Глава 2

— Подъем! Подъем, вставайте, просыпайтесь! — кричали во все горло с десяток человек.

Им отвечали матом и кричащими междометиями, но вяло, без огонька, сонно. Народ не хотел просыпаться, пусть и в палатках уже нещадно жарило.

Крики не смогли бы поднять Игоря, как и большинствообитателей лагеря, который начал успокаиваться только с рассветом, как правило, под влиянием изрядной доли «успокоительного». Но дикий, впивающийся в барабанные перепонки, звук ударяющихся одну об другую эмалированных крышек от кухонных котлов, заставлял шевелиться, морщиться и хоть как-то реагировать.

— Они так обобьют всю эмаль на крышках, — пробурчал Игорь, пытаясь открыть глаза, но получилось раскрыть только один. — Сволочи, ни себе покоя, ни людям!? Еще же только начинает светать! Или это я еще глаза не открыл?

Насколько это было возможно через узкие щели, не желающих полностью открываться заплывших глаз, Игорь лениво осмотрелся. На всей площади брезента не новой палатки расселись уставшие, с полными пузиками крови, комары. Ночью палатка не была закрыта, и насекомые оторвались по полной программе. Только сейчас, когда парень увидел, с десяток комаров, а фантазия дорисовала картину комариного пира, Игорь ощутил результат общения с насекомыми — чесалось все.

— Ох, ты ж! — воскликнул Игорь и прикрыл-таки вход в палатку, чтобы проходящие не глазели на то, что открылось взору парня внутри походного жилища. Конечно, такую реакцию не могли вызвать комары, которые должны были быть ко всем членам экспедиции одинаково агрессивны.

Забылось про похмелье, все недомогание временно отступило, широко раскрылись глаза, чтобы не упустить ни малейшей детали. Света, девушка, которая вчера больше раздражала своей наглостью и напором, сейчас восхищала. В памяти всплыли некоторые очень пикантные события, когда парень овладел всем этим идеальным творением природы. Изящные линии тела, упругая грудь — невинно спящая девушка манила к себе, но Игорь боялся прикоснуться к бархатной, немного загорелой коже Светы.

— Что, нравлюсь? — спросила соседка по палатке, не открывая глаз, крики в лагере разбудили и ее.

— Ага, — единственное, что смог ответить Игорь и коснулся-таки груди девушки.

— Говорят, что второй раз намного приятнее, — произнесла девушка и сама, обхватив голову парня, прильнула к его губам нежным поцелуем.

Судя по тому, как Свете пришлось сдерживать вырывающиеся из нее звуки, второй раз действительно был более приятен, пусть болезненные ощущения еще полностью не прошли. «Еще бы полноценно вспомнить первый. Но так просыпаться чертовски здорово, и бодрит» — подумала девушка.

Пришлось проигнорировать очередные потуги дежурных разбудить лагерь, приходя в себя после райской побудки. Так что вылезли мужчина и уже женщина из убежища только минут через сорок.

— Охренеть, сестренка, — первый кто заговорил с, опустившими головы, Игорем и Светой, которые все же «вышли в люди» из своего видавшего вида любовного гнездышка, был Алик. — Вчера человек двадцать уселись возле вашей палатки и охали и ахали, наблюдая страстные силуэты.

— И видика не надо, просмотрели эротику? — с вызовом сказала Света, но ее щеки запунцевели.

Она быстрее догадалась, о чем именно говорит Алик — под тусклый едва приникающий свет можно было с большим напряжением, прежде всего, фантазии, а уже после зрения, что либо рассмотреть. А вот звуки, наверняка разносились по округе, как тут не сдерживайся. И это ее первый раз, такой долгожданный и проектируемый в девичьих мечтах, на деле… «Да ну вас, к черту, все отлично!» — подумала Света, развеивая свои сомнения.

— Ну, особо ничего не было видно, но фантазия, оказывается, у всех развита, — рассмеялся Алик, немного сглаживая неловкость. Потом отсмеявшись, по-доброму, скорее панибратски, ударил Игоря в плечо и немного успокоившись, продолжил стращать молодых людей. — Но в целом, ребята, спасибо! Вика моя, насмотревшись или наслушавшись, сама меня потащила к себе в палатку. Ох, сестренка, что там было?!

Пока продолжалась пикировка Светы и Алика, Игорь рассматривал лагерь. С грузовых машин разгружали аккуратные, уже нарубленные паленья дров. Стояли две пивные бочки в питьевой водой и даже вроде бы с квасом. Так же в количестве двух штук стояли и уже дымились полевые, как будто только с завода производителя, полевые кухни. Наблюдалось какое-то шевеление в одной из армейских палатках, куда носили ящики и мешки из еще одной грузовой машины. Не меньше пяти косцов косили всю траву в округе, но только там, где было трудно проехать комбайну, в остальных местах это делали как минимум две сельскохозяйственные машины. Потемкинский лагерь во всей красе.

Как всегда, из поколения, в поколение, не смотря на социальный и государственный строй, передается стремление славян делать все в последний момент, да и показуха перед начальством к месту и без оного, тоже в традиции. Вот и здесь, развернулась кипучая деятельность, которую эта местность уже давно не видела, чтобы аккурат к приезду в обед первого секретаря Обкома создать видимость хозяйственности и рачительности. Очень, видите ли, стремится местная власть поощрить молодежь на научные свершения и показать, как в районе радеют за науку и готовы костьми лечь, но создать комфорт для будущих и настоящих надежд советской археологии.

— Так как будем дальше, Игорь? — наигранно незаинтересованно спросила Света, наблюдая, как Алик, заприметив девушку, с которой был ночью, стал от нее прятаться, и быстро етировался в ближайшие кусты.

— Не усложняй. Ты мне нравишься, если я тебе тоже, то давай продолжим общение, пока нам интересно друг с другом, мы же даже не поговорили нормально. Ну а там, без обид, если не сойдемся, то разбежимся, — рассудительным тоном, стараясь не смотреть на Свету, чтобы не запнуться, сказал Игорь.

— Как у тебя все просто, — девушка задумалась, через пару секунд улыбнулась и продолжила. — Все правильно, мой генерал. Есть, не усложнять! Солдаты, они же бывают генералами?

— Ну не совсем так, но допустить можно. Как говаривал кто-то из французов: «Плох тот солдат, что не носил маршальский жезл в рюкзаке», — ответил парень, приподнимая указательный палец.

— Ну, тогда я в палатку к Таньке, переоденусь, а то тут следы былой невинности, приведу себя в порядок и встретимся, — Света поцеловала Игоря в щеку и упорхнула куда-то на окраину лагеря.

А Игорь тогда подумал, что погорячился, когда поставил свою палатку в самом центре этого стойбища студентов, никакого личного пространства, все на виду, но переставлять временное жилье не спешил, да и события понеслись вскачь.

— Общий сбор! Общий сбор! — не кричали, а орали до хрипоты какие-то энтузиасты, когда другие похожие на первых тоже «асты», с другими буквами впереди, стали стучать уже ненавистными эмалированными крышками.

Отвратительный высокий звук звенел внутри головы и вне ее, но нужно признаться, до всех уголков лагеря, как и за его пределами, может и до крайних домов деревни, доходило, что нужно идти на общий сбор. Было бы смешно, когда кто-нибудь из деревни припрется на это собрание, потому что позвали.

Что такое этот «общий сбор», Игорь еще не знал, но догадывался, что он имеет много общего с построением, своего рода традиционная проверка «выживших» после ночного загула.

Между тем, ближе к кухне собирались группками и поодиночке студенты. Столы и кухня располагались в самом начале лагеря, там и должен был состояться тот самый «сбор». Как, по мнению Игоря, подобное мероприятие должно было быть организовано не в половину одиннадцатого, а часов, в семь. После ночи экспедиция могла все же недосчитаться своих участников из тех, кто уже ранее встал и отправился исследовать окрестности.

— Вы что творите? Вырвались от маминых юбок, и давай балы у сатаны справлять. Только на вскидку по лагерю насчитали больше ста бутылок алкоголя, — отчитывала Анна Кондратьевна, видимо, приехавшая спозаранку и заставшая в своей зоне ответственности полный раздрай.

— Это Гулька еще не видела, сколько бутылок в болоте и кустах, — бахвалились студенты шепотом, чтобы слышали только рядом стоящие.

