Двойные листочки

Двойные листочки

Натали Марк

ВАНЯ

Первый учебный день только начинался, а уже надоело. Ваня шёл по коридору новой школы и кисло думал о том, каким нищим выглядит на фоне всей этой богатой обстановки. Он уже почти жалел, что осмелился подать заявление, хоть и пытался попасть сюда каждый год с пятого класса. К его удивлению, в этом году наконец-то взяли. Директор, принимая Ванины документы, даже пошутила, что они его вырастили, отказывая столько лет и заставляя учиться лучше. Ваня хмыкнул, вспомнив этот эпизод, и ускорил шаг — не хватало только опоздать на классный час и привлечь ненужное внимание.

Он не мог не глазеть по сторонам, обстановка была по-настоящему шикарной. Свежевыкрашенные стены коридоров покрыты росписями, повсюду цветы в горшках, диваны, пуфики, даже полки с книгами висели прямо так, вне кабинетов. То и дело попадались плазменные мониторы, которые транслировали какие-то выступления, должно быть, прошлогодние концерты. Ваня, проучившийся десять лет в самой простой общеобразовательной школе, понимал, что со стороны выглядит осоловевшим от роскоши, но так оно и было. Один монитор, мимо которого он только что прошёл, вероятно, стоил больше, чем вся мебель в их с мамой квартире.

Ваня пытался отыскать кабинет химии, в котором у его класса должен быть классный час, и дивился тому, что вокруг не было ни души. Школа настолько огромная, что кажется, будто она абсолютно пустая. Или он забрёл не туда? Ваня завернул за угол и тихо ругнулся, увидев, что стены между кабинетами покрыты портретами писателей. А значит, он в крыле русского и литературы. Ему не сюда. Он хмуро посмотрел в глаза Лермонтову — тот глядел на него без всякого сочувствия. Ваня уже собирался было идти обратно, но тут заметил девушку, которая стояла чуть вдалеке возле зеркала и поправляла причёску. Ваня решил, что раз она никуда не спешит, то явно знает, где тут что, и пошёл к ней. Подойдя ближе, он увидел её лицо в отражении зеркала и отметил, что она довольно симпатичная. Судя по всему, копна тёмных волос никак не хотела слушаться хозяйку, поскольку девушка в очередной раз распустила волосы, и они рассыпались кудрявой волной по плечам. Ваня на миг задержал на них взгляд, прочистил горло и заговорил:

— Привет, извини, не подскажешь, где кабинеты химии?

Девушка обернулась и слегка подняла брови.

— Ты меня спрашиваешь?

— А разве здесь ещё кто-то есть? Ну кроме наших талантливых друзей. — Ваня отвесил учтивый поклон Гоголю, нарисованному слева от огромного зеркала, у которого и стояла незнакомка.

Девушка фыркнула.

— К сожалению, эти друзья помогают не во всем. В любви — без проблем. В поиске смысла жизни — возможно. Хотя в случае с русской литературой всегда есть риск депрессии и суицида.

Ваня ухмыльнулся:

— Тогда мне к ним пока рановато. Так что? — Он снова повернулся к девушке. — Где тут химию учат, ты знаешь?

Она улыбнулась уголком губ.

— Как ни странно, знаю. Хотя я и сама до сих пор в кабинетах путаюсь — такое ощущение, что здесь работает магия Хогвартса, и коридоры то и дело по приколу меняются местами.

Ваня понимающе хмыкнул, мысленно поставил галочку уважения за знание вселенной Гарри Поттера и спросил:

— Ты тоже новенькая?

Девушка кивнула. Он протянул ей руку.

— Я Ваня, а ты?

— А я не Ваня.

Улыбка снова еле тронула её губы, а холодные пальчики мягко коснулись Ваниной горячей ладони.

— Химия на втором этаже.

Ваня округлил глаза.

— А я на каком?

— А ты на третьем.

— Как я оказался на третьем? Я же поднимался только на два.

Вид у Вани, видимо, был совсем глупый, раз собеседница хихикнула. Затем она мягко сказала:

— Я же говорю — магия! На самом деле ты просто прошёл по коридору, который идёт вверх и соединяет второй и третий этажи. Это для инвалидных колясок сделано.

— Ясно. Так как тебя зо…

Но договорить Ваня не успел, его прервал звонок. Он чертыхнулся и понёсся по коридору.

— Тебе налево, вниз по кривому коридору, а потом опять налево! — крикнула ему вслед девушка.

Ваня резко затормозил у поворота и обернулся.

— Как тебя зовут? В каком ты классе?

— Яна… — ответила девушка. Конец её фразы утонул во втором звонке.

Ваня махнул ей рукой и побежал. Заворачивая за угол в нужное ему крыло, он ещё думал о брюнетке из коридора. «Я тебя найду, Яна», — решил он, подходя, наконец, к кабинету химии.

ПЕТЯ

Петя услышал быстрый стук каблучков по школьному коридору и обернулся.

— Ну наконец-то! Прискакала на своих ходульках. Народ, расступись!

Расталкивая одноклассников, Петя пошёл навстречу своей лучшей подруге Эмилии Вольф — худой блондинке, которая шагала по коридору на неимоверно высоких шпильках и широко ему улыбалась. Он с разгону обнял Милю во весь охват своих рук. Когда она отстранилась, Петя сказал:

— Я уж думал, придётся сочинять какую-нибудь душещипательную историю, почему Вольфихи нет на классном часе. Чтобы все разрыдались! Но, слава богу, Мариша тоже опаздывает. Красиво врать учителям в девять утра первого сентября я не готов.

— Мог бы встретить и донести на руках, — лукаво поддела его Миля.

— И помять этот шедевр? — Петя провёл рукой вдоль туловища.

— Если ты про свой костюм, то … — Миля с улыбкой окинула взглядом друга. Тот был одет в новый с иголочки костюм тёмно-синего цвета.

— Разумеется, про костюм! То, что под ним, не мнётся, знаешь ли. — Петя подмигнул Миле, и она смешно сморщилась.

— Не рановато ты значок нацепил?

Девушка взглядом показала на небольшую золотую брошку, приколотую к вишнёвому галстуку ровно под узлом.

— Должность старосты хоть и не пожизненная, но действует до вступления в должность нового старосты. Так что слушайся меня, дорогая, и больше не опаздывай, а то…

— А то что? — спросила Миля, подняв бровь. — Нажалуешься на меня Марише?

Вместо ответа Петя оторвал её от пола и закружил.

— Платье порвёшь, отпусти!

— Порву — куплю новое, — ответил Петя, но всё же аккуратно поставил Милю на пол.

— Такое не купишь. — Миля ворчливо поправила невидимые складочки на чёрной ткани, облегающей худую фигуру. — Это папа привёз из Милана.

— Ну конечно из Милана, — Петя закатил глаза.

— Да! Там всегда всё самое клёвое, новые коллекции и… Не смей! — Миля отшатнулась, увидев, что Петя её не слушает, а вместо этого тянется растрепать причёску — он обожал так делать. Миля выставила перед собой руки на манер приёма в карате:

— Замри, если дорожишь правой рукой!

Петя ухмыльнулся:

— Да, правая мне ещё, пожалуй, пригодится!

— Пошляк!

— Вообще-то я ей пишу, пошлячка!

Миля закатила глаза, и оба рассмеялись.

— А Мариша где? Звонок уже был.

— Не знаю, наверное, опять совещаются насчёт бессовестных старшеклассников. — Петя поправил сбившийся галстук и провёл пальцами по значку. Тут послышались шаги, Миля посмотрела Пете за спину, и у неё округлились глаза:

— А это кто?

По коридору быстро шёл худощавый брюнет, тёмные глаза которого лихорадочно блуждали по окружающей обстановке. Он проскочил мимо них и, увидев номер кабинета, рядом с которым столпился класс, с облегчением вздохнул и встал неподалеку, прислонившись к стене.

— Судя по одёжке, наш новый бюджетник, — Петя бегло осмотрел незнакомца.

— Больше похож на сына Аполлона, — мечтательно пробормотала Миля, оборачиваясь на него через плечо. Она пялилась, даже не скрывая этого. Петя стрельнул в неё взглядом.

— Не забудь сейчас отпроситься у Мариши, чтобы пойти домой и переодеться, а то твоё платье слюнями залито.

Миля полностью проигнорировала этот выпад и, поправив причёску, бодро направилась к новичку.

— Привет! Ты откуда? — звонко обратилась она к нему.

— В смысле? — парень поднял взгляд от телефона и без всякого выражения посмотрел на Милю.

«Хорош, — подумал Петя. — У большинства парней при виде Мили челюсть падает на нижний этаж». Неожиданно для себя он отметил, что новенький и Миля на своих огромных каблуках — одного роста. Пете почему-то польстило, что он всё ещё самый высокий парень в классе.

— В том смысле, — продолжила колокольчиковым тоном Миля, — что мы тебя раньше здесь не видели. Тебя сюда кто-то из учителей прислал?

— Нет. Ну или да. Сказали, что одиннадцатый класс собирается здесь.

Миля радостно затараторила:

— Ой, как классно, значит, ты теперь с нами, добро пожаловать! Пойдём, я тебе всё тут покажу, а то с непривычки можно заблудиться. Я первое время постоянно опаздывала на уроки, потому что никак не могла запомнить номера кабинетов и что в каком крыле! А к некоторым учителям лучше вообще не приходить, чем опоздать. Всё равно Мариши, нашей классной, ещё нет. Идёшь?

Парень нехотя отлепился от стены и последовал с девушкой. Продолжая болтать, Миля взяла новичка под руку и повела по коридору в сторону центрального холла и лестницы. Петя недовольно смотрел вслед уходящей подруге, качая головой: парень попал. Если Миля перешла в наступление, устоять невозможно. Единственным исключением стал он сам. Петя хотел было отойти к парням, как вдруг у него за спиной раздался писклявый голос:

— Ой, добро пожаловать, пойдём скорее, я тебе всё тут покажу и обязательно пойду впереди, чтобы ты смог заценить мою сногсшибательную задницу, а мои каблуки станут тебе прекрасной крышей над головой!

Кто-то рядом засмеялся, Петя обернулся и увидел хихикающую одноклассницу Ксюшу, а рядом с ней незнакомую девушку с рыжими волосами до плеч, бледными веснушками на щеках, пухлыми губами и зелёными глазами. Петя понял, что никогда ещё не видел таких ярких глаз, и вдруг подумал, что в средневековье девчонку бы точно сожгли на костре. Он ухмыльнулся этой мысли и обратился к рыжей:

— Кажется, этот год у нас урожайный — в прошлом году ни одного новенького, а тут сразу двое. — Петя окинул девушку медленным взглядом с головы до ног, вернулся к глазам и нагловато улыбнулся. — Надеюсь, знакомство окажется приятным.

— Посмотрим на твоё поведение, красавчик, — ухмыльнулась в ответ девушка.

Петя снова окинул её взглядом.

— Судя по виду, ты не бюджетница. Как ты здесь оказалась? Через кого?

Девушка подняла бровь.

— А есть разница?

— Да не особо, просто интересно. Раз ты здесь по блату, значит, родители твои — серьёзные шишки, как и у всех нас. Вот и интересно, чья ты.

— Чья я? Представь себе, я отдельная самостоятельная личность.

Петя слегка прищурился. Ему не нравилось, когда на его вопросы не отвечали.

— Как твоя фамилия?

Девушка закатила глаза и фыркнула.

— А ещё говорят, что это крутая школа. Манерам тут явно не учат. Прежде чем выспрашивать фамилию и интересоваться родителями, было бы неплохо сначала узнать моё имя, тебе не кажется?

Петя хлопнул глазами. Идиот.

— Как тебя зовут?

Рыжая хмыкнула и повела плечами.

— Меня зовут Неважно, а фамилия моя — Проехали.

— Твои родители с фантазией! — Петя пытался сохранить самообладание, хотя почему-то чувствовал себя очень глупо. Девушка не грубила ему открыто, даже улыбалась, но что-то в ней говорило, что она не слишком-то рада знакомству с ним. Как и для Мили в общении с парнями, для Пети было в новинку видеть в девчачьих глазах что-то кроме восхищения. Это раздражало.

— Мои родители, к сожалению, настолько с фантазией, что запихнули меня сюда, — буркнула рыжая, вытащив Петю из размышлений.

— И ты не рада?!

Петя так удивился, что на мгновение даже перестал думать о своём задетом самолюбии и теперь оскорбился за всю школу.

— Как здесь может не нравиться? — Он помахал рукой перед глазами новенькой. — Ты точно зрячая?

Ксюша хихикнула, а Петя не отводил взгляд от лица рыжей. Та задумчиво осмотрела коридор. Крыло химии было нежно-сиреневого цвета, стены расписаны формулами, рисунками пробирок, а на самом видном месте красовался портрет Менделеева.

— Здесь красиво, я не спорю. Стильно, модно, дорого. Но даже роскошный дворец станет золотой клеткой, если затащить туда человека насильно. Мне и в предыдущей школе было хорошо.

Петя понимающе склонил голову на бок.

— Да, пожалуй, ты права. Жаль, что так вышло. Ты могла бы полюбить это место.

— Могла бы. Но не в этой жизни. Возможно, в одной из параллельных вселенных я стою сейчас в этом коридоре абсолютно счастливая.

Петя улыбнулся. Он тоже любил теорию мультивселенной.

— Почему родители тебя заставили…

— Мама, — перебила Петю девушка. — Мама заставила.

— Почему?

Новенькая открыла было рот, чтобы ответить, но тут мимо них вихрем пролетела учительница и рывком открыла дверь в кабинет. Петя достал из кармана телефон, быстро написал Миле, чтобы возвращалась, и зашёл вместе с толпой в класс.

Он представлял собой квадратное помещение с двумя большими окнами, выходящими на внутренний школьный двор. Парты были одиночными, стояли в четыре ряда, по четыре парты в каждом ряду, расположенные так, что дверь находилась у ребят за спиной, а окна — с левой стороны. По бокам от двери разместились стеклянные шкафы с лабораторными приборами и принадлежностями для опытов. Учительский стол стоял перед партами по центру, а за столом во всю стену растянулась чёрная грифельная доска.

