Дьявол в синем

Глава 26

Дафна Моне, женщина, которую я совсем не знал, уложила меня в глубокую ванну, тщательно промыла ступни и принялась за мои ноги. Я боялся вздохнуть, как маленький мальчик, который охотится за бабочкой. Время от времени она повторяла: "Ш-ш, милый, все хорошо". И почему-то это причиняло мне боль.

Потом она вымыла меня всего шершавым полотенцем с мылом, к которому была примешана пемза. Меня никогда не влекло так ни к одной женщине, как к Дафне Моне. Самые красивые вызывали желание трогать их, обладать ими. Но Дафна заставила заглянуть в себя. Стоило ей прошептать ласковое слово, и я вернулся назад, к тем временам, когда впервые почувствовал, что такое любовь и утрата. Вспомнил смерть матери. Мне тогда было восемь лет.

В это время Дафна принялась за мой живот. Я затаил дыхание, когда она приподняла мое орудие, чтобы помыть и там. Она взглянула мне в лицо, глаза у нее сделались синими, и она дважды провела рукой вверх и вниз. А покончив с этим, отпустила мою плоть и улыбнулась. Я потерял дар речи.

Одним движением она выскользнула из своего желтого костюма. Швырнула его через меня в воду и стянула трусики. Потом села на стульчак унитаза, и струя зажурчала так громко, что можно было подумать – писает мужчина.

– Передай мне бумагу, Изи, – попросила она. Туалетная бумага была в изножье ванной. Она наклонилась над ванной, бедра ее были раздвинуты. – Если бы моя штучка по размеру соответствовала этой штуке у мужчин, она была бы величиной с твою голову, Изи.

Я поднялся из ванной и дал ей потрогать свои ядра. По дороге в спальню она шептала мне на ухо непристойности. Я никогда не встречал мужчин, которые были бы способны на такое. Мне всегда претило бесстыдство в женщинах. Это пристало только мужчинам. Но мне показалось, что Дафна прячет за непристойными словами свою слабость. И мне захотелось проникнуть в ее душу так глубоко, чтобы понять ее до конца.

Мы вопили, стонали и боролись всю ночь напролет. Когда я заснул, она разбудила меня, проведя по моей груди кубиком льда. Около трех часов утра она вывела меня во дворик, окруженный кустами, и мы занимались любовью, опершись о корявый ствол дерева.

Когда взошло солнце, она прижалась ко мне в постели и спросила:

– У тебя болит, Изи?

– Что?

– Твоя штука, она болит?

– Да.

– Это очень больно?

– Нет, не очень.

Она ухватилась за то, о чем шел разговор:

– Тебе больно, Изи, когда ты меня любишь?

– Да.

Она сжала меня сильней:

– Мне нравится, когда тебе больно, Изи. А тебе?

– И мне, – сказал я.

– Тебе хорошо?

– Очень.

Она отпустила меня:

– Я не о том. Я думаю об этом доме. О нас с тобой, Изи. Мы здесь совсем другие, не такие, какими они хотят нас сделать.

– Кто?

– Они безымянны. Но они не дают нам оставаться самими собой. Им невыносимо, что мы так близки и любим друг друга. Вот почему мне хотелось убежать с тобой подальше.

– Я пришел к тебе.

Она снова протянула руку:

– Это я позвала тебя, Изи. Это я тебя привела к себе.

Вспоминая эту ночь, я испытываю смущение. Если предположить, что Дафна сумасшедшая, то я сам должен быть абсолютно нормальным. А этого я не мог утверждать. Ей хотелось, чтобы мне было больно, но я и сам стремился к этому, и если бы она пожелала, я был бы счастлив вскрыть себе вену. Дафна была как дверь, закрытая всю мою жизнь, дверь, которая внезапно распахнулась и впустила меня. Мое сердце и грудь раскрылись широко ради этой женщины.

Нет, я не мог утверждать, что она безумна. Дафна была как хамелеон. Она менялась ради своего мужчины. Слабого белого человека, боявшегося пожаловаться на официанта, она прижимала к своей груди и утешала, как ребенка. Чернокожему бедняку, которого нещадно трепала жизнь, она промывала раны шершавым полотенцем и слизывала его кровь.

После полудня я иссяк. Мы не отрывались друг от друга ни на секунду. Я не думал ни о полиции, ни о Крысе, ни даже о Де-Витте Олбрайте. Как в глубокий черный омут затянула меня любовь к этой белой девушке. Я с трудом оторвался от нее и сказал:

– Нам нужно поговорить, Дафна.

Мне померещилось, что в ее глазах вспыхнул зеленый огонек.

– О чем?

Она сидела на постели, укрывшись простыней. Я знал, что теряю ее, но не мог больше откладывать этот разговор.

– Слишком много убийств, Дафна, и полиция хочет впутать в это дело меня. Кроме того, есть тридцать тысяч долларов, которые ты украла у мистера Картера, и из-за них Де-Витт не оставит нас в покое.

– История с деньгами касается только меня и Тодда, и я не имею никакого отношения к убитым или к этому Олбрайту. Абсолютно никакого.

– Ты не знаешь Олбрайта: если дело касается тридцати тысяч – это его личное дело.

– Чего ты от меня хочешь?

– Почему был убит Говард Грин?

Она смотрела сквозь меня, как на призрак.

– Кто это?

– Брось.

Она отвернулась на миг и вздохнула:

– Говард был шофером у богатого человека по имени Мэтью Терен. Он собирался баллотироваться в мэры, но в этой компании в таком деле требуется своего рода разрешение. Тодд не хотел, чтобы Терен стал мэром.

