Его сезонная «жена»

Глава 27

Савицкий не верил в потусторонщину. Навели тут, понимаешь, хрень на плетень. Кто-то, блядь, очень сильно старается подкинуть загадочности и антуража. Остальные мазохисты какие-то? Рассказывают о пропавших девушках, призраках, выплывающих из леса... Странных голосах под потолком. Собрались одни пионеры, которые любят байки у костра. Старик ходит за ним, скрипя суставами и шамкая вставной челюстью всякую нелогичную дичь: «Не стучите тут. Духи этого не любят».

И ведь послать нельзя, все же, пожилой человек… Зато, остальных Савицкий крыл, не стесняясь в выражениях. Только попадись ему под руку.

Да, мать его! Духи! А еще бы сказал, что луна в ретрограде и кто хочет с ведьмами в ночи полетать, то метлы в амбаре возьмите. Больной, ненормальный вымысел, сказочки для идиотов, вроде тех, которые крестятся перед охотой… Перед жаждой убивать. Крестятся. Ублюдки.

Основная причина любого преступления — деньги или месть, за редким исключением случайностей. Если, сначала он склонялся ко второй версии, что за поруганных девушек кто-то кошмарит на широкую ногу, то теперь мнение изменил. Слишком явно его направляли в эту сторону, подкидывая все больше подтверждения. Но! Товарищи жулики и убийцы не понимали, с кем имеют дело. Эд будет копать во все концы, дергать за любые ниточки. Зачем убивать и сводить с ума богатых мужиков, которые даже срут деньгами? Матильда ни в счет. Слишком много знала «мамка».

Очень сильно усложнил ситуацию приезд Тони и Зои… На новых игроков никто не ставил, и очень-очень зря. Они-то как раз и разворошили осиное гнездо.

С каким же удовольствием Савицкий размялся и выпустил пар! Ух, давно такого мордобоя не было. Кречету так вовсе будто озверина дали. Даже по нему пару раз кулаком съездил, придурок бесконтрольный. Того, кто посмел в сторону Зоси вякнуть, отпиздили так, что у него рожа распухла и раскраснелась аки задница бабуина. Он пытался отползти на карачках из гостиной, но Валерка с диким ором Чингачгука прыгнул сверху, пытаясь оседлать… И тот, что называется, бросил кони.

Зойка самозабвенно била по клавишам мелодию из старого революционного хита: «Мы наш, мы новый мир построим…».

У Эдика до сих пор в ушах звонкий голос любимой женушки: «Слева! Врежь ему, Эдя!». Она забралась на комод и метко отстреливалась туфлями… Собирая «Золушкину» обувь сейчас он, и не стеснялся, что назовут «каблуком». Они с Тонькой муж и жена — одна сатана.

Кречет — мудачина, свою рыжую демоницу потерял. Зоя даже не дернулась, чтобы его кровавые сопли утереть. Как побитый пес смотрел вслед хозяйке, к которой запретили приближаться.

— Господа, вечер закончен! Прошу всех пройти в свои номера, — прокаркал старик, которого чудом не зашибли, когда он пытался декларировать, как Ленин для буржуазии картаво: «Пьекратите балаган!». — Столько лет и ни одной драки, — косился дед именно на Савицкого, находя его виновным в погроме. Заткнулся, под прищуром голубых холодных глаз и покряхтывая, стал собирать разбросанные остатки мебели.

Чудом уцелел телевизор со старым пузатым кинескопом, который наверняка изнутри зарос паутиной. Пока персонал суетился и подметал осколки посуды, Зоя подошла и нажала кнопку. Сначала шли помехи рябью. Затем, что-то щелкнуло и экран высветился черно-белым. Зоя не сразу поняла, какого черта видит и подумала, что ей кажется.

— Эдик, иди сюда, — не оборачиваясь, позвала Тоня мужа вкрадчивым голосом. — Это же… Это мы? — указала пальчиком на экран, где виден центральный вход. Антонина и Зоя только приехали и разговаривают с администраторшей.

— Ага, похоже на запись камер. Не наших камер, Тонь, — покачал головой Савицкий. — Найти бы серверную и отмотать назад, — задумчиво потер подбородок.

— Подождите! Парня я знаю! Марсель… — вскликнула Зося. — Но как? Почему? — стала оборачиваться, вертя головой, словно ожидала, что он выпрыгнет из-за угла и закричит: «Сюрприз!».

— Какой Марсель? — ревниво переспросил Кречет, играя скулами.

— Парень нашей Насти… Смотрите, он зашел буквально через полчаса. Но, ведь мы его потом не видели больше, — зеленые глаза Зои не отрываясь смотрели в экран. Так она и знала, что с женишком что-то не так.

— Брат нашей работницы на кухне, — проскрипел старик, сдергивая со стола обляпанную скатерть. — Хороший мальчик. Ружья чистит и…

— Ножи натачивает, — язвительно добавил Савицкий, скалясь во весь передний ряд зубов.

Они проводили деда глазами, который без лишней суеты, тащил мешком за собой остатки битого и ломаного, завернутого в некогда белую ткань, укрывающую стол.

Эдик выразительно посмотрел в глаза Кречету. Прошлое никуда не денется и заставляет его, Валеру, платить по счетам.