Эльфийский подарок

КРУГ ПЯТЫЙ

– Кошмар! – схватилась за голову ведьмочка. – Вот так влипла! Спаси и сохрани, Всеобщая мать! Хорошо бы всё оказалось только дурным сном!

– И я тоже, Аталиса? – усмехнулся ас.

– О нет! – воскликнула ведьмочка, порывисто обнимая Улльтора. Она глянула на него увлажнившимися глазами. – Ах, мое сердце! Ты навечно останешься моей первой волшебной любовью, о которой я буду помнить и на смертном одре!..

– Девочка, даже не знаю, как тебе помочь, – сказал растроганный ас. – Если хочешь, попроси меня о чём-нибудь, только чётче формулируй пожелание, и я постараюсь его исполнить.

Увидев, что глаза ведьмочки заблестели надеждой, он отрицательно покачал головой.

– Нет, малышка, об этом и не проси. Я не в силах заставить Раэтиэля любить... И это нет. Ведовской амулет тоже невозможно вернуть без его согласия.

– Прости, Улльтор, тогда мне ничего не нужно, – она тревожно заглянула в горящие синим пламенем глаза. – Ты не сердишься?

– Ах ты, наивная глупышка! – захохотал ас. – Только ты могла отказаться от столь щедрого предложения и не потребовать золотых гор или королевства!

Ведьмочка печально понурилась.

– Золотая клетка плохая замена свободе. Ведь только обзаведись богатством, и ты всю жизнь будешь служить ему бессменным сторожем. Ну и зачем нужны горы золота, если на них не купишь и капельки счастья? И с королевством то же самое. Нет никакого желания связываться с кучей забот о власти и неблагодарных подданных. Это поле игры для честолюбцев. На нём слишком много посторонней суеты и цветы счастья быстро чахнут, растоптанные чужими амбициями.

Улльтор приподнял понурую голову девчонки и внимательно заглянул в глаза.

– Прости, малышка, я ошибся, сказав, что ты наивная дурочка. На самом деле ты мудрая маленькая женщина с любящим сердцем, – сказал он серьезно и, ласково глядя, добавил: – Всегда оставайся такой и, несмотря на трудности, удача тебя не оставит. Хорошо?

– Я постараюсь. Спасибо за участие, Улльтор, – тоже серьёзно ответила ведьмочка и, приподнявшись на цыпочки, легко коснулась губами его щеки. – Это благодарность за подаренное волшебство.

– И тебе спасибо, Аталиса, за воспоминание о легкокрылой радости юности, – отозвался ас и с легкой грустью на лице прикоснулся к её опухшим губам. – Не скупись, девочка. Подари на прощание свой самый сладкий поцелуй, чтобы наше расставание не было таким горьким.

И ведьмочка не поскупилась. Спустя некоторое время он с неохотой оторвал её от себя и, взяв за талию, поставил на землю.

– Хватит-хватит, Аталиса! – довольно засмеялся он. – А то опять мы заведем песню страсти, которая окончательно выведет из себя нашего ушастого приятеля. Со злости он может что-нибудь такое натворить, в чём потом раскается, да будет поздно.

Он легко прикоснулся ко лбу ведьмочки и она, закрыв глаза, начала оседать на землю. Ас не дал ей упасть и бережно положил на траву. Присев на корточки, он долго смотрел на спящую, и на его лице блуждала ласковая и немного грустная улыбка. "Ах, малышка, ты настоящая ведьма, жрица нашей Всеобщей матери! Я уж и не надеялся, что кому-нибудь удастся разбудить моё сердце..."

Рядом с асом возникла русоволосая красавица, окутанная невыносимо ярким золотым сиянием, и он сразу же насторожился.

– Любуешься, Улльтор? – богиня надменно глянула на спящую рыжеволосую девчонку. – Не знала, что тебя привлекают смертные дурнушки, – насмешливо произнесла она.

По-прежнему сидя на корточках, ас хранил молчание, и она снова не выдержала:

– Столько внимания к ничтожной смертной. Не слишком ли много чести?

Улльтор повернул к ней голову и окинул внимательным взглядом.

– Убери свою иллюминацию, Верна, а то ненароком разбудишь мою малышку, – жёстко проговорил он. – Что тебе за дело до тех, кому я оказываю внимание? – спросил он, глядя на неё снизу вверх.

Богиня презрительно фыркнула.