— Мне сообщили и Алексей Михайлович и другие руководители, что вы прятались по палаткам после отбоя и пили. Нет, сухого закона, как во всей стране, у нас нет, ума не приложу, где вы все покупаете, нужно же знать и меру. Николай Дмитриевич вместе с Лидочкой всю ночь успокаивал лагерь и сейчас, вместо того, чтобы идти размечать раскопы, вынужден отсыпаться, — отчитывала Гулька нерадивых студентов, но на моменте «с Лидочкой всю ночь успокаивал лагерь», студенты в голос рассмеялись. В лагере ничего не происходит не замечено, а Лида получила новую порцию сплетен. Однако, Анна Кондратьевна не обратила внимание на всплеск веселья. — Через два часа приедет Иосиф Антонович Колосов, приведите себя в порядок. Никаких джинсов, услышу мат и сделаю все, чтобы не засчитать практику, обед должен быть к двум часам и не жалеть тушенки, первый секретарь обязательно снимет пробу.

Больше двух часов в лагере кипела работа. Кто-то действительно был при деле, многие делали вид бурной деятельности, но отдыхающих на травке не было никого. Через час после общего сбора послышался и раздраженный, нервозный голос Лиды. Она провела ночь в палатке Коли, и все у них было, но это «все» со слезами на глазах. Лида, даже в пьяном виде, занималась самоедством и понижала свою самооценку, рождая внутри себя совсем другого человека. Циничного, решительного, но до этого еще было далеко.

Такой неприятной близости с Колей, у нее никогда не было, а раньше она восхищалась этим умным и перспективным парнем, который уже заканчивал аспирантуру. Но все познается в сравнении. Лида, умылась, сжала кулачки и постаралась полностью переключиться на организационно-хозяйственную деятельность, с удвоенным упорством начав осуществлять контроль и управление работой студентов.

Скоро приехал и хозяин области, привезя с собой внука — Гришку, ну или Григория Антоновича Карского, сына единственной и любимой дочери первого секретаря Обкома партии.

— Товарищи, еще только первый день экспедиции, но молодые люди, будущее нашей социалистической Родины, уже успели сделать большое научное открытие, но об этом расскажет руководитель экспедиции Анна Кондратьевна Бережная, — давал интервью телевизионщикам Колосов уже через полчаса после своего приезда.

Камера повернулась немного влево, наводясь на стоящую рядом Анну Кондратьевну, которая по отмашке оператора, начала говорить:

— Да, действительно, сразу после разметки кургана номер девятнадцать, что расположен в юго-восточной части могильника, на склоне надпойменной террасы, когда студенты начали снимать дерн, был найден уникальный крест-энколпион, — немного растеряно говорила руководительница экспедиции.

Археологи не так часто появлялись на экранах советских телевизоров, но опыт конференций, лекций, семинаров, постоянных дебатов с коллегами, не позволял растеряться руководительнице экспедиции, даже при волнении.

— И в чем же его уникальность? — спросила корреспондент средних лет в очках с большой оправой.

— Это чаще всего вещь, принадлежащая либо епископам, либо знатным людям. Тем более, он крупнее среднестатистических энкалпионов, которые были найдены в Восточной Европе, выполнен из белого металла с пластинами из желтого, а так же украшен двумя полудрагоценными камнями, — говорила Анна Кондратьевна.

— Извините, белый металл, желтый. Что именно Вы имели в виду? Поясните, пожалуйста, для наших зрителей? — задала уточняющий вопрос корреспондент.

— Да, конечно, прошу прощения. Так зачастую археологи называют серебро и золото, соответственно. К сожалению, название этих драгоценных металлов вызывает у людей не свойственные добропорядочному советскому гражданину ассоциации, поэтому во избежание… археологи и используют такие шифры, — пояснила руководительница экспедиции.

— Лоевский городской комитет партии позаботится о том, чтобы законность и порядок на археологическом памятнике был соблюден в соответствии с советскими законами, — встрял в диалог Колосов.

Находка всколыхнула всех участников экспедиции. Временно на второй план ушли даже пересуды о ночных похождениях некоторых личностях. Найти такую дорогую во всех отношениях вещь, да еще и скорее на кургане, чем в нем, действительно открытие. Данная насыпь, как предполагалось, должна была быть датирована концом X века с истинно языческим обрядом погребения, по аналогии с исследованными рядом курганами.

Несмотря на ажиотаж в лагере и приехавшее телевидение, большая часть студентов сразу же, как новость долетела до лагеря, молниеносно преодолев расстояние, а это не больше трех сотен метров от раскопа, устремилась на курган. На месте раскопок любопытствующие зеваки больше мешали, чем помогали. Другие же студенты всеми правдами и неправдами пытались попасть в объектив камеры, но до тех пор, пока двое, явно военной выправки, молодца, ненавязчиво стали оттеснять навязчивых студентов от республиканских репортеров.

Лаборанты, как оказалось, умели не только водку пить, судя по вчерашним событиями, не особо то и умеют это делать, но и организовывать работу. Сразу же началась разметка еще одного кургана, который находился ближе к огородам, на возвышенности. Две группы ушли дальше, на поселение, бить шурфы и искать границы памятника, филологи, в сопровождении пяти более-менее крепких парней пошли напрягать память местных жителей, чтобы те вспоминали песни и разные прымки и забабоны белорусов-палешуков.

В итоге в лагере остались десять дежурных, которые, игнорируя для приготовления пищи привезенную воду, таскали ведра из крынички. Не забыли предложить ключевую воду и главному чиновнику области, чтобы тот оценил минерализованный природный источник. Жизнь лагеря, в ее хозяйственно-бытовом исполнении значительно облегчилась, когда привезли уже колотые дрова, доставили полевые кухни. Да и привезенную воду активно использовали для технических нужд. Такого раскошества не было ни в одной из экспедиций регионального университета до сегодняшнего дня, так что дежурные не сильно то и напрягались.

Игорь со Светой пошли «на шурфы», минуя по дороге курганы. Главной причиной выбора удаленного раскопа стало отсутствие желания встречаться с Лидой, которая стала младшим лаборантом у Николая Дмитриевича, как раз на кургане с уникальной находкой. Была и еще одна причина. Игорь еще во время ночных разборок с местными заприметил арбалет и утром, найдя, наконец, полноватого парня — хозяина занимательной вещицы, пожелал стельнуть. Имея авторитет спасителя лагеря, используя наивное желание пухляша закорешиться с Солдатом, Пашка-таки дал попользоваться репликой средневекового оружия, которое даже папы Римские некогда запрещали. Стрелять же рядом с лагерем, тем более, когда ходит всякое телевидение, милиция, врачи, да и лесхоз протирает штаны рядом с начальством, нельзя. Ну а чуточку вдали от глаз, можно и побаловаться.

— Михалыч, посмотри, что за кирпич, тут же культурный слой идет, вроде перекопов не видно, — сказал Игорь, работающий на своем секторе раскопа.

Пусть условно его и называли шурф, но Алексей Михайлович, руководитель, «горных шурфовальщиков», как окрестили группу в лагере, распорядился расшириться втрое, превращая шурф в полноценный раскоп. Пошли объекты и руководитель раскопа, без стеснения матерясь, начал расширять, вначале разметкой из штырей и веревки, границы шурфа, ну а после полученной команды, и все трудяги стали лопатами подводить раскоп под соответствие колышкам и веревочкам.

— Ленка, подай сумку! — взбудоражено выкрикнул руководитель раскопа своему младшему лаборанту — девочке-первокурснице, которая была более настойчива, чем другие, и выгадала должность с названиями «Подай-ка» или «Принеси-ка», «Сбегай-ка», окрестившись в оперативный позывной «Ленка», будучи Аленой.

— Вот, Алексей Михайлович, — еще не совсем оформившаяся девушка прямо заглядывала в глаза предмету своего обожания, и это был не кирпич, который крутил в руках молодой преподаватель, а он сам, молодой, строящий из себя важного, преподаватель.

— Так, молодежь, никому о том, что сейчас произойдет, не рассказывать, — сказал заговорщицки руководитель раскопа и достал из сумки бутылку советского шампанского и две бутылки портвейна «Три топора», как в народе прозвали винный напиток «Три семерки». — Солдат, ты, мать перемать, древнюю церковь нашел. Ты хоть знаешь, что это означает? Плинфа, средневековый кирпич и похоже тут кладка фундамента. Это же город, не городище, поселение непонятное, а город. Керамика в слое конца X- начала XI века. Это же грандиозно. Все, всем не разрешаю, а приказываю, бухать, а я пойду к Гульке, тьфу ты, к Анне Кондратьевне.

