Дыхание Мороза

Глава седьмая

Сэр Хью Беленус низко поклонился. При этом стало видно, что огненная грива была поутру заплетена в искусную косу, а теперь из ее остатков там и сям свисали жженые ленты. Когда он выпрямился, оказалось, что перед его камзола вместе с двумя нижними рубахами прожжен до самой кожи бледно-золотистого цвета. Одежда была прожжена и начисто испорчена, но тело под ней казалось невредимым.

— В последние минуты сэр Хью заслонил нас от Тараниса, — сказал Мороз. — Он встретил удар, предназначавшийся Аблойку.

— Что же мне на это сказать? — спросила я совершенно спокойным на слух голосом. Само его спокойствие меня потрясло. Тоненький голосок удивился у меня в голове, как мне удается говорить так спокойно. Выучка? Или шок?

— Если бы сэр Хью не принадлежал к старейшим из сидхе, ты могла бы поблагодарить его за то, что он рисковал собой ради спасения твоих воинов.

Я посмотрела на Мороза. Посмотрела прямо в серые глаза и увидела в них отражение нагого дерева на заснеженной равнине — словно его радужки превратились в крошечные шары со снегом. Такие глаза у него бывали только на пике магии или на пике тревоги. Раньше у меня всякий раз кружилась голова, когда я смотрела в иномирные глаза Мороза. А сегодня они меня успокаивали. Сегодня в них была ледяная сила зимы, холод, который оберегает, который не дает эмоциям выесть тебя изнутри. И я поняла, что помогло Морозу пережить злобные издевки королевы. Он обращался к холоду внутри себя.

Я тронула его за руку, и мир стал чуточку надежней. По равнине в глубине его глаз что-то двигалось — что-то белое и быстрое. Мороз склонился меня поцеловать, и в глазах у него на миг мелькнул силуэт оленя. Поцелуй был целомудренный, но это нежное прикосновение дало мне понять, что Мороз знает, чего стоит мне спокойствие. Он знал, что значит для меня Дойль, знал, что значит он сам, и чего не значит — знал тоже.

Держа Мороза за руку, я повернулась к зеркалу.

Сэр Хью сказал:

— Я видел грезу среди бела дня. За вами, точно за вашими спинами, призрачным видением прошел белый олень.

— Когда ты в последний раз грезил наяву? — спросил Мороз.

Хью моргнул черными глазами, но в их черноте я видела оранжевые искры и сполохи, как на углях неостывшего костра.

— Давно.

— Ты как будто не удивлен своим видением, сэр Хью, — сказала я.

— На озеро у нашего холма спустились лебеди. Лебеди с золотыми цепями на шеях. А впервые — впервые за все время, что мы живем в этой стране — они пролетели у нас над головами в ночь твоей битвы с Дикой охотой.

Из-за наших спин послышался небрежный голос Риса:

— Осторожней со словами, Хью. У нас тут законников полно.

Рис встал рядом со мной, но не попытался взять за руку.

— Да, наш король выбрал на редкость неудачный момент показать нелучшую свою сторону.

— Неудачный момент, — повторила я, не скрывая сарказма. — Какая мягкая характеристика случившегося.

— Других выражений я позволить себе не могу, принцесса, — сказал Хью.

— Это оскорбление не пройдет незамеченным, — все тем же ровным голосом сказала я.

— Если бы я видел перед собой Королеву Воздуха и Тьмы, я бы готовился к войне или к личному поединку двух монархов. Но я слышал, что принцесса Мередит Ник-Эссус — создание более уравновешенное, чем ее тетушка или ее дядюшка.

— Уравновешенное создание? — переспросила я.

— Уравновешенная женщина, если пожелаешь. — Хью еще раз низко поклонился. — Я не желал нанести оскорбление, принцесса. Прошу, не обижайся на неловкий выбор слов.

— Я постараюсь не принимать ничего на свой счет, кроме тех оскорблений, которые наносятся намеренно.

Хью выпрямился, стараясь не показывать тревогу на красивом лице с аккуратной бородкой и усами. Когда-то Хью был богом огня, а огненные божества не обладают спокойным темпераментом. Божества стихий как будто перенимают свойства своей стихии. Я это наблюдала уже у Мистраля, бога бурь.

— А я, — сказал Хью, — приложу все усилия, чтобы их не нанести.

Сзади прозвучал голос Нельсон:

— Как вы можете? Так… так спокойно?! Вы что, не видели? Ваших любовников унесли на носилках!