Ребята не спеша заполняли класс. Последними в кабинет зашли Миля и новенький. Миля быстро прошагала к месту, которое ей заняла подруга, а парню ничего не оставалось, как занять единственную оставшуюся свободную парту в первом ряду — прямо перед учительским столом. Он шмыгнул носом, быстро прошёл через класс и сел. Слева от него, скрестив руки на груди, сидела рыжая и невидящим взглядом угрюмо смотрела на огромную доску. Справа развалился грузный парень и читал какую-то книгу, оторвался от неё, только когда учительница заговорила.

— Так, друзья! — бодро обратилась она ко всем, и последние разговоры в классе стихли. — Не знаю, как вы, а я очень рада вас видеть, вы все такие красавчики!

— Мы знали, что вы скучали по нашей неземной красоте, — сказал Петя, наигранно поправляя волосы на девчачий манер.

— Отрадно видеть, что твоя самооценка за лето не пострадала, Певцов.

Рыжая внезапно резко обернулась на него, и Петя решил, что семейная фамилия наконец-то добавила ему шарма в её глазах. Он вальяжно откинулся на стуле.

— Да, знаете, летел с предками на море летом и на высоте десяти тысяч метров увидел в окно свою самооценку. Красивая!

Класс засмеялся, учительница хмыкнула.

— Мы по вам тоже скучали! — воскликнул кто-то из девчонок.

— Врёте, конечно, но приятно. Прежде, чем я начну вас развлекать планами на наше ближайшее будущее, давайте официально представимся. Для новеньких, а также для тех, у кого лето прошло особенно удачно, я напоминаю — меня зовут Марина Викторовна, и я ваш классный руководитель.

Учительница сделала шутливый реверанс. По классу пронеслись смешки.

— У нас в этом году двое новоприбывших, и мы, — учительница посмотрела на сидящих перед ней новичков, — очень рады, что вы с нами. Прошу любить, жаловать и всячески поддерживать Ивана Низовцева. — Кто-то пару раз хлипенько хлопнул, Марина Викторовна присоединилась, и жидкие овации всё же состоялись. — И Викторию Вольскую.

Петя, сидевший через ряд от Вики, резко выпрямился.

— Вольская? — Он в упор посмотрел на новенькую и на миг лишился дара речи. — Ты… Ты что, дочка Сони Вольской?!

Рыжая медленно развернулась в пол-оборота:

— Для тебя — Софьи Николаевны Вольской.

Петя вдохнул, собираясь ответить, но учительница призвала их к тишине, постучав ручкой по столу. Петя откинулся обратно на спинку стула и уставился в потолок, оценивая масштаб катастрофы. С ним будет учиться Вольская-младшая. Это плохо. Это очень-очень плохо. Петя почти потерял нить классного часа, но тут услышал свою фамилию.

— Я надеюсь, что вы поможете ребятам быстро влиться в нашу школьную жизнь, и они её полюбят ещё до осенних каникул. По всем вопросам можете обращаться ко мне или к старосте, в прошлом году это был Пётр. Кстати, давайте решим, оставляем Певцова или хотим новую кровь? Ей ответили с нескольких сторон.

— Певцова.

— Петруша пусть будет!

— Нафиг нужен этот гемор ещё кому-то.

Классная руководительница посмотрела на Петю:

— Петруша, ты как? Возьмёшь всех под контроль ещё на год?

— Легко!

— Точно никто не хочет составить конкуренцию? — Мария Викторовна окинула взглядом класс.

Петя предвидел, что за этим последует. И точно. В первом ряду вверх взметнулась рука.

— Я хочу составить… Петруше конкуренцию.

Петя поморщился от того, как прозвучало его прозвище из уст рыжей, и фыркнул:

— Управлять, Вольская, это дело мужское. Женщины слишком эмоциональны и истеричны.

Вика снова повернулась к нему:

— Пройдёмся по стереотипам?

— Да ты же новенькая, ничего здесь не знаешь.

— Я быстро учусь.

Вика повернулась к Марине Викторовне:

— Если Певцов уже был, давайте теперь я. Преемственность власти, и всё такое.

— Так политика не работает, Вольская. Если мы оба хотим, значит, давайте устроим голосование. Ой, интересно, кто же победит? — наигранно спросил Петя под смешки ребят.

Учительница бросила взгляд на класс и сказала:

— Сделаем вот что. Завтра Вика и Петя выступят с презентациями, расскажут о своих сильных сторонах, о том, как они видят должность старосты, какие хотели бы внести предложения и так далее. Любой креатив приветствуется, но не больше десяти минут. Заодно посмотрим, что вы сможете сделать в краткие сроки. Договорились?

Потенциальные старосты кивнули.

— Вот и отлично. А теперь перейдём к планам на этот учебный год.

ВАНЯ

Ваня сидел, уставившись в парту, и слушал, как учительница рассказывает о проектах, в которых надо поучаствовать, о концерте на день учителя и о прочей школьной ерунде. Он был рад, что ребята не обратили на него такого внимания, как на рыжую. Да и с чего бы им обращать — по сравнению с ними всеми он никто. Пустое место. И хотя сегодня Ваня пришёл во всём новом, купленном на деньги, которые заработал летом, на фоне одноклассников всё равно выглядел как деревенщина. Ваня слышал, как этот смазливый блондин Певцов с первого взгляда понял, что он бюджетник. Нищий. Что ж, когда-нибудь он будет зарабатывать столько, что никто никогда так о нём не скажет. Даже удивительно, что эта девушка со странным именем и с внешностью модели не побрезговала с ним общаться. Как будто им было, о чём поговорить. Как будто она могла представить, каково это — выбирать между едой и одеждой. Осматривать школу было бы гораздо приятнее, если бы она не прощебетала ему все уши о том, чьи дети тут учатся, какие они устраивают вечеринки, как ездили в прошлом году всем классом кататься на лыжах в Австрию — в общем, обо всём, что вызывало у Вани раздражение и горячую зависть. Он не хотел об этом слушать. Он хотел этим жить. Иметь богатых родителей, дом с высоким забором, дорогие шмотки, последний айфон и лыжи в Австрии. Вместо этого он жил в убогой квартирке на окраине с мамой. Сегодня утром, когда он зашнуровывал ботинки, она вышла с чашкой кофе в коридор, окинула его взглядом и хмыкнула:

— Что ж, будем надеяться, что отпрыскам олигархов приглянется твоя мордашка и богатый внутренний мир, потому что шмотками ты их явно не зацепишь. Если вдруг тебя там захотят побить в первый же день, постарайся снять пиджак, а то на новый ещё полгода копить будем.

Ваня отшутился, что эти ребята не захотят портить себе маникюр. Мама печально улыбнулась, покачала головой и клюнула его в щёку.

— Напиши мне после первого урока, как там у тебя дела.

Ваня заверил маму, что у него всё будет лучше всех, но сейчас на душе скребли кошки. Он сюда поступил сам, он сможет здесь учиться как все. У них же для чего-то есть бюджетные места. К тому же, он не дружить сюда пришёл. Эта школа — лучшая в городе, одна из лучших в стране, его билет в зарубежный вуз. Он обязательно поступит и вырвется из своего болота. Выучится и станет успешным, купит маме самую красивую квартиру в городе. И больше они никогда не будут нуждаться. Остаётся надеяться, что старостой будет не Певцов, иначе, Ваня чувствовал, конфликта им не избежать. Он не боялся драк, но боялся последствий — Певцову ничего не будет, даже если он подожжёт столовую. А Ване недвусмысленно объяснили при приёме документов, что стипендиатов могут отчислить за малейшее нарушение. Придётся быть паинькой. А ещё эта девушка, Яна. Она ему понравилась, но… Но он пришёл сюда учиться. Даже хорошо, что он не знает, из какого она класса. Девушки отвлекают. Никаких девушек. Так он решил. Поэтому и искать Яну не стоит. Школа огромная, классов много — вполне возможно, что они и не встретятся больше. И хорошо.

Мысли Вани прервал звонок, со всех сторон зашумели отодвигающиеся стулья, ребята потянулись к выходу. Ваня бросил в сумку блокнот и ручку, задвинул стул и вышел в коридор. Вдруг он почувствовал, как его легонько дёрнули за рукав, обернулся и увидел новенькую, кажется, её звали Вика.

— Привет, коллега-новичок! Предлагаю держаться в этом террариуме вместе.

Ваня улыбнулся. Они явно поладят.

— Предложение принято. Я только выиграю, особенно если ты станешь старостой.

— Что значит, если? Маловато веры в твою новую лучшую подругу, — ухмыльнулась Вика, но тут она резко нахмурилась, уставившись в затылок Певцова, который шёл по коридору перед ними и с жаром что-то объяснял Миле.

— Это будет долгий год, — тихо пробормотала она и неожиданно громко крикнула: — Певцов!

Миля с Петей обернулись.

— Вольская, — Певцов чуть склонил голову и одарил её кривой улыбкой.

— Ты же понимаешь, что мы не сможем так учиться в одном классе?

— Если бы меня спросили, я бы не стал с тобой учиться даже в одном городе, милая. Но так уж вышло. И как староста, я знаю, что все остальные классы забиты до отказа, так что тебя даже перевести не смогут. Это огромная трагедия для нас с тобой. — Певцов демонстративно прижал ладонь к груди. — Думаю, с твоей стороны будет правильным решением сберечь время нам обоим и оставить эти глупости с должностью старосты. Не люблю, знаешь ли, доводить девчонок до слёз, выигрывая у них.

Вика фыркнула:

— Не смеши меня. Надеюсь, твой отец успеет подогнать тебе фуру платочков, потому что рыдать завтра будешь ты.

Петя усмехнулся.

— Посмотрим.

— Посмотрим, — в тон ему ответила Вика.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? Кто это? — воскликнула Миля, тыкнув пальцем в Вику.

Вика посмотрела на палец Мили с таким выражением, что Ваня не знал, смеяться или встать на всякий случай между девушками. Петя вздохнул и закинул руку Миле на плечо.

— Пойдём, я расскажу тебе одну печальную историю о том, как одна сумасшедшая дамочка чуть не обрушила отцовский бизнес, и с тех пор фамилия «Вольская» стала у нас дома ругательством.

— Может, ты тогда расскажешь, как твой папочка публично оклеветал мамину компанию и ей пришлось начинать всё с нуля?

Миля с улыбкой посмотрела на Ваню.

— Мне одной сейчас повеяло Шекспиром?

Петя и Вика одновременно воскликнули:

— Да!

— Нет!

Петя снова с улыбкой вздохнул и произнёс таким тоном, будто читал лекцию в Гарварде:

— К сожалению, противостояние наших родителей неминуемо ставит нас в затруднительную ситуацию…

Вика его перебила:

— Ситуация простая, как твоё чувство юмора, Петруша: мы с тобой сделаем вид, что находимся на разных планетах. Тебя не существует для меня, а меня не существует для тебя. Лучшими друзьями нам не быть, но и из войнушек в стиле залить чернила в портфель мы тоже уже выросли, я надеюсь. Ну, я — точно. Мне без разницы, что там происходит в бизнес-мире, я предлагаю поступить по-взрослому: будем друг друга игнорировать до конца года.

Миля посмотрела на Ваню таким взглядом, что он едва удержался от смешка. Певцов, к его удивлению, только серьёзно кивнул.

— Согласен. У меня большие планы на этот учебный год, и в них точно не входят Вольские.

Он одарил Вику наглой ухмылочкой, развернулся вместе с Милей и пошёл по коридору. Не оборачиваясь, он отсалютовал Вике, которая всё ещё сердито смотрела ему вслед:

— До встречи, милая!

Спустя секунду Ваня услышал, как Вика злобно пробормотала:

— Никакого Шекспира. Я никогда не влюблюсь в Певцова, даже если он останется последним парнем во всех вселенных. Никогда.

Ваня улыбнулся и протянул Вике мизинец:

— Клятва на мизинчиках! Никакой любви в этом учебном году!

Вика зацепилась за его мизинец своим, Ваня почувствовал, как в палец врезалось Викино колечко.

— Никакой любви! — торжественно проговорила она, затем отпустила его руку и бодро зашагала по коридору в противоположную от удаляющегося Певцова сторону.

«Может, этот год будет не таким уж и ужасным», — с улыбкой подумал Ваня и поспешил догнать Вику.

ВАНЯ

Вика и Ваня присоединились к самому многолюдному потоку, который, как оказалось, привёл их во внутренний двор.

— Фонтан? Серьёзно? — Вика скептически окинула взглядом территорию, которую быстро заполняли ученики.

Двор из себя представлял большую квадратную лужайку, окружённую с четырех сторон школьными стенами. Посередине журчал круглый фонтанчик, на небольшом расстоянии от него расположились скамейки. Всё остальное пространство покрывала трава, и ребята бросали сумки и садились, а некоторые — ложились, где придётся. Несколько человек кучковалось в центре, подставляя лица солнцу, но большинство выбирали тенёк под небольшими деревцами, посаженными по периметру. Обстановка была приятная, даже слишком, как в европейских школах из молодежных фильмов. Ваня почувствовал странную тоску. Он не принадлежал этому миру вычурной роскоши, в отличие от Вики, которая уверенно повела его через весь двор к противоположному крыльцу. Они сели на ступеньки и оба молча уставились на фонтан перед ними. Потом Ваня тихо сказал:

— Я так и не понял, почему ты здесь оказалась.

Вика хмыкнула и перевела на него взгляд.

— Расскажи мне свою историю, и я расскажу свою.

Ваня вздохнул.

— Моя история проста. Как юмор Певцова, — добавил он, и оба прыснули. — Я нищий голодранец, который с детства мечтал здесь учиться. Подавал заявления каждый год и каждый год получал отказ. Со временем из упорства это превратилось в тупой ритуал без какой-либо надежды. Но почему-то я снова и снова подавал документы. Целый год пахал, участвовал во всех возможных олимпиадах, чтобы собрать грамоты и снова летом сюда поступать. И снова получить отказ.

— Но вот ты здесь, — сказала Вика.

— Но вот я здесь, — повторил Ваня.

— Что-то тебя не распирает от радости. Мечта оказалась не такой сладкой?

— Что-то в этом роде. Я не учёл, что помимо мозгов тут ещё важны деньги. У всех крутые родители, а моя мама — нянечка в детском саду.

— А папа?

Ваня сжал губы.

— Его нет.

Вика кивнула.

— У меня тоже. Этот идиот ушёл от нас, когда влюбился в какую-то практикантку или секретаршу, или бог знает кого. Мама расстроилась и отсудила у него кучу денег и бизнес.

— Я уже понял, что твою маму лучше не расстраивать, — сказал Ваня с тихим смешком.