— Странное распоряжение, — начала высказываться Света, крутя в руках один из обломков плинфы. Не найдя для себя причин для бурной радости руководителя раскопа, девушка обратилась уже к студентам. — Он за начальством, а нам тут встречать делегацию пьяными. Нет, пионеры, не мой профиль. Бутылки забираю, в лагере разопьем, без обид.

Никто не посмел ослушаться звезду факультета, тем более, что связь Светы и Игоря уже не была секретом ни для кого. Ну а личность Солдата за ночь обросла такими легендами…

— Пошли, любимый, на охоту, мамонта добудем, — проворковала, но чтобы было громко, на публику, Света, озвучивая намерения, с которыми они и пришли в такую даль.

Спустившись по неприметной тропке вниз, парень и молодая женщина проламывались через кусты ореха, там Игорь заприметил множество куропаток. Конечно, от такого громкого звука птица разлеталась, но Игорь, в котором проснулись инстинкты охотника, да и желание опробовать арбалет, возжелал, нет, не только Свету, а подбить в полете птичку, благо взлетали они максимум метра на четыре и не улетали далеко.

— Слушай, а останься мы с тобой тут, так и прожить могли бы. Уже три птицы подстрелил. И зайчика. Вот его мне жалко, ушастенький такой, — говорила Света в перерывах между поцелуями, скромно промолчав, что две куропатки подстрелила именно она, продемонстрировав свои профессиональные навыки подающей надежды спортсменки-лучницы. Арбалет был валькирией освоен моментально.

Минут двадцать и добычи на два дня двум взрослым людям. И это Игорь не решился бить уток, которых плавало и грелось на бережку в лужах и болотцах в превеликом множестве. Просто побоялся потерять арбалетный болт, которых у хозяина оружия было всего пять, а Солдату он отрядил только два.

После того, как Света отказалась предаться любовным забавам в очередной раз под предлогом, что за ними и так могут подсматривать, Игорь достал свой нож из чехла и стал свежевать добычу. Парень хотел сегодня запечь зайца с куропатками на ужин. Отойдя немного от лагеря.

Поднявшись наверх после своей охоты, туда, где некогда кипела средневековая жизнь, как уже стало понятно, после находки плинфы, городская, Света с Игорем обнаружили целую возбужденную делегацию, вместе с телевизионщиками, которые еще не смогли отдышаться, после подъема и себя и аппаратуры к месту раскопок. Все говорили о церкви, не забывая упоминать в интервью о затуманенном религией разуме предков, ну чтобы было и нашим и вашим. И остатки церкви показать, что эта вера была в регионе очень давно, ну и не выйти за пределы социалистического реализма и догматики. При том, что в последние пару лет советские люди становились все более религиозными, даже тысячелетие крещения Руси отмечалось чуть ли с государственным размахом. Но эти телевизионщики оказались менее прогрессивными, чем общество, подвергшееся плюрализму и гласности.

Поохав и поахав, все, включая и студентов, работавших в итоге не больше часа, воодушевленные сенсационными находками первого же дня, работники лопаты и совочка отправились в лагерь. Время обеда.

Перед второй сменой работы, когда уже телевидение уехало, весь лагерь побывал в местном магазине, выгребая из него все деликатесы, а товарищ Колосов отправился на инспекцию города Лоев и его руководителей, позволив археологическому сообществу свободно вздохнуть. Несмотря на то, что продавщица обещала, что уже к закрытию магазина завезут не меньше товара, дабы с самого утра было все по номенклатуре, советские люди не привыкли верить завтракам, а привыкли их есть, поэтому лагерь казался безлюдным. Как следствие, в магазине не осталось ничего, ну кроме того, что там лежало до событий, связанных с приездом археологов. Тут нужно сказать, что постарались и моховцы и лоевчане, которые правдами и неправдами, кто на велосипеде, кто и пешком, устроили паломничество в сельский магазин.

Вечером был пир, или как это назвал балагур Витек «вселенская обжираловка развитого социализма». Нет, не у всех была скатерть-самобранка, а у «джинсовых», большинство из которых, пусть и с немалым запасом денег, и с еще некоторыми допущениями, были неплохими парнями, и девчонками. Так думалось Игорю, которому и выбирать то компанию особо не пришлось. Нет, можно было совершить демарш и уйти от ребят, но для этого нужны были причины, а их не было, да и зачем. Не проявлять же пролетарскую солидарность и искать рабочий класс, сбегая от буржуа?!

Девочки наотрез отказались есть мясо куропаток и зайца, кроме Светы и ее подруги по спорту и одногруппницы Татьяны. Светлана и для себя и для других уже определила, что они с Игорем пара, ну, по крайней мере, на время раскопок, о чем всему окружению девушка прямо и заявила. Да и сам парень узнал эту новость вместе со всеми, однако, отторжения у Игоря она не вызвала, напротив, было приятно и во многом лестно. Света была действительно звездочкой среди всех этих молодых и симпатичных.

— Здравствуйте, ребята, можно к вам? — в бурное веселье вклинилась Лида.

Наступила неловкая пауза.

— Вот, — продемонстрировала командирша лагеря бутылку водки, портвейн, ну а после достала и палку докторской колбасы.

— Ну, так это другое дело, — вновь оживились почти уже второкурсники.

Света насупилась, взяла руку Игоря и положила ладонь парня себе на ноги, левую же руку молодого мужчины девушка закинула себе на плечи. Парень напрягся от неловкости, он то знал, что с командиршей у него все было, или почти все. Однако, Лида нарочито не проявляла особого интереса ни к Свете, ни к Игорю и уже скоро неловкость в общении прошла, для Игоря прошла, может и для Светы. Чего стоило командирше не коситься на того, кого представляла себе прошлой ночью, будучи в объятиях другого.

— Помоги перенести вещи, пожалуйста, — попросила Света своего добытчика, обозначая окончательно свои имущественные права на Игоря.

— Я-то не против, но как-то много решений в обход меня, — начал было протестовать Игорь, но Света включила свои женские чары, похлопала ресничками, аи парень не увидел смысла упираться в том, чего и сам подспудно желал, уже мало обращая внимания на сжатые кулачки Лиды.

* * *

— Э, может, хватит уже аморальщину разводить, — крик Лиды, с последующим ударом по палатке прервал любовные забавы Игоря и Светы. — Уже скоро рассвет, спать пора.

— Сука, — зло прошипела Света, собираясь нагишом выйти из палатки для мщения.

Игорь руками ее остановил, сам же быстро начал одеваться.

— Что умолкли? Это все, солдатик, на что тебя хватило? — не унималась изрядно подвыпившая командирша, сбивая один за другим колышки палатки.

— Лидочка, пошли спать, хватит уже, а? — заискивающе произнес Николай, который, оказывается, стоял рядом с разъяренной фурией.

Когда уже Игорь зашнуровывал свои берцы, снятые некогда с убитого им же пакистанца, на авансцену вышел новый персонаж — Некрошевич, он же и есть Колька, точнее, наконец, показался из-за спины Лиды.

— Урезоньте, Николай Дмитриевич Лиду: спать мешает, — не выдержала и подала голос Света, которая так же стала одеваться.

На выходе из палатки Игорь почувствовал дуновение морозного ветра, которого толи раньше не было, а, может, они так со Светой увлеклись друг другом, что и не ощутили резкого похолодания. Нашарив в углу немаленькой палатки, которая теперь была наполовину заполнена вещами Светы, бушлат, парень, наконец, увидел разворачивающийся спектакль. Именно, что увидел, так как звуков это действо почти не создавало.

Коля держал рот Лиды, которая извивалась в его руках, как змея, девушка была только в нижнем белье и с большим ножом в руках, которым безрассудно орудовала и уже была видна на руках Некрошевича кровь — Лида небезуспешно пыталась порезать руки молодого растерявшегося руководителя. Игорь подошел к командирше и ударил ее в конкретную точку на шее. Девушка обмякла, а Николай зло посмотрел на Игоря.

— Да все нормально, отоспится, — произнёс Игорь, предвосхищая вопрос преподавателя.

