Ее высочество няня

ГЛАВА 11

Тот самый взгляд, как всегда, сработал безотказно. В глубине души шевельнулось неприятное предчувствие, напомнившее, что увлекаться такими методами не стоит. Но я отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Сейчас, еще не успев разобраться в хитросплетениях закулисной жизни дворца, я была очень уязвима. А вместе со мной и маленькое голубоглазое чудо. И если своей жизнью, поддавшись любопытству или азарту, я могла бы рискнуть, как уже не раз поступала, то рисковать малышом отказывалась напрочь.

«На языке страха и угроз доходит лучше? Отлично! Я вам на этом диалекте и спеть могу, высокородные и не очень господа! — я показала язык своему нечеткому отражению в пыльном оконном стекле и добавила. — А если кто-нибудь наконец не вымоет окна, то еще и станцую… Танец с саблями!»

В дверь громко постучали. Малыш тут же загулил в колыбели. To ли он уже давно проснулся, то ли его разбудил громкий звук, но маленький король явно требовал внимания. Предусмотрительно накинув на плечо кусок чистого полотна, я взяла ребенка на руки и отозвалась:

— Войдите!

На пороге появилась молодая женщина, нервно мнущая скромный передник.

— Я — Глория. Мне сообщили, что леди ла Грумель плохо себя чувствует, и я нужна…

Она явно занималась каким-то рукодельем, когда ее срочно затребовали к королю. Рукава подтянуты вверх, к подолу прицепилась яркая нитка. Эта кормилица понравилась мне с первого взгляда, и я твердо решила, что сделаю все возможное, чтобы вместо лживой толстухи тут поселилась именно она.

— Да, — я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее. — Его величеству срочно требуется сытный обед.

Глория ловко приняла у меня ребенка и тут же села в кресло. Не желая ее смущать, я отвернулась. Впрочем, не только поэтому. Мне требовалось подумать. Когда я сказала об обеде для коронованного младенца, на лице молодой женщины вместо ожидаемого восторга отразилось беспокойство, и это мне не понравилось. Казалось бы, судьба дает ей шанс. Но нет. Она хмурится, кусает губы и, похоже, совсем не рада такому подарку.

«С этим надо будет разобраться», — решила я, искоса посматривая, как бережно и ласково Глория управляется с малышом. Насторожившее меня беспокойство тем не менее тенью застыло в ее глазах, сквозило в пугливых взглядах, нет-нет, да бросаемых в мою сторону.

Но разобраться я не успела. В дверь снова коротко постучали, и, не дожидаясь разрешения, створка распахнулась. На пороге появился миловидный юноша. Явно красуясь, он обвел комнату нахальным взглядом, чуть задержавшимся на спине кормилицы, и наконец уставился на меня.

Я не стала облегчать ему задачу, выжидательно приподняв бровь. Яркий наряд и обилие кружев наводили на не слишком лестные подозрения. «Интересно… Не это ли причина прискорбных неудач герцога в личной жизни? — насмешливо подумала я, прикинув, что кружев на мальчишке больше, чем на всех моих платьях вместе взятых. — Его светлость предпочитает мальчиков? Фи, как банально. Зато объясняет его неизменно паршивое настроение. Станешь тут веселиться, когда приходится общаться с ненавистными девицами».

— Кто из вас ла Рум? — громко спросил посланец, так и не дождавшись от меня приветствия.

— Не знаю, — нахмурилась я. — Но если вам нужна леди ла Рум, то можете обращаться ко мне.

— Леди ла Рум, — с непередаваемой интонацией повторил нахал. — Раз уж вы вспомнили свое имя, то следуйте за мной.

Я демонстративно сложила руки на коленях и поудобнее устроилась в кресле:

— Предпочитаю подождать, пока необходимое имя вспомните вы.

— Меня зовут Марио ла Варг, — вздернул покрытый юношеским пушком подбородок он.

— Ваше имя меня не интересует, — лениво уронила я. — Я спрашивала о том, кто вас послал.

Мальчишка залился ярким румянцем, а со стороны кормилицы донесся сдавленный смешок. «Либо юного наглеца тут знают и не любят, либо первое впечатление о милой Глории оказалось обманчивым, — с неудовольствием отметила я. — Не думала, что ей может быть свойственно злорадство».

