Эдемский Маг 2 (СИ)

Глава 8

Войско двигалось лениво и медленно, словно гусеница по травинке. Либерт больше не глядел себе за спину, хоть прекрасно слышал шепотки и редкий, но едкий смех собственных защитников, лениво бредущих вперёд. Они шли будто бы не на войну, а на диковинный маскарад, где от них требовалось лишь плясать да кушать сутки на пролёт. Вальяжные, свободные, весёлые, искренне презирающие своего никчёмного бесполезного архимага. А сам Либерт, вечно потеющий и трясущийся, как сук на ветру, действительно казался слабым, вялым и беспомощным. Никакой поддержки и уважения от настоящих подготовленных солдат он и не ожидал… И на кого ему приходилось надеяться? Кто его спасёт в случае военного столкновения? Кто будет готов придти ему на помощь? Либерт нервно сглотнул, правый его глаз судорожно дёрнулся, сам архимаг сейчас был готов умереть. Теперь он уже совершенно точно распрощался со своей недолгой жизнью.

Войско ползло, хоть многие наверняка хотели повернуть назад. Однако некая невидимая сила, чья-то прозрачная незримая рука не давала таким мыслям засиживаться в головах весёлых беспечных вояк и те всё шли и шли, радуясь наступлению удивительной темноты.

Поле уже было близко и Либерт сильно-сильно зажмурил глаза, не в силах распахнуть их и просто посмотреть на удаляющуюся из-под резвых громких копыт каменистую тропку. С каждой секундой архимаг всё больше и больше чувствовал тонкие костлявые руки, что начинали тянуть его то за одежду, то за руки, то за ноги, то за шею, так и норовя совсем уж испугать и без того обделённого храбростью мага.

«Всё, прекрати. Ты же ведь один из сильнейших, уважаемых и почётных магов. Ты не должен так трястись, как белый пушистый заяц подле куста. Ты обязан быть готовым к бою, быть готовым дать отпор и не позволить себя позорно низвергнуть. К чёрту План, к чёрту и Дамира, и Демиурга — я не собираюсь сражаться за честь и за жизнь этих ублюдков. Я, как и все за моей скрюченной от страха спиной, мечтают оборонять, сражаться и защищать лишь самого себя и свою бесценную жизнь. А на всё остальное я глубоко плевал…»

Либерт и правда пытался успокоиться, однако к и без того видным проявлением страха и слабости прибавились неистово затрясшиеся колени… Архимагу пришлось постыдно взглотнуть, а глазам позволить крепко-крепко зажмуриться, позволяя ушам и дальше слушать насмешки от собственного крупного воинства.

— Диковинный трус… Хаха, какая ему война. Пошёл бы лучше и присел на родные коленки собственной матушки, как младенец, ей Богу, — освистывали своего главаря воины всех возрастов, тем не менее стараясь делать это потише и в более шутливой манере. Жалко что Либерту уже было не до шуток…

Луна разгоняла кромешную тьму и своим изумительным светом плодила страшенные скрюченные тени. Войско двигалось, находясь уже на подступах к условленному месту сбора всех башенных магических армий. Ещё немного, ещё чуть-чуть…

И придётся принять бой — грудь о грудь, кулак на кулак. И будь что будет. Смерть… Либерт наверняка уже заслужил её. Это будет не только избавлением, но и расплатой за всё-всё, а расплачиваться магу было за что, он это прекрасно понимал.

Лошадь мерно отбивала унылый надоевший ритм. Деревья, залитые лунным божественным светом, проносились то по левую, то по правую руку. Небо внезапно просветлело.

«Утро вступает в свои законные права… Может, это последнее утро в моей жизни» — всё ещё трясясь подумал архимаг. Ему уже было терять нечего, всё вставало на свои места. За преступления, за предательство он сполна получит, как и Дамир. И Либерту оставалось только готовить себя к тяжёлому бою да всё же пытаться говорить что-то ободряющее своим воинам, что постоянно смеялись с абсолютно любой брошенной реплики своего лидера. «Вот твари. Я всё равно заставлю вас меня защищать…» — постыдные и мысли отчаявшегося мага тут же посетили его голову. Трус всегда говорит только о безвозмездной срочной помощи и бойцы за его спиной это очень хорошо знали.