В голосе звучали истеричные нотки, которые обещали настоящую истерику впереди. Ее тут же принялись успокаивать — я не слушала. Пусть только молчит и остается от меня подальше. Мне уже все равно. Никто не будет обвинять моих мужчин в насилии над леди Кейтрин. Потому что стоит Благим начать грубую игру, мы их закопаем за то, что натворил Таранис. У нас в свидетелях несколько лучших юристов страны. Если бы не состояние Дойля и Эйба, все было бы просто здорово.

Открылась дверь и вошли еще медики. Прибыла полиция. Вот не знаю, почему они так долго добирались — может, мне просто чувство времени отказывает. Так бывает от потрясения. И на часы смотреть бесполезно, потому что я не смотрела на них раньше. Насколько я могла судить, прошло всего несколько минут. Наверное, они просто показались очень долгими.

— Как мы поступим с этим инцидентом, сэр Хью? — спросила я.

— Замолчать его не удастся, — ответил он. — Слишком много здесь людей, да и в больнице твоих стражей многие увидят. Благому двору предстоит крупнейший скандал за все время, что мы живем в Америке.

— Король будет все отрицать, — сказала я. — Он попытается любым способом объявить виноватыми нас.

— Он не прибегает к «правде в человеческом понимании» с тех пор, как ты освободила дикую магию, принцесса Мередит.

— Не вполне понимаю, сэр Хью. Не объяснишь?

— Я говорю настолько прямо, насколько я осмеливаюсь судить своего короля. Когда ты выпустила на волю дикую магию, она пробудила… — Он поискал слово. — …некоторых созданий. Тех, которые недобры к клятвопреступникам или… к другим.

— Дикой охоты боятся клятвопреступники и лжецы, — сказал Мороз.

— Это твои слова, не мои, — отозвался Хью.

— Давненько я не слышал такой словесной эквилибристики от сидхе Благого двора, — заметил Рис.

Хью улыбнулся:

— Ты и при дворе давно не бывал.

— А вы знали, что творит Таранис? — спросила я.

— У нас были подозрения, что король не вполне здоров.

— Как вежливо. Как осторожно, — сказала я.

— Но правдиво, — ответил Хью.

— Что случилось еще, что ты так осторожен, огненный лорд? — спросил Рис.

— Для такой беседы лучше выбрать не такое людное место, бледный лорд.

— Не стану спорить, — ответил Рис.

Я начинала думать, что Рис и Хью знакомы куда лучше, чем я представляла.

— Так что мы станем делать сейчас, сию минуту? — спросила я.

— Я всего лишь скромный придворный, — сказал Хью. — Во мне не течет королевская кровь.

— Что ты хочешь сказать?

— Что не только у людей есть законы. — Хью уставился на меня черно-оранжевыми глазами. Он словно старался мне что-то сказать, не произнося вслух.

— Благие никогда на это не пойдут, — сказал Рис.

— На что? — спросила я, переводя взгляд с одного на другого.

— Король недавно вышел из себя, разгневавшись на служанку, — сообщил Хью. — И между ним и мишенью его гнева встала громадная зеленая собака.

— Ку Ши, — выдохнула я.

— Да, Ку Ши. После долгих лет зеленые псы страны фейри снова с нами, снова защищают тех, кто нуждается в защите. Собака не дала королю ударить девушку. Бедняга испугалась еще больше, думала, что ей достанется еще и за собаку, но король при виде пса растерял гнев.

Я вспомнила собак, появившихся в ночь Дикой охоты. Той ночью сырая магия заполнила все вокруг. Из ниоткуда взялись огромные черные псы, и стоило кому-то к ним прикоснуться, они превращались в других собак, собак из легенд. Одна Ку Ши побежала прямо к холму Благих.

— Вот интересно, кого эта Ку Ши считает хозяином — или хозяйкой, — подумала я вслух.

— Если применить тот закон, — сказал Рис, — в твоем дворе начнется гражданская война, Хью.

— Возможно, настало время для некоторого гражданского неповиновения, — ответил Хью.

— Что за закон? — спросила я.

Рис повернулся ко мне.

— Если монарх неспособен править, благородные сидхе его двора могут объявить его недееспособным и заставить отречься от трона. Андаис этот закон у себя отменила, а Таранис не позаботился. Слишком был уверен во всеобщей любви.

— И что из этого? — спросила я. — Хью затеет голосование и Благие выберут нового короля?

Поворот событий неплохой — в зависимости от того, кого выберут.

— Не совсем так, Мерри, — сказал Рис.

— Она всегда такая скромная? — улыбнулся Хью.

— Часто, — ответил Рис.

— Что?! — поразилась я.

Мороз сказал:

— Благие сидхе никогда ее не примут как королеву.

— Ты просто не знаешь, что у нас было, когда она выпустила магию. Голосование вполне может быть в ее пользу.

