Эльфийский подарок

КРУГ ОДИННАДЦАТЫЙ

Безрадостные тёмные сновидения удивляли Аталису своей блеклостью и необычной логичностью. Перед её внутренним взором представали какие-то незнакомые лица и странные места, иногда сказочно-прекрасные, иногда непереносимо-жуткие. Хуже всего было то, что круговерть отдельных событий повторялись раз за разом, вызывая в душе то отчаяние, то надежду.

Аталиса вырвалась из их заколдованного круга, когда услышала чьё-то чудесное пение и звонкий смех. Этот кто-то пощекотал ей нос травинкой и весело воскликнул:

– Просыпайтесь, сентау, пора завтракать! Вы только посмотрите, какое нежное суфле приготовил повар! Он очень старался, зная, что это ваше любимое блюдо...

Обрадованная ведьмочка села в кровати. Спросонья ей показалось, что это шаловливая фея.

– Селина! – радостно воскликнула она.

Но в комнате не было никого, кроме служанок. Низко кланяясь, они приторно улыбались. "Что это с ними? – удивилась ведьмочка. – Может, их постигла какая-нибудь магическая напасть?.. Ай да ладно! Пропади они пропадом, это их заботы...". Она обвела глазами комнату и насторожилась: её размеры и роскошная обстановка никак не вязалась с привычными спартанскими условиями, в которых ей приходилось жить в эльфийском дворце. От своих щедрот королева выделила смертной девчонке небольшую комнатку, в которой раньше держали инвентарь для ухода за её любимыми собачками; там помещались только кровать и стол со стулом, да за шторкой скрывалась небольшая душевая с прочими удобствами. Правда, это было совсем рядом с покоями Титании, но такая близость к ней что-то не вызывала в ведьмочке особой гордости.

С возвращением воспоминаний о королеве в её памяти вспыхнули картины невыносимой жизни, которую она устроила своей подопечной, и о тяжёлых родах перед кончиной.

"Проклятье! Похоже, ещё ничего не кончилось!" – Аталиса прислушалась к себе, ожидая возвращения гнетущей пустоты на душе и постоянной слабости в теле, которая была её неизменной спутницей все последние месяцы беременности. Но почему-то не было ни того, ни другого. Воспоминания больше не вызывали привычной горечи, более того её пьянила беспричинная радость, какая бывает, когда здоровое тело находится в полном согласии с духом. "Наверно, я сплю и вижу сон, тогда пусть он никогда не кончается", – подумала она и, упав на подушки, снова закрыла глаза.

– Сентау, скоро придёт их высочество, – растеряно сказала одна из служанок, и в подтверждение её слов в воздухе пахнуло озоном от возникшего портала.

«Ну вот, начинается! – расстроилась ведьмочка. – Никого не хочу видеть! Убирайтесь, кто бы это ни был!» – и она с головой зарылась под подушку.

– Аталиса, – позвал её ласковый голос Лесного короля, и она с грустью подумала, что уже позабыла, насколько он может быть добрым и участливым.

Когда он взял её за руку, она поспешно выдернула свою ладонь, ей не хотелось, чтобы он снова увидел уродливые шрамы, но вернувшаяся чувствительность кожи заставила её насторожиться. Она выбралась из своего пухового укрытия и, открыв глаза, отстранённо поглядела на незнакомые кисти рук в обрамлении пышных кружевных рукавов.

"Ничего не понимаю... Похоже, опыт по оживлению невесты Раэтиэля не удался. Но если это голем, тогда почему я всё помню? Ведь говорили, что душа, разлучённая со своим телом, похожа на младенца и начинает с чистого листа. – Аталиса с любопытством шевельнула пальцами. – Абсолютно не чувствую разницы, совсем как мои руки".

Она заглянула в лицо Лесному королю и холодно спросила:

– Что со мной? Почему я до сих пор жива?

Вместо ответа он просиял и, выхватив из кровати, порывисто обнял.

– Атуэль! – вырвалось у него, и Аталису охватила буря эмоций. Имя невесты Лесного короля и изнурительная учёба с попыткой в одночасье впихнуть в её голову горы информации нашли своё логическое объяснение.

– Понятно. Выходит, твоя невеста мертвее мёртвого и ты одолжил мне её шкурку, – сказала она невеселым голосом.

– Не совсем так, но по сути верно.

Сияющий Лесной король и потянулся к её губам, но она вывернулась из его объятий и отскочила в сторону.

– Не подходи!.. Пожалуйста!

– Небесный отец! Аталиса, как ты себя чувствуешь?

Обеспокоенный Лесной король сделал шаг в её сторону, и она в знак протеста выставила перед собой руки.

– Я сказала, не приближайся! – она гневно посмотрела на служанок, попрятавшихся по углам. – Есть хочу! Где мой завтрак?

– Моя хорошая, не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? – спросил эльфийский принц, пробуя навести мосты. – А то уже вторые сутки пошли с тех пор, как я ел последний раз.

Аталиса смерила его хмурым взглядом и неохотно кивнула. Он действительно выглядел усталым и осунувшимся.

Служанки бросились накрывать на специальный столик для утренних завтраков, и важный повар с торжественным выражением на лице поставил перед ней блюдо с воздушным замком из суфле.

– Фу, терпеть не могу разукрашенные сопли! Уберите это немедленно, – воскликнула она и в сердцах ударила ложкой по нежному чуду. – Принесите омлет и чай с мелиссой.

С каменным выражением на лице повар унёс разрушенный шедевр, на приготовление которого убил немало времени. Как всякого незаурядного художника его задело пренебрежение к его таланту, и он страшно обиделся.

Аталисе было стыдно за своё поведение – раньше ей были не свойственны такие злые выходки, – но она не подала вида, что раскаивается.

Лесной король налегал на сливки с земляникой и, поглядывая на девушку, сиял от счастья. Это была его Атуэль, надменная и привередливая, эльфийская красавица, вкусу которой было не так-то просто угодить.

