Эхо

Глава двадцать вторая

Когда Дикон завернул за угол преображенного здания школы, ему вспомнилось, как он впервые пришел на старый склад в доках. Это был такой же блеклый пейзаж, но его чуть оживляли фигуры в непромокаемых накидках. В нескольких футах от берега реки стояла группа людей, которые, защищая лица от ветра поднятыми воротниками, смотрели на серую воду. Все они были довольно молоды, но бесформенные одежды и холод сделали их похожими на нищих обитателей склада. Чуть поодаль несколько полицейских в гидрокостюмах суетились возле резиновой лодки. Она была привязана к деревянному настилу в конце полого спускающейся к воде лужайки. Эта дощатая пристань вдоль берега тянулась по границе частных владений. Кое-где ровный газон украшали клумбы и группы деревьев. Дикону пришло в голову, уж не Аманда ли побеспокоилась о том, чтобы придать берегу более живописный вид.

Неожиданно Майкл заметил и ее. Вся в черном, она стояла в сопровождении сотрудника тюрьмы, чуть поодаль от остальной группы, и так же неотрывно смотрела на воду. Когда Майкл шел через лужайку, она обернулась, и увидев его, чуть заметно улыбнулась. Аманда подняла было руку в знак приветствия, но тут же опустила ее, опасаясь, что этот жест выходит за рамки простой человеческой симпатии. В ответ журналист тоже взмахнул рукой.

Сержант Харрисон тут же отделился от группы коллег, чтобы не допустить контакта Майкла с арестованной. Увидев в руках Дикона фотоаппарат, полицейский отрицательно помотал головой:

— На этот раз, старина, снимать ничего нельзя.

— Ну, всего один кадр, — забормотал Дикон, кивая в сторону женщины. — Не для публикации, а в мой личный домашний альбом. В черном она неотразима.

— Да уж, — согласился сержант. — Ведь она убивает любовников после совокупления.

— Это можно принять за разрешение?

Сержант неопределенно пожал плечами:

— Все на вашей совести, Майк. Но учтите, что из-за нее очень много хлопот.

Дикон усмехнулся:

— Вы ведь самый настоящий полнокровный мужчина. Неужели вам никогда не хотелось пожить от души? Вам не кажется, что самец, которого поедает самка черной вдовы после спаривания, получает вначале компенсацию — самый роскошный половой акт в его жизни, черт возьми!

— Это единственный акт, который он когда-либо имел, — с кислым выражением на лице поправил Харрисон. — В любом случае, после того, как Аманда отсидит два пожизненных срока, она будет уже дряхлой и отвратительной старухой.

Один из водолазов высунул из воды мокрую голову, напоминая при этом морского льва, и указал большим пальцем вниз, подавая сигнал стоящим на берегу. Зрелище было одновременно и бесцветным, и завораживающим. Серое небо над серой водой и черный силуэт лодки на фоне бледного зимнего солнца. Прежде чем Харрисон попытался остановить его, Дикон быстро щелкнул затвором и сделал великолепный снимок для потомства, запечатлев незабываемый момент.

— В жизни не бывает уродства, — тихо проговорил Майкл, направляя объектив в сторону Аманды и наводя резкость, — если только человек, конечно, сам не предпочтет его заметить.

— Подождите, скоро вытащат Джеймса. Вот тогда и посмотрим, что вы скажете. — Харрисон предложил Дикону сигарету. — А ведь вы были правы, когда говорили, что де Врие поставил ее в известность относительно мужа. — Он закрыл ладонями пламя спички от ветра. — Только поначалу она не знала, откуда идет эта информация. Он просто переслал ей фотокопию результатов внутреннего банковского расследования, где Джеймс был указан в качестве подозреваемого. Она получила это сообщение в пятницу, двадцать седьмого апреля, и весь день пребывала в паническом страхе. — Он замолчал, прикуривая сигарету. — Аманда собиралась в тот вечер навестить свою мать, но планы изменились. Она позвонила Джеймсу на работу и договорилась встретиться с ним здесь, объяснив, что ей нужно посоветоваться по поводу каких-то деталей перестройки здания. Аманда сказала, что ей нужно только узнать всю правду, но беседа переросла в крупную ссору, когда Джеймс начал хвастать перед ней своей ловкостью и хитростью. Разъяренная, Аманда столкнула Джеймса в лестничный пролет. Сейчас она полагает, что он, скорее всего, при падении сломал себе шею.