Вика вздохнула и снова посмотрела на фонтан.

— Это точно.

Ваня посмотрел на неё, она выглядела печальной.

— Теперь твоя очередь. Что там за история с Певцовыми?

Вика немного помедлила с ответом, сорвала травинку и начала вертеть её в руках.

— Моя мама — корпоративный юрист. Свою карьеру она начинала в компании Певцова.

— Серьёзно? Твоя мама работала на Певцова-старшего?

— Да, хотя тогда у него была совсем крошечная фирма, но они очень быстро росли. Потом мама выяснила, что Певцов работает не совсем законно, и пригрозила разоблачением. А он так всё обернул, что виновата оказалась она — якобы допустила ошибки в документах или что-то в этом роде. С мамой после этого никто не хотел работать, а Певцов высоко взлетел. Мама решила, что отомстить ему — дело чести, работала сутками, делала себе имя и в итоге стала самым крупным корпоративным юристом города, у неё тоже уже своя фирма, сотрудники и успех. Но по пути к успеху от нас ушёл отец, а мама стала одержима идеей сделать так, чтобы Певцов потерял бизнес, начатый нечестным путём. Она берётся за любые дела, так или иначе связанные с его корпорацией. Несколько раз она была очень близка к тому, чтобы утопить его, но Певцову как-то удавалось выходить сухим. Сейчас он ведёт дела почти безгрешно, мама бесится ужасно. Именно её одержимость привела меня сюда — кто-то ей сказал, что она статусом до Певцова не дотягивает, чтобы с ним тягаться, даже её дочка ходит в обычную школу. Маме этого было достаточно, чтобы из очаровательной леди превратиться в огнедышащего дракона, который пригрозил директрисе всеми налоговыми мира, если меня не возьмут.

— Мда. Это действительно что-то из Шекспира.

— Давай сойдёмся на «Отелло», только пусть в роли Дездемоны будет Певцов.

Ваня прыснул.

— Думаешь, он действительно так плох?

— Как Дездемона?

— Как его отец.

— Уверена. Сразу видно, что этот надутый павлин считает себя центром мира. Человек, которого вырастил Сергей Певцов, не может быть хорошим.

Ваня покачал головой.

— А что, если ты ошибаешься, и он нормальный парень?

Вика окинула взглядом двор.

— Тогда ненавидеть его будет гораздо сложнее.

— А обязательно ненавидеть?

— Ты что, не слышал ничего из того, что я сказала?

— Слышал. Но, по-моему, это слишком категорично. И ты слишком предвзята. А уж решение ненавидеть человека из-за того, что у твоей мамы к их семье вопросы, — это совсем тупо.

— Ну вот мы и выяснили, что из нас двоих умный только ты. Поступил на бюджет, не одобряешь ненависть к детям идиотов-родителей, здорово. Как тебе, кстати, будет удобнее мне готовую домашку присылать — на почту или в мессенджер?

Ваня засмеялся.

— Не рассчитывай.

— На твоём месте я бы поаккуратнее отказывала будущей старосте.

— Даже если ты завтра станешь президентом, я не буду делать за тебя домашку.

— Очень жаль, — беспечно ответила Вика. — Но попробовать всё равно стоило.

Они продолжали перешучиваться о необходимости раболепного преклонения перед школьными старостами, пока не прозвенел звонок. Вика поднялась со ступенек и посмотрела на суету вокруг них — ребята быстро расходились в разные стороны.

— Если бы ты был кабинетом русского, где бы ты был?

Ваня закинул на плечо рюкзак.

— В правом крыле. Пойдём, я знаю, куда.

И Ваня повёл их на третий этаж.

ПЕТЯ

За минуту до звонка Петя выскочил из столовой и быстро пошёл к кабинету русского. В этом году у них новая учительница, неизвестно, как она отнесётся к опозданиям. Хотя Петя и сам ненавидел опаздывать. В коридоре на третьем этаже он услышал голоса одноклассников:

— Кто-то её уже видел?

— Кого?

— Новую русичку.

— У нас новая русичка?

— Чем ты слушал на классном часе, Трофимов?

— Ничем я не слушал, я был занят.

— Любовался своим отражением?

— Заткнись!

Петя замедлил шаг, вывернул из-за угла и вальяжно подошёл к двери нужного кабинета, где уже столпились ребята.

— Чё стоим, кого ждём?

— Не тебя ждём, Петруша, не обольщайся.

­— Там никого нет?

— Мы не знаем.

Петя закатил глаза:

— Меня окружают одни дилетанты. Подвиньтесь. — Петя подошёл к двери и прислонил ухо. — Тихо, как в могиле. Может, урока не будет?

— Только в ваших мечтах! — звонко раздалось у Пети за спиной, он подскочил и резко обернулся под смех одноклассников. Перед ним стояла молодая девушка с ключом в руке и задорно ему улыбалась.

— Вы наш новый учитель русского? — спросил он её.

— И литературы, — учительница отвела два пальца от виска в приветственном жесте. Она открыла кабинет и отошла в сторону, чтобы пропустить ребят, но Петя, расставив руки в стороны, заставил всех остановиться, потом с лёгким поклоном сказал учительнице:

— Девушки вперёд!

Учительница с улыбкой вошла, за ней потянулись девочки. Петя зашёл в класс первым из парней, остальные — за ним. Последним зашёл Низовцев и медленно закрыл за собой дверь. Ему помахала Вольская, и он двинулся мимо Пети, чтобы занять место рядом с ней. Вид у Вани был неожиданно растерянный. Вика что-то прошептала ему, но он только покачал головой. Петя отметил, что пока новенький обводил взглядом кабинет, его лицо постепенно становилось всё мрачнее.

«А он-то чем тут недоволен?», — подумал Петя и начал выкладывать свои вещи на парту.

Помещение выглядело почти так же, как кабинет химии, только здесь вместо лабораторных принадлежностей по всему периметру класса стояли книги: в шкафах и на отдельных полках. Книги высились огромной стопкой и на учительском столе, который располагался слева у окна. На стенах между шкафами и потолком красовались цитаты русских авторов. Неизменным во всех классах было одно — огромная грифельная доска. Здесь она тоже была, но не чёрная, как в кабинете химии, а тёмно-зелёная, сочетавшаяся с нежно-бежевыми стенами и тёмно-коричневой мебелью класса. Этот кабинет очень хотел быть библиотекой. Петя хмыкнул от такого сравнения.

В классе стоял гомон, кто-то кого-то выгонял с мест, ребята шумно переговаривались, смеялись. Учительница же с улыбкой стояла у своего стола и наблюдала за вознёй на задних рядах, ожидая, когда все, наконец, успокоятся. Петя занял своё место и пригляделся к ней. Это была молодая девушка с тёмными вьющимися волосами ниже плеч. Не высокая и не низкая, на первый взгляд совершенно обычная, но неожиданно молодая для их школы — на вид ей не дашь больше двадцати. Учителей сюда берут после строжайшего отбора, значит, она чем-то покорила администрацию. Одета она была в бордовое платье ниже колена, слегка обтягивающее фигуру, поверх платья — чёрный пиджак, на ногах — чёрные колготки и чёрные туфли-лодочки. На Петю учительница произвела приятное впечатление. Она больше походила на их ровесницу, чем на взрослую женщину, а когда улыбалась, выглядела очень хорошенькой.

Петя осмотрел суетящихся одноклассников и вдруг остановился на новеньком — Низовцев неподвижно сидел за партой и сверлил учительницу угрюмым взглядом, не замечая ничего вокруг. Странный он какой-то. И очень нелюдимый. И с Вольской, видимо, спелся, раз они рядом сели. Тут мысли Пети прервал звонкий голос:

— Одиннадцатый класс, паркуйтесь побыстрее!

В классе стало тише, возня прекратилась, учительница обвела взглядом класс.

— Друзья, команды «садись» не было, встаньте, пожалуйста.

Ребята закатили глаза, зацокали, но всё же встали. Учительница взяла со стола листочек, на котором, видимо, был распечатан список класса.

— По списку вас шестнадцать, восемь с каждой гендерной стороны, это очень удобно.

— А может, у нас ещё не все определились с гендерной стороной, — сказал Петя, и по классу пронеслись смешки.

— Ничего, неопределившиеся будут ущемлены ровно так же, как и все остальные, никакой дискриминации, — ответила ему учительница.

Класс снова засмеялся.

— Начнётся ваше ущемление прямо сейчас. Я пока не знаю ваших имён, поэтому буду указывать на вас пальцем, не сочтите за невоспитанность, — весело сказала она и начала пересаживать ребят.

Через пять минут все стояли в шахматном порядке через одного, мальчик-девочка. Дождавшись, чтобы ребята выложили на парты всё необходимое к уроку, в наступившей тишине учительница улыбнулась, развела руки в стороны и театрально промурлыкала:

— Здравствуйте, присаживайтесь.

Ребята сели, и она продолжила уже более серьёзно:

— Меня зовут Яна Сергеевна. Как вы уже поняли, честь учить вас русскому и литературе в этом году выпала мне. Я надеюсь, что вы не будете мешать мне делать вас умнее и грамотнее. А также надеюсь на вашу память — в следующий раз садитесь так, как вы сидите сегодня. По русскому ЕГЭ сдают все, и мы к нему будем готовы. Мне сказали, что вы толковые, и я ожидаю, что ни один из вас не получит за экзамен меньше девяноста баллов.

Даня Трофимов, широкоплечий парень с русыми волосами, тихо пробормотал:

— До большого разочарования пять… четыре… три...

Все засмеялись. Учительница тоже.

— Что касается литературы, кто-нибудь планирует сдавать?

В классе было тихо, руку никто не поднял, но учительница обрадовалась.

— Вот и отлично! Значит, сможем изучать русских писателей и поэтов в своё удовольствие, не только в пределах школьной программы.

— О! Контент восемнадцать плюс, пожалуйста! — напыщенно произнёс Петя. — Кажется, у Есенина найдётся что-то нам по вкусу.

— Не доросли ещё, — хмыкнула учительница.

— Половине из нас уже восемнадцать! — возмутился Петя.

— Почему это?

— Не знаю, спросите родителей, почему в одну прекрасную новогоднюю ночь они решили, что забеременеть — хорошая идея. У половины класса день рождения в сентябре.

— Как необычно!

— И, скорее всего, не слишком приятно, — хитро улыбнулась Миля. — Как у вас отношения с девами?

— Я не очень разбираюсь в знаках зодиака.

— О, так вы нормальная! — Обрадовался Трофимов. — Тогда давайте вернёмся к обсуждению контента восемнадцать плюс.

— Ответ по-прежнему «нет». Меня посадят, а от вас и передачки не дождёшься.

Петя прыснул вместе с одноклассниками. Кажется, с учителем им в этом году наконец-то повезло. Он ответил:

— Ну почему же не дождётесь, мы принесём. Вы какие сигареты любите?

Ребята снова обменялись смешками.

— Спасибо, конечно, за заботу, но я не курю.

— Ну тогда вам в тюрьме несладко придётся, — протянула Миля.

— Может, всё-таки не будем меня сажать?

Учительница под смех ребят опустила глаза в список, который так и держала в руках.

— Давайте начнём с чего-нибудь безобидного, с переклички, например. Если слышите своё имя, поднимайте руку. А я постараюсь сразу вас запомнить. Диана Алексáндрова?

— Александрóва, — тут же раздался хор голосов.

— Извини, пожалуйста, Диана. Необычное ударение.

Загорелая брюнетка в предпоследнем ряду пожала плечами.

— Это к папе вопросы. Он настаивает, что ударение на «о», в итоге мы с мамой всю жизнь всех исправляем.

— Зато уникально, — утешительно улыбнулась учительница. — Игорь Бунько?

— Я.

Руку поднял полноватый парень, сидящий в первом ряду между Викой и Ксюшей.

— Ксения Беззубова.

— Здесь!

— Виктория Вольская.

— Здесь.

— Эмилия Вольф.

Миля молчала подняла руку и учительница, бегло на неё взглянув, кивнула.

— Камилла… Куда в твоей фамилии ставится ударение?

— Геюшóва, — ответила ей с последнего ряда девушка с угольно-чёрными волосами, заплетенными в свободную косу. Учительница чиркнула в листе.

— Даниил Жгунов.

— Я, — раздался низкий голос с третьего ряда. Жгунов слегка махнул рукой и поправил очки.

— Ильяс Закиров.

— Здесь.

— Арина Корбут.

— Тут.

— Антон Кулик.

­— Здесь.

— Мария Макарова.

Молча поднялась рука пухленькой девушки, сидящей за Жгуновым у окна в последнем ряду.

— Так, хорошо, вижу. Иван Низовцев.

­— Я, — тихо сказал сидящий перед ней Ваня.

Пете показалось, что она задержала на нём взгляд. Наверное, поняла, что он бюджетник, но решила не спрашивать. Тактичный учитель — это хорошо.

— Ирина Орлова?

— Здесь.

— Пётр Певцов.

— Это я!

— Зовите его Петруша, — сказал Трофимов.

Учительница присоединилась к смешкам и обратилась к Пете:

— Мне сказали, что ты тут у них главный, это так?

— Это так! — вальяжно кивнул Петя и буквально почувствовал, как Вольская закатила глаза.

— Как-то несолидно для старосты откликаться на Петрушу, но у каждого свои маленькие радости, — под смех ребят учительница снова опустила глаза на список.

— Сергей Савченко.

— Здесь.

— И последний — Даниил Трофимов.

— Последний, но только по списку, — ухмыльнулся Трофимов, приподняв руку со второго ряда.

— Приятно познакомиться с вами, одиннадцатый класс. Сегодня вы пройдёте небольшое тестирование, чтобы я поняла, с кем имею дело.

— С невероятными красавчиками, — улыбнулся учительнице Трофимов.

— Красавчики, которые пишут с ошибками, — жалкое зрелище, Трофимов.

— Это точно, — в унисон со своих мест пробормотали Ира и Вика.

— А ботаники скучны, — сказала Миля, и несколько человек ей поддакнули.

— Только глупому человеку будет скучно разговаривать с умным, Эмилия, — сказала ей учительница, уже раздавая листы с тестами. — Тесты не подписывайте, это анонимная работа. Мне нужно узнать уровень, а не разочароваться в вас после первого же урока.

— Ничего, мы разочаруем вас на следующем, — пробормотал Петя, заслужив смешок от учительницы, протягивающей ему листы.

­— У вас тридцать минут, приступайте!