Раэтиэль не замечал, что его нежные взгляды режут Аталису прямо по сердцу. Она понимала, кого он видит перед собой, и кипела от ревности. Иллюзии окончательно развеялись, когда он вскочил на ноги и, обняв, восторженно заглянул в её лицо.

– Атуэль, в мире фейри по-прежнему никто не сравнится с тобой красотой!

С момента своего появления он уже дважды назвал её именем мёртвой невесты, но уроки Титании оказались хорошим подспорьем.

– Да? – с полным самообладанием на лице Аталиса повернула голову к зеркалу и посмотрела на отражение. – Действительно очень красивая эльфийка, – холодно уронила она и надменно вздёрнула бровь. – Ваше высочество! Вы стоите непозволительно близко и этим вынуждаете меня напоминать вам об этикете.

– Я могу дотрагиваться до тебя, ведь ты моя невеста! – запальчиво воскликнул Лесной король.

– Это Атуэль ваша невеста, но не я! – парировала Аталиса и решительно вывернулась из его рук.

Всё с той же вежливой улыбкой на губах она отступила и, слегка повернув голову, приказала служанкам принести своего новорожденного сына. Они растерянно поглядели на принца, и он нетерпеливым жестом велел им выполнить её пожелание.

Вскоре одна из служанок вернулась в сопровождении кормилицы, которая несла ребенка, завёрнутого в голубое шёлковое одеяльце. Прежде чем передать его девушке она тоже вопросительно посмотрела на принца и, прочитав разрешение на его лице, протянула ей ребёнка.

"Солнышко!" – обрадованная Аталиса взяла сына на руки и отвернула ажурный край пелёнки. При виде бессмысленной улыбки малыша в её памяти промелькнуло безумное лицо его отца, и она испуганно посмотрела на Лесного короля.

– Раэтиэль, с Люцифером всё в порядке? – воскликнула она, разом позабыв обо всех эльфийских церемониях.

– Не бойся, он совершенно здоров. В его возрасте все младенцы бессмысленно улыбаются. Они ещё не владеют мимикой лица, – успокоил он девушку и предупредил: – Не зови мальчика Люцифером. Иначе светское имя станет истинным, и он будет уязвим для колдовства.

– Нет смысла, боги уже назвали его имя, – возразила она.

– Нельзя нарушать традиции. Как всякий фейри он должен получить его в храме Изначальных, на церемонии посвящения.

– Хорошо, – не стала спорить Аталиса, уверенная в душе, что Люцифер это истинное имя ребёнка и на него будет невозможно повлиять колдовством.

Успокоившись, она присмотрелась к сыну. Это был синеглазый малыш с забавным бело-голубым пушком на голове. За те дни, что они были в разлуке, он значительно окреп и вода, похоже, ему была не нужна. Жаберные щели на его шейке почти исчезли, и на их месте остались только едва различимые полоски. "Слава богам!" – обрадовалась она.

Когда малыш недовольно скривился и зачмокал губами, Аталиса с сожалением отдала его кормилице, которая тут же исчезла из комнаты, а следом за ней, повинуясь знаку Лесного короля, выскользнули остальные служанки.

Они остались одни, и девушка двинулась к гардеробной – она собиралась сменить роскошную ночную рубашку на утренний наряд, – но дорогу ей заступил Лесной король. Встав вплотную, он взял её за руки и пытливо заглянул в лицо. На этот раз он был серьёзен и больше не улыбался.

– Аталиса, скажи, что тебя смущает? Мы же вместе, как ты и хотела.

– Дело не во мне, Раэтиэль. Скажи честно, кого ты сейчас видишь? Свою ненаглядную невесту или смертную дурочку, что имела глупость влюбиться в тебя? – спросила она и с отстранённым любопытством вгляделась в его лицо.

– Разве это имеет значение? Ты есть ты и никто больше, – уклончиво ответил Лесной король.

В ответ на это заявление девушка долго молчала, а затем подняла на него знакомые до боли голубые глаза, опушённые огромными веерами ресниц.

– О да, мой принц! Лично для меня это имеет значение.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Зависит от того, что вы хотите услышать.

– Ты знаешь, чего я хочу, – вздохнул Лесной король.

– Неужели моей любви? – слегка улыбнувшись, спросила девушка.

С озадаченным выражением на личике, она прислушалась к себе, и сокрушённо развела руками.

– Увы, мой принц! Вынуждена вас огорчить. Ведьма Аталиса оставила мне свою память, но её несчастная любовь умерла, когда её сердце перестало биться. С эльфийкой Атуэль и того хуже, от неё мне досталась одна пустая оболочка, нет ни её чувств, ни воспоминаний.

Удар оказался силён. В смятении Лесной король отшатнулся от жестокосердной красавицы, но быстро взял себя в руки и недоверчиво улыбнулся.

– Это невозможно. Нечестно играешь, моя хорошая! Не придумывай, Аталиса, я знаю, что это ты.

– Ошибаетесь, ваше высочество, – с сочувственным выражением на лице девушка коснулась рукава его камзола. Подспудно она удивлялась собственному самообладанию. – Поймите, мой принц, я это не они. Сожалею, но чувства Аталисы и Атуэль мне совершенно неведомы.

– Ты лжёшь!

– Нет смысла. Поверьте и смиритесь, ваше высочество. Любовь обеих девушек умерла и вряд ли воскреснет.

– Посмотрим! – прошипел выведенный из себя Лесной король и, не прощаясь, шагнул в открывшийся портал.

Титанию он нашёл на конюшне. В окружении опытных доезжачих она принимала роды у молодой драконихи. Из жёлтых глаз рептилии градом катились крупные слёды и, мелко подрагивая зелёной шкурой, она со страхом и надеждой смотрела на любимую хозяйку. Периодически она тихонько ревела на низкой ноте, но так что у все5х присутствующих закладывало уши. Как могла Титания пыталась утешить дракониху, и ласково приговаривая, гладила её по беспомощно обвисшему крылу.

