичье хихиканье, хотя, сколько он ни оборачивался, так никого и не увидел. Наконец, он добрался до своей комнаты и тут же упал в весьма полюбившееся ему мягкое кресло. В голову лениво лезли мысли о том, что надо бы такое же сделать в своём будущем доме, только чтобы сзади обязательно было отверстие для хвоста. Однако в этот момент в дверь постучали, а через секунду она открылась, и на пороге были… точно, те же самые девчонки.

— Что вам нужно, вероломные человеческие и эльфийские самки? Я же ясно попросил оставить меня в покое.

Однако в ответ на это заявление хихиканье только усилилось. После чего старшая из девушек сказала:

— Дяденька леопард, ну не сердитесь на нас, пожалуйста. Мы впервые видим такого красавца, как вы. Такого умелого, сильного… Мы же ведь всего лишь слабые девушки. Разве не в том состоит наша задача, чтобы восхищаться подобной красотой?

Что произошло дальше, Ринианд так и не понял. Однако пять минут спустя его оккупировало, по меньшей мере, десяток девчонок. Две почёсывали его за ухом, ещё две чесали брюхо, третья пара, уложив его ноги на тумбочку, исследовала его стопы и громко ими восхищалась, остальные же, пританцовывая вокруг, так же сыпали комплиментами. А Ринианд сидел, полностью офигевший от происходящего и не понимающий, почему он вообще допускает такое с собой обращение. Да, ему льстило чужое внимание, да ему было приятно то, что с ним сейчас делали… но он же не домашний кот, в конце концов.

— Девочки, вы всё делаете неправильно, — внезапно сказала одна из эльфиек, — посмотрите, какая у него длинная и красивая шерсть. Тут надо вот так…

В следующий момент шерсть на его брюхе… стали расчёсывать деревянным гребнем. Подобное было настолько на грани наслаждения, что он неосознанно вцепился в ручки кресла.

— Ой, поглядите, — хихикнула ещё одна девочка, державшая в руках его пятку, — у него коготки вылезли. Ему нравится! Ах, он такой лапочка…

В этот момент в дверь постучали, а в следующую секунду в неё вошла Мари:

— Ринианд, привет, а Фрайсаш зде…

Она замерла, как вкопанная, глядя на то, что происходит в комнате. После чего, покраснев, с извинениями выскочила обратно. Ринианд, однако, услышал, как девушка, закрывая дверь, прошептала: «Господи, только бы в этот мир не проникла зараза фурри…»

— Дяденька леопард, — тем временем заговорщическим голосом сказала эльфийка с фиалковыми глазами, — а вы можете нас научить своему искусству?

Если бы этот вопрос Ринианд услышал в обычной обстановке — то отреагировал бы куда спокойнее. И даже, при удачном стечении обстоятельств, мог бы и согласиться. Однако услышав такое сейчас, на вершине неги, когда он позволил себе хотя бы чуточку поверить, что такое внимание ему оказывают потому, что им восхищаются, тролль пришёл в бешенство. Вскочив, он проревел:

— А ну, убирайтесь отсюда, пока я вас всех не разорвал!

Впрочем, полностью перепуганные девушки от страха даже не могли сдвинуться с места. Но Ринианда это не волновало. Подняв руку, он начал методично щелкать пальцами. И с каждым щелчком очередную девушку выносило за дверь, и очевидно, тролля не сильно волновало, насколько мягкая у них будет посадка.

К счастью, ученицам хватило ума убраться восвояси. Целых полчаса Ринианд успокаивал себя, одновременно ругая за то, что пошёл на поводу у своего самолюбия. Мало того, он позволил незнакомой девчонке вычёсывать себе шерсть. Какое унижение! Подобной чести могла быть достойна только его супруга. Но в этот момент в дверь постучали. Ринианд, всё ещё выведенный из себя, рывком распахнул её… и с изумлением увидел рядом с собой крошечного дракончика.

— Мастер Ринианд, — пропищал кроха, паривший на уровне его головы, — вас желает видеть милорд ректор в своём кабинете. Если вас не затруднит. И просьба: чем скорее, тем лучше.

Несмотря на то, что такой вызов его порядком удивил, Ринианд даже обрадовался. Вот, отличный случай продемонстрировать ректору, какие его ученицы — вульгарные и бесстыжие девки. И с него и потребовать ответ за их хамское поведение.

Оказавшись возле красной двери, Ринианд постучал и тотчас получил приглашение войти. Однако, когда тролль вошёл и сам сел на стул перед креслом, радушно улыбающийся ректор сразу начал говорить:

— Мастер Ринианд, не буду ходить вокруг да около. Я хочу сделать вам предложение. Деловое предложение. Я прошу вас об услуге.

— Ка… какой услуге? — Ринианд настолько опешил, что забыл, с какими мыслями сюда шёл, даже почти бежал. Ибо его ни разу в жизни человек ни о чём не просил так вежливо и уважительно. И сейчас он мог только молча смотреть на ректора.

— Именно. Я хочу предложить вам работу. Работу преподавателя в моём Университете. Разумеется, я понимаю, насколько тролли вашего уровня привязаны к своему племени и какую ответственность несут за их благополучие, и всё же я прошу вас хотя бы рассмотреть…

— Да вы тут все, что, сговорились, что ли? — в бешенстве прорычал Ринианд.

— Сгово… прошу прощения, я не понимаю, о чём вы… — недоуменно начал ректор.

— Приходили ко мне уже с такой просьбой… ваши засланки, — грубо ответил Ринианд, вставая с кресла и начиная расхаживать по комнате.

— Приношу извинения, — сказал милорд ректор, — одну минуту.

Его глаза подёрнула дымка, словно он видел что-то, что находилось далеко отсюда. А в следующий момент тролль с удовлетворением заметил, как лицо ректора начинает приобретать характерный кирпичный оттенок.

— Я… я приношу вам извинения за такую ситуацию, — сдавленно прохрипел милорд ректор, снова фокусируя взгляд на Ринианде. После чего повернулся в сторону небольшой бронзовой статуи справа и буквально дохнул огнём, спуская таким образом пар. Впрочем статуя, вероятно, именно для этой цели там и стояла, потому что она впитала в себя весь жар пламени и даже не закоптилась.

— Мне… безмерно жаль, что вы оказались в такой оскорбительной и унизительной ситуации, — уже более твёрдым голосом продолжил Эльтеко Нейетти, — я лично прослежу, чтобы ничего подобного больше не повторилось. И, уверяю вас, я бы ни за что не стал… организовывать подобное бесстыдство. И всё же… даже такое поведение явно свидетельствует о том, как студенты изголодались по подобным знаниям. Я уже вижу в ваших глазах отказ, — ректор поднял руки, заранее признавая поражение, — но позвольте же мне договорить. Как Дэмиен считает, что представитель каждой расы достоин своего посольства и уважительного отношения к своим правам — так и я считаю, что обучаться магии должен каждый, кто оказался ею одарён. И с тех пор, как ваши сородичи покинули Столицу — десять троллей, что обучались у меня, бросили Университет и ушли, и ни одного нового не пришло учиться. А я очень хотел бы, чтобы это изменилось. Я очень хотел бы, чтобы каждый, открывший в себе магический дар, приходил сюда обучаться без страха того, что его будут травить за расовое происхождение. Я уже предложил эту работу мастеру Кичандашу — и он, к большой моей радости, согласился. И теперь я смею надеяться, что таисианы будут охотнее идти учиться магии в мой Университет. Признаюсь, подобное я хотел бы организовать и с вашей помощью, чтобы тролли, хотя первое время, идя сюда, знали, что здесь есть сородич, к которому можно обратиться за помощью, если я вдруг буду не в силах её оказать.

— Простите, милорд ректор, — сухо ответил Ринианд, — вы правы. У меня на родине есть обязательства, которыми я не вправе пренебрегать. Я понимаю ваши взгляды и даже сочувствую им, но всё же вынужден вам отказать.

— Понимаю, — кивнул ректор, — место, где мы родились, где находятся наша семья и наши корни — это самое главное для каждого. Благодарю за уделённое время.

Кивнув, Ринианд встал. Он вновь невольно ощутил уважение к ректору Нейетти: даже не каждый его сородич был в состоянии с таким же достоинством принять отказ, как это сейчас делал этот человек. Но он свой выбор сделал.

Когда Ринианд пятнадцать минут спустя вернулся в свою комнату и снова устроился в кресле, в дверь снова постучали. Понимая, что лимит эмоций на сегодня исчерпан, Ринианд молча встал и потащился открывать. Открыв дверь и без всякого удивления увидев ещё одну девочку, он устало спросил:

— Чего тебе надо, ученица? У меня нет ни времени, ни сил выслушивать тебя.

— Дяденька леопард… и всё же я прошу вас выслушать меня, — пролепетала девочка, отчаянно теребя свои светлые локоны, — это очень важно. Пожалуйста!

Ринианд устало мотнул головой, приглашая девочку войти и закрывая за ней дверь. После чего глухо спросил:

— Ну?

— Дяденька леопард, я хотела… извиниться за своих подружек! — выпалила девочка.

— Подружек? — слабо удивился Ринианд.

— Да! — заламывая руки, ещё более тихо прошептала девочка, — дело в том, что они просили вас… из-за меня!

— А ты-то тут при чём? — заинтересовался Ринианд.

— Дело в том, что я, — совсем уж тихо проговорила девочка, — тоже открыла в себе дар… дар преображения. Но здесь меня совсем некому учить… вот, смотрите!

Она подняла руку. И та, к куда большему удивлению тролля, начала преображаться. Пальцы укорачивались, из них полезли коготки. Рука уменьшалась и обрастала рыжей и чёрной шерстью… и вот у девочки вместо руки была лисья лапка.

— Топорная работа, — равнодушно отметил Ринианд, — кость превращена неправильно, ты её сломаешь при первом же прыжке. Ты не трансформируешь кожу — тоже ошибка, так ты будешь чесаться уже через два часа, потому что вся исколешься шерстью. Когти должны быть намного крепче: в таком облике это твоё единственное оружие.

— Вот видите, дяденька леопард? — отчаянно спросила девочка, глядя Ринианду в глаза, — я этому трюку училась целый год… когда свободное время от других занятий было. И всё равно половину делаю неправильно. Мне очень нужен наставник. И не только мне, — в этот момент её лапка легла на ладонь Ринианда, и она прошептала, — пожалуйста…

Тролль лишь печально вздохнул. Как он сейчас мог ей отказать? Подружки ведь наверняка ей рассказали, с каким треском они провалились, и как зол был тролль, выгоняя их прочь. И всё же эта скромная тихоня, в самом лучшем случае пятнадцати лет от роду, собрала в себе всю храбрость, на которую только была способна, и сама пришла просить злого, грозного леопарда.

— Я подумаю, — сказал он, — а сейчас, пожалуйста, оставь меня. Я устал, мне нужно отдыхать…

Полчаса спустя Ринианд снова стучал в дверь кабинета ректора. Запоздало ему пришла в голову мысль, что уже поздно, и ректор мог отправиться отдыхать, однако почти сразу услышал приглашение войти.

— Мастер Ринианд? — удивился ректор, увидев гостя, — слушаю вас, вам что-то нужно? Надеюсь, мои ученицы вам больше не докучали? — тут же с беспокойством осведомился он.

