Ее оружие

4

Ларе было не так-то просто избавиться от принца Альфы. Они уже шесть месяцев были вместе, и за это время его потребительское отношение к ней, подозрительность и неуемная ревность изрядно надоели ей.

Когда она заявила ему, что ей необходимо срочно уехать в Нью-Йорк, у него хватило ума ровно настолько, чтобы прийти к заключению, что у него появился соперник.

— Кто он? Что он может предложить тебе, чего нет у меня?

— При чем здесь мужчина? — возразила Лара. — Просто мне нужно уехать по семейным обстоятельствам.

— Но ты же сама мне говорила, что семьи у тебя нет.

Лара кивнула.

— Да, говорила, семьи нет, зато есть родственники. — Она чуть помолчала и добавила: — Моя сводная сестра Бет хочет, чтобы я к ней приехала.

— Знаю я этих сестер, — с издевкой в голосе продолжал принц Альфа. — Когда тебе нужно, у тебя вдруг сразу появляется сводная сестра. Но я-то точно знаю, Лара, что за этим скрывается мужчина, я просто уверен в этом.

— Пожалуйста, можешь думать что угодно. Но я твердо решила ехать, и ничто меня не остановит.

— Я поеду с тобой.

— Я не хочу, чтобы ты со мной ехал.

Некоторое время они продолжали препираться, пока он наконец не ушел. Лара упаковала свой чемодан и отправилась в аэропорт, почувствовав облегчение, что избавилась от этого зануды.

Ощущение свободы вновь опьянило ее, вернуло прежнюю уверенность в себе. Куда бы ни отправлялась Лора Крихтон, ее неизменно окружал первоклассный сервис. Она была молода, красива, в прошлом — жена одного из состоятельнейших людей Лондона. Короче говоря, она считала, что относится к тем немногим, кого в прессе называют «сливками общества». Ведь и ее фотографии нередко публиковали на обложках самые роскошные журналы мод, представляя их публике как яркие образцы истинной женственности.

Если бы журналисты к тому же узнали, что у Лары и Маргарет был один отец, но разные матери, это вызвало бы настоящую сенсацию.

Каждая из них была по-своему знаменита, и каждая имела свои причины держать это родство в тайне. Они выросли в разных странах и придерживались различных взглядов на жизнь, но когда им приходилось бывать вместе, в их отношениях неизменно проявлялись особая теплота и нежность. Они безоговорочно доверяли друг другу, и каждая оставляла за другой право поступать так, как та считает нужным.

Их отец Джим Лоренс Браун никогда не был женат на их матерях. Маргарет было всего пять лет, когда умерла ее мать. Отец решил взять с собой девочку в Калифорнию, где он познакомился с одной замужней женщиной, муж которой на год уехал куда-то. Джим поселился с ребенком у этой женщины, и вскоре родилась Лара. Перед возвращением законного мужа мать отдала Лару Джиму, прибавила пять тысяч долларов и сказала, чтобы тот убирался на все четыре стороны.

На эти деньги Джим купил подержанный автомобиль с жилым фургоном, который и стал их домом. Малышка Маргарет вынуждена была почти полностью взять заботы о Ларе на себя. Хотя Джим был добрым отцом, однако домашние дела его мало интересовали, а мыслями он постоянно витал где-то в облаках, целыми днями тешил себя игрой на гитаре или спал. Они переехали в Аризону и остановились на ферме, принадлежащей вдовствующей Мэри Чоусер.

Здесь Маргарет пошла в школу. Она была очень сообразительной и умной девочкой, развитой не по годам.

Вскоре Джиму, однако, сильно надоела такая жизнь. Так долго он не привык засиживаться на одном месте. Дети для него стали настоящей обузой. Именно поэтому он и решил спихнуть их Мэри, женившись на ней. Она была старше его, пухленькая и всегда улыбающаяся. Вспоминая об этой женитьбе, Маргарет объясняла ее тем, что отец хотел хоть как-то пристроить своих дочерей. Для себя же вопрос с отъездом он считал делом решенным. Ровно через месяц после свадьбы он и исчез.

Маргарет уже исполнилось к тому времени девять лет. Беглый отец оставил лишь прощальное трусливое письмо, полное извинений, и пятьсот долларов, вложенных в конверт.

Вскоре Мэри родила и собственную дочь, Бет, зачатую Джимом, о существовании которой он так и не узнал.

После этого жизнь на ферме в корне изменилась. Здесь чувствовалось отсутствие мужчины, который бы держал все в своих руках и следил за тем, чтобы все работали как следует. Ферма постепенно пришла в упадок. Мэри чувствовала себя разбитой и усталой, грудной ребенок отнимал у нее последние силы. Деньги иссякли, а вместе с ними исчезла и улыбка с лица Мэри, столь привычная для нее прежде.

Маргарет отдали в интернат, а Л ару Мэри отослала в Англию к своим родственникам, так что сводные сестры потеряли друг друга из виду на целых десять лет. Маргарет это время училась в колледже, а Лара стала известной лондонской фотомоделью.

