Дым и тени

Глава девятая

«Давно пора было сменить этот код», — мрачно подумал Тони, когда Маус одной рукой пробежал по клавишам.

Тень закрыла рот парня и плескалась у его носа, время от времени запуская завиток в ноздрю — то ли игриво, то ли угрожающе, кто знает. У Фостера все переворачивалось в животе, но о том, чтобы выблевать эту мерзость, нечего было и думать, поскольку его рот уже был забит тенью.

В тот миг, когда машина остановилась, он распахнул дверцу, выскочил на парковку и открыл рот, чтобы завопить: «Помогите!» Надо сказать, что Тони давно, еще на Оук-стрит, распростился с мужской гордостью, не позволявшей звать на помощь.

Холодная увесистая тень, обвившая его лодыжки, заставила Фостера рухнуть на землю. Он едва заметил боль, когда гравий впился в его ладони. Тень обмоталась вокруг него, скользнула в рот и пресекла все попытки крикнуть.

Маус неторопливо запер машину, вздернул Тони на ноги и наполовину подвел, наполовину подтащил к задней двери студии. Попытки сопротивления привели к тому, что здоровяк зажал нос и рот парня ладонью и держал ее так, пока тот не утих. Одного короткого сеанса удушья оказалось достаточно, чтобы убедить Фостера больше не сопротивляться. Это была очень плохая затея.

Дверь открылась. Большая рука толкнула его между лопаток в темноту павильона звукозаписи.

Тони споткнулся и не услышал звука закрывшейся за ним двери, но когда восстановил равновесие, четкий щелчок сказал ему, что замок снова заперли. Это был первый звук, который он услышал за все это время сквозь бешеные удары собственного сердца.

«Вот и надейся на спасение!»

Тони напряг зрение и разглядел, что Маус тащил его влево, безошибочно огибая оборудование и декорации. Очевидно, мутного света от знака «выход» и индикаторов аппаратуры, заполнявшей помещение, оператору вполне хватало. В отличие от Ли он даже не потрудился включить лампы на потолке.

«Подожди-ка!..»

Теням требовалось хотя бы немного света для… наверное, самым точным словом будет «четкость». Иначе тень стала бы размытой, значит, слабой, так? Не та тень, что находилась в Маусе, но отбрасываемая им самим, которая удерживала юношу.

Он сделал нерешительный вдох через рот, понял, что может дышать, вырвался из некрепкой хватки Мауса, который придерживал его сзади за шею, и побежал к дальнему концу павильона звукозаписи, к дверям, ведущим в постановочный офис.

«Наверное, сейчас часов девять. Максимум девять тридцать. Может, четверть десятого. Ой! Сукин сын!»

Тони споткнулся обо что-то. Какая-то легкая и длинная штука ударилась об пол, когда он наткнулся на препятствие. Парень отскочил от стены, перевел дух и припустил быстрее.

«Трудоголики из монтажной никогда не уходят с работы так рано. Вряд ли у них запланированы личные дела на вечер пятницы. Все, что я должен сделать, — это добраться до…»

Закругленный край кожаного кресла Раймонда Дарка ударил Фостера в живот. Он задохнулся, упал лицом вперед, перекатился по сиденью и шлепнулся на пол. Парень все еще старался выпутать ноги из ножек кофейного столика, когда включились огни.

«Хорошо это или плохо?»

Теперь Тони мог видеть. Он пинком освободился и поднялся. Но в тот миг, когда Маус догонит его, он будет…

Поддельный персидский ковер на бетонном полу ничуть не смягчил падение. Юноша откатился вбок, стукнулся о ноги здоровяка и был вздернут вверх.

— Ты закончил?

Удар коленом в пах полностью застал оператора врасплох. Тони готов был пустить в ход самые грязные приемы. Того, кто дерется честно против парня вдвое больше себя, можно смело назвать неудачником. Юноша сделал это с энтузиазмом.

На его рукаве сомкнулись пальцы. Он вывернулся, а потом очутился на полу. Его щеку царапал ковер, а массивное колено впивалось в середину спины.

«Да, я закончил. Больше не стоит связываться с тенями. Мой последний удар Маус воспринял как личное оскорбление. Нет смысла защищаться. Я уже сделал все, что только мог. Тебе опять повезло, здоровяк».

Оператор поднял его. Ноги Тони оторвались от пола. Потом его пятки волочились по полу. Юноша наблюдал, как мимо ехал потолок. Маус вытащил его из офиса и проволок через бетонный коридор в какое-то знакомое место, которое оказалось бутафорской гостиной. Утром понедельника оно должно было превратиться в викторианскую столовую для съемок воспоминаний о званом обеде.