Ринианд поднял голову. Глубоко вздохнул. И медленно начал:

— Я не хочу связывать себя никакими обещаниями. И всё же, если по завершении этой истории с Обелисками я вернусь домой и успею… подготовить себе преемника из перспективных магов… То осенью я приду к вам преподавать. Если, конечно, ваши ученики нуждаются в преподавании такого, как я.

— Самый главный лёд недоверия Дэмиен уже растопил в прошлом году, — улыбнулся ректор, — мои ученики уже усвоили, что магия не привязана к одной расе. Любой её носитель может прийти в Университет и научить самым разным вещам. По крайней мере — я очень хочу, чтобы это стало так. Поэтому — я буду ждать вашего прихода, мастер Ринианд. Я понимаю, какой это тяжёлый для вас шаг — согласиться на подобное после той истории… И благодарю вас за доверие. Я сделаю всё, чтобы оправдать его.

Покидая кабинет ректора, Ринианд чувствовал странное воодушевление. Почему-то ему казалось, что он поступает правильно. Ведь, в самом деле, сколько можно жить в ненависти, оглядываясь на старые обиды? В мире живёт и много хороших, достойных людей… и не только людей. Вероятно, настала пора поднять голову и увидеть, что ещё может предложить этот мир ему и его сородичам…

Глава 9.5.3

Бонусная глава. Маттика и Мари.

Маттика находилась в своей спальне и буквально не знала, куда себя деть. Она испытывала колоссальную бурю эмоций. Ведь напротив неё сидел Алаэрто. И она не знала, что с этим делать.

Да, они тогда поцеловались, в Матое. Но что это на самом деле значило для них обоих? Усталость и необходимость снять напряжение? Которое непременно случилось бы, пробудь Мари в обмороке ещё некоторое время. Или всё же что-то большее…

Она не знала, как ей быть. Она, взрослая, уверенная в себе женщина, вдруг почувствовала себя девчонкой, маленькой, несмышлёной, не знающей, что ей делать. Всю жизнь она верила, что жизнь среди Сестёр — это великое благо, и что любовь Сестёр, что они щедро дарили друг другу — это высшее проявление эмоций. И вот теперь перед ней маячит дверь, за которой сияет свет нового, непознанного счастья — а она в неё не верит, и страшится её открыть, и в то же время отчаянно боится, что дверь пропадёт навсегда…

Напротив неё сидел Алаэрто. И он только что сказал ей три слова, которые втайне мечтает услышать каждая женщина в любом мире. И не просто услышать — а услышать их, понимая, что слова сказаны искренне, от чистого сердца, и произнесший их готов подарить тебе всего себя…

— Я тебя люблю, Маттика, — снова повторил дракон, держа её за руку и глядя в глаза, — я понял, что ты мне нужна. Когда я тебя впервые увидел — то, без преувеличения, готов был порвать на куски. Но потом, с каждым новым днём этого путешествия, я всё больше и больше понимал: ты совершенно другая. И вот сейчас я понимаю, что ты мне нужна, и я без тебя больше не смогу. И я прошу тебя: выходи за меня замуж.

— Да, — смутилась Маттика, мечтая провалиться сквозь землю, — разве драконы женятся?

— Мы всё сделаем так, как надо, — дракон мягко приблизился и прижал Сестру к себе, — мы выберем город и назначим дату. Там, где ты захочешь. И пригласим на неё наши семьи. С одной стороны будет сидеть вся моя родня и скрежетать зубами от злости. С другой стороны будут сидеть твои названные сёстры и наставницы — и тоже скрежетать зубами от злости. Но это всё будет неважно. Потому что я люблю тебя. Наши кланы не имеют никакой официальной политической силы. И потому ни мне, ни тебе не придётся жениться по расчёту. Мы свободны и вольны делать всё, что захотим. И мы будем вместе! Я люблю, тебя, Матти, — дракон ласково прижался к шее Сестры и повторил, — ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — решившись, сказала Маттика и тотчас ощутила такие счастье и лёгкость, которые дотоле не испытывала никогда, — да, тысячу раз да!

В следующий момент они слились в неистовом поцелуе. А затем Матти повалила на кровать Алаэрто и горячо зашептала:

— Хочу тебя, мой жаркий дракон! Как же я тебя хочу!

— И я тебя вожделею не меньше, милая, — прошептал в ответ дракон, припадая лицом к её груди, — но так нельзя. Соблюдём благочестивые обряды до конца. Близость — только после свадьбы.

— Коварный негодяй, — простонала Маттика, — если я не получу тебя сейчас — я расплавлюсь от жара!

— Ну, остудить тебя мне будет не трудно, — тихо рассмеялся дракон. После чего вскочил с кровати, подхватил Маттику на руки и бросился в окно. Хорошо хоть открыть его не забыл по пути.

Маттика даже испугаться не успела. Просто несколько секунд она летела вниз, а затем вспышка — и вот она уже верхом на драконе парит над башней Университета.

— С ума сошёл? — возмутилась Матти, — что скажут люди?

— Ректор отболтается, — отмахнулся дракон, — скажут, с иллюзией напортачили. Лучше посмотри, какой вид!

В самом деле, на небе не было ни облачка, и перед ними был красивейший закат. Конечно, замок Сестёр находился высоко в горах, и потому Маттика повидала немало красивых закатов и рассветов, но одно дело смотреть на них с земли, и совсем другое — со спины дракона высоко в небе.

— Словами не передать, как я счастлива! Я люблю тебя! — мысленно воскликнула Матти и принялась целовать складки кожи на шее дракона. И с каждым поцелуем злорадно ощущала, как по драконьему телу прокатываются волны жара.

— Довольно, — взмолился, наконец, Алаэрто, — Матти, прошу, довольно истязать меня! Мне так откажет выдержка, и я… не сдержусь!

— Нет уж, — коварно заявила Матти, — отказал мне в любви — теперь страдай! — и снова осыпала его шею полцелуями.

Впрочем, оба быстро взяли себя в руки и просто наслаждались видом, которого оба не видели уже очень давно.

— Смотри-ка, — подумала Матти, — сегодня удачная ночь для романтики.

И, в самом деле, внизу, на одном из незаметных балконов сидели Мари и Фрайсаш. Чёрный таисиан, который был раза в полтора больше самой девушки, бережно прижимал её к себе и ласково что-то шептал на ухо. И Мари в его руках выглядела до того хрупкой и беззащитной, и выглядело это так трогательно, что Маттика даже прослезилась от умиления.

— Ладно, забирай выше, — сказала она Алаэрто, — не будем подглядывать и смущать их.

— А тебе от перепада давления дурно не станет? — обеспокоенно спросил дракон.

— Я — волшебница воздуха, и не самого последнего уровня, — возмутилась Матти, — ты что, думаешь, я правильно дышать на высоте не умею? Я буду дышать быстро-быстро. И потеряю сознание. И ты возьмёшь моё беспомощное тело и…

Взревев, дракон тут же стал набирать высоту. Мимоходом Маттика подумала, что за такой звук ректору оправдаться будет уже сложнее. Впрочем, в следующую секунду её совершенно перестало это волновать.

— Найди мне Фрайсаша, — упрямо требовала я от кулона, измучившись искать чёрного таисиана по всему Университету. К счастью, я не вызывала столько внимания и вопросов, сколько те же Кичандаш и Ринианд, но всё равно они изрядно действовали на нервы.

— Сначала расскажи — что такое фурри! — неизменно требовал аэрофал.

— Да ты меня достал! — взорвалась я, — неважно! Не хочу об этом думать! Это отвратительно!

— Но, Мари, — мягко сказала в моей голове Ириния, — мне тоже интересно, что такое фурри.

— Извращение, — процедила я, — просто поверьте на слово.

— И всё же, — сурово сказал Алрей, — пока не скажешь — Фрайсаша тебе не будет.

— Ну, хорошо, — устало выдохнула я, — сами напросились. Видели, как эти… чокнутые ученицы ублажают нашего леопарда?

— И что в это плохого? — удивилась Ириния, — да, когда они чесали ему шерсть на животе или восторгались его лапой, это был несколько, ммм, перебор, но, честно говоря, за ушком и я бы его почесала. Он такой мягонький, такой пушистый. И он мурлыкал, честное слово, я слышала. Значит, не так уж ему это и не нравилось. Но, Мари, это же юные девочки, которые впервые увидели такое чудо. Естественно, что их немного, ммм, повело.

— Ну, так вот если бы они сорвали с него одежду и начали предаваться плотским утехам, то вот это было бы фурри.

Несколько секунд и Алрей, и Ириния молчали. Потом Сестра неловко прошептала:

— Создатель милосердный… это откуда же у вас такие мысли вообще возникли в голове, Мари?

— От того, что каким-то людям слишком нравилось какое-то животное, но в жизни им не повезло вовремя встретить партнёра для активной половой жизни, — мстительно подумала я. Мне даже вспоминать о таком было противно, я до сих пор помнила, как об этом узнала. Поспорила в ролевом чате на то, что перейду на страницу по ссылке… и потом целый вечер плевалась от того, что увидела.

— Фрайсаш наверху, — тихо сказал Алрей, — ступай. Мне кажется, он ждёт именно тебя.

Дважды мне повторять было не надо. Я бросилась наверх по лестнице, куда меня однажды водил Дэмиен, и было это, наверное, сто лет назад, но сегодня до лаборатории я не добежала. В один момент браслет на руке повёл меня в сторону, и я увидела небольшой коридочик, который заканчивался таким же небольшим, но очень уютным балконом. И на этом балконе в одиночестве сидел Фрайсаш.

Я обрадованно подошла к нему, радуясь, что наконец-то нашла ящера. Вероятно, он находится здесь, чтобы избежать лишнего внимания. С Кермолом, например, перезнакомились уже все здешние орки, и тот был этому очень рад. Фрайсаш же наверняка в первый день быстро переговорил с двумя юными таисианами, а потом просто лишил остальных возможности расспрашивать себя. Он повернулся и протянул ко мне руки. Я радостно села к нему на колени и прижалась, ощущая уже знакомый и почти родной запах кислой ягоды.

— Мне тебя не хватало, — прошептала я, зарываясь лицом в его куртку, — очень не хватало.

— Мне тебя тоже не хватало, Мари, — выдохнул таисиан, — к своему стыду вынужден признать, что однажды в путешествии я не уберёг себя — и едва не расстался с жизнью. И только помощь Дэмиена помогла мне удержаться в этом мире. Я обязан ему жизнью. Да что там: и я, и Бальхиор, и Кермол — все трое обязаны ему жизнью. Наш маленький брат, конечно, несколько наивен. Даже, пожалуй, излишне наивен. Но, возможно, именно в своей наивности он и черпает силы. Ибо он с таким упорством верит в то, что помочь можно всем, и так выкладывается ради этого каждый раз… так упирается всеми четырьмя лапами, если есть хоть малейшая возможность, что поневоле и мы начинаем вслед за ним верить, что невозможного нет…

— Мне холодно, — прошептала я.

— Я тебя согрею, — ответил Фрайсаш, обнимая меня и прижимаясь мордой к моему плечу. Я в шутку приподняла руку и пощекотала его горло.

— Как твои рефлексы? — хитро спросила я, — не обострились от того, что я тебя пощупала?