— Юноша? — напомнила я о своем присутствии задохнувшемуся от злости хаму.

— Вы справились с приступом тугодумства, или вам требуется больше времени?

Если так, то потрудитесь выйти и вернуться, когда вспомните, кто и зачем вас сюда послал.

— Я помню, кто меня послал!

— Тогда в чем заминка?

— Ее высочество крон-принцесса Эрика пожелала увидеть леди ла Рум!

— Ну, наконец-то, — понимая, что с такими приглашениями не спорят, даже если очень хочется, я поднялась. — Поздравляю вас, юноша. Вы сумели сложить слова в предложение. Надеюсь, проводник из вас получится лучший, чем оратор, — я покровительственно похлопала побуревшего от злости наглеца по рукаву. — Разговоры — это не ваше. Совсем не ваше, поверьте мне.

Наткнувшись на человека еще более наглого, чем сам, парнишка и разозлился, и растерялся одновременно. Я же, едва заметно улыбаясь, как учили когда-то опытные дипломаты, вгоняла его в еще большее смятение. О, эта волшебная улыбка, едва угадывающаяся в уголках губ. Означает она интерес? Или скуку? Или что-то другое? Я сама видела, как бледнели прожженные царедворцы, замечая эту улыбку на губах моего отца. Никто никогда не знал, что за ней последует: дворцовый праздник и награды или массовые казни зачинщиков очередного заговора. Мальчишка же, судя по нервно дергающемуся кадыку, и вовсе придумал что-то ужасное.

На самом деле я всего лишь гадала, что могло в первый же день понадобиться от меня принцессе, от которой ла Брук советовал держаться подальше. «Увы, маркиз, последовать вашему совету у меня не получилось».

— Ну что с вами, юноша? — я устало закатила глаза к потолку. — Теперь вы забыли дорогу?

— Ничего я не забыл!

— Отлично. Тогда пойдемте уже. Не думаю, что ее высочество будет довольна, если я задержусь из-за вашей нерасторопности.

— Моей… Да я… — задохнулся от возмущения Варг.

— Тс-с-с, — я приложила палец к губам. — Разговоры, это не ваше. Глория, останьтесь с его величеством.

— Да, леди ла Рум, — склонила голову кормилица.

Я послала к богам безмолвную молитву, чтобы мое первое впечатление об этой женщине не оказалось обманчивым, и взялась за ручку двери.

Стражники при моем появлении вытянулись в струну, отчетливо лязгнув доспехами.

— Никого не пускать! — холодно приказала я. — Застану тут хоть кого-то, кому в королевской спальне не место, и будете оба пожизненно сторожить королевский нужник. Я доступно выражаюсь?

Громовое «Да!» оглушило меня и заставило присесть нахального франта. «И откуда только такое единодушие, — проворчала себе под нос я. — Неужели Грумель опомнилась настолько, чтобы успеть распустить слухи. Те слухи, это, конечно, полезно. Пусть вражины думают, что королевская няня прекрасно разбирается в ядах, а значит, и попытки отравления бесполезны. Но так быстро… Это странно».

Но сильно задумываться над этой странностью мне было некогда.

Окончательно затурканный непривычными событиями мальчишка понесся по коридору с резвостью перепуганного горного козла. Я едва поспевала за его широким шагом, стараясь запомнить дорогу и не наступить при этом себе же на подол.

Наконец гонка по коридорам закончилась, и мы остановились перед высокой резной дверью, по бокам которой тоже стояли стражники. Только эти не обратили на нас никакого внимания.

Ла Варга тут явно знали. Он осторожно постучал, потом приоткрыл створку и заглянул внутрь. Вспомнив его эпическое появление в королевской спальне, я невольно усмехнулась. Похоже, мальчишке забыли сообщить, кого именно короновали в этом дворце.

— Проходите! — донеслось повелительное из-за двери.

Только тогда мой провожатый полностью распахнул дверь и вошел. Ха-ха, тоже не пропустив вперед даму, как это полагалось по этикету. «Что-то в последнее время все особи мужского пола, которые мне встречаются, не знакомы с элементарными нормами приличий, — мысленно проворчала я, входя следом за ним.

— А еще при королевском дворце живут. Позор!»