– Абсолютно никакого!

Всё же окружающий её ослепительный ореол начал медленно тускнеть. Вскоре мягко светились только её кожа и роскошные одежды. Не ожидавший такого послушания, Улльтор хмыкнул про себя. «Интересно, зачем на этот раз эта задавака явилась? – он невесело улыбнулся, поймав себя на мысли, что она пришла ради него самого. – Самонадеянный дурак! Наверняка её прислали с очередным поручением». Он выпрямился и, ухмыльнувшись, привлёк богиню к себе.

– Верна, что тебя привело сюда? Неужели банальная ревность? – спросил он игривым тоном.

Русоволосая красавица вырвалась из кольца его рук и высокомерно вздернула подбородок.

– Слишком много воображаешь о себе, Улльтор! – отозвалась она и, поспешно отступив, поправила и так идеальные складки своего одеяния. Замешательство исчезло и на её прекрасном личике появилось выражение превосходства. – Кто ты такой, чтобы я ревновала? Не забывай, что ты всего лишь наглый безродный мальчишка, усыновленный Тором!

Улльтор помрачнел. Удар был не в бровь, а в глаз.

– Не беспокойся! В Асгарде полно таких как ты, если что они не дадут мне забыть о низком происхождении, – сердито сказал он и, помолчав, грубо добавил: – Чего явилась? Здесь некому рукоплескать твоему величию и красоте и некому восхищаться твоим несравненным умом и мудростью. В последнее время мы так часто встречаемся, что я уже начинаю думать, что ты бегаешь за мной.

На умном личике русоволосой красавицы появилось виноватое выражение, но услышав его последние слова, она возмущённо выпрямилась.

– Да как ты смеешь! Я здесь по делу!

– По какому такому делу?.. Говори! Чего молчишь? – ас напружинился как кот, почуявший добычу. – Ну-ка, попробуй солгать, моя дорогая правдолюбка! Посмотрим, что из этого получится! – воскликнул он, внутренне ликуя.

– Я должна... мне отец приказал... тебя разыскать!.. – с трудом выдавила богиня и её глаза заблестели слезами. – Мерзавец! Да, чтоб у тебя яз... – договорить она не спела.

Улльтор привлёк к себе строптивицу и заткнул ей рот поцелуем. Их поцелуй все длился и длился, и он не скоро нашел в себе силы оторваться от желанной женщины. С ласковой улыбкой он заглянул в её сияющие глаза.

– Дорогая, не забывай, что мы в Междумирье. Сказанные здесь проклятия сбываются даже для нас, богов. Во всяком случае, неприятностей от них целое море, потом замучаешься возиться с нейтрализацией их последствий.

На личике богини появилось разочарованное выражение.

– Так ты только поэтому меня поцеловал, чтобы я не успела сказать проклятие?

– О нет, Верна! – с нежностью ответил ас, и в его глазах заполыхала страсть. Он снова прильнул к губам богини, а затем резко толкнул её на землю и упал сверху.

Вокруг слившейся в объятиях божественной пары вспыхнуло сияние, и в такт их взволнованно бьющимся сердцам зазвучала страстная музыка. В отличие от Зова Весеннего Равноденствия ведьмы, она звучала величественнее и глубже и её звучные аккорды, ширясь и набирая мощь, устремились ввысь к самим небесам.

Когда окутывавшее богов сияние угасло, на лице Улльтора появилось покаянное выражение.

– Прости Верна, но я не смог удержаться! Я знаю, что сейчас ты наверняка злишься, ведь мы неровня по положению… – он с тревогой заглянул в сияющее любовью прекрасное личико, и облегчённо вздохнул. – Ясно. Я дурак.

– А вот это уже неоспоримая истина, – насмешливо произнесла божественная красавица и ласково провела по обнажённой груди своего возлюбленного. – Лежала бы я сейчас под тобой, если бы сама этого не хотела. Дорогой, я тебе не смертная! Давай-ка не филонь и выкладывайся на полную катушку, – потребовала она.

– Как скажешь моя душенька! – засмеялся Улльтор. – Только потом не жалуйся, что тебя заездили.

– Даже не мечтай. Смотри, как бы самому не пришлось жаловаться.

– Ах так! Ну, погоди, зазнайка! Мы ещё посмотрим, кто первым запросит пощады!

И мелодия божественной страсти с новой силой рванулась к небесам.