— Нет, — улыбнулся Фрайсаш, — ты меня теперь можешь щупать где угодно.

— Правда? — я не замедлила воспользоваться шансом, — ну, тебя никто за язык не тянул.

В следующую секунду я стащила с ошарашенного Фрайсаша левый сапог и принялась изучать его стопу. А что? Мне до сих пор интересно, как у таисиана пятка устроена. Ступня там или всё-таки лапа? А то Дэмиен, недотрога такой, так и не дал себя поизучать. Ну не очень-то и хотелось. Как оказалось — была именно ступня. И кожа была гладкая и упругая.

— Не боишься щекотки? — хитро спросила я.

— От тебя я уже ничего не боюсь, — Фрайсаш тоже не замедлил воспользоваться ситуацией, зарываясь мордой в мои волосы и глубоко вдыхая…

— Мари, — тихо сказал мне Алаэрто, — а ты знаешь, что если у вас с Фрайсашем будет это… то ты тоже станешь немножко фурри?

— Если ты не заткнёшься, — разъярённо подумала я, изо всех сил пытаясь, чтобы моё лицо не растеряло умиротворение и безмятежность, — я найду самое глубокое ущелье в этом мире и зашвырну тебя туда так…

— Молчу, молчу, — тут же стушевался Алрей, теряясь на задворках сознания, где он о чём-то переговаривался с Иринией. Я их почти не слышала, да и не хотела слышать. Впервые я ощущала себя такой умиротворённой. Впервые я чувствовала себя полностью в безопасности. Я бережно держала в руках ладонь Фрайсаша и бережно осматривала её, изучая каждую чешуйку. Ящер же, обнимая меня, изредка касался моей шеи своим тонким раздвоенным языком. Теперь бы только понять, кому из нас решиться на смену расы… мне или ему…

— Мари, — ко мне снова воззвал Алрей, — мы тут немного покопались в твоей памяти и нашли странное слово. Мы уже знаем, что пожалеем об этом, но всё же скажи, что такое футана…

— Я вас убью!!! — мысленно взвыла я…

Глава 9.6

Глава 6. Концентрация сил.

С момент описываемых событий прошло два дня. За эту неделю лично меня не оставляли в покое ни на секунду те же студенты магии воды, которых я обучал в прошлое своё путешествие. Из-за особенностей временных потоков для них прошло всего несколько месяцев, и в конце года их, собственно, ожидал выпуск. Они даже умудрились-таки устроить вечеринку в мою честь, которую им не удалось организовать в прошлый раз. И, что не менее удивительно, им даже удалось меня на ней основательно споить. И всё же такое отношение было безумно приятно. Ведь, казалось бы, прошло столько времени. А они всё ещё искренне благодарны мне за науку, которой мне удалось их обучить. А что может порадовать больше, чем понимание того, что дело, в которое ты вкладывал душу, оказалось кому-то нужно? И всё же спустя два дня мы получили приказ явиться в кабинет милорда ректора. И это означало, что пришло время нам сделать то, ради чего это всё, собственно, и было организовано.

Спустя два дня ректор получил сообщение о том, что работы в лагере закончены, и доступ в залу со Стихийными обелисками открыт. Мы немедленно собрались в его кабинете, после чего он поведал нам следующее:

— Думаю, не стоит отправляться туда немедленно. Всё равно именно сегодня мы вряд ли будем этим заниматься. Нам всем нужно будет выспаться — такие сложные магические ритуалы лучше всего делать на пике силы, то есть сразу после сна. Да и потом, доставит нас туда Мари сейчас — сама же часть сил и отдаст, а это может отразиться на качестве работы. И потом нам бродить там до конца дня. Нет уж, прибудем туда вечером и сразу ляжем спать. А утром… утром уже и делом займёмся.

В итоге вечером, на закате солнца, группа, в которую входили я, Мари, Маттика, Алаэрто, Кермол, Фрайсаш, Бальхиор, Экиэраш, Кичандаш, Ринианд и ректор Нейетти, отправилась к площадке перед башней Университета, где обычно тренировались маги. Собственно, с целью совершить телепортацию. И переход был донельзя эффектным: Мари просто подняла руки, и пространство вокруг нас словно подёрнулось рябью, а в следующую секунду мы поняли, что стоим совсем в другом месте. Земля под ногами стала мягкая, подул ветер, который обычно в городе отсутствовал, да и вообще стало ощутимо прохладнее.

— Какая точность, — восхитился ректор, оглядываясь, — вон, лагерь всего в сотне шагов.

Собственно, лагерь представлял собой большое количество паталок, рядом с которыми сидели шахтёры и рудокопы и готовили себе пищу. Вид у них был измученный: почти наверняка бедолаги всё это время работали на износ. Чуть дальше стояло две более роскошные палатки, где, вероятно, обитали какие-то официальные представители власти.

Разумеется, перед входом в лагерь нас встретила стража, но задерживать не стала: вероятно, были предупреждены о том, кто мы такие и зачем сюда пришли. Так что мы сразу направились к роскошным шатрам — отчитаться.

Как и ожидалось, внутри шатра отдыхало трое советников. На моё удивление, глава Совета, Ильрик Кедосский, не поленился лично прибыть на сие мероприятие и всё проконтролировать, невзирая на более, чем почтенный возраст. С другой стороны, понять его можно: клятву со мной заключал именно он, и если я свои обязательства выполнил, ему нужно обговорить условия выполнения своей части сделки. И получить моё на это согласие. Второй советницей была женщина, что танцевала со мной на балу. Своё роскошное платье из шёлка она, разумеется, сменила на куда более практичный походный костюм… да, тоже, вне всякого сомнения, из драконьей кожи светло-рыжего цвета. Каштановые волосы, которые едва-едва тронула седина, были убраны назад в аккуратный тугой пучок, а взгляд её карих глаз светился таким довольством, словно, увидев меня, она выиграла какое-то пари. Последним был лысый советник, сменивший свой жёлтый камзол на походную одежду, не такую броскую, как у его коллеги, но тоже весьма богатую. Когда мы вошли, он поднялся со своего кресла, и его губы задрожали. И только сейчас я понял, почему. Это же отец Бальхиора. Тот, кто послал своего сына к троллям. И тот, кто был вынужден подготовить себя к тому, что тролли могут потребовать кровавую дань, которую не получили десять лет назад.

— Я приношу извинения, — советник бросился к Бальхиору, — сынок, как я рад, что ты жив!

— Это всё благодаря Дэмиену, отец, — Бальхиор сдержанно обнял отца, — я не единожды обязан ему своей жизнью.

— Эстебан, это всё, конечно, очень трогательно, но это всё можно отложить и на потом, — требовательно сказал советник Ильрик, — итак, мастер магии воды Дэмиен, выполнили ли вы то, что вам было поручено?

— Выполнил, советник, — кивнул я, жестом приглашая пройти Ринианда вперёд. Тот кивнул и сделал несколько шагов к советникам.

— Ринианд, — степенно кивнул он, — мастер магии земли из племени троллей. Мне известно, что от меня требуется, и я готов выполнить эту работу.

— Вы за это хотите что-либо лично для себя? — уточнил советник Ильрик.

— Нет, — покачал головой леопард, — меня устраивает то, что хочет сделать Дэмиен. Пусть таисианы попробуют. Мы на это посмотрим. Если мы увидим, что вы провели работу над ошибками, как знать… быть может, в будущем наши правители решат, что можно попробовать ещё раз…

— Амели? — вопросительно посмотрел Ильрик на советницу слева.

— Вы очень впечатляюще выглядите, почтенный Ринианд, — кивнула советница Амели, с живейшим интересом разглядывая тролля, — должна признаться, я ничего подобного до этого…

— Амели, — тихо, но очень отчётливо прошипел Ильрик, — не заводи меня сейчас…

— Ах, Ильрик, да расслабься ты. Мы получили трёх мастеров магии, всё идёт как нельзя лучше. Ну, хорошо. Свидетельствую, что Дэмиен исполнил свои обязательства полностью.

— Хорошо, — сказал Ильрик, — в таком случае, ответные условия на нашу часть сделки следующие. После того, как вы зарядите обелиски, у вас будет три дня на то, чтобы сформировать все условия. Что будет представлять собой это здание, что делать, какие подготовить бумаги и так далее. После этого в течение двух месяцев мы обязуемся всё это выполнить.

— Простите, советник, — я покачал головой, — трёх дней нам мало. Хотя бы одну неделю. В течение трёх дней в Столицу подтянутся ещё таисианы, которые составят основной костяк посольства. С ними мы всё это и будем обговаривать. Но в такой спешке, как два месяца, тоже нет необходимости. Пусть будет три. В конце концов, нужно ещё к этому и остальное население подготовить. Пусть эта мысль хотя бы немного уляжется у людей в голове.

— Я совершенно не против таких условий, — кивнул советник Ильрик, — просто я полагал, что вы пожелаете увидеть результат немедленно, и потому я называл вам эти, разумные, на мой взгляд, сроки, в которые мы могли бы уложиться. Но если вы согласны на три месяца — мы с радостью примем такие условия. Потому что, в самом деле, даже простой режим отмены с верительными… скажем так, не везде восприняли радушно и благожелательно. И уж тем более вопрос об оповещении населения о такой вещи, как посольство, потребует более пристального внимания. Потому что, сами понимаете, эта история с предательством таисианов во время последней войны с варварами всё ещё свежа в головах людей. И потребуются определённые усилия, чтобы сместить настроение населения в более благоприятную сторону.

— Прошу прощения, — уточнил я, почувствовав холодок, идущий по спине, — о чём вы сейчас говорите? Что за предательство, я не понимаю?

— Как? — отец Бальхиора удивлённо посмотрел на меня, — разве вы не в курсе? Вторжение Нового Света в прошлый раз было таким кровопролитным и продолжительным именно потому, что раса таисианов отказалась участвовать в войне. И не просто отказалась — а стала добровольно снабжать краснокожих варваров информацией. В самом деле, Дэмиен, при всём уважении — вы же не думали, что подобное отношение к таисианам сформировалось лишь потому, что у них чешуя вместо кожи и хвост?

Предыдущий я, который впервые попал в Авиал, наверное, не постеснялся бы начать выяснять отношения сразу же. Нынешний же я, как мне очень хотелось верить, всё же немного успел морально вырасти и повзрослеть. Подняв взгляд, я сдержанно посмотрел на советника Ильрика и начал говорить:

— И что же меня здесь должно удивлять? Я уверен, что писавшие историю победители приложили все усилия для того, чтобы сохранить документальные подтверждения о предательстве таисианов. А вот истинным причинам, почему они вдруг ни с того, ни с сего стали помогать внешним захватчикам, которые с самими таисианами ещё неизвестно как поступят — милостиво позволили кануть в небытие. Здесь всё очевидно. Из таисианов сделали расу рабов, которые по факту рождения должны выслуживаться за бумаги, и которым закрыт путь в большинство мест. Как же, наверное, весело было жить таисианам того времени, которые думали, что вот, они прислуживают людям, их отцы и деды прислуживали людям, и их сыновья и внуки по факту своего рождения тоже будут прислуживать людям. Вот счастье-то им было жить на белом свете. Вам не приходило в голову, что испытания, подобные этим вторжениям — это проверки на единство всех рас, что живут в Старом Свете? И если эти проверки не будут проходить — Старый Свет рано или поздно окажется в рабстве полностью.

