Эхо далекой битвы

ГЛАВА VII

— С уничтожением двух основных космических станций и, вероятно, двух орбитальных оборонительных баз, — докладывал офицер разведки, остатки исселианского флота, находящиеся под контролем мазуков, установили весьма эффективную блокаду планеты.

Несколько часов спустя после уничтожения станций, — продолжал он, — на низкую орбиту вокруг Иссела-2 вышел корабль «Адамаман». Радиообмен «корабль-земля», отмеченный в это же время, позволяет сделать вывод о том, что с авианосца на лунную базу ушел шаттл. Вскоре после этого связь полностью прекратилась и с тех пор уже не возобновлялась. — Офицер оглядел собравшихся. — Это произошло более 75 стандартных часов тому назад. Мы полагаем, сэр, что мазуки взяли под свой контроль командный пост на Исселе-2. О положении персонала, находившегося на тот момент в районе базы, ничего неизвестно.

Сидевший рядом с Луханом адмирал Арин Дюфар кивнул, и лейтенант продолжал:

— За последние три дня оборонительный флот Иссела возвратился в зону планетарной обороны после дальнего патрулирования системы. За это время произошло две стычки, в результате которых один, а возможно, и два контролируемых мазуками корабля уничтожены. Оставшиеся суда общей численностью шестнадцать или семнадцать отступили из зоны планетной обороны. Их нынешнее местонахождение неизвестно, но мы думаем, что они дожидаются подкрепления со стороны флота, формирующегося сейчас в Бакалском Поясе.

Хотя сил исселианской оборонительной группы вполне достаточно, чтобы отследить и уничтожить корабли агрессора, они, похоже, не стремятся к проведению подобной операции. Возможные причины этого кроются в консервировании топливных ресурсов, так как с потерей основных космических станций их пополнение будет затруднено. А может, дело в страхе перед тем, что оперативные силы исселианцев попадут в ловушку, устроенную мазуками в какой-нибудь отдаленной части системы. Вероятно, им также не хочется оставлять Иссел без надежной защиты. В любом случае, до сих пор не предпринято ни малейших попыток преследовать мазуков за пределами планетной оборонительной зоны. По нашим оценкам, три оперативные группы — это около тридцати кораблей — осуществляют близкое патрулирование вокруг планеты.

Докладчик выключил голографическую систему, на которой диаграммой была представлена зона Иссела, и повернулся лицом к аудитории.

— Такова оперативная обстановка на сегодня, джентльмены. Вопросы есть?

Адмирал Дюфар подался вперед.

— Вы сказали, что Иссел находится в блокаде, лейтенант. Как это скажется на их внешней торговле и положении населения, и как скоро? Вы это просчитывали?

— Дело обстоит так, сэр, — ответил офицер, — что поддержание населения не станет проблемой в том случае, если блокада продлится на неопределенно долгий срок, разумеется, при условии, что нынешняя ситуация не выйдет из-под контроля. На Исселе хорошо развито сельское хозяйство и система распределения. Опасность представляют боевые действия, которые неминуемо начнутся. Тогда придется снабжать оставшиеся базы, что повлечет ухудшение положения на планете. У нас есть сомнения в том, что исселианцы способны продержаться в условиях интенсивного конфликта. Именно тогда им придется искать помощи у союзников, в первую очередь На-Шива, и трудно сказать, насколько эффективной окажется эта поддержка.

— Когда, ориентировочно, следует ожидать прибытия флота из района Бакалского Пояса? — спросил Дюфар. — Могут ли начаться боевые действия до его появления?

— Бакалский флот может подойти через два-три стандартных месяца, — ответил лейтенант. — По всей вероятности, боевые действия к этому времени уже начнутся.

Адмирал кивнул.

Больше вопросов не было. Лейтенант извинился и быстро вышел из зала, а Дюфар повернулся к Лухану.

— Хорошенькое у них положеньице, — сказал он, качая головой. — Но у нас хватает своих проблем. Как идет подготовка к переходу?

— Хорошо. — Лухан постучал по папке, лежащей перед ним на столе. Такие же были и у остальных собравшихся. — Сегодня во второй половине дня мы проработаем пробный вариант, внесем необходимые изменения, а утром я хотел бы, чтобы ты, Арин, проверил все объекты здесь. — Он отодвинул от стола кресло и поднялся, остальные вытянулись по стойке «смирно». За дверью конференц-зала их ждали репортеры сети новостей, сдерживаемые охранниками из Службы безопасности. В их сопровождении Лухан и Дюфар прошествовали по скупо освещенному коридору к мрачному, напоминающему пещеру входу. Журналисты следовали за ними.