Голова Тони ударилась об пол и невольно чуть подпрыгнула. Как только в ушах перестало звенеть, он понял, что находится на том самом месте и почти в той самой позе, что и Ли прошлой ночью. Парень куда больше оценил бы это при других обстоятельствах.

«Ворота не откроются еще несколько часов, ладно, час… еще некоторое время. Похоже, я утратил счет времени. Так какого дьявола мы тут делаем?»

Маус не мог отвезти его к себе домой и избить, не дав объяснений своей женушке, но наверняка существовали места получше для проведения допросов такого рода. Если только тень кинооператора не собралась позвонить домой.

Юмор ранит, как и ряд других вещей.

Тони сомневался в том, что у него сломаны ребра. В этом случае они болели бы куда сильней, когда Маус присел рядом с ним на корточки, схватил его за перед футболки и рывком посадил.

Теперь Тони разрабатывал тактику пассивного сопротивления. Извинения мистеру Ганди,[42] но таковое оказалось не более успешным, чем активное.

Не избитым у него осталось только лицо. Подбитыми глазами и сломанными носами обычно завершались такие вот грандиозные мероприятия. Если посмотреть на это с положительной стороны, то у парня было хотя бы то преимущество, что он начал терять сознание.

Тони обвис мешком и краешком глаза увидел, как тень Мауса струилась вверх по его ногам.

«Итак, мы, вероятно, возвращаемся к тактике удушения. Это уже было. Вспомни пройденное. Не страдай так от боли. Здорово! Вот только тень Мауса протянулась и за мной тоже, по полу, вверх по краю стула, как обычная двухмерная. Две тени? Через ворота прошли семь. Вот дерьмо!»

— Я не собираюсь выходить из машины, обитатель ночи, — заявила Арра, вцепившись обеими руками в ремень безопасности. — Если я подойду слишком близко, то заложник тени узнает меня.

— Тогда зачем…

Когда Арра повернулась к нему, Генри понял, что нет смысла заканчивать вопрос. Он умел распознавать ужас, знал, на что тот способен, как крепко он может держать человека в своей хватке. То, что волшебница будет сопровождать его сюда, еще могло обсуждаться, но дальше она не пойдет.

— Прекрасно. Как я могу сражаться с тенью?

Ее хватка на ремне слегка расслабилась, и Генри задумался. Действительно ли Арра считала себя достаточно сильной для того, чтобы не позволить ему вытащить ее из машины, прими он такое решение?

— Я использовала бы тот же свет, какой и вы прошлой ночью.

— Это сработает, если тень все еще находится в своем хозяине?

— Сомневаюсь.

Взгляд Арры на мгновение стал отсутствующим. Когда он снова сосредоточился на Генри, выражение лица волшебницы было мрачным.

— Убей хозяина — и тень уйдет.

— Убить хозяина?

— Даже не пытайся сказать мне, что у тебя с этим проблема, обитатель ночи.

— А ты никогда не убивал, чтобы выжить?

— Такое случалось, но…

— Убивал для получения власти?

— Невинных — никогда.

— А кто устанавливает их виновность или невинность?[43]

То была другая ночь, вопросы, заданные другим волшебником. Сходство в конечном счете оказалось неважным.

— Я не убиваю невинных.

— Поступай как знаешь, обитатель ночи, — пожала плечами женщина. — Но это единственный способ.

Другой волшебник тоже называл его обитателем ночи, используя эти слова, как и Арра, в качестве определения.

Фицрой повернул на парковку телекомпании.

— Зови меня Генри.

— Неважно, как я тебя зову, я знаю, что ты… А вот и Маус.

— Что?

Она кивнула в сторону красного «мустанга», и Генри въехал на парковочное место рядом с ним.

— Это машина кинооператора Мауса Гилберта. Он большой и сильный. Если этот человек стал заложником тени, то у тебя может возникнуть небольшая проблема.

Генри остановил машину, перевел рычаг коробки передач в нейтральное положение и выключил двигатель.

— Нет. Проблем не будет.

Он очутился у задней дверцы прежде, чем затих звук выключенного двигателя. Арра вздрогнула, когда его лицо появилось возле ее окна — бледный разъяренный овал в ночи.

Она опустила стекло.

— Там заперто. Ты знаешь код? — спросил Фицрой.

— Почему я должна его знать? Я никогда не вхожу через павильон звукозаписи. У меня есть ключ от передней двери… Да, правильно.