Горизонт начинал заливаться мягким солнечным светом. Утро стремительно окрашивало прекрасную природу, облагораживало её, но с каждым таким проявляющимся лучом Либерта начинало потряхивать всё больше и всё сильнее.

«Мы уже рядом. Бойня вот-вот начнётся» — воинство магов тоже знало, что битва начнётся с часу на час. И кто выживет в ней было неизвестно даже Богу…

***

— Любезные господа маги, на отдых времени нет! Нас ждут великие дела! Нас ждёт Церковь Сатаны! — торжественно восклицал Дамир, всё больше и больше удивляя Верховного архимага. Азартные пылающие рвением глаза того человека, кого он ещё совсем недавно уверенно и смело называл предателем и уничтожителем всего магического общества, вечно маячили перед взором Вальтера. И лидер магического ордена не понимал, как на это следует реагировать…

Адонис, как ни в чём не бывало, весело общался с Дамиром, полностью разуверившись в теории Вальтера.

— Уважаемые! Сейчас мы ознакомимся с планами и вашими исписанными картами, покуда ждём четвёртого архимага. Либерт наверняка на подходе, так что не волнуемся и готовимся к штурму Чёрного города, господа! — Дамир говорил столь уверенно и столь правильно, что даже Вальтер косил взглядом и проникался речами прибывшего архимага.

Воинство, пришедшее вместе с ним, уже мирно храпело подле остальных солдат, и такие разные и не родные друг другу маги всё же стали одним нерушимым целым. Войском из трёх армий. Войском из лучших и из самых превосходных магов в Нижнем мире.

Дамир радостно улыбался и порхал над шершавыми, трескающимися под пальцами картами, накладывая на них всё новые и новые стратегии, и ведь выглядело не плохо и даже, отчасти, гениально, словно он и вправду стал стараться, будто бы безусловно соглашался, что поход был необходимым и верным решением.

«Какой-то бред. Наваждение. Этого просто не могло произойти… Неужто я мог так сильно ошибиться?» — размышлял Вальтер и сомнения уже вгрызлись в его сердце. Словно Дамир стал тем самым извивающимся чёрным шипящим змеем, а Вальтер примерил маску Сына Бога, эдемского жителя, которого пытались провести, как ребёнка. Но Вальтер не мог повестись, он не был наивным, не был доверчивым.

— Когда сюда подоспеет и Либерт, наша армия станет ещё сильнее, ещё множественнее, и никакой враг не посмеет встать перед нами и диктовать свои условия! — продолжал Дамир, чувствуя как вокруг него уже вовсю забегал Адонис, сыпя комплиментами, вечно кланяясь и прислуживая, как собачка, попавшаяся на толстую-толстую прочную цепь. Дамир с лёгкостью крутил стариком, постоянно улыбаясь да говоря вежливые, аккуратные и правильные слова, а про себя посмеиваясь над безмятежным придурковатым Адонисом, раз в шестьдесят минут целующим свой бесполезный и нелепый на поле боя крест. И даже Вальтер оказался уязвим, хоть и не так сильно, как сошедший с ума Адонис. Воистину, верующий очень слаб, ибо всякая вера его и любая привязанность сильны, как крепкий медный якорь…

Время текло, воины спали, готовясь уже даже Бог не ведает к чему. Теперь и Вальтер не понимал против кого всё это они собрали на ночном поле, на кого они пойдут, и, что самое главное, как ему сейчас разгребать всё наспех сделанное им.