В подтверждении слов заочника, Лида засопела.

— Спасибо! — растерянно произнес Николай и разъясняя ситуацию, продолжил. — Мы, это, ну спали, а потом она вырвалась от меня, схватила бутылку водки, половину за раз выпила, и вот… Пока я одежду нашел, оделся, она тут уже скандалить начала.

— Ты поговори с ней, не нужно к нам лезть. Так и передай, что она свой выбор сделала, — жестко сказал Игорь.

— Холод, как зимой, — перевел тему разговора Николай и поежился, становилось все холоднее и холоднее.

Игорю в бушлате было комфортно, но легкая студотрядовская куртка Николая явно не могла защитить от все нарастающего мороза.

— А что, первый секретарь опять приехал? — спросил Игорь, заприметив две черные волги и еще один милицейский УАЗ, которых вечером не было, ну когда мы совершали со Светой «великое переселение народов» в мою палатку.

— А, это они с лоевским секретарем приехали на охоту, может с час назад. Уже рассвет, нужно на утку идти, — ответил Николай, пытающийся аккуратно занести в свою палатку Лиду, но уже дважды ударив ту головой о стоячую опору примитивной, но эффективной советской конструкции.

Слова Николая прозвучали не естественно, они не вязались с парнем, явно далеким от охоты, он только озвучил услышанные от кого-то слова. Но так и есть, рассветает и на утку уже пора не идти, а бежать с заряженным ружьем. Вот только Игорь не особо верил, что хозяева области пойдут на утку, не серьезно для них, а вот на кабанчика — да. Еще во время апробации арбалета, который так и не удосужился отдать любителю реконструкции, Игорь видел следы пребывания рядом с болотистой местностью кабана. Опытный охотник, к которым парень себя не причислял, обязан был так же следы зверя заприметить, его маршруты движения.

А арбалет Игорь мало того, что не отдал, так выпросил у владельца конструкции остальные болты. Вечером же он устроил соревнование со своей, парень уже отчетливо это ощущал, Светой, по стрельбе. Кандидат в мастера спорта по стрельбе из спортивного лука, она уже больше шести лет занималась в секции, где сдружилась со своей извечной соперницей по республиканским соревнованиям Таней. Подруга и уговорила Свету поступать на исторический факультет, чувствуя себя амазонкой-воительницей. Нужно было только заточить арбалетные болты, которые плохо входили в доску, выбранную и украденную из собственности экспедиции для мишени. Света выиграла спор, но была удивлена меткостью Игоря, который в армии был неплохим стрелком.

— Странный туман, — тихо, лишь для себя, проговорил Игорь.

— Что, простите, Вы сказали, туман? — непонятно почему Николай перешел на официоз, до этого вполне органично называя Игоря на «ты».

— Смотри в сторону болота, — указал заочник в сторону, не чинясь перед преподавателем. — Не естественно стелется. Можно подумать, что дымовая завеса, плотный очень.

— Ну, так погода резко меняется, вот и появился туман, — решил сделать свое экспертное заключение преподаватель, как бы поучая студента. Вот только это суждение было неверным.

— У-У-У, — относительную тишину предрассветного полевого лагеря рассек вой.

— Волки! — выкрикнул Игорь, а его чуйка, пусть и запоздало, завопила об опасности.

Не обращая внимания на начавшуюся лекцию преподавателя, который утверждал, что волкам тут взяться неоткуда, Игорь нетерпящим возражений тоном приказал Свете будить Таню и залезть на одно из немногих больших деревьев в ближайших кустарных зарослях. И уже с дерева, которое было серебряным тополем либо ждать, либо отстреливаться из луков. Лида пыталась возражать, указывая на то, что парень не так уж и много выпил сегодня, что любовь помутила ему рассудок, но все шутки и ерничество натыкались на бескомпромиссность старшего сержанта ГРУ. Солдат знал, что такое опасность, верил своей чуйке, которая сильно развилась на службе. Кроме того Игорь чаще всего придерживается принципа «лучше перебдеть, чем недобдеть», как выражался его командир. Лучше позже час-два выглядеть идиотом, чем не быть готовым к атаке стаи хищников, а волки по одному не охотятся, тем более на людей.

— Ну, или быть посмешищем до конца экспедиции, — пробормотал Игорь и стал кричать об опасности и срочном выходе из палаток.

Дежурившим «охранникам» у костра прокричал о своем требовании срочно закинуть максимальное количество дров в огонь.

Когда уже многие студенты начали выползать из своих палаток, заспанные, рассеянные, Таня и Света занимали свои позиции на двух деревьях. Их стрелы были не приспособлены для хоть какого убийства крупного хищника, шкуру того же кабана они вряд ли пробьют, но Игорь убедился, что по крайней мере Света может попасть и в глаз и в ухо. По словам же девушки, Таня часто обходила ее на соревнованиях и увлекалась именно что стрельбой по движущимся целям. Какие это могли быть цели и в курсе ли милиция, парень не задумывался, но сейчас, уже готовый к опасностям, надеялся на прикрытие лучниц. Игорь уже был уверен в том, что звери не полет его фантазии и не «белочка» от непомерно выпитого в последние дни. Вой раздавался со стороны болота и становился все более отчетливым.

Первый душераздирающий крик огласил окрестности, когда туман уже достиг первых, самых крайних палаток, поставленных у самого болота. Это был мужской крик, очень похожий на отчаянный, предсмертный.

Выстрел, еще один выстрел. Это был родной огнестрел. По звуку Игорь определил и откуда стреляли, и в каком направлении. Очень захотелось получить знакомое оружие, и он даже сделал шаг в сторону представительских волг, но заметил, что туман добрался до палатки, где должен был находиться со своей новой пассией, Алик. Солдат рванул туда со своим ножом — тоже трофеем из Афганистана, не забыв при этом взвалить заряженный арбалет на плечо.

— Помогите! А-а-а, у-у-у, — начали через звуки выстрелов прорываться крики отчаяния, палатки одна за другой исчезали в, казалось, непроницаемой дымке тумана и оттуда сразу раздавались крики людей, перерастающие все чаще в хрипы.

Многие студенты, уже опомнившись, начали отходить к центру лагеря и дальше, уже там, где был командирский стол и где пытались целиться в неизвестность две амазонки. Кто-то цеплялся на палаточные стробы и падал, а по его спине пробегали иные обезумевшие археологи, кто-то выискивал оружие в виде камня или палки, бесполезные к слову, даже для зайца.

Игорь заприметил, как один из фонарей, который его хозяин направил на туман, рассек дымку и ненадолго стали заметны силуэты волков, парень не мог их спутать с собаками, приходилось и видеть, и отстреливать подобных хищников. С еле слышным подсвистом в «туманного» зверя влетела стрела, и тот кубарем покатился, сбивая еще одного собрата своим телом, следом ударила вторая стрела и второй волк, который быстро оправился от столкновения с подраненным, свалился с пронзенным стрелой глазом. Можно было только поражаться, как девчонки умудряются выцеливать волков, пусть и при помощи немного рассеивающего дымку фонаря. После туман вновь захватил свое господство, и волки скрылись за непроницаемым занавесом.

Подобная сцена не прошла бесследно, привлекла внимание тех, кто отстреливался из пистолета и через десять секунд фары автомобилей уже освещали большинство площади надвигающегося тумана. Десятки, может больше сотни волков и уже растерзанные тела юных археологов. Послышалась автоматная очередь и шесть волков, завизжав стали корчиться и кататься по земле, постепенно утихая.

Стая определила главных противников, и туман начал смещаться в сторону милицейского УАЗа и черных Волг. Ранее медленное, но неумолимое движение дымки, ускорилось и быстро накрыло стрелков и машины, которые продолжали освещать пространство, и поэтому было видно, что творилось внутри тумана. Два милиционера успели разрядить свои АКСУ по скоплениям волков и ранили или убили не менее полутора десятка, но молниеносные звери настигли защитников и стали с остервенением их терзать, получая одиночные, явно прицельные выстрелы из пистолетов и редкие из охотничьей двустволки. Это отрабатывали люди, сопровождающие Колосова.

— Что делать? Солдат, там Танька должна была остаться, Светка жива? Тоху сожрали! Что делать? — засыпал вопросами Игоря подскочивший Алик, когда Солдат выцеливал очередного волка из арбалета, двоих он уже поразил.