Харрисон замолчал, увидев, как на поверхности появился второй водолаз:

— По ее словам, тело застряло под дощатым настилом. Это было обязательной составной частью всего строительства. Чтобы получить право на перестройку школы, Аманда взяла на себя реставрацию набережной. Там в воду были вбиты опоры, и она поместила тело Джеймса за ними.

— В шесть часов вечера в конце апреля? — недоверчиво переспросил Майкл. — Но ведь было очень светло.

— Нет, конечно, она сделала это не сразу. — Сержант глубоко затянулся дымом, пряча сигарету за лацкан пальто. — Она оставила Джеймса лежать на лестнице, а сама в состоянии шока поехала в Кент, полагая, что там ее уже ожидает полиция. Но у матери дома никого постороннего не оказалось, и тогда, немного успокоившись, Аманда поняла, что у нее остается выбор: либо признаться во всем, либо каким-то образом избавиться от тела Джеймса. Она вернулась в школу в два часа ночи, когда мать спала, и отделалась от трупа.

Все время, пока Харрисон говорил, Майкл внимательно смотрел на женщину:

— Но каким образом? — изумился он. — Она не Арнольд Шварценеггер, да и трудно было ориентироваться на стройке в полной темноте.

— Аманда — весьма умная и изобретательная женщина. — Она не забыла прихватить с собой фонарь. Насколько я понял, она перекатила труп на старую дверь. Затем, при помощи системы рычагов и шлакобетонных блоков дверь была приподнята настолько, что тело перевалилось в тачку. План был таков: сбросить его с дощатого настила в реку, чтобы труп унесло течение, и тогда его смерть будут считать несчастным случаем. Но она чувствовала себя плохо, порядочно устала, и тачка у нее опрокинулась вон там. — Он указал рукой в сторону кустов слева. — Пять лет назад там было значительное углубление, где берег был размыт. И вместо того, чтобы снова мудрить с дверью и блоками, она сунула его туда головой вперед, надеясь, что вода все же затянет тело и унесет его.

— Но этого не произошло? — поинтересовался Дикон, как только сержант замолчал.

Харрисон пожал плечами:

— Так как он не всплыл, Аманда полагает, что он застрял в опорах, а затем был погребен в бетоне, которым строители заполняли пустоты под дощатым настилом.

— Неужели никто из них не заметил тела?

— Она говорит, что вернулась сюда в понедельник утром, но трупа не увидела. Потом она посчитала, что к ней обязательно должны были постучаться и сообщить, что Джеймс на самом деле никуда не пропадал, а мертв вот уже несколько недель. Это, по ее мнению, было только делом времени.

— Но и этого не произошло.

— Нет.

— Если тело находится под многотонным слоем бетона, то что там надеются обнаружить водолазы?

— Все, что угодно, подтверждающее ее заявление. Сейчас они там ищут какие-нибудь металлические предметы: его часы «ролекс», пряжку от ремня, заклепки от ботинок, пуговицы, даже молнию из ширинки. Если хоть что-то отыщется, тогда будем организовывать работы дальше и вскрывать бетонный пласт, чтобы отыскать скелет.

Дикон снова взглянул в сторону Аманды:

— Ну, а с какой стати она бы стала говорить неправду?

— Никто не может понять, почему вдруг она решила признаться. Ведь она могла запросто выкрутиться и с убийством де Врие. Показания Барри об изнасиловании дают ей право утверждать, что она только защищалась. Мы все еще пытаемся найти улики, чтобы доказать, что убийство было тщательно продумано, но удача нам пока не улыбнулась. Нет никаких записей телефонных разговоров, никто не видел ее машину в Дувре, а если Найджел когда-нибудь и посещал коттедж в Суэйе, никто его там не помнит. — Он мотнул головой в сторону реки. — Поэтому, зачем ей надо было рассказывать про все это? Чего она хочет добиться?

— Может быть, очистить свою совесть? — предположил Дикон.