При виде сына на лице королевы появилась сильнейшая досада. Нетерпеливым жестом она велела ему ждать и не отвлекать от дела, пока она освободится.

Недовольный Лесной король смерил мать сердитым взглядом и снова шагнул в портал.

В отличие от неё эльфийский владыка оказался более гостеприимен. Правда, при виде внезапно возникшей арки портала Оберон насторожился и в его руке возник магический снаряд, но признав сына, он успокоился и постарался не выдать своего удивления. С ленивой грацией он снова взял в руки причудливый музыкальный инструмент и, снисходительно кивнув, указал ему на диван, стоящий напротив.

Больше не обращая внимания на неожиданного гостя, эльфийский владыка коснулся струн, и римейра[3] отозвалась нежным серебряным плачем. В нетерпении Лесной король подался к отцу, но он приложил палец к губам, призывая его к молчанию. С отсутствующим видом Оберон закрыл глаза, и римейра заплакала под его искусными пальцами, пересказывая знаменитую балладу о трагической любви храброго воителя эн-Руанона, который не вынес разлуки с любимой, и отправился за ней в мир мёртвых.

Зачарованный бьющими через край чувствами, во всей полноте передаваемой виртуозным исполнением, принц забыл обо всём на свете. Страстная, полная неги волшебная мелодия не сразу выпустила его из своего плена, и он очнулся лишь тогда, когда Оберон уже отложил в сторону римейру и вопросительно воззрился на потрясённоё лицо сына.

При виде этого Лесной король виновато улыбнулся – ему и раньше приходилось слышать игру отца, но лишь сейчас он понял, настолько тот талантлив. И всё же это потрясение было несравнимо с тем, которое настигло его в прошлом, когда ему впервые приоткрылась истинная натура отца.

В раннем детстве Раэтиэль обожал Оберона, но в подростковом возрасте начал его избегать.

Благодаря воинственной матери мальчик начитался про храбрых эльфийских героев с луками и мечами наперевес, а изнеженный красавец-отец, предпочитающий научные исследования и искусство героическим битвам, никак не подходил под описание героев славных эпосов. Как правило, ими были отважные суровые воины, и самолюбивого подростка жутко бесило пристрастие Оберона к пению и игре на музыкальных инструментах. Особенно он ненавидел томный вид отца и его причудливые наряды с воздушными кружевами.

Масла в огонь подливали сверстники. У фейри было не принято хвастаться происхождением и занимаемым положением родичей, тем не менее, никому не возбранялось восхищаться своими кумирами и близкими. Вот и юные эльфы, которые учились вместе с Раэтиэлем, частенько приносили на занятия изображения своих отцов, серьёзных и мужественных, и с гордостью расписывали их деяния и подвиги, и принцу не оставалось ничего другого, кроме как делать вид, что ему это совершенно неинтересно. Не показывать же всем, что он уязвлён до глубины души и стыдится своего никчемного отца, который мирно унаследовал престол, перешедший ему по наследству. Вот когда заходила речь о Фейтиэле, предыдущем короле, тогда Раэтиэль мог говорить часами. Воинственный дед юного принца выиграл немало славных битв и не только на поле боя; женщины сходили по нему с ума, даже своевольные темнокожие красавицы дроу, которые по своему характеру мало чем отличались от демониц.

Всё переменилось, когда во время небольшой смуты Раэтиэль увидел своего отца в действии. Внутренняя группировка недовольных, подзуживаемая бывшей женой Оберона и её родственниками, умудрилась захватить беспечную Титанию вместе с сыном и попыталась диктовать эльфийскому владыке свои условия с позиции силы.

До сих пор перед глазами Раэтиэля стоял стремительный гибкий воин, который уложил кучу наседающих на него противников и первым пробился к захваченной королеве и юному принцу. Залитый кровью с головы до ног, он склонился над пленниками и разрубил их путы. После этого он организовал надёжную охрану королевских особ и снова двинулся в гущу кипящей битвы, но юный принц порывисто схватил его за руку и, восторженно глядя, воскликнул:

– Сентай, назовите своё имя, чтобы я знал, кого благодарить!

На мгновение воин приподнял маску, скрывающую лицо, и весело ему подмигнул. "Папа!" – по-детски растерянно прошептал Раэтиэль, не веря своим глазам. Когда всё успокоилось, полный раскаяния, он некоторое время хвостиком ходил за отцом, но вскоре всё вернулось на круги своя. Оберон снова скрылся за своей привычной маской, к тому же быстро выяснилось, что он по горло занят делами и не может уделять сыну слишком много времени. Когда наставники ознакомили принца с кругом обязанностей эльфийского владыки, он перестал обижаться на отца и уже сам боялся лишний раз отвлекать его своими мальчишескими глупостями, зная как мало у него свободного времени.

Только с годами к Лесному королю пришло понимание, что главное достоинство Оберона состоит отнюдь не в умении драться, а в незаурядном уме. Благодаря его мудрой политике эльфийское королевство жило мирно и процветало, ловко лавируя в беспокойном мире фейри.

– Извини, отец, мы слишком давно не встречались в домашней обстановке, и я уже забыл, как ты умеешь играть, – проговорил Раэтиэль с искренним раскаянием в голосе.

– Ничего, мой мальчик, в том есть доля моей вины. Кручусь как белка в колесе и как-то вылетело из головы, что ты уже повзрослел и, следовательно, нам пора наладить новые взаимоотношения.

Оберон присел рядом с сыном и мягко улыбнулся.

– Надеюсь, ты уже переболел тягой к героическому стереотипу?

Принц ухмыльнулся.

– И даже не надейся! Я нашёл себе образец для подражания и не намерен отступать.

Оберон поддержал игру сына.

– Небесный отец! – воскликнул он и нахмурил брови. – Кто такой, почему не знаю?

– Ваше величество, вы лучший во всём: и в битве, и в политике, и в науке! – с восторженным видом воскликнул принц, и в синих глазах польщённого эльфийского владыки вспыхнула смешинка.