— Не надо нам, пожалуйста, читать нотаций, — гневно сказал советник Ильрик, — мы, кажется, покорно согласились на все ваши условия.

— Но вы попытались вывести меня из себя, дав моральную оценку таисианам прошлого. Так вот, господа Советники, оценка вашего политического курса: на целый Старый Свет у вас был всего один мастер магии, готовый помочь со вторжением. Старый Свет протрепыхался бы ровно один год, после чего оказался бы захвачен варварами. НЕ БУДЕТ политический курс эффективным, пока из одних вы делаете расу рабов, а из других — расу господ! Говорите, они предали вас в прошлом? Так, продолжай вы гнуть линию расы рабов — они бы и сейчас вас предали. И правильно бы сделали. А, между тем, достаточно было всего лишь попытаться наладить отношения между остальными расами — и у вас есть четыре мастера магии, которые обеспечат целое поколение на подготовку к войне.

— Вы хотели сказать — три мастера магии? — уточнила Амели, владевшая собой лучше остальных советников после моего монолога.

— Четыре, — повторил я, после чего обратился к Мари, — будь добра, расскажи им сама, что ты теперь умеешь, и чего за это хочешь. И, да, господа советники, я не закончил. Конечно, я собираюсь жить долго и счастливо, но всегда лучше перестраховаться. Вот этот молодой таисиан, — я чуть более грубо, чем требовалось, схватил за руку Экиэраша и вытянул его вперёд, — мой непосредственный заместитель. Если со мной всё же вдруг что-то случится, этот таисиан по имени Экиэраш становится моим преемником, и именно он будет завершать нашу с вами сделку, подтверждая, что все требуемые условия по открытию посольства выполнены.

— Принимается, — глухо сказал Ильрик, — спасибо, Дэмиен, у нас к вам больше нет вопросов.

— Прекрасно, — кивнул я, — в таком случае — я отправляюсь отдыхать. Завтра тяжёлый день — надо набираться сил.

— Стражники у шатра проводят вас к вашим палаткам, — сказала напоследок Амели, — благодарим вас, Дэмиен, вы подбросили нам немало пищи для размышлений.

Я вышел из шатра и сообщил стражнику, кто я такой, после чего тот указал мне, какая палатка приготовлена для меня. Обычная палатка, хотя и немного больше, чем большинство шахтёрских палаток. Возможно, там предстоит спать двоим или даже четверым.

Запомнив палатку, я, увидев пробегающую неподалёку реку, направился к ней. Вид бегущей воды всегда помогал мне успокоиться.

— Дэмиен, — неловко позвали меня сзади. Обернувшись, я увидел Фрайсаша, Кичандаша и Экиэраша. Маг крови смотрел на меня с плохо скрываемым презрением. Фрайсаш — виновато и даже со стыдом, Экиэраш же сохранял полную беспристрастность.

— Что вам нужно? — хмуро спросил я, — вы уже получили от меня всё, что только было можно. Или, может, хотите сказать ещё что-то, о чём забыли сообщить ранее?

— Так и знал, — сплюнул Кичандаш, — я только было поверил, что ты, наконец, хотя бы немного повзрослел. Стал лучше видить причины и следствия, понимать корни проблем и, невзирая на то, что было, всё равно искренне веришь в то, что ситуацию можно исправить к лучшему! Но нет, тебе всё равно лишь бы поразмазывать сопли по лицу…

— Помолчите, мастер Кичандаш, — сурово одёрнул мага крови Экиэраш. Тот так поразился подобной наглости, что, и в самом деле замолчал. Экиэраш же подошёл ко мне сзади и положил руку на плечо.

— Я понимаю, Дэмиен, что ты смущён этой информацией, но прошу проявить понимание и к нам: мы хотели умолчать об этом потому, что здесь, в самом деле, нечем гордиться. И всё же, в момент высшего ошеломления и уязвимости, ты ответил открыто и достойно. И я верю, что слова твои шли от сердца, и, хотя ты на нас сейчас и сердишься, и имеешь на то полное право, но на самом деле понимаешь, что был прав, говоря то, что говорил. И потому я клянусь тебе: до тех пор, пока я остаюсь в этом посольстве, ты всегда будешь там желанным гостем, ты останешься другом нашей расы и всегда сможешь рассчитывать на помощь и поддержку. АОРТАШ МЕНЯ ПРОКЛЯНИ, — эти слова он выпалил так громко, что даже я вздрогнул, — если однажды это окажется не так. А теперь — мы больше не будем сейчас тебе надоедать.

— Такая клятва, — сварливо проворчал Кичандаш, — слишком много чести для такого нытика…

— Довольно, мастер Кичандаш, — властно сказал Экиэраш, — подобные наивность и восприимчивость — это всего лишь следствие юного возраста. Все мы когда-то были такими. Это не преступление. И он однажды это перерастёт.

Кичандаш очень выразительно хмыкнул, но от дальнейших комментариев всё-таки воздержался. Они с Экиэрашем ушли. Через минуту я почувствовал на своём плече большую и тёплую ладонь Фрайсаша.

— Дэмиен, — тихо сказал он, — я обязан тебе своей жизнью. Я видел тебя в действии как командира — и, что бы ты сейчас ни думал о нашей расе, я всё равно буду считать тебя своим другом. А что до этого, — он горестно вздохнул, — тут ничего нельзя поделать. Мы и стыдимся того, что наши предки так поступили, и в то же время понимаем, что они это делали для того, чтобы дать нам будущее, хотя бы чуточку лучше той жизни, что они имели сами. Я даже не знаю, что здесь нужно сказать так, чтобы это прозвучало правильно. Прости нас за это… если сможешь.

Мягкие удаляющиеся шаги подсказали, что ушёл и Фрайсаш. Я же сел на землю и стал созерцать воду. Наверное, Фрайсаш прав. Здесь действительно нельзя разделить поступки на правильные или неправильные. Таисианы тоже не одно поколение расплачивались за это. Да и наивно было бы думать, что удастся переломить такое расистское отношение, не проникнув в самые глубокие корни проблемы. А откопанная правда имеет обыкновение дурно пахнуть. Поэтому мудрые люди обычно семь раз думают, прежде чем один раз взяться за лопату.

Внезапно мне на плечо легла новая ладонь. Я в раздражении вскочил было, но тут увидел перед собой… Миариали!

— Миа? — выдохнул я, — Создатель, какое счастье, но… что ты тут делаешь?

— Я прибыла сюда специально к тебе, — сказала эльфийка, радостно ко мне прижимаясь, — с тех пор, как ты вошёл в земли троллей, я не смогла с тобой связываться… и очень скучала. Ты рад?

— Я безумно рад, — я прижал к себе девушку и обнял так крепко и бережно, как только мог, — осталось совсем немного. Я исполню это обязателсьтво — и буду свободен! Мы будем свободны! Если ты уже решила проблемы, ради которых была отправлена в Столицу — мы можем пожениться хоть сразу же… Вот только, — горечь от обмана таисианов навалилась на меня с удвоенной силой, и я опустил голову.

— Не огорчайся, — ласково сказала Миа, — пойдём в мою палатку. Расскажешь мне всё. Ты же знаешь, я всегда поддержу тебя… Я всегда буду с тобой…

Глава 9.7

Глава 7. Четвёртый мастер.

— Вот оно как, — задумчиво сказал Ильрик, глядя на меня, — в самом деле, всё слишком удачно получилось. Впрочем, — добавил советник, — всё это означает лишь то, что мы сейчас движемся в правильном направлении.

Только что я рассказала советникам, что получила в своё распоряжение силу магии воздуха. Правда, в Университете мы специально сочинили легенду о том, что я взяла только способности. О том, что мне пришлось для этого ещё и поглотить душу, я благоразумно промолчала. Незачем советникам знать такие подробности касательно моих сил. Даже простого условного копирования способностей было более, чем достаточно.

— Что ж, — усмехнулась Амели, — ещё один факт в пользу моей теории.

— Какой теории, — недоуменно спросила я.

— Ну, сейчас начнётся, — закатил глаза отец Бальхиора.

— Эстебан, не умничай, — отмахнулась Амели, — лучше пойди прогуляйся с сыном и поговори с ним. Потому как скоро времени у нас не будет ни на что, кроме работы.

После чего посмотрела на меня и начала свой рассказ:

— Я, дорогая Мари, хоть и не оказалась в своё время одарена способностями к волшебству, но вот теорию магии одно время изучала очень глубоко. И в итоге составила целый научный труд, который даже Эльтеко Нейетти признал имеющим право на существование. Суть в том, что магия сама по себе не терпит рамок классификаций. То есть — у каждого она уникальна. И чем больше люди пытаются загнать её в рамки определений — тем больше возникает неувязок. Взять, например, тех же телепатов. Вот к какой магии их отнести? Вода? Или всё-таки воздух? И это лишь один из бесконечных примеров. Вот, ваши способности проявились именно так. Я бы даже сказала, что это нечто из разряда зеркальной магии — если уж вы можете повторить любые способности.

— Но на самом деле это всё сейчас, конечно, несущественно. Важно то, что вы сможете исполнить роль четвёртого мастера магии. И это, безусловно, важно, так как если раньше мы могли надеяться только на десять лет, то теперь можем рассчитывать на целых двадцать пять. Это просто невероятный подарок судьбы. Целое поколение. Мы не просто будем готовы отразить вторжение — мы будем готовы нанести ответное.

— Зачем? — удивлённо спросил молчавший до этого Алаэрто, — неужели вам так хочется воевать?

— Именно, что не хочется, — усмехнулся Ильрик, — но придётся. Это уже второе вторжение варваров, и я сильно сомневаюсь в том, что, получив отпор, они успокоятся. Конечно, загадывать так далеко ещё рано, и всё же нужно принять меры. В идеале — устранить воинственную верхушку и установить свою власть. Потому как большинство людей, как ни странно, воевать не любит. Хотя, конечно, как они воспитывают детей, мы не знаем. Признаться, до этого времени мы были несколько беспечны в этом вопросе.

— Очень хорошо, Мари, — кивнула Амели, — если вы пошли на такой риск и приложили такие старания — то вы заслуживаете за это отдельной награды. Что бы вы хотели от нас попросить? Говорите смело. Хоть просьба и должна быть в рамках разумного, всё же наши возможности, как вы догадываетесь, весьма велики.

— По правде говоря, я не думала об этом, — призналась я, — если возможно, я бы не хотела спешить со своей просьбой. Прежде мне нужно попутешествовать. Познакомиться с этим миром, с разными расами. Увидеть, как здесь живут обычные люди. Вы же знаете, что я гостья из другого мира. Здесь очень легко ошибиться.

— Хорошо, — кивнул Ильрик, — тогда через год, два или три вы будем ждать вас и будем готовы выслушать вашу просьбу. Устраивает?

Я хотела было кивнуть, но в этот момент браслет обжёг меня.

— Мари, не глупи, — прошептал Алрей, — власть имущие помнят о простых смертных ровно до тех пор, пока от них есть польза. Заключай с ним магический договор.

— Меня устраивают эти условия, — кивнула я, — но, с вашего позволения, я бы хотела заключить такой же договор, какой вы заключили с Дэмиеном. Сами понимаете, — я улыбнулась, — событий будет много, память может что-то и не удержать.