– Почему же?

– Как-то я встретилась с Тереном, и он договаривался с Ричардом о продаже мексиканского мальчика.

– Тот, кого мы обнаружили мертвым?

Она кивнула.

– И кем он был для тебя?

– Ричард и я были... – она поколебалась секунду, – друзьями.

– Он был твоим любовником?

Ее кивок был почти незаметен.

– Мы встречались недолго до того, как я познакомилась с Тоддом.

– Я как-то наткнулся на Ричарда у забегаловки Джона. Он искал тебя.

– Очень может быть. Он не хотел меня упустить. Они сговорились с Тереном и Говардом Грином загнать меня в ловушку, чтобы добраться до Тодда.

– И что они хотели подстроить?

– Говард знал обо мне кое-что.

– Что именно?

Она оставила мой вопрос без ответа.

– Кто убил Говарда? – спросил я.

Она ответила не сразу, дала возможность простыне соскользнуть и открыть ее груди.

– Джоппи, – сказала она наконец, избегая моего взгляда.

– Джоппи! – вскрикнул я. – Но зачем ему это было нужно?

Но я и раньше догадывался. Чтобы забить человека до смерти, нужен был именно такой неистовый человек, как Джоппи.

– И Коретту тоже?

Дафна кивнула. Теперь вид ее голого тела вызывал у меня отвращение.

– Но почему?

– Я иногда бывала в баре Джоппи вместе с Фрэнком. Ему нравилось, чтобы люди видели нас вместе. Недавно Джоппи шепнул, что кто-то обо мне спрашивал, и велел позднее позвонить ему. Так я узнала про Олбрайта.

– А как насчет Говарда и Коретты?

– Говард Грин угрожал мне: если я не сделаю того, что прикажет его хозяин, они меня погубят. Я обещала Джоппи тысячу долларов, если он помешает Олбрайту напасть на мой след и поговорит с Говардом.

– Значит, это он убил Говарда?

– Мне кажется, тут произошла ошибка. Говард был несдержан на язык, и Джоппи просто взбесился.

– А как же с Кореттой?

– Я рассказала Джоппи, что она приходила ко мне. Что ты расспрашивал ее, и она чуть не проговорилась. И он убил ее. К этому времени он уже убил одного и впал в истерику.

– Почему же он не убил тебя?

Она подняла голову и отбросила волосы назад.

– Я еще не отдала ему деньги. Он хотел получить тысячу долларов. Кроме того, он думал, что я девушка Фрэнка. А Фрэнка боятся.

– Кто для тебя Фрэнк?

– Это не важно, Изи.

– Как ты думаешь, он знает, кто убил Терена?

– Откуда мне знать, Изи? Я никого не убивала.

– А где деньги?

– В одном надежном месте. Ты не сможешь до них добраться.

– Из-за этих денег тебя убьют, девочка.

– Убей меня, Изи. – Она коснулась моего колена.

Я встал:

– Дафна, ты должна поговорить с мистером Картером.

– Я не вернусь к нему никогда.

– Он просто хочет поговорить. Больше ему от тебя ничего не нужно.

– Ты не понимаешь. Я люблю его, и поэтому у меня нет сил с ним встречаться. – В ее глазах стояли слезы.

– Ты сама все усложняешь, Дафна.

Она снова протянула руку.

– Перестань!

– Сколько Тодд заплатит тебе за меня?

– Тысячу.

– Найди мне Фрэнка, и я дам тебе две.

– Фрэнк хочет меня убить.

– Он ничего тебе не сделает, если я буду рядом.

– Ты думаешь, твоя улыбка остановит Фрэнка?

– Найди мне Фрэнка, Изи. Только так ты получишь деньги.

– А как насчет мистера Картера и Олбрайта?

– Им нужна я, а не ты, Изи. Фрэнк мне поможет избавиться от них.

– Кто для тебя Фрэнк? – снова спросил я.

Она улыбнулась, ее глаза поголубели, и она откинулась на спинку кровати.

– Ты поможешь мне?

– Не знаю. Я должен выбраться отсюда.

– Зачем?

– С меня хватит, – вспомнил я слова Софи. – Мне не хватает воздуха.

– А почему бы нам не остаться здесь, милый, это для нас единственное безопасное место.

– Ты ошибаешься, Дафна. Мы не должны никого бояться. Если мы любим друг друга, мы будем вместе. И никто нам не помеха.

Она грустно улыбнулась:

– Если бы это было так.

– Все, что тебе нужно от меня, – повозиться на сеновале. Немного позабавиться негритянской любовью, а потом одернуть юбку и подмазать губы помадой, будто ничего не произошло.

Она протянула руку, чтобы прикоснуться ко мне, но я отстранился.

– Изи, – сказала она. – Все не так.

– Пойдем куда-нибудь поедим, – предложил я, глядя в сторону. – Неподалеку есть китайский ресторан. Мы скоро вернемся.

– Когда вернемся, все уже будет по-другому, – вздохнула она.

Наверное, она говорила это многим мужчинам. И многие из них предпочли бы остаться с ней. Мы оделись в молчании.

Уже на пороге я вдруг вспомнил:

– Дафна!

– Да, Изи? – устало отозвалась она.

– Я хотел тебя спросить. Почему ты вчера позвонила мне?

Ее зеленые глаза остановились на мне.

– Я люблю тебя, Изи. Я поняла это с первых мгновений нашей встречи.