Ее высочество няня

ГЛАВА 37

В коридоре сновали слуги. Время от времени пробегали взъерошенные аристократы. Кто-то громко отчитывал своего парикмахера. Из-за другой двери неслись истеричные рыдания.

Улучив момент, когда в сторону кладовки никто не смотрел, я выскочила наружу. Независимо отряхнула подол и уже с высоко поднятой головой пересекла коридор.

Дверь напротив, о которой говорил ла Вейн, была заперта, и из-за нее не доносилось ни звука. Я несколько раз стукнула в створку.

— Это комната леди ла Рум, — донесся изнутри острожный голос Вероник. — Она не принимает.

— Сама себя примет, — фыркнула я. — Открывайте.

Дверь тут же распахнулась, и меня встретили две физиономии: довольная рожица Вероник и полуобморочная кислая бледная мордочка Глории.

— Все хорошо, дамы, — первым делом сообщила я. — Король и его молочный брат в надежных руках, сыты и спят.

— А кормилица будет кормить обоих? — с беспокойством уточнила Глория.

— Разумеется, — кивнула я.

На самом деле я не видела ни одной кормилицы. Вряд ли в такой подработке можно было заподозрить бывшую гувернантку ла Вейна или ее дочь. Но в то же время я уже успела немного узнать герцога, и сомнений в том, что дети получат все необходимое, у меня не возникало.

Глория сразу повеселела. А Вероник и до того блистала белозубой улыбкой.

— Давайте мы поможем вам одеться, — предложила она.

— Себе помогите, — отмахнулась я, прикусив на кончике языка замечание, что у меня сегодня за камеристку будет трехсотлетний призрак. — Ко мне придут позже.

— Как все таинственно, — восхитилась Вероник, но дважды просить себя не заставила.

Они поделили платья именно так, как я и ожидала. Глория выбрала бледно- розовый наряд так называемой восточной красавицы. Выглядела она неплохо, но и не более. Не то, на что заинтересованно обернется хоть кто-нибудь. Широкие шаровары, многослойная блуза по колено, лишь слегка подчеркивающая грудь, к которой прилагались плотная нижняя рубашка и мягкий суконный корсет с гибкими вставками. Да еще большое полупрозрачное покрывало, крепившееся к волосам двумя заколками с большими, даже на вид фальшивыми драгоценными копнами.

Самое то для серой… To есть бледно-розовой мышки, которая не хочет привлекать к себе внимания. Но Глория была в восторге.

Впрочем, как и Вероник. Ей достался подарок ла Вейна. Модистка назвала свое творение Ночная тень, и что-то мне подсказывало, что к названию приложил руку сам герцог. Крой был обычным: платье с длинным рукавом и скромным декольте, скрытым полупрозрачным батистом по самый подбородок. Секрет заключался в ткани. Темно-синий, почти черный атлас, вышитый разнокалиберными звездами. В зависимости от освещения они то оставались едва заметны, а то вспыхивали почти как настоящие. Счастливая Вероник кружилась перед зеркалом, любуясь переливающимися в свете свечей сполохами. Она то прикладывала к лицу маску, то отводила и строила глазки собственному отражению.

«Ну, чистая сорока», — невольно улыбнулась я. Хотя на мгновенье почувствовала укол зависти: это же надо было отказаться от такой красоты в обмен на невнятное предложение призрака. Но недостойные чувства быстро сошли на «нет», стоило мне вспомнить, что к этому великолепному платью на мне прилагались крайнее недовольство принцессы и пристальное внимание герцогских шпионов.

— Ваша светлость? — вывела меня из задумчивости непривычно смущенная Вероник. — С платьем было вот это. Но я боюсь его надевать. Упасите боги, потеряю.

И она протянула мне плоскую резную шкатулку. Я откинула крышку, и брови сами поползли вверх.

— Да… Это вам надевать действительно не стоит, — проговорила я, глядя на изящную серебряную бабочку на тонкой как паутинка цепочке. Ее крылья покрывала почти черная сапфировая крошка, которая при каждом движении вспыхивала многочисленными искорками.

Закрепив маски, счастливые девицы одна за другой унеслись. Я нарочно придержала Глорию и выпустила из комнаты сначала Вероник. Я боялась, что пугливая и стеснительная кормилица с перепугу застрянет где-нибудь в уголке, и подружки столкнутся в самый неподходящий момент.