Конечно же, Верна сдалась первой. Недаром она славилась в Асгарде как умница. Они присели у горящего костра, и богиня протянула кубок своему возлюбленному. Улльтор выпил вино, и на его лице вновь появилось сомнение.

– Верна, я хочу сказать... – нерешительно начал ас. – Ай, ладно! Конечно же, я выглядел законченным идиотом, когда бегал от тебя, – он поскрёб в затылке и растерянно ухмыльнулся. – Ведь ты такая красавица и умница. С такой кучей поклонников у тебя есть из кого выбирать... Верна, неужели, ты меня любишь?

– Ты ещё спрашиваешь, дурачок? Я уж и не надеялась, что мы когда-нибудь будем вместе, ведь ты большой упрямец и я...

– Гордячка! – с готовностью подсказал Улльтор.

– Ну да, – подтвердила красавица-богиня, прижавшись к его плечу. – Неужели так трудно было заметить, что я не могу без тебя жить? Стала бы я повсюду бегать за таким болваном, позабыв о гордости!

Ас покаянно заглянул в любимые глаза.

– Верна, пришла пора забыть о прошлых недоразумениях и смотреть только в будущее. Знаешь любимая, я бы не скоро решился на активные действия, если бы не эта девочка, – он ухмыльнулся, заметив недобрый взгляд, который богиня бросила на безмятежно спящую ведьмочку. – Не ревнуй, моя любовь! Малышка любит не меня, а одного эльфийского поросёнка. Но она помогла понять мне одну очень важную вещь – когда любишь, нельзя медлить с признанием. Иначе можешь остаться ни с чем, как это уже однажды вышло.

– Вот спасибо! Значит, я для тебя на втором месте? – возмутилась гордая красавица-богиня.

– О нет! В моём сердце ты всегда занимала первое место. Сама знаешь, что богам невозможно всерьёз полюбить кого-нибудь из смертных, для этого их жизни слишком коротки. Вот и малышка для меня всего лишь прекрасная бабочка-однодневка.

– И это самое замечательное признание, что я сегодня услышала от тебя!– радостно воскликнула богиня и, взлетев, нетерпеливо потянула аса за собой. – Идём, дорогой! Нам пора домой.

– Подожди, моя любовь! – ответил Улльтор. Он повернулся к Аталисе и её окружил защитный барьер, светящийся ровным голубым светом. – Вот теперь идём.

Обнявшись, божественная парочка засияла невыносимо-ярким светом и растаяла в воздухе, а на том месте, где они занимались любовью, появилось крохотное раскидистое деревце с золотисто-красными плодами.

Пока происходили все эти события, разъярённый Лесной король покинул Междумирье, причём, очень рискованным способом. Он материализовался у ворот на подъездной аллее своего дворца в Майолиллорне и покатился прямо под копыта четвёрки серебристо-белых единорогов, запряжённых в лёгкую коляску. Дико сверкая удлинёнными голубыми глазами, испуганные животные поднялись на дыбы, но мальчик-возничий пристал со скамейки и быстро их успокоил. Лесной король увернулся от копыт единорогов и стремглав бросился прочь, не обратив никакого внимания на эльфов, сидящих в воздушно-лёгком экипаже.

– Раэтиэль, что это ты вытворяешь? – яростно выкрикнула золотоволосая красавица, сверкая такими же зелёными глазами, что у Лесного короля. – Разве можно так неосторожно перемещаться в пространстве? Постой, ты куда? Вернись немедленно, паршивец! Между прочим, мы к тебе приехали в гости! Ну, погоди, поросёнок, ты ещё попадешься мне в руки, и я живо напомню тебе детство! Так надеру задницу, что мало не покажется!

– Успокойся, Титания! Видишь же, что нашему ребёнку в очередной раз попала вожжа под хвост, вот он и злится на весь белый свет, – усталым голосом произнёс синеглазый изнеженный красавец. – Тем более что сейчас у Раэтиэля переходной возраст, отсюда такие резкие перепады настроения.

– Оберон, это ты во всём виноват! – трагическим тоном воскликнула Титания. – Ты совсем избаловал мальчишку, потакая его малейшему капризу! Вот они, плоды твоего бездумного воспитания! Теперь с Раэтиэлем нет никакого сладу! Вытворяет всё что хочет, и слова ему не скажи поперёк! Так нахамит в ответ, что мало не покажется!

