Экспедиция. Туда, но не обратно

Глава 9

Игорь сидел с бутылкой шампанского, уже к слову, третьей, и наблюдал, как в его город возвращаются жители. Повезло с погодой, и не было дождя или серьезного ночного холода, все же лето, поэтому для тех, кто прятался от неопределенности с визитом Олега Вещего, уход из города стал затянувшимся пикником.

— Дай, граф, — к Солдату подошел Степан, хромая на левую ногу и без подобострастия к целому графу, взял у того бутылку шампанского и стал жадно пить алкогольную шипучку.

Сегодня титул звучит, как издевательство, но еще вчера ночью, нетрезвый Солдат кичился, что стал первым графом на Руси.

— Сильно болит? Надолго выбыл из строя? — спросил Игорь у лучшего фехтовальщика города, но, как оказалось, не всей Руси.

— Нормально. Но вот то, что загордился и считал, что моя дестреза, венгерская школа современного фехтования, советская школа, не справится с фокусником… Обидно, но есть над чем работать, — ответил Степан и рассмотрев вокруг землю, решился присесть рядом с Солдатом.

Игорь сидел на сырой земле, а осмотрительность Степана связана с тем, что весь центр города просто утопает в многочисленных человеческих выделениях. Кого тошнило, кто опорожнялся, не стесняясь окружающих прямо возле места, рядом с которым и пировал. «Туалет? Не, не слышали». Правда, поставленные два домика для справления своих нужд были постоянно заняты. Очень много человек, которые очень много ели, но, самое главное, пили, вот и результат в виде такого органического «удобрения».

— Ну да, этот Волькомир оказался тем еще фокусником, — произнес Игорь и посмотрев на не выпускающего шампанское из рук Степана, стал открывать еще одну бутылку, уже последнюю, что Солдат взял из запасов магазинного склада.

Мужики оказались во все времена таковыми, и вчера в разгар пиршества действовала формула «алкоголь, женщины, добрая драка». Еще когда Игорь рядил договор с Олегом, княжьи дружинники начали цеплять колкостями горожан. Большой, Рыгор, Козак, как и другие люди двадцатого века не всегда понимали, что их целенаправленно ангажировали к драке, но вот Карп просто кипел от негодования. Появившиеся в поле зрения девушки, призванные разрядить обстановку, не сильно повлияли на ситуацию, от чего горожане уверились в спланированной провокации.

А после, когда из чертогов вышли Олег с Солдатом и Умником, начались бои. Князь акцентировал внимание, что теперь и горожане его люди, поэтому без смертей. Но стремление показать удаль молодецкую поддержал. Скорее всего, Олег намеривался продемонстрировать силу, ловкость и умения своих воинов, чтобы славгородцы прониклись.

Первому войти в круг Олег предложил Игорю, при этом он ранее интересовался у главы города, считает ли тот себя воином. Тогда еще почти трезвый старший сержант ГРУ, с большим трудом, но избил очень неплохого рукопашника из свиты князя. Красивый «фонарь» на левом глазу еще несколько дней не сойдет с помятого лица Солдата.

Когда же свою схватку выиграл и Большой, раздосадованный князь выкликнул некого Браслава и тот схлестнулся с Рогом. Мастер спорта по боксу не смог сломить молодого, юркого парня, который оказался настолько выносливым, что загнал Рогова. Эту схватку можно было считать ничьей. Но дальше пошли неудачи. Павел-Козак знатно отхватил, так, что теперь лежит дома с заплывшими гематомами глазами. Шишону сломали ногу, лицо Карпа было алым от крови, рука отсушена. Складывалось впечатление, что все остальные воины города никчемны. Когда же выходил на поединок Арнольд, его вызвал один из свиты Олега, Солдат даже закрыл глаза, чтобы не видеть этого позора. Но… в этот раз подражатель Шварценеггера удивил. Арнольд с таким остервенением бил своего визави, что пришлось Игорю вмешиваться.

Последним же боем стала схватка Волькамира и Степана. Олег представил своего сотника, которого собирался оставить в городе и предложил попробовать того на прочность. Игорь хотел слегка подправить надменное лицо дружинника князя и поэтому вызвал Степана. Предполагалось драться на не заточенных мечах.

— Я обязательно научусь вертеть мечем и щитом, как этот сотник, — словно обиженный ребенок сказал Степан.

— Да, он не пустил тебя даже на расстояние удара клинка, а потом эта взрывная атака… Как ты еще умудрился отбиться? — сказал Игорь и громко, разливая напиток, открыл бутылку с шампанским.

— Позорно отбился, он же мог мне ногу отсечь, но только обозначил удар плашмя, отсушив ногу, — пожаловался Степан.

— Ну и ты его задел в итоге, — попробовал поддержать парня Солдат, но тот только отмахнулся и сделал очередной глоток игристого полусладкого.

— Как там вообще твой отец и Большой? — спросил граф.

— Жрут водку, да рефлексируют, в принципе, как и мы с тобой, ваша светлость, — уязвленный фехтовальщик заливисто рассмеялся, чем вызвал улыбку и на лице Игоря.

— Правильнее будет «ваше сиятельство», ну а ты, виконт, скорее — «ваше благородие», — поддержал шутку друга Игорь, вот только насколько это шутка, если титул даровался князем?..

Когда начались поединки для выяснения у кого больше и толще харизма, Олег, тогда еще будучи трезвее многих, начал расспросы Умника, пользуясь либо отсутствием Солдата, либо увлеченностью того схватками. Миша же нашел «свободные княжеские уши» и лил туда потоками информацию. Впрочем, сведения были, по мнению Умника, исключительно в рамках легенды.

Да, пришлые — один из родов полумифической Скифии. Да, пришли из-за большого озера, что Байкалом зовется. Там они встретились с воинственными кочевыми племенами, что были стократно большим числом, чем род. Да, потом они пошли на Запад, но и тут встретились с воинственными уграми, будущими создателями венгерского государства. Эти племена действительно в это время должны кочевать на Запад и скоро пройдут южнее Киева. Олег, если история пойдет схожим путем, даже проиграет битву уграм и откупится от них. И вот в кровопролитной и отчаянно жестокой битве, где всего полутора тысячам «байкальцам» противостояла вся мощь степных лучников, полегли многие воины. Остались только те не многие, почти все подростки, которые смогли воспользоваться заслоном славных ратников князя Постала (производная от фамилии Игоря — Посталовский) и уйти дальше. После долгих скитаний дети стали крепнуть и Солдат, сын Постала решил пойти под руку Рюрику, потом князя Олега.

Захмелевший Умник самозабвенно рассказывал историю героизма и чудесного спасения детей, когда их родители умирали, завоевывая лишние минуты для бегства своих горячо любимых чад. Неискушенное разными шоу, кинематографом, да и книгами, восприятие Олега просто заваливало князя мыслеобразами. Будущий князь киевский даже прослезился в какой-то момент. И на эту эмоционально удобренную почву и легла идея о том, что в Европе-де во Фракии карлы называют своих наместников, которые им подчиняются, но и сами могут вершить суд, графами.

Олег тогда махнул рукой и провозгласил Солдата графом. Что ему, конунгу Руси, хоть султаном назовись, только чтобы дань платил, да в ином наряд не нарушал. Вот и стал Игорь именоваться граф Сол-дат Посталовский. И только для ближних — Игорь, чтобы не было непоняток с именем сына Рюрика.

— Слушай, а давай тебе титул виконта дарую? А что, виконт Степи-пан Рогов, звучит? — делая очередной глоток игристого вина, отшучивался граф. «Виконт» поперхнулся шампанским, а Игорь продолжил лицедейство. — Виконт, а не подскажите где это ваша виконтесса Власта Горынична Рогова, да графиня, свет ее очи, Светлана Посталовская?

— ХЗ, — коротко, но емко ответил «благородный идальго».

Сегодня ничего не хотелось делать, только напиться и спать. Правда, нужно перестелить постель. Игорь отдал в пользование Олега свой дом, куда ближе к рассвету его повела Лида.

Девушка уверенно взяла князя тогда за руку, томно посмотрела ему в глаза и как будто заворожила. Мужественный, жесткий средневековый правитель, словно теля пошел вслед за попаданкой из будущего. Игорь же в какой-то момент, обуреваемый непонятно откуда взявшейся ревности, было рванул вслед, но мощная рука, вдруг оказавшегося рядом, Большого остановила парня. Тогда кажущийся глуповатым, но на самом деле, очень житейски мудрый бывший гомельский бандит сказал:

— Себя погубишь, девку и всех людей. Я разговаривал с Лидой, она и вправду в городе с ума сходит. Амбициозная девица, а ты выбрал Свету. Она и второй бы пошла и третьей женой, но ты ее грубо отшиваешь. Вот и решилась она в княгини выбиться. Девочка обещала помогать, если у нее все получится. А я думаю, что получится. Лида собирала опыт постельного общения с мужчинами, откуда только могла, много общалась с Алексеем и Михаилом, выжимая у них все, что те знали об истории периода, много говорила с аборигенками. Не мешай девке свою судьбу выстраивать.