— Разумно, — кивнула Амели, вставая, — только такой договор с тобой буду заключать я. Ильрик уже находится в слишком преклонном возрасте, и если ты будешь три года гулять по Авиалу — до твоего возвращения он может просто не дожить.

— Согласна, — кивнула я, дождавшись одобрения Алрея и Иринии. Мы взялись с советницей за руки.

— Я, Мари Аникано, — так я решила обозначить здесь свою фамилию, — обязуюсь принять участие в Стихийном ритуале и зарядить магией Обелиск воздуха.

— Да, — улыбнулась советница, — коротко и по существу. Я, советница Амели Ивиас, от имени совета обязуюсь в обмен на участие в ритуале исполнить просьбу Мари Аникано, если данная просьба будет находиться в рамках наших возможностей, а так же не будет унижать чести и достоинства членов совета. Просьба может быть комплексной, но она должна быть одна. Устраивает? — спросила советница Амели.

— Да, — кивнула я.

— Ещё одна поправка, — мягко сказала Амели, — если в течение трёх лет ты не приходишь к нам и не называешь свою просьбу — будет считаться, что ты отказалась от своих притязаний. Уж извини, но бессрочным договором я себя и своих коллег связывать не хочу. Думаю, за три года ты определишься, что тебе нужно.

— Принимается, — подтвердила я. На этот раз магию для закрепления договора пришлось использовать мне. Яркая зелёная вспышка — и готово.

— Отлично, — кивнула Амели, — а теперь, с вашего позволения — нас ждут дела. Надо сообщить остальному совету об изменении сроков вторжения, пусть пересмотрят некоторые моменты в нашей политике.

Я, Матти, Алаэрто и ректор Нейетти тоже покинули шатёр.

— Неплохо, Мари, — улыбнулся милорд ректор, — вы грамотно воспользовались ситуацией. В самом деле, всегда лучше подстраховаться.

— Да, — рассеяно кивнула я, — а теперь нам, наверное, нужно перекусить и идти отдыхать…

Вместе с Миа я лежал в её палатке и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Какое же счастье, что она у меня есть. Причём — почти задаром. Нам не пришлось проходить долгих периодов встреч, притирок, недомолвок, недопониманий. Впрочем, так ли уж задаром? Храм я разрушил, причём ценой своей совершенной интуиции. Сейчас заряжаю Обелиск воды — не для себя. Для того, чтобы открыть посольство таисианов — опять же не для себя. Так неужели я не заслужил хотя бы немного личного счастья?

Миа выслушала все мои приключения. И даже утешила моё огорчение по поводу того, что таисианы… что таисианы оказались не такими униженными и оскорблёнными, как мне казалось.

— Милая, за что ты меня полюбила? — спросил я, прижимаясь к её груди, — я — наивный дурачок, который будет нести свою наивность до конца жизни.

— За что-то всё-таки полюбила, — улыбнулась она, ласково проводя пальцами по моему чешуйчатому носу, — не огорчайся. Ты сейчас карабкаешься вверх — а это всегда трудно. Поверь, всё обязательно наладится. А теперь, мой маленький монстр, — она поцеловала меня в лоб, — превращайся в прекрасного принца. Я так по тебе соскучилась…

Пару часов спустя, обнимая уснувшую Миа, я с ужасом думал о том, что на самом деле это — конец. Я не смогу от этого отказаться. Не смогу умереть в Храме Аорташа и бросить всё это. Как я брошу моих друзей? Как я брошу её? Я ведь обещал ей, что буду с ней — как теперь можно уйти?!

— Мне жаль, Дэмиен, — печально сказал Аорташ, — но таковы законы круговорота жизни. Нельзя отменить неизбежное — можно лишь отсрочить. Кто-то всё равно должен был умереть. И кто-то должен будет по нему плакать. Если это будет не Фрайсаш — это будешь ты. Но душа таисиана должна занять место сына Сайраша и Аксоши.

— Душа… любого таисиана? — судорожно спросил я.

— Да, душа таисиана… погоди, — если бы я увидел сейчас Аорташа, то почти наверняка увидел бы и хитрый прищур на его лице, — что ты хочешь этим сказать? Что ты готов убить другого таисиана ради этого?

— Я… я не могу потерять Миа… я слишком много вынес для того, чтобы к ней вернуться.

— Ну, как знаешь, — на удивление равнодушно сказал Аорташ, — мне, в принципе, неважно, чья это будет душа. Но последняя точка закрепления произойдёт ровно через сутки. Так что выбор у тебя невелик, коль ты решился на подобное, сам понимаешь, невелик. Кичандаш, Экиэраш, Фрайсаш. Или ты умираешь сам. Выбор за тобой, мой подопечный.

Голос Аорташа пропал, а я тихонько поднялся и принялся одеваться. Я и не подозревал, что во мне могут проснуться такие жестокие инстинкты! Близость скорой смерти сводила с ума, и мозг лихорадочно думал, пытаясь принять решение. Кичандаш, Фрайсаш и Экиэраш. До других таисианов я добраться не успею. Нет, Экиэраш точно отпадает. Ведь он — мой преемник в посольстве, и на него завязана клятва. С другой стороны — если я останусь жив, то смогу остаться и в посольстве! И тогда Экиэраш будет не так уж сильно нужен. Конечно, он умный, смышлёный, но всё же — не незаменимый.

Или же лишить жизни Кичандаша? Конечно, он обязался преподавать в Университете — но и это тоже могу делать я! И пусть советники только попробуют что-то вякнуть или попытаться манипуляциями чего-то от меня добиться!

Или же сделать то, что должно было случиться? И убить Фрайсаша? Того, кто раскрыл мне свою душу. Того, кто поклялся быть мне другом до самого конца. Да мне, по совести, даже и самому убивать его не надо. Просто подойти к нему, протянуть кинжал и сказать: «Прости, дружок, но мне было видение от Аорташа, что ты должен умереть. Так что, чтобы мне не пришлось марать руки, будь добр — сам, аккуратненько». А рядом будет стоять Мари и смотреть на это. И тогда уже она окажется в ситуации, когда тот, кто ей дорог, должен уйти, и она, едва получив надежду на счастливую жизнь в этом мире, снова потеряет её и впадёт в отчаяние…

В этот момент мне, уже вышедшему из палатки и подошедшему к реке, захотелось вскинуть голову и взвыть так сильно, как это только возможно. Ну, почему так?! Почему всем, всем в этом мире нашлось место и дело? И только я, выжатый, использованный всеми, должен умереть! Почему так несправедливо? ПОЧЕМУ ТАК НЕСПРАВЕДЛИВО?!

— Дэмиен, — мне мягко кто-то положил ладонь на плечо, — чего не спишь? Нам сил набираться надо.

Говорившим оказался Ринианд. А с учётом того, что я пребывал в человеческом облике, то и рука его ощущалась иначе. Я опустил голову. У меня больше не было сил притворяться, что всё хорошо.

— Я скоро умру, — прошептал я, — и ничего не могу с этим поделать.

Ладонь Ринианда сжалась так, что его коготки даже сквозь куртку кольнули мою кожу. Но потом он отпустил мою руку и тихо сказал:

— У нас так говорят: если тебе суждено умереть, значит, в этой жизни ты сделал всё, для чего был рождён, и тебя ждут в следующей. Следовательно, смерть надо принять с честью и достоинством, чтобы другие запомнили тебя именно таким.

Я мягко стряхнул с себя его руку. Он, безусловно, говорил правильные вещи, но сейчас мне хотелось побыть одному.

— В любом случае — решать, конечно, тебе. И всё же, — он мягко коснулся моей ладони, позволяя почувствовать подушечки на пальцах, — один раз ты уже был готов умереть, входя в Храм Тысячи и Семи снов и понимая, что это может быть конец. И всё же ты жив. Как знать, может быть, и в этот раз всё будет хорошо. Ведь ты хоть и наивен, Дэмиен, но даже наивность в правильных руках порой творит самые настоящие чудеса. Ведь что нужно, чтобы случилось ещё одно чудо? Нужно, чтобы в него кто-нибудь поверил.

Из моих глаз давно текли слёзы от острой жалости к себе, но плакал я молча. Чуткий леопард, понимая, что сейчас он здесь лишний, покинул меня. Я же спустя пару минут посмотрел в сторону палаток, где спали таисианы, и внезапно понял, что не смогу так поступить ни с кем из них! Не такой ценой! Понимая, что лучше всего последовать совету Ринианда, я вернулся в свою палатку и, не раздеваясь, уснул мёртвым сном.

Утром я, на удивление, чувствовал себя хорошо. Всё-таки неделя отдыха в Университете тоже давала о себе знать. Выйдя из палатки, я увидел, что почти все уже встали. Не было только Мари и Фрайсаша. В этот момент меня даже проняло любопытство. Как же они будут обходить своё расовое различие, если всё же захотят быть вместе? Фрайсаш ради неё станет человеком? Или Мари решится стать таисианкой?

Может, поговорить с ней на эту тему? Она, как и я — с Земли, следовательно, Аорташ не сможет изменить её природу до конца. И она станет таким же перевёртышем, как и я. С другой стороны — я хоть и ценил по достоинству тело таисиана, но моей парой всё же была Миа, и детей заводить я тоже хотел в человеческом облике. А вот будет ли готова Мари рожать маленьких таисианчиков… даже не рожать. До полного рождения малыша обычно должно пройти сорок недель. Тридцать недель мать носит яйцо в себе, и потом ещё десять недель яйцо содержится в тепле, в особых условиях. Малыш должен вылупиться из него сам. Мне вот, судя по всему, то же самое предстоит.

Мы наскоро позавтракали, после чего стражники и советники повели нас к месту ритуала. Им оказался старый, заброшенный склеп. Я недоуменно посмотрел на советников.

— Не обращайте внимания, — сказал Ильрик, — это место, конечно, спрятали и замаскировали в своё время. Вход внутри. И, осторожно, там темно. И да, что в конце, мы не знаем. Раскопки окончились огромной дверью, которую мы никак не могли открыть. Очень надеемся, что для вас, мастеров магии, она откроется.

Первым в склеп направился милорд ректор, удерживая над ладонью небольшой огонёк и подсвечивая им себе путь. Следом шёл Ринианд, затем я. И замыкала шествие Мари, вызвавшая небольшую шаровую молнию, которая тоже давала немного света.

В склепе было несколько каменных гробов. Ректор поднял огонь выше — прохода не было видно.

— Что за ерунда? — недовольно спросил он, — и куда идти?

— Вот, смотрите, — позвала нас Мари к дальнему левому саркофагу. В нём, в отличие от других, дна не было, а была видна каменная лестница, ступени которой уходили в темноту.

— Как оригинально, — фыркнул я, — какой смысл было устраивать проход там? Его обнаружил бы первый же мародёр.

— Но при этом — хватило бы у этого мародёра духу сунуться дальше? — резонно возразил ректор, — напомню, в нашем мире искусству некромантии не от хорошей жизни учатся. Да и если бы хватило духу — до Залы стихий он всё равно бы не добрался. Лучше бы советники сообщили об этом заранее, — поморщился он, — не факт, что даже мы эту дверь откроем.