Приемная мать Мэри жила с их младшей сестричкой Бет в маленькой квартирке. Она устроилась на работу, чтобы не подвергать лишениям Бет, которая в свои десять лет училась в школе. Маргарет всячески старалась помочь Мэри, хотя ей и самой приходилось очень туго — образование в колледже стоило недешево, но она твердо решила доучиться до конца.

Лара победила на конкурсе, устроенном одним из журналов, и была награждена поездкой в Голливуд. В свои шестнадцать лет девушка выглядела уже настоящей красавицей. Правда, это не была еще та ослепительная красота, которую она обрела позже.

Встретившись с сестрой, приехавшей в цитадель мирового кинематографа, Маргарет нашла Лару счастливой, какой-то до неузнаваемости английской, с ее европейскими акцентом и всеми манерами поведения. Они проводили выходные дни вместе, и к ним сразу же вернулась та доверительность, которая существовала между ними в детстве. Их не разделило то, что пути в жизни, выбранные ими, были так несхожи. Расставшись, они время от времени переписывались, звонили друг другу, но встречи их были крайне редкими.

Бет исполнилось пятнадцать, когда Мэри умерла от рака, и хотя каждая из сестер предлагала ей жить у себя, девочка отказалась, предпочтя независимость. Позже они узнали, что Бет примкнула вместе со своим другом к какой-то коммуне хиппи. Впрочем, это не вызвало у Маргарет возражений. Она уже с головой ушла в свой проект спасения женщин. Вскоре должна была выйти в свет ее первая книга «Женщины и равноправие». На небосклоне общественной жизни начала восходить ее звезда.

Вернувшись в Лондон, Лара познакомилась там вскоре с Майклом Крихтоном и вышла за него замуж. Отец его принадлежал к одному из богатейших родов в Европе, и Майкл был единственным наследником всего отцовского достояния.

Увы, замужество Лары продлилось недолго, всего один год, которого, впрочем, хватило, чтобы Лара стала знаменитой. Редкий номер «Вуменс-Веер-Дейли» или «Вегью» обходился без того, чтобы там не поместили ее фото или не посвятили ей несколько строк, например, о том, во что она была одета на великосветских раутах.

Даже в те трагические для сестер дни весть о прибытии Лары Крихтон в Нью-Йорк отодвинула на второй план главную тему дня — убийство Маргарет Лоренс Браун. Толпы репортеров устремились в аэропорт Кеннеди.

Лара предстала перед ними в брючном костюме от Ив Сен Лорана, в большой широкополой шляпе и модных солнцезащитных очках с огромными стеклами, скрывавшими ее холодные зеленые глаза. На левой руке красовались элегантные часики от Картье с черным циферблатом, которые прекрасно гармонировали с дорогими браслетами на запястье от фирмы Гуччи. Она задержалась на короткое время перед репортерами, дав себя сфотографировать.

— Что вас привело сюда, мисс Крихтон? — спросил один из них с любопытством.

— Дела, — без тени улыбки ответила Лара, — сугубо личные дела.

Прямо у трапа ее ждал лимузин. Она опустилась на заднее сиденье и с облегчением откинулась на спинку. По дороге в город на нее нахлынули воспоминания о ее последней встрече с Маргарет. В тот раз она была проездом в Нью-Йорке, прилетев всего на два съемочных дня. Как обычно, Маргарет, пригласила ее к себе, но Лара с трудом выкроила время, чтобы нанести ей визит в промежутке между ленчами на студии и процедурой по эпиляции волос на ногах в косметическом салоне «Элизабет Арден».

Увидев Маргарет, она неодобрительно поцокала языком.

— Послушай, при твоих данных ты могла бы выглядеть просто отпадно!

Маргарет усмехнулась, а сестра между тем продолжала, вполне серьезно.

— Скоро я стану большим человеком в одном из крупных парфюмерных концернов, — Лара подняла кверху палец. — И тогда я обязательно пришлю тебе целый короб духов, губной помады, румян и прочую, как ты говоришь, «штукатурку».

— Нет уж, мажься сама, сколько тебе влезет, — засмеялась Маргарет. Они давно подтрунивали друг над другом, что касалось их косметических вкусов, но делали это всегда дружелюбно.

— Ну, что у тебя новенького? — спросила Маргарет, подавая коктейль. И Лара, как на исповеди, выложила, помнится, ей все, что у нее накопилось на душе, ничего не скрывая и не утаивая. Битый час она без умолку трещала о своих проблемах, о прилипчивом принце Альфе, о каких-то бумагах, которые она собиралась продать, о ее новом кольце с изумрудом, не сказав в общем-то ничего важного и смутно понимая это.

«Обычный треп». Лару даже передернуло от этой мысли, когда она, сидя в машине, вспомнила о том разговоре. Сама она ведь никогда по-настоящему не интересовалась делами Маргарет. Ей никогда и в голову не приходило спрашивать ее об этом. Какой ограниченной она, должно быть, показалась тогда бедной Маргарет, какой эгоистичной, погрязшей в своих ничтожных делишках! А ведь Маргарет всегда терпеливо слушала ее, не перебивая, как будто времени у нее было навалом. Это у нее-то, боровшейся за свое правое дело не на жизнь, а насмерть. Почему же всегда гак поздно выясняется, как дорог тебе был человек?