– Я рад, мой мальчик, что ты гордишься не только моим умением махать мечом и стрелять из лука.

– Отец! Я уже вышел из подросткового возраста! – возмутился Раэтиэль.

– Неужели? – Оберон насмешливо фыркнул и, видя, что сын обиделся, примирительно добавил: – Вижу, Титания вдолбила в твою голову дворцовый этикет, если ты стал обращаться ко мне по титулу и на "вы". Можешь расслабиться, Раэтиэль, ведь мы одни.

– Э нет! Уши жалко. Мать снова их надерёт, если я забудусь при посторонних.

– Пора Титании заканчивать прилюдно трепать тебя за уши, ты уже большой мальчик. Так о чём ты хотел поговорить? Подожди, дай угадаю! Наверняка ты хочешь поговорить со мной о воскресшей девочке. Неужели у вас уже возникли проблемы?

– Да, – Лесной король немного помялся. – Я только что от Аталисы. Какая-то она странная. Я думал, она обрадуется, когда станет настоящей эльфийкой, а вместо этого она разозлилась. Заявила, что они обе умерли, Атуэль и Аталиса, и она не имеет к ним никакого отношения...

– И всячески давала понять, что знать тебя не хочет, – весело перебил сына Оберон. – Не бери в голову, просто девочка злится, что ты бросил её в самый тяжёлый период.

– Я же не нарочно! Мама уверила меня, что учёба в интересах Аталисы!

На лице эльфийского владыки появилось терпеливое выражение.

– Раэтиэль, попробуй встать на место смертной девочки и понять её чувства. Она оказалась в чужом мире, причём одна, без всякой поддержки. Более того с ней здесь обращалась так, как не принято обращаться с самой распоследней рабыней.

– Отец, почему ты не вмешался, зная, что мать не права, и творит несправедливость по отношению к Аталисе?

Принц с раздражением стукнул по мягкой диванной подушке и отбросил её в сторону. Он чувствовал себя виноватым, но не хотел в этом признаваться.

Оберон посерьёзнел.

– Мой мальчик, родительская любовь безгранична, особенно, когда дело касается благополучия ребёнка, но пора тебе уяснить, что за свои поступки нужно отвечать самому.

Эльфийский владыка обнял сына за плечи, и твёрдо проговорил:

– Вопрос справедливости в мироздании всегда остаётся открытым и зависит от нашей воли. Так уж устроено, что женщины слабей мужчин и физически, и умственно, но в них заключено наше будущее, поскольку на их хрупкие плечи возложена миссия по продолжению рода. Вот поэтому мы должны быть их защитниками и всячески оберегать от внешних опасностей, чтобы они могли произвести здоровое потомство. Но этого мало, необходимо найти с женщиной общий язык, чтобы достойно воспитать детей, а это легче всего сделать там, где родители любят и уважают друг друга. Тогда небольшие недоразумения и нестыковки в их характерах уходят на задний план и ребёнку комфортно расти и развиваться в такой семье. Подожди, не перебивай.

– Отец! – возмущённый принц сбросил руку отца, и тот понимающе улыбнулся.

– Не хочешь слушать прописные истины? А зря.

– Всю эту казуистику семейного права наставники уже неоднократно вбивали в мою несчастную голову.

– Потерпи. Иногда необходимо, чтобы нам напоминали основы, чтобы не свернуть на неверный путь. Раэтиэль, наш мир патриархален и женщинам приходится нелегко. Ведь они связаны многовековыми традициями. Сначала эльфийки полностью зависят от воли отца, а затем мужа. Конечно, нам нравится удерживать женщину в подчинении, но это палка о двух концах. Полностью забрав себе власть в семье, мужчина несёт двойную ответственность.

Помолчав, эльфийский владыка с прохладцей добавил:

– Сын, это твоя обязанность, а не моя оберегать девочку. Ведь ты изначально видел в ней свою будущую жену. Так?.. Вижу, что так, а вместо этого ты её бросил, спрятавшись за решение Титании и, между прочим, зря. Любя твою мать, должен признать, что она никогда не блистала особым умом.

Раэтиэль не удержался от любопытства.

– Тогда почему ты её любишь?

– Сам иногда задаюсь этим вопросом, – уныло ответил Оберон и, взяв в руки римейру, любовно коснулся её струн. Чуткий инструмент ответил ему нежным протяжным стоном. – Увы, мой мальчик. Сие есть тайна, не поддающаяся логическому осмыслению, но я не теряю надежды найти её разгадку.

– Поэтому всё чаще торчишь в гареме.

Рассеяно перебирающий плачущие струны римейры, Оберон поднял голову и смерил сына насмешливым взглядом.

– Титания нажаловалась? Не беспокойся, мой мальчик, с твоей матерью мы разберёмся, лучше займись своими делами. Не забывай, что ваше брачное соглашение с Атуэль потеряло силу и теперь девочка снова свободна в выборе жениха. Да не забудь, что теперь она крайне привлекательна в глазах остальных фейри. Ведь красавица эльфийка да ещё с душой смертной это невиданная экзотика.

– Меньше скептицизма, отец, ещё не всё потеряно. Я постараюсь исправить свои ошибки, – с весёлой яростью проговорил Раэтиэль. – Ведьма любит меня, и вскоре мы заключим новое брачное соглашение.

– Не будь столь самоуверен, мой мальчик, иначе тебя постигнет горькое разочарование, – мягко проговорил Оберон.

– Никуда Аталиса не денется и сделает всё ради сына!

Эльфийский владыка резко ударил по грифу римейры, и она жалобно вскрикнула.

– Не лучшая мысль – шантажировать девочку ребёнком! Раэтиэль, будь более гибким. Учти, Аталиса и в самом деле изменилась. Переселившись в тело Атуэль, она приобрела её рефлексы и частично подсознание, а наши эльфийки далеко не так просты, как обычные смертные.