Слова Большого остановили Игоря от необдуманных действий, но сейчас, когда Лида уже отправилась на флагманском драккаре участвовать в покорении Любеча и Киева, Солдату было противно думать, чем и как занималась некогда бывшая его любовница в постели, его постели. Эмоции были настолько противоречивы, что Игорь постарался задавить невесть из-за чего возникшую ревность, но спать в доме, пока там не перестелют, отказывался. Ну, и жену дождаться очень хотелось, забыться в ее компании обо всех странностях с сердечными делами, ну или это эмоции мужланского собственника.

— Сидите, бухаете? — к Игорю и Степану подошел Шишон в сопровождении своего «пажа» Крота.

— Держи! — протянул свою бутылку Солдат, и бывший предводитель деревенских хулиганов отглотнул шипучки, сразу же поморщившись — ночью ему разбили губы и вроде бы как выбили пару зубов.

— Как тебе такая пьянка, многим отличается от гуляния на деревенских плясках? — усмехнулся Степан.

— Если бы раз в неделю такие пьянки в деревне были, то уже через месяц в ней не осталось бы жителей, поубивали друг друга, — ответил Шишон, который так же был опробован на стойкость в дружинной сотне, что пировала у подножья города, рядом с озером.

— Смертей нет и то хвала Перуну, — высказался Солдат и все непроизвольно посмотрели в голубое, безоблачное небо.

Между тем, парней никто не трогал, и не потому, что тут присутствует и граф, и виконт, и рыцарь Шишон. А потому, что все понимали, чего стоила эта встреча с власть имущими создателями Древней Руси.

— О, Катерина идет к нам, сейчас люлей станет вставлять, почему ее Павлик битый в доме валяется, — высказался Степан, а Шишон с Кротом быстро попытались уйти, отлично зная норов этой женщины.

— Эй, Шишон, коней то добрых князь дал? — вслед молодому мужчине, у которого образовались «срочные дела» крикнул Степан.

Ответа не последовало, а знаний Солдата, точнее их отсутствия, хватало только для того, чтобы понять, что это не клячи, а боевые кони, пусть и где-то в годах. Но послужить пару лет смогут, как и потомство дать. Главнее же было то, что коней князь дал десять, больше ранее обещанных, сторговав еще два славгородских клинка из моностали.

— Вы что, гады, творите? Сами вон сидите тут синеете от советского игристого, а Паша чуть ли не помирает… Если с ним что случится, я… я… — запнулась, захлебываясь в своих эмоциях выговаривала парням Катерина.

— Катерина, по-другому нельзя было, — строго с металлом в голосе говорил глава города. — Все попали под эти игры. А как еще в дружине князя может быть? Они и между собой удаль показывали и нас на прочность проверили. Вот взял бы Козак твой, струсил и что?.. А я скажу, что… Спросили бы где его женщина, он не достоин ее, нужно забрать бабу в поход, да показать бабе настоящего мужчину. А твой сражался как лев, но доказал, что… короче все что нужно и доказал.

Катерина взмахнула руками и быстро развернулась, чуть ли не побежав обратно в свой дом. Видимо, женщина много нелицеприятного высказала нетрезвому и побитому мужу. А тут вот что получается, это он отстаивал ее честь, чтобы какой немытый противный дикарь не взял ее по праву сильного. Вот и побежала жена организовывать достойный ее героя уход и комфорт.

— Красиво ты ее, учишься на эмоциях людей играть, — сказал Степан и протянул свою уже почти уже опустевшую бутылку, чтобы стукнуть ею о шампанское Солдата.

— Фирма веники не вяжет. И от нас угрозу убрал и Козаку помог. Катерина сейчас вокруг него курицей-наседкой кудахтать будет, — отпив игристого вина, сказал Игорь.

— Да, только без нее, когда и Вера побежала к своему Карпу, некому порядок навести с работягами, — обратил внимание на не другую сторону «психологической обработки» Катерины.

Игорь только пожал плечами, выказывая, что именно сейчас ему все равно.

— О, наши женщины идут, да еще на волокушах тащат… Вроде бы, Володю Кащина, — Степан указал рукой с бутылкой в сторону бывшей школы.

— Может, поможешь? — выкрикнула Света за метров пятьдесят от места распития Игоря со Степаном благородного напитка будущего.

Парни с ленцой приподнялись и не спеша пошли в сторону трех девчонок с волокушами и лежащим на них Кащиным. Состояние было, как говорила бабушка Игоря «агульная млявасть и абыяковость да жицця», означающая полное безразличие к происходящему. Сошедшее напряжение от встречи с князем Олегом, да расслабляющее изрядно выпитое шампанское потакало только к нескоротечному разговору, но не к решению серьезных задач.

— Графиня Светлана, виконтесса Власта, — Степан нашел в себе силы для лицедейства и изобразил подобие книксена, но из-за резкой боли в ноге, чуть не упал.

— Какого черта, помогли бы! — взъярилась «ее сиятельство графиня».

— Рассказывай! — не обращая внимания на эмоции своей суженной, сказал Солдат.

— Этот придурок, — Света показала на, постанывавшего на волокушах, Владимира. — Ночью, когда я пыталась уснуть, да еще мучилась неизвестностью что происходит в городе, а еще и токсикозом, пьяный приперся, и… Начал объясняться, что он с первых дней учебы в универе влюблен в меня и готов на все. Меня тошнило, и я просто послала его на хрен, тогда этот… начал меня лапать, и даже снял с себя штаны. Вот…

Света запнулась, удерживая неуместную паузу, когда Игорь мог подумать, что угодно, но слово взяла Татьяна, поняв опасность недосказанности:

— Нет, он ничего не сделал, а Света как-то сломала идиоту ногу. А мы с Властой были рядом и вытянули его из палатки. Тогда он начал драться и пришлось извращенцу морду набить.

— А опосля, тать сия, бежал, и мы его искали, — подхватила эстафету рассказа Власта.

— И поэтому у него одна нога сломана, а вторая со стрелой в бедре, а еще нос сломан, фингал под глазом, — усмехнулся Степан. — Смотри, граф, какие у нас с тобой бабы боевитые, аж жуть. Не, я изменять не стану, а то прострелит Власта еще чего так нужного.

Шутливый тон подпившего фехтовальщика разрядил обстановку и все улыбнулись, кроме Светы.

— Игорь, так что теперь со мной и с Вовой? — опасливо спросила Света.

Девушка вдруг осознала, что глава города может убить этого влюбленного идиота. Так же бурлящие внутри женского беременного организма гормоны начали рисовать картину, где Игорь отрекается от нее, обвиняя в измене. Она же в последнее время все реже с ним ласковая, внимательная, а он мужчина, ему нужно женское внимание, а вокруг, как коршуны все бабы города и из будущего и аборигенки. Пусть где-то на краю здравого смысла Света и понимала всю абсурдность своих выводов, но эмоции брали свое и она расплакалась.

— Ты чего плачешь, как будто у вас и вправду что-то было, — в полушутливой манере спросил Игорь. Он не верил в то, что его любимка вот с этим… Вовой, или все же… Да, нет же.

— Нет, ты охренел? — взбеленилась Света.

Солдат не ответил, он думал, что можно сделать в такой ситуации. Вова, насколько знал глава Славграда, неплохо себя зарекомендовал в керамической мастерской, начинал производство кирпича и руководил тремя аборигенами подростками от соседей. Вполне себе, по складывающейся иерархии города, был перспективным женихом. А сейчас в городе возможно уже не праздные девчонки есть, которые скрашивали одиночество княжьим дружинникам. Вот и следует не наказать, а «наградить» парня, пусть растит байстрюков. Впрочем, ему и не обязательно знать, что ребенок будет не его, а одна из девушек будет пристроена.

— Женим Вову, прямо сегодня и женим. Поручаю выбрать из девушек, что были недавно куплены, подыскать самую смазливую и выдать ее замуж за этого страждущего любви. И сделает это… — Солдат сделал заговорщицкую паузу. — Власта и Степан.

— Но, граф, — начал было возмущаться, но был перебит главой города.

— Граф я или где! Повелеваю, а уже потом будете и сами любиться.

— Пусть Ведана проведен обряд на капище, — сказал Игорь и быстро, чтобы больше не слышать возражений, пошел в сторону своего дома, не забыв прихватить за локоть Свету.

Уединится с любимой женой, было очень нужно, чтобы отошли переживания по поводу отъезда Лиды. Ночные эмоции грузом висели над подпившим парнем, так что Игорь спешил выбить клин другим клином, особенно используя некоторое чувство вины Светы.