– Хассалех, трогай! – повелительно произнёс Оберон, король Этернолиллорна, самого обширного королевства воздушных фейри. – Передавай привет своему отцу и скажи Капелле, что я очень доволен его работой. Ваши единороги выдрессированы на совесть.

Личико мальчика заалело нежным румянцем.

– Спасибо, сир, – прошептал он и, обернувшись, бросил обожающий взгляд на своего сюзерена.

Четверка единорогов вместе с коляской взмыла в воздух и, повинуясь мальчику-возничему, медленно поплыла к парадному подъезду в огромный величественный дворец.

– Оберон, не смей увиливать от ответа, когда я с тобой разговариваю! Не думай, что сможешь отмолчаться! – раздражённо воскликнула Титания. Она отвела тревожный взгляд от цветущих кустов, среди которых скрылся их сын, и с негодованием посмотрела на мужа.

Не отвечая на её тираду, белокурый красавец с утомлённым выражением на лице поправил пышные кружевные манжеты, а затем в полном изнеможении от этого неимоверного усилия откинулся на спинку сиденья. Титания не выдержала такого пренебрежения с его стороны и чувствительно ущипнула за бок.

Не ожидавший от неё такой эскапады эльфийский владыка подпрыгнул на сиденье.

– Ой, больно! – вскрикнул он и обиженно захлопал ресницами. – Дорогая, но почему ты ведёшь себя как невоспитанная хулиганка? Вот и скажи после этого, кто служит нашему мальчику дурным примером.

Увидев, что жена отвернулась и не реагирует на его слова, Оберон смерил её недовольным взглядом. "О боги, дайте мне хоть капельку своего безграничного терпения!" – сердито подумал он. На мгновение сказалась усталость тяжёлого дня, и тщательно скрываемое раздражение прорвалось наружу. За безобидной маской изнеженного щёголя промелькнул совсем иной облик, но это длилось краткое мгновение и прошло не замеченным для Титании.

– Любимая, ты хочешь со мной поссориться? – протянул эльфийский владыка капризным тоном. – Лучше не стоит, моя беспокойная птичка. Ведь ты же знаешь, если мы начнём ругаться, то не успокоимся до самого вечера, и ты будешь сама виновата, если я буду вынужден заночевать в гареме, – в его голосе отчётливо прозвучало предупреждение, но Титания не пожелала этому внять, и её зелёные глаза потемнели от гнева.

– Можешь, хоть навсегда поселиться там, мне нет дела! – заявила она и мстительно добавила: – Только знай, я плакать не буду и живо найду тебе замену.

С лица эльфийского владыки разом слетела изнеженная немощь.

– Что ты сказала? – он схватил дражайшую половину за горло и ласково прошипел:

– Моя любовь, не шути так, а то однажды допросишься! В последнее время ты непозволительно дерзка и слишком часто распускаешь язык. Учти, если ты забыла что такое послушная эльфийская жена, то я быстро тебе напомню. Не посмотрю, что ты королева и прикажу публично всыпать плетей. Представляешь, как обрадуются твои недоброжелатели?

– Ты не посмеешь унизить меня при всех...

– Почему? Кто или что меня остановит?

Оберон медленно сжал изящные, не по-человечески сильные пальцы. Они достаточно долго жили в браке, а характер у его королевы был далеко не сахар.

– Пусти, мне больно! – Титания пыталась отодрать руки мужа от своего горла, но безуспешно. – Прости, я была неправа, – полузадушено просипела она, когда поняла, что он действительно в ярости и так просто её не отпустит.

– То-то же! – наставительно проговорил Оберон и нехотя разжал пальцы.

Эльфийский владыка снова принял вид расслабленного неженки и, покосившись на напряжённо выпрямившуюся жену, проговорил совершенно спокойным голосом:

– Моя любовь, тебе не кажется, что нам пора прекратить вмешиваться в жизнь Раэтиэля? Ведь он уже взрослый мальчик. Конечно же, он злится, что его не выпускают из-под родительской опёки.

– Оберон, ты в своём уме? – с негодованием воскликнула Титания, сразу же позабыв об инциденте с удушением.

С расстройства она стукнула мужа кулачком по плечу и он, ойкнув, отпрянул от неё.

– Моя любовь, давай обойдёмся без рукоприкладства!

– О!.