Эдуард III

Пока наш флот из тысячи судов

Подносит неприятелю гостинцы,

Дождемся здесь мы вести о победе.

Что слышал ты об Эдуарде, герцог?

В достаточной ли мере он снабжен

Оружием и войском для похода?

Скажу вам без утайки, государь,

Не обольщая вас надеждой ложной,

Что он, как мне доподлинно известно,

Явился к нам, прекрасно снаряженный:

Вся Англия стремится на войну,

Как на веселый праздник.

Этот остров

Всегда приютом был для недовольных,

Мятежных, кровожадных Катилин,

Для мотов и для тех, кому бы только

Мутить да совершать перевороты:

Так может ли на них он положиться?

На всех, за исключением шотландцев:

Как вашему величеству известно,

Те поклялись торжественно не класть

Меча и не вступать в переговоры.

Вот на кого надежда остается!

Зато, как вспомню я в Нидерландах,

Где Эдуард нашел себе друзей,

Об этих, пивом налитых, голландцах,

Всегда с губами, мокрыми от пены,

Готовых пить без отдыха, - как вспомню,

Так все и закипит во мне. Его

Поддерживает также император:

Толкуют, что наместником он будет.

Ну что ж! Чем многочисленней противник,

Тем большая и слава от победы.

Мы не одни: суровые поляки,

Отважные датчане, короли

Богемии, Сицилии - все это

Союзники заведомые наши

И к нам теперь торопятся наверно.

Да вот и барабаны их я слышу:

Они уж здесь - я не ошибся, значит.

Король французский Иоанн! По долгу

Союза и соседства, я с войсками

Своими поспешил к тебе на помощь.

Я также из великой, страшной туркам

Московии и благородной Польши

Привел с собой усердных слуг, готовых

Сражаться за тебя.

Привет сердечный

Тебе, король, и прочим всем. Столь важной

Услуги я не позабуду. Кроме

Тех крон, что вы получите в избытке,

Вас ждет еще награда: нам грозит

Народ, прикрывший спесью трусость зайца,

И от него втройне мы поживимся,

Исполнилась теперь моя надежда:

Мы на море могучи, как под Троей

Войска Агамемнона, а на суше

Равны мы рати Ксеркса, для которой

Понадобились реки, чтоб напиться;

И, стало быть, с Баярдом самозванным

Покончено у нас: пойдет на дно

Иль будет на куски разрублен, если

На высадку решится.

Государь!

На вахте находясь, я видел близко

Кичливую армаду Эдуарда.

Сперва она была подобна роще

Засохших старых сосен; но, когда

Приблизилась, - по блеску кораблей,

По пестрым развевающимся флагам,

Мне лугом показалась разноцветным,

Скрывающим нагую грудь земли.

Суда идут величественным строем,

Рогатый полумесяц представляя;

На корабле под адмиральским флагом,

А также и на тех, что образуют

Как бы его почетную охрану,

Красуются обоих королевств

Гербы соединенные. И, бодро

Пучину бороздя, под свежим ветром

Армада надвигается на нас.

До золотых уж лилий он добрался?

Мед высосан из них - ив листьях только

Для паука остался яд, надеюсь.

А наш-то флот? Готовы ли суда

Навстречу стае воронов подняться?

Об этом извещенные, они

Снялись тотчас же с якоря и, словно

Не ветром вздувши паруса, а гневом,

Вперед рванулись: так орел голодный

Кидается на первую добычу.

Вот, получи за вести. Воротись

Теперь на свой корабль и, если цел

Останешься, приди сюда обратно

Отдать отчет подробный о сраженье.

Следить нам лучше порознь, господа,

Чтоб высадки не сделал неприятель.

Немедленно, мой брат, расположите

Богемцев ваших по равнине; герцог

Нормандский, старший сын мой, на высоты

Взойдет с противной стороны: мы оба

Я и Филипп, мой младший сын, - займем

Средину побережья, между вами.

Итак, друзья, на стражу - в добрый час:

Всей Франции судьба в руках у вас!

Что скажешь ты, Филипп, о притязаниях

Противника?

Скажу я, государь:

Чего бы Эдуард не домогался,

Откуда бы свой род ни выводил он,

Венец на вас - и этого довольно,

Чтоб им владеть; а хоть бы и не так,

Я все ж не покорюсь ему: иль кровью

Сам изойду, иль проходимцев наглых

В обратный путь спроважу.