Петя щёлкнул металлической ручкой и начал писать.

ВАНЯ

Ваня злился. Сам не понимал, почему его так взбесило, что брюнетка из коридора оказалась их русичкой. Она выглядела совсем юной, и, если бы села за парту, легко могла бы сойти за их одноклассницу. Он вообще подумал, что она учится в десятом. Получается, она соврала ему при первой встрече. Или нет? Он же обратился к ней на «ты»? А она не исправила. Ваня точно не помнил их диалога, но сейчас всё равно чувствовал себя дураком. Она над ним просто посмеялась. И как теперь к ней обращаться? Как с ней общаться? Впрочем, правильный ответ — никак. Это даже хорошо, что она учитель. Сразу решает одну проблему — не надо никого искать, никого избегать. Он просто будет учиться — и всё. Как и хотел. Никаких девушек, только учёба. Да, так даже лучше.

Ваня сделал глубокий вдох, когда она положила листы на его парту и прошла дальше, о чём-то похихикав с Певцовым. Ваня взял листы, бегло просмотрел, бросил взгляд на удаляющееся бордовое платье и заставил себя сосредоточиться.

Ребята молча работали, слышно было только перелистывание бумаг и иногда скрип чьего-нибудь стула. Ваня с облегчением отметил, что при всём высокомерии, к урокам эти ребята относились серьезно. Каждый работал сам, никто ничего не шептал соседу. Возможно, это из-за того, что они сидели не так, как привыкли? Нет, подумал Ваня, сделать работу анонимной — умный ход. Ему и самому было гораздо спокойнее оттого, что его фамилия не написана в начале листа, а значит, в случае плохого результата его не будут унижать перед всем классом, как это случалось с двоечниками в его бывшей школе. Он не знал, какие были порядки в этой школе, но всё равно был признателен за анонимность. Правда, продвигаясь по тесту, он понимал, что вряд ли завалит. Многое было ему известно, только несколько сложных вопросов на ударения заставили подумать. Закончив мини-сочинение на тему «Что такое счастье», которое разрешили написать в свободной форме, он поднял голову и обнаружил, что до звонка две минуты. Видимо, это же открытие сделала и учительница, поскольку произнесла:

— Завершаемся. Пройдитесь взглядом по тесту, проверьте запятые, посмотрите, все ли вопросы у вас с ответом. И запишите, пожалуйста, домашнее задание…

— В смысле, домашнее задание? — воскликнул Петя.

— В прямом, Певцов, домашнее задание будет всегда, так что давай сразу перейдём к стадии вежливого принятия.

— Но мы же тест писали!

— Это не значит, что при выходе из кабинета извилины можно отправить в спячку до следующего урока, — невозмутимо ответила ему учительница, собирая работы.

Петя уже набрал воздуха в лёгкие, чтобы продолжить возмущаться, но она не дала ему сказать.

— Хорошо, Певцов, давай так. Я задам тебе вопрос, очень простой, не из программы. Ответ на него точно должны знать все, кто здесь находятся, даю слово. Если ты ответишь, пойдёте без домашнего задания. Если нет — домашка в силе.

— Сейчас вы спросите какую-нибудь формулу из физики? — скептически спросил Трофимов.

— Нет, конечно. Я их сама не знаю, — отмахнулась учительница. Она сложила пачку листов на свой стол и с улыбкой повернулась к Пете.

— Ну-у, давайте, — протянул тот.

— Точно?

— Да, давайте. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Руки жать будем?

— Думаю, достаточно того, что мы при свидетелях. А свидетели сидят и соблюдают идеальную тишину! Ни звука. В случае подсказки удвою ДЗ.

— Окей-окей, давайте уже вопрос, — перебила Миля, ёрзая на стуле.

— Скажи, Певцов... — Учительница задержала на нём взгляд. — Как меня зовут?

Наступила пауза. Петя выглядел так, будто его ударили чем-то тяжёлым. В попытке быстро вспомнить он запустил руки в волосы и уставился в парту. Потом, прищурившись, посмотрел на учительницу, как будто имя могло вдруг оказаться у неё на лбу. Спустя пару секунд со вздохом спросил:

— Какое ДЗ?

Все засмеялись.

— Знаете, вы первый учитель в этой школе, которому удалось переспорить Петрушу, — восторженно сказал Бунько.

— Петруше нужно потренировать память, — сказала учительница. — И начнёт Петруша прямо сегодня вечером, пока будет делать домашнее задание. Записываем! Выучить небольшой отрывок в учебнике на десятой странице. Завтра вы будете писать его по памяти. Чем ближе к оригиналу, тем выше оценка. Понятно? Вопросы? Тогда, прежде, чем вы пойдёте на перемену, осталось выяснить только одно. Как же всё-таки меня зовут, Певцов? Может быть, воспользуетесь помощью зала?

— Да зал сам не помнит, — буркнул Петя, запихивая учебник в сумку. Класс действительно молчал.

— Яна Сергеевна.

Ваня и сам не понял, как вылетели эти слова. Все обернулись на него. И она, конечно, тоже обернулась. Ваня сделал короткий вдох.

— Или я не прав?

— Абсолютно прав.

Яна мягко улыбнулась ему, отчего Ваня снова почувствовал необъяснимое раздражение.

— Ну что, я выиграл миллион? — спросил он небрежно.

— Разве что возможность не делать домашнее задание, — Яна Сергеевна показала жестом, что аплодирует ему, и повернулась к доске. — Остальные учат текст.

Причитания класса заглушил звонок.

ВАНЯ

— Блин, Певцов, ты тупой!

Ваня шёл по коридору в потоке ребят и слышал, как Трофимов, Певцов и Миля обсуждали прошедший урок русского.

— Отвали, Трофимов, — Петя раздражённо поправил сумку.

— Да ладно, согласен, это нереально было вспомнить.

— Ага, скажи это новенькому.

— Кстати, да, — вклинилась Миля. — Как это он запомнил?

— Запал на неё, — заржал Даня Трофимов. — Или это я запал. Училка-то ничего так выглядит.

Ваня сжал зубы. Он хотел обогнать эту троицу, чтобы не слушать, как они обсуждают Яну, но вокруг был сплошной поток учеников, и Ване не оставалось ничего другого, кроме как продолжать молча идти за ними.

— У тупых с ней нет шансов, Данечка, так что расслабься, — засмеялась Миля.

— Что у нас сейчас? — резко перевёл тему Трофимов.

— Английский, — ответил Петя. — Потом математика. И домой.

— А в обычных школах первого сентября вроде бы уроков нет, — мечтательно вздохнул Даня.

Миля хмыкнула:

— А ещё в обычных школах воняет капустой и нет замков в туалетах. Переводись, тебе понравится. Я пришлю тебе через год открытку из Гарварда.

Даня прыснул.

— Кстати о капусте. В столовку пойдём?

Петя среагировал мгновенно:

— Погнали.

Миля закатила глаза.

— Господи, почему парни всё время едят?

— Это наш растущий организм требует, Милёк. К тому же, я слишком много сил потратил на тест, ни черта не мог вспомнить после лета.

— Это всё ваши компьютерные игры, — в унисон тонким голосом сказали Петя и Миля, подражая взрослым. Троица рассмеялась, а Ваня наконец-то увидел просвет и свернул в первый попавшийся коридор.

Ваня шёл по коридору, сверяясь с номерами на дверях. В поисках кабинета двести двадцать три он с удивлением обнаружил, что после двести десятого номера и небольшого пространства с пуфиками, где расположилось несколько учеников младших классов, нумерация продолжилась цифрой двести шестьдесят. Тихо ругнувшись, Ваня развернулся и пошёл обратно к главной лестнице. Он вспомнил слова Яны, что коридоры здесь, как лестницы в Хогвартсе, исчезают и меняются местами. Похоже, так и было. «Только не Яны, — мысленно исправил он себя. — Девушки Яны из отражения в зеркале не существует. Есть учитель русского и литературы, Яна Сергеевна. И всё».

Ваня подошёл к лестнице и попытался вспомнить, как нашёл свой класс два часа назад. Он скорее умрёт, чем ещё раз спросит у кого-нибудь, где кабинет химии. А ему нужно было попасть туда перед английским, поскольку он так и не выяснил у классной, в какую группу ему идти. У главной лестницы он свернул наугад в один из коридоров и с радостью обнаружил знакомый рыжий силуэт — Вика как раз заходила в класс химии. Ваня ускорил шаг и нырнул в кабинет следом за ней. Марина Викторовна сидела за столом перед горящим экраном ноутбука. Услышав, что кто-то вошел, она подняла взгляд и оживилась.

— Ага, вы по поводу английского, да? Хорошо, что пришли, я уже собиралась звонить вам. Так, давайте посмотрим. — Классный руководитель пару раз щёлкнула мышкой. ­— Хм, вас пока нет в списках. Наверное, программу ещё не обновили. Сейчас исправим. В какую вас группу определить?

— А есть разница по уровню? — спросила Вика.

— Нет, группы одинаково сильные, в обеих преподают носители языка, но в первой группе на одного человека больше, туда Певцов перевёлся в прошлом году, хотел с Милей учиться, умолял всех полгода.

— Давайте во вторую, — хором ответили Вика с Ваней.

— Да, пожалуй, так будет логичнее. Вы новенькие, вдвоём вливаться будет веселее. Идите в группу номер два, кабинет четыреста тринадцать, четвертый этаж, левый коридор.

— Спасибо, — ответили ребята и направились к двери.

Звонок прозвенел, когда они уже подходили к кабинету. Дверь была открыта, Ваня с Викой вошли в небольшое помещение с одним окном и заняли свободную парту. В отличие от предыдущих двух кабинетов, парты здесь стояли двухместные. Возле двери располагался всего один шкаф, битком заполненный разными пособиями и словарями. Зато вся стена за спинами ребят представляла собой панораму Лондона с его символами: красной телефонной будкой, двухэтажным автобусом, знаменитым Лондонским мостом и, конечно, Биг Беном.

Урок английского у их группы вела худая улыбчивая женщина по имени Глория. И хотя её волосы уже тронула седина, она держалась очень бойко. Глория начала с того, что представилась новеньким, порадовалась, что новичков в этом году аж двое, а потом стала спрашивать всех о прошедшем лете, эмоционально реагируя на каждый рассказ.

Ваня с удовольствием слушал её красивую речь и чистый британский английский. Он отметил, что все ребята свободно говорили с Глорией, не испытывая почти никаких сложностей в подборе слов. Ваня сильно выделялся своим уровнем. Когда Глория спросила его о лете, он от смущения едва смог выдавить из себя несколько простых фраз. Конечно, при поступлении в школу он и английский сдавал, но только письменный тест, к которому тщательно готовился. Сейчас на уроке подтвердилось то, о чём Ваня и так догадывался, — его устная речь оставляла желать лучшего, особенно если сравнивать с остальными. Даже толстячок Бунько, который производил впечатление простого и глуповатого парня, тараторил на английском, как на родном, рассказывая о своих летних приключениях в Китае. Слушая ответы ребят, Ваня снова почувствовал, как в рёбра ему кольнула зависть.

Мама не могла позволить себе нанять для Вани репетитора, поэтому всё, что знал, он выучил сам. Английский в его бывшей школе сводился к тупому переводу и заучиванию текстов, так что Ваня, готовясь к поступлению сюда, занимался по разным учебникам, а ещё заставлял себя смотреть сериалы только на английском. И всё равно был гораздо ниже уровнем, чем ребята, которые учили язык не с репетиторами, не по книжкам, а в путешествиях, в реальной жизни, на которую Ваня любовался только через экран.

Ваня хотел было помалкивать на уроке, но Глория каким-то магическим образом умудрялась разговаривать сразу со всеми, вовлекая каждого обсуждать истории одноклассников, так что Ваню спрашивали так же, как и всех остальных, если не чаще. Ему было неловко, что ребятам приходится ждать, пока он сообразит, как ответить. Но спустя четверть часа поддержка и обаяние Глории сделали своё дело, так что к концу опроса челюсть у Вани немного расслабилась, и он заговорил менее скованно.

Однако ему снова поплохело, когда он вместе со всеми получил небольшой отрывок на русском для письменного пересказа на английском: «Образовательная система Финляндии: плюсы и минусы». В его старом классе они полгода мусолили тему «Моя школа», а тут сравнительный анализ школ соседней страны. Вика, кажется, заметила Ванино смущение, поскольку иногда тихо шептала ему перевод слов, и, кажется, только благодаря ей он смог сдать не пустой лист, хотя был уверен, что это задание завалил.

В конце урока они разбились на пары и составляли диалоги, что, благодаря Вике, получилось у них вполне сносно.

После английского Ваня и Вика вместе пошли к кабинету математики, обсуждая по дороге англичанку. Оба пришли к выводу, что она классная.

— А я самый тупой в группе, — кисло сказал Ваня. Они спускались по лестнице, то и дело чертыхаясь, когда их задевали мелкие из начальной школы.

— Не парься, выправишься. К тому же, Глория не похожа на учителя, который будет валить специально. Если что, я помогу.

— Спасибо! Где ты так хорошо выучила язык?

— Моя дражайшая мама таскала меня с собой в отпуска и командировки всё моё детство. У неё есть знакомые по всему миру, и когда её приглашали на обеды, прогулки или на праздники, она брала меня, а её европейские друзья всегда приводили своих детей, чтобы мне было не скучно. Дети, само собой, по-русски ни слова не знали, так что у меня не было ни единого шанса не заговорить на английском.

— Ясно.

— Ясно. Звучит как «горите в аду, вонючие богачи».

Ваня хмыкнул.

— На тебя это не распространяется.

— Польщена твоей избирательностью.

— Не спеши. Просто ты ещё не перечислила всю тысячу стран, в которых побывала.

Вика ткнула его локтём в бок, они рассмеялись и продолжили перешучиваться. Когда они подошли к кабинету математики, который соседствовал с их «родным» классом, Вика плюхнулась рядом с Ксюшей на диван. Ваня отошёл к окну, облокотился на подоконник и стал наблюдать за ребятами. В классе было всего шестнадцать человек, поэтому большинство одноклассников он уже запомнил. Правда пообщаться успел в основном с Викой, с ней оказалось неожиданно легко и весело. Ему нравилось, что она не боялась говорить, что думает, была яркой и шумной. Многие бы сказали, что она наглая, но Ваня видел, что за этой напускной бравадой что-то скрывается. «Наверное, у неё в семье тоже проблемы», — подумал Ваня, вспомнив обрывочные фразы Вики о своей маме. Если захочет рассказать, он её выслушает, если нет — это не имеет для него никакого значения. У каждого свои демоны. У него их тоже полно.