— А почему граф? — спросила Света.

— Потому, что и ты сама уже графиня. Цени, ваше сиятельство, растем, так и герцогами будем, — сказал новоиспеченный аристократ, и впился поцелуем в губы своей ненаглядной. Лекарство подействовало и все тревоги ушли.

Лида смотрела на север, там, где уже как два дня назад осталась прежняя жизнь, и теперь постепенно таял образ удаляющегося места впадения Сожа в Днепр, рядом с которым и был Славград. Смотрела, впрочем, без какой-то тоски. Она сделала свой выбор еще раньше, когда был убит Николай, и рухнули все надежды на то, что она займет достойное ее положение в рождающемся обществе строящегося города. Тогда, сразу после переноса в прошлое, после той кровавой ночи, Лида, назло всем, но больше всего Игорю Посталовскому стремилась взять лидерство в среде напуганных попаданцев. Но не получилось. Прежде всего, виной стал слабохарактерный Николай. Это он на лекциях был принципиальным и казался мужественным, на раскопе всегда жестким лаборантом. Но на деле… Труслив и слаб.

Лида не винила себя в смерти ее Коли, хотя главной причиной, почему не умеющий драться и вообще рохля, Николай поперся в ночном сражении на врага, была девушка. Она тогда поставила условие, что уйдет к любому, у кого есть характер, если бывший любимый преподаватель не измениться. И подарила мотивацию парню, показав и страсть и нежность в вечном постельном единоборстве мужчины и женщины, в котором Лида неумолимо становилась настоящей мастерицей. Вечером же, когда началась атака варягов, Николай не колебался в решительности, мчась на встречу прорывавшемуся с тыла врагу. Но бесстрашие молодого мужчины, лишь несколько раз за свою жизнь заучки, учувствовавшему в дворовых потасовках, и то в качестве мешка для отработки ударов, пошатнулось, когда Николай увидел смерть в бою одного из студентов. И он, обуянный страхом, побежал, но был убит в спину брошенной сулицей.

Ну, а после Лида жила, копила знания, училась языку, оттачивала и совершенствовала свои навыки ублажения мужчин. Среди ее любовников даже был Шишон. Но мимолетные связи были тайной девушки, а ее объекты тренировок неизменно молчали. Одни потому, что имели женщин, как Алик, другие потому что безмолвие было главным условием повторения приключений. Это в археологической экспедиции всем было дело до личной жизни каждого, после переноса подобные забавы оказались далеко не на переднем плане и второстепенными новостями. Кто с кем? Да какая разница, если завтра рано вставать и идти на изнуряющие работы.

Кто она сейчас? Понятно, что походная девица для похоти князя. Лида не обольщалась и пока даже не примеряла образ княгини. Психологически девушка была даже готова к некоторому унижению, которое и последовало, когда огромная по местным меркам армия встала на ночёвку перед решительным рывком к Любечу.

Олег потребовал Лиду к себе, при том, что вокруг костра собралось немало близких к князю воинов.

— Мя супружняя! — провозгласил Олег, и воины разразились чем-то похожим на улюлюканье.

Лида знала, что слово «супружняя» не означает провозглашение ее женой, это что-то вроде по мягкому варианту «моя походная жена», ну а немягкому Олег провозгласил девушку перед своими воинами его шлюхой, правда только ее, ни какую-то другую девицу, но ведь шлюхой.

Лида не повела и бровью на такое определение своего статуса, она уже звериным чутьем чуяла, что этот сильный мужчина поддается на ее чары. Видела, какое удовольствие он получает от ее ласк, как он на них податлив, как откровенен с ней. Уже тогда, после первой их ночи в городе, который в один момент приобрел имя Славград, Лиде удалось смягчить Олега и даже уговорить того оставить корабли разбитых варягов и продать еще коней горожанам. Это была ее победа.

Но после побед часто на эйфории случаются поражения, как это было и в первый вечер вне общины, вне защиты Посталовского. Князь указал ей возлечь с ним прямо на глазах ближних воинов. Это было сказано Олегом без тени смущения, как необходимое мероприятие. Пусть, мол, позавидуют мои воины, какая у меня есть игрушка, и как я с ней расправляюсь. И она легла. Показательно спокойно улеглась на траву, чуть приподняла подол платья и расставила руки.

Олег не ожидал таких действий девушки, вероятно, он рассчитывал, что Лида покажет все свои умения, что продемонстрировала в городе, но его «супружняя» не отказала «супружняться», но и не стала той, о которой весь день думал князь, все ожидая вечера для близкого общения. Неловкие, неуверенные движения Олега, недоумение в глазах чаще всего безэмоционального человека, но князь не отступил… Под улюлюканье своих воевод и приглашенных к главному костру дружины сотников, Олег сделал то, что должен.

Князь тоже был заложником традиций и дружинного братства и не мог отступиться, как не мог он пока и взять в жены Лиду. Пусть и была у Олега жена в Новгороде, но бездетная, он мог взять еще одну и объявить своей. Но что это за женитьба? Кто такая Лида? Нет за ней важных людей, которые помогут делу жизни Олега — создание своего государства. Только строящийся городок, пусть и еще до конца не осознанными чудесами, это не поддержка в делах.

— Я стану значимой, я приеду в Славгород в сопровождении сотен воинов и погощу там несколько дней, чтобы встречали с хлебом-солью, чтобы Посталовский поклонился, а Кручинина прислуживала мне за столом, — говорила сама себе Лида, после того, как встала с травы и гордо, даже надменно, рассмотрев всех присутствующих при ее позоре, ушла на корабль.

Она не плакала, она сильная, но вот только слезы сами текли по щеке. Хотя начинал накрапывать дождь и скорее всего это он причина появившейся на щеках влаге.

— Эй, Солдат, открывай свой дворец, — в дверь настойчиво стучали.

— Да, что-то мы и вправду загулялись. Почти сутки из дома не выходим, — сказал Игорь и стал одеваться на выход.

— А что нам графьям? — сказала Света и призывно потянулась, демонстрируя свое идеальное соблазнительное тело.

— Не надо, пожалуйста, не устою и еще останусь на часок. Мы лучше в обед сходим голышом покупаемся и еще пошалим, — сказал Игорь и накинул простынь на обнаженную жену.

— Иди, шалун, да и мне пора уже. Сегодня тренировка, да и проверить тех вояк, что нам достались от князя на меткость и ловкость требуется. Амазонки наши уже наверняка опускают самоуверенных самцов, возомнивших себя лучниками, — Света еще раз вытянулась, встала и открыла шкаф, выбирая трусы, которых в экспедицию набрала нелогично много. Зато сейчас у нее проблем нет, как у некоторых девчонок, что уже шьются.

— Ну, кто что скажет? — начал расширенный Совет Игорь.

— Могло было быть и все намного хуже, — первым решил выразить свое мнение Рыгор. — Только побитые морды, ну и пару ребер сломанных. Так, нормально после танцев в клубе.

— Не скажи, в клубе так не мутузят, — отозвался Шишон, также вошедший в Совет, показывая себя неплохо в последних событиях.

— А теперь давайте по делу, — прервал Солдат начинающееся словоблудие на тему «как я провел лето». — Нужно серьезнее. У нас есть чужеродный элемент, их нужно и разместить и приучить к нашим порядкам и много чего. Нелегко было обжиться с извергами, но получилось. Прости, Горыня твоя община была чужда нам, но на сей день, родом стали.

Горыня встал и поклонился.

— Тут я должен высказаться, — подал голос чаще молчащий Артур. — Тем более, что мне, инвалиду и остается, пока вы все бегаете да морды бьете, наблюдать. Тут нет Михаила, а зря, он, как эксперт мог бы поправить меня. Но есть Алексей, думаю, и он справится. Так вот, нам от князя достались в подарок кривичи, все с характерными височными кольцами. Есть среди них двое со странными украшениями в виде кругляшек с зерном.

— Зернистые височные кольца — это характерный признак дреговичей. Причем они так же недалеко от нас должны жить может в пятидесяти-семидесяти километрах, — встрял Алексей.

— Так дреговичи же не воинственные, сидят на своих полесских болотах-дрыгвах и мало с кем общаются, — проявил свои знания и Солдат.

— Ну, во-первых в этом мире полностью миролюбивым быть просто не возможно и болотники-дреговичи свои ополчения иметь должны, во-вторых западный путь в варяги, что через Полоцк, Витебск, Усвяты, идет частью и через их земли, а речной путь в Европу, точно через них. Так что мог кто-то прибиться к формирующимся варяжьим ватагам, — продолжил лекцию Алексей.

— Это не столь важно. Они есть и нам приходится с этим считаться. Уже хорошо, что не скандинавы какие, а славяне, большей частью кривичи. Их предводитель показался мне вполне адекватным молодым, но ранним, — модерировал совещание Солдат.