Я ожидала увидеть загаданную принцессу Эрику, но вместо нее в комнате сидела сухощавая дама лет пятидесяти. Заметив расставленные у стен стулья, я догадалась, что угодила в какое-то подобие импровизированной приемной.

«Ну, хоть не до конца короновалась девушка, — мысленно усмехнулась я. — А то придворным полагается выход их величеств ожидать стоя».

— Обождите! — величественно уронила женщина, подтвердив мои подозрения.

Я тут же села в ближайшее кресло и принялась с демонстративным интересом рассматривать собственные ногти. Ла Варг, кстати, сесть и не подумал. Зато на меня воззрился с таким видом, будто я нарушила сразу все нормы этикета скопом.

Долго ждать, к счастью, не пришлось. Иначе у меня хватило бы наглости развернуться и уйти. Тем более что оставлять надолго вверенного моим заботам младенца я вообще не имела права. В конце концов, положение королевской няни позволяло мне даже с королевского приема уйти не прощаясь. Что уж говорить о неофициальном приглашении к принцессе, которой я даже не представлена. Другой вопрос, как бы это понравилось самой принцессе, и что после этого сделала бы она. Но до крайности не дошло.

— Вы можете войти, — сообщила женщина.

Как она узнала, что уже «можете», я так и не поняла. Но ла Варг такими глупыми вопросами не задавался. Он бросился вперед так, будто за дверью его ждала утерянная много лет назад мамочка. Да, да, в очередной раз не пропустил меня вперед, но я уже почти привыкла к здешним порядкам и даже не удивилась, спокойно отправившись следом.

Комната, где нас ждала принцесса Эрика, впечатляла… своей безвкусной пародией на тронный зал. В глубине стояло здоровенное кресло, в котором совсем потерялась тоненькая как тростинка девушка. Она была красива той бледной болезненной красотой, которая увядает уже к годам двадцати пяти. Фарфоровая кожа превращается в сухой пергамент. Еще недавно едва проступавшие голубенькие жилки — в отвратительные синие полосы. Легкие как пух локоны — в жалкие ломкие пряди, которым не поможет ни один парикмахер.

Но у принцессы эти неприятные изменения были еще впереди. Сейчас передо мной сидела поразительно красивая кукла с нежным личиком, огромными глазами и розовыми губками бантиком. Впечатление портила только корона. Слишком грубая и тяжелая для такой воздушной красоты.

Я присела в реверансе. Ла Варг и тут учудил, бухнувшись на одно колено:

— Ваше величество! Я привел ее!

«Величество? — опешила я, порадовавшись, что из-за поклона мелькнувшее на моем лице удивление никто не заметил. — Не рано ли?»

— Ах, оставьте, милый Марио, — звонким как серебряные колокольчики голоском попеняла принцесса. — Сколько раз говорить: король — мой любимый брат. Это он — величество. А я всего лишь…

— Нет! — пылко перебил ла Варг. — Вы королева! Королева моего сердца! И пусть меня казнят, но я буду говорить вам «ваше величество»!

Принцесса рассмеялась, потрепав болтуна по льняным кудрям. Я же старательно пыталась удержать стремительно отвисающую челюсть на месте: «Что за глупость тут творится? Меня пригласили третьей на романтическое свидание? Свечку подержать?»

— Нет, когда-нибудь тебя действительно казнят за твое нахальство, — сообщила между тем принцесса своему разодетому рыцарю.

— Я умру с вашим именем на устах! — не замедлил с ответом тот.

От приторности и фальши меня начало подташнивать. Даже в уличном балагане на рыночной площади актеры были более талантливы. Эрика с наигранным гневом оттолкнула ла Варга, пытавшегося поцеловать ее подол, и указала ему на дверь.

— Подите вон, безумец!

— Я уйду, но моя любовь останется у ваших ног! — с пафосом воскликнул тот.

Фраза прозвучала настолько знакомо, что я даже попыталась вспомнить, из какой она пьесы, и, отвлекшись, не заметила, как осталась с принцессой наедине.

— Удивлены? — проговорила она совершенно другим, серьезным тоном. — Присядьте. Мы поговорим, и вы все поймете.

«Все, что мне надо, я уже и так поняла, — мрачно подумала я, усаживаясь в предложенное кресло. — Теперь посмотрим, что надо вам, ваше фарфоровое величество…»