Молодчина!

Вели-ка дать нам хлеба и вина:

Когда мы подкрепим свои желудки,

Тогда в лицо врагу смелее взглянем.

Сегодня морю будет жарко. Бейтесь,

Французы, бейтесь - как в берлоге бьются

За медвежат медведицы! А ты,

О Немезида, правь кормилом так,

Чтоб вражий флот огнем смертельной злобы

Был без следа разметан и потоплен!

Отец, какая музыка! И как

Она пищеварению помогает!

Теперь ты, мальчик, слышишь сам весь ужас

Борьбы за власть державную. Земной

Утробы сокрушительные вздохи

Иль в небесах сверкающие взрывы

Скопившихся паров страшны не меньше,

Чем распря королей, излить готовых

Взаимный гнев.

Вот и конец - один

Противник поражен: что, если это

Французы? О! Поворотись к нам, счастье,

И ветру так вели поворотиться,

Чтоб небо даровало нам победу,

Врагов же наших в бегство обратило.

Недоброе предчувствую. Скажи

Нам, бледной смерти зеркало, за кем

Сегодня честь? О тяжком поражении,

Прошу тебя, поведай, если хватит

Дыханья у тебя.

Да, государь.

Беда на долю Франции досталась:

Бахвалу Эдуарду удалось

Победу одержать. Пылая гневом,

Надеждою и страхом, оба ряда

Судов железногрудых поспешили

Построиться один перед другим.

Корабль их адмиральский сразу начал

По нашему стрелять без перерыва;

Тогда все остальные, увидав,

Что этим двум погибель угрожает,

Как ярые драконы, друг на друга

Величественно ринулись, о смерти

Гонцами скоролетными вещая.

И ясный день сменился ночью темной:

Окутал мрак могильный и живых,

И тех, что перестали быть живыми;

Друзья не успевали попрощаться,

А кто и успевал - таков был грохот!

Уподоблялся тот глухонемому.

Кругом от крови раненых все море

Окрасилось в багряный цвет так быстро,

Как будто кровь широкими ручьями

Из кораблей простреленных лилась.

Здесь голова оторванная, там

Поломанные руки, ноги, словно

Сухая пыль, подхваченная вихрем,

По воздуху летели и кружились.

Вы наблюдать могли бы, как суда

Расщепленные в волны погружались.

Пока не исчезали их верхушки.

Все средства нападенья и защиты,

Все проявленья храбрости и страха,

Решимости и трусости, - все было

В ходу и на виду: одни сражались

Для славы, а другие поневоле.

Не мало "Nonpareil[1]" наш отличился,

А также и булонский "Черный Змий",

Которому из кораблей нет равных.

Но тщетно! Ветер, волны, вся природа

Восстала против нас, врагам на счастье

И к берегу пришлось открыть им путь.

Тут и конец. Моргнуть мы не успели,

Как разгромили нас и одолели.

Теперь одно спасенье нам: собрать

Остатки сил и по врагам ударить,

Пока они не выстроились к бою.

Уйдем, Филипп! Уйдем скорее прочь!

Сердечной боли мне не перемочь.

Здорово, господа. Какие вести?

И почему вы так нагружены

Пожитками? Иль нынче день заветный

Из дома в дом обычный переезд?

Да, переезд! Боюсь, не переел бы

Нас лютый Эдуард, как волк баранов.

Вы новости-то слышали?

Какие?

Французский флот разбит - и англичане

Уж высадились на берег.

Так что ж

Из этого?

Вы говорите: что ж?

Да разве не пора бежать, когда

И враг и смерть так близко?

Успокойтесь,

Приятель: враг еще не так-то близко

И, прежде чем он в глубь страны проникнет,

Себе он сломит голову, ручаюсь.

Да, так и стрекоза живет беспечно,

Пока зима не стала; а щипнет

Ее морозец - все отдать готова,

Чтоб воротить потерянное время.

Кто о плаще заботится, когда

Уж видит, что накрапывает дождик,

Тому немудрено промокнуть раньше,

Чем спохватиться он успеет. Нам,

И скарбом и семьей обремененным,

Зевать нельзя: понадобится помощь,

А мы ее, глядишь, и упустили.

