Эдем: Шесть книг

Эдем

из ночи слезливой

выползла

рыжая змѣя моих

лжестраданій.

пускай будет так.

плач мой – визг.

визг пришибленной собаченки…

это

из другой оперы…

нѣт, нѣт… ничего

подобнаго!

улица, гм?

рыжая змѣя трижды

обвилась вокруг моих

волосатых ног. номера:

грохнулся в лужу

вонючей грязи.

с быстротой молніи

стал себѣ на голову, улица!..

тяжелыя стѣны. долблю во лбу

священную дыру тупым долотом.

не мешайте! тук-тук. тук-тук.

оглянулся назад, – удивлен-

ныя плосюе рожи.

тук-тук. тук-тук.

брусикбы!..

жи – жи. жи – жи.

долго, не спѣша.

пока будет остро, как

бритва.

тук-тук. тук-тук.

ничего, можно и этим.

совсем не больно.

не потому, что все это –

пустая ложь, глупость.

нѣт, совсем не потому.

странно…

сзадистоящіе слѣпы.

не вѣрят.

плевать!

мело.

оливи!

ови.

офара!

среди них торчит гороховый

шут.

издает дикіе звуки,

показывает мнѣ язык,

харкает.

делает непристойныя

тѣлодвиженія.

оборачивается, наконец,

ко мнѣ задом и бьет

себя ладонями по ляжкам!

пускай примут к свѣденію,

что он – единственное

существо среди них,

перед которым они должны

с благоговѣніем преклониться,

но слишком, слишком

бездарны слепцы,

чтобы оценить его по достоинству,

гаррр! тяжелыя стѣны.

освещен рогатым пламенем

мистической лампы,

из разверзтаго неба

злой копоти выгляды-

вает пошленькая рожица

моего двойника,

мотает на ус.

нѣт, это мнѣ так

показалось.

ночью слезливой влезаю

в черное с гигантскими

белыми колоннами,

стою на розовых коленях,

произношу голосом

возмущеннаго пророка:

– дырявый красный колпак

торжественно надеваю

на бычачью главу

моей аудиторіи. где предал

моего уваженія к вам?..

не приво-

дите мнѣ примера о жалком

уродцѣ, который

омерзительно отзы-

вается о вас…

тише, я один,

куда скрылась вульгарная

толпа? один… не смешно ли?

блаженно распластался

крепким,

здоровым тѣлом на

мягком, пушистом коврѣ. один?

кровавое правое око

зрит в застыв-

шем ужасѣ издыхаю-

щую беременную свинью

с дымящейся сигарой в клыках,

лѣвое – женщи-

ну, нагую? конечно!

сифилитичесюе пятна,

чешуйки, узелки, мокну-

щія воспаленія и проч.

безстыдно – прекрасная

поза! кошмар,

захохотал во все горло,

загорался факелом

преступнаго сладострастія.

ночью слезливой

судорожно трепещу

в пурпурной агоніи.

мое тѣло крепко, здорово,

так сказал я.

может быть лгу, но кому

это нужно?

рушатся гигантскія

бѣлыя колонны,

черное вздымается к

беззвѣздью адом

бѣшенаго вопля, кривляется,

ковыряет

шпилькой в порченных зубах,

кусочки сырой человечины,

ночью слезливой глупо

застрял в узком окнѣ.

туда, сюда, туда, сюда,

никак не выкарабкаюсь

на волю

воля – вертоград сладчайшій.

вертоград, милые, изумрудно –

лунный, смотрите:

туда, сюда, туда, сюда, а?

разнузданный

зубоскал лупит меня

корявой палкой,

дрягать? а? а?

ору:

– уж позвольте мнѣ знать,

почему хочу быть

во что бы то ни стало

сумасшедшим!

кто обратит свое благоклон-

ное вниманіе на мой

лик?

вы, скачущія на одной но-

гѣ.

вы, маріонетки в вертогра-

дѣ цѣнном.

вы, истеричные самки с

похотливыми взглядами,

обезумѣвшія от пьяной,

порочной любви ко мнѣ.

вы, воющія сладострастную

литургію под шатром

серебряной зелени

моей гибнущей воли.

доколѣ будут скованы ноги

мои рыжей змѣей

моих лжестраданій?

доколѣ очи мои – мое

лукавство, хитрость, мудрость

будут сталкивать-

ся с цинизмом кошма-

ра больного мозга?

доколѣ буду в объятіях

узкаго окна?

кто поможет мнѣ

выкарабкаться из прокля-

тых тисков?

ржу.

кто выжмет мнѣ

на пламенно – багровую

голову искристый зеленый

холодный сок

с грозди созревшей, о,

вертоградной!

иль с грозди двух

слившихся воедино пожарно –

деревянных мяс сок

губительный.

сѣрную кислоту, что ли…

что?

что же молчите, выглядывающіе

из-за угла?

а вы, чарующія язвы,

украшеніе

моего вертоградного царства,

вы, бѣснующіеся, почему?..

о, мои гнусныя потуги

освободиться от когтей

злого чудища!..

хэ-хэ…

гарррр!

последній трюк:

корявую палку разнузданнаго зубоскала,

юродствуя, воткните

мнѣ в глотку.

не издохну!

над величественным

апоѳеозом моего безсмертія

дико повиснут гнилые языки

уязвленной обывательщины.

благоухающей!

пускай будет так.

аминь.

нь.