Вика, похоже, нашла общий язык с Ксюшей, а Ваню как-то не тянуло сближаться с кем-то ещё. Роль одиночки его вполне устраивала. Тем более, что с другими ребятами у него не было ничего общего — в отличие от него, все они уже находятся на Эвересте жизни. Ужасно бесило, что никто из них ни на минуту не задумывался, насколько им повезло, что где-то на небесах они сорвали родительский джекпот. Ему вдруг стало стыдно за эти мысли. Он любил маму и не променял бы её ни на какие богатства, но… Ваня в который раз оглядел костюмы парней. Даже отдельно взятая деталь одежды одного из них стоила больше, чем мамина зарплата за неделю. Ваня сжал челюсти. Это ненадолго. Он обеспечит им с мамой другую жизнь. Люксовую. Самую лучшую.

Ваня увидел, как к кабинету математики приблизилась невысокая полная черноволосая женщина, полностью проигнорировала несколько тихих «здравствуйте», открыла дверь и бросила через плечо:

— Входите.

Ваня зашёл в непривычно пустой кабинет с чистыми свето-голубыми стенами и почувствовал, что настроение ребят резко переменилось. Никто не перешучивался, никто не разговаривал, все молча заняли места, которые как будто заранее были определены. Ваня с радостью обнаружил свободную парту в последнем ряду и начал выкладывать свои вещи.

— Новенькие, руки вверх! — провозгласила учительница.

Две руки поднялись, и учительница смерила взглядом сначала Вику, тоже оказавшуюся в последнем ряду, через парту от Вани, а потом вперила строгий взгляд в самого Ваню.

— Господи, как они умудрились пропихнуть сюда ещё двоих? И так самый большой класс в школе. Родители платят сумасшедшие деньги не за то, чтобы вы тут, как на вокзале, учились на головах друг у друга.

Ребята стояли, как солдаты, и молчали, даже Певцов не отвечал — из чего Ваня сделал вывод, что спорить с этим учителем, вероятно, смертельно опасно. Ваня так же молча стоял и ждал, чем закончится поток недовольств этой странной дамы. Дама же продолжала:

— Из-за вас вся рассадка сейчас посыплется. Как фамилия твоя? — резко спросила она, указав подбородком на Ваню.

— Низовцев.

— Низовцев меняется местами с Беззубовой. Ей первая парта больше ни к чему, а тебя ещё научить надо.

— Может, и не надо, — не сдержался Ваня, сгребая в охапку тетради, ручки и учебник.

— Думаешь, умный, раз отбор прошёл? Ничего, это заблуждение мы исправим через пять минут.

Училка сверлила Ваню взглядом, пока он шёл к первой парте. Руки у него были заняты, поэтому, когда он отступил в сторону, чтобы дать Ксюше пройти к заднему ряду, не смог удержать на плече сползающий портфель, и тот свалился на парту Камиллы Геюшовой. Ручки и учебники Камиллы с шумом упали на пол.

— Прости, — пробормотал Ваня, наклоняясь, чтобы помочь всё поднять. Но в него тут же выстрелил голос учителя:

— Встал к своей парте! Пока не разворотил всё вокруг!

Ваня непонимающе поднял брови, глядя на эту вопящую даму. Что с ней не так…

Камилла быстро подняла свои вещи с пола, не удостоив Ваню даже взглядом. Он молча подошёл к своей парте под прицелом сердитых тёмно-карих, почти чёрных, глаз математички.

— Твоя фамилия? — Теперь учительница направила подбородок на Вику.

— Вольская.

— Вольская, значит. — Учительница прищурилась. — Да, говорили, что дочка Софьи Вольской к нам присоединится в этом году. Я думала, ты младше.

— Извините, что разочаровала, — язвительно пробормотала Вика.

Ване показалось, что Вика не планировала, чтобы математичка её услышала. Но она услышала.

— Не надо хамить мне. Впрочем, это мы тоже быстро исправим. Меняйся с Алексáндровой.

— Она Александрóва, — сказала Вика, подходя к месту Дианы во втором ряду. Ваня оказался прямо перед ней, а Диана уже, как ветер, тихо и стремительно пересела на последний ряд с явным вздохом облегчения.

— Следи за собой, Вольская. Исправлять других — дурной тон.

— Коверкать чужую фамилию — тоже.

Класс затаил дыхание. Учительница прищурилась.

— Какие-то дерзкие новенькие у вас в этом году. Посмотрим, соответствуют ли их знания уровню их дерзости. К доске, оба. Остальные — сели. Сегодняшняя тема — повторение функций логарифмов. На доске два примера, один Низовцеву, второй Вольской. Остальные в тетради решают оба. У вас ответы должны появиться раньше, чем на доске. Число уже у всех написано! — повысила голос учительница.

Класс вышел из оцепенения и зашелестел тетрадями.

ПЕТЯ

Петя смотрел на доску и быстро вертел ручку между пальцев. Вот обязательно Вольской надо было спорить? Если бы промолчала, к доске бы никто не вышел. А теперь, если новенькие не решат примеры, это их приговор до конца учебного года. Но Петю не должно было это волновать, скорее должно радовать — если училка будет орать на этих двоих, то это обеспечит некоторую безопасность на уроке всем остальным. Он продолжал нервно перекатывать ручку в руке, следя за тем, что появляется на доске. Вроде бы правильно.

— Певцов, ты не за барабанной установкой! — рявкнула учительница. — Прекрати свои пляски пишущими предметами, где твоё решение?!

Петя отвёл взгляд от рыжих локонов и быстро начал писать в тетради.

— Как я скучал по математике, — тихо протянул с первой парты Бунько.

— Математика, Бунько, у тебя была в начальной школе. Если у твоей кровати нет бортиков, то и математика для тебя закончилась. Теперь существуют только алгебра и геометрия. Не унижай науки своим невежеством.

— По вам я тоже скучал, Тамара Загировна, — сказал Бунько, переписывая с доски пример, который решал Ваня.

— Займись делом, Бунько, ты цифру пропустил вот здесь! — и учительница раздражённо ткнула красным ногтем ему в тетрадь.

Петя поднял глаза от своего решения и обменялся улыбками с Милей. Математичка была единственным учителем в школе, которого побаивались не только дети, но и родители. Она была очень строгой, очень громкой, и ход урока часто напрямую зависел от её настроения. Но, надо признать, учила она на совесть, что заслуживало уважения. За результаты, которые её выпускники выдавали на экзаменах, не только российских, но и международных, ей прощалось всё или почти всё. Школьники от неё выли, но потом, выпустившись, многие приходили к ней с цветами, толпой засиживались у неё в кабинете, хвастаясь, какие в универе все тупые и что на парах по высшей математике они блистают. По школе ходили шутки, что улыбаться ученикам Тамара Загировна начинает только после выпускного.

Нынешние одиннадцатиклассники, как и другие до них, математичку не любили и старались лишний раз её внимание не привлекать. Единственным исключением был Игорь Бунько, который не только не боялся Тамару Загировну, но, казалось, даже стремился контактировать с ней как можно больше. К огромному сожалению Тамары Загировны и к бесконечному удовольствию остального класса, Бунько в математике был туп как валенок. Наблюдать, как он выводит из себя математичку, было любимым развлечением и отдушиной на её уроках. Пока Бунько испытывал на прочность терпение учителя, задавая ей по десять вопросов в минуту, остальные украдкой могли что-то списать. За это они чествовали его как героя после каждой контрольной.

— Итак, смотрим, что получилось у Вольской. Кто согласен с тем, что написано на доске?

Наступила пауза.

— Я согласен, — сказал Ваня, бегло просмотрев Викин пример.

— Я спрашиваю не Низовцева. Ты свои познания уже изобразил. Класс, я повторяю свой вопрос: у кого получился такой же ответ?

Все молчали. Петя тоже никак не мог сообразить, почему у него получился другой ответ и кто из них ошибся — он или Вика.

— Всем два. Пример решён абсолютно верно. Вольская стирает с доски и садится на место. А вы не списываете, а исправляете сами! Так, смотрим, что у Низовцева. Здесь тоже верно. Ладно, может, в этот раз администрация, наконец, ко мне прислушалась, и отобрали не совсем безнадёжных. Низовцев стирает с доски, и побыстрее!

Петя заметил, как Ваня переглянулся с Викой, подняв брови, та в ответ покачала головой и, скорее всего, закатила глаза.

Тут учительница резко повернулась к классу.

— Считаю до трёх, сдаём тетради! Раз. По поводу того, что всем поставлю двойки, я не шутила. Два.

Класс передавал тетради вперёд, даже не пытаясь что-то дописать.

— Три.

Тамара Загировна протянула руку, и те, кто сидел за первыми партами, передали ей тетради.

— Нам с Ваней по пятёрке? — спросила Вика.

Петя сжал пальцами переносицу.

— Вам с Ваней отсутствие двойки. Скажите спасибо.

— Но мы же работали на уроке и всё решили правильно. Почему нам нельзя поставить пять, если ошибок не было?

— Это была ваша проверка знаний.

— Мы прошли проверку знаний в августе, когда документы подавали, — присоединился Ваня.

Тут Петя не вытерпел, поднял руку и, не дожидаясь, пока его спросят, выпалил:

— Тамара Загировна, я вам не ту тетрадь сдал, можно поменять?

Тамара Загировна перевела на него сердитый взгляд и молча вытянула руку с пачкой тетрадей. Петя встал, взял со своей парты вторую тетрадь и подошёл к ней. Она сунула ему в руку пачку.

— Давай побыстрее, Певцов. Почему такой несобранный сегодня?

Петя положил тетради на парту Низовцева и, делая вид, что ищет свою, прошипел ему:

— Уймитесь, если не хотите, чтобы нам всем поставили ещё по одной двойке. Просто поверьте, вы её не переспорите.

Петя видел, что Вольская за ними наблюдает, поэтому наградил её предостерегающим взглядом и резко качнул головой, после чего ещё немного пошуршал тетрадями для вида и с самой вежливой улыбкой вернул пачку Тамаре Загировне. Он шёл к своему месту, пытаясь осознать, что только что сделал. Он вмешался. Какого чёрта он полез? Потому что он староста. Да. Он просто спас весь класс от воплей Загировны или от проверочной. Или от лишней колонки двоек. Он молодец и герой. И это единственная причина.

Тамара Загировна стояла у доски, перебирая пачку тетрадей в руках, и холодно смотрела на Петю в ожидании, пока тот сядет. Потом она заговорила.

— Господа, нам некогда раскачиваться. Для тех, кто забыл, напоминаю, что у вас экзамены через девять месяцев. Это всего лишь тридцать шесть учебных недель, сто сорок четыре урока. Отнимите отсюда уроков десять на ваши сопли-кашли, и еще уроков пять пропадёт из-за праздников. У нас нет времени на повторение! — уже почти кричала она. — Я не допущу, чтобы вы стали первыми, кто завалил мой предмет и испортил мне средний балл. Кто не будет справляться, в декабре получит белый билет и красную дорожку до общеобразовательной школы через дорогу.

После этих слов учительница вздохнула и продолжила на две октавы ниже:

— Достаём вторые тетради. Ещё раз записали число. Если кто-то ещё сейчас скажет, что сдал не ту тетрадь, получит два.

Ребята снова зашелестели тетрадями, почти у всех они уже лежали на столах. Петя снова глянул на новеньких. Конечно, про вторые тетради они знать не могли, но Вика достала из своей сумки две чистые тетради и одну из них дала Ване. Тот благодарно кивнул.

Напряжённая атмосфера сохранялась до конца урока, хотя Тамара Загировна больше голоса не повышала. Ира Орлова и Даня Жгунов справились с задачами, а Трофимова и Серёжу Савченко спас звонок, они примеры дорешать не успели, иначе им обоим наверняка поставили бы двойки.

Парни сели. Тамара Загировна вышла из-за стола и небрежно указала на доску.

— Эти примеры вы дорешаете дома. Следующий урок начинаем с вас двоих, — кивнула она Трофимову и Савченко. — Основное домашнее задание на доске внизу. Для первого варианта — номера слева, для второго — справа. Бунько делает оба варианта. Певцов, за невнимательность, — тоже.

Петя поджал губы. Чёрт бы побрал этих новеньких.

— Вопросы есть?

Класс молча сидел, переписывая домашние номера. Тамара Загировна повернулась к своему столу и, уже не глядя на учеников, слегка махнула рукой в сторону двери.

— Свободны.

Все поднялись и потянулись к выходу. Миля подошла к Пете.

— Сочувствую, Петруш.

Петя резко застегнул молнию портфеля и тихо буркнул:

— Это всё Вольская. Разозлила её с самого начала, а мы отдувайся…

— Серьёзно, Певцов?

Рыжая стояла прямо у него за спиной и теперь, когда Петя обернулся, сверлила его взглядом. Петя ответил ей злым шёпотом, чтобы не услышала математичка:

— Если бы ты не спорила с Загировной, она бы не разозлилась и не сорвала бы злость на мне.

— Если бы ты не вмешался, никто бы тебя, бедненького, не тронул.

— Без моего вмешательства пострадали бы невинные. Научись молчать, когда тебя не спрашивают. Хотя бы на математике, — Петя постарался смягчить последнюю фразу. — Ты бредишь, раз решила, что можешь что-то доказать Загировне.

— Бредишь ты, если считаешь, что в твоей домашке виновата я.

— Как насчёт переставать везде влезать и со всеми спорить?

— Как насчёт научиться брать ответственность на себя?

— Я должен взять ответственность за то, что ты тут находишься от силы часа четыре, а уже всех достала?

Вика посмотрела на него с таким презрением, что Пете стало не по себе. Она ничего не ответила и прошагала в коридор. Миля молча взяла Петю под руку, и они тоже вышли. Пока они спускались по лестнице, Петя проигрывал в голове перепалку с рыжей. Он был уверен, что высказал ей всё по делу, но чувствовал себя почему-то паршиво.

На первом этаже царил хаос. В этой школе не было гардероба в классическом понимании — от главного коридора расходилось несколько коридоров поменьше, заполненных шкафчиками, как в американских сериалах. И хотя шкафчики старшеклассников были в отдельном коридоре, идти до них нужно было через главный. Петя с Милей решили переждать, пока снующие туда-сюда первоклассники освободят пространство, поэтому подошли к диванчикам, стоящим чуть в отдалении.