В удачу вы изверились, я вижу,

И ждете поражения.

Кто знает!

На худшее рассчитывать-то лучше.

Нет, лучше биться, чем бросать в беде

Родной очаг, забывши долг сыновний.

Да что ж! У нас и так довольно войска

В сравненье с жалкой горсточкой врагов;

Но правда не на нашей стороне

Не нам и побеждать: ведь по родству

Всех ближе Эдуард, родной племянник;

А Иоанн - из третьего колена.

И много о пророчестве толкуют,

Что сказано одним монахом бывшим,

А уж не раз предсказывал он верно;

Пророчество такое: скоро, скоро

С заката лев появится у нас

И лилию французскую утащит.

Бегите, земляки мои, французы!

Цветущий мир, счастливой жизни корень,

Покинут и совсем из края изгнан:

Взамен его разбойница-война,

Как воронье, на крышах примостилась;

Убийство и грабеж, все разрушая,

По улицам гуляют невозбранно,

В чем я сейчас наглядно убедился

На этой вот горе. Насколько взора

Хватило моего, огнем объятых

Пять городов увидел я, - как печь,

Поля и виноградники пылали;

А там, где дым рассеивался ветром,

Я различал и жителей несчастных,

Хоть от огня и спасшихся, но тут же

На английские пики попадавших.

Бичи судьбы разгневанной тремя

Дорогами несут нам страх и гибель:

Правей идет король победоносный,

Левей - неудержимо пылкий принц,

А посредине - цвет английской рати;

Все врозь еще пока, но за собою

Везде опустошенье оставляют.

Бегите же, коль вы благоразумны,

Подальше укрывайтесь, чтоб сквозь слезы

Не увидать, как ваших жен подвергнут

Бесчестию, а вас самих ограбят.

Уж буря надвигается - спешите!

Скорей! Скорей! Я слышу барабаны.

Боюсь я - о несчастная страна!

Что рухнешь ты, как шаткая стена.

Где тот француз, который так искусно

Нас бродом через речку переправил

И показал, как переехать море?

Здесь, государь.

А как тебя зовут?

Гобин де Грей зовусь я, ваша милость.

Так вот, Гобин, за важную услугу

Тебя мы на свободу отпускаем

И, кроме этого, еще в награду

От нас пятьсот червонцев ты получишь.

Но почему мы с сыном до сих пор

Не встретились? Его я жажду видеть.

Я с доброй вестью, государь: за мною

И принц, и лорд Одлей, и все другие,

С кем нам сойтись никак не удавалось.

Здорово, милый принц. Как шли дела

С тех пор, как ты на берегу французском?

Благодаря Всевышнему успешно.

Достались нам столь сильные твердыни,

Как Ло, Гарфлэр, Кротаж и Карентан;

И прочих городов мы не щадили,

Повсюду оставляя за собою

Широкое для разоренья поле.

Покорность изъявивших мы, конечно,

Прощали - но упорных и строптивых

Обуздывали карой беспощадной.

О Франция! Зачем ты отвергаешь

Объятия друзей своих? Как нежно

Хотели мы груди твоей коснуться

Ступить на землю мягкую твою!

А ты, в своей заносчивой гордыне,

Как жеребец, уздою не смиренный,

Отпрянув, нас лягнула. Нэд, скажи-ка:

Французского престола похититель

Не встретился ль тебе?

Да, государь.

Часа лишь два тому назад, не больше,

Я с берега реки его увидел

На противоположном берегу

И до ста тысяч воинов с ним было.

Боялся я, что нашей слабой рати

Пришел конец; но он, лишь нас приметил,

Тотчас же отступил к полям Кресси,

Где видимо, судя по строю войска,

Нам хочет дать сражение.

Добро

Пожаловать: мы ждем нетерпеливо.

Знай, Эдуард, что истинный король

Французский, Иоанн, с негодованием

Взирая на твое к нему вторжение,

На грабежи твои и на убийства,

Плюет тебе в лицо; а дальше слушай,

Что на словах он к этому прибавит.