Замок на передней двери подавался туго. Генри потратил впустую целое мгновение, а потом повернул ключ с такой силой, что наполовину выкрутил его из скважины, к счастью, после того, как штифты повернулись.

Он скользнул внутрь, оставив загубленный ключ на месте.

В маленьких офисах слева и справа от него находились люди. Двое справа, трое слева. Пять сердец бились в быстром ритме. Он заметил их, но не обратил на это никакого внимания. Вампир продолжал двигаться, углубляясь в здание.

Двери на дальней стене имели вывески. Черные буквы на белой офисной бумаге создавали такой яркий контраст, что, несмотря на темноту, даже глаза смертных смогли бы их прочесть.

«Гардеробная». «Монтажная». «Спецэффекты». «Не открывать эту дверь».

Генри пренебрег последним предупреждением, и ему пришлось пробираться через вешалки с одеждой. Он не слышал Тони, хотя и должен был бы, если сердце парня все еще билось. Если же нет, то за смертью Фостера почти наверняка последует еще одна.

Ему было довольно легко отследить запах еще до одной двери с надписью: «Не входить, когда горит красный свет».

Павильон звукозаписи, защищенный от посторонних шумов.

Когда Генри распахнул дверь, грохот сердца перепуганного Тони заполнил все вокруг. Фицрой зарычал и побежал на звук, безошибочно следуя через лабиринт кабелей, оборудования и стен декораций.

Здесь горел свет, но вампир в нем не нуждался. Ужас парня служил ему и стимулом, и проводником.

Генри нашел юношу на полу под воротами. Тот полусидел. Огромный человек держал его, прислонив к себе, — этакая пародия на привязанность. Тони колотил пятками по полу, скреб пальцами по мясистым рукам, обхватившим его грудь.

Через два бегущих шага Фицрой увидел на глазах Фостера повязку из тени.

Еще два шага.

Тень исчезла.

Три шага.

Тони перестал бороться. Его сердце замедлило ритм почти до нормального.

Большой человек, которого звали Маус, выпустил его.

Юноша склонил голову к плечу и сел, скрестив ноги, на бетоне, потом поднял глаза и встретился взглядом с Генри.

— Я вижу тебя, обитатель ночи.

Вампир с рыком остановился в нескольких дюймах от скрещенных ног парня.

— Просто чтобы ты знал — я не позволю тебе помешать, — добавила тварь, которая не являлась Тони, в то время как Маус медленно поднялся.

В свои времена Фицрой не был высоким. В этом столетии оказался низкорослым. Маус, вернее, та тварь, что овладела им, возвышалась над вампиром как башня.

— У тебя нет сил, чтобы противостоять нам, обитатель ночи.

Генри взглянул вниз, на Тони, потом снова поднял глаза на Мауса, улыбнулся и замахнулся, не особенно заботясь, что может сломать тому кость. Судя по виду, кинооператор побывал в сотнях драк.

Эта закончилась прежде, чем у него появился шанс к ней присоединиться. Его голова откинулась назад, глаза закатились так, что стали ясно видны белки. Здоровяк рухнул на пол.

Его тень ударилась о бетон вместе с ним. Никакой метафизической тени не появилось. Похоже, у человека, потерявшего сознание, тень бездействовала. Это определенно следовало запомнить.

— Он будет очень зол, когда очнется, — почти весело заявила проникшая в Тони тварь, поднимаясь. — Только подумай о том, чтобы вот так же врезать мне. Прежде чем уйти, я поджарю мозги этого парня.

Генри заставил себя опустить кулак и прорычал:

— Убирайся из него!

— Без проблем. Как только ворота откроются, я уйду. Я знаю то, что он, а он — то, что хочет знать мой босс.

— Он ничего не знает.

— Я бы в это поверил, еще как. Вот только я нахожусь внутри его головы, а тебя там нет, чувак.

— Чувак?..

— Хей, это тоже сидит в его голове.

«Может, и так, но Тони никогда не называл меня этим словом. Тень маскируется под хозяина, но не вполне удачно. Это тоже надо запомнить».

— Тут есть и инфа о том, что уничтожило предыдущего миньона, — продолжала тварь. — Не так много о технике этого мира, как хотелось бы боссу. Зато ему известно кое-что другое, что вполне возместит упущенное. Этот парень знает, где прячется та надоедливая волшебница. — Последовало выразительное постукивание по виску. — Кто бы мог подумать, что она окажется настолько тупой, чтобы остаться так близко от ворот? — Тварь возвела глаза Тони к полотку. — Волшебники, а? Слишком глупые, чтобы продолжать удирать, чересчур перепуганные, чтобы спасать мир. Босс будет в восторге, что нашел ее через столько времени. Ты ведь знаешь, как раздражают незаконченные дела.