Алика спасла его кобелиная натура, он собирался идти ночевать в палатку к одной девице, чье походное жилище уже было в тумане, но передумал, и отправился уже к третьей. Это и спасло «ходока», так как палатки девочек-филологов находились почти в центре лагеря.

— Отставить панику! — Игорь хлестнул по щеке друга. — Беги по всем палаткам, которые еще не в тумане, буди, если кто спит, может, напились и не могут встать, то оттаскивай за ноги, собери еще ребят. Потом отходите к кустам и возьмите с собой все, что найдете фонари, нужно освещать туман. Найдете использованные стрелы или из волков выдергивайте. На деревьях Света и Таня, они отстреливают волков, но стрел мало, штук по пятнадцать. Там, у командирского стола палатка с лопатами и пару топоров — вооружитесь, попробуйте сделать факелы.

— А ты? — спросил Алик.

— А я по своей программе, — ответил Игорь и выстрелил в ближнего волка, туман был уже в пару метрах от парня, а вот болты крайне конечным числом, остался один.

Вдруг дымка отдельным участком, где уже в одиночестве, в окружении палаток и отдельных бегущих студентов, стоял Игорь, рванула к заочнику. Волк, резко выпрыгнувший на Игоря, как только парня накрыл туман, вцепился пастью в арбалет, не давая возможности его перезарядить последним оставшимся болтом. Второй волк попытался вцепиться в шею Игоря, но Солдат успел сместиться влево и уже сам всадил нож под пасть зверя.

Провернув резким движением лезвие для усиления эффекта удара, Игорь поразил и второго волка. Начав перезарядку арбалета, парень чуть не поплатился на то, что неправильно расставил приоритеты — времени перезарядиться волки не дадут, нужно было биться ножом. Один волк, больше своих собратьев, смог свалить парня, но тот подставил нож и уже падая спиной на траву, вспорол брюхо зверю. Вонючее содержимое внутренностей волка частью попало на бушлат и вонь начала щепать глаза, но обращать на это внимание было некогда. Еще один волк, как только Игорь оказался на земле, вцепился в правую руку парня, где тот и держал нож.

Боли парень особой не почувствовал, бешеное выделение адреналина в кровь компенсировало болевые ощущения. Игорь поднял волка, который никак не хотел отпускать руку и с силой приложил одного зверя о другого, которого не спасла даже амортизация от слегка примятой травы, и зверюга сдохла, так и не разжимая пасть. Мимо просвистели две стрелы, и не обязательно было видеть их путь, по звукам скулящих волков было понятно, что амазонки минусовали еще двух зверей.

Туман перед Игорем стал расступаться, он смещался в сторону толпы студентов, которая ломилась через густые кустарные заросли, чтобы убежать подальше от ужаса, появляющегося из тумана. Получалось у еще юных археологов это не очень, многие падали, образовывались локальные давки, менее расторопных достигал туман и его звери.

Крича нечленораздельные слова, с занесенным над головой топором в туман, который уже пожирал студентов в зарослях, влетела Анна Кондратьевна Бережная. В ту сторону не светили фонарями, не было видно никому, кроме тех, кто был в дымке, как героически защищала мать своих детей. У не имеющей собственной семьи Анны Кондратьевны студенты были ЕЕ сыновьями и дочерями. Она была строга с ними, но ровно настолько, насколько может быть строгой требовательная мать. Требовательная и к себе, и к детям. Продать свою жизнь Анна Кондратьевна Бережная смогла за минимум пять жизней своих детей, успевших отбежать от зловещего тумана. Хлипкая и хрупкая на вид женщина, но с несгибаемо волевым характером, поразила троих волков и сбила атаку зверей на студентов.

Игорь опоздал. Ворвавшись в туман, куда десятью секундами забежала руководительница экспедиции, парень увидел уже умирающую женщину, которая держала за хвост волка, стремившегося к студентам, что являлись легкой добычей. Резко всадив свой нож в ухо зверя левой рукой, так как покусанная правая уже не была рабочей и истекала кровью, заочник, а далее только Солдат, ибо он вновь стал защитником, попытался вытащить Анну Кондратьевну, которая еще не умерла, издавая предсмертные хрипы. Два волка, одновременно атаковали парня.

Но Игорь в этот раз оказался не одинок. Воодушевленные поступком руководителя, уже немного отошедшие от первого шока, некоторые парни вступали в схватки с волками, демонстрируя им грудь, но уже не спину. Рослый второкурсник влетел в туман, прикрыл собой Игоря, изловчился, поймав летящего волка, закинул того далеко в густую дымку. Это был Константин, один из спортсменом-историков, увлекающийся тяжелой атлетикой. Он и еще с десяток парней приехали в Мохов загодя, чтобы почистить источник, покосить траву, обустроить кострище, поэтому Игорь его и не видел, да и общались они больше своей компанией, пока только присматриваясь к окружению. Игорь мог бы сойтись с парнями еще во время стычки с местной шпаной, а потом слишком много событий было, чтобы обращать внимание еще на кого-нибудь, разобраться бы еще со своими женщинами.

— Пустая! — прокричал очень знакомый голосок Светы.

— Две! — сообщила Таня.

Они были очень близко, события, с героической гибелью Анны Кондратьевны разворачивались в метрах шести-семи от тех деревьев, от куда девушки разили волков.

Вооруженные топорами и лопатами парни заполняли пространство рядом с пытающимися убежать студентами и быстро выбили волков в радиусе десяти метров.

— Пацаны строем, выставили лопаты, другие с топорами за ними, давай, вперед! — командовал Солдат и его все слушали.

В этой ситуации, растерянные, но уже решившиеся на бой юноши, могли слушать любого, кто был способен ориентироваться в ситуации и отдавать хоть на сколько логические приказы.

Относительный строй бойцов с лопатами и тремя топорами двигался в гуще тумана. Такой высокой концентрации волков, как вначале атаки уже не было, начали попадаться и туши убитых зверей, которых смогли выкосить пули, посылаемые милиционерами и еще кем-то, вероятно охраной первого секретаря. Была вероятность попасть под «дружественный огонь», но дымная завеса уже не была столь плотной и их должны были заметить. Солнце вставало все выше и туман уже и без подсветки становился все более прозрачным, складывалось впечатление, что волки отступали, уходили в небытие, от куда и пришли.

Убили еще шесть волков, когда стало понятно, что враги отходят окончательно, медленно, но непрерывно двигаясь к болоту, откуда и стал распространяться туман.

— Назад, далеко отошли от охраняемых, — сказал Солдат, и строй бойцов стал пятиться в обратную сторону, не отворачиваясь от исчезающего тумана.

Игорь с Костей бок о бок шли спиной вперед, опасаясь внезапной атаки зверей, но ее так и не последовало. Петушиный крик, которого до сего момента не было слышно в лагере никогда, словно магией уничтожил туман, и ребята устало отпустили свое оружие. Все разом поняли, что этот кошмар закончился, будто стержень вынули из молодых мужчин и часть из них повалились на землю, начиная громко плакать. Но мало кто, в том числе и Игорь, осознавали, что последствия предрассветной атаки загадочных зверей станут не менее жесткими, чем и сама атака. Впереди было невообразимое…

Резко стало тепло, даже жарко, особенно в бушлате, мороз, когда изо рта шел пар, исчез еще быстрее, чем когда начинался.

— Игорь! — на шею парня бросилась Лида, накинутое одеяло на почти голое тело, она была только в трусах, спало с плеч командирши, и девушка прильнула всем своим телом к Солдату.

Толпе выживших девушек и парней было все равно на это происшествие, девичье тело в такой ситуации было последнее, на что будет обращено внимание, когда вокруг открывалась картина побоища. Еще полчаса назад подобная выходка на глазах неискушенных студентов, стала бы новостью номер один, но не сейчас.

Игорь не сопротивлялся объятиям. Начался адреналиновый откат и парень почувствовал себя эмоционально истощенным. Существовал только один человек, которому происходящее было небезразличным — Света, которая уже спустилась со своей позиции стрелка.

— Отвали от него, сучка, — зашипела лучница и стала вынимать стрелу из шеи пораженного волка. Было понятно, что она хочет сделать.

— Успокойся, мало сегодня смертей? — истошно, истерично заорал Игорь, грубо отталкивая от себя навязчивую Лиду. — Лида, а ты уважение к себе имей, оденься и включайся в работу. Твой поезд ушел, я предлагал, ты отказалась. Вопрос закрыт. Посмотрите вокруг! Помогите тем, кому нужна помощь.