Глаза Лесного короля засияли радостью.

– О боги! Я страшно рад, что хоть что-то сохранилось от Атуэль! – вскочив на ноги, он церемонно поклонился отцу. – Спасибо, ваше величество, что выслушали, и дали добрый совет.

При виде такого необычного чинопочитания со стороны своевольного чада Оберон иронично улыбнулся.

– Не за что, сын. Всегда рад придти на помощь. Кстати, хочу предупредить, будь осторожен при перемещениях. Я закрыл возможность прямой телепортации в покои девочки и поставил усиленную дворцовую охрану. И ты тоже постарайся не забывать о её безопасности. В случае чего, мне совсем не хочется снова объясняться с Ваэлем эн-Ограном. Мой бывший учитель – редкостная язва и я совсем не жажду получить от него очередную серию словесных оплеух; мне за глаза и за уши хватило того, что я уже получил после катастрофы в лаборатории его сына. К тому же он учёный и политик такого уровня, что я до сих пор не теряю надежды привлечь его к управлению королевством.

– Спасибо, отец! – с искренней благодарностью воскликнул принц и, поклонившись, бросился в возникший переход.

Он оказался у покоев Аталисы и здесь столкнулся с матерью. Она расхаживала по коридору и с отсутствующим видом гладила болонку по голубой шёрстке, которая жмурилась от удовольствия, сидя на руках у любимой хозяйки. Титанию обожало всё зверьё без разбора.

Принц покосился на стражей, застывших у дверей и церемонно поклонился матери.

– Ваше величество, могу я узнать, что вы здесь делаете?

На лице Титании появилось сердитое выражение.

– Раэтиэль! Это всё ты виноват! – набросилась она на сына. – Из-за твоей паники я пришла к этой дурочке, чтобы поговорить, а она захлопнула двери перед моим носом!

Кто-то из стражей не выдержал и закашлялся, маскируя свой смех. Титания смерила каменные лица замерших воинов негодующим взглядом и с яростью прошипела:

– Какая невиданная наглость! Как хочешь, но я прикажу наказать её за хамство!..

– Извините, ваше величество, – перебил её вежливый, но холодный голос, – внучка под моей защитой, и без моего согласия никто не посмеет наказывать высокородную эн-Огран.

Седовласый величественный эльф поклонился королеве и едва кивнул Лесному королю.

– Ваше высочество, рад нашей встрече, – проговорил он, внешне ничем не выразив этой радости, и перевёл взгляд на Титанию. – Ваше величество, думаю, вы не будете возражать, если я заберу леди Атуэль домой. Брачный контракт, заключённый между нашими семьями, уже истёк. Видимо, моя внучка больше не хочет иметь дело с вашим сыном, если отказывается видеть вас, его многоуважаемую мать.

Раздосадованная королева спрятала своё раздражение под радушной маской и милостиво кивнула головой неожиданному посетителю.

– Приветствую вас, уважаемый эн-Огран. Мы только что отправили вам радостное известие, что Атуэль очнулась, но вижу, что слухи как всегда опередили дворцовую почту.

Насторожившийся Лесной король бросил взгляд на мать, безмолвно прося о помощи и та, лучась обаянием, сбросила на пол недовольно завизжавшую болонку.

– Уважаемый сентай, ведь вы не откажетесь составить нам с Раэтиэлем компанию за обедом? – вкрадчиво пропела Титания и подхватила деда Атуэль по руку.

– Благодарю вас, ваше величество, но я не голоден, – холодно произнёс Ваэль эн-Огран.

Но томный взмах ресниц и умоляющий взгляд златовласой красавицы всё же сделали своё дело. Внутренне усмехнувшись простодушному кокетству королевы, дед Атуэль немного оттаял.

– Что ж, уважаемая сентау, если таково ваше пожелание, я не смею отказаться, – он галантно поцеловал руку Титании. – Как бы ни сложились дальнейшие обстоятельства, я бесконечно счастлив вашим бесценным вниманием...

За столом многоопытный Ваэль эн-Огран был неотразим и сыпал королеве изысканными комплементами. Поднаторевший в несчётном количестве любовных битв и до сих пор красивый благородной красотой зрелого умного мужчины он заставил её краснеть как девчонку. Таким образом, выведя Титанию из строя, древний эльф легко перехватил инициативу и мягко надавил на юного собеседника и вскоре застольный разговор превратился в настоящий допрос. Подавив сопротивление Лесного короля, он вынудил его рассказать об Аталисе и её роли в происшедшем чуде с его внучкой.

Почему-то несчастья, происшедшие с ведьмочкой во дворце эльфийского владыки, дед Атуэль принял близко к сердцу и явно расстроился. Видя это, Раэтиэль не выдержал и, чувствуя себя виноватым после выволочки отца, стал неловко извиняться за себя и за мать.

Титания с недоумением глянула на сына, совершенно не понимая, почему он оправдывается. Она считала в своём праве как угодно обращаться со смертной рабыней.

Помрачневший как туча Ваэль эн-Огран внезапно прервал разговор и в нарушение этикета первым поднялся из-за стола. Холодным тоном он попросил проводить его к Атуэль, сказав, что дома его ждут неотложные дела, и он хотел бы выехать засветло.

Расстроенному Лесному королю ничего не оставалось кроме как подчиниться его требованию. Как глава семьи Ваэль эн-Огран был в своём праве и мог по своему усмотрению распоряжаться судьбой внучки.

Спас положение Оберон. Получив сообщение о прибытии эн-Ограна и его встрече с Титанией и сыном, он сразу же бросился к ним на выручку.

Наблюдая битву гигантов, Раэтиэль твёрдо решил, что с сегодняшнего дня будет проводить как можно больше времени в Совете, чтобы учиться у отца.

