Эльфицид: Сердце Зла

Уровень 9: Колющий иглой IV

Андрей и Ксиб уже минут сорок ползли под блэк–метал по узкому лазу усыпальницы психирургов. Это, разумеется, были не те темноэльфийские катакомбы, через которые отряд спускался, а другие, расположенные, как объяснил Ксиб, под восточной Эазимой и частично под океаном.

Однако конкретно эта часть катакомб практически ничем не отличалась от прошлой усыпальницы психирургов. Лаз из черного камня петлял и пересекался с другими ходами, но Ксиб знал, куда ползти, и не остановился ни разу. Никаких проходов в сами погребальные камеры на этот раз не открывалось, и это расстраивало Андрея, который уже успел убедиться, что полезный для его класса лут лежит исключительно в погребениях психирургов и больше нигде. С другой стороны, никаких прессов, шипов и ловушек здесь тоже не было, и это радовало.

Находясь в сильном расстройстве нервов после посещения морозильника расы из прошлой эры, Андрей все–таки сожрал выданный Ксибом концентрат красного чая, получив мощный бафф к запасу сил, и теперь физически чувствовал себя вполне бодрым. Разве что спина начала болеть, как и в прошлый раз, когда он полз по лазу гробницы психирургов.

У Андрея все еще было шесть хитпойнтов, и это его сильно напрягало. Айран закончился, а нового Ксиб не давал. Возможно, у ящера и правда не было айрана, хотя Андрей скорее склонялся к тому, что Ксиб сознательно не выдает ему лечилку, потому что так будет удобнее убить Андрея, когда придет время.

Пожиратель Миров на прощание написал Андрею в системном сообщении, что Ксиб нападет в усыпальнице Дахаб, так что Андрей теперь был предупрежден, но понимал все меньше. Если бы Ксиб хотел его смерти — он бы уже мог давно бросить Андрея, например в кошмарном морозильнике, но ящер этого не сделал. Почему ему нужно убить Андрея именно в усыпальнице Дахаб? Зачем рептилоид его туда ведет? Но ответов не было.

Может быть, ящер хочет использовать Андрея в качестве жертвы, как Голдсмит хотел использовать Шаба? Но это предположение Андрей отбросил. Он помнил, как Ксиб много раз предлагал оставить умирать Андрея или перерезать ему глотку еще во время спуска вниз. Если бы Андрей должен был стать ритуальной жертвой — Ксиб бы так себя не вел. И Андрей совсем запутался, не зная, что еще предположить.

После очередного перекрестка лазов Ксиб вдруг остановился и указал Андрею на стену.

— Пойдем здесь, — прошипел рептилоид, — Я ни разу не ходил. Но те, кто ходили здесь больше меня, мои друзья, говорили, что это короткий путь. Но только психирург пройдет. Давай.

Андрей не без труда разглядел на стене фиолетовую метку, мерцавшую настолько слабо, что она была едва заметна на черном камне. Некоторое время поколебавшись, Андрей приложил к метке ладонь, и стена лаза разъехалась, открыв вход в погребальную камеру психирурга.

Камера была почти полностью аналогична тем захоронениям психирургов, в которых Андрей уже побывал по пути вниз. Потолок здесь был чуть выше уровня лаза и позволял перемещаться на четвереньках. В центре камеры лежал мумифицированный мертвец в позе эмбриона, защищенный красным пузырем. Единственным отличием от прошлых погребений была панель с загадкой на стене — в этой камере она была не металлической, а изготовленной из застывшей крови.

Панель была похожа на кровяные руны, она, как и руны, напоминала красивое полупрозрачное красное стекло, с какими–то разноцветными включениями и застывшими пузырьками воздуха внутри. На панели имелись ниши для барельефов, а сами прямоугольные барельефы, тоже из застывшей крови, валялись кучей на полу перед панелью.

Как только путешественники и их волшебные огоньки проникли в погребение, стена за ними немедленно сомкнулась, замуровав их в камере. Андрей уже знал, что здесь нужно делать, и первым делом подполз к мертвецу и разрубил его защитный пузырь ритуальным кинжалом. Система подписала покойного:

Акристе, Психирург, 20 уровень

Мертвец был мужчиной. На груди у покойника, сквозь пробитую в пузыре щель, Андрей с волнением рассмотрел длинный ритуальный кинжал из застывшей крови. Рукоять кинжала была покрыта гравировкой, изображавшей сцены расчленения эльфов заживо. Изо рта мертвеца торчала бумага.