— Да! — самодовольно выкрикнула в тон Игорю Света, но парень решил, что бабьих разборок хватит, да и три минуты назад был смертельный бой, выйти из которого было невероятным везением.

Лида что-то просипела, обвела злобным взглядом толпящихся студентов, резко повернулась, от чего ее обнаженная грудь покачнулась и гордо пошла к палатке Николая, при этом несколько раз поскользнулась от потери координации движений, окончательно протрезветь у нее не вышло, а может она поскользнулась и на крови.

— Как зовут? — спросил Игорь у парня, который первый влез в гущу боя.

— Костя, — протянул руку рослый парень-тяжелоатлет. — А ты — Солдат!

Невольно Игорь покосился на толпу, где стоял другой парень, Арнольд, так его все звали. Он был из «джинсовых» и завсегдатай тренажерок, считающий ранее себя каратистом. И какая же разница между двумя похожими внешне парнями. Один, качается, правильно питается, весь из себя мачо и словестный боец. И другой — немного застенчивый, занимающийся спортом, смелый и готовый биться парень. Один затесался среди девчонок, другой шел рядом с Игорем и разил хозяйственным топором злобных зверей.

— Возьми троих парней, ну или девчонок, но чтобы с нервами было все в порядке, придется насмотреться на всю оставшуюся жизнь. Нужно подсчитать потери, ну и волков заодно, — давал распоряжения Игорь и вновь никто не оспорил его лидерство. — Выделите человек десять из тех, кто хоть как-то сможет сделать перевязки, найдите аптечку, а лучше медсестру, но она, скорее всего, мертва, берите перевязочный материал и работайте. Помните, что при некоторых травмах лучше человека вообще не трогать. Не уверены — не делайте, или позовите более соображающих. Алик, со мной!

Первым делом, Солдат решил проверить милиционеров и тех, кто стрелял из пистолетов по волкам. Пиетет к оружию было одной из нескольких причин начать осмотр именно оттуда. Да и оружие нужно, вдруг новое нападение. Куда-то же эти волки ушли.

Оба милиционера были разорваны на части, сплошные две лужи крови и части тела. Внутренности погибших защитников уже привлекали мух, как, впрочем, и самого Солдата, воняющего кровью и внутренностями волка. Игорь решил обязательно начать мародерку уже в ближайшее время, прямо сейчас. Но остановился, вспомнив что-то очень важное.

— Твою мать! Алик сбегай и собери группу из пяти нормальных пацанов, нужно срочно в деревню бежать, на почте обязательно будет телефон, стучи, кричи, но связь нужна обязательно. Говори ментам, что убили Колосова, так быстрее приедут, — сказал Игорь.

Парень уже заприметил тело первого секретаря Обкома, выгнутого неестественным образом у одной из черных Волг. Опыт подсказывал парню, что живой человек таким искривленным быть не может, но все же подошел к телу Иосифа Антоновича и проверил сонную артерию — пульса нет.

Множество смертей не вызвали морального терзания у Игоря, пока не вызвали, кому-то нужно быть сильным. Он ощутил какую-то ответственность за происходящее. Страдальческих криков, стоны раненных и сходящих с ума изнеженных студентов, массовые испражнения рвотных масс у неподготовленных парней и девчонок, всего было много. Много боли физической и нарастающей коллективной душевной боли. Игорю нужно было быть выше всего этого, кому то необходимо принимать решения. Пока таковых не обнаруживалось, тем более Лида вела себя неадекватно, а руководителей экспедиции и вовсе было не видно. Да и кто тут мог бы заменить волевую Анну Кондратьевну?..

Игорь ходил один среди расставленных машин на въезде в лагерь, где он артистично еще чуть больше дня назад валял местного лидера Шишона. Сейчас же большая часть уже наезженной дороги была заполнена автомобилями и человеческими трупами.

— Парень! — прохрипел голос из зарослей ежевики, которой было много среди густой растительности, опоясывавшей лагерь.

Игорь встрепенулся и бросился на звук. В крови, с отгрызенной до колена правой ногой, в окружении пяти волчьих туш лежал мужчина, может только лет на пять старше самого Игоря. Кровь сочилась из ноги, и Солдат бросился к ближайшей машине, чтобы найти аптечку с обязательным жгутом.

— В Волге сзади на пассажирском сиденье, — вслед убегающему парню сказал мужчина.

Игорь залез в ближайшую Волгу и, действительно, на пассажирском сиденье была аптечка в комплектации, которой снабжали и ГРУ. Прихватив такую знакомую медицину, Солдат быстро нашел пармедол, который сразу же уколол в мышцу, чуть выше колена, ну или что от него осталось, кривящегося от боли мужчины.

— Антонович как? — спросил мужчина, но увидев опущенную голову парня все понял. — Вот так всегда, говорили ему, чтобы сидел в машине, так нет. Эх, отличный мужик был, таких в партии сейчас мало. А ты, смотрю со знанием дела. Десантура? Или еще что?

Мужчине нужно было говорить, он всегда говорил, когда была боль. Так было и в Афганистане при ранении, так было и при спецоперации в Палестине и Никарагуа.

— Еще что, старший сержант три года за ленточкой, — ответил Игорь, пережимая культю.

— Шестое отделение областного КГБ, старший лейтенант Мишин, Артур Викторович, — представился сотрудник, периодически сжимая зубы от боли. — Ничего, в Гомеле сейчас на заводе «Протезист» отличные протезы делают, ты не унывай, паря.

И это он успокаивал Игоря? Или больше убеждал себя?

— Чуть позже и зашить смог бы, но думаю, что медики раньше приедут, я уже послал в деревню к телефону, — Игорь привстал, дел было еще много, а ногу парню он перетянул и бумажку со временем оставил.

— В машине телефон не видел? Он работает, а еще у милиции рации должны быть, я видел, как их терзали твари. Откуда они здесь? Перестреляю всех местных лесников, скоты, кхе-кхе — попытался в порыве злобы закричать Артур, но раскашлялся.

Он, наконец, нашел на кого направить свои эмоции. Это перед парнем он храбрился, не позволял себе терять лицо, внутри же Артур был почти сломлен. Любимая работа закончилась, теперь он инвалид с крайне мизерной пенсией, ну или найдет себе работу сторожем. Кому нужен калека? Ирина, невеста, еще та дамочка, любит богатую жизнь, и Артур ей ее давал. Быть рядом с первым лицом области, при грамотном подходе — это немало. Теперь же она бросит его. Но не это самая страшная проблема, он любил больше смазливое личико Иры, но плохо представлял ее в роли матери, все больше убеждаясь, что эта девица не для семьи. Так что несостоявшаяся невеста пусть идет к черту. Больше всего Артур боялся забвения. Так сложилось, что вся его жизнь, это служба. Армия, командировки в Афганистан, потом КГБ и уже другие страны, боевые товарищи, коллеги, и полное отсутствие друзей из девства и юности. Теперь же он будет никому не нужен, ни отцу, с его уже как пятнадцать лет новой семье, ни матери, которая вообще живет в УССР с новым мужем и его детьми.

Пока Артур предавался рефлексии и переосмысливал свою жизнь, с улыбающимся внешне лицом и пережатой жгутом ногой, Игорь продолжал обследовать автомобили.

Четыре рации, две «Ксюхи» — автоматов АКСМ, но только по одному рожку к каждому, милиционеры не успели поменять магазин. Обнаружил Игорь и еще один труп охранника первого секретаря, тот был растерзан в метрах сорока в сторону болота. В одной руке у сотрудника был пистолет Макарова, и в нем оставались еще три патрона, в левой же кисти был зажат большой нож, который можно было назвать охотничьим, если бы не был огромным, только малость уступающим по размерам римским «гладиусам», что Игорю приходилось видеть в музее в Крыму, когда последний раз, да чего там, и единственный, отдыхал в Ялте.

Проблема состояла в том, что рации работали только на прием между собой, а система связи в черной Волге выдавала только короткие гудки, не реагируя на любой набор номера, ни милиции, ни тех, что знал наизусть Игорь. Уточнение у Артура, все ли он правильно делает, пытаясь воспользоваться аппаратурой, не дало надежды на столь доступный способ связи. Сотрудник придумал в оправдание отсутствию связи в том, что автомобили находились в низине. Но говорил конторщик как-то неуверенно.