Но опасалась я зря. Стоило только посмотреть, как Глория едва не вприпрыжку бежит к лестнице, ведущей на первый этаж. Стеснительность стеснительностью, но в жизни молодой женщины явно было слишком мало праздников, чтобы она позволила себе упустить хоть минуту одного из них.

— Лемок? — вполголоса позвала я, прикрыв дверь.

Никто не отозвался. На всякий случай я пристально, как учил покойный эльф, осмотрела всю комнату, даже в ванную заглянула. Но не обнаружила ни его, ни, к моему тайному облегчению, Густава.

— Ну и ладно, — проворчала я себе под нос, устраиваясь в кресле. — Что я на этих балах не видела? Вот подремать…

— Юная леди, — прозвучал над головой бархатный голос эльфа. — Нам пора.

— А может, не стоит, Лемок…

— О… — идеальная физиономия островитянина так разочарованно вытянулась, что мне на мгновенье стало стыдно. — Прошу вас… Доставьте мне удовольствие. Я так хочу увидеть прекрасную островитянку. Возможно, это случится в последний раз в моей нежизни.

— Ну, прекрасную не обещаю, — покачала головой я. — Но просто островитянку…

— Вы не пожалеете! — с восторгом воскликнул эльф, спланировав к двери.

Он привел меня в ту самую кладовку, в которой мы всего час назад расстались с ла Вейном. При воспоминании о герцоге меня снова кольнула совесть. А может быть, это было крыло сапфировой бабочки, которая сейчас висела у меня на шее. Самой себе я объяснила желание надеть украшение возможным визитом воров. Но в глубине души признавала, что своим подарком, если это был подарок, герцог ла Вейн идеально попал в мои вкусы, и мне просто не хотелось расставаться с прекрасной безделушкой.

Следуя указаниям эльфа, я открыла проход и пошла по уже знакомым коридорам за призрачным проводником. К моему удивлению, он привел меня в ту самую пыльную кладовку, где мы встретились впервые.

— Вы же отдаете себе отчет, что в этих ящиках могут быть только такие же пыльные и побитые молью тряпки, — осторожно уточнила я.

— Минуту терпения, моя леди. Положите руку сюда.

Лемок указал мне на ничем не примечательное место на стене. Пожав плечами, я сделала как было сказано. Какое-то время ничего не происходило. А потом… Глухая стена просто истаяла.

— Это как? — опешила я.

За всю мою карьеру воровки я ни в одной, даже самой богатой сокровищнице или тайнике не видела артефактов такого качества и мощи. Откровенно говоря, я вообще не подозревала, что такое возможно: артефакт, создающий осязаемую иллюзию такого размера.

— Прошу вас, моя леди, — с видом радушного хозяина склонился в поклоне эльф.

Послушавшись, я прошла в небольшую комнату.

Судя по старомодной мебели, комната стояла забытой множество лет. Но, тем не менее, тут не было ни пыли, ни неистребимой затхлости заброшенных помещений. Напротив, все выглядело так, будто хозяин вышел на минутку и вот-вот вернется. Даже винный бокал стоял неприкаянным на каминной полке. Правда, вино в нем давно превратилось в сухую растрескавшуюся корочку.

Я подошла ближе и взяла его в руки.

— Оставьте! — вскрикнул эльф.

Едва не уронив древность с перепугу, я от греха подальше вернула реликвию на место. И только тут заметила, что корка кое-где покрывает бокал не только изнутри. Догадка осенила меня как молния.

— Это ваше… Ваш якорь, Лемок?

— Как видите, у меня остается все меньше тайн от вас, — развел руками эльф. — Меня убили заговорщики, как раз когда я смаковал привезенное с островов вино. Бокал чудом не разбился. Уже потом один из моих преемников нашел его и принес сюда. Для большей сохранности.

— А зачем здесь мы? Вряд ли вы хотели показать мне свой якорь.

— Нет, — улыбнулся Лемок. — Хотя, это тоже рано или поздно пришлось бы сделать. Я привел вас сюда, чтобы порадовать. Ну и для того, чтобы открыть парочку тайн, тоже. Как же без этого? Без хорошей тайны жизнь, даже посмертная, пресна, как человеческое вино.