Начну с того, что назову тебя

Разбойником, бродягой, оборванцем,

Которому приткнуться даже негде,

А ежели и есть, то на земле,

Лишенной трав и злаков, - и который

Живет лишь воровством; потом скажу,

Что, вместе с долгом верности, нарушив

Наш договор, ты поступил, как самый

Последний негодяй; а напоследок,

Хоть и постыдно мне с такою мразью

В сношение входить, - но, так как ты

За золотом лишь гонишься, стремишься

Лишь страх внушить, а не любовь, то ведай:

Чтоб накормить вдвойне твою утробу,

Принес с собой я множество сокровищ

И жемчуга и денег. Прекрати же

Преследование слабых, покажи,

Оружие с оружием скрестивши,

Что ты, по мелочам воруя, можешь

И честно завоевывать добычу.

О, если бы полынь иль желчь имели

Приятный вкус, была бы слаще меда

Мне речь твоя; но, так как вкус их гадок,

То и твои слова полны отравой

И вот тебе ответ на бранный лепет.

Коль честь мою хотел ты запятнать

Иль омрачить мой род блестящий - ведай:

Я посмеюсь над этим волчьим воем.

Коль ты хотел снискать людскую милость

И жалкими румянами блудницы

Прикрыть свое презренное деянье

Слиняют краски скоро, будь уверен,

И грязь твоей души наружу выйдет;

Но, если раздразнить меня ты думал,

Считая, что имеешь дело с трусом

Иль с байбаком, нуждающимся в шпорах,

Сообрази, как на море я медлил,

Как города не разгромлял на суше

И как, остановившись на прибрежье,

Беспечному покою предавался.

Ведь, если я тебе не подражаю,

Не ясно ль, что ищу я не добычи?

Дал клятву я сорвать с тебя венец

Иначе одному из нас конец!

Не ожидай от нас ответной брани

Иль злобного глумленья и проклятий:

Пусть жалят языками между скал

Таящиеся змеи - за себя же

Мы говорить мечи свои заставим.

Но вот что с позволения отца

Скажу тебе: как у тебя из глотки

Выходит только ложь и клевета,

А мы стоим за правду, - так сегодня

Окончиться должна и наша битва;

Один торжествовать победу будет,

Другой стяжает вечное бесчестье.

Пустые пререкания! Я знаю,

Что совесть говорит ему иное.

Готов ли ты отречься, Валуа,

Покуда серп не тронул ржи иль в пламя

Не превратилась вспыхнувшая ярость?

Я знаю, Эдуард, твои права;

Но, прежде чем я отрекусь постыдно,

Равнина станет озером кровавым

И в бойню вся окрестность превратится.

Теперь ты весь нам виден: не отец,

Не государь, не пастырь ты, а изверг

Родной страны, - как лютый тигр, ее

Терзающий и кровь ее сосущий.

И вы, вельможи Франции, идете

За тем, кто вашу жизнь ни в грош не ставит!

За кем же им идти, мозгляк несчастный,

Как не за их законным государем?

Ужель его коришь ты тем, что время

Лицо ему избороздило? Знай,

Что опыта маститые питомцы,

Как дубы, нерушимы, - молодые ж

Деревья не выдерживают бури.

В твоей семье, с отцовской стороны,

Кто до тебя носил венец державный?

А Эдуарда род владел престолом,

По женскому колену, пять столетий!

Так кто ж из них - мятежники, судите,

Ваш истинный король; тот или этот?

Довольно слов, отец: ведь англичане

Хотят лишь время выиграть болтая,

Чтоб ночью улизнуть от поражения.

Возлюбленные подданные, час

Настал всю вашу силу обнаружить

И вам, друзья, лишь взвесить остается:

За кем идете вы: тут ваш земляк,

А на кого идете - чужеземец;

За кем идете вы, тот правит вами,

Как добрый, снисходительный возничий,

А на кого идете - коль победа

Останется за ним, - рабами вас

Поделает и тяжкою рукою

Желанную свободу вашу сломит.

Поэтому, чтоб защитить отчизну

И короля, сердец отважных надо

Не менее, чем есть отважных рук,

И мы тогда бродяг прогоним быстро.

Кто этот Эдуард, как не пьянчуга,

Не похотник расслабленный, еще

Намедни от любви чуть не умерший?

И кто его сподвижники лихие?