— В данное время мы осуществляем процесс подготовки к передаче комплекса местным властям умедо. Снимаем оборудование, прекращаем все операции, — рассказывал Лухан. — Как вы знаете, Иссел имел здесь, на Саэде, свои базы. Ассак — недавнее приобретение. Все население умедо, очевидно, было вывезено, когда сюда пришли люди Мордана.

Они поднялись на поверхность и словно попали в сауну. Пробивавшийся через листву тропических джунглей солнечный свет ложился на клубы тумана. Спутник Лухана невольно прищурился.

— Можно понять, почему умедо так хотят заполучить назад свои строения! — заметил Дюфар.

Неподалеку застыли три транспортера, на одном из них развевался адмиральский флаг. Солдат четко отсалютовал.

— Доброе утро, джентльмены.

— Доброе утро, Брион, — ответил Лухан и забрался в машину. За ним последовали Дюфар и охрана. Устроившись, Лухан сказал: — Сейчас мы строим новый командный пост на одной из площадок. Исселианцы соорудили в лесу несколько посадочных комплексов, мы увидим их на обратном пути. А сейчас отправимся в лагерь военнопленных.

— Сейчас, когда ситуация в исселианской системе осложняется, — заметил Дюфар, — репатриировать этих пленных будет настоящей проблемой.

— Знаю. Я уже думал об этом. — Лухан посмотрел через плечо водителя на прорубленную в джунглях узкую полосу дороги. — К тому времени, когда будет заключено перемирие, от их родины мало что останется.

— Даже если предположить, что нам удастся убедить нынешних правителей Иссела начать переговоры… — Дюфар покачал головой. — Не знаю, Лухан. Мне это просто не нравится. Все может выйти из-под контроля, из-за любой мелочи.

Лухан кивнул.

— Будем надеяться, что этого не случится.

Света едва хватало, чтобы различить тени других пленников, сбившихся в кучки за проволочными перегородками. По проходу расхаживал охранник. Лиц было не разобрать, но Очакас чувствовал, что за ним наблюдают. В лучшем случае их глаза затянуты дымкой недоверия, в худшем они горели ненавистью.

В первый раз, когда его привели сюда, он чуть было не погиб.

Теперь Очакас даже не мог вспомнить, когда именно это произошло. Его пленители-мазуки провели их четверых по длинным светлым кавернам «террариума» — природным образованиям, тянувшимся под поверхностью спутника многие километры. Исселианские рабочие расширили и продолжили их для выращивания кислородовырабатывающих лишайников, а также для удобства обслуживающего персонала.

В тех местах, где проступали красновато-коричневые жилы кармитной руды, строились шахты. Именно ради кармитной руды сюда пришли люди, именно ради нее выращивались необходимые для жизни лишайники. Стволы этих шахт разбегались во все стороны. Постепенно каждая превращалась в независимый комплекс со своим контрольным офисом, эксплуатационными службами, транспортными шаттлами и всем прочим.

Комплекс Малин Пойнт, как полагал Очакас, был в этом отношении совершенно типичным. Когда шахты превратились в поселения для заключенных, их изолировали от пещер, так что теперь попасть в них можно было только по заново проложенным туннелям.

По одному из них провели Очакаса и его людей. Потом они ждали, пока откроются тяжелые экранированные двери. Наконец их втолкнули в огромный склеп, показавшийся генералу объемнее, чем Палата Министров в Санабрии, столице Иссела. Определить подлинные размеры не представлялось возможным, так как единственным источником освещения были резкие желтые лучи, проникающие через окна и двери контрольной будки, установленной на портале под самым потолком.

Окна в будке были разбиты, дверь перекошена. Несколько дней назад, когда здесь отключили подачу энергии, находившиеся в ней охранники не имели никаких шансов уцелеть. Энергетическое поле исчезло, и две сотни заключенных оказались на свободе. Некоторые попытались спастись бегством, другие взобрались по лестнице к будке и протаранили дверь. Охранников избили, используя подручные средства, а потом сбросили вниз, где они и нашли свою смерть.

Специально посланная команда выследила и окружила большинство беглецов. Но несколько человек остались на воле и до сих пор скрывались в туннелях и пещерах. Насколько помнил Очакас, все они имели самые длинные «послужные списки».