— Господи, какое жуткое начало года. — Петя рухнул на диван и устало потёр виски. —Всего четыре часа в одиннадцатом классе, а у меня уже есть двойка по алгебре, куча домашки и враг.

Миля сочувствующе улыбнулась, села рядом и облокотилась на его плечо.

— Не грусти, Петруша. Вам с Вольской просто нужно научиться не провоцировать друг друга.

— Скажи это ей!

— О, нет, вы там как-нибудь без меня договаривайтесь. Не хочу попасть под перекрёстный огонь.

— Да уж. Огонь. — Петя откинул голову назад.

Трофимов, уже переобувший сменку, подошёл и пнул Петю в ботинок.

— Чё раскис, староста?

Петя сверлил взглядом потолок.

— Медитирую.

Даня фыркнул.

— Жаль тебя прерывать, но не хочешь помедитировать в другом месте? Где-нибудь, где есть еда, например?

— Опять еда, — с улыбкой покачала головой Миля.

— Специально ради тебя, Милёк, пусть это будет не просто еда, а еда по поводу. Давайте устроим пир в честь последнего школьного первого сентября в нашей жизни.

— Звучит как тост, — улыбнулась Миля.

— Можно и тост, — кивнул Трофимов.

— Нет уж, давайте остановимся на пире, мне ещё алгебру теперь полночи решать.

Петя поднял голову и достал телефон.

— Как обычно, у меня?

Миля с Даней кивнули.

— Ладно. Напишу в чат класса, что есть идея собраться. Может, ещё кто-то присоединится.

— А что, если присоединится Вольская? — спросила Миля.

Петя фыркнул.

— Готов спорить на крупную сумму, что она не только не придёт, но и заблокирует меня сейчас. И хорошо, а то ещё квартиру мне подожжёт.

Миля с Даней прыснули.

— Ой, надеюсь, что придёт новенький. Ваня, — Миля так нежно произнесла его имя, что Петя даже оторвал взгляд от экрана и посмотрел на неё.

— Мне жаль тебя огорчать, но твой Ваня тоже не придёт.

— Почему? Он уже написал?

Миля резко заглянула в Петин телефон.

— Нет, не написал. Ему и не нужно — и так понятно, что ему с нами делать нечего.

Петя сунул телефон в карман и поднялся с дивана.

— Ладно, — сказал он, потянувшись, — помедитировали и хватит. Переходим к безудержному веселью.

— Пицца и приставка, очень безудержно, — Миля закатила глаза.

— И красивые девушки, — сказал Даня, подавая Миле руку.

— Ну ладно, — Миля поднялась с дивана и вертляво покрутилась перед ребятами.

— И как ты только на таких каблуках ходишь? — спросил Даня, глядя на Милины ноги.

— Она и не ходит, она ковыляет, — сказал Петя, за что получил от Мили локтём в область рёбер. Он рухнул на диван и сделал вид, что бьётся в агонии от боли.

— Дурак, — со смехом сказала Миля.

— Очень спорное заявление, дорогая, — Петя подскочил с дивана, закинул руку ей на плечи, и ребята направились к шкафчикам.

ВАНЯ

На следующий день Ваня подошёл к школе рано, в полвосьмого утра, но она уже была открыта. Удивленному Ване охранник сказал, что официально двери школы он открывает в семь, а иногда ещё раньше. Ваня кивнул и пошёл к своему шкафчику, думая о том, как всё-таки здесь классно. Он тихо переоделся и направился по тёмным коридорам к кабинету русского, который сегодня был первым уроком. Там он уютно устроился на диване напротив кабинета, зевнул и провёл рукой по глазам. Он почти не спал сегодня.

Вчера после школы он пришёл домой, поужинал с мамой, потом помог ей оформить бесконечные документы для работы и сел за алгебру. К счастью, расправился он с ней довольно быстро, а вот с английским пришлось ковыряться гораздо дольше. Потратив полтора часа на эссе и ещё час на то, чтобы разобрать в учебнике текст наперёд, чтобы не сильно позориться на следующем уроке, Ваня уже почти ничего не соображал, но взял учебник по русскому. Да, его освободили от ДЗ, но он решил, что всё равно выучит текст. Не нужны ему подачки от Яны. Сергеевны. И халява тоже не нужна. Он выучит и напишет вместе со всеми.

Но сейчас, полулёжа на диване и глядя на тёмные двери кабинета, он почти был готов отругать себя за тупую гордость — ничего бы не случилось, если бы он воспользовался шансом и лёг спать пораньше. К тому же, выучить текст можно было и сейчас, раз уж он всё равно пришёл рано. Это была его старая привычка, он с начальных классов любил приходить самым первым. В его старой школе ранним утром царила особая атмосфера тишины и таинственности, и Ваня не мог упустить шанс проверить, как в этих хоромах обстоят дела до начала уроков. Он прислушался: ни звука. Свет нигде не горел, в воздухе витал лёгкий запах новой мебели. Да. Ему нравится. Ваня прикрыл глаза и продолжил наслаждаться тишиной.

По всей видимости, в какой-то момент он отключился, потому что следующее, что он услышал, это шаги совсем рядом с ним. Он открыл глаза, и в лицо ему ударил яркий свет фонарика, отчего Ваня спросонья резко соскочил с дивана. Поблизости кто-то коротко вдохнул, и послышался звук падающих вещей. Свет тут же погас, и снова стало абсолютно темно. Ваня сделал несколько шагов вперёд. После яркого фонарика перед глазами мелькали разноцветные пятна, среди которых он увидел чей-то силуэт.

— Кто здесь? — спросил девичий голос.

— Яна Сергеевна?

— Да.

— Это Ваня Низовцев.

— А, Ваня… — произнесла она с явным облегчением. — Ты меня ужасно напугал, у меня, должно быть, пульс двести сейчас. Я уронила ключ и телефон, ничего не вижу.

— Где включается свет в коридоре? — спросил Ваня, пытаясь разглядеть что-то в темноте.

— Если бы я знала, я бы не шла сюда с фонариком, — проворчала Яна и, кажется, присела на корточки. — Где же этот ключ?

Ваня тоже опустился и зашарил рукой по полу. Но вдруг подумал, что это слишком похоже на сцену из какого-нибудь банального фильма, когда их руки неожиданно соприкасаются, поэтому тут же поднялся и пошёл обратно вдоль стены к дивану, чтобы достать из портфеля свой телефон. Через минуту коридор осветил луч от телефонного фонарика. Ваня обернулся. Яна сидела на корточках и прикрывала глаза рукой от света. Ваня посветил фонариком на пол и увидел ключ, который откатился немного в сторону, подошёл, поднял его и протянул Яне.

— Держите, — сказал он и вложил ключ в протянутую ладошку.

— Спасибо. — Яна подняла с пола свой телефон и посмотрела на неработающий экран. — Надеюсь, он не умер окончательно…

Вздохнув, она бросила мобильный в сумку, поднялась и подошла к своему кабинету. Ваня направил фонарик на дверь, Яна её открыла и, зайдя внутрь, щёлкнула по выключателю. Они оба зажмурились от холодного яркого освещения. Неожиданно она снова погасила свет.

— Подсвети мне пожалуйста сюда, давай включим что-нибудь менее убийственное.

Ваня хмыкнул и зашёл за ней в класс. Они прошли к её рабочему столу, где Яна включила настольную лампу. Приглушённый тёплый свет залил часть класса.

— Да, так гораздо лучше, — сказала она и повернулась к Ване. — Спасибо ещё раз.

— Не за что, — он слегка пожал плечами и выключил фонарик.

— А ты что здесь делаешь так рано?

— А вы что здесь делаете так рано? — в тон ей спросил он и почувствовал себя немного глупо, обращаясь к ней на «вы».

— Я люблю приходить рано, школа по утрам совсем другая. Люблю её такую… такую…

— Мрачную? — спросил Ваня.

— Я хотела сказать «спокойную», но, боюсь, что из-за тебя у меня теперь новая фобия.

Ваня фыркнул.

— Может, у меня теперь тоже фобия.

— Это какая же?

— Ну знаете, жутковато, когда в темноте кто-то подкрадывается и светит фонариком прямо в лицо.

— Я не подкрадывалась! И кто ж знал, что здесь кроме меня ещё кто-то есть. Так почему ты пришёл в такую рань? Вроде бы для утренних исправлений оценок ещё рановато, всего второй учебный день.

— Да просто так. Подумал, почему бы не прийти в школу в семь утра, — ответил он.

— Да, я тоже так решила, — хихикнула Яна и начала выкладывать вещи из сумки.

Ваня пару секунд помедлил и всё же решил задать вопрос, который не давал покоя со вчерашнего дня:

— Почему вы сразу не сказали?

— Что не сказала? — Яна замерла с ежедневником в руке.

— Что вы учитель.

Она не спешила с ответом — положила ежедневник на стол и продолжила рыться в сумке. Потом задумчиво проговорила:

— Не знаю. Наверное, растерялась от того, что ты принял меня за ученицу.

— А за кого ещё вас можно принять, когда вы выглядите максимум как наша одноклассница.

— Спасибо.

— Вы ушли от ответа.

Яна вопросительно подняла бровь.

— Вчера, у зеркала. Вы ушли от ответа. Вы специально не стали представляться. Почему?

— Решила не смущать тебя исправлением, что ко мне нужно обращаться на «вы». Было бы неловко.

— А так конечно не неловко, — хмыкнул Ваня.

— Может, самую малость. Зато теперь мы выяснили, что я твой учитель, а не друг.

— Ну уроки вы ведёте вполне по-дружески.

— С чего ты взял?

— Я же был вчера на уроке. Причём в полном сознании.

— Один урок вряд ли может многое сказать об учителе.

— Ошибаетесь, — ответил Ваня, вспомнив очарование Тамары Загировны. — Хорошего учителя видно сразу.

— Что ж, я рада, что произвела положительное впечатление. Для меня это важно, не хочу, чтобы меня боялись.

Ваня подавил смешок, только слегка улыбнулся, но Яна это заметила.

— Ты что, смеёшься надо мной? — Она подняла брови и тоже улыбнулась.

— Не над вами, а над вашими словами. Не хочу вас расстраивать, но вы выглядите совсем не устрашающе.

— А как я выгляжу?

В голове у Вани быстро пронеслось «мило-красиво-привлекательно», но, слава богу, вслух он сказал:

— Как хороший учитель.

Яна посмотрела на него скептически. Ваня переступил с ноги на ногу, потом достал телефон.

— Ну, я пошёл.

— Куда?

— В научную экспедицию. Поищу, где в коридоре включается свет.

— Не уверена, что твоя экспедиция может считаться научной, но желаю удачи.

— Почему же не может? А поиск и добыча электроэнергии? Анализ местности и всё такое?

Яна прыснула.

— Ладно, добытчик. Если найдёшь, расскажи мне потом, где включать, чтобы я каждый раз не падала в обморок, если кто-то ещё будет спать под моими дверями.

— Я не спал!

— А что ты там так тихо в темноте делал?

— Я русский повторял.

Яна снова хихикнула, потом спросила:

— Решил всё-таки сделать задание? Что ж, надеюсь, буду приятно удивлена во время проверки тетрадей.

— А я-то как надеюсь, — ухмыльнулся Ваня и пошёл к выходу из класса.

На пороге он обернулся. Яна наводила на столе порядок, раскладывая по местам всё, что она вытащила из сумки. Ваня отметил, что она снова в платье, тёмно-зелёном, а волосы собрала в широкий пучок на затылке. Словно почувствовав Ванин взгляд, она подняла глаза и посмотрела на него.

— Увидимся на уроке? — спросила она, как будто смутившись.

Ваня кивнул и закрыл за собой дверь.

В коридоре он наконец выдохнул и вдруг понял, что всё это время сердце колотилось гораздо быстрее обычного. А это ещё с чего? Он никогда не боялся учителей, всегда был сдержан и спокоен. Вот только… При первой встрече с Яной он решил, что перед ним просто привлекательная девушка. Может, в этом всё дело? Но и девушек он тоже не боялся и не стеснялся, проблем в общении с противоположным полом у Вани никогда не было. Так откуда учащенный пульс? Наверное, он тоже немного испугался спросонья в темноте. Только и всего. Это не потому что его учительница по русскому какая-то особенная. И уж точно не потому что Яна ему нравится. Яна Сергеевна.

Ваня постоял немного в тёмной тишине коридора, потом включил фонарик и пошёл вдоль стены, высматривая выключатели. Они обнаружились за поворотом, в конце другого коридора. Ваня не знал, который из длинной шеренги выключателей ему нужен, поэтому нажал все. Этаж озарило светом. Он вернулся на диван и достал учебник по русскому. Пожалуй, стоит повторить текст ещё раз.

Через полчаса коридоры стали заполняться шагами и голосами. Ещё через пятнадцать минут возле кабинета начали собираться одноклассники, большинство держали в руках учебники, и Ване снова это понравилось. Хотя учиться он любил, ему не хотелось быть здесь главным заучкой-стипендиатом. Вскоре он увидел Вику, которая бодрым шагом шла по коридору. Заметив Ваню, она помахала ему и направилась в его сторону. Помимо тёмных брюк и майки на ней был тёмно-фиолетовый пиджак, который здорово ей шёл, и Ваня в очередной раз с грустью подумал, как он, должно быть, выделяется в своём простом чёрном костюме с однотонным чёрным галстуком. Но Вика не дала ему долго об этом думать. Она плюхнулась рядом с ним и тут же сунула ему в руки свой учебник.

— Так, проверь у меня текст!

— Доброе утро, Вика, — улыбнулся он ей.

— Доброе утро, Ванечка, — в тон ему ответила она, а потом добавила своим обычным голосом, постучав пальцем по учебнику: — Если мы закончили с китайскими церемониями, то проверь у меня текст! До урока десять минут осталось.

Ваня слушал, как Вика тараторит ему изложение, и с удовольствием отметил, что тоже всё отлично помнит. Может, он тут и не самый стильный, зато уж точно не самый тупой. Вчерашняя алгебра это отлично показала. Прогнав текст два раза, Вика забрала у Вани учебник.

— Фух, ладно, русский я вроде запомнила.

Вика откинулась на спинку дивана и оглядела коридор.

— А где же наш дорогой староста? До звонка пять минут, неужто опаздывает? Как нехорошо. Запишу это в свою чёрную тетрадочку Петрушиных косяков.