Лишите их говяжьего жаркого

Да выньте из-под них пуховики

Заезженными клячами все станут.

Не дайте ж им господствовать: напротив,

Свяжите их, как пленников французских!

Vive le roi[2]! Простри десницу, Боже,

Над королем французским Иоанном!

Построимся теперь на той равнине

Ты ж, Эдуард, коль смеешь, начинай!

Недолго ты прождешь нас, Иоанн

Французский! - День решительный, милорды:

Иль с происками гнусными покончить

Иль с честью лечь в могилу - выбирайте.

Итак, мой Нэд, ты в первый бой вступаешь;

Поэтому, как требует обычай,

Издревле существующий, - чтоб стал

Ты рыцарем, торжественно должны мы

Тебе вручить оружие. - Герольды!

Подайте нам, по правилам, доспехи

Для принца, сына моего.

Во имя

Господне, Эдуард Плантагенет!

Как эти латы грудь твою покроют,

Так стойкая отвага да послужит

Прикрытием для сердца твоего,

Чтоб низменных страстей оно не знало:

Сражайся и носи с собой победу!

Теперь за вами очередь, милорды.

(беря шлем у второго герольда)

Принц Уэльский, Эдуард Плантагенет!

Как этот шлем отныне увенчает

Твою главу, сокровищницу мозга,

Так лаврами победными Беллона

Чело твое навеки да украсит:

Сражайся и носи с собой победу!

(беря копье у третьего герольда)

Принц Уэльский, Эдуард Плантагенет!

В свою десницу доблестную это

Копье возьми, чтоб, как пером железным,

Чертил ты планы битв и в книгу чести

Записывал деяния свои:

Сражайся и носи с собой победу!

(беря щит у четвертого герольда)

Принц Уэльский, Эдуард Плантагенет!

Вооружись щитом; как щит Персея,

Пусть в недругов, глядящих на него,

Вселяет ужас он и превращает

Их в образы окаменелой смерти:

Сражайся и носи с собой победу!

А рыцарское звание придется

Завоевать уж самому.

Отец

Великодушный! Доблестные пэры!

Та честь, что вы сейчас мне оказали,

Живит моей незрелой силы всходы

Отрадою примет благоприятных,

Как древнего Иакова слова,

Которыми детей благословил он.

Коль оскверню священные даянья

Иль обращу их не во славу Божью,

Не на защиту нищих и сирот,

Не Англии на пользу: пусть колени

Отнимутся мои, повиснут руки,

Завянет сердце, - чтобы своим бессильем

Являл я воплощение позора!

Да будет так с железной нашей ратью:

Ты, Нэд, бери передовой отряд,

А чтоб сдержать твой юный пыл, разделит

С тобою власть Одлей благоразумный

И вы, соединив с отвагой опыт,

Прекрасного дадите полководца

В двух лицах; центр останется за мною,

Тебе же, Дерби, тыл я поручаю.

Скорее по местам, и на коней

Одари нас, Боже, милостью твоей!

О герцог! Что же значит это бегство?

Ведь численный за нами перевес.

Смятенье, государь, от генуэзцев

Произошло: ропща на то, что их

В бой повели без отдыха с дороги,

Чуть заняли они во фронте место,

Как стали отступать, - на них же глядя,

И остальные все бежать пустились;

При этом началась такая давка,

Что от нее неизмеримо больше

Погибло, чем от вражеских ударов.

Нежданная беда! Но, может быть,

Удастся их еще остановить.

Пока наш сын в погоне за врагами,

Поставьте, лорд Одлей, войска на эту

Возвышенность: мы отдохнем немного.

Исполню, государь.

(Уходит.)

Судья небесный,

Чьи мудрые решенья нашим грубым

Умом нельзя постигнуть, - как должны

Мы прославлять Тебя за то, что нынче

Ты правду защитил и нечестивцев

Заставил о самих себя споткнуться!

Поспешно входит Артуа.

Скорей, король! Скорей на помощь к сыну!

На помощь, Артуа? В плену он разве?

Иль сброшен с лошади?

Нет, государь;

Но теми же французами, которых

Преследовал, он окружен вплотную

И нет ему спасенья, если ваше

Величество не выручите.

Вздор!

Оружие дано ему недаром

Он рыцарство добыть себе обязан.