Лестница вела на следующий, нижний этаж. И вот там посередине комнаты уже было круглое отверстие в полу, по которому шла каменная винтовая лестница. Вероятно, расчищали именно склеп. Если первый этаж был полон камней, крупных и мелких, то здесь был лишь толстый слой пыли, скрадывающий шаги.

Мы осторожно спускались цепочкой. Внезапно Мари вскрикнула сзади.

— Что случилось, Мари? — я обернулся и схватил девушку за руку, удерживая её на лестнице.

— Всё в порядке, — пробормотала она, — просто… уж очень глубоко под землю мы спускаемся. Мне… немного нехорошо.

— Давай я помогу, — я приложил ладонь к её виску, запуская поток бодрящей энергии, — вот, на пару часов хватит.

— Спасибо, — улыбнулась девушка, — лучше.

Мы спускались долго, почти пятнадцать минут. В некоторых местах лестница частично обвалилась, и в один такой провал едва не угодил ректор, по-прежнему шедший впереди. Спасло его то, что Ринианд успел вцепиться в его плащ и удержать ректора на месте.

— Спасибо, друг мой, — искренне кивнул Нейетти, — я ваш должник.

Наконец, спуск закончился. И метрах в пятидесяти от нас что-то мерцало.

Когда мы подошли ближе, оказалось, что это круглая дверь из мутного хрусталя.

— Прекрасно, — выдохнул Ринианд, — и как нам это открыть? Погодите-ка, — он так взволнованно посмотрел на хрусталь, что незаметно для самого себя взял ректора Нейетти за руку с огоньком и поднял её выше, — я знаю эти руны! Но… почему они здесь?

— Что это за руны, уважаемый? — немедленно спросил ректор.

— Руны жертвоприношения, — сказал Ринианд, после чего поспешно пояснил, — убивать никого не надо, но нужно заплатить двери кровью… Вот только, — голос Ринианда упал, — нужна кровь четверых… разной расы.

— Как это? — не поняла Мари.

— Нужно, чтобы этой двери коснулась кровь представителей четырёх разных рас.

— Проклятье! — выругался ректор, — что же теперь, возвращаться? Нас трое, может быть, почтенный Кермол или почтенная Миариали согласятся…

— Подождите, — сказал я, — не нужно. Давайте попробуем так. Мы мы с Мари — из другого мира. При этом я сейчас — таисиан, а она — человек. Может быть, эта дверь засчитает такое как разные расы?

— Попробовать стоит, — кивнул ректор, — Дэмиен, будь так любезен, организуй нам ножи. Любые…

Минуту спустя каждый, рассадив себе ладонь, коснулся круглой хрустальной двери. Ринианд даже ненадолго принял свой истинный облик, что и логично: разрезать кожу намного проще, чем подушечку на лапе. Несколько секунд — и дверь с грохотом и скрежетом откатилась в сторону.

— Получилось! — радостно сказал я, поспешно залечивая всем раны, — наконец-то!

Едва мы вошли, как на стеных залы вспыхнули руны. Помещение оказалось огромным. И как же давно здесь никого не было! В пещере даже успели вырасти сталактиты и сталагмиты. Так что ступать приходилось осторожно. Но четыре монолита в три человеческих роста узнавались без труда. Расписанные незнакомыми рунами, они, казалось, равнодушно взирали на нас, посмевших потревожить их покой…

Глава 9.8

Глава 8. Ритуал.

— И как же нам определить, какой обелиск какой стихии? — спросила Мари. Вопрос был, что называется, в десятку. Внешне обелиски походили друг на друга, как две капли воды.

— Может быть, сотворить небольшое колдовство? — предположил ректор, — если эти Обелиски создавались для того, чтобы впитывать магию, может, они отзовутся?

Проверяя свою теорию, он поднял руки и создал огненную птицу. И верно, один из обелисков замерцал алыми всполохами. Путём этих нехитрых манипуляций каждый из нас нашёл свой обелиск.

— И… дальше что?

— А вот сейчас самое интересное, — сказал ректор, — я долго думал, почему для этого требуется именно мастер магии? И, несмотря на все мои расчёты и догадки, вывод напрашивается сам собой: только у мастера хватит именно энергетического резерва для того, чтобы заполнить такое строение магией полностью. Следовательно, всё, что нам требуется — это отдавать Обелискам свою энергию. Вот только, я уверен, процесс передачи магии должен быть непрерывным. Поэтому вам нужно создать вокруг себя магический фон своей стихии. И с его помощью направлять энергию.

— Дэмиен, ты же умеешь рисовать пентаграмму, которая силу увеличивает, — напомнила Мари, — может, воспользуешься ею сейчас?

— Боюсь, в данной ситуации это плохая идея, — я покачал головой, — дело в том, что эта пентаграмма для усиления стягивает энергию отовсюду. Если я нарисую её для себя — вам троим будет сложнее пользоваться своими чарами. Если же я нарисую их несколько — они просто нивелируют друг друга.

— Ладно, хватит отвлекаться, — сказал ректор, — смотрите на меня и повторяйте за мной. В рамках своей стихии, разумеется.

Ректор поднял руки, и воздух вокруг него стал нагреваться. Через несколько секунд стали вспыхивать искры, ещё мгновение спустя — огненные руны. А в следующий момент в его руках заплясало пламя — и ректор направил его небольшой, но стабильный поток в обелиск, который жадно поглощал магию.

Следующим рискнул попробовать Дэмиен. Он тоже поднял руки вверх, и воздух рядом с ним стал холодеть. Несколько секунд спустя вокруг него затанцевали снежинки, пару секунд спустя вокруг рук появилась вода, ещё мгновение — и Дэмиен направляет поток холода в свой обелиск.

Следующим решился Ринианд, предварительно сбросив свою куртку-безрукавку. Встав около своего обелиска, он сложил перед собой ладони лодочкой. В следующий момент они засветились зелёной энергией. Но оно и было понятно: Ринианд не маг камней и не маг растений. Он маг трансформаций, и его магия, хоть и связанная с землёй, но шла от него самого. Воздух вокруг леопарда сгущался, но всполохи зелёного света направлялись в обелиск, который жадно поглащал магию.

«Всё в порядке» — сказала мне Ириния, — «Я знаю, что нужно делать. Доверься мне».

Я покорно уступила Иринии контроль. И в следующую секунду моё тело вскинуло руки, и воздух вокруг них стал искриться. Потянуло свежестью, какая бывает после дождя, ещё пара секунд — и вокруг меня заплясали молнии. Кулон с Алреем тоже вышел из браслета, накапливая электрические разряды и передавая их энергию моему телу, через которое Ириния, в свою очередь, направляла силу в обелиск.

Наверное, со стороны зрелище было красивое. Потому что каждому из нас приходилось постоянно двигаться, поддерживая магический фон вокруг. И это было похоже на медленный танец. Впрочем, наверное, это и стоило воспринимать как танец. В конце концов, так ли уж случайно все древние магические обряды были связаны с песнями и плясками?

Прошло полчаса. И только сейчас я заметила, что Обелиски меняются. Руны, которыми они были расписаны, начинали светиться снизу, и свет постепенно поднимался вверх. Вот оно что. Вероятно, таким незатейливым образом обозначается, насколько заряжен обелиск. Пользуясь тем, что Ириния полностью сосредоточилась на магии, я скосила глаза, подсматривая, как обстоят дела у остальных.

Дэмиен стартовал увереннее всех. Его обелиск был заряжен более, чем наполовину, но сейчас он казался уставшим и выдохшимся. Синие руны ползли вверх очень медленно.

Ректор Нейетти действовал грамотнее всех. Его обелиск был заряжен, наверное, процентов на сорок, но при этом он ни разу не сбился с темпа, направляя в обелиск такой же стабильный поток энергии, как и на старте ритуала.

Ринианду приходилось тяжелее всех. Его способности были завязаны на призыве других животных и собственном преображении, и потому внешняя магия давалась ему с трудом. Тем не менее, он честно направлял поток магии в обелиск, который, тем не менее, пока был заряжен всего на треть.

Посмотрев на свой обелиск, я с удивлением увидела, что мы уже даже обогнали Дэмиена — Обелиск был заряжен на две трети.

— Не спеши, Мари, — крикнул мне ректор, — заканчивать ритуал мы должны будем вместе. Если ты слишком быстро закончишь ритуал и выдохнешься — результат будет неполноценный.

«Прости, Мари. Увлеклась» — виновато прошептала Ириния, ослабляя поток.

Вот ректор и Дэмиен сравнялись со мной на отметке в три четверти. Ринианд едва дополз до шестидесяти процентов.

— Почтенный Ринианд, прошу вас, поднажмите, — взмолился ректор, — мы не сможем вас столько ждать.

— Делаю всё, что могу, — виновато выдохнул тролль, — у меня никогда не было такой практики. Я, наверное, вас уже не догоню. Выкладывайтесь полностью, мои силы вот-вот иссякнут.

— Тогда мы ориентируемся на тебя, — ответил ректор, — когда выдохнешься полностью — подавай знак.

Бедный тролль едва передвигал ногами. Впрочем, стоило отметить, что и мы стали ощущать усталость. Дэмиен возле своего Обелиска тоже гораздо медленнее перебирал лапами. Ректор тоже предпочитал стоять на месте. Даже отсюда я видела, как с его лица бегут капельки пота. В этот момент я заглянула внутрь себя… и с ужасом увидела, что Ириния почти полностью истощила свою сущность.

— Ириния! — мысленно воскликнула я, — зачем ты так?! От тебя же ничего не останется!

— Всё в порядке, — слабо улыбнувшись, ответила Сестра, — я сама этого хочу. Все эти пятьдесят лет я помнила не только эту свою жизнь, но и шесть предыдущих. Моя душа устала нести столько воспоминаний. Не переживай, Мари, ядро моей души в любом случае сохранится. Просто я, если так можно выразиться, пойду на длинный цикл перерождения. И пусть вернусь к жизни я позже, но зато — с новой, наивной, доброй, полной сотен новых возможностей душой. Я сама это выбрала. Теперь же — просто отпусти меня…

Ответить я ничего не успела — тролль в этот момент отчаянно взревел, давая нам понять, что он отдаёт последние силы. Остальные тоже напряглись, толчками выдавливая из себя остатки магии и отдавая их Обелискам. Несколько секунд — и в моей душе, казалось, лопнула какая-то струна, а в следующий момент я перестала ощущать магию воздуха. Это означало только одно: Ириния ушла, ушла навсегда. Алрей горестно вздохнул внутри своего кулона.

Поднявшись на ноги, я принялась осматривать работу других. Ринианд из последних сил довёл уровень энергии своего обелиска примерно до 80 %. Дэмиен — примерно до 90 %. Ректору, наверное, не хватало 4–5 % до полного заряда… мой же обелиск бы заряжен полностью. Но какой ценой!

— Моё почтение, Мари, — ректор слабо кивнул мне, — воистину мастерская работа. Моё восхищение почтенной Иринии.

— К сожалению, она его уже не услышит, — всхлипывая, сказала я, — Ириния пожертвовала своей душой ради этого…

Впрочем, времени на сантименты у нас не было. В этот момент четыре столпа энергии взметнулись из обелисков вверх, вероятно, и приводя в действие защиту. Однако наши проблемы на этом только начинались. Потому что пещера задрожала… и было очевидно, что произойдёт дальше…

— Обвал! — крикнула я, — уходим отсюда, быстро!