— Голосование в мою пользу! — Наконец до меня дошло. — Да нет, это вы не всерьез.

— Всерьез, принцесса. Если ты согласишься, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты стала нашей королевой.

Я молча уставилась на него, пытаясь собраться с мыслями, вспомнить придворную выучку — а сказать мне удалось только:

— Ты думаешь, это реально?

— Достаточно реально, чтобы обсуждать вслух.

— А значит, очень реально, — заметил Рис.

— Я не верю, что Благие захотят видеть меня на троне, Хью. Но в любом случае этот вопрос я должна вначале обсудить со своей королевой.

— Обсуди, если должна, но кем бы ты ни была для Неблагих, ты вернула старую магию стране фейри — кроме нашего холма. Мы здесь сохнем и умираем, но шпионы доносят нам, что ваш холм растет и живет. И даже холм слуа снова ожил. Царь Шолто возносит хвалы твоей магии.

— Царь Шолто очень добр.

Хью рассмеялся от неожиданности.

— Добр? Царь слуа добр? Ужас и кошмар страны фейри ты называешь добрым?

— Я его таким считаю, — сказала я.

Хью кивнул.

— Доброта. Не то чувство, которое часто встречалось при наших дворах. Я, надо сказать, хотел бы видеть ее почаще.

— Могу понять, — согласился Рис.

Хью глянул в сторону от зеркала, на что-то, что нам не было видно.

— Мне пора идти. Говорите с вашей королевой, но когда все наши сидхе узнают, что сделал Таранис с леди Кейтрин при помощи своих подручных, на голосование в его пользу он может не рассчитывать.

— Он заставил ее солгать или околдовал? — спросил Рис.

— С помощью иллюзии он придал троим придворным ваш облик. Но наделил чудовищными уродствами — шипы, бугры… — Хью вздрогнул. — Она сильно пострадала. При всех стараниях наших целителей она все еще прикована к постели. — Он глянул на меня. — Если для ваших раненых нужны целители, только скажите, и они придут.

— Непременно, если будет нужно, — сказала я и подавила импульс сказать спасибо. Хью достаточно стар, чтобы оскорбиться.

— Но чего хотел добиться король таким злодеянием? — спросил Мороз.

— Мы не знаем наверняка, — сказал Хью. — Но знаем точно и можем доказать, что он это сделал, что лгал, и что виновники-сидхе лгали тоже. Я почти не помню в нашем дворе случаев такого страшного насилия, совершенного с помощью магии.

— Можете доказать, точно? — переспросил Рис.

— Можем. — Он опять глянул в сторону и повернулся к нам с обеспокоенным видом. — Мне пора идти. Поговорите с королевой и будьте готовы.

Он махнул рукой, и перед нами оказались только наши отражения.

— Все это пахнет дворцовыми интригами, — сказал Мороз. Наши с Рисом отражения дружно кивнули. Ни один из нас не выглядел особенно веселым.

К нам подошел Ведуччи.

— Вам сообщили замечательные новости, принцесса. Почему же вы по-прежнему обеспокоены?

Я ответила не оборачиваясь, глядя в глаза его отражению:

— Как мне подсказывает опыт, дворцовые интриги обычно плохо кончаются. Кроме того, Благой двор всю мою жизнь относился ко мне хуже, чем Неблагой. Я не верю, что нескольких новых магических трюков хватит, чтобы стать королевой народа, который меня презирает. Если каким-то чудом все повернется по словам сэра Хью, за мной просто будут охотиться две шайки убийц вместо одной.

Еще не договорив, я поняла, что говорить этого не стоило. Единственное мое оправдание — шок у меня еще не прошел.

— Надеюсь, обвинения против меня и моих друзей теперь сняты? — быстро вмешался Рис.

Ведуччи повернулся к нему.

— Если сэр Хью сказал правду, да. Но пока жертва не отзовет иска, формально они сохраняются.

— Даже после слов Хью? — удивился Мороз.

— Как заметила принцесса, дворцовые интриги — штука неприятная. Люди нередко лгут.

— Но не сидхе, — сказала я.

Ведуччи пытливо на меня посмотрел:

— На вашу жизнь были еще покушения, кроме той стрельбы в аэропорту?

— Ответа вы не получите до нашего разговора с королевой Андаис, — сказал Рис, обнимая меня за плечи. Мороз мою руку не отпустил, так что я прижималась к ним обоим. Не знаю, хотел Рис меня приободрить или себя. День такой выдался — нам всем нужны были объятья.

— Вы же понимаете, что уже ответили, — сказал Ведуччи.