— Как и многие тут, как и ты, — вставил свою реплику Большой, с лицом «китайского пчеловода» — опухшим с узкими глазами от немерено выпитого вчера.

— Я продолжу, — Артур обвел всех взглядом. — Волькомир и еще сорок шесть человек отправились вверх по течению. Я смог узнать, куда они уехали, подослав к пока не идущим на контакт бойцам одну женщину из извергов. Так, сотник с частью воинов отправились в Смоленск, где ими были оставлены жены и некоторое имущество.

— Может и не будут нахлебниками, привезут чего ценного, — подал голос Рыгор.

— Предположительно привезут два десятка женщин, с десяток детей, из имущества может быть не больше пяти коней, и максимум козы, — Артур поражал своей сверхспособностью добывать и анализировать ситуацию. — Так что будут они на нашей шее, но частично. Из тех, кто остался утром группами пошли в лес, на охоту, оставив только десяток самых молодых в лагере. В город пока не заходят.

— Хороший знак. Если добудут чего нужного, то есть шанс пополнить наши чуть похудевшие запасы, но могут же истребить наших бобров, или туров, мы это добро оставляли на размножение, — резюмировал Игорь. Ударив ладонью по столу, глава продолжил. — Я сам с ними поговорю. Из того общения с князем я понял, что эти бойцы вполне дисциплинированы, по крайней мере мне представляли троих из сотни и те перед Олегом приносили присягу. Правда это было по такой жуткой пьяни, но, думаю, это в норме существующих понятий.

— Пред князем речяху слово, яко пред богом, к Перуну хвалу возводили? — спросил Горыня.

— Да, что-то говорили, не особо помню. Думал, что спокойно перепью всю эту братию, да и пил не так, чтобы… но, куда там… — сокрушенно сказал Игорь, вызвав понятливые улыбки собравшихся.

— Ну, буде, работать нужно, лето, дождики пошли, должны грибы появится, ягоды созревают. Яблоки, что с нами перенеслись, созрели, виноград в огородах, вишня, — обработка нужна, — направил Совет в вектор хозяйствования Рыгор.

— Закончить строительство стены и пандусов к ней, начать строительство еще одних ворот, строить дома, мастерить печки-буржуйки, да всего и много, — продолжил перечисление Игорь. — Но сейчас Совет больше стратегический, после завтрака собирайте совещание по хозяйству с привлечением Катерины, бабы Клавы, Ольги, Веры, тебя Рыгор, Зайца пригласите. Еще Бойко и Врана: по охоте поговорить. Да и вообще плохая мука у нас получается изо ржи, нужно нормальную мельницу мыслить и срочно, кот Васька со своими подругами кошками не справляется с грызунами на складе.

— А еще скажи своему Рексу и Фреке, чтобы волчью стаю отвели от города, бабы и детишки не могут в лес идти, да и работники перестали бревна на строительство носить, — высказался Рог.

Действительно волчица с Рексом став вожаками стаи периодически приводят ее к городу. Волков там не много, с десяток, да и не нападают они на горожан, возможно, и пришли, почуяв напряжение последних дней на защиту. Но это Солдат не чувствовал в этих животных угрозы, а остальные, особенно бывшие студенты панически боялись. Так что нужно было что-то делать. И Игорь, как это не безумно не звучит, решил наладить контакт с хищниками, пойдя к стае в сопровождении волчицы и Рекса. Да, в этом путешествии в прошлое многое, если не все было безумным.

— Попробую проблему решить, — Игорь сделал паузу и выпил кваса, настоянного на ржи. — Итак, стратегически планируем… Князь предупредил, да и соседи говорили, что хазары по осени, как урожаи уже собраны, частенько бывают тут.

— В то лето были, мы береглись в лесе, — сказал Горыня.

— По мнению князя, хазары для таких нужд вряд ли привлекают больше пяти сотен воинов, чаще меньше. Им могут помогать радимичи или древляне, первые сюда прийти должны, так как варяги жгли поселения радимичей, ну а мы можем ассоциироваться у иудеев-грабителей с варягами. Тем более, что такой лакомый кусочек, как Славград могут захотеть откусить и радимичи. Так что еще смотрите, придется нам гомельчанам биться с предками с Гомля.

— Слушай, граф, а почему это ты, такой сиятельный решил выбрать свой вариант названия города, — возмутился Большой, который на Совете чуть ли не храпел, но дремал точно. — Хитро, ничего не скажешь, назвать город Славградом перед князем, чтобы уже точно не изменить название.

— Ну, так я же граф. И если мне не изменяет память, то твой вариант названия этого замечательного города был «Мухосранск». Серьезно? Ты хотел жить в Мухосранске? — сказал Игорь.

— Так, товарищ Большой сегодня с бодунца сурового, а годы уже не те, да и жены обрадовали… — начал было говорить Рог, но посмотрел на своего друга и, дождавшись разрешения от Большого продолжать, Рогов поведал. — Обе его жены беременны, причем утверждают, что произошло это в один день. А Ведана сказывала, что можливо и двойня.

— Могем! — отреагировал Большой, но в его голосе прозвучали нотки обреченности. — Граф, может поход какой нужно организовать, на год, а лучше на два. А давай Царьград возьмем, там, я читал, в цирке всякие извращения показывают, на стриптиз насмотримся. Мне «во» как нужно в поход на пару лет уйти.

Большой приложил ладонь к горлу.

— Ты уже насмотрелся, вон скоро жены родят от таких смотрин, — сказал Рыгор, и все рассмеялись.

— Все, харэ ржать, кони! — отсмеявшись, Игорь взял себя в руки и призывал к тому же остальных. — А по поводу похода… Думаю я, что после важнейшей встречи с князем, можно небольшое путешествие и организовать. Все жалились, что соли у нас хоть и много, на вяления и засолку рыбы уже жалко ее тратить, что приходится выбирать между солением овощей или мяса. Так давайте соли наберем. Рыгор ты же говорил еще недели две назад, что смог бы навести на соль, что возле Мозыря по Припяти имеется, работал там и сможешь найти соляные выходы.

— Думаю, что смогу. Выходов там нет, но есть места, где соль залегает не сильно глубоко, — ответил Рыгор.

— Я в Киев на ракете ездил за колбасой, так Припять впадает в Днепр намного южнее, за Любечем, могут быть проблемы с тем городом, — высказался Шишон.

— Предложения по решению проблемы соли? Да так, чтобы пару тонн сразу, но не покупать, иначе только на своих солениях и жить будем, все остальное продавая для жратвы, — задал задачу Игорь, на которую ни у кого не нашлось ответа.

Началось обсуждение плана в черне. Предположили, что большую половину приставленной князем сотни, использовать в мероприятии. Да так постараться, чтобы убрать из сотни холостых, молодых да энергичных, чтобы женщин временно обезопасить. Да и в походе можно будет по-простому пообщаться, сблизиться. Ну, и обязательное участие со стороны горожан. Можно собрать три ладьи и даже попытаться наладить торг с Любечем, который вроде как самый близкий к нам город.

— Вообще нестыковка тут, в Любече археологи не наши пластов девятого века, только середины десятого. Да и это один из родоплеменных центров северян, а те, ну пока Олег не пришел, платили дань хазарам, — «включил» преподавателя Алексей.

— Сам себе противоречишь, Любеча нет, но Олег туда идет. Значит, он есть, может и будет завоеван, тогда и торговать не с кем будет, пройдем мимо, да и все, — включился в исторические дебаты Игорь.

— У извергов Рыси, соседей, мае быти люди от Любечи, северския, — прояснил ситуацию Горыня.

— Вот и узнать у них всю информацию и решать, но соль нужна. А я знаю три больших залежей этого первостепенного ресурса в радиусе тысячи километров — Мозырь, Галич, Бахмут. Последний в Диком поле и сложно добраться, Галич сильно на западе и хз где там искать эту соль, так что остаётся Мозырь, которого еще нет, но есть древляне, дреговичи. Так что планируем хорошо и снабжаем город стратегическим продуктом, — подвел итог Игорь.

Сам же граф подумал, что хазары в этом году разъяренные будут, сильно их пододвигает Олег. Северян отваживает, радимичей пощипал, нужно готовится к осаде и серьезному противостоянию. И почему летописи молчат о карательных экспедициях конных иудеев-работорговцев? Или именно за эти экспедиции Вещий Олег и шел «отомстить неразумным хазарам».

Между тем, вести о действиях князя Олега опередили все сборы сведений о древнерусском городе Любечь от соседей. Оттуда вверх по течению шли немногочисленные вырвавшиеся из города беженцы на лодках-однодерёвках, которые греки называли моноксилами. Восемь таких лодок прошли мимо города в ночи и вызвали тревогу в Славграде. Но, вопреки ожиданиям, они прошли мимо, явно ускорив работу гребцов.