Ректор и Ринианд тут же бросились прочь. Мой обелиск был ближе всех к двери, да и верный кулон расталкивал камни надо мной, пока я мчалась к выходу.

Дэмиену же не повезло. Его Обелиск оказался дальше всех, и он банально не успевал. Потоки энергии, пробивавшие потолок, усиливались, и обвал происходил слишком быстро.

— Дверь! Проклятье! — закричал ректор. Я обернулась — огромные хрустальные ворота закатывались назад, грозя запечатать выход!

— Спаси его! — крикнула я, выбрасывая вперед руку с браслетом. Алмазный кулон яркой искрой пронёсся к Дэмиену, обвил его, но в этот момент шнурок придавило сразу два огромных камня. А ещё мгновение спустя хрустальная дверь встала на своё место.

Ректор, Ринианд и я ошарашенно смотрели на стальной шнурок, который остался торчать из двери.

— Это… как же так? — растерянно пробормотала я, — неужели Дэмиен…

Однако в следующую секунду я услышала стук, который даже перебивал грохот камней с той стороны. Нервно я посмотрела на потолок в коридоре — нет, здесь стены хоть и дрожали, но пока не обваливались. А в следующую секунду я увидела, как каменная стена рядом с дверью крошится. И мгновение спустя в ней показалось отверстие размером с мышиную нору, из которой и вылез мой кулон.

— Алрей, ты умница! — я со слезами радости на глазах прижала к губам пыльный алмазный наконечник, — теперь, пожалуйста, сделай отверстие больше для Дэмиена.

— Нет, Мари, — ответил с той стороны Дэмиен, — я в порядке. Я создал над собой ледяную защиту — и пока в безопасности. А теперь слушай меня внимательно. Вы должны как можно скорее выбраться отсюда!

— Мы тебя не бросим, — упрямо сказала я.

— Мари, дослушай до конца. Вы должны выбраться отсюда и найти эльфийку Миариали. Она тоже здесь. Скажите ей, чтобы она нашла меня при помощи своих способностей и сделала то, что сделала на островах Тигрового глаза. Она поймёт! С её помощью я смогу принять водное обличье и выбраться отсюда, как бы ни был велик обвал. А если вы останетесь здесь — то, скорее всего, погибнете! Я продержусь, вы только поспешите!

— Он прав, Мари, — Ринианд схватил меня за руку, — уходим. Мы так только все вместе погибнем.

Нехотя я кивнула, и мы втроём бросились к выходу. Однако и там нас ждал неприятный сюрприз.

— Проклятье! — выругался ректор, — чёртова лестница обвалилась! Как же быть?

— Может, если я буду делать ступеньки? — неуверенно предложил Ринианд.

— Нет. У меня есть идея получше, — возразила я, вскидывая руку, — Алрей, вперёд!

Кулон выстрелил из моей руки и бросился вверх. Впервые мне требовался шнур такой длины, и про себя я молилась, чтобы его хватило. Секунда, две, пять, десять…

— Готово, — выдохнул Алрей, — хватай своих друзей — и я вас вытащу отсюда.

Я передала команду остальным.

— Я возьму вас, — заявил тролль, — я точно уверен, что удержу обоих.

Одной рукой тролль крепко обнял меня, прижимая к себе, другой — ректора. Однако, когда я приказала кулону подниматься, ничего не произошло.

— Прости, — прошептал Алрей, — вы трое слишком тяжёлые. Вся магия завязана на алмазном наконечнике — а он сейчас удерживает точку опоры.

Когда я передала эту информацию остальным, ректор сказал.

— Это поправимо! Главное, чтобы он мог сворачиваться. А с весом можно подшаманить. Почтенный Ринианд, возьмите меня за пояс и держите очень крепко.

Ринианд покорно отпустил ректора и взялся за его ремень. Ректор же откинулся назад и скомандовал.

— Давай, артефакт, поднимай нас!

И выстрелил двумя струями пламени из своих рук, упирая их в землю. И только сейчас я поняла, в чём состоял его план. Своим огнём ректор сейчас буквально выталкивал нас из этого колодца. И, в самом деле, кулон потащил нас наверх. Минута, вторая, третья…

Ринианд, удерживая меня, глухо зарычал, словно от боли. Удивлённо посмотрев на него, а потом вокруг нас, я только сейчас поняла, что камни, в огромном количестве сыпавшиеся на нас сверху, падали по краям. И догадалась, каких усилий ему стоят сейчас эти чары.

Минута… ещё минута… и ещё минута… конец всё ближе. И, наконец-то, вот выход.

Когда кулон вытащил нас из колодца, Ринианд взревел и из последних сил бросил ректора в сторону, чтобы тот не упал обратно в колодец. С весом двух тел кулон уже справлялся лучше и аккуратно приземлил нас рядом.

— Прекрасно. Ринианд, ты умница! — я обняла леопарда, но тот лишь потерял сознание.

— Истощён, — вынес вердикт ректор, подползая к троллю и ощупывая его, — мы должны вынести его отсюда.

— Алрей! — взмолилась я, — умоляю, последнее усилие!

Браслет снова вспыхнул, и шнурок аккуратно обвил тело Ринианда и приподнял его в воздух. Вот только я сейчас увидела, как алмазный наконечник, всегда сиявший ярким светом, сейчас светился с перебоями, словно лампочка, которая вот-вот перегорит.

Тем не менее, тело Ринианда было под моим контролем, и я поспешно направила его к лестнице. Задыхаясь, я карабкалась по пыльным ступеням, таща за собой Ринианда, а за мной полз ректор.

— Мари… слушай меня внимательно, — почти неслышно обратился ко мне Алрей. Испугавшись такого тихого голоса, я посмотрела на кулон и с ужасом увидела, что он еле светился, — я своего предела достиг, и вот-вот уйду следом за Иринией. Спасибо тебе за всё, что со мной случилось за это время. Я желаю тебе удачи. И я исполняю своё обещание и открываю тебе правду о твоих способностях.

В кулоне едва трепетала последняя искорка, а я уже не могла сдерживать слёз. Я даже представить себе не могла, как привяжусь к несносному аэрофалу, и как тяжело будет с ним прощаться…

— Не плачь обо мне, милая Мари. Меня впереди ждёт долгожданный покой. Но запомни. Ты поглотительница. Ты способна вместить в себя любой дар. И случившееся с Иринией лишь дополняет последний кусочек мозаики. Ты способна вместить в себя… даже душу бога. И коль скоро ты оказалась в этом мире, можно не сомневаться: однажды ему понадобится и такое. А теперь прощай… и спасибо за всё.

Кулон из последних сил вытолкнул Ринианда из саркофага, в котором была спрятана лестница. А затем… с оглушительным звоном взорвался. И браслет, до того твёрдо сидевший на моей руке, бесполезными кусками металла посыпался на землю.

— Вот они! Наконец-то!

— Быстрее, несносные тупицы, — взревел кто-то, — чёрт бы вас всех побрал за душу!

Подняв голову, я увидела, как Кичандаш стоит по центру гробницы, вскинув руки, словно удерживая что-то в воздухе. А потом поняла, что весь первый уровень склепа покрыт льдом, и только поэтому он до сих пор не обвалился. А ладони Кичандаша сочились кровью…

Подскочивший Фрайсаш схватил обессиленного Ринианда и потащил его к выходу. Ректора подхватил Кермол, а когда меня схватили за руку, я поняла, что меня тянет прочь Маттика…

— Нет! — безумным голосо закричала я, бросаясь назад, к обломкам браслета! Я отказывалась верить в то, что Алрей ушёл вот так, что я о стольком не успела его спросить, что он…

— Мари, здесь сейчас всё обвалится. Уходим, — ласково, но твёрдо сказала Маттика, увлекая меня.

— Наконец-то, — прорычал сзади Кичандаш, отпуская контроль и выпрыгивая из склепа последним. В следующий момент он гневно посмотрел на меня и сказал:

— Негодная девчонка. Третий раз из-за тебя кровь проливаю! — он указал на истыканную ножом левую ладонь, на которой не хватало двух пальцев, — да ты мне по гроб жизни должна теперь!

Не в силах больше сдерживать эмоции, я бросилась к нему на грудь и разрыдалась. Его куртка пахла торфяным болотом, и я плакала, плакала, плакала, не в силах остановиться.

— Ну, ну, маленькая, — невероятно ласково сказал он, поглаживая меня здоровой рукой по плечу, — всё хорошо. Вы молодцы, вы справились, вы смогли. Не сердись на меня, старого, нервного, больного ящера. Я же понимаю, что вы для всех нас…

— А Дэмиен где? — разрезал пространство чей-то пронзительный голос. Проклятье, я забыла! Оторвавшись от Кичандаша, я бросилась к уже знакомой тёмной эльфийке и схватила её за руки.

— Слушай, — прохрипела я, — он просил передать, чтобы ты нашла его мысленно. И сделала то, что делала на островах Тигрового глаза. Сейчас он заперт внизу, но так он сможет принять обличье водного голема и выбраться. Но он сказал, что ему нужна твоя помощь!

— Поняла! Спасибо! — выдохнула Миарили, отбегая в сторону, садясь на землю и хватая себя за виски.

Я же без сил упала на колени. Но меня тут же подхватили и помогли подняться на ноги.

— Мари, ты должна пойти, — мягко сказал кто-то. Подняв глаза, я увидела, что это Фрайсаш, — подводят итог вашей работы. Все мастера уже там, ты тоже должна пойти…

И я покорно последовала за сильной чешуйчатой ладонью, которая вела меня куда-то. Когда мы пришли, то увидели, что Ринианда уже привели в чувство, и он сидит, опираясь на бочку с питьевой водой. Ректор сидел рядом с ним в позе лотоса, разве что руки держал более вольно. А по центру стоял советник Эстебан и, держа в руках какой-то прибор, вероятно, артефакт, выжидательно смотрел на меня. Советники Ильрик и Амели сидели позади него.

— Итак, — важно начал Эстебан, когда все сели и стали слушать его, — был завершён важнейший ритуал. И результатами мы очень довольны. Как вы знаете, один заряженный обелиск способен удержать защиту целый год. Два — пять лет. Три — десять лет, и четыре — двадцать пять лет. Кстати, о защите, — он выставил свой магический градусник вперёд, и все увидели тонкий столп радужного пламени, который устремлялся ввысь, — почтенный дракон уже улетел посмотреть, как эта защита появится и как она будет работать.

— Но ближе к делу. Для расчёта точного срока нам нужно знать, с какой скоростью расходуется энергия из Обелисков. Если обелиск будет один, за год он израсходует весь свой заряд. Если два — то за год они будут тратить двадцать процентов своей энергии. Три обелиска в год будут отдавать по десять процентов энергии, а четыре — всего по четыре процента в год.

— А теперь результаты. Обелиск земли, — он снова взялся за свой градусник и, взяв его двумя руками, закрыл глаза и прислушался, — заряжен на 81 %. Обелиск воды — на 91 %. Обелиск огня на 96 %. И обелиск воздуха на все 100 %. Мастерская работа, — отметил он, — что же это нам даёт? Целых двадцать лет Обелиски будут отдавать по четыре процента энергии. Затем Обелиск земли разрядится, и оставшиеся три продержатся ещё один год. И потом — ещё два-три месяца продержатся последние два Обелиска. Ну а сам Обелиск воздуха не продержится и месяца. Так что в нашем активе — гарантированно двадцать лет.