Дамир до сих пор крутился вокруг карт, уже вовсю сюсюкаясь с недавно нейтрально настроенным старичком, который теперь без тени сомнения порхал вокруг молодого архимага и порхал, а Верховный архимаг всё думал — неужели за долгие три года оценки, заметки и утверждения оказались фальшивыми и неверными? Неужели Вальтер оказался глупым, свихнувшимся и одержимым странными навязчивыми идеями?

Утро начинали вступать в свои права и оно было обязано расставить всё по местам. Его лучи разгонят мрак неведения и покажут истину, покажут свет. Вальтер верил в это так же свято, как верил в то, что его белая маска несокрушима и тверда, как кованный гигантский щит.

***

Гонец прибыл уже рано поутру, неожиданный и быстрый, как юркий воробей. Либерт поднял руку и войску, хоть и не хотя, но пришлось остановиться по команде так ими не уважаемого лидера.

Подскокав на достаточное расстояние, гонец поприветствовал архимага коротким кивком и протянул бережно закреплённый печатью коричневый свёрток, пахнущий как старые книги на доброй домашней полке.

Либерт скривился, пару раз обернулся, замечая смешки и редкие указательные пальцы в свою сторону, выдохнул и крепче схватил свёрток.

«Наверняка письмо от Дамира… Что же он хочет от меня на сей раз? Может, чтобы я вступил в его уже начавшийся бой?» — вопросы разлетелись по всему его сознанию, а пальцы судорожно сдёрнули печать, развернули листок и глаза начали пробегаться по строчкам, поглощая букву за буквой.

Конечно, ему следовало бы догадаться ещё в тот самый миг, когда глаза его впервые коснулись этих строчек — начинать войну придётся именно Либерту. Дамир ещё в пути и придёт много позже ранее условленного времени.

«Похоже на него, похоже. Такой пендантичный и пунктуальный — всё как всегда» — усмехнулся про себя в ту же секунду вздрогнувший Либерт. Ему следовало начинать боевые действия? Да с таким войском было бы сложновато даже идти поля распахивать, о какой войне говорит Дамир, его партнёр по Плану? Даже сейчас солдаты сверлили архимага своими уничтожительными презрительными взглядами. Так что же делать ему, беззащитному слабому Либерту? С таким войском не только враг не страшен, но и собственно совершенно не нужен. Плох тот лидер, что не смог всплотить вокруг себя сторонников, воодушевить их и стать для них настоящим примером. Либерт же был самым обычным человеком, что от него и кто хотел?

У тощего, бледного и до безумия нервного архимага остался лишь один шанс — врать всем и врать удивительные вещи. Не фантастические, невероятные, а так всеми ожидаемые.

— Слушайте все! — нежданно-негаданно громовым голосом крикнул Либерт, молниеносно разворачиваясь к смотрящей на него армии и внезапно найдя некие силы на смелость, силу и низкий обертон, так непохожий на обычные нотки в голосе тощего архимага. — На кону огромные деньги! Выполняете приказ — получаете крупную сумму! Выполняете второй — деньги начинают расти в пропорциях и так с каждым вашим действием, направленным на благо всей магической башни и всего нашего громадного общества!

Либерт еле дышал, уже начиная задыхаться и терять непривычное низкое грубое рычание в голосе. Времени оставалось всё меньше и меньше, но большинство солдат волей-неволей начинали его слушать. Архимаг добился внимания и осознания необходимости драться, бороться за жизнь, воевать за неё, цепляться всеми конечностями:

— Вы станете такими богатыми, что сможете больше не служить во благо нашей Церкви, во благо нашей башни! Вы можете меня не слушать, ненавидеть, презирать, смеяться, сочувствовать — вы свободны и вольны на любые действия, однако я призываю объединиться в единый, стройный и дружный кулак! Во имя всех великих чувств, во имя жизни на земле — пара дней под моим покровительством и всех недовольных отпустят к богатой и сытной жизни! Все кто поддерживает предложение и обещает исполнять мои слова крикните — «За архимага!»

Голос молодого ссохшегося лидера смолк, горло раздирало от мощного крика, а грудь интенсивно вздымалась как мачта, не в силах взять достаточно дыхания.