«Не хотят к нам и не надо, хотя люди еще нужны, заселять сельские общины вокруг города нужно» — подумал тогда Игорь и с удовольствием, усилив только дозоры, полез под одеяло к любимой женушке.

Через три дня соседи горожан обнаружили во время охоты четыре семьи беженцев и даже попытались их продать Славграду. Это потом выяснилось, что приобретение хорошее и даже можно было и потратиться, а тогда Игорь пригрозил заморозить контакты на месяц из-за хитрозадости соседней общины. Вообще, Солдат видел, что изверги Рыси становятся каким-то паразитом на теле Славграда. Да, помощь, выгодная торговля продуктами от охоты и реже собирательства, те же работники, даже уже с десяток смешанных семей в городе обживаются, но люди на болоте занялись перепродажей орудий труда, полученных из мастерских города, как и особенной еды другим общинам, зарабатывая на посредничестве неплохие барыши.

Благо, что одним из клиентов Рыси был живущий дальше к юго-востоку северянский род и там решили разузнать откуда у ранее захудалых извергов с болот есть то, что не в состоянии создать они. Тогда старейшина рода прислал своих людей для торговли. Получалось, как говорили экономисты «диверсифицировать» экономику и закупить мясо, икру и даже льняные ткани у других поставщиков. Засуетился тогда Рысь, считая себя уже монополистом в торговле с богатыми, но глуповатыми горожанами, начал цену сбивать, да охотнее отправлять своих общинников на заработки в город, что и нужно было.

Любечь же был взят Олегом на щит после кровавого боя. Горожане закрыли ворота или «что там» у них было, спрятались за частоколом и послали вестников в другие роды и города племени с просьбой о помощи. И даже кто-то отозвался на зов, но все разрозненные отряды по прибытию получали грандиозный отлуп от князя, пополняя число рабов. Конечно, слава и честь доблестным северянам, решившимся воевать с несоизмеримо мощным противником, но глупо… Если нет возможности собрать все силы в кулак и ударить, то всегда можно было договориться, как это сделали некоторые представители их же элиты, что после взятия города Олегом, смогли остановить сбор северянского ополчения для войны и умаслить князя отступными.

Люди же бежали от разорения и огня, что принес князь. И многие, а северян было немало, не найдя поддержки у своих же соплеменников, уходили на относительно необжитые места, чтобы основать свои общины извергов.

Эти события стали откровением для фанатов истории Михаила и Алексея, Многое не написал летописец, не хотел, видимо, киевский монах, писавший под пристальным взором князей Владимира и Ярослава, порочить память славных предков правящей династии.

Но с другой стороны, мог ли князь Олег пройти мимо города, который стоит на берегу Днепра и способен контролировать часть торгового пути, будучи данниками хазар? Не мог, это политика, жестокая, средневековая, но вместе с тем открытая и предельно прагматичная.

— Ну, и зачем нам в городе такое количество людей? — спорил Игорь с «женской партией» из бабы Клавы, Катерины, Веры и поддерживаемой их «графиней».

Выбрала Света время для встречи с женским хором выгодно, когда рано утром, выспавшийся, но получивший вместе с сытным завтраком еще и порцию любви и нежности супруги, Игорь пребывал в удовлетворенном состоянии. Да, Солдат ощутил прилив сил и жажду действий, мысленно позавидовав самому себе, что у него очень даже не плохой тыл. Света оказалась не белоручкой и уже вполне сносно готовит некоторые блюда, беря уроки кулинарии у Катерины. Сиятельствам была выделена изрядная доля кофе (три банки индийского растворимого, что было половиной от всех запасов), чая, хороший дом для пока еще только двоих. Чем не жизнь? Но эта нега и довольствование своей жизнью нарушил приход женского актива.

— Игорь, зайчик, — Света попробовала ластиться к мужу.

— Не надо, — строго ответил ей глава города и аккуратно, но безапелляционно отодвинул девушку.

— Да, Солдатик, ты прав, но не по христиански сие, — вставила свои «три копейки» в разговор баба Клава.

— И это мне говорит христианка, которая участвует в ритуалах на капище, — парировал воззвание к христианской морали Игорь.

— Так христиан-то токмо пять человек, а язычников уйма, — привела, по мнению Игоря, не совсем убедительный аргумент баба Клава.

— Да и ваша, Клавдия Ильинична, подруга Видана, також язычница, вот и обогащаетесь от нее смесью суеверий и религиозных предрассудков, да отца Андрея с ума сводите. И был уже разговор по религии, сам спину гнул Перуну, чтобы не быть белой вороной, но принять всех не вмочно, — сказал строго Игорь.

Еще вчера под стенами города появилась группа из двадцати трех человек с детишками, в основном женщины и подростки, только с двумя мужиками, да и те были уже в годах. Пусть эти люди и прибыли на весьма неплохом кораблике, который сильно в размерах уступал драккару, но был не однодеревкой и даже с парусом, пусть у них были по местным меркам неплохие одежды, но Славгород не резиновый. Было бы больше мужиков среди прибывших, так можно было основать для них поселение и пусть занимались там земледелием, в городе предполагалось собрать много посевного материала, но кто там работники — мальчишки десяти лет? Или женщины, которые, судя по виду, не были ни разу землепашцами?

— Ну, найди ты бабам тем мужиков, в чем проблема? — не унималась баба Клава.

— Кого? Там две молодицы то и есть, остальные уже явно под сорок или старше, да все с детьми по два, три, — отбивался от нападок Солдат.

— Игорь, все же складывается. Вот смотри… Двух девиц можно отдать за парней из общины Рыси, каких смышленых детишек отрядить в школу, учим же уже помаленьку детишек грамоте. Да и Рыгор с Зайцем у нас неприкаянные, пусть берут себе баб, да обихаживают, — привела свои доводы Катерина.

Игорь задумался. В принципе, очень даже разумно было бы создать удаленную рыболовную артель в шести километрах вверх по течению. Место там было облюбовано и опробовано ранее, действительно хорошее, да и с общиной, что уже как пару недель обосновывается на постоянной основе на месте старого селища извергов Горыни, будет рядом. Таким образом решаются частично и вопросы безопасности, где на горынинском поселении полтора десятка молодых парней, частью пришедшие из общины Рыси и женатые на горожанках, частью из некогда купленных рабов и рабынь, да пару парней-студентов.

Получалось тогда отличная конфигурация, где горыниское поселение во главе с многоопытным Враном, или самим Горыней, который уже намекал на желание возродить старое поселение, занимается охотой, собирательством, огородничеством, да десяток ульев поставит, а рядом промысловая добыча рыбы. При том, в месте, где можно поселить новую общину есть не только река, но и многочисленные ручьи и пару заливов. Рыбы должно быть очень много и не нужно истощать водные угодья возле города. Да и лебедей оттуда уже пробовали, уток, опять же много. Был и ещё один момент — скорость течения одного из притоков. Установка водяных мельниц или пилорамы лучше всего вероятна на этом притоке у будущего поселения. Так что Рыбацкое может стать не только центром рыбной ловли, но и промышленным.

— Добро, бабоньки, на вас уговорить Рыгора помочь, но постоянно жить там пока у него не получится. Уговорить и этих пришлых людей, да расспросить, а то одежда не самая дешевая на них, потом, Катерина оставляет Веру на хозяйстве, берет мужиков сколько надо, да пилы с топорами и везет их срубы хоть какие делать, да заказ на новые буржуйки. Клавдия Ильинична принимает экзамен у новых поселенцев по санитарии и гигиене, Ольга осматривает детей и взрослых на предмет болезней, Карп осуществляет временно безопасность. Рыгор отвечает за взаимодействие с горынинскими общинниками, — накидал поручений Солдат.

— Но… — попыталась было возразить Катерина.

— Что, но?.. Как говориться — инициатива «того-сего» инициатора. Хотите быть все такие правильные и пушистые, будьте, но придется поработать, — парировал любые попытки возражать Игорь и демонстративно сел за стол, где стояла чашка остывшего кофе. Аудиенция у графа закончилась.

— Охренеть не встать! — восхитилась Света, когда просительницы из женского актива в озабоченности вышли из дома.

— Что-то ты часто стала ругаться, а с виду такая приличная девушка, — усмехнулся Игорь.

— Это так, от восхищения, — Света присела на колени к мужу и обняла его. — Вот смотри! Они пришли, подговорив меня, чтобы ты просто принял заблудших женщин с детишками и накормил сирых да убогих. В итоге — новое важное и нужное поселение с рыбным промыслом появляется. Они же служат сигнализацией в случае появления чужаков на реке. И что еще важнее, ты при этом ничего не делаешь, все перепоручил. И ведь и доброе дело, вроде как, и польза для всех. Молодец, не зря я влюбилась в тебя.

— Две проблемы только — уговорить Рыгора и соль, нужно очень много соли, чтобы перерабатывать большое количество мяса и рыбы, — сказал задумчиво Игорь и приподнял подол легкомысленного сарафана жены.