Генри слушал вполуха, двигаясь по кругу, выискивая благоприятную возможность. Он видел ее, но сомневался, что все выйдет как надо.

Тело Тони крутанулось на пятке и повернулось вслед за ним.

— У меня из-за тебя кружится голова. Меня сейчас вырвет хаманташем. — Тварь посмотрела на часы парня. — Десять часов две минуты. Чуть больше часа. Чем собираемся заняться, Генри? Ты голоден?

Знакомые пальцы оттянули ворот футболки от горла Тони. Стали видны синяки вдоль ключицы.

Вид крови, собравшейся под кожей юноши, осознание того, что надо было сделать, чтобы оставить на его теле такие метки, толкнуло вампира к самому краю. Он перестал ходить по кругу. Его губы оттянулись, обнажив клыки. Он позволил голоду подняться.

«Падальщики не получат того, что принадлежит мне, пока я с этим не покончу».

— Тони мой.

— Узнаю твою силу, обитатель ночи. — Интонации Фостера исчезли. — Но ты не можешь убрать меня из его тела, пока я не буду готов уйти.

Слова твари утонули в песне крови Тони.

Генри почувствовал, как теплая тяжесть обернулась вокруг его ног, но не обратил на нее внимания. Имела значение лишь жизнь, на которую он заявил права, причем не единожды, а бессчетное множество раз.

— Мой.

— Не сейчас, чувак.

— Мой!

Внезапное узнавание вспыхнуло за тенями в глазах Тони. За ним последовал страх, такой примитивный, что все остальное бежало пред ним. Его сердце начало стучать. Быстрее. Быстрее.

Потом глаза парня закатились, он будто чем-то подавился, согнулся пополам.

Тень потекла из его носа и рта, собралась в лужу на полу, двинулась к Генри. Тот едва сохранил самоконтроль, но сумел понять, что не сможет сражаться с этим. Голод осознал это и начал утихать.

Один шаг назад.

Два.

Генри понятия не имел, как управляться со светом, который они пустили в ход прошлой ночью, не знал даже, на месте ли еще эта лампа. Тони, который все знал, стоял на коленях, обхватив себя руками, как будто отчаянно пытался удержать на месте куски своей плоти.

Арра открыла переднюю дверь, помедлила, глядя на сломанный замок.

«Может, мне стоит просто остаться здесь и починить его или сидеть в машине? Вообще-то тут нет даже никаких „может“. — Она шагнула в офис. — Какого черта, зачем я это делаю?»

Вес термосов, засунутых в карманы, успокаивал женщину. Их содержимое будет бесполезным до тех пор, пока тень остается в Маусе, но термосы ясно указывали на ее роль в этой весьма смехотворной попытке спасти мир, уже потерянный.

Она посмотрела в сторону офиса Чи-Би и почти пожелала, чтобы босс был там, почти захотела войти в его дверь, пройти мимо аквариума, встать перед его столом и признаться во всем. К счастью, Чи-Би был в Вистлере со своими двумя детьми от первого брака. Арра понятия не имела, что они делали там в такое время года, но, чем бы эти люди ни занимались, это помешало ей выставить себя дурой перед единственным человеком, который, скорее всего, задал бы правильные вопросы.

Костюмы зашуршали, когда она прошла мимо, как будто шептались друг с другом. Хор мальчишеских сутан спрашивал слегка греховные смокинги: «Что происходит?»

«Хороший вопрос. Любопытство решает все. Именно оно заставило меня покинуть подвал и подняться в павильон звукозаписи, когда открылись ворота. Волшебники подобны котам. Мы любопытны. Иногда это качество нас убивает. Но не меня. Я знаю, когда обращаться в бегство».

Арра открыла дверь и услышала, как кого-то тошнило. В тишине павильона этот звук мог доноситься откуда угодно.

«Да, конечно. Кого я дурачу…»

Тони стоял на коленях под бездействующими воротами. Выглядел он дерьмово. Последний кусочек тени стекал из его носа. Маус растянулся на полу позади него, возможно мертвый. Тень полностью отделилась от своего последнего хозяина и скользила по полу к Генри.

Вампир был быстрым, она — еще быстрее.

«Знает ли эта гадость, кто такой Генри? Сможет ли контролировать его? Судя по всему, тень именно это и намерена сделать. Если она добьется успеха, то обитатель ночи станет ее заложником и сможет уничтожить все наше сопротивление, совсем несерьезное».