Тишина накрыла предутреннюю тропинку, на которую неожиданно упал один тонкий и светлый луч. Свет надежды Либерта. Свет, что мог его спасти. Архимаг совершил немало плохого, но его естество хотело жить, мечтало искупить все грехи, и будто бы вторя первому солнечному лучу всё войско вздрогнуло и сорвало с языка:

— За архимага! Веди нас в бой, в последнюю нашу войну, мы поможем тебе! — слова взлетели в к голубому небу как быстрые живые птицы и Либерт выдохнул, поворачивая лошадь и отпуская гонца мчаться обратно к своему господину, сильному и заслуженно названному архимагом.

А Либерт верил. Пока не знал, но верил и надеялся, ибо вера всегда умирала только в вместе с самим человеком…

***

Солнце начинало свой нелёгкий, ранний и ленивый подъём. Маги, пластом разлёгшиеся на поле, потихоньку пробуждались, потягиваясь в разные стороны, позёвывая да снова одеваясь в тяжёлые до блеска чищенные доспехи и шлема.

Приготовления только начались, а три архимага уже наблюдали за сборами, надеясь на лучшее и благостное будущее для всех. Они уверенно смотрели на просыпающихся и копошащихся воинов с пламенными улыбками на лицах и горящими глазами — впереди их ждало множество новых открытий, которые бы сделали магический мир лучше, крепче и сплочённее. Ведь когда ещё архимаги смогут воссоединить свои войска ради общей и праведной цели?

Безветренная погода душила воздух, но на это сейчас никто не обращал ни единого внимания. Все были бодрые и готовые к походу. Солдаты сворачивали ковры, одевались, общались, желали каждому удачи и силы.

— Всё будет хорошо. Чёрный город не так уж и опасен. Уничтожим мы этого Мартена, даже не переживайте.

— А кто тут переживает? Самое лучшее магическое войско способно использовать магию как надо, в этом никто и сомневаться не должен.

— Да и Церковь Сатаны оскверняет наши чувства и молитвы, — присоединился ещё один голос, водружая на свою лохматую голову тяжёлый шлем. — Мартен заслуживает смерти. Всем остальным нашим противникам разгром этого ужасного прыща на теле мира послужит хорошим и достойным уроком.

Архимаги всё слышали, даже Дамир удовлетворённо кивал. Вальтер косил на него взгляд, но всё ещё молчал, продолжая блюсти свой величественно-радостный вид. Недоверие и неясность остались, хотя потихоньку начинали угрюмо сдаваться. Похоже, Верховный архимаг, лидер Церкви Господа, всё же совершил ошибку в своих рассуждениях. Выводы оказались неверны, а Вальтер доказал самому себе собственную некомпетентность как главы самых сильных магов мира. Аналитика и доводы провалились, будто бы рухнув в чёрный бездонный колодец. И это начинало пахнуть поражением…

Солдаты всё собирались, многие с улыбками на лицах. И все они даже и не осознавали, как же на самом деле плохо, что Дамир оказался именно другом. Причём другом инициативным и неожиданно заинтересованным в походе. Мир будто бы переворачивался, как планета, обращающаяся вокруг своей оси.

— Господин Дамир, скажите, вы хоть сколько-нибудь переживаете пред наступающим походом? — спрашивал старичок, поглаживая всклокоченную седую бороду да целуя тяжёлый золотой крест, на который плавно опускался один из появившихся солнечный лучей, с силой пробившийся сквозь листву и ветки окружающих деревьев.

— Переживаю ли я? — посмаковал вопрос архимаг и вдруг буквально прыснул от смеха. — Переживать надо, если противника уважаешь и знаешь его истинную силу. А над Эриком можно только хохотать. Из него маг, как из меня кухарка. Согласен, Адонис?

Старик в ответ только глухо улыбнулся, повертев головой и радуясь беспечности и бесстрашию молодого архимага.