Харрисон бросил окурок на землю и наступил на него носком ботинка:

— Вы романтик, Майкл. На дворе конец двадцатого столетия, и такое слово, как «совесть», давно забыто. Вместо этого люди обзавелись умными адвокатами. Неужели вы думаете, что Аманда стала бы рассказывать о Джеймсе, если бы ее не арестовали в связи с убийством де Врие? — Он с сомнением покачал головой. — Ее напряжение накапливалось в течение многих лет, и теперь она бы не вынесла два отдельных судебных слушания по двум различным убийствам. Один раз ее могут признать невиновной, но не дважды. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы мы начали выкапывать Джеймса после того, как ее оправдают по делу Найджела. Правда, там от него немного осталось, чтобы можно было разобраться, отчего он все-таки умер. Однако Аманда теперь хочет быть уверенной в том, что больше против нее не будет выдвинуто никаких обвинений. И это совесть, да?

Дикон ответил не сразу, и некоторое время они молчали, наблюдая за группой полицейских на берегу:

— А как она выяснила, что это Найджел переслал ей тогда сообщение о виновности Джеймса? — наконец, спросил Дикон.

— После того как Стритер исчез, де Врие позвонил ей, чтобы выразить свое сочувствие, и все рассказал сам. Он объяснил это тем, что якобы хотел заранее предупредить ее о том, что Джеймса могут арестовать в любую минуту. Но он не мог официально рассказать ей об этом из-за положения, которое занимал тогда в банке. Однако Аманда отрицает вашу версию о том, что де Врие пользовался ею, как хотел. Она утверждает, что Найджел ничего не знал о смерти Джеймса, и их отношения всегда были дружескими вплоть до того вечера, когда он проник в ее дом и изнасиловал.

Дикон рассмеялся, но ветер тут же унес его смех куда-то вдаль:

— Она и не может сказать ничего другого, если на суде собирается делать упор на самооборону.

Харрисон с интересом посмотрел на журналиста:

— А почему вы так упорно настаиваете на том, что все было по-другому?

— Больше я уже ни на чем не настаиваю.

— Не понимаю.

Дикон вдавил свой окурок в землю:

— Теперь меня волнует только ее признание в том, что она убила Джеймса. Что же касается Найджела, я считаю, что он получил по заслугам, и неважно, один раз он ее изнасиловал, или сотню.

— Но вы же прекрасно понимаете, что это было не один раз.

— Конечно. — Он сунул замерзшие руки в карманы.

— Я считаю, что он полностью владел и ее телом, и душой лишь потому, что знал об убийстве. Я разговаривал с коллегой Лоренса, и он описывает Найджела как грубое и жестокое животное. Он говорил, что де Врие ничего не стоит оскорбить и унизить женщину, особенно, если она каким-то образом зависит от него. — Он приподнял одну бровь. — Послушайте, но ведь должна же существовать какая-то причина, по которой ей понадобилось убивать этого мерзавца. Вы, конечно, можете считать, что оба раза она убила случайно, обороняясь. Только я думаю иначе. Мне кажется, что она планировала это преступление все долгие годы после смерти Джеймса. И звонок Стритера с предложением о перемирии послужил как бы толчком к действию. Одно дело — быть объектом нападок в клеветнических листовках, которые ни один уважающий себя редактор даже читать не станет, и совсем другое, когда люди, которых следует остерегаться, предлагают сотрудничество по совету журналиста.

Харрисон поморщился:

— А где доказательства? В суде не будут слушать голословные обвинения.

— Справедливость уже восторжествовала, — парировал Дикон. — Это произошло в тот момент, когда Аманда призналась в убийстве Джеймса. Но за это вам надо благодарить Билли Блейка. Это он убедил ее рассказать правду.

— Не хотите ли вы сказать, что и его она убила?

— Нет. Он умер сам.

— А как вы объясните то, что Найджел дал ему адрес Аманды? Зачем ему это понадобилось?

— А он тут ни при чем. Последние две недели мая Найджел провел за границей. — Майклу вспомнилась несчастная женщина, которая несколько дней назад изливала ему свое горе. — Фиона рассказала Билли, как отыскать Аманду.