— Лут! — жадно потребовал Андрей.

Через несколько секунд система выдала требуемое:

Напоенный страхом ритуальный кинжал психирурга

Информация: Позволяет получить сразу два аспекта сознания

Уровень: 8

Состояние: этот предмет сделан из замороженной крови, он не ломается

Урон: нет

Цена: нет

Обрывок пергамента с записью:

«Здравствуй, возлюбленный мой.

Помни, что это про тебя.

Встретимся в Залах Мыслей. Вечно твоя. Курукс.»

Собственный ритуальный кинжал Андрея тут же растворился, заменившись в инвентаре новым, более мощным. А вот записка от Курукс заставила Андрея затосковать и даже ощутить мучения совести. Курукс так долго ждала его и даже помогала решать загадки, без нее он бы навечно остался в погребальной камере, еще когда спускался вниз, а в результате Шаб снес Курукс голову мечом.

Ксиб не вмешивался в происходящее и молчал, видимо, понимая, что Андрей знает, что делает.

— Тут загадка, — объяснил ящеру Андрей в его же собственной манере, тыкнув пальцем в кровяную панель на стене и чуть ли не зашипев, — Нужно решить загадку, тогда пройдем дальше. А в записке — подсказка. Написано, что это загадка про меня. Что бы это не значило.

Андрей подполз к кровяной панели, лег на живот на холодный и твердый пол и разложил перед собой прямоугольные барельефы из замороженной крови, каждый из которых был размером с игральную карту. Барельефов было девять, столько же, сколько и пустых ниш в панели.

— Нужно их расставить в верном порядке, — объяснил Андрей Ксибу, но тот ничего не ответил.

Пожалуй, здесь Андрей был в безопасности, в этой камере ящер на него не нападет. Андрей сомневался, что погребальная камера выпустит отсюда Ксиба без живого психирурга, даже если ящер сумеет решить загадку без помощи Андрея. И сам рептилоид определенно это понимал.

Барельефы из застывшей крови, как и прошлые черные металлические, были довольно изящными, изображения на них были выполнены в традиционной архаичной темноэльфийской манере, с большим уровнем детализации. На первом барельефе был изображен хизан, на втором — человек с какой–то непонятной штуковиной в руках, от которой тянулся провод, на третьем — очень уродливая и похожая на жабу старуха в платье, на четвертом — карад, на пятом — россыпь каких–то кристаллов, на шестом — сапоги, на седьмом — эльф в броне с гравированном эльфийским ухом, на восьмом — кувшин, на девятом — гном.

— Так, — сказал Андрея, пытаясь соображать. Ксиб тактично молчал.

Курукс писала, что это про него, про самого Андрея. Ну конечно!

— Сапоги я снял с Мертвеца, еще в Восточной Четверти, — сказал Андрей рептилоиду, пытаясь разложить барельефы в нужном порядке сначала на полу, — Эльфы–имперцы пытались меня схватить до этого. С карадом я дрался еще раньше. С гномом — до сапогов Мертвеца. Кристаллы — это колки. Их я впервые попробовал до встречи с гномом. А вот с кувшинами я не дрался, и с хизанами тоже… Странно…

Не расставленными по порядку теперь оставались четыре барельефа — уродливая старуха, человек с непонятной штуковиной, кувшин и хизан. Андрей было подумал, что старуха — это Курукс, но эту мысль он сразу отбросил. Старуха была толстой, в отличие от Курукс, и никакие кишки из жабообразной бабули на барельефе не свисали.

— Мамаша тролля! — догадался Андрей, — Ее я сношал до сапогов! То есть, на самом деле не сношал, а просто говорил про нее плохое троллю в пещере. И сапоги я тоже не сношал, просто нашел их уже после встречи с троллем. Вот я о чем.

Ксиб ничего не ответил на эти странные признания Андрея, а Андрей стал мучительно пытаться разгадать смысл трех оставшихся барельефов.

— Может, всадники на хизанах? — решил, наконец, помочь Ксиб, — Или ты сам скакал на хизанах?

— Точно! — спохватился Андрей, — Да, я скакал на хизанах. В первый раз залез на одного в пещере контрабандистов. А еще я там же сражался с хизанами, даже прищемил одному хоботок роялем! Я плохо помню, я тогда впервые нажрался колки, и он тогда еще был очень вкусным. Да, оно. Спасибо, Ксиб.

Андрей положил барельеф с хизаном между карадом и колки. Но дальше дело не пошло, значения двух оставшихся барельефов Андрей не понимал.

