Эхо (ЛП)

Глава 2

Палата на втором этаже в больнице округа Ла Рейн была чистой и светлой. За окном пела ночная птица. Мальчик приподнялся на кровати. Его темно-зеленые глаза в поисках выхода обежали всю комнату.

Рядом с кроватью стояла и улыбалась Холли Лэнг. Она была высокой и стройной, с короткими темными волосами и карими глазами. Ее улыбка была доброй, и люди обычно улыбались ей в ответ. Но выражение лица мальчика не изменилось.

— Сейчас ты выглядишь немного лучше, — произнесла она.

Мальчик взглянул на нее и отвел глаза в сторону.

— Как ты себя чувствуешь?

Он не ответил.

— Я думаю, ты немного испугался, — продолжала Холли мягко и доброжелательно. — Такое случается. Больница может напугать. Меня зовут Холли. А как зовут тебя? Если не хочешь, можешь не говорить. Нам некуда спешить.

Пальцы мальчика нервно теребили край простыни.

— Я доктор.

На мгновение его зеленые глаза встретились с ее.

— Не такой, который делает уколы, — быстро добавила она. — Я больше разговариваю. А также слушаю, если ты захочешь поговорить со мной.

Мальчик отвернулся и уставился в окно на темные деревья. Холли не могла понять выражение его лица.

Холли ждала, наблюдая за ним. Но ничего не менялось.

— Что-то с тобой произошло, — сказала она больше самой себе, чем мальчику. — О чем ты сейчас думаешь?

Больница округа Ла Рейн больше походила на дорогой горный курорт, чем на лечебное заведение. Она была расположена в живописном уголке леса на склоне горы над городом Пиньон. За ней виднелись Техасские горы. Удобства, великолепное оборудование, вежливость налогоплательщиков Калифорнии. Чего нельзя было сказать о персонале.

Выпускники медицинской школы, представители низших кланов, находили здесь свой дом. Врачи с сомнительным прошлым, медсестры с сомнительной репутацией — таков был ее персонал.

Здесь всегда было больше кроватей, чем пациентов. Администрация жила в страхе ожидания, что во время очередной бюджетной баталии в Сакраменто кто-нибудь предложит послать больницу ко всем чертям. Перестанут поступать средства, и множество людей останется без работы. А ведь бюджетные чиновники Сакраменто могли бы их содержать.

Доктор Холланда Лэнг, которую все называли просто Холли, не принадлежала к числу подобных. Она оставила прибыльную частную практику клинического психолога, когда работала в Министерстве общественных служб. Когда люди спрашивали, зачем она это сделала, Холли отвечала, что должна загладить свою вину. Ей неудобно было признаться, насколько глубоко заботили ее люди, нуждающиеся в помощи.

И округ Ла Рейн, учитывал эти странности, обратился именно к ней. Она была не высокого мнения об этом медицинском учреждении, но среди отверженных встретила несколько чудаков, к которым и сама могла относиться.

Теперь Холли смотрела на мальчика, пытаясь понять, что с ним произошло. Его привезли два часа назад, и за это время он не произнес ни слова. Она выгнала из палаты любопытных зрителей, чувствуя, что по крайней мере сумеет успокоить мальчика.

За дверью послышался шум. Она с досадой обернулась.

На пороге стоял шериф Гевин Ремси.

— Не возражаете, если я войду?

— А разве я могу вас остановить?

— Безусловно. Если скажете, чтобы я ушел.

У Холли перехватило дыхание. Ее отвращение к полицейским невольно вернуло в прошлое, ее участие в студенческих демонстрациях протеста, но это не помогло.

— Входите, — произнесла она.

— Благодарю, мисс Лэнг. Я постараюсь вас не задержать.

— Я доктор.

— О, конечно. Доктор Лэнг. Прошу прощения.

Она смягчилась.

— К чему такие условности. Мы можем называть друг друга просто по именам. Я Холли.

— Гевин, — ответил он.

«А он неплохо смотрится, — подумала Холли, — если, конечно, вам нравится подобный тип. Тип мужчины с рекламы „Мальборо“. Она видела его раньше в Пиньоне и с сожалением подумала, что он полицейский.

