Ее высочество няня

ГЛАВА 20

Очень кстати Глория вообразила, что я убила юного короля. После такого конфуза она, стремясь загладить свою вину, отвечала на мои вопросы сравнительно охотно.

— Говорят, его принесли в замок призраки, — едва слышно начала рассказывать кормилица. — Вроде бы не было никаких гостей. Никто никуда не уезжал из королевских приближенных. Но одним ничем не примечательным утром Густав Третий вдруг объявил, что в замок прибыл его сын.

— И никого это не удивило? Никто ни о чем не спросил?

— Удивило… А спросить… Вы, наверное, воспитывались очень далеко от столицы. Даже я наслышана о старом короле. Вопросы задавать ему не хотелось. Ой, — Глория снова покраснела и опустила глаза. — Только вы не обижайтесь. Я вовсе не хотела сказать, что вы провинциалка…

— Я не обижаюсь, — нетерпеливо прервала поток ненужных извинений я. — Меня действительно воспитывали далеко от столицы.

— Ну, я так… Мало ли, — нервно разгладила передник молодая женщина, избегая смотреть мне в глаза. — Я вообще не привыкла сплетничать…

«Поздно, моя дорогая, — усмехнулась про себя я. — Коготок увяз, всей птичке пропасть. Ты уже заговорила. Значит, расскажешь все, что узнала, подсмотрела или подслушала. А вот потом, когда поймешь, как не вовремя распустила язык, ты будешь бояться меня сильнее, чем этого странного герцога. И в этом проклятом дворце наконец появится хоть один человек, к которому я почти безбоязненно смогу повернуться спиной!»

— Какие сплетни, Глория. О чем вы! — я покачала головой. — Вы просто вводите меня в курс дела. Глупо будет, если я по незнанию сделаю какую-нибудь глупость.

— Если так, — Глория с сомнением облизнула губы. Но я смотрела на нее самым честным взглядом, на который только была способна, и она продолжила. — В общем, когда он еще начал всем рассказывать, что призраки ему помогают, то слуги уверились: мальчика принесли во дворец именно привидения. Кое-кто, конечно, не верил, особенно государь-наследник. Вот уж кто появлению братца- бастарда не обрадовался. Никогда не упускал случая оттолкнуть или посмеяться.

«Оригинально… — задумалась я. — Ненавидит, при этом доверяет ему настолько, что делает чуть ли не всесильным главой тайной службы. Что-то здесь не так…»

Но Глория не задавалась такими глубокими вопросами. Отметив неприязнь Густава Четвертого, она сразу перешла к делам любовным, о которых я уже была наслышана от Грумель. Впрочем, и тут всплыли подробности.

— Герцог с отцом не спорил. Жениться, так жениться. Вот только призраки нашептали ему, что невеста-то порченная. И замуж идет не за него, а за герцогский титул, — кормилица подпустила в голос грусти. — И тогда герцог ее отпустил. Даже убежать помог.

— В смысле? — опешила я. — Сам подстроил этот позо… В смысле, это безобразие?

— Ага. Я же вам говорила, он добрый и справедливый. Не захотел чужому счастью мешать.

«Вот кто начитался любовных романов, — проворчала я про себя, кое-как удержавшись от язвительных комментариев. — Добрый… Мешать не захотел… Рога не захотел носить. И это еще в лучшем случае!»

— А что же тогда со второй невестой случилось?

— А вторую невесту он сам выбрал. Говорят, любил ее — страсть, — глаза молодой женщины мечтательно засверкали. — Подарками задаривал, на руках носил…

— Прямо таки на руках по коридорам замка? — не сдержавшись скривилась я.

— Ну, я же в переносном смысле. Но то, что он от нее не отходил — все знают!

И смотрел такими глазами…

Сообразив, что фантазии о том, как должен вести себя влюбленный мужчина, в исполнении размечтавшейся вдовы могу слушать еще часа два, я с сарказмом вставила:

— Глазами вдовца? Она же…

Я хотела сказать «умерла», но не успела. Глория подскочила, как будто я вздумала оскорбить всех богов скопом.