— Что это за юрист, который носит в кармане именно те травы, что способны разрушить магию короля?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — улыбнулся Ведуччи.

— Лжец, — сказала я шепотом, потому что расслышала шаги за спиной.

К нам подошли Биггс и Шелби. Биггс был без пиджака, рукав рубашки закатан, на руке повязка.

— Полагаю, сегодняшнее поведение короля Тараниса подвергло серьезному сомнению обвинения в адрес моих клиентов.

— Мы не можем ответить утвердительно, пока не поговорим с… — Шелби оборвал свою речь, откашлялся. — Мы еще вернемся к этому вопросу.

Он подхватил своего помощника и они пошли к двери.

— Милая девушка, которая перевязала мне руку, сказала, что мне нужно поехать в больницу, — сообщил Биггс. — Мой помощник отведет вас отдохнуть и привести себя в порядок, прежде чем ехать домой.

— Благодарю вас, мистер Биггс, — сказала я. — Мне жаль, что фейри сегодня никак не могли похвастаться присущей им любезностью.

Он засмеялся:

— Ни разу не слышал таких изящных извинений за такой жуткий бардак. — Он приподнял раненую руку. — Мне это дорого стоило, как и вашим стражам, но если ваш дядюшка король выбирал момент, чтобы съехать с катушек, то выбрал он правильно. Его дело в явном проигрыше, а наше удалось.

— Наверное, можно и так посмотреть, — согласилась я.

Рис обнял меня, прижался щекой к волосам.

— Веселей, детка, мы победили!

— Нет. Это Благие нас выручили.

К Биггсу подошла медсестра, тронула его за плечо:

— Пора ехать.

Нельсон лежала привязанная к каталке и вроде бы была в обмороке. Рядом с ней шел Кортес, скорее раздосадованный, чем встревоженный.

— Миз Нельсон тоже получила ожоги? — спросила я.

Биггс хотел ответить, но медсестра его увела. Ответил Ведуччи.

— Насколько я понял, она неадекватно среагировала на заклинание, которое король предназначал для вас.

Он глянул на меня слишком уж понимающим взглядом. Он был искушен в магии. Не практиковал профессионально, но это не важно — магически одаренные люди далеко не всегда своим талантом зарабатывают на жизнь.

— На такой взгляд отвечают вопросом, — хмыкнул Рис.

— Каким вопросом?

— Каким глазом ты на меня смотришь.

Я напряглась — я знала продолжение сказочки.

Ведуччи широко улыбнулся:

— Никаким, так нужно отвечать.

— Верный ответ — обоими, — возразил Мороз таким тоном, что я слегка напряглась.

Улыбка Ведуччи заметно поблекла.

— Вы же не скрываете, кто вы такие. Все вас видят.

— Успокойтесь, Ведуччи, — сказал Рис. — Давно прошли дни, когда тем, кто видел волшебный народ, вырывали глаза. А сидхе и вовсе так не делали. Максимум, что грозило тому, кто нас увидел — похищение. Нас всегда занимали люди, которые умели видеть волшебное.

Рис говорил как будто в шутку, но достаточно серьезно, чтобы Ведуччи забеспокоился. Не упустила ли я чего? Возможно. Важное ли? Возможно. Но к этому вопросу я вернусь, когда навещу Дойля и Эйба в больнице.

— Оставим загадки на потом, — сказала я. — Я хочу поехать к Дойлю с Эйбом.

Ведуччи полез в карман и протянул мне какой-то предмет:

— Это ваше.

Темные очки Дойля. Расплавленные с одной стороны, словно смятый громадной рукой воск. Желудок у меня провалился куда-то вниз и тут же прыгнул к горлу. Секунду я боялась, что меня стошнит, потом мелькнула мысль, что свалюсь в обморок. Я не видела, что с лицом у Дойля, видела только повязку. Что же с ним?!

— Вам не нужно присесть, ваше высочество? — Ведуччи был сама услужливость. Даже потянулся взять меня за руку, словно некому было меня поддержать.

Мороз шагнул между мной и юристом:

— Мы о ней позаботимся.

— Не сомневаюсь.

Ведуччи отступил, коротко поклонился и отошел к охранникам, разговаривающим с полицией. Нас ждал полицейский в форме.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов, — сказал он.

— Вы не сможете их задать на пути в больницу? Мне надо узнать, что с моими людьми.

Он подумал.

— У вас есть машина или вас подвезти?

Я взглянула на часы на стене. Сюда нас привез в лимузине водитель Мэви Рид. Он собирался еще поездить по ее поручениям и вернуться за нами около трех. Как ни странно, трех еще не было.

— Если подвезете, было бы отлично. Спасибо, — сказала я.