— Потрясающая работа, — сказал Ильрик, — король будет в восторге. Я немедленно извещу его об этом.

— Миариали, — я обратилась к эльфийке, которая сидела десяти шагах от меня, — что там с Дэмиеном? Он выбирается?

— Я… — дрожащим голосом сказал Миа, — я не могу его найти…

Глава 9.9

Глава 9. Цена самоубийства.

Я честно держал ледяную защиту, слушая, как бьются сверху камни. И откуда только силы? Всё-таки страх смерти — сильная вещь. Казалось бы, только что отдал всю магию — и всё же снова могу творить чары. С другой стороны, сотворить ледяную защиту требовалось всего один раз, дальше же — только поддерживать. И сейчас я мог лишь гадать, что происходит наверху. Выбрались ли уже Мари, Ринианд и ректор Нейетти? Всё ли с ними в порядке? Передала ли Мари мою просьбу Миа? Ищет ли она меня при помощи своих способностей? И не станет ли толща камней для неё препятствием…

И в этот момент меня охватило уныние. Для чего мне возвращаться? Я всё равно должен умереть, так какая разница — где и когда? Если я выживу сейчас — как мне потом объясняться с остальными по поводу моих дальнейших действий? Как мне смотреть в глаза Миа, когда я скажу ей о том, что должен умереть в храме Аорташа?

Уныние расползалось по телу всё сильнее. И всё меньше было желание бороться дальше. Не было смысла. Я был измучен, я устал страдать, устал преодолевать испытание за испытанием, устал разрываться на части. Наверное, это и есть мой предел… И теперь меня ждёт лишь бесконечное падение. И пусть… сил бороться больше нет. Не хочется больше узнавать о чужих мрачных тайнах, не хочется больше быть объектом для чужих манипуляций, хватит лжи, хватит недомолвок и утаиваний… Пусть всё кончится здесь и сейчас…

Ледяная защита надо мной треснула. Трещина побежала по поверхности защитной скорлупы. А, между тем, сверху падали камни. Ещё и ещё. И вот, наконец, защита треснула. Рядом со мной упал камень, потом ещё и ещё. Валуны сыпались, больно ударяя по рукам и ногам, несколько секунд — и меня опрокинуло на спину, а левую руку придавило массивным камнем. На глаза навернулись слёзы — кажется, её раздробило. И в последний момент я помню лишь то, как мне точно в сердце летит сталактит. Я закрыл глаза, молясь о том, чтобы всё это кончилось, и в следующий момент вспышка…

Я обнаружил себя висящим в странном месте. Казалось, вокруг меня было бесконечное количество огней, преимущественно синих и фиолетовых. Больше всего это походило на какое-то виртуальное пространство. Я осмотрел себя… моё тело ни капли не изменилось, как и одежда. Ощупав себя, я пришёл к выводу, что даже являюсь плотным, хотя и повис в воздухе, ибо никакой опоры надо мной не было. Однако в этот момент раздался печальный голос, которого я уже не слышал очень давно…

— Ах, Дэмиен! Как же обидно ты проиграл! Тебе оставалось совсем чуть-чуть до победы!

Обернувшись на этот голос, я увидел того, кого больше не надеялся увидеть в этой жизни… В нескольких шагах от меня в воздухе парил синий демон Флексорт… мой хранитель.

— Ты пришёл забрать меня? — спросил я, — почему же ты говоришь о том, что я проиграл? Я бы всё равно умер.

— Ах, да нет же, — воскликнул Флексорт, — это всё было проверкой, понимаешь? Проверкой на твоё право владеть такой могущественной магией воды! Ты спас Фрайсаша ценой огромных усилий! С тебя потребовали цену — и ты согласился её уплатить. Ты справился с Обелисками. Тебе намекнули на то, что жизнь свою ты можешь выкупить в обмен на чужую — и ты отказался воспользоваться этим правом. Для победы тебе оставалась такая малость! Всего лишь выжить… И в этот момент ты опускаешь руки и перестаёшь бороться! Ты понимаешь, что ты не просто проиграл в шаге от финиша! Цена твоего поражения слишком высока. Фактически — ты покончил жизнь самоубийством! Ты же знаешь, какие за это бывают последствия?

— Прости меня, мой подопечный, — рядом с Флексортом появился белоснежный таисиан с красными глазами, — коль скоро я взял твою душу на попечение — то я и получал приказы о том, какими должны быть твои испытания. Знал бы ты, как мне было тяжело приказывать тебе отдать свою жизнь после того, как ты совершил немыслимое врачебное чудо для этого мира. Ты спас моё дитя от верной смерти, проявив кротость и смирение. Я наблюдал за тобой и гордился тобой… а потом ко мне пришли и вынудили создать такую ситуацию. Я же тебе уже говорил, мой маленький подопечный, что в потустороннем мире я не самый главный… далеко не самый главный.

— И ведь самое обидное, что ты почти прошёл свой земной путь, — добавил Флексорт, — в том плане, что предназначенную тебе чашу испытаний при жизни ты почти осушил. Тебя бы ждала спокойная, размеренная жизнь. Ведь твоя избранница, Миариали, ждёт от тебя ребёнка…

— ЧТО?! — прорычал я, — как… почему она не сказала?

— Она не хотела тебя нервировать, — сказал Флексорт, — чтобы ты был полностью сосредоточен на задаче. Ведь ты делал мир, в котором будет жить твой ребёнок, чуточку лучше и безопаснее.

Я глубоко вздохнул и попытался заставить себя успокоиться. Криками, воплями и истериками я ничего не добьюсь. Особенно — здесь.

— Так для чего вы со мной сейчас говорите? — спросил я бога таисианов и своего хранителя, — что меня ждёт? Я вообще умер или как?

— В этом, как ни странно, и весь вопрос, — улыбнулся Хранитель, — как бы досадно ты сейчас ни проиграл — для Авиала ты сделал слишком много, чтобы даже Глашатаи могли так просто от этого отмахнуться.

— Что за Глашатаи? — уцепился я за новое слово.

— Неважно, — тут же сказал Аорташ, даже немного испуганно, — тебе это знать не нужно, просто поверь на слово.

— В общем, — продолжал Флексорт, — сейчас у тебя есть выбор. Небогатый, но всё же выбор. Первый — ты уходишь на перерождение, как сам того и хотел. Однако, как ты помнишь, самоубийцы должны проживать такую же жизнь заново. Конечно, точь в точь такой же она не будет, но общие поворотные моменты, сам понимаешь. И то — для того, чтобы дойти до этого этапа, придётся провалиться в Кошмар и искать выход оттуда. Все самоубийцы делают это. Собственно, это то, что с тобой должно было произойти немедленно. Но твои поступки дали Аорташу право вмешаться в твою судьбу, что он и сделал, отсрочив приговор.

— И какой второй вариант? — испуганно спросил я, прекрасно понимая, что проваливаться в кошмар мне не хочется от слова совсем.

— Во втором случае ты отправишься в иное место. Не могу сказать тебе всех подробностей, скажу лишь, что это мир, в котором есть живые и даже разумные существа. Хотя тебе поначалу и покажется, что это не так. И тебе придётся сыграть там свою роль, чтобы вернуться в Авиал.

Какой у меня был выбор? Теперь Миа ждёт от меня ребёнка. Я разорвусь на части, но найду путь домой. Теперь моя жизнь принадлежит не только мне. Поступать так было преступлением… и теперь мне придётся нести за это ответственность.

— А как же Сайраш и Аксоша? — спросил я, — как же они будут теперь… У них родится мёртвый ребёнок?

— Дэмиен, как тебе не стыдно? — укоризненно спросил Аорташ, — ты считаешь меня таким извергом? Или ты думаешь, что в моих покоях недостаточно душ таисианов, которые ждут возможности прожить новую жизнь? В конце концов, ты же сам во время моего испытания с кровью и мясом выбил одной заблудшей душе шанс на искупление. Не вижу причин не попробовать с ними. В конце концов, Сайраш пережил множество испытаний, которые заставили его поменять некоторые свои взгляды. В конце концов, думаешь, просто так он владеет именно кастетами?

— Он говорил, что работал телохранителем, — ответил я, — впрочем, какая сейчас разница. Мне уже всё равно. Все лгут.

— На самом деле он тебе не соврал, — заметил Аорташ, — просто не сказал всей правды. Телохранители требуются обычно тем, кто ведёт довольно опасный образ жизни, сам понимаешь. Впрочем, встреча с тобой кардинально изменила его. Он на многое пересмотрел точку зрения. Особенно после того, как ты очистил его имя в глазах сородичей. Так что, я уверен, он станет очень хорошим папой.

— Конечно, я выбираю второй вариант, — сказал я, — если есть хоть шанс, что я смогу вернуться к Миа и своему ребёнку… разве я могу поступить иначе?

— К сожалению, для этого тебе понадобится отдать последний долг, — сказал Флексорт, — и подсказать тебе мы не можем. Ты должен догадаться сам.

Я принялся устало перебирать в мозгу всё, что со мной случилось. И не мог припомнить никаких долгов. То есть долг был всего один, но если Аорташ стоит передо мной и говорит, что никаких долгов у меня перед ним нет, то что тогда? Преемника в посольство я назвал, и Совет от него не отмахнётся. Дал возможность получить компенсацию Кичандашу и исцелил его дочь от кошмаров.

— Думай, Дэмиен, думай, — подбодрил меня Аорташ, — ты же должен понимать, что не просто так я тут до сих пор стою.

Может, спутники? Фрайсаша я от смерти избавил. Бальхиор тоже выжил, хотя и он, и его отец были готовы к более печальному исходу. И Кермол, которого мы избавили от вампира-психопата… Вот оно! Камень с его душой был до сих пор со мной.

Сунув в куртку руку, я вытащил чёрный алмаз. И запертая в нём душа с отчаянием и мольбой заметалась, умоляя об освобождении, но почти не надеясь на него. Что ж, наверное, это справедливо. Как я уже думал раньше, судить — удел богов. Вытянув руку с чёрным алмазом вперёд, я прошептал:

— Отпускаю…

И в следующий момент камень разлетелся на тысячу осколков, и душа чёрным мотыльком, не веря в собственную свободу, радостно рванула прочь. Впрочем, далеко она не улетела; её тут же поймал Аорташ.

— Не так резво, мой хороший, — ласково сказал он, удерживая чёрного мотылька за крылышки, — твою жизнь прервали моей молитвой, значит, я теперь за тебя отвечаю. Да и сам посуди, кто тебя куда пустит, такого грязного? У меня есть отличное место, где ты сможешь поработать, стать чуточку чище… А потом уже полетишь туда, куда захочешь…

В этот момент он посмотрел на меня и сказал:

— Ты молодец, мой подопечный. Я верю, что ты справишься с тем, что тебе уготовано. Самое главное — не сдавайся.

И он исчез.

— Хорошо, — кивнул Флексорт, — ты справился. А теперь — я могу лишь пожелать тебе удачи. Как уже было сказано — тебя ждёт множество испытаний, но они все тебе по плечу. А сейчас — прощай. И приготовься…

В следующий момент меня закрутило, завертело и понесло куда-то далеко-далеко…