Впрочем, Оберон проиграл своему учителю. Когда он с помощью казуистических вывертов неоспоримо доказал, что Аталиса это не одно и тоже, что Атуэль, и он не имеет на неё прав, эн-Огран пустил в ход припасённый козырь. Не торопясь, он вынул из-за обшлага камзола древний свиток, запечатанный свернувшейся в клубочек саламандрой, и коснулся её перстнем. Когда огненная рептилия с недовольным шипением скользнула внутрь янтарного камня, он с непроницаемым выражением на лице протянул его Оберону.

Эльфийский владыка пробежал его глазами и надолго замолчал.

– Понятно. Ваша взяла, уважаемый сентай.

Темпераментная королева не удержалась от огорчённого возгласа, за что тут же получила недобрый взгляд от своего венценосного супруга и прикусила язычок.

Эльфийский владыка вопросительно глянул на Ваэль эн-Ограна и тот согласно опустил ресницы: " Я доверяю вам, ваше величество".

Оберон просиял и, запечатал бесценный свиток своей печатью.

– Спасибо, Ваэль, за неоценимый вклад в науку.

– Рад услужить вам, ваше величество. Теперь я могу забрать свою внучку?

– Безусловно, уважаемый сентай, – с обаятельной улыбкой пропел Оберон. С гибкой грацией он вскочил на ноги и по-приятельски хлопнул Ваэль эн-Ограна по плечу, и тот снова насторожился.

– Куда ты так торопишься, мой давний друг? Останься. Давай, вспомним молодость и как встарь закатим грандиозную охоту, – при виде недоверия, отразившегося на лице эн-Ограна, в синих глазах эльфийского владыки вспыхнули лукавые огоньки. – Зря опасаешься, наставник, ты же знаешь, моё слово нерушимо. Единственно, о чём я прошу, не будь жесток к моему мальчику. Вспомни, что именно Раэтиэлю ты обязан возвращением внучки. Дай ему ещё один шанс уладить сердечные дела.

– Я бы с удовольствием, ваше величество, но из-за безалаберности вашего наследника я уже потерял сына и теперь не хочу лишиться последней надежды нашего рода.

– Простите, уважаемый сентай, я не хотел, – пробормотал Лесной король, нервно вздрагивая ушами. – Честное слово, я был уверен, что довёл ателиуз до нужной степени очистки и он безвреден для опыта уважаемого Ринрис эн-Ограна...

Серые глаза эн-Ограна заледенели.

– Мой юный друг, я тщательно проверил входящие ингредиенты. Это оказался даже не ателиуз, а римоста, мало изученное и крайне нестабильное магическое вещество, – бесцветным тоном проговорил он. – Признайтесь, ваше высочество, что на тот момент вы больше думали о светских развлечениях, чем о порученном деле. Вы даже не захотели участвовать в опыте и, бросив Ринриса и Атуэль разбираться с оставленным вами хаосом в лаборатории, убежали к друзьям на вечеринку. Не так ли?.. Что вы молчите?

– Да, – чуть слышно вымолвил Лесной король.

– Какая безалаберность!

Вопреки многовековой выдержке лицо Ваэля эн-Ограна на мгновение полыхнуло тёмной яростью, и принц неуютно поёжился. Всё же он постарался выправить положение.

– Уважаемый сентай, вы можете меня ненавидеть за гибель сентая Риниса, но я всегда любил, и буду любить Атуэль... – воскликнул эльфийский принц со слезами на глазах. Темпераментом он удался в Титанию и, увлекаясь, легко впадал в крайности.

– Ваше высочество, что-то я плохо понимаю. Наверно, в память об этой исключительной любви вы вселили в тело моей внучки душу своей смертной любовницы? – голос эн-Ограна сочился ядом, но предостерегающий взгляд эльфийского владыки остановил его от дальнейших язвительных высказываний.

С помрачневшего Оберона разом слетела наносная шелуха, и он надменно выпрямился.

– Ваэль, не забывайся! – воскликнул он, но тут же спохватился и мягко добавил: – Учитель, я тебя уважаю, но лучше не испытывай моё терпение.

Дальнейшие дебаты проходили с явным преимуществом эльфийского владыки. Взяв в оборот непокорного подданного, он заставил эн-Ограна остаться при королевском дворе до бала Осеннего Листопада и выбил у него разрешение для Лесного короля видеться с его внучкой, чтобы он вновь мог снискать её расположение. Слушая их ожесточённый спор, охваченный чувством былой вины и раскаянием, тот совсем запутался в своих чувствах. Принц уже не знал, нужна ли ему ведьма в теле Атуэль. Потому как только отец дал ему разрешение удалиться, он бросился, куда глаза глядят.

Не ведая о творящихся вокруг неё делах, Аталиса тем временем продолжала и дальше развлекаться. Подзуживаемая демоном непокорности, она осмелела и отказалась принять королеву, а затем с мстительным удовольствием взялась гонять служанок, ставших совсем шёлковыми. Ведьмочка с презрением отшвырнула массу принесённых эльфийских нарядов и затребовала свою одежду, в которой она прибыла в мир фейри. Растерянные служанки переглянулись и… помчались разыскивать эльфийскую владычицу. Титанию они не нашли, но камергерша, ведающая штатом королевских фрейлин с раздражённым видом выслушала их жалобы и велела исполнить требование капризули. Заодно она отдала приказ страже не выпускать её в таком виде из отведённых комнат.

Не слушая увещеваний служанок, облачённая в скромную тёмную юбку и кофточку девушка выглянула из двери, но стража без промедления преградила ей путь. Спорить с воинами было бесполезно. Когда старший караула понял, что увещевания бесполезны, он при помощи магического жезла водворил смутьянку обратно в комнаты и наглухо запечатал дверь.