«За плечами Дамира большое светлое будущее. Я чувствую это» — подумал старичок. И только Вальтер молчал, словно воды набравши в рот. Всё в округе казалось какой-то нелепой декорацией, а сам лидер магов думал о себе, как о бесполезном рудименте в стройном организме, что гордо звался Нижним миром.

Солдаты, полностью экипировавшись и морально приготовившись к новым свершениям, уже начинали собираться в стройные ряды, плечом к плечу, шлемом к шлему. Шеренга шла за шеренгой, постепенно выстраивая лучшее магическое воинство на белом свете. Воинство, что было уверено в том, что магия и мана — дары Божие, а Церковь Господа — это божественное и несокрушимое место, центр духовности, идейная столица всего мира. А оскверняющая эту единую для всех духовность империя Мартена была обязана потонуть в жарких языках пламени. Так хотел каждый маг, каждый человек, каждая живая душа в мире.

Солдаты выстраивались и выстраивались, ни на секунду не останавливаясь, когда вдруг произошло то, что всё это время ждал Верховный архимаг, то, чего он так ожидал, во что всё ещё верил.

Поле в момент притихло, словно позволяя приближающемуся грохоту воцариться на месте лёгкого шума, что владычествовал здесь ранее.

Солдаты поворачивались назад, медленно смотря на огромный отряд, буквально потонувший в серой походной удушливой пыли. Впереди скакала фигура и лошадь неистово ржала, словно ознаменуя его приход:

— Либерт… — глухо пролепетал Вальтер, чувствуя, как его кулаки сжались. Ну уж нет, если и на этот раз наблюдения и аналитика подвели, Верховный архимаг просто так этого не оставит. Самолюбие было выше всяческой логики, человек с надвинутой на половину лица благородной белой маской просто не мог больше ошибаться. — Ты же точно наш враг. Я это знаю. Я в это верю… Хоть ты человек хрупкой натуры, это не может тебя лишить предрасположенности к предательствам ради собственных целей и интересов…

Архимаги смотрели вперёд и всё поле полностью затихло, оставив надвигающийся шум играть бесспорно главную и, возможно, свою финальную грандиозную партию.

Только что такой болтливый и шумный Дамир тут же совсем притих, старик напрягся, скрипнув зубами, и каждый в воинстве явственно чувствовал — настал момент истины. На поле пришёл последний игрок мировой арены, последний из самых вероятных предателей. И архимаги поднатужились, стараясь понять кто он такой этот Либерт — простой трясущийся нелепый архимаг или настоящий предатель Церкви Господа, сильный и волевой лидер, что всё это время носил маску, хоть и не уважаемую, как у Вальтера, маску, скрывающую тайную подлую личину.

Момент истины накрыл поле своими незримыми щупальцами и никто более не смог бы от них отделаться — настало время правды…

Вот провалялся силуэт скачущего неостановимого архимага, вот чётко показался первый магический строй. Адонис ещё крепче сжал зубы, а Дамир нервно сглотнул, что не укрылось от безразличных, на деле довольно настороженных глаз Вальтера. Либо Дамир и вправду вжился в свою новую роль якобы партнёра, либо он и вправду боялся за то, что может разразится вот-вот. На чьей же он стороне? Вальтер обхватил свой подбородок несколькими тонкими пальчиками и изредка поглядывал на необычного ковбоя. Сомнения всё ещё не сдавались, они ещё держались, крепко схватившись за последнюю хрупкую соломинку. Верховный архимаг не должен был допускать ошибок и поражения…

Природа будто бы остановила своё движение — всё потонуло в тягостном безмолвии. Архимаги встретились взглядом с Либертом — бледным и вечно дрожащим ребёнком, которого нечаянно, будто бы по ошибке, отправили на тяжёлую войну. Он смотрел так невинно и так по-детски, словно мечтал оказаться где-то далеко-далеко, в окружении простых людей, в старых потрёпанных обносках, в дырявых калошах, просто работать и строить дома, выполняя монотонную и привычную работу — почему судьба привела его к такому исходу? Либерт заслуживал всего этого? Он заслужил этот долгий тернистый путь, эту внутреннюю борьбу его души, этот вечный липкий предательский страх?