Наш принц! Наш принц! О государь, не медли!

Он целым миром недругов охвачен.

И славы целый мир он завоюет,

Коли отбиться сможет; а не сможет

Что делать! Остальные сыновья

Нам в старости послужат утешением.

О Эдуард преславный, умоляю:

Позволь мне поспешить с отрядом к принцу,

Которому погибель угрожает!

Подобно муравьям, кишат французы

Вокруг него; а он, как лев, попавший

Во вражеские сети, исступленно

Их дергает, грызет, - но все напрасно:

Не вырваться ему!

Одлей, довольно!

Ты жизнью отвечаешь, если к принцу

Пошлешь хоть одного солдата. Нынче

Его отваге юной суждено

Созреть и закалиться: проживи

Он столько же, как Нестор, - будет помнить

Всю жизнь о славном подвиге.

Увы!

Не проживет.

Тогда его прославим

Мы надписью надгробною.

Отдать

На жертву кровь его, когда возможно

Ее сберечь, - не произвол ли это,

Добрейший государь?

Молчи! Кто скажет

Наверняка, что мы ему поможем?

Что он уж не убит иль не в плену?

Спугните-ка вы сокола на взлете

В какую он ворону обратится!

Удастся нам спасти его, допустим,

Так и вперед он станет ждать того же;

Спасется ж сам - бояться смерти будет

Не больше, чем ребенка иль раба.

Безжалостный отец! Прощай, наш принц!

Прощай, надежда рыцарства!

О, если б

Я жизнью мог купить его у смерти!

Постойте! Я как будто слышу трубы

Зловещий звук отбоя. Ведь не все же,

Надеюсь, там погибли: кто-нибудь

С хорошей иль дурной вернется вестью.

Жив победитель! Жив!

О принц отважный!

Привет тебе.

Привет Плантагенету.

(Обнимает его).

Сначала долг исполню я.

(Преклоняет колени и целует руку отца.)

Привет

И благодарность вам от сердца, лорды.

Преодолев и зимние невзгоды,

И ярость волн морских, уйдя от бездн

Зияющих, от скал вооруженных,

Привел корабль я к пристани желанной,

Где все мои надежды и награда;

И вот я здесь, коленопреклоненный,

А вот и жатва первая меча,

Которую я снял в преддверье смерти,

Король Богемский, мной самим сраженный.

Его войска меня кругом теснили:

Для их мечей, как молоты тяжелых,

Мой шлем был наковальней, - но поддержку

Я в мраморной своей отваге черпал;

Когда же утомившиеся руки

Мне стали изменять, как дровосеку

Топор перед громадою дубов,

Тогда я тут же вспомнил и о ваших

Дарах и о своем обете пылком:

Отвага мне вернула бодрость духа,

Я силой прорубил себе дорогу

И враг бежал. Десница Эдуарда,

Как видите, свершила то, что ей

Велели вы и долг.

Да, Нэд, бесспорно

Ты рыцарское званье заслужил.

Твоим мечом, еще доныне теплым

(Взяв меч у солдата и коснувшись им

коленопреклоненного принца.)

От крови тех, кто смерть тебе готовил,

Тебя я посвящаю. Встань же, рыцарь!

Сегодня праздник мне: в тебе обрел я

Достойного наследника престола.

Вот перечень подробный, государь,

И принцев именитых, и баронов,

И рыцарей французской рати: двести

Одиннадцать легло в сраженье, всех же

Сбито тридцать тысяч - в тридцать раз

Потеря больше нашей.

Слава Богу!

Теперь ты, Иоанн, едва ли скажешь,

Что Эдуард - пьянчуга, похотник

Расслабленный, собравший под знамена

Не воинов, а кляч. Куда ж король

Скрылся?

В Пуатье - со всем потомством.

Ты, Нэд, и ты, Одлей, - за ним вдогонку;

А я и Дерби - прямо на Кале:

Осаде мы подвергнем этот город.

Недалека развязка, бейте зверя,

Пока он на бегу. Скажите, что

Изображает это?

(Указывает на знамя.)

Пеликана.

Он клювом раздирает грудь и кровью,

Из сердца исходящею, питает

Детенышей; девиз же: "Sic et vos",

По-нашему: "Вы так же поступайте".