— Он ее не убивал! — возмущенно отрезала она. — И призраки его не убивали, что бы там ни болтали прихвостни нашей принцессы. Это она слухи распустила! To на мачеху отцу напраслину возводила, то на дядю! Змея!

— Ядовитая? — усмехнулась я.

Опомнившись, Глория залилась краской до корней волос:

— Нет… Наверное, нет. Ее высочество, конечно же, не ядовитая змея… О, боги!

Карие глаза налились слезами, и я, опасаясь за очередное платье, поспешила успокоить женщину.

— Не пугайтесь так. Я никому не скажу.

— Правда?

— Конечно, — я твердо кивнула.

Где-то в глубине души подняла голову давно забытая грусть. Как можно вот так верить в общем-то первой встречной? Я на это была не способна при всем желании. Что-что, а доверчивость, сострадательность и прочие лишние для будущей королевы качества из меня выбили еще в глубоком детстве, а потом это благородное начинание продолжила Орта. Но не замутненная подозрительностью искренность Глории вызвала даже легкую зависть. Ей еще не приходилось сталкиваться с громадой человеческой подлости. А я в свои двадцать пять уже успела насмотреться такого, что не верю никому и никогда. Да еще и совершенно спокойно использую любые человеческие слабости себе на благо. Этому меня тоже учили. Учили долго и настойчиво.

«Ладно, — тряхнула головой я. — Будем считать, что это не искренность, а глупость. И завидовать тут совершенно нечему!»

Глория еще долго рассказывала, какой хороший герцог ла Вейн и как любят и уважают его слуги. Суровый, но справедливый, вот каким его считали. Даже фраза, за которую любой король отправил бы на плаху, и то прозвучала в этом монологе: «Вот бы нам такого короля!» Я, разумеется, не стала подсказывать молодой женщине, как близко она прошла от эшафота, только вздохнула и все. Что тут было говорить. Глупая и наивная, или искренняя и открытая, но Глория была такой, и меня это более чем устраивало. Однако для себя я решила постараться не втягивать ее в свои дела. И без меня найдутся любители подкоптить розовое стеклышко, через которое она до сих пор смотрела на жизнь.

«Итак… — мысленно подвела итог я, когда кормилица вынуждена была прерваться и уделить внимание малышу. — Страшный, но хороший герцог ла Вейн, появившийся неизвестно откуда, которого брат обижал, но которому доверял. Одну свою невесту он то ли прогнал, то ли отпустил, вторую то ли убил, то ли любил. К тому же он общается с призраками и был бы идеальным королем, если бы не подмоченная ветреной матушкой репутация. Чем больше я о нем узнаю, тем меньше знаю. Бред какой! И спрашивать-то уже некого. Разве что у него самого поинтересоваться. Представляю, как бы это выглядело. «Доброе утро, ваша светлость. Скажите пожалуйста, а это не вы ли натравили на меня своих ручных призраков и убили свою невесту?» Меня даже не казнят, меня сразу в дом для умалишенных отправят. Если, конечно, герцог не помрет. Со смеху… Тогда таки казнят. За особо зверское убийство члена правящей семьи».

Попытка поднять себе настроение плоскими шуточками провалилась на старте. Мне было не смешно. Единственный, кому я должна была доверять в этом дворце — мой наниматель. Но вся моя интуиция, которую так хвалили и наставники, и Орта, благим матом вопила, что не все так просто с проклятым герцогом.

«И все-таки что-то в нем есть», — мелькнула в голове неожиданная мысль.

«Телега фальши и воз самомнения!» — ответила я самой себе и поднялась.

Глория как раз заканчивала кормить малыша. До обеда оставалось еще несколько часов, и я решила, что их вполне можно посвятить поискам ответов хоть на какие-то вопросы. Например, выяснить, что меня посетило у входа в потайной ход: озарение или бред. Но для этого следовало услать куда-нибудь Глорию.

Но придумать я ничего не успела. Без стука распахнулись сразу обе створки двери, и уже знакомый мне ла Варг громко возвестил:

— Ее высочество крон-принцесса Эрика!