Ваня хмыкнул.

— Подготовила презентацию?

— Само собой. Я и платочки для Петруши захватила, — ответила Вика и действительно продемонстрировала упаковку бумажных платков.

— Планирую преподнести ему как утешительный приз.

— Его это взбесит.

— Ох, я на это надеюсь. — Вика потёрла руки. — Хотя, может, он здраво поразмыслил и решил вообще не приходить? Уступить мне первенство своим мудрым отсутствием?

— Я бы на это не слишком рассчитывал, — ответил Ваня со смешком.

Тут раздался первый звонок, и ребята потянулись в кабинет.

ПЕТЯ

Петя влетел в школу со звонком. Тихо ругнувшись, он быстро переоделся и вместе с другими опаздывающими запетлял по лестницам и коридорам, пока наконец не очутился перед кабинетом русского языка. Сделав вдох, он два раза стукнул в дверь и вошёл в класс.

— О, здравствуй, Пётр! — с улыбкой сказала Яна Сергеевна. — Как-то не слишком ты пунктуален для старосты. Но тебе повезло, мы ещё до буквы «П» на перекличке не дошли, проходи.

Петя прошёл к своему месту и тяжело опустился на стул. Трофимов, сидевший через парту от него, послал ему наглую ухмылочку. Петя показал ему в ответ средний палец и начал доставать вещи. Голова у него гудела. Вчерашняя вечеринка закончилась довольно рано, но алгебру Петя доделал только в три утра. Никто из ребят у него не остался, отец тоже не ночевал дома — он, как это случалось довольно часто, заночевал в офисе, а Анна, их домработница, приходила позже, поэтому некому было заметить, что Петя проспал. Когда он подскочил с кровати, на часах было восемь тридцать. Единственное, что он успел сделать, это быстро принять обжигающий душ, надеть костюм и прыгнуть в такси.

Сейчас, сидя в классе и всё ещё тяжело дыша, Петя пытался собраться с мыслями. Он провёл рукой по ещё влажным светлым волосам и открыл учебник.

— Отлично, все здесь! — Яна Сергеевна закрыла электронный журнал и встала из-за стола. — На дом вам было задано выучить отрывок наизусть. Вы знаете, что делать: число, «классная работа», «изложение». Всё закрыли, телефоны убрали, у вас двадцать минут.

Петя с тяжёлым вздохом отложил учебник и открыл тетрадь. Текст он учил в такси, пока ехал в школу. Сейчас в голове было абсолютно пусто. Он позавидовал новенькому, которого освободили от ДЗ. Мельком глянув на Низовцева, Петя с удивлением обнаружил, что тот быстро пишет в своей тетради. «Подмазывается», — подумал Петя и медленно вывел дату. Он скосил взгляд влево, где Миля развернула свою тетрадь в его сторону. На полях круглым завитушным почерком на него смотрела надпись: «Ужасно выглядишь». Петя прикрыл глаза и выдохнул. Не то, что бы он был помешан на оценках, но получать ещё одну двойку ему не очень-то улыбалось. Отец это сразу увидит в электронном журнале, и на этом о вечеринках и свободном времени можно будет забыть до конца учебного года. Он и так вчера долго выяснял по телефону, как могло случиться, что Петя уже первого сентября пришёл с двойкой по алгебре. Грозился, что больше не будет никакого моря на каникулах, если у Пети от солёной воды отшибает мозги. Эта мысль слегка выпрямила Пете спину, и он наконец начал писать. Двадцать минут спустя, сдавая тетрадь, он молился, чтобы новая русичка оказалась не очень строгой и поставила ему хотя бы три. Текст он забыл на половину и скорее пересказал своими словами, но зато более-менее был уверен в запятых. После того, как все сдали тетради, учительница включила проектор, и до конца урока ребята развлекались тем, что на скорость ставили ударения в словах, появляющихся перед ними. Если слово было названо неверно, они его выписывали в отдельную толстую тетрадь-справочник. Большую часть слов они выписывали из-за Бунько, который, казалось, выпаливал ударения наугад, лишь бы быстрее. Ребята цокали, шипели на него, но это не имело никакого результата, и в итоге к концу урока у них в списке было пятьдесят слов, которые нужно было выучить к следующему занятию.

Оставшиеся уроки прошли относительно спокойно, тяжко было только на алгебре. Как бы Пете не было неприятно это признавать, но в этом году математичка стала ещё строже и неадекватнее, хотя раньше такое казалось невозможным. Загировна весь урок гоняла их по формулам и раздавала двойки со скоростью пулемёта, приговаривая: «Одиннадцатый класс — это вам не десятый». К концу урока без двоек остались только Петя, Низовцев и Орлова. Когда Петя в очередной раз дал верный ответ, он почувствовал на себе удивлённый взгляд Вольской. Он сделал вид, что не заметил, но, когда она отвернулась, самодовольно усмехнулся. Если из-за вчерашней двойки Вольская решила, что он идиот, её ждёт сюрприз. Вчера он просто отвлёкся. На математике они с Орловой всегда были самыми сильными. Теперь, похоже, к ним присоединится новенький. Ваня за весь урок ошибся всего один раз и отвечал почти так же быстро, как Петя, из-за чего, вероятно, несколько поднялся в глазах Загировны. Больше всех, как всегда, досталось Бунько. Когда ему влепили третью двойку, по классу пролетел грустный смешок. После звонка ребята выползли из кабинета в едином усталом молчании и окончательно пришли в себя только к классному часу.

После седьмого урока все собрались в их кабинете, шумели и перешучивались. Ребята были рады, что учебный день закончился, и хотели поскорее домой. Петя и сам не мог дождаться, когда войдёт в свою комнату, задернет шторы и проспит несколько часов. Как только все заняли свои места, классная руководительница поднялась и встала у доски.

— Здравствуйте, мои хорошие. Как прошёл ваш день?

В ответ ей раздалось разрозненное ворчание.

— Ой, заохали. Мы все любим нашу школу. Неземной любовью. — Марина Викторовна улыбнулась, прошла через класс к шкафу, достала оттуда небольшую коробку с прорезью сверху и вернулась к своему столу.

— Сюда мы с вами будем кидать бумажки с голосами.

— А вы с нами голосовать будете? — спросил Бунько.

— Конечно! Я же тоже часть коллектива. К тому же, мне потом целый год со старостой взаимодействовать. — Марина Викторовна нажала на крошечный пультик, и за её спиной опустился экран.

— У нас сегодня всё по-взрослому. Двое кандидатов представятся, покажут презентации с их идеями, а затем будем голосовать. Голосуют все, кроме кандидатов, воздержаться нельзя. Ну что, кто первый?

— Дамы вперёд, — сказал Петя.

Учительница посмотрела на него и хмыкнула.

— Судя по тому, как ты сегодня галопировал в столовую после первого урока, расталкивая всех вокруг, это как раз про тебя. Давай к доске!

Петя присоединился к смеху одноклассников и не стал спорить. Он прошел к доске и встал перед экраном проектора.

— Добрый день, дорогие друзья! — произнёс он с лёгким поклоном, отчего некоторые хихикнули. Петя продолжил, манерно растягивая слова: — Меня зовут Пётр Певцов, ваш покорный слуга и незаменимый староста класса и школы последние два года. Начать я бы хотел с хорошо известной нам всем мудрости: время — самый ценный ресурс. Поэтому, дабы сэкономить ваше и своё время, выступать я буду без презентации.

Раздался одобрительный гул, учительница покачала головой, а Петя, стоя как поэт на выступлении, с одной рукой в кармане брюк, продолжил:

— Прошлый год для нас был непростым. Мы перешли в старшую школу, у нас появились новые учителя, новые обязанности, а самое главное — новые цели в жизни. Школа каждый день бросала нам вызовы, посылала испытания, но ничто не могло нас сломить. «Почему?» — спросите вы. Потому что мы были командой. Единым коллективом. Успех коллектива определяют две вещи — сплочённость и уверенная правящая рука. Со сплочённостью у нас всё отлично. Но и правящая рука в прошлом году была выбрана верно. У нас замечательный классный руководитель, без поддержки которой мы бы не смогли пережить десятый класс, — Петя слегка поклонился Марине Викторовне, — а так же у вас был староста, готовый в любой момент прийти на помощь, ответить на сообщение в любое время дня и ночи, договориться с учителями о переносе проверочной и так далее. Перечислять свои заслуги я мог бы до завтра, но мы решили экономить время. У меня большой опыт в делах нашего класса и школы. Поэтому я предлагаю не прыгать в омут очертя голову и не менять устоявшихся традиций, на которых держится наш юный и прекрасный коллектив! — Петя обвёл рукой класс.

— Петрушу в президенты! — крикнула Миля, и класс засмеялся и зааплодировал.

Марина Викторовна со смехом спросила:

— Скажи нам, Петруша, какие у тебя сильные стороны?

— Самое главное уже прозвучало: я всегда на связи. Ещё я шарю в компьютерах и могу делать презентации, рассылки по классу и помогать вам, Марина Викторовна, и другим учителям с документами.

— Так, ладно. — Классная руководительница кивнула и, прищурившись, добавила: — А в чём, как ты считаешь, твои недостатки? Такой вопрос вам могут задать на любом собеседовании, вы должны уметь отвечать на него грамотно, как бы превращая недостатки в достоинства.

Петя задумался.

— М-м-м… Не знаю даже. Может быть, я слишком красивый?

— Вот и первый недостаток, — хихикнув, заметил Серёжа Савченко. — Тщеславие. Или это гордыня?

— Тогда ещё добавим обжорство! — добавила Диана Александрова. — Реально, в столовке лучше не вставать у Петруши на пути.

— Как насчёт алчности? — добавила Вика.

— Что-то вы по смертным грехам пошли, — сказала Марина Викторовна. Класс засмеялся. — Давайте то, что относится к учёбе.

— Ну, — протянул Антон Кулик, — Петруша бывает напористым.

— И под «напористым» мы имеем в виду, что он как пиявка — пока ты не согласишься выступать на очередном концерте, не отлипнет, — добавила Арина Корбут.

— Так, отлично, это уже кое-что.

— А ещё он домашку поздно скидывает! — выкрикнул Даня Жгунов.

— Домашку, Жгунов, вы могли бы и сами записывать.

— Зачем? Цитируя Петрушу, время — самый ценный ресурс! — хохотнул Трофимов.

Учительница хмыкнула.

— Ладно, Пётр, садись. Это было… откровенной халтурой, но довольно поэтично.

Петя сел на место, скрестил руки за головой и вальяжно ответил:

— Я не халтурил! Просто решил поберечь энергию до завтра, когда начну выполнять обязанности старосты и бегать по вашим бесконечным поручениям.

— Грубо, но справедливо: поручений и правда будет много, — с улыбкой ответила учительница и махнула Вике.

Вика вышла к доске и встала перед классом. Взгляд её на миг задержался на Пете. Он послал ей наглую ухмылку, продолжая сидеть со скрещенными за головой руками. Вика выдохнула и отвела взгляд.

— Меня зовут Виктория Вольская. Я хочу быть старостой, потому что считаю, что сменить Певцова будет полезно и правильно. Преемственность власти делает управление по-настоящему качественным. К тому же, если у вас уже был староста-парень, логично, чтобы теперь старостой побыла девушка. Думаю, девчонкам нашего класса так будет комфортнее.

— Нам вообще всё равно, — тут же вклинилась Миля, и некоторые согласно хмыкнули.

— А вам не должно быть всё равно, — ничуть не смутившись, ответила Вика. — Жизнь класса касается всех. Староста — ваш представитель, к его выбору нужно подойти ответственно. К тому же, я уверена, девушкам наверняка иногда бывало некомфортно с парнем-старостой.

К огромному удивлению Пети, девочки на этих словах молча переглянулись. Вольская продолжила:

— Вы уже перечислили недостатки Певцова, давайте перейдём к моим: я вспыльчива, особенно если речь идёт о том, что для меня важно. И мне всё равно, кто передо мной, — отстаивать буду до последнего. Учитывая, что вы все теряете позвоночник на математике, вам такой староста пригодится. Я импульсивна, но в некоторых источниках это называют бесстрашием. А что до положительных качеств, то я не дура, нормально учусь и хорошо организовываю мероприятия. Я внимательная и ответственная. Да, я новенькая и пока не до конца знакома с тем, как тут у вас всё устроено, но уверена, что быстро разберусь. Предлагаю устроить мне испытательный срок. Если вам покажется, что Петруша лучше, милости прошу.

Марина Викторовна задумчиво наклонила голову.

— Ребята, у вас есть вопросы к Вике?

— Отмажешь нас от домашки по математике, бесстрашная? — спросил Трофимов.

— Нет, но могу добавить домашку по русскому и вписать тебе в тетрадь слово «бесстрашная», и чем оно отличается от слова «волшебница».

— Трофимов, ещё только второй учебный день — рановато ты начал на ДЗ жаловаться, —Марина Викторовна покачала головой и встала из-за стола. Затем она задумчиво обратилась к классу:

— Вообще с испытательным сроком мысль хорошая. И про девушек тоже довольно резонное замечание. Но и Петя прав — Виктория новенькая, а должность старосты в нашей школе не такая уж простая. Особенно в одиннадцатом классе. Вот что я предлагаю. Мы в самом деле устроим испытательный срок. Но не только Вике, но и Пете. В сентябре старост у нас будет двое. Мы разделим между ними обязанности, а вы посмотрите, понаблюдаете и через месяц проголосуете за того, кто вам больше понравится. А то сегодня как-то сумбурно, бестолково, без презентаций. И Вике будет легче войти в курс дела, и Петя немного ответственнее станет.

— Когда это я был безответственным? — тут же возмутился он.

— Когда весь прошлый год опаздывал на собрание школьного совета, например.

— Ой, ну ладно вам, было пару раз всего, — начал спорить Петя, но его уже никто не слушал, ребята заёрзали на стульях в предвкушении свободы.

— Если вопросов ко мне нет, на этом всё. Голосование переносим на октябрь, старосты остались, остальные свободны.

Марина Викторовна дождалась, чтобы все вышли, и обратилась к Пете с Викой:

— Так, мои дорогие старосты. Во-первых, поздравляю с новоприобретённой должностью. На этот месяц вы оба — лицо класса. От вас ожидается примерное поведение, опрятный вид, хорошая учёба и никаких опозданий. Дальше. Мне нужны ваши паспортные данные, чтобы оформить вам магнитные пропуска в учительскую и лаборантские.