Один Господь знает, как я ее ненавижу… Она разрушила всю мою жизнь… Мы с Найджелом развелись из-за нее, а теперь она убила его… Да, я сказала одному бродяге, где она живет… Он, как мне показалось, был сумасшедшим… Объяснил мне, что он — инструмент Божий… А потом попросил ее адрес… Волновалась ли я от того, что дала ее адрес безумцу?.. Ничуть. Мне даже стало интересно… Я всегда знала, кто она такая… Я бы себе не простила, если бы не рассказала ему, где она живет…

У реки происходило что-то интересное. Один из водолазов, появившийся на поверхности, начал отчаянно жестикулировать стоящим на берегу полицейским. Харрисон поспешил к коллегам, оставив журналиста одного. Между Майклом и Амандой было не более двадцати ярдов. Сейчас женщина смотрела на него, а не на реку, и Майкл почувствовал, что его тянет к ней так же сильно, как и в самый первый момент их встречи.

Впоследствии он часто спрашивал себя, почему же тогда он так и не подошел к ней.

Вместо этого он повернулся и зашагал прочь, не оглядываясь.

Откуда: Лондон, ЕС-4, Флит-стрит, редакция «Стрит»

Куда: Лондон Е-14, Уорф-Уэй, 23

Кому: Лоренсу Гринхиллу

22 января 1996 г.

Уважаемый Лоренс!

Что вы можете сказать мне по поводу следующего? Я наткнулся на эту запись вчера вечером, читая ваш дневник.

Лондон, 19 декабря 1949 года.

Сегодня ко мне пришла новая клиентка, миссис П. Она вдова, потеряла мужа на войне. Просила совета по поводу беременности своей 13-летней дочери. Следует ли ей подавать в суд на виновного мужчину или оставить все в тайне ради дочери? Срок беременности большой — семь месяцев, аборт делать невозможно. О Господи! Мать просто думала, что ее дочка поправляется, и теперь мое сердце болит за нее. Она принимала в доме Дж.С. как друга. Ему 27, он всего на пять лет моложе ее самой, и ей нравилось, что он оказывает ей внимание. Женщина находится в полном смятении. Она была уверена, что его ухаживания закончатся свадьбой, но вместо этого, к своему ужасу, она выяснила, что он был больше заинтересован в том, чтобы соблазнить ее дочь В. Я порекомендовал ей оставить все в тайне, а ребенка отдать на усыновление, и записал ей адрес монастыря в Колчестере. Там она сможет подержать девочку, чтобы скрыть ее состояние от друзей и знакомых. Когда подойдет время, монахини подберут достойных родителей для ребенка. Но сегодня вечером я воюю сам с собой. Во что же превращается наш мир? Невинные дети, осиротевшие из-за войны, становятся жертвами подобных чудовищ! Должен ли такой человек отвечать перед судом, даже в ущерб репутации своей несчастной жертвы?

Терри говорит, что это судьба. Так ли? Или это воля Господа? В центре моей схемы должны были находиться вы, а не Билли Блейк, поскольку именно вы являетесь связующим звеном в обеих историях. Билли все еще искал истину, а вы ее уже знали.

Всегда Ваш, Майкл Дикон.

P.S. Я последовал вашему совету и отправил Барри домой к его матери после того, как он напивался три вечера подряд. Во всем можно обвинять Терри. Он беспощадно насмехался над этим несчастным. Но я тоже не могу больше выносить торжественных клятв в вечной любви!

7 февраля 1996 года, среда. 9 часов вечера.

Южная Африка, Кейптаун.

Молодой официант выразительно пожал плечами и кивком указал в сторону одинокой женщины, сидевшей за столиком у окна.

— Она плачет с того момента, как зашла к нам, — пояснил он. — Не знаю, что и делать. Она ничего не заказывает и не уходит.

Пожилой господин подошел к столику:

— С вами все в порядке, миссис Меткалф? Может быть, я могу чем-то помочь?

Она подняла на него заплаканные глаза, затем, пошатываясь, поднялась из-за стола:

— Нет. Все в порядке.

Когда она ушла, мужчина бросил взгляд на английскую газету, которую она принесла сюда из гостиницы. Правда, он все равно ничего не понял, когда прочитал центральный заголовок:

«Анализ ДНК подтвердил, что скелет,

найденный в реке, принадлежал Джеймсу Стритеру»