— Все решится. Ну, а в остальном, граф, я не против и поблагодарить Вас за мудрые решения, — сказала Света и быстрым движением избавилась от одежды, представ перед парнем изумительно притягательной и желанной.

Лида уже видела, как меняется ее положение в этом уже не столь чуждом обществе сильных и грубых мужчин. Она смогла переломить ситуацию. Пусть не сразу, пусть и была унижена, но смогла. Девушка чувствовала, что Олег начинает прикипать к ней. Так, после жестокого взятия Любеча и небольшого похода по окрестностям этого славянского города племени северян, князь не возжелал иную женщину, а поспешил уединиться именно с Лидой. Олег уже понял, что те плотские наслаждения, что способна дать странная молодая женщина из еще более странного Славграда, она дает только наедине и столько, насколько он ей уделяет внимания.

Князь не мог позволить себе быть рядом с Лидой, тем более, чтобы она говорила с ним о делах, или, не дай боги, советовала. Поэтому он всегда вел себя подчеркнуто строго и безразлично. Но наедине, этот жестокий мужчина, с мощным тренированным телом в многочисленных татуировках, становился мягким и иногда даже угодливым. Это были неуклюжие ухаживания, не привыкшего к проявлению своих эмоций, правителя. Даже первый подарок, который получила Лида — одна, золотая, коряво выделанная, сережка, был преподнесен небрежно. Олег просто бросил ей под ноги массивную сережку после очередного страстного акта любви. Девушка, не чинясь, подняла подарок и низко поклонилась.

Через две недели после ухода из Славгорода, Лида даже впервые прочувствовала, что значит быть женщиной власть имущего мужчины, пусть даже и не женой. К ней, к которой в первый день относились пренебрежительно, пришли два воеводы князя и просили Лиду повлиять на Олега не идти самому на пристань Киева, не подвергать опасности ни себя, ни княжича.

Тогда Лида растерялась, она очень хотела помочь воеводам, упрочив таким образом свой статус в глазах этих сподвижников Олега. Однако, не сделала этого, и такое решение так же стало правильным, пусть и не осознанным поступком. Князь знал о разговоре своих воевод с Лидой и ждал, что та попытается влиять на княжеские решения. Олег даже хотел, чтобы та, с которой ему очень хорошо, оступилась, сделала ошибку и тогда дева познает гнев княжеский. Но… Лида, подарив снова очередную «дозу наркотика любви», только говорила приятные и ласковые слова. На вопрос же, что она думает о плане захвата Киева, и знает ли о нем, девушка спокойно ответила:

— Твои вои шумны в речах своих. Так, ведаю я, по правде глаголишь, князь. Не роду Дир и Аскольд княжего, токмо ты и Игорь, князи и каганы Киева, — ответила тогда Лида.

Олег задумался о словах девушки, ему льстило, что она сравнила шурина Рюрика с хазарским каганом, которому варяги некогда и сами клялись в подданстве. Да и то, что Лида с полной уверенностью называет Олега княжьего рода, так же было важным. Он-то всего-то дядька для Игоря, мать которого была сестрой Олега. Князь понимал, что его власть держится на силе, но не на законе. И тут Лида говорит о «правде» — законе. Так может изменить эту правду, не сейчас, а когда заставит все племена вокруг дать платить и даст бой хазарам?

Возле Киева основное войско Олега остановилось и вперед вышли четыре ладьи. Неприметные, без резных морд дракона, полные какими-то грузами и ящиками. Вот только одетые в богатые одежды люди на этих кораблях были сплошь поджарые и с воинственными лицами, противоречащими тем образам торговцев, что они отыгрывали. Эти ладьи и пошли вперед с большим отрывом от других. Уже у города часть воинов Олега сошли на берег, намереваясь притаиться у Киева, и при необходимости взять город в осаду, если хитрость не сработает. Другие же корабли, числом два десятка шли следом за пятью ладьями, отставая и захватывая все суденышки, что попадались по дороге, чтобы как можно меньше сведений попало в город. Были и те из воинов, кто уже проник в Киев и уже два дня ведет себя как купцы или отряды варягов, которые ищут выгодный контракт для найма.

Олег, одетый, как торговец, талантливо играя немощного, опираясь на палку и постоянно крехтя, подошел к носовой части ладьи, когда та швартовалась у одного из причалов. Незамедлительно к новым кораблям, в сопровождении десятка воинов, подошел служка-мытник, стребовав налог, для чего тому было необходимо знать о количестве товара, как и его ассортименте.

— Время течет, а люди не меняются, — очень тихо проговорила Лида, когда увидела, как Олег, еще более усердно отыгрывая щедрого торговца, дает пять дирхем и стеклянную бусину таможеннику.

— Гостье есмы, идем в Грекы от Олга и от Игоря княжича. Да придета Аскольд и Дир к роду свому, к нам. Хвор я, невмочно идти, — громко провозгласил Олег и дал еще пять серебрушек таможеннику.

Потом из ладьи, на которой и произносил свои слова Олег, что после могут попасть и на страницы летописей, выкатили две больших бочек с медом и одну с пивом. Олег предложил всем людям на пристани угоститься хмельным напитком в ожидании Дира и Аскольда. Между тем, среди публики у реки были и люди князя, которые подогревали интерес к происходящему, обвиняя нынешних хозяев Киева, что те не чтут свой род, не спешат к родичу, который такой щедрый и может быть еще щедрее. Подымался гвалт и все чаще слышались недовольные крики в отношении киевских правителей, что те игнорируют таких замечательных родичей, и все более радостные, когда с ладьи выкатывали очередную бочку с хмельным.

Проигнорировать шум, как будто у реки идет бой, Аскольд не мог и был бы уже на пристани, но Дир, будучи сильно набожным, молился в церкви вместе с епископом Лаврентием, присланным недавно патриархом Константинопольским Фотием. Аскольд так же крестился, но не был сильно уж ретивым в новой вере, как и воины его дружины, совершившие обряд крещения, прежде всего, чтобы удачно торговать с греками, ну и за те дары, что постоянно присылал патриарх. Фотий уже считал, что языческий Киев под божьим благословением и под волей императора и Фотия, как его верноподданнического наставника.

Дир же не столько молился, а больше торговался с отцом Антонием, сколько вина, масла и тканей пришлет патриарх в следующий раз, как к нему подбежал Блудка — десятник из дружины, который уже давно был в роли толи порученца, толи денщика или адъютанта.

— Яко смел ты, зде, у церквы базланить, — обвинил Дир своего посыльного, что тот осмелился кричать в церкви.

— Гости глаголят, князь, тя, бают родичи твои, — поведал в подобострастном поклоне Блудка о том, что Дира требуют купцы.

— Беремя сие градом правити, — пожаловался Дир стоящему в безмолвии отцу Антонию на бремя правления Киевом.

Когда уже спешным шагом Дир направлялся к воротам, ведущим из города к пристани, увидел Аскольда. Соправитель, а некогда подельник и соратник в предательстве заветов и указаний Рюрика, был озабочен. Лицо Аскольда выглядело уставшим и тревожным.

— Яко с буявы придяха, — отреагировал Дир на угрюмость соправителя, смыслом «краше в гроб кладут».

— Тати главтують шляхи у Киева, дружина ушла изловити. У Киеве ратных велми мало, — сказал Аскольд, больше занимающийся военным делом, чем его соправитель.

Один из бывших доверенных лиц Рюрика сообщал своему товарищу, что на дорогах у Киева появились разбойники, и Аскольду пришлось отравить большую часть дружины, чтобы изловить банды и наказать. Дело это было вполне в рамках событий вокруг большого города. После неудачного похода на Византию, Аскольд и Дир как будто заперлись за городскими стенами и только и делали, что собирали таможенные сборы, да удачно торговали, частью откупаясь от хазар, а частью находясь под защитой эллинов, с которыми каганат ходил в союзниках против арабов.

— Вкускую томишься, — ответил Дир, что Аскольд зря волнуется.

В сопровождении небольшой группы из двух десятков телохранителей, правители Киева вышли на пристань, ориентируясь на выкрики толпы. Народу было много, халявная выпивка делала чудеса и могла собрать чуть ли не половину города в одном месте, вторая же половина придет просто из-за любопытства. Вот и на пристани, пусть не весь город, ремесленникам, строителям было чем заняться, но большая часть его собралась.

Дир и Аскольд даже не заметили, как вокруг них толпа людей становилась все плотнее и плотнее, причем те, кто еще только что кричал, вдруг становились суровыми и не многословными. Вот уже и окружены самозваные правители Киева-града, а с невзрачной ладьи, держа ребенка в руках, спрыгивает молодой, сильный мужчина, явно не болезненного вида, а напротив, здоровее и Дира и Аскольда, которые все меньше внимания уделяли тренировкам.