— А зачем нам лаборантские? — спросила Вика.

— А ты как хотела? — хмыкнул Петя. — Староста — это тебе не только красивый значок на пиджаке носить. Учителям надо помогать готовить оборудование, открывать двери для класса, ну и всё такое.

— Верно, — кивнув, согласилась Марина Викторовна. — Гораздо удобнее, когда у старост есть пропуски, как у учителей, это экономит время. К тому же, некоторые мероприятия вы должны готовить сами, а для этого вам нужен допуск в библиотечный зал. В общем, это нововведение прошлого года, которое оказалось очень удачным. Некоторые учителя возмущались, мол, негоже детям шастать по их территории. Но эту проблему решила идея со старостами — выбирать самых ответственных и толковых ребят, которым мы можем доверять.

— Понятно, — коротко ответила Вика.

— Ещё мне нужно, чтобы вы собрали всех наших талантов и обсудили, что мы изобразим в этом году на день учителя. Сегодня у нас среда, мне нужны варианты к концу этой недели.

— В субботу, то есть? — уточнил Петя.

— Нет, в этом году я в субботу не работаю. И не надо так ухмыляться, Певцов, это не значит, что ты по субботам тоже не учишься. В общем, жду от класса ворох предложений и инициатив.

— А тема концерта есть? — спросила Вика. — Или это может быть что угодно?

— Что угодно. Тема: «талант, который во мне раскрыл учитель», сюда попадает буквально всё.

— Ну не скажите. Некоторые умения мы приобрели сами, на стороне, — вальяжно протянул Петя и поиграл бровями.

— Есть вещи, которые я не хочу знать, Певцов.

— Зря! Вы упускаете много классных историй, Марина Викторовна, — Певцов нахально улыбнулся.

— Боюсь, что я буду плохо спать после твоих историй, так что предпочту воздержаться. Следующий момент, — учительница сверилась с записями в блокноте, который лежал перед ней на столе. — Чат с одноклассниками оставим прошлогодний. Петя, переименуй его, пожалуйста, десятый класс поменяй на одиннадцатый, и добавь новеньких.

Петя кивнул и взял в руки телефон.

— Теперь нам надо раскидать между вами обязанности. Прежде всего нужно разослать всем список олимпиад и конкурсов на этот год. Я дам ссылки, мероприятия должны быть собраны в один документ. Кто возьмётся?

— Давайте я, — вызвалась Вика.

Учительница кивнула и сделала пометку в блокноте.

— Дальше. Отмечать отсутствующих, кто?

— Я, конечно, — Петя даже руку поднял.

— М-м-м, нет, это я бы тоже доверила Вике, — протянула с сомнением Марина Викторовна.

— Пф, можно подумать, я вас когда-то обманывал!

— Как знать, Певцов, как знать. Для тебя есть другое поручение: понедельник — день, когда мы — дежурный класс в школе. Предупреди ребят и раскидай всех по постам на следующую неделю: кто следит за порядком в каких коридорах и на каких этажах. Утром на входе со мной будете стоять вы вдвоем и ещё кого-нибудь третьего возьми. В канцелярию, с документами помочь, кого-нибудь повнимательнее. Не вздумай отправить Бунько, как бы он ни умолял, это будет катастрофа. Соответственно, по понедельникам вы с Викой должны проверять дежурных и контролировать, чтобы никто не филонил, разделите территорию. В конце дня ставите каждому за дежурство оценку, и ты, Петя, сдаёшь лист с отчётом мне. Посты каждую неделю назначаются заново, чтобы никому не было обидно. Ну пока вроде бы всё. Для начала этого достаточно. Коллегам я в наш учительский чат напишу, что пока старост у нас двое. Не забудьте, что в пятницу после уроков я вас жду по поводу концерта. Можете идти. Ой, Петя. — Марина Викторовна сложила руки как для молитвы. — Я забыла попросить ребят, переверни стулья, пожалуйста, чтобы уборщице было удобно помыть у нас полы.

Петя начал аккуратно переворачивать стулья, с неудовольствием отметив, что Вольская перевернула свой стул сама. Потом она попрощалась с учителем, сухо кивнула Пете и вышла из класса.

Петя хмыкнул. А ведь всё так прекрасно начиналось. Гордая рыжая новенькая. Где-то в параллельной вселенной они наверняка уже начали встречаться. Но в этой они, видимо, целый год будут соперничать и бросать друг другу вызовы. Как некстати. Он ещё не сказал отцу, чья дочка с ним теперь в одном классе, потому что как только отец об этом узнает, начнётся ежедневный ад под названием «Мой сын не может учиться хуже Вольской-младшей». Отец грезит, что Петя поступит на юридический, иногда добавляя, что отличный юрист в борьбе с Соней Вольской ему нужен позарез, и что он себе этого юриста вырастит. Петя старался пропускать его слова мимо ушей, сам он грезил совсем другим, но заикаться об этом отцу было попросту опасно для жизни. Пока Петя сохранял видимость того, что готовится поступать на юрфак, отец его особо не трогал. И пусть всё так и остаётся.

Петя поднял последний стул, попрощался с Мариной Викторовной и поспешил, наконец-то, домой.

ВАНЯ

Ваня с Ксюшей стояли напротив кабинета химии и ждали Вику. Когда она, наконец, вышла, Ваня махнул ей, и она приблизилась к ним.

— Ну что, староста, поздравляю! — Ваня ухмыльнулся. — Уже пора обращаться к тебе шёпотом и на «вы»?

— И с поклоном, — кивнула ему Вика с такой же ухмылкой. — А вы почему до сих пор здесь?

— Да решили тебя подождать. На случай, если понадобится тяжёлая артиллерия против Певцова.

Вика фыркнула.

— Ты прямо как настоящий рыцарь! Спасибо, сэр Ванечка, но я вполне могу справиться с Певцовым сама.

Троица прыснула и медленно побрела по коридору.

— Что случилось с твоей презентацией? — спросил Ваня.

— А что с ней случилось?

— Ну, её не было. Ты просто выступила. Как Певцов.

Вика поморщилась.

— Мне показалось, что после него выступать с презентацией как-то тупо. Слишком… Слишком идеально. Слишком по-ботански. Не знаю, решила бороться с ним на равных.

Ваня фыркнул.

— И кажется, немного перестаралась.

— Вольская! — прозвенело ребятам в спину.

Все трое обернулись и увидели приближающегося к ним Певцова.

— Дайте мне ваши номера, в чат класса добавлю.

После того, как Вика и Ваня продиктовали свои телефоны, Петя сказал:

— Завтра на большой перемене общий сбор в библиотеке, по поводу концерта.

— Почему именно на перемене, а не после уроков? — спросила Вика.

Петя скептически улыбнулся.

— Поверь, только чудо может удержать здесь кого-то после седьмого урока. Никто не придёт обсуждать дела класса, когда можно уйти домой. Поэтому, как-я-и-сказал-потому-что-лучше-знаю, — собираемся на большой перемене в библиотеке.

Вика подняла брови и набрала воздуха, чтобы ответить, но Петя жестом её остановил.

— Да-да, я понимаю. Я бешу тебя, ты бесишь меня, и вместе мы ненавидим друг друга. Но раз уж мы теперь коллеги, нам нужно действовать сообща. Я точно знаю, что лучше всего собраться на перемене. Просто согласись и всё. Так быстрее, и ребятам привычнее.

Петя мотнул головой в сторону Ксюши, та перевела взгляд с Пети на Вику и кивнула.

— Ну ладно, — буркнула Вика и повела плечом. — Завтра в библиотеке. Принято.

— Вот и умница. — Петя поднял уголок губ. — Видишь, соглашаться со мной не так уж и страшно. Начинай к этому привыкать.

Не дав Вике ответить, он повернулся и зашагал к лестнице, промурчав на прощание:

— До завтра, коллега.

Вика смотрела, как Певцов удаляется, потом вцепилась в Ванино предплечье.

— Господи, как же он меня бесит. Умник хренов.

Ответила ей Ксюша:

— Может, в чём-то и хренов, но насчёт библиотеки он прав. Вы, кстати, там были?

Ваня и Вика покачали головой. Глаза Ксюши загорелись.

— Ох, пойдёмте, я вас отведу. Вам понравится! Хотела бы я повернуть время вспять и снова увидеть нашу библиотеку в первый раз, глазами новичка.

И Ксюша повела их в соседнее крыло. Они спустились на первый этаж, прошли мимо кабинетов директора и администрации и, наконец, оказались перед двойными стеклянными дверями. Ксюша повернулась к ним и торжественно произнесла:

— Добро пожаловать в самое крутое место в этой школе! — и, хихикнув, добавила: — Я себя чувствую, как в мультике «Красавица и Чудовище». Ну и кто из вас будет моей Белль?

Ваня с Викой прыснули, но их смешок перешёл в восторженный вздох, когда Ксюша открыла двери и они увидели библиотеку.

Из коридора они попали в главный зал — очень светлое современное помещение. Просто огромное. Потолок зала шёл вровень с четвертым этажом. И был прозрачным. Сквозь стекло пробивались солнечные лучи, зрелище было впечатляющим, и Ваня не мог оторвать взгляд. У него в очередной раз в голове пронеслась ассоциация с Хогвартсом и его Большим залом, отражающим небо.

По центру находилась стойка, за которой сидели две женщины очень приветливого вида, — очевидно, библиотекари. Разумеется, для такой библиотеки одного работника маловато, но сейчас, жадно оглядывая этот огромный зал, Ваня подумал, что, пожалуй, и двух не достаточно. Книги тут были повсюду. Вдоль стен растянулись белые полки, заставленные учебной литературой, справочниками, словарями, атласами, энциклопедиями, причём он успел заметить книги не только на русском, но и на разных языках, которые изучались в школе: французском, немецком, испанском, итальянском и, конечно, очень много всего на английском. От центра зала уходили вверх несколько стеклянных лестниц, по которым можно было подняться на один из четырёх уровней, а по бокам от административной стойки, как стражи, стояли два дерева, высаженные в огромные коричневые глиняные горшки. Книжные секции разделяли четыре двери, ведущие в следующие помещения.

Ксюша с молчаливой улыбкой наблюдала за тем, как Ваня и Вика осматриваются. У обоих дыхание перехватило от окружающей обстановки. Дав им прийти в себя, Ксюша повела их к небольшому коридорчику с тремя совершенно одинаковыми конференц-залами. В каждом ребята увидели экран для проектора почти во всю стену, по центру — огромный круглый стол, который при желании можно разделить на несколько столов поменьше, мягкие офисные стулья. Как объяснила Ксюша, здесь учителя собирались на совещания, некоторые классные руководители проводили родительские собрания, и здесь же проходили разные школьные конкурсы и олимпиады. Ученикам разрешалось пользоваться помещениями в присутствии старост, без них и их пропусков внутрь было не попасть.

Быстро рассмотрев конференц-залы через прозрачные двери и выяснив, что завтра они с классом собираются в первом, ребята снова вернулись в главный зал и заглянули в другую дверь, которая вела в затемнённую комнату, оборудованную как кинотеатр и снабжённую специальным шумоподавлением. Там, как пояснила Ксюша, устраивались показы учебных фильмов, а иногда ребятам разрешали смотреть после уроков что-то своё, нужно было только заранее записаться — и опять-таки приходить в сопровождении старосты.

Третья дверь вела из главного зала в помещение, похожее на учебный кабинет, только в десять раз больше. Здесь рядами стояли столы, на каждом — одинаковые зелёные настольные лампы и современные ноутбуки. В углах располагались квадратные островки, чтобы при необходимости работать в группах.

Однако больше всего Ване понравилось помещение за четвёртой дверью — читальный зал. Он отличался от остальных комнат книжными стеллажами под старину, из тёмного дерева, и мягким ковром на полу. На многочисленных полках стояли исключительно художественные книги, причём не только по школьной программе. Кроме русской и зарубежной классики здесь оказалась огромная секция современной литературы, и Ваня не без удовольствия обнаружил своих любимых авторов. В читальном зале не было столов, только хаотично раскиданные бежевые и коричневые кресла-груши. Запах книг и кожи успокаивал, а ковер и низкий потолок приглушали звук, отчего было тихо и очень уютно. Ваня уже предвкушал приятные зимние вечера, проведенные в читальном зале, даже домашка в такой обстановке казалась приятным делом.

— Ну что, неплохо? — тихо спросила Ксюша, когда они втроём сели на кресла-груши.

— Да, вполне неплохо, — нарочито равнодушно сказала Вика, прищурив глаза, словно нехотя соглашалась. Но Ваня видел, что она была в восторге. Он так и вовсе хотел бы остаться здесь жить.

— Некоторые учителя иногда ведут тут уроки, это кайф! Здесь и домашку делают, и проектами занимаются. Короче, вам повезло — сегодня только второе сентября, пока никого нет. Через пару недель в этих креслах всегда будет кто-то сидеть. Возможно, даже мы.

Ваня хмыкнул и ответил:

— Ничего не имею против.

На следующий день Ваня был очень рад, что Ксюша показала им библиотеку накануне. Сейчас, заходя вместе с одноклассниками вслед за Певцовым в главный зал, он выглядел так же непринуждённо, как и все остальные, — как будто только и делал, что каждый день в таких библиотеках занимался. Все вместе они подошли к конференц-залу, Певцов махнул магнитной карточкой, и дверь с тихим щелчком открылась. Все стали рассаживаться за круглым столом. Певцов сел на кресло, которое было ближе всех к проектору. Так вышло, что Ване досталось место прямо напротив, поэтому он поневоле задержал взгляд на старосте. Сегодня Певцов был в светло-сером с отливом костюме, белоснежной рубашке и галстуке асфальтового цвета. За три дня он сменил уже три костюма, и Ваня пытался представить, сколько же их у него. Под узлом галстука у Пети как обычно красовался небольшой круглый значок старосты. В первый день Ваня подумал, что это просто украшение, но Вика сегодня пришла с таким же. Сейчас, сидевший во главе стола в конференц-зале и бегло пересчитывавший одноклассников, Певцов выглядел скорее как начальник какого-нибудь корпоративного отдела, а не как школьник. Он переводил взгляд с одного на другого и тихо шептал:

— Четырнадцать… Пятнадцать... Шестнадцать. Отлично, все в сборе!

Певцов взял ручку, постучал ею по столу, требуя тишины, и громко обратился ко всем: