Ее избранник

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ида Кларк, последние десять лет выполнявшая в доме Эмори Раскина обязанности домоправительницы, открыла дверь, прежде чем Ив успела достать собственный ключ. Она крепко стиснула Ив в объятиях, потом отстранилась и внимательно осмотрела ее.

— Неужели ты успела выйти замуж?

На прошлой неделе Ив позвонила Иде и предупредила ее, что дом будет продан, когда они с Хантером приедут в Саванну, а заодно рассказала и о своем замужестве.

— Так уж получилось. — Ив сделала шаг назад, к Хантеру. — Ты помнишь мистера Коулберна?

— Конечно, — медленно проговорила Ида. — Он любит черный кофе.

Хантер рассмеялся и протянул ей руку.

— У вас прекрасная память.

— Такая уж у меня работа, — заметила Ида, отвечая на его рукопожатие. Потом взглянула на Ив и поправилась: — Была. Гаррисоны сказали, что я могу начинать у них, как только вы тут все закончите.

— А ты уверена, что тебе у них понравится? — озабоченно спросила Ив.

— Совершенно уверена. Они прекрасная пара. У них целая куча внуков, которые то и дело наезжают в гости, так что работы хватит. Но я… — она замолчала. — Я буду скучать по тебе и по твоему отцу.

Что-то сжалось в горле у Ив, и она постаралась сдержать набежавшие слезы.

— Я тоже буду скучать по тебе. — И, немного успокоившись, сказала: — Мы собираемся вынести вещи из моей комнаты… Кстати, мы ждем Дугласа Крайтона на ужин.

Ида кивнула.

— Мистер Крайтон звонил утром и предупредил, что приедет к восьми.

— Спасибо, Ида. Мы с Хантером должны решить, какую мебель отправить в Денвер, но паковаться начнем только утром.

Через несколько минут Ив и Хантер поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Ив жалела, что чувство близости, которое возникло между ними прошлой ночью, куда-то пропало. В те полные страсти мгновения ей казалось, что их сердца и души соприкоснулись, а когда она проснулась утром, прильнув к мужу, у нее появилась надежда, что это ощущение родства наполнит всю их дальнейшую жизнь. Но Хантер наградил ее дивным поцелуем, а потом отстранился, вылез из постели и отправился в душ.

Ив очень хотелось знать, о чем думает ее муж. Значила ли прошлая ночь для него то же, что для нее. Но Хантер замкнулся, и она не могла ничего ни понять, ни почувствовать.

Пока Ив поднималась по лестнице, она вспоминала, как в детстве бегала по ней, опечаленная или радостная, одна или с друзьями, собираясь ложиться спать или идя навстречу новому дню. Она провела под этой крышей всю жизнь, и будет скучать, ужасно скучать. Конечно, не только по самому дому. Здесь с каждым диваном, с каждым ковриком, с каждым запахом, каждой картиной на стене связано так много воспоминаний! Дома со временем приобретают индивидуальность, и Ив казалось, что родной дом словно обнимает ее, как только что это сделала Ида.

Они вошли в комнату Ив, и взгляд Хантера скользнул по белой кровати, застеленной бело-синим полосатым покрывалом в розочках, по розовому ковру, по креслу, обтянутому бледно-голубым бархатом, и книжным полкам, уставленным потрепанными книгами и всякими детскими безделушками.

— Все как и тогда, — заметил он.

Именно здесь они предались любви в тот, первый раз. У отца Ив на вечер была назначена встреча, а Ида получила выходной. Ив и Хантер собирались поужинать и сходить в театр, но желание захватило обоих, и у них не нашлось сил противиться ему.

Хантер поставил чемоданы и отправился за оставшимися, а Ив прошла по коридору и открыла дверь в комнату отца.

С того дня, как умер Эмори Раскин, здесь ничего не трогали. Ив так и не смогла заставить себя убрать его халат в шкаф или отодвинуть тапочки от кровати. Но теперь у нее не было выбора. Ив не успела даже подумать, как вдруг оказалась в темно-вишневом кожаном кресле отца, прижимая его халат к лицу. Он все еще хранил запах своего владельца и слабый аромат его одеколона. В этом халате отец читал ей сказки. В этом халате он смотрел, как Ив на Рождество выставляет угощение для Санты — печенье и молоко. Он был в этом халате, когда умерла мама и они с Ив сидели, обнявшись, и рыдали.

Ив не сознавала, что плачет, пока в комнате не появился Хантер. Он опустился рядом с ней на колени и взял ее руки в свои.

— Я знаю, как тебе не хватает его, — тихо сказал он.

Ив только кивнула, а слезы так и лились у нее из глаз.

Хантер поднялся, притянул ее к себе, крепко обнял и прижался губами к ее виску. Она начала всхлипывать, и он принялся гладить ее по волосам, по спине, стараясь успокоить.

— Все в порядке, — пробормотала Ив. — Все будет нормально.

Она надеялась, что тоска со временем немного утихнет, но сейчас горе безраздельно овладело ею.

Хантер подвел Ив к кровати и сел рядом с ней.

— Расскажи мне, что ты помнишь об отце.

На Ив буквально нахлынули воспоминания.

— Помню его трубку и запах вишневого табака. Помню, как он сидит в своем кабинете и внимательно изучает все детали сделок. Помню его любимый синий в полоску костюм. Он всегда говорил, что это его счастливый костюм, и надевал его на встречу с новым клиентом или партнером. Помню, он любил вишни и бифштекс с кровью… и сидеть у ручья за домом и просто смотреть, как вода струится между камней. Пока была жива мама, они часто сидели там вдвоем. — Ив подняла глаза на мужа. — Я так боюсь, что забуду подробности… всякие мелочи, да и важные вещи тоже.

— Не забудешь, — сказал Хантер.

— Мне так хочется в это верить.

Какое-то время они сидели молча, потом Ив произнесла:

— Я помню, каким он был сильным, как всегда стремился защитить меня. Мне это нравилось, и все-таки я противилась его опеке.

Снова повисла пауза, которую на этот раз прервал Хантер:

— А все-таки почему ты не вышла замуж за того человека, которого выбрал для тебя отец?

Ив понимала, что на лжи брак не построишь. Значит, настала пора рассказать Хантеру о ее беременности. Она вынула платок из кармана брюк и высморкалась, обдумывая, с чего начать.

— Я хотела кое-что рассказать тебе, но все не находила подходящего случая. — Ив стиснула руки на коленях и посмотрела на Хантера. — Через шесть недель после того, как ты уехал из Саванны, я обнаружила, что беременна.

— От кого же?

— От тебя. Ты был у меня первым. Но через пару недель произошел выкидыш.

Хантер был не просто потрясен — он был совершенно ошарашен, но при этом ни на йоту не поверил Ив, и его голубые глаза оставались холодными как лед.

Он встал, подошел к окну и выглянул наружу, словно желая найти там нужный ответ или же просто стараясь справиться со своими эмоциями. Но, когда он повернулся к Ив, выражение его лица было таким же суровым, как и прежде.

— Почему ты не сказала мне, что беременна? Если бы ты это сделала, может быть, беда и не случилась бы.

Ив не ожидала от Хантера столь резкой реакции. Отвечая на его обвинение, она заявила:

— Я пыталась связаться с тобой, но у тебя уже была другая женщина.

— Ты лжешь. У меня никого не было несколько месяцев после отъезда.

Наверное, ему не хочется признаваться, что он затащил другую женщину в постель так скоро, но все же придется.

— Я позвонила тебе в гостиницу во Флоренции, и мне ответила женщина. Дело было к ночи, так что я поняла… — Ив замолчала, распрямила плечи и внутренне собралась. Гордость удержала ее от дальнейших объяснений — и от того, чтобы умолять Хантера поверить ей. У него был взгляд человека, которого предали. — Хантер, конечно, я была в растерянности, обнаружив, что беременна, но знай: я хотела этого ребенка.

Он шарил взглядом по ее лицу, стараясь доискаться правды. Напряжение между ними возрастало, пока Хантер не спросил:

— А ты можешь иметь еще детей или ты меня обманула и в этом?

Неужели он полагает, будто она обманула его, чтобы получить свое наследство? Видимо, да. Несомненно, Хантер не доверяет ей. А способен ли он вообще доверять кому бы то ни было? Женитьба была нужна ему, чтобы завести ребенка. Теперь это окончательно стало очевидно.

— Прежде чем приехать в Денвер, — произнесла Ив ледяным тоном, — я прошла полное обследование, и ничто не помешает мне снова забеременеть.

— Кто-нибудь может подтвердить это?

На Ив внезапно накатила волна усталости.

— Да, может. Если хочешь, позвони доктору Робертсу.

Хантер провел рукой по волосам и взглянул на Ив словно на совершенно незнакомого ему человека.

— Я имел право знать об этом несчастье. И тебе следовало рассказать мне о нем до свадебной церемонии.

А что произошло бы тогда, пять лет назад, если бы она попыталась связаться с ним после выкидыша? — думала Ив. Решилась бы она покинуть отчий дом? Поняла бы, что с Хантером она будет счастлива и на краю света? Кто знает… Но в одном он прав: ей следовало открыться ему до свадьбы, потому что теперь он не поверит ни единому ее слову. Придется заново завоевывать его доверие.

— Прости, Хантер. Конечно, надо было сказать тебе об этом раньше, но все произошло так быстро…

— Это не оправдание, Ив.

Не оправдание, верно. Ив мечтала, чтобы между ними возникла хоть какая-то близость, а теперь неизвестно, возможна ли она вообще.

Хантер направился к дверям.

— Я переоденусь и пробегусь. Вернусь к ужину.

Он ушел, и у Ив возникло ощущение, что она снова потеряла его навсегда.

Когда они после ужина пили кофе, Дуглас Крайтон обратился к Ив:

— Что ж, я вижу, ты исполнила условие, которое поставил в завещании твой отец.

Весь ужин они поддерживали вежливую беседу, Хантер и Дуглас обсуждали громкие процессы, о которых писали в прессе. Муж едва удостаивал Ив взглядом, и она не знала, куда себя деть. Если раньше он был просто сдержан, то теперь возвел вокруг себя неприступную стену. Но Дуглас словно бы не замечал, что между ними происходит что-то неладное.

— Значит, мы можем вывезти отсюда часть мебели? — уточнила Ив.

— О да. Копии вашего брачного свидетельства будет достаточно, чтобы утрясти формальности. Я понимаю, что вы хотите переехать в новый дом как можно скорее. Правда, мы все здесь, в Саванне, будем скучать по тебе, Ив. Да ты и сама об этом знаешь.

— Спасибо на добром слове. Я тоже буду скучать.

— Если бы ты оставила дом за собой, то могла бы приезжать сюда погостить.

— Это непрактично, Дуглас.

— Иногда практичное решение не самое лучшее, — мудро заметил Крайтон.

Они стали сравнивать достоинства недвижимости в Денвере и Саванне, потом Дуглас взглянул на часы.

— О боже. Почти десять. Мне пора. Как-никак это ваш медовый месяц, — добавил он с многозначительной усмешкой.

Ив взглянула на Хантера, но тот допивал кофе и не заметил этого.

Ив проводила Дугласа до дверей. Перед уходом он сказал ей:

— Знаешь, я ничуть не удивился, когда ты позвонила мне и сообщила, что выходишь замуж за Хантера Коулберна. Именно на это и рассчитывал твой отец.

— Он этого ожидал?

— Да, и теперь, надеюсь, ты сообразишь, почему Эмори поставил тебе такое условие.

И тут Ив словно озарило. Она внезапно поняла отца. Она влюбилась в Хантера чуть ли не в тот момент, как увидела его. Они вместе ходили гулять, но к концу первой недели пребывания Хантера в Саванне отец предостерег Ив: ей не следует увлекаться начинающим адвокатом, который не уверен в своем будущем. В сотый раз он напомнил: ей надлежит выйти замуж за человека их круга и одарить отца внуками, у которых будет не только достойное происхождение, но и безоблачное будущее. Непреклонный, как всегда, Эмори заявил дочери, что она должна связать свою судьбу с Джерри Ливингстоном, а вовсе не с Хантером Коулберном.

Тем вечером она вышла из кабинета отца в полном смятении. До Ив дошло: отец хочет, чтобы она развлекала своего спутника, но никак не влюблялась в него. Эмори Раскин не сомневался, что дочь подчинится и последует его совету.

Возможно, он понял, что ошибался, после ее печально закончившейся беременности. Или в последующие годы, когда Ив только и делала, что работала и спала. Как бы то ни было, Эмори рассчитывал, что условие завещания поможет его дочери обрести счастье.

Сердце Ив переполнилось любовью к отцу. Она обняла Дугласа на прощание и закрыла дверь.

Вернувшись в столовую, она не нашла там Хантера. Ида снимала скатерть со стола.

— Мистер Коулберн сказал, что пойдет на прогулку. Полагаю, он вышел с черного хода.

Ив хотела было отправиться за ним, но не знала, каким образом вернуть его доверие. Неужели у него не было романа во Флоренции? Может, она ошиблась? Ясно одно: Хантер не верит, что она в самом деле пыталась связаться с ним.

Она сама всё испортила. И теперь надо придумать, как исправить положение и спасти их брак.

Хантер уже давно перешел на бег трусцой — чувства его были так взбудоражены, что обычный шаг казался слишком медленным. Грудь сдавило, но не от физической нагрузки, а при мысли о том, что он потерял ребенка. Он почти стал отцом. Почти.

После разговора с Ив у Хантера появилось ощущение, что ему в сердце вонзили кинжал. Чего он совсем не мог понять, так это зачем Ив лгала, уверяя, будто пыталась связаться с ним. Уехав из Саванны, он несколько месяцев не встречался с женщинами. Может, она хотела оправдаться в собственных глазах? Или полагала, что он поверит ей?

Впереди показался дом Раскинов, и Хантер замедлил шаг.

Беременность. Ребенок. Выкидыш.

А хотела ли она этого ребенка на самом деле? Разве мать-одиночка — а именно в такой ситуации оказалась Ив — не стала бы мысленно молить о выкидыше… или вообще о чем-то таком, что позволит ей вернуться к прежней жизни?

Хантер потряс головой, пытаясь привести в порядок мысли и чувства. Одно он знал наверняка. Ночью он не сможет лечь в одну постель с Ив. Да, он хотел ее в самом примитивном смысле слова, и сознание этого выводило его из себя, но сегодня не тот случай.

Сначала ему надо разобраться в ситуации.

На следующее утро, проснувшись, Ив поняла, что провела эту ночь одна. Она прождала Хантера до трех, потом вертелась с боку на бок и только перед рассветом забылась тревожным сном.

Она подбежала к шкафу и увидела, что одежда мужа на месте. Что ж, он хотя бы никуда не уехал.

Ив быстро приняла душ, надела красные шорты, белую футболку и сандалии и сбежала вниз в поисках мужа. Она обнаружила его на затянутой сеткой веранде, с чашкой кофе в руках. Хантер любовался магнолиями.

Ив не знала, с чего начать, но было ясно: им необходимо обсудить то, что произошло вчера.

— Ты так и не пришел ко мне ночью, — заметила она.

Хантер кинул на нее быстрый взгляд и снова уставился на деревья.

— Я спал в одной из гостевых комнат.

Ив приблизилась к нему и коснулась рукой его руки.

— Прости, Хантер.

Он наконец повернулся к ней.

— Что ж теперь говорить? Ты забеременела и ничего мне не сказала. Ты потеряла ребенка и тоже ничего мне не сказала.

Ив смешалась:

— После того как это случилось… мне показалось, что нет никакого смысла говорить об этом, — прошептала она.

— Ив, я потерял ребенка. Я заслуживал того, чтобы узнать об этом.

Она видела боль в глазах мужа, слышала муку в его голосе, и у нее появилось ощущение, что ее сердце разрывается.

— Прости, — повторила она. — У меня нет иного оправдания, кроме того, что я тогда запуталась, не знала, что делать, и искренне полагала, что теперь тебе все это неинтересно.

— Значит, ты не очень хорошо меня знала.

— А с чего бы? — резонно возразила Ив. — Мы провели вместе всего две недели.

Хантер пригладил рукой волосы, подошел к маленькому стеклянному столику и поставил на него чашку.

Ив сознавала: между ними пролегла пропасть, и если она не постарается уменьшить ее прямо сейчас, их брак может завершиться, так и не начавшись.

— Хантер, послушай, теперь мы оба знаем о том, что случилось. Может, оставим это в прошлом? Попробуем спасти наш брак?

Хантер ответил не сразу:

— Ты жила с этим пять лет. Я же узнал только вчера.

Ив снова приблизилась к нему, надеясь, что муж не оттолкнет ее.

— Хантер, я тоже потеряла ребенка. И хотя это произошло пять лет назад, я каждый день помню об этом. Каждый день думаю, на кого был бы похож этот ребенок, если бы он — или она — родился.

Хантер опустился на кушетку, Ив села рядом.

— Ты собираешься улететь обратно в Денвер?

— Я же сказал тебе, что помогу упаковать вещи. Значит, так и сделаю.

— А сегодня ты тоже будешь спать в гостевой? — робко поинтересовалась Ив.

На щеке у Хантера дернулся мускул, и он придвинулся к жене.

— Ты хочешь, чтобы у нас была семья?

Семья. Для него семья значила все, а Ив было нужно гораздо больше. Однако она ответила:

— Да, и я готова на все, лишь бы мы справились с трудностями.

— Твой отец не уточнил, сколько времени ты должна оставаться замужем? — ошеломил ее Хантер.

Она услышала подозрение в голосе мужа и намек на то, что для нее главное — наследство. Необходимо как-то разубедить его.

— Я полагаю, папа знал: если я найду себе мужа, то постараюсь, чтобы наш брак удался.

Хантер посмотрел ей прямо в глаза и не отрывал взгляда, пока Ив не почудилось, что он вывернул ей душу наизнанку. Наконец он сказал:

— Пойдем позавтракаем. У нас впереди еще целый день.

Он все еще злится на нее. Все еще пытается смириться с потерей. Надо дать ему возможность и время разобраться в своих чувствах. Она все же надеялась, что, когда это произойдет, они смогут начать все сначала.

После завтрака они начали паковать мебель и вещи, которые Ив намеревалась взять с собой в Денвер, поэтому день пролетел быстро. Они мало разговаривали и за обедом обсуждали только насущные проблемы — в какое транспортное агентство обратиться и когда мебель доставят по назначению.

После обеда Ив принялась укладывать китайский фарфор своей матери, а Хантер паковал книги Эмори Раскина. Было почти одиннадцать, когда он вошел в столовую и обнаружил, что жена запечатывает очередной ящик.

— Не пора ли ложиться в постель?

Ив надеялась, что спать они будут вместе, и поэтому ответила:

— Да, пора.

Она выключила свет, и они вместе направились в спальню. Ив чувствовала себя ужасно неловко. Хантер молча прошел в душ, оставив ее в растерянности. Вернувшись, он увидел, что Ив стоит около кровати обнаженная, а ее ночная рубашка лежит на одеяле.

Хантер откинул покрывало со словами:

— Можешь так и оставить.

Ив ощутила, как к щекам прихлынула жаркая волна. Она выключила свет и скользнула в постель.

Несколько минут они лежали не двигаясь; между их нагими телами, казалось, распростерлась пропасть шириной с Большой Каньон. Через слегка раздвинутые занавески струился лунный свет, и Ив могла видеть профиль Хантера. Его зубы были крепко сжаты. Ив нерешительно накрыла его руку своей. Хантер шевельнулся, и она замерла, испугавшись, что сейчас он оттолкнет ее, но он повернулся и потянулся к ней.

В его движениях была властность, уверенность; он всегда знал, чего хочет и что делает. Его губы нашли губы Ив. Сначала поцелуй был сдержанным, отстраненным. Но когда Ив коснулась языком губ Хантера, он застонал, сжал ее крепче. Хантер требовал от нее столь же страстного ответа.

Сдержанность Хантера смело, словно ее и не было, и он мысленно выругался, но ничего не мог с собой поделать, Ив была нужна ему, а он не хотел испытывать подобных чувств. Ни к кому. Прошлой ночью, в гостевой комнате, он проклинал свое тело за то, что оно так жаждет ее.

Эта женщина обладала какой-то невероятной силой, она переворачивала все его нутро. Хантер легко разрывал связи. Просто говорил «до свидания» и продолжал жить дальше. Он дарил удовольствие и получал удовольствие. И это его устраивало.

Но с Ив…

Его жажда была так велика, так сильна, что он почти злился на Ив. Она вышла за него замуж, чтобы получить наследство, а теперь хочет сохранить этот брак из чувства долга.

Тонкий голосок прошептал в его голове: «И она все еще может уйти».

Он привык быть один, так почему мысль о том, что Ив может покинуть его, причиняет ему такую боль?

Нет, на этот раз она никуда не уйдет. Он привяжет ее к себе страстью или детьми.

Приподнявшись на локтях, Хантер целовал ее лицо, и шею, и груди, пока Ив не начала стонать. Он поцеловал ее живот, и пальцы Ив зарылись в его волосы. А он опускался все ниже, ниже…

Она выкрикнула его имя, и Хантер принялся ласкать ее со страстью, которая не оставляла места мыслям…

Немного позже Хантер с болезненной ясностью осознал, почему ему так хотелось держать свои чувства под контролем. Он ненавидел ощущение уязвимости, незащищенности, а именно это он испытывал, когда был с Ив. Но он знает, как сдерживать себя и как спрятать свою уязвимость. И будет молиться, чтобы Ив зачала от него ребенка.

Через две недели после того, как они вернулись из Саванны, Ив и Хантер переехали в новый дом. Хотя уже была доставлена новая мебель и прибыла та, что они отобрали в Саванне, Ив все еще обставляла дом, добавляя одну мелочь за другой.

На прошлой неделе она бродила по магазинам в центре Денвера и зашла в художественную галерею. Ей предложили работу, чему Ив очень обрадовалась. Конечно, обустраивать дом весело и приятно, но она уже почти закончила с этим, так что интересное занятие очень кстати, тем более что Хантер то и дело задерживается на работе.

Они с Хантером были женаты уже полтора месяца, и жизнь их немного утряслась. Но Ив так и не смогла пробить стену, которой он оградил свое сердце. Это случалось, только когда они предавались любви. Хантер дарил ей огромное удовольствие, но этого ей было мало. Ив молилась, чтобы их брак стал настоящим союзом, а потому старалась всячески выказывать мужу свою любовь. Каждым словом, каждым взглядом, каждым прикосновением — изо дня в день. В надежде на то, что он в конце концов станет доверять ей.

И тогда она сможет сказать, как любит его… и всегда любила.

А сейчас Ив приехала в «Центр садоводства Макмиллана», пользовавшийся лучшей репутацией в городе. Она припарковалась на покрытой гравием площадке перед створками белых ворот. Отсюда в питомник вела посыпанная толченым мрамором тропинка.

Солнце ярко блестело на стеклах теплиц. Там и сям между рядами цветов, деревьев и кустарников прохаживались посетители, они беседовали друг с другом, обсуждали, что кому понравилось. Ив разглядывала привлекшую ее внимание ярко-розовую герань, когда за ее спиной раздался голос:

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Ив повернулась и увидела миловидную женщину лет тридцати, с медового цвета волосами. На ней были джинсы и футболка, из кармана торчали садовые перчатки.

Ив улыбнулась.

— Надеюсь, сможете. Мой муж купил дом… — Она запнулась. Горько вспоминать, что Хантер, не доверяя ей, оформил дом на свое имя. Но все-таки это их общий дом, и Ив поправилась: — Мы купили дом, и муж сказал, что сад — в полном моем ведении. Я решила добавить несколько кустов и клумб, которые цвели бы в разное время года.

Молодая женщина протянула Ив руку.

— Меня зовут Лорен Макмиллан. Я уверена, что мы поможем вам. Для начала скажите, что именно вы желаете.

Ив вынула из сумочки лист бумаги.

— Я, конечно, не художник, — смущенно призналась она, — но этот рисунок в общем-то дает представление о том, что у нас есть и что бы мне хотелось добавить.

Лорен внимательно изучила план, подняла голову и улыбнулась Ив.

— А у вас наметанный глаз и верная рука, — заметила она. — Вы, должно быть, занимались дизайном.

Ив порозовела от удовольствия.

— У меня степень по истории искусства.

— К тому же у вас отличное чувство цвета. И чудесный южный акцент. Вы здесь недавно?

— Со дня свадьбы, примерно шесть недель.

— Поздравляю, — искренне обрадовалась Лорен.

— Я все еще осваиваюсь, — призналась Ив. — Один из наших соседей узнал, что я интересуюсь садоводством, и порекомендовал мне ваш центр. Вы его, должно быть, знаете. Это мистер Олсен.

— Да, конечно. Мы разработали весь ландшафт вокруг его дома. Я сама рисовала планы.

— Правда? — удивилась Ив. — Я видела его сад — это просто чудо.

— Спасибо.

Теперь Лорен улыбнулась удовлетворенно.

Ив посмотрела на свой рисунок.

— Кроме того, что здесь отмечено, я хотела бы устроить за домом сад камней с фонтаном в центре, но толком не знаю, и с чего начать.

Лорен на секунду задумалась.

— Может, мне приехать к вам и самой осмотреть территорию? К примеру, на следующей неделе, если вас устроит.

Ив мысленно прикинула свое расписание.

— Прекрасно!

— Как насчет понедельника, часа в три? — спросила Лорен. — Обычно в это время здесь мало посетителей, и я запросто могу выбраться к вам.

— Отлично. В понедельник я работаю только до полудня.

— А где вы работаете?

— В галерее Сэндстоуна.

В глазах Лорен явно читался интерес.

— О, я бывала там. У них прекрасные картины и скульптуры. Надо будет заглянуть к вам как-нибудь на днях. — Она улыбнулась Ив и снова принялась изучать ее рисунок. Потом махнула рукой в сторону теплиц и ящиков, полных цветов. — Почему бы нам не пройтись по питомнику? Я покажу вам наш ассортимент.

Ив обрадовалась. Ей казалось, что ее жизни в последнее время не хватало упорядоченности. Она уже обустроила их с Хантером дом, а теперь приложит все усилия, чтобы сделать красивым сад. Тогда, быть может, Хантер поймет, что они строят свою новую жизнь вместе.

А там, глядишь, откроется ей и позволит любить себя.