Когда тьма устремилась вверх, к телу Генри, Арра поступила не рассуждая. Вопросы и комментарии — в сторону. Волшебница подняла руки. В прошлых бесплодных попытках она бросала эти чары бесчисленное множество раз и не могла их забыть.

Тень застыла, скрутилась и исчезла с тихим шлепком.

Прежде чем в ее голове вновь возникли вопросы, Арра быстро побежала к Маусу. Резиновые подошвы ее туфель скрипели на полу. Она упала на колени, схватила оператора за куртку и перевернула на спину.

Когда его голова ударилась о бетонный пол, он открыл глаза.

— Ты!

— Я, — согласилась она и по запястье погрузила руку в его грудь.

Только элемент неожиданности подарил этому маневру хоть какой-то шанс на успех. На мгновение Арра испугалась, что этого окажется недостаточно. Потом ее ищущие пальцы сомкнулись. Она откинулась на пятки, вытащила тень, вышвырнула ее из человеческого тела и тем же самым жестом уничтожила.

Если бы кто-нибудь спросил ее, то она ответила бы, что финальный шлепок был самым приятным звуком, какой она слышала за последние семь лет.

Вот только никто не спрашивал.

Женщина повернулась и увидела, что Генри присел перед Тони и вытянул бледную руку. К ее удивлению, парень вздрогнул и отшатнулся, избегая прикосновения.

— Не твой! — сказал он хрипло. — Свой собственный!

— Знаю, — кивнул обитатель ночи.

Потом оба они притворились, что верят в это.

Боль помогала Фостеру помнить. Ли не все забыл — может, потому, что тень сама оставила его, он ее не выблевывал, но Тони помнил. Он знал, каково это — быть запертым в дальнем уголке собственной головы, ощущать свое тело и понимать, что ты не в силах контролировать его. Юноша чувствовал свои движения, слышал собственные слова и никоим образом не мог помешать ни тому ни другому. Это напомнило ему о самых худших временах, проведенных на улице, когда он был новичком, юным и слишком глупым для того, чтобы удирать. Парень не мог победить в драке. Его вопли ничего не меняли, потому что их никто не слышал. Фостер научился прятаться, но тут-то и начали происходить всякие странные вещи.

Может, он помнил именно потому, что уже бывал в подобных ситуациях.

«Господи, как больно! Ребра, спина, руки, ноги, голова… — Когда Генри приподнялся, Тони чуть не захохотал. — Вампир стоит на коленях».

Этот последний крик «мой!» все еще отдавался в каждом ударе сердца юноши, повторялся во всех точках, в которых бился пульс. Чуть подживший укус на запястье сильно болел.

Ему не становилось легче оттого, что лицо князя тьмы было, по сути, повседневным. Не изменилось ничего, ни шишковатый лоб, ни сетка вен. Поверх примитивного голода, который обольщал жертву даже тогда, когда поглощал ее, лежал лишь тонкий слой цивилизованности.

«Мой!»

Обольщение пугало Тони сильнее голода. Он ответил на это обольщение, даже оказавшись заложником тени. Смерть потребовала персону, отмеченную раньше. В ответ Тони изгнал того, кто захватил его теперь, и принял другого, первым предъявившего на него права.

«Я жив лишь потому, что Генри хотел этого. Я умру, когда Фицрой решит, что пора. Конечно, это относится почти ко всем, кто делил с вампиром его территорию. Но я узнал это на себе. Лично. Проклятье, познал в библейском смысле. — Он прикусил губу, чтобы не засмеяться. — Если я начну хохотать, то вряд ли смогу остановиться. Генри никогда меня не отпустит».

Вывод из этого следовал неприятный, но главное состояло в том, что прошлое спасло ему жизнь.

Словно по сигналу, вампир протянул Тони руку.

Парень заставил себя не вздрогнуть, не отшатнуться, как минуту назад.

— Тони?

Он понял, о чем спрашивал Генри: «У нас с тобой все в порядке?»

«Наверное, это зависит от того, что считать таким вот порядком. Фицрой снова носит свою маску, поэтому, если честно, ничего не изменилось. Та же самая маска скрывает ту же самую силу. Тень исчезла. Не похоже, чтобы одержимость была такой уж неожиданностью. Черт побери, Тони, перестань, к дьяволу, так много думать! Вообще-то все сводится к доверию. Если я доверяю Генри настолько, чтобы позволить вскрыть мне вену и пить из нее, то могу допустить и то, что вампир не злоупотребит властью, которую ему это дает. Во всяком случае, не слишком злоупотребит».