На то, чтобы убить телохранителей самозваных правителей града Кия понадобилось времени не больше минуты. Лучшие лучники, что прятались в княжьей ладье за ящиками и под материей не могли оставить и шанса на сопротивление, тем более, что ратники из других ладей уже выскакивали на ставший таким узким причал.

Только сейчас, когда Дир и его соправитель были окружены, Аскольд узнал в торговце Олега, шурина их конуга Рюрика, но было уже поздно.

— Вы неста княжа, — грозно прокричал Олег, поднимая на вытянутые руки княжича Игоря. — Ни роду княжа, но аз есмь роду княжа и се сын Рюриков.

Сразу после этих слов не менее пяти ножей пронзили изнеженную плоть некогда грозных воинов, первых крестителей не Руси, но своей дружины, торговцев и авантюристов Дира и Аскольда. И, если первый соправитель, упал и не подавал признаков жизни, то Аскольд попытался сделать шаг в сторону Олега и Игоря, все еще находящегося на руках князя. В последний момент бывший варяг хотел выдернуть из ножен свой меч и даже не для того, что бы убить Олега, а чтобы иметь возможность попасть в валгаллу на пир Одина. Но не вышло у крещенного Аскольда извлечь оружие: стрела опытного лучника из племени веси впилась прямо между глаз бывшего соправителя Киева.

В то же время последний десятник из ближней дружины, раненный в ногу, отбивался от трех варягов, которые теснили храброго воина. Сопротивляться уже не было смысла, вся дружина полегла, попав в грамотную засаду, но когда у славных воинов Руси был выше вопросов чести здравый смысл?..

Лида стояла на помосте, который был проложен от княжьей ладьи к пристани, и с горделивым видом истинной княгини наблюдала за всеми событиями, не вмешиваясь, но и не прячась от потенциальной опасности. Олег сам разрешил ей быть рядом, но девушка не лезла вперед, она не спешила оглашать на весь окольный город Киева о том, что готова стать княгиней. Пусть вначале князь смирится с такой ролью девушки.

— Идем в детинец, Лада мя, — проговорил Олег, повернувшись в пол-оборота и отыскав глазами Лиду.

«Лада» — так он меня называл только в моменты страсти» — подумала попаданка из будущего и, опустив немного глаза в пол, в знак смирения и покорности, последовала за своим князем.

Организованный отряд более, чем из трех сотен ратных, большей частью уже сменивших купеческое одеяние на брони, обступил четырех человек и двигался в сторону детинца, следом бурлящим потоком шла толпа киевлян. Четыре человека — это сам Олег, его ближний воевода и иногда дядька для княжича, Хвост, Лида и княжич Игорь, которого девушка даже недолго пронесла, пока дядька-воспитатель сына Рюрика не забрал трехлетнего мальчугана в свои сильные словенские руки.

Подходили к Киеву грозные драккары, ладьи, от которых нескончаемыми ручейками стекались к городу грозные воины, пугая своим присутствием горожан и гостей города. Уже были посланы отряды для захвата и охраны складов с зерном и иным богатством, под охрану же брались и все важные места в городе, в том числе и миссия от патриарха Фотия. Олег хотел избежать большой крови и разрушений в своем городе. Проводился тщательный контроль на реке, корабли отпускались, но только, когда проходили досмотр, всем суднам предписывалось узнать волю князя на свое отбытие.

А к вечеру в детинце были собраны наиболее знатные люди Киева, его купцы, важные ремесленники, два руководителя отрядов наемников, эллинские купцы, представители от иудейской хазарской общины, которая тут так же была. Жрецы главного капища Киева.

Олег с ними говорил, обещал, что притеснений не будет, что станет защитником города, поборы учинять горожанам не станет, но всячески хочет торговли. А закончил свою речь на этом импровизированном вече, которое князь назвал тингом, сакраментальными словами:

— Киев есть мать градов русских.

А после был пир, не менее бессмысленный и беспощадный, чем это было в Славграде. Олегу наливали, подводили разных девиц, но он только потребовал усадить по левую руку от себя Лиду, с которой скоро и пошел в бывшие палаты Дира, наказав войнам вести себя достойно. Польщенная же таким вниманием и общественным признанием Лида ночью показала все, на что была способна в плотских забавах и даже больше.

Вести о том, что Олег взял Киев без особых потрясений и уже принялся устанавливать свои порядки пришли в Славград через месяц, когда уже заканчивали сбор урожая на переброшенных из будущего огородах, и совершались последние приготовления для отправки экспедиции за солью. Поэтому новостью номер один стало именно послание от Лиды.

Бывшая командирша не передавала писем, но передала более важное для города. Это были три козы, две коровы, пять отличных лошадей и мешок соли. Знала Лида потребности города.

— А молодец, хорошо поработала под князем, что такие вот подарки дарит, — взыграли чувства у Светы, которая на третьем месяце беременности, когда еще не сильно, но начинает изменяться внешность.

Каждый маленький прыщик на лице «графини» вызывал у нее раздражение, которое перекидывалось и на окружающих. Как не старалась будущая мама сдерживать свои гормоны, но чаще всего попадало Игорю. Парень стоически переносил эти издержки беременности, полагая, что он самый близкий для Светы человек и кому, как не ему быть тем самым громоотводом для перестраивающегося организма женщины. Но тут Солдат не сдержался и высказал:

— Дура ты, девка, реально уже много сделала для города, для нас, ничего не требует взамен, а то, что она спит с князем, то для всех польза и для нее в первую очередь, не завидуй, или боишься, что придется кланяться княгине Лиде, да угождать?

Вот вроде бы не так уж и грубо высказался Игорь, не сильно то и оскорбил, но Света заплаканная уже бежала к Катерине, до этого заявив, что уходит из дома и парень может, наконец, как он того и желал, приводить табунами баб на случку, ей, ведите ли, все равно.

Так что сегодня Игоря даже не радовали новости, а они сплошь были хорошими.

Прибыл Рыгор для отправки в поход за солью, и отчитывался о проделанной работе, ну и привез копченой рыбы, что в две телеги не влезли, да все прямо на подбор — от двух до трех килограммов осетра, форель, маринованное мясо раков, сомы и огромные караси. Было и два десятка копчено-вареных уток. И все это только на склады города с обменом на овощи, себе община оставила так же немало.

У Малки и Рыгора, наконец, что-то наметилось, даже вмести приплыли в город. Она месяц игнорировала потуги мужчины. Не пугало женщину, что может остаться с тремя детьми одна, а Рыгор занимал высокое место в иерархии горожан, можно сказать, бароном был. Когда же мужчина проявил внимание к детям и не только Малки, но и остальным, что стали членами рыболовной общины, и построил для них не полуземляную времянку, а добротную избу с большой печью, сердце матери начало таять.

Малке было сложно забыть своего мужа — сотника и практически главного воина в Любече. Она любила его, пусть он и был жестким с ней и требовательным к детям, пусть редко был с ней, как с женщиной, особенно после рождения третьего ребенка, но это был ее муж. Малка видела, как погиб сотник Бреслав, хотела побежать к нему, но отец, силой увалок ее и внуков на ладью и поспешил вверх по течению Днепра, так как внизу корабли Олега отлавливали всех беженцев, чтобы те не плыли к Киеву и не сообщили в город сведения о князе.

Хорошие результаты есть и на соседнем с Рыбацким поселении, которое уже прижило название Горыничи. Там устроили практически промышленную заготовку мяса. Поселенцы проредили табун диких небольших лошадей, взяв при этом пять жеребят, да четырех кабанов и двух лосей добыли. Да и засеянные у поселения поля дадут неплохой урожай.

Горыничи стали налаживать контакт с извергами-северцами, что бежали от бесчинств Княжьей дружины. Они решили обосноваться вверх по течению в километрах семи-восьми от поселения, на другом берегу Днепра. Те сами прибыли в Горыничи и попробовали торговать. Может, хотели и силой забрать чего, но тренирующиеся бойцы рядом с поселением, да частокол остудили прыть гостей и те предложили обменять оружие на еду. Предлагали три боевых топора, но взамен чуть ли ни телегу рыбы, и еще мяса с зерном. Их и культурно послали, кузнечные мастерские работали в две смены, выдавая огромное количества изделий, как по меркам этого времени, и очень мало, по понятиям попаданцев. Да и по весне планировалось ставить в Рыбацком еще кузню, а в Горыничах лесопилку с водным колесом. Чем могли удивить гости? Но общение началось, а как его сделать взаимовыгодным, можно и позже решать. Между тем немного мяса и рыбы соседям дали.