Камера находилась в центре пещеры. Она напоминала большую проволочную клетку, разделённую на крохотные кельи, а окружавший ее барьер в два раза превосходил рост самых высоких обитателей.

Энергетическое поле по-прежнему не функционировало, а потому заключенные находились не в «кельях», а толпились между ними. Увидев мазуков, вся эта масса отхлынула, освободив таким образом место для новичков. Очакаса и его спутников затолкали внутрь, и генералу вдруг показалось, что пространство за воротами весьма похоже на арену.

Пока мазуки, подсвечивая себе фонариками, закрывали ворота, заключенные стояли, молча изучая пополнение. Очакас успел рассмотреть несколько лиц. Усталые, небритые, грязные и… ухмыляющиеся.

Тот, который заговорил после ухода охранников, был на голову выше самого генерала и чуть ниже мазука. Серая роба, потертая на коленях и локтях, линялые цифры личного номера, выбитые на правом плече, и нашивка с именем «Форос».

— Ну, ну, сам генерал! Как приятно, что вы соизволили присоединиться к нам, сэр. Добро пожаловать в Правительственный Дом для Несчастных Граждан. Нам всем очень не хватало вас. Надеюсь, вы по достоинству оцените его удобства, — он широко развел руками, — и назовете своим. — После этого великан слегка тряхнул головой.

Человеческая петля затянулась, крепкие и цепкие как крючья, руки схватили Очакаса, стиснули, сорвали рубашку. Натиск толпы заставил его отступить назад, прижаться к металлической сетке.

Вожак шагнул ближе и давление на генерала ослабло. Очакас попытался отыскать взглядом членов своей команды. Вытянув шею, он привстал на цыпочки и повернул голову вправо. Его друзья стояли на коленях чуть поодаль, схваченные десятками озлобленных людей.

Форос остановился, покачиваясь на мысках, перед Очакасом.

— Ну что, как поступим с нашим дорогим генералом? Какую казнь выберем для него?

— Послушай, давай забьем их до смерти, — прорычал кто-то над ухом Очакаса, — так же, как и охранников в будке.

— Нет, это слишком долго, — проворчал другой. — Уж очень он жирный.

— Можно было бы повесить. Прямо на клетке. — Чьи-то руки принялись срывать ремень. — Отличный поясок, как раз для его веса. Кто-то вынул самодельный нож, изготовленный из металлической тарелки.

— А мне нравится, как это делают мазуки. — Холодное острие укололо генерала в горло, где до сих пор саднила царапина, оставленная мазукским кинжалом. — Они начинают отсюда и…

На Очакаса это не произвело никакого впечатления. Он даже не пошевелился. Ему казалось, что он весь окутан едким запахом грязных тел, в котором смешались пот, моча, тухлое дыхание нечищенных ртов, что сейчас он растворится в нем, но генерал все же не отвел взгляд.

Теперь Форос смотрел на него почти задумчиво.

— Любопытно, — сказал он, — как могло случиться, что командующий межсистемными операциями, один из ближайших прихвостней Генерала Сектора, лишился милости и оказался здесь?

— Генерал Сектора мертв, — ответил Очакас.

Форос удивленно вскинул брови.

— Но ведь не ты же прикончил его, — сказал он после короткого раздумья. — Если бы так, то ты остался бы там, наверху, и руководил спектаклем. — Великан наклонился. — Так кто же это сделал, генерал? Кто теперь Самый главный?

— Мазуки, — бросил Очакас.

Лохоже, Форос не ожидал такого ответа. Он выпрямился, а гнусная ухмылка на его лице сменилась гримасой недоверия.

— Им требуются люди-рабы, — пояснил Очакас. — У нас есть основания полагать, что они готовятся обратить в рабство все население Иссела.

Великан откинул голову назад и рассмеялся. В его смехе звучала горечь.

— А ты не сказал им, что они опоздали, а, генерал? Что рабов на Исселе хватает и без них? Уже тридцать лет здесь процветает рабство.

Очакас промолчал, а Форос еще долго и пристально смотрел на него, слегка прищурясь.

— Отпустите их, — вдруг приказал он и, заметив, что не все ему повиновались, заорал: — Ну! Я сказал, отпустите!

Потом он подождал, пока его люди, ворча под нос, отойдут, и снова обратился к генералу:

— Милости просим, генерал. Становитесь в ряды рабов. Думаю, что это лучше, чем убить вас на месте. Так вы сможете увидеть, на что это похоже. Вы умрете вместе с нами, но не сразу, а постепенно.