Тони опустил правую руку, которой обнимал свой живот, схватил холодные пальцы Генри, позволил вампиру поставить себя на ноги и сказал:

— У нас все в порядке.

Генри не успел ответить, потому что юноша повернулся к Арре. Он решил, что развивать эту тему и дальше будет уже чересчур.

— Как Маус? — поинтересовался юноша.

Арра подняла глаза. Жидкость продолжала капать из колпачка термоса в рот Мауса.

— Я не доктор, но, по-моему, у него сломана челюсть.

— Даже так?

— Да и на этой стороне тоже появляется интересная пурпурная шишка. — Она слегка скривила губы. — Ты и сам не знаешь собственной силы, обитатель ночи.

Тони не нужно было поворачиваться. Он и так знал, что Генри в ответ тоже скривил губы.

— Нет, — ответил вампир. — Знаю.

Глаза Арры перебежали от одного мужчины к другому, остановились на Тони. Она издала задумчивый звук, который мог означать что угодно, поставила пластиковый колпачок на широкую грудь Мауса, сунула руку в карман и вытащила второй термос.

— Вот, выпей этого.

Волшебница швырнула термос медленным, замысловатым, высоким броском, но Тони, похоже, не мог заставить себя поднять руки. До пола оставался всего дюйм, когда Генри нагнулся и подхватил термос.

— Из тебя бы получился чертовски хороший бейсболист.

Генри ухмыльнулся и вложил термос в руки Тони:

— Только для участия в ночных матчах.

— М-да.

Пока еще они могли играть в отрицание, сохранять версию «Я все тот же — ты все тот же». Это казалось парню вполне выполнимым.

Тони с сомнением посмотрел на термосы.

— А мне обязательно?..

Арра хмыкнула и подтвердила:

— Да.

— Я в полном порядке.

— Все равно выпей.

— Но я был миньоном совсем недолго…

На него накатило внезапное воспоминание о том, как он был заперт и беспомощен, о том, как его использовали.

Тони пришел в себя, когда Генри надежно сомкнул его пальцы вокруг гладкого оранжевого пластика. Вряд ли он как-то отреагировал на это прикосновение, но вампир все равно отступил, дал ему свободное место и вручил колпачок термоса, полный магического зелья. Оно пахло в точности так, как запомнилось парню, а на вкус очень смахивало на коктейль для котов-алкоголиков. Тони пил вещи и похуже, но в последнее время отвык.

— Если тень вернется в твой нос, то добром для тебя это не кончится, — рявкнула Арра, когда Фостер подавился и закашлялся. — Ты должен это проглотить.

Свободной рукой Тони показал ей средний палец — в данный момент ему плевать было на то, что это грубо, — и хлебнул еще разок. Вкус лучше не стал, но после четвертого глотка водки юноша почувствовал, что все его ощущения слегка притупились.

— Сколько?..

— Осуши весь колпачок.

— Целиком?

— Разве слово «осуши» означает что-то другое?

— Кончай, — пробормотал он, гадая, должно ли у него щипать кончик носа. — У меня была трудная ночь.

— Она еще не кончилась.

— Обалденно.

Генри сунул руки в карманы плаща, шагнул к волшебнице.

— Итак, теперь ты впуталась в это дело.

— Я…

— Тень в Тони сказала, что у тебя с Повелителем есть незаконченные дела. Мол, он будет в восторге, когда спустя столько времени узнает, где ты находишься. Другая тень, что была в этом типе, знала тебя. — Генри показал на кинооператора.

— «Будет в восторге», — повторила Арра, завинчивая колпачок термоса и снова садясь на пятки. — Именно знала — в прошедшем времени. Обе тени уничтожены, поэтому никакая информация не просочится через ворота. Никто не придет из-за меня в восторг.

— Но тени, похоже, было известно, что ты здесь.

— Конечно. Как уже заметил Тони, именно я открыла ворота, — устало добавила волшебница. — Сукин сын нашел этот мир, воспользовавшись моими исследованиями.

— Тень сказала, что у вас с ним незаконченные дела.

— А кому они нравятся? — пожала плечами Арра.

— Ты запустила руку ему в грудь.

Неожиданное замечание на мгновение вроде бы выбило волшебницу из колеи, потом она фыркнула:

— Так ты заметил?

Насколько мог видеть Тони, грудь Мауса выглядела точно так же, как и прошлой ночью. Ладно, тогда она не находилась в горизонтальном положении, но в остальном ее можно было описать словами: «Большая, в клетчатой рубашке».