Еще одной новостью стало долгожданное вливание общины Рыси в агломерацию Славграда. На старейшину надавили его же общинники, которые видели преобразования в городе, что и года не прошло, а жизнь на холмах стала в разы комфортнее, чем на болотах за годы. Тем более, раз в неделю, по субботам, в чертогах и на свежем воздухе под навесом были танцы и разного рода посиделки. Тут и песни пели, и молодежь знакомилась, и мужчины пробовали новые наливки и медовуху. Воскресенье было объявлено условно выходным, поэтому в субботу расслаблялись. И тогда и от болотников и из Горыничей и даже из Рыбацкого приезжали люди, чтобы получить свою долю развлечений. Тем более, что кроме гитары Витька, через раз играл Рыгор, но в остальное время можно было услышать и «Миллион алых рос» и «Молодость моя Белоруссия» — умельцы починили граммофон и даже изыскали к нему два десятка иголок.

Был еще один старый аппарат, в разломанном виде по частям найденный в шкафу «пионерской комнаты» школы. Рог, становившийся все больше министром промышленности и ремесла, обещал тайком починить, чтобы общественность не знала. Игорь думал подарить механический проигрыватель Лиде, если представится возможность, с несколькими пластинками. Вот последнего добра было у всех полно. У Катерины под сто пластинок, в школе, да и у бабы Клавы штук пятнадцать, пусть и репертуар разный.

— Все, Солдатик, подсчитали, сахара не хватит на варенье. Даже банки еще есть, а сахару мало, — прибежала с самой большой, как ей казалось, проблемой Катерина.

— Меда много, — неуверенно сказал Игорь.

— Мед не заменил, — Катерина села на стул у стола, где глава поселения высчитывал количество продуктов и их средний расход для определения устойчивости ситуации с продовольствием. — Много сахара забрал Рыгор на свой самогон.

— И Павел, на свой самогон, — парировал Игорь.

— Ой, да сколько там Паша взял, так на свои нужды, — стушевалась городской завхоз.

— Ой ли, — усмехнулся Солдат. — Скоро собирать урожай сахарной свеклы, успеем к последним ягодам. А так, варенья и компотов заготовили на две зимы даже с этим количеством людей.

— Да видела я тот сахар, черный какой-то, весь слипшийся комом, — отмахнулась Катерина.

— Ты не строй тут барыню капризную. На пару тысяч километров и такого сахара нет ни у кого, а из свеклы так и вообще нет, — Игорь пододвинул чашку с цикорием женщине и та сделал глоток. — Катерина, когда Светка вернется? Что это за капризы на пустом месте? Да и глупости с хождением на тренировочные площадки к воинам. Она там задницей пытается крутить перед Волькомиром, чтобы я ревновал.

— Мы бабы такие, нас ценить нужно. А солдатики новые нормальные, кто без жены себе аборигенок ищут, боятся наших из будущего, — Катерина рассмеялась. — А тебя так и вовсе побаиваются парни. Я их тайком подкармливаю. То вареница дам, то мяска лишнюю порцию, вот они и увидели во мне мамку. Это же еще дети, им по шестнадцать-двадцать лет, а уже воюют. А ты, зверюга, им устроил мордобой, всех побил. Никто не позарится на Светку. Видел, какую цацу привез из Смоленска Волькомир? О, девка и в теле, и румяная, да и дите у них вот-вот будет.

— Так, когда вернется Светка? — нетерпеливо спросил Игорь.

— А ты подарочек какой подари, да глазки от стыда спрячь, что, мол, осознал всю вину, — Игорь пытался возражать, но женщина подняла руку не дав высказаться парню. — Да что вы молодые то на пустом месте проблемы делаете. Баба брюхатая, у нее внутри ураган, поэтому ты всегда виноват, вот и повинись.

— Ладно, давай про воинов говори, — смирился Игорь.

Столько информации вываливала Катерина, что Игорь в какой-то момент даже подумал ее назначить особистом вместо Артура. Оказывается, Волькомир был десятником и отправился в кривичские роды набрать себе дружину, чтобы поднять статус у князя Олега. Пришел он туда, получил по своей физиономии и был выгнан. Вот только молодежь прознала, что их соплеменник собирает бойцов, и Волькомиру пришлось даже жесткий отбор учинять. И это сотник сам создал пусть и не великолепных индивидуальных бойцов, но слаженное подразделение. Два года понадобилось, что бы создать действительно хорошую сотню. А тут ребятки познали действительно серьезные тренировки — в день по две, да и помощь в работах по строительству.

Катерина знала всех по именам, кому какая девчонка приглянулась, что они сильно переживают от невозможности участвовать в субботних вечерах, что их Волькомир не отпускает, а сам с женой ходит, да и десятники ходят, а парни всегда на дежурстве.

Два драккара были готовы к походу. Восемьдесят бойцов отправлялись за солью.

По сути, это была авантюра, но оправданная. Залегание соли под Мозырем, как помнил Рыгор, самое малое пятнадцать метров. При том, еще нужно попасть в нужное место, да и не нарваться на техническую соль, которую будет сложно очистить. Но, это шанс для города, иначе в следующем году Славград либо разорится на покупке главного консерватора, либо придется сильно уменьшать рацион питания, что скажется и на качестве воинов, да на всем. Ведь истинна: мы то, что мы едим.

Уходили Большой, Бойко, Бушуй, Степан, Шишон, Костя, Алик, Арнольд и еще ребята — бывшие студенты, а сейчас бойцы славгородской дружины, были пять бойцов из некогда выкупленных рабов. Еще был Волькомир и выбранные им пятьдесят пять воинов, пять парней перешедшие из общины Рыси должны были заниматься готовкой и вообще контролировать припасы. Рвались в поход и девчонки та же Власта и Татьяна, но все лучницы-валькирии были беременны и получили такой категорический отказ, что даже опешили и не стали препираться.

Корабли выглядели величественно и грозно. Развивающиеся большие полотнища флагов с ярко нарисованным солнцем были хорошо различимы издалека. Четыре скоростных многозарядных арбалета по типу китайского чо-ко-ну стояли по два на корме и носу кораблей, два больших арбалета, которые пускали с веревкой и без нее гарпуны и были способны пробивать корабли противника и дальше либо их приближать при помощи ручной лебедки, либо топить. Ну и немного динамита, бутылок с зажигательной смесью. Так что отбиться от трех, может и четырех кораблей противника флот Славграда был способен.

Сами воины были на четверть вооружены новыми клинками из стали по индийской технологии или просто моностальными. Меч стоил, может, не многим меньше, чем сам корабль, но хороших мечей вместе, с саблями по типу русской века шестнадцатого, было двадцать два. Еще была огромная секира Большого, остальные вооружены боевыми топорами и трое что-то вроде алебард, которые только пробуют изготовлять. Было ровно десять лучников и еще готовых к использованию пятнадцать арбалетов колесцовой натяжки тетевы. Треть бойцов были в кольчугах, которые смастерили из мотков проволоки из будущего, другие в бою могли одевать ватники с нашитыми металлическими пластинами. Так что по местным понятиям — богатенькие бойцы.

— Может и я с вами, а то вроде вместе тренируемся, а как в поход, так нельзя? — сделал последнюю попытку Игорь, но нарвался на строгий взгляд Большого.

На всех совещаниях, где исподволь Солдат предлагал свою кандидатуру, пусть и простым ратником, но дать ему отпуск от всей рутины по управлению городом. Но, пусть и глава и граф, но Игорь встречался с жесточайшим непониманием со стороны Совета.

— Не, ты следи за перунятами, — Большой похлопал Игоря по плечу.

— Какие, нахрен, перунята, опять за свое? — осклабился Солдат, но Большой только пожал плечами.

Это на последнем Совете бывший гомельский бандит, а ныне ратник Большой, предложил сделать для детей организации типа октябрят и пионеров. И даже выдал проект с уставом таких организаций, которые назвал перунята, как замену октябрятам и внуки Перуна, как пионеры, сын Перуна — комсомолец. И серьезно пытался защитить свой прожект, не понимая, почему такое важное дело, как патриотическо-военное воспитание молодежи в городе пускают на самотек. Нет, идея не плоха, но Большой зацепился за названия те же «перунята» звучат как анекдот.

— Рыгор, если поймешь, что по времени добраться до соли не получается, быстро возвращайтесь. Не воюйте ни с кем, — давал «ценные указания» Игорь.

— Это хорошо, что ты, парень уже вжился в роль лидера, но мы не трамвайной ручкой деланы. Да с таким вооружением на реке можем и до Царьграда дойти. А соль я найду, ориентиры из валунов, озер и проток хватает, даже с поправкой на тысячу лет, — успокоил Солдата Рыгор и увидел, как спешит к пристани Малка. — Пришла-таки, голуба моя!

Игорь знал, что Рыгор осознавая терзания женщины, дал той время подумать. И, если она придет провожать его в поход, то значит, что готова стать его женой по возращении с путешествия. Нервничал сорокадвухлетний мужик, но сейчас расцвел, когда увидел бегущую со стороны главных ворот в город, Малку.