Тогда Аталиса, затаив дыхание, впервые попыталась воспользоваться телепортом, но у неё ничего не вышло. В порыве служебного рвения юная горничная посоветовала хозяйке одеться в соответствии с её положением невесты Лесного короля. Результат совета оказался неожиданным, рассерженная девушка с ножницами набросилась на платья и вскоре по комнате запорхали разноцветные лоскутки, но всё же благоразумие одержало верх, и она милостиво разрешила одеть на себя один из уцелевших нарядов. Подойдя к зеркалу, Аталиса с мрачным вниманием долго смотрела на отражение прекрасной как грёза эльфийки. С недоброй ухмылкой на лице она с силой дернула себя за изящное длинное ухо и вскрикнула от боли.

Но это было ещё не всё, держа наготове косметику, служанки снова подступили к ней и усадили за туалетный столик. Причёсанная и накрашенная в соответствии с эльфийской модой Аталиса даже не глянула на результат их стараний и, поднявшись, с надменным видом пошла к выходу из комнаты, которая неожиданно оказалась для неё местом заключения. Она ступила в услужливо распахнутые двери и, не удержавшись, покосилась на стражу. На этот раз воины не препятствовали её выходу, тем не менее, они не оставили её в покое и двинулись следом за ней.

Девушка шла наугад, ей хотелось туда, где открытое небо и дует вольный ветер. Она впервые самостоятельно передвигалась по просторам огромного королевского дворца, но с безошибочным чутьём сворачивала в нужных местах его запутанного лабиринта, при этом ей не приходило в голову задаться вопросом, откуда взялась её внутренняя путеводная нить. Оберон был прав, ведьмочка действительно изменилась. Вселившись в тело Атуэль, она стала осторожней и хитрей, вдобавок она стала капризной и надменной, чего за ней не водилось ранее и, тем не менее, в душе она оставалась прежней. Просто у наивной девчонки появились коготки, без которых было невозможно выжить в мире фейри, и за это ей нужно было поблагодарить невесту Лесного короля.

Спеша на волю Аталиса прибавила шаг, но это не помогло ей избавиться от растущей свиты. Из-за каждого поворота коридора то и дело появлялись вежливо улыбающиеся высокородные эльфийские девицы и увязывались следом за ней, утверждая, сопровождение невесты Лесного короля входит в их дворцовые обязанности.

Встречные мужчины-эльфы с восхищением глядели красавице вслед и самые храбрые из них присоединялись к её почётному эскорту. Поэтому, когда Лесной король вышел на террасу, то увидел, что Аталиса окружена плотной толпой воздыхателей. К его ревности добавилась нешуточная тревога: ветреная красавица напропалую кокетничала и вокруг неё то и дело раздавались взрывы восторженного серебристого смеха. Стиснув зубы, Лесной король пробился к девушке и смерил яростным взглядом дружка принца Лайтиэля, который посмел взять её за руку, но Лиас эс-Ваэтано и не подумал стушеваться. Более того, он демонстративно приник губами к её пальчикам, а затем произнёс с вежливым вызовом:

"Не сердитесь, ваше высочество, я слышал, что вы лишились статуса жениха высокородной Атуэль эн-Огран, поэтому теперь мы на равных".

"Если не хочешь лишиться своих рук, Лиас, держи их при себе. Атуэль вновь моя невеста!" – мысленно рявкнул Раэтиэль.

"Простите, ваше высочество, но говорят, что эн-Огран не дал вам приоритета и разрешил ухаживать за своей внучкой на общих правах. А ещё я слышал, что уважаемый сентай считает, что вы не способны нести ответственность за защиту его единственной внучки и хотел бы найти для неё более надёжного партнера".

Лесной король окончательно вышел из себя и его глаза загорелись зелёным светом.

"Заткнись, Лиас! Я с предателями не разговариваю!"

"Извините, ваше высочество, преданность, как и любовь, нужно заслужить, – похожий на тень эльф небрежно поклонился, и на его губах заиграла нахальная ухмылка. – Ладно-ладно, не выходи из себя, Раэтиэль, я уже ухожу".

Лиас эс-Ваэтано ловко перехватил поводья возникшего в воздухе вороного пегаса и на ходу прыгнул ему на спину. Он взвился в воздух и, красуясь, выполнил несколько рискованных трюков. Прекрасный всадник сорвал одинокие, но вполне заслуженные аплодисменты и, послав в толпу воздушный поцелуй, растворился в небесной синеве. Лесной король тоже проводил бывшего друга восхищённым взглядом, но увидев, кто ему аплодирует, крепко ухватил девушку за руку и, несмотря на сопротивление, потащил за собой.

– Ваше высочество, немедленно отпустите, мы уже всё выяснили и я не хочу возвращаться к повтору... – деланно улыбаясь, проговорила Аталиса.

Лесной король толкнул её в укромный уголок и прижал к стене.

– Идиотка! Как ты себя ведёшь? – злобно прошипел он. – Забыла все правила приличного поведения? Так я живо напомню! Ещё раз позволишь себе вольности в обращении с мужчинами, и я прикажу тебя выпороть.

– Иди к рогатому! Ты мне не указ!

Девушка резко оттолкнула Лесного короля и он, вспылив, влепил ей пощечину.

– Не забывайся, рабыня! – При виде наполнившихся слезами глаз он испуганно посмотрел в любимое лицо и с раскаянием воскликнул: – Прости, моё сердце!.. О, боги! – опомнившись, он снова напустился на девушку. – Аталиса, больше не смей меня провоцировать!.. Это всё ты виновата! Я никогда не посмел бы прикоснуться к Атуэль!

– Ясно, – сухо отозвалась девушка и ледяным тоном добавила: – Чего уж там! Ведь я не твоя обожаемая невеста, а по-прежнему рабыня. Можешь не стесняться, мне не привыкать получать от тебя пощёчины, – она не выдержала и гневно выкрикнула: – Я ухожу! Пусти меня немедленно!

Лесной король с трудом поймал стремительно ускользающую девушку.

– Несколько позже, сентау, а сейчас не стоит заставлять ждать вашего деда. Он и так уже сильно не в духе.

Поражённая Аталиса замерла на месте.

– Неужели у Атуэль есть родственники?

– Да, и Ваэль эн-Огран глава их рода.