— Ты запускала руку ему в грудь?

— Я запустила одну сущность в другую, дотянулась до того места, где тени имеют субстанцию, а мы — нет.

— Как?..

— Благодаря моей беспорочной жизни.

Арра мед ленно встала. Ее дождевик сморщился. Было ясно, какого она мнения о подобном вопросе.

— Послушай, там, откуда я пришла, очевидным ответом может быть слово «магия». Но не здесь.

Тони проглотил остатки зелья и рыгнул. Стайка крошечных зеленых искорок заплясала перед его лицом.

— Во всяком случае, обычно, — договорила Арра.

Мир слегка наклонился вбок.

— Думаю, мне нужно сесть.

Пол, похоже, придерживался иного мнения. Он был рядом и уже доказал, что может ударить Тони. Ноги юноши подкосились. Он снова рыгнул зелеными искорками.

— Это тень?

Лицо Генри маячило перед ним, периодически расплываясь.

Фостер вытянул палец и ткнул его в щеку.

— Предметы в зеркале могут оказаться ближе, чем кажутся.

— Что?..

— Думаю, это восемь унций теплой водки.

Тони потыкал его снова.

— Я в порядке.

Генри выпрямился. Сейчас он мог лишь поверить юноше на слово.

— Другие появятся сегодня ночью? — спросил вампир волшебницу.

Она посмотрела на потолок. Генри слышал, как сердце женщины заколотилось сильнее, но на ее лице не отразилось страха.

— Возможно, но сомневаюсь. Похоже, у этих теней больший запас прочности. Они могут находиться в хозяевах по нескольку дней. Допустим, ты прав. — Пальцы женщины изобразили кавычки цитаты. — Их послали с целью найти «свет». Тогда они останутся здесь так долго, как только смогут.

— А чего ждала еще одна? — Когда волшебница и вампир повернулись, чтобы посмотреть на него, Тони покачнулся, но все же добавил: — Одна тень была в Маусе, другая ожидала тут, у ворот.

— Думаю, она охраняла их, — нахмурилась Арра. — Ворота была открыты, когда прошлой ночью ты уничтожил тень. Повелитель, вероятно, почувствовал ее гибель и хотел позаботиться о том, чтобы подобного не повторилось.

Тони широко распахнул глаза, когда внезапно до него дошло. Он пару раз открыл и закрыл рот, только потом сказал:

— Я убил…

— Нет, не убил, — перебила Арра. — Они частицы Повелителя Теней или того зла, которым он стал. У них нет ни жизни, ни ощущения собственной личности, пока они не запечатлеваются в своем хозяине. Ты уничтожил инструмент. Оружие. Вещь, а не личность.

— Вот как. — Тони потер кончиками пальцев крашеный пол. — Тогда все нормально.

Арра отвела Генри в сторону и прошептала ему прямо в ухо:

— Послушай, останься с ним. Если еще что-нибудь появится, разделайся с этим, а я заберу Мауса в больницу. Он пахнет как коктейль из водки с кошачьей мятой, видно, что парень дрался, поэтому мне не зададут вопросов, на которые я не смогла бы ответить.

— Учитывая способность изгонять теней, разве не ты должна остаться тут?

— Во-первых, явно не я ударила Мауса. Тебе они могут так запросто не поверить. Во-вторых, подтащи эту световую установку поближе — и сможешь изгонять их так же легко. Ты уже это делал. В-третьих, мне нет смысла рисковать, оставаясь так близко к воротам. Если Повелитель Теней узнает, что я тут…

Генри хотел спросить, что же тогда тот сделает, но передумал при виде выражения ее лица, вернее, отсутствия такового. За свою долгую жизнь он еще не встречал никого, кто так отчаянно старался бы скрыть свои истинные чувства. Потом придет время разговора по душам, но сейчас невинные люди требовали их заботы.

— Ты умеешь править?

— Да, центром урагана, привязанного за веревку, свитую из коры сонных деревьев.

— Я спрашивал не об этом.

Арра возвела глаза к потолку.

— А что, править машиной так трудно? — Она подняла руку, упреждая ответ Генри. — Шутка. Конечно, я умею править. Я живу в деловом центре Ванкувера и работаю в Бернаби. Только молодежь настолько вынослива, что может ездить в общественном транспорте. — Женщина бросила взгляд на Тони, потом снова на Мауса. — Донеси его до машины. Генри, мы зря теряем время.

Фостер все еще сидел на полу и наблюдал, как вампир шел за Аррой из павильона звукозаписи и нес на руках огромного Мауса. Это выглядело весьма нелепо.