— Кувшин? Что за кувшин? — размышлял вслух Андрей.

— Кувшин — знак чайханы в Риаберре, так рисуют на картах, — прошипел Ксиб, и Андрей действительно вспомнил, что убил в чайхане ее сумасшедшего владельца.

— А это? — спросил Андрей рептилоида, указывая на последний барельеф, изображавший человека со штуковиной и проводом в руках.

— Похоже на перфоратор, — ответил Ксиб, — Но в игре нет перфораторов. Призыватель вещей из другого мира?

— Да! — воскликнул Андрей, готовый сейчас расцеловать рептилоида, — Я убил призывателя в монастыре. Точнее, он сам себя убил, но неважно. Спасибо, Ксиб!

Андрей похватал барельефы, разложенные на полу, и напихал их в панель в нужном порядке. Прошло несколько секунд, но ничего не происходило. Панель не открылась. Андрей смотрел на барельефы, пытаясь соображать, но ничего не приходило в голову.

— А с кем ты сражался самым первым? — зашипел Ксиб, — Когда только зарегистрировался в игре?

— Не знаю, — честно признался Андрей, — Я играю с чужого гвоздя, как и ты. Но владелец моего гвоздя вроде бы ни с кем не сражался до того, как я украл его устройство. У Иванова был первый уровень… А, ну конечно! Я победил новорожденного хизана! Это был мой первый враг. Вот что означает барельеф с хизаном. Только тут на барельефе он взрослый, а не новорожденный. Поэтому я и запутался. Да, точно. Спасибо еще раз, Ксиб.

Андрей переставил все барельефы, на этот раз пихнув хизана в самое начало. Панель зашипела и стала обращаться в жидкость прямо на глазах, через минуту она растеклась по полу лужей крови, открыв проход в следующую погребальную камеру, абсолютно аналогичную первой.

Андрей и Ксиб скорее пролезли в открывшийся проход, хотя тот на этот раз не заперся за ними и так и остался открытым.

В новой камере Андрей первым делом пролез к погребенному здесь психирургу, вскрыл его защитный пузырь и потребовал лут. Психирург оказалась женщиной по имени Дхекс–Галай, четырнадцатого уровня. На груди у нее лежал свиток пергамента.

Заклинание: Терзатель совести

Школа магии: Психирургия

Уровень: 9

Язык: Темноэльфийский (вымерший диалект Кунфура)

Цена: 1990 квинтов

Больше не нашлось ничего, даже записки от Курукс на этот раз не было.

— Заклинание психирурга, подходящего уровня, — доложил Андрей Ксибу, — Прочитаю немедленно, много времени не займет.

Рептилоид не возражал, и жадный к знаниям Андрей торопливо стащил со свитка шнурок и развернул его.

Совесть — как надменная любовница, лучший друг и худший враг одновременно. Она может вести верным путем, а может и убить. Терзай же эльфов их собственной совестью. Узри их худшие грехи и укажи им на них. Тогда они признают тебя богом или убьют тебя в ярости.

Свиток в руках Андрея растворился, над головой метнулась алая вспышка.

Вы изучили заклинание: Терзатель Совести!

Теперь вы можете увидеть худшие грехи, совершенные представителем разумной расы в течение его жизни. Что касается неразумных тварей, то они, как мы помним, безгрешны. Так что не пытайтесь разоблачить греховность мана–термита. Он вас просто не поймет.

А еще учитывайте, что единой всеобщей морали не существует. Надеюсь, это не нужно объяснять, вы все–таки психирург, а не паладин. Поэтому разоблачить орка, предававшегося инцесту со своей сестрой, не выйдет. Дело в том, что для орков это норма. Вы видите лишь те грехи, виновной в которых считает себя сама ваша жертва.

Но самое главное — обращайтесь с этим заклинанием ответственно. Никто не любит, когда к нему бесцеремонно лезут в голову и выносят на всеобщее обозрение его самые темные тайны. Собственно, в том числе поэтому психирургов все и ненавидят. Но это вам тоже объяснять не нужно. Раз уж вы прокачались до 9 уровня, вы и сами уже это знаете.

Уровень: 9

Стоимость: 50 маны

Урон: нет

Дальность: нет, в касание

Длительность: нет, мгновенное

— Что за заклинание? — прошипел Ксиб.

— Да так. Просто заклинание, — ответил Андрей и во внезапном порыве безрассудной храбрости начертил руну и коснулся плеча Ксиба.