— Товарищ Посталовский, извольте ответить, что тут произошло, — перед Игорем, впялив руки в бока, предстал Алексей Михайлович.

— Иди на хрен, Михалыч! — отозвался Солдат, обратив внимание, что к лагерю приближается на коне Шишон. Красивый и сильный конь, не думал, что такие тут могут быть.

После позавчерашней драки с этим местным заводилой, Игорь немного проникся к смышленому мужику, который помог недовести ситуацию до реального побоища.

— Солдат! — выкрикнул за метров пятьдесят лидер деревенской шпаны. — Что тут произошло? Мы видели туман, в деревне тоже он был, так люди просто пропадали там, а потом туман ушел, а у вас тут, как в фильме — одни трупы.

— Привет, Шишон, в тумане были волки, и они погрызли людей, — ответил Игорь, игнорируя Алексея Михайловича.

Сейчас в парне, в расстёгнутым, сплошь окровавленном жутко воняющем бушлате, было меньше всего студента-историка, пусть и заочника. Вбиваемые специальной армейской подготовкой навыки и поведение превалировало, тесня все гражданское, что только могло появиться чуть больше за год после увольнения в запас. Именно так, он не демобилизовался, как срочник, а был в постоянном резерве.

— Че за хрень такая? А где менты? Мусоров вообще вызвали? А то мне не нужно тут быть, еще пришьют соучастие, а я и так условку только отходил, — запричитал Шишон, но не развернул коня, а, напротив, спешился, лихо спрыгнув со спины серого жеребца.

— В деревню послали людей, чтобы позвонили в ментовку, — ответил я на самый адекватный вопрос местного жителя.

— Это правильно, в милицию, прежде всего, пусть они проверят, что ты тут делал. Я видел, как ты брал в руки пистолет и обыскивал тело партийного работника, я все видел, — включил режим «стукача» Алексей Михайлович, не решавшийся ранее встревать в разговор, но тут осмелел.

Игорь спокойно подошел к преподавателю и без замаха, но сильно ударил в челюсть этого «я все видел, стук, стук, стук». Не любил парень приспособленцев и трусов, Алексей Михайлович Шац показался парню и тем и другим, хотя раньше представлялся более адекватным. Сейчас, по крайней мере, он выставлял себя ничтожеством в глазах армейца. Там, на раскопе, Солдат даже уважением проникся к умному начальнику, но тут, когда лагерь завален трупами, когда студенты до сих пор орут, надрывая горло, несвязные слова, он тут в стукача отыгрывает.

— Ты сам, Шац, где был, почему не защищал вверенных тебе студентов, как это героически сделала Анна Кондратьевна? Со студенткой, может и не с совершеннолетней, кувыркался под горой? — схватив за ворот рубахи, спрашивал Игорь у Лешки, а у самого пролетела мысль о том, что он-то не поинтересовался, сколько лет Свете, может и не так уж сильно Игорь своими поступками лучше этого потерявшегося молодого преподавателя?

— Я… Я… Гулька погибла? — дрожащим голосом, готовый расплакаться спросил Шац.

— Да! — сказал-отрезал Игорь и отпустил Алексея, который все-таки начал рыдать.

— Там, это… мы будем на горе, если что, когда менты приедут, скажи им. И еще — какая та странность — я отправил трех пацанов к председателю, у него одного дома телефон, ну кроме почты, он живет рядом тут, так они вернулись и сказали, что дома Владимира Акимовича просто нет, наверное, перепугались пацики и заблудились.

Игорь не обратил внимания на последние слова Шишона, в той ситуации, которая произошла, реально было сойти с ума, не то, что забыть, где именно находится дом председателя сельского Совета.

— Мопеды у пацанов есть? — спросил Игорь.

— Так у Женьки-малого есть, он на горе сейчас с ним, — Шишон задумался. — Думаешь нужно отправить пацана в Лоев?

Игорь подметил, что парень быстро соображает и мог бы в другой среде получить неплохое образование, стать человеком, стержень какой-никакой в его характере присутствует, после озвучил уже то, о чем догадался и Шишон:

— Сколько тут до Лоева? Километров шесть-семь? Пока искать телефон будем, быстрее доехать и поднять всех на уши. Убили Колосова — первого секретаря Обкома.

Шишон присвистнул и лихо взобрался на коня, уже отправляя животное в путь, выкрикнул:

— Ща, пацана отправлю, сам останусь, а то Серого загоню, давай, если че, мы на горе в березах.

— Солдат! — позвали Игоря с центра лагеря.

— Ты нормально? Может перенести в машину? Хотя лучше пока ничего не делать, кровь остановили, — уже направляясь в лагерь, спросил Игорь Артура.

— Да, полежу пока. Ты помоги, кому сможешь. Но знаешь, — сотрудник сделал задумчивый вид. — Мне это все не нравится. Очень много странностей, да и связь должна быть. Ладно, рации, они так себе у ментов, но в машинах телефон берет хоть из бункера. Так что нужно подумать.

— Мне тоже многое кажется странным, — сказал Игорь, уже удаляясь к центру лагеря.

В одной из двух больших армейских палаток развернули целый полевой госпиталь. На расстеленных надувных матрасах, с импровизированными подушками из одеял и одежды лежали девять человек, у которых были разные укусы и травмы. В этой палатке перед атакой тумана укрылись человек восемь, они смогли быстро зашнуровать вход и заставить его ящиками, которые занимали половину всей площади. Волки так и не проникли сюда, а одного подранка, который разгрыз ткань палатки и ворвался вовнутрь, семь девчонок и два парня смогли убить, пусть и ценой трех некритичных царапин от звериных когтей.

— Солдат, тут нужны прививки от бешенства. Эти звери были больные. Может умереть каждый раненый. Когда приедет скорая? — навалилась с вопросами и претензиями миловидная девушка, но с очень серьезным лицом, правда, сейчас и балагур Витек, чудом выживший, казался угрюмым.

— Вопрос пытаемся решать, связи нет, но она будет, отправил группу в деревню на поиски телефона, отправлен посыльный в Лоев на личном мототранспорте. Что с сельской медсестрой? — принял официально деловой тон Игорь, единственно верный сейчас, чтобы было меньше эмоций, а больше дела.

— Погибла, ей голову отгрызли звери, сейчас я за нее. Мама — терапевт, папа хирург, окончила при больнице курсы медсестры, более понятливых в медицине из уцелевших в лагере не обнаружено, — докладывала уже девушка.

Было бы смешно слушать этот диалог, если бы не все случившееся и последствия нападения. Сейчас же проще сообщить даже самую скверную информацию механическим канцелярским языком, чем человеческим, и тогда с большой вероятностью расплакаться и опустить руки.

— Вот ты где, — в «госпиталь» вошел Костя. — Давай отчитаюсь.

— Костя еще пациенты будут? — спросила «главврач».

— Там пока по мелочи, Оль. Много трупаков, но, если что, то сообщу, — немного покраснев, сказал Костя, у него была явная симпатия к девчонке. Основной инстинкт размножения пробивался у ребят даже через стену ужаса, а может, ужас был даже катализатором и таких эмоций.

— Ну, добивай меня новостями, Костя, — сказал Игорь, как только парни вышли из палатки.

— Сигареты нет? Я-то не курю, но почему-то сейчас очень хочется, — спросил Костя, пряча глаза. — Я уже выблевал все, что было в желудке. Этот лагерь вообще весь в рвотных массах, перемешанных с кровью, кишками…

— Прекращай, Костя, и так всепропальщики кругом. До приезда милиции много работы, по крайней мере, узнать судьбу каждого. Давай сухо, официально и по цифрам, — перебил Игорь начинающего рефлексировать Константина.

— На момент нападения, судя по спискам покойной Анны Кондратьевны, — Костя замялся, но взяв все же себя в руки, продолжил. — В экспедиции было двести двадцать три человека. Точно достоверно, что погибли семьдесят шесть человек.

— С учетом гостей? Ну, милиционеров, Колосова и его охранников? — вновь перебил Игорь докладчика.

— Колосова убили? — единственное вычленил из вопроса Костя. — Его внук ранен, ему икроножную прокусили, так Гриша нечего про деда не говорил.