— Как мальчик? — спросил Ремси.

— Состояние удовлетворительное.

— Он что-нибудь сказал?

Холли быстро взглянула на юного пациента. Зеленые глаза настороженно смотрели на шерифа.

— Мы только познакомились, — сказала она. — Еще ни о чем не говорили.

— Я хочу задать ему несколько вопросов.

Мальчик, казалось, сжался на кровати.

— Может, сначала поговорите со мной? — предложила Холли.

— Хорошо.

Она вышла вслед за Ремси в холл и внимательно посмотрела на него, когда тот обернулся. У Холли были стройные ноги и прекрасная фигура. Немного мужчин могли остаться равнодушными, увидев ее. Гевин Ремси мог, и ее это задевало.

— Полагаю, вы сначала кое-что мне объясните, прежде чем войдете в палату.

— Сожалею. Дверь не закрыта.

— Но, надеюсь, вы не причините вреда.

— Приятно это слышать.

— Вы должны понимать, что в мои обязанности также входит оберегать пациентов от волнений.

— Понимаю, — ответил Ремси, — но вы выполняете свою работу, а я свою.

— Мне не совсем ясно.

— У меня пропали двое охотников, а в холодильнике лежит труп.

— Какое отношение это имеет к мальчику?

— Я еще не знаю, но мне и надо это выяснить. Похоже, этот мальчик провел в лесах не меньше трех дней. Примерно столько же времени там пролежал труп.

— Но вы же не думаете, что мальчик что-то с ним сделал?

Глаза Ремси вспыхнули голубым огнем.

— Почему бы и нет? Только из-за того, что он несовершеннолетний? На прошлой неделе двенадцатилетний мальчишка из Лос-Анджелеса поджог свою мать, потому что она нашла его героин. Семилетняя девочка утопила в бассейне своего младшего брата, потому что ему уделяли больше внимания. Два мальчика из Глендалл подвесили к сиденью качелей маленькую девочку. Мальчикам было по шесть лет. Продолжать дальше?

— Нет, не стоит. Я допускаю, что преступные действия не имеют возрастных границ, но мне не хочется делать поспешные выводы, что мальчик в чем-то виноват.

— Холли… Доктор Лэнг… все, что я собираюсь сделать, это поговорить с ним. — Гевин поднял руки. — Взгляните, у меня даже нет наручников.

— Хорошо. Но ведь он еще не говорит. Он пережил что-то страшное и еще не пришел в себя. Вы не могли бы выяснить, кто он такой?

— Могу, и этим занимаюсь. Я передал его описание по телеграфу. На расстояние большее, чем сможет дойти слух о без вести пропавшем мальчике.

Гевин посмотрел в палату.

— Вы сообщите мне, если он заговорит?

— Конечно, шериф.

Он собрался уходить, но снова повернулся к Холли.

— У нас еще будет случай называть друг друга по именам?

Она попыталась удержать строгое выражение лица. Какого черта…

— До встречи, Гевин.

— До встречи, Холли.

Глаза мальчика следили за ней, когда она вернулась в палату и села на стул рядом с кроватью. Она улыбнулась ему, рассматривая его лицо. Два помощника шерифа, которые привезли его, говорили, что что-то странное было в том, как он выглядел. Может быть, из-за темноты и игры их воображения. Холли видела только напуганного мальчика примерно четырнадцати лет. Высокий лоб, прямой нос и крепко сжатый рот. Темно-зеленые глаза. Разумеется, ничего такого, что можно было бы назвать странным.

— Ты не хочешь поспать? — спросила она.

Мальчик повернул голову на подушке из одной стороны в другую. Это уже был ответ. Первый знак, поданный им, показывающий, что он понял. Голос Холли зазвучал мягче.

— Тогда я еще немного посижу рядом с тобой. Если ты захочешь что-нибудь сказать, будет прекрасно. Если нет, тоже хорошо.

Глаза мальчика неотрывно смотрели на нее. Холли подумала, что его тело должно, хотя бы немного, расслабиться под больничной простыней и одеялом. Она взяла со стола журнал и сделала вид, что читает его. Она не уйдет до тех пор, пока не будет уверена, что мальчик уснул.