– Вот как! – она покосилась на хмурого Лесного короля и внутренне усмехнулась.

"Похоже, дед Атуэль здорово прищемил хвост королевской семейке... Интересно, каково это иметь близких по крови?" – призадумалась девушка, тщательно экранируя свои мысли. Перед её глазами промелькнули радостно-возбуждённые лица девочек, когда к ним в ведовскую обитель приезжали родственники, и она тяжело вздохнула. «Конечно, это замечательно, но как только дедушка Атуэль узнает, что в теле его внучки нахожусь я, то он сразу же откажется от такого родства..."

– Постой, Раэтиэль, какой смысл знакомиться с родственниками Атуэль, если я не имею к ним никакого отношения?

– Ага! Всё-таки ты вспомнила, как меня зовут! – насмешливо воскликнул Лесной король. – А я уж думал, что ты вечно собираешься обращаться ко мне по титулу.

– Это ничего не меняет в наших отношениях! – запротестовала девушка. Вырвавшись от него, она легко заскользила по коридору, а затем толкнула узорчатую дверь слева, не замечая его удивления. Именно здесь всегда останавливался Ваэль эн-Огран, когда бывал при дворе эльфийского владыки.

При виде высокого статного эльфа с белыми, как снег волосами, убранными в аккуратную причёску, Аталиса оробела и застыла на пороге комнаты. В её голове промелькнула паническая мысль, что нужно бежать пока не поздно, но позади неё стоял Лесной король. И всё же главное препятствие было не в нём. В её душе вспыхнула искорка узнавания. Она была уверена, что у незнакомца, стоящего к ней спиной, серые глаза, а ещё она знала, что сейчас они значительно темней, чем обычно.

«Так всегда бывает, когда дедушка волнуется», – подумала Аталиса, глядя на высокую фигуру эльфа, облачённого в серо-золотой мундир рода Огранов, и окончательно растерялась, когда почувствовала, что ей хочется броситься к нему и обнять.

Хотя дверь открылась совершенно неслышно, Ваэль эн-Огран резко повернулся от окна и его глаза впились в лицо взволнованной девушки.

Наконец, Аталиса вспомнила о хороших манерах и, поклонившись, вежливо поприветствовала деда Атуэль.

При звуках её голоса лицо Ваэль эн-Ограна исказилось болезненной гримасой, и он в мгновение ока оказался рядом с ней. Девушка подалась было назад, но он по-медвежьи стиснул её в объятиях и чуть слышно выдохнул: "Бедная моя девочка! Слава богам, ты вернулась, а я уж и не надеялся, что доживу до этого момента!"

От одежды эльфа на Аталису пахнуло чем-то таким родным и знакомым, что на глазах у неё навернулись слёзы. Не выдержав, она приникла к его груди и горько заплакала.

Взволнованный не меньше девушки, Ваэль эн-Огран гладил её по пышным волосам и ласково бормотал успокоительные слова. Они не замечали Лесного короля, который внимательно наблюдал за их встречей.

Наконец, Аталиса нашла в себе силы и отстранилась от того, к чьей семье она никогда не принадлежала.

– Простите, уважаемый сентай, но я не хочу вас обманывать. К сожалению, у меня нет никаких воспоминаний Атуэль. На самом деле я Аталиса, ведьма из реального мира, – тихо сказала девушка и замерла, ожидая реакции на своё признание. Она была готова ко всему – от холодного презрения во взгляде деда Атуэль, до унизительных хлестких слов, но только не такого.

Ваэль эн-Огран поднял её опущенную голову и с ласковым выражением на лице заглянул в её глаза.

– Не бойся, внучка, я никогда от тебя не откажусь. Для меня ты по-прежнему родная кровь.

Удивлённый Лесной король смерил деда Атуэль подозрительным взглядом и решил при случае расспросить отца, что же было написано в свитке, который он предоставил в качестве своих прав на девушку, – ведь юридически это был очень спорный вопрос. К тому же ему совсем не понравилось та робкая надежда, с которой Аталиса смотрела на неожиданно обретённого родственника. Он знал, если Ваэль эн-Огран действительно возьмёт её под своё крыло, тогда ему придётся нелегко. Судя по его более чем прохладному отношению, он не простил ему смерть сына и вполне мог выдать внучку за кого-нибудь другого.

Лесной король окончательно поскучнел, когда Ваэль эн-Огран включил на полную мощность своё обаяние и, взяв девушку за руки, стал расспрашивать её о жизни в эльфийском дворце. Как бы между делом он настойчиво интересовался, не обижают ли его ненаглядную красавицу. К великому облегчению принца Аталиса упорно отнекивалась. Смеясь, она заявила, что по сравнению со смертной рабыней у неё сейчас не жизнь, а малина.

Успокоенный эн-Огран не захотел расставаться с внучкой и повёл её знакомить с друзьями и родственниками. Лесной король собрался составить им компанию, но напоролся на недовольный взгляд старого эльфа и был вынужден ретироваться. Он преувеличенно вежливо распрощался и, кипя от гнева, выскочил из комнаты. Ноги сами привели его в гарем, любимое убежище эльфийского владыки, который не возражал против его походов сюда. Единственно Оберон оговорил, чтобы сын не тревожил некоторых красавиц, которые пользовались его особым расположением, и комнаты которых были отмечены специальным магическим знаком.

Лесной король миновал роскошный дворец с эльфийскими высокородными наложницами, и направился к человеческим рабыням. В скромном по меркам фейри здании, именуемом "обезьянником", он выбрал себе синеглазую девушку. Во время достопамятного бала именно она привлекла внимание Аталисы, оказавшись единственной, кто приветливо отнёсся к появлению новой рабыни.

При виде златовласого эльфа девушка тихо ахнула и распростёрлась у его ног. Он не представился, но она знала, что это эльфийский принц, – ведь в грёзах именно он являлся к ней.

Прекрасный юноша был нежен с ней, и Лана на свою беду влюбилась в него без памяти.