— Тот приехал как раз к нападению, на охоту собрался. Они и отстреливались и продали свои жизни, чтобы мы выжили, отвлекли на себя многих волков. Кстати, там охранник один без ноги лежит возле машин, пошли Олю, так же зовут эту симпатичную милашку? — сказал Игорь, специально, чтобы Костя не уходил полностью в проблемы, а в этом деле немного ревности не помешает, перенаправит эмоции.

Немного позлившись, Костя все-таки смог завершить доклад, ну или довести информацию. Получалось, что семьдесят шесть человек погибли, большинство тех, кто жил в первой линии палаток ближе к болоту, чем дальше от этой злосчастной топи, тем больше было выживших. На данный момент, условно без вести пропавшими, считаются еще семь человек, из которых четыре известно где — они пошли в самоволку купаться в озере под утро, еще до нападения, но обещали вернуться до подъема дежурных. К слову, дежурные уже скоро должны были вставать, но тут время есть, может с ними все нормально, и купание «по-королевски» с девчонками прошло без жертв и убийств.

— Не лагерь, а гнездо разврата, — высказался Игорь, когда узнал, что аж девять человек было вне лагеря, скорее всего, по любовным делам.

— А никого не смущает, что число не четное? — спросил Игорь. — Не ну, как с цепи сорвались, развратники.

— Кто бы говорил, — высказалась подошедшая Лида, которая была уже одета и выглядела адекватно, она смогла разглядеть вопрошающий взгляд Игоря. — Да нормально уже все со мной, ну насколько может быть нормально, видя все это.

— Давай включайся в работу, как, кстати, Николай? — спросил Игорь, а девушка состроила брезгливую гримасу при упоминании ее любовника.

Несмотря на то, что было сказано, не трогать тела погибших, для следственных будущих мероприятий, студенты перетаскивали тех, чьи тела можно было физически перенести. Следователи будут недовольны, но они должны понять психическое состояние еще вчерашних мальчиков и девочек. Игорь это понимал и не стал встревать. Во-первых, уже не было смысла, так как дело сделано, во-вторых, руководила процессом Света, поэтому осуждение действий выживших студентов могли закончиться неуместными разбирательствами с девушкой. Да и в такой ситуации было бы правильно загрузить всех работой, чтобы хоть немного отвлеклись. Правда, как можно отвлечься, тягая разорванные трупы товарищей?

Игорь включился в работу, носил воду и требовал умыться тех, кого рвало, и обдавал водой тех, кто уходил в истерику.

— Солдат, там местный пришел, тебя зовет, — к Игорю подошел примелькавшийся ему парень, имени которого так и не узнал, но он был в составе тех, кто не побоялся выступить против волков с лопатой в руках.

— Я сам подойду, не нужно местным тут ничего высматривать до милиции, — ответил Игорь, который уже стал свыкаться к тем, что ребята приняли его за лидера.

В противном случае, если бы тот же Николай стал руководить, Солдат не смог бы подчиниться и исполнять указания, которые могли парню показаться глупыми, был бы конфликт. Нет, если хоть кто из присутствующих был бы офицером, или хотя бы заметно старше, то без вопросов, что такое субординация Игорь знал. Но среди студентов не было таких, а два оставшихся в живых преподавателя дискредитировали себя поведением к стрессовой ситуации.

— Я — Шило, — представился паренек лет четырнадцати, не больше. — Шишон просит тебя подняться на гору и взять какого-нибудь умника с собой, у вас же много умников?

— У меня хватает дел, — ответил Игорь, но задумался причинами, по которым его просит подняться местный лидер и, окинув взглядом лагерь, решил подняться на гору, может там что-то проясниться.

Солдат взял с собой одного паренька, который ехал с Игорем в одном автобусе и единственный, кто читал, когда все пели песни и общались. Этого заучку характеризовали, как самого занудного умника первого курса, который умудрялся спорить даже с преподавателями. Так же выразил желание пойти на встречу Костя, который примерял на себя роль толи заместителя, толи телохранителя. Порывалась и Лида, которая после потери авторитета у студентов отчаянно старалась быть полезной, но именно поэтому она и быстро передумала идти на встречу, оставляя разгромленный лагерь. Следом попросилась и Света, но и она была отвергнута, с ремаркой, что данное отвержение только и сугубо в данном случае.

— А вы что тут делаете? — спросил я у Алика, когда увидел его и остальных парней, которые были посланы на поиски телефона, в компании местной молодежи, стоящей на горе. — Вы позвонили? Почему еще нет ментов?

— Что мы тут делаем? Охреневаем, Солдат, охреневаем. Говорят, что есть коллективные галлюцинации, ты посмотри на виды, может, станешь единственным, кто нормальный, а мы тут все психи, — тихим, чуть ли не замогильным голосом произнес Алик, смотря на спину Игоря.

Отследив взгляд всех собравшихся ранее на холме, повернулся и Игорь, всматриваясь в живописную панораму, которая так смутила разношерстную компанию.

— Нет, но было же все не так, я помню, там было поле, а сейчас лес, озеро как будто сместилось ближе к Днепру, там ничего не было, а сейчас протока, что и малый катер пройдет, — высказывался Костя, пока «умник» протирал очки, а Игорь уже рассматривал всех собравшихся, словно ища ответа у них.

— Я успел немного изучить ландшафт и географию местности. По моим прикидкам, такое расположение озера, которое является старым руслом Днепра, могло быть возможным тысячу лет назад. Лесу не совсем свойственно такое расположение между двумя водоемами, но допустимо. В период климатического оптиума… — увлекся рассказом «умник».

— Короче, Склифосовский, — блеснул красноречием и знанием советского кинематографа один из местных, который сразу не понравился Игорю, особенно после того, как тот решил еще подтолкнуть «умника».

— Полегче, — одернул Игорь парня, который сразу посмотрел на Шишона, но что-то определив в мимике лидера, сделал шаг назад.

— А еще деревни нет, дома только до магазина, ну и большая часть школы. Слышишь, Солдат, часть школы, как будто ее угол, такой маленький уголок, срезали, — с нотками истерии начал с повышением голоса говорить Алик. — Дома председателя нет, там дубрава начинается с огромными дубами, грибов много. А еще шоссе нет, там тоже лес и небольшое поле, но не кукуруза, а простое, незасеянное поле, скорее, поляна с пару гектаров. Кукуруза есть, но и ее поле, как отрезали.

— Мы пробежались пацанами по остаткам деревни, где прошелся туман, до нас-то он не дошел, так там и Марфу загрызли, деда Макара тоже, а у него ружье есть, он добрым охотником был, кто-то выжил, наверное, но сидят по домам, носа не кажут, боятся или еще чего. Насчитали десять домов, а две хаты тоже как обрезали, у одного только полдома, а у другого сарай стоит, хлев стоит, а от дома только уголок, пацан поехал в Лоев, но никакой дороги нет, он по полю, в лес, которого никогда тут не было, сейчас пробует найти дорогу хоть какую, — Шишон уставился на «умника». — Объяснишь?

Умник задумался, стал пристально рассматривать округу, пошел в сторону магазина, который находился в метрах пятисот от края террасы, оттуда были видны изменения и они пугали всех, кроме умника, который что-то увлеченно рассматривал, добежал до школы и стал рассматривать «обрезанный» угол здания, за которым сразу же начиналась дубрава из огромных и красивых дубов с пышной кроной. Все собравшиеся бегали за худощавым парнем в очках, надеясь на ответы, но тот наотрез отказывался пока хоть что-то говорить, наконец, когда уже раз пять кто-то из местных предложил «втащить очкарику», умник стал забивать гвозди в гроб, начиная похороны надежды на спасение:

— Я приверженец материализма, но мог, пусть только и теоритически, предположить, что искажение времени и пространства возможны, но для этого потребуются технологии, которые вероятны лет через пятьсот и то при определенных тенденциях развития науки. А еще нужно просто колоссально, невообразимо много энергии, не могу и представить, где… — умник снова включил в себе лектора.

— Штейн, давай к делу, а то мне уже самому хочется тебе втащить, — выразил общее мнение Алик, обращаясь к своему одногруппнику.

— Ну, этого не может быть, но мы в прошлом! — истошно заорал умник, от чего все пошатнулись, а один из местных, кто больше всех хотел наказать «очкарика», упал, от неожиданности запутавшись в своих ногах.

Загрузка...