Однако точка невозврата была уже пройдена и архимаги глядели ему прямо в глаза. Настоящие лидеры, властители, командующие… Те, кто заслужил всё это по праву неоспоримых и самых сильнейших. Пути назад не было и Либерт вдруг почувствовал себя здесь обычной жертвой, разменной монетой, тем человеком, что оказался здесь только для того, чтобы положить свою голову на мокрую от росы траву.

Либерт не хотел повиноваться, он не хотел атаковать. Дамир сплёл свою сеть и пытался сделать Либерта самым главным злом, на котором бы оторвались остальные архимаги… Тощий бледный парень, облачённый в белоснежную рясу, знал, что нельзя бить первым, что нельзя вестись на эту простую уловку. Он должен был впервые на своём посту показать верность, преданность, начать наконец искупление своих грехов, что неизгладимой дорожкой петляли за его телом.

Был ли он злом на самом деле? Или жертвой обстоятельств? Войско шагало за ним, а впереди, от края и до края, раскинулось воинство тех людей, которые должны были быть его партнёрами, друзьями, соратниками…

Внезапно Дамир широко ухмыльнулся и в его руке, с треском да во все стороны разящими чёрными росчерками тёмного пламени, вспух жирный клубок тьмы.

В глазах Вальтера был виден испуг и архимаг отпрыгнул, заметив, как старик, что-то вскрикнув, тоже отошёл в сторону, подставив сморщенные сухие руки перед своим лицом.

Дамир отогнул руку, в миг ставшую тяжёлой от навалившейся магической мощи, прищурил глаза, словно прицеливаясь, и с тяжёлым хрипом выбросил уставшую ладонь вперёд, отпуская тёмный шар лететь через всё поле.

В рядах воинства Либерта прошла короткая дрожь — все на этих диковинных природных просторах ощутили ту концентрацию маны, что была вложена в, казалось бы, простое и незамысловатое заклинание.

Вальтер следил за полётом чёрной сферы, ожидал реакцию подходящего к ним войска.

— Либерт предатель, — хрипло произнёс Дамир, утирая пот со лба и поправляя съехавшую шляпу. — Я наблюдал за ним долгие три года. Он никогда не был верен нашему магическому союзу и вечно плёл интриги… Сейчас вы поймёте о чём я говорю. Вы все поймёте, что я был прав и верно сделал выводы, что я ударил привинтивно, но верно, правильно. Увидите, что я не ошибся…

Архимаги глядели вперёд, будто бы пропустив тираду так похожего на ковбоя мага. Но они не пропустили, они и сами всё поняли…

Медные трубы раздались в дружном строе подходящего войска. Маги подняли руки под громкий трубный хор и мерцающий голубой щит, по краям ярко сверкающий и искрящийся голубыми огоньками, принял на себя мощь тёмного пламени, не прогнувшись и туша заклинание, превращая его в стекающую бурлящую лужу, что водопадом накрывала траву подле мощного моргающего щита.

Либерт стал похожим на бледный труп. Его глаза пару раз судорожно моргнули, кадык, как попавшийся в сеть заяц, судорожно ходил в горле, а рука поднялась, давая знак «внимание» собственной армии.

Щит с треском распался, трубы снова запели, а нескончаемые шеренги солдат ускорили темп под внимательными взорами архимагов.

— Я же говорил — Либерт всегда притворялся. Он бы не стал архимагом, если б не обладал внутренним стержнем. И теперь он идёт, теперь он сбросил маску. Тварь… — зашипел, стиснув зубы, Дамир.

Верховный архимаг не двигался и ждал, ждал, ждал, всё ещё надеясь, что движущаяся широкая лужа повернёт назад, однако время шло, а Либерт всё не поворачивался. Видно в его планы отступление никогда и не входило…