«Он сказал, что вернется, — напомнил себе Тони. — От вампира не избавишься так легко. От него вообще не избавишься».

Парень чувствовал себя так, будто городские власти проводили дорожные работы в коре его головного мозга. Насколько он мог судить, это было единственным результатом действия зелья, хотя алкоголь вроде уже должен был испариться.

«Если бы я сосредоточился, то вспомнил бы, каково это — когда тень засовывает тебя на задворки собственного мозга. Не думай об этом!»

Фостер глубоко вздохнул, встал и обрадовался тому, что сделал это не под пристальным взглядом Генри. Он не смог бы позволить себе вздрагивать и стонать, если бы Фицрой был здесь.

Тони отпирал блокировку колес дуговой угольной лампы, когда Генри вернулся.

— Эта штука стоит целого состояния, — сказал он, жестом велев вампиру встать по другую сторону устройства. — А охраняют ее паршиво.

— Мне такое тоже приходило на ум. Нет, не стоимость лампы, а то, что охрана и вправду никудышная.

Генри подкатил тяжелую установку туда, куда показал парень, на самый край съемочной площадки.

— Когда вы расспрашивали волшебницу… — Тони замолчал и начал заново: — Вы думаете, что Повелитель Теней ищет Арру — специально, именно ее?

— Не знаю. Если он сознает, что открыл те самые ворота, которые создала Арра, то должен знать, что она где-то здесь. Но у меня сложилось иное впечатление. Он не ожидал, что волшебница окажется поблизости от ворот.

— Может, вам стоит спросить ее, почему она тут оказалась?

Золотисто-рыжие брови приподнялись.

— Мне?

— А почему бы и нет?

— Не думаю, что я очень ей нравлюсь.

— Вы же вампир, помните? — Тони протер стеклянные линзы рукавом куртки. — Вы могли бы заставить ее себя полюбить.

— Ты же знаешь, что из этого ничего не получится.

Тони отверг полдюжины комментариев к этой фразе.

Некоторые из них были даже правдивыми. В конце концов он вздохнул, кивнул и сказал:

— Да. Знаю.

Юноша нагнулся, чтобы вновь закрепить блокировку колес. При этом ему пришлось схватиться за крестовую подпорку, втянуть воздух сквозь зубы.

Генри ничего не сказал, пока Тони не выпрямился.

— Ты ранен.

— Просто синяки.

— И кровь.

«Правильно».

Фостер вытащил несколько кусочков гравия, впившихся в его ладонь.

— Заживет.

«На мне всегда все заживает».

Тони поднял глаза и понял, что Генри уяснил подтекст. В другую ночь вампир мог бы что-нибудь сказать, но сегодня он сам создал иллюзию границ, разделявших их.

Осветительная группа лишь отодвинула лампу с дороги, не отключив ее от осветительной панели. Парень подумал, что нынче ночью все не закончится, а следующей им может не повезти так, как сейчас. Он рассмотрел установку, отметил, куда именно подключаются провода, и кое о чем вспомнил.

— Генри, когда ворота откроются, вы должны встать рядом с автоматическим выключателем. Прошлой ночью он рванул, помните?

— Да.

Это односложное слово было произнесено интересным тоном. Тони вздохнул и повернулся так, чтобы не встречаться с темными глазами.

— Что?

— Ты кажешься очень спокойным. — Последовала долгая пауза, в которой чувствовался отзвук крика: «Мой!» — Учитывая все случившееся.

— Эй, а разве я когда-нибудь закатывал истерики? Я имею в виду, если не считать случаев с египетским волшебником, пожиравшим детей, и призраками, взывающими к отмщению?

Спустя одно биение сердца Генри улыбнулся:

— Нет, не закатывал.

— Что ж, хорошо.

Тони скрестил на груди руки, пытаясь двигаться так, чтобы мышцы не вопили от боли, стараясь задевать как можно меньше синяков.

— Я вот подумал… Мы должны подождать, пока ворота откроются и тени отделятся, прежде чем сработает свет, так?

— Да.

— Поэтому Повелитель все еще сможет ощущать, что его посланцы продолжают умирать на пороге.

Генри посмотрел на потолок.

— Да.

— Что, по-вашему, он сделает?

— Думаю, однажды этот парень пошлет через ворота нечто такое, что нельзя будет убить светом, — медленно произнес Фицрой. — Нечто материальное.

— Вы как-то подозрительно этому радуетесь.

Маска соскользнула.

— Если это будет существо из плоти и крови, то я смогу с ним расправиться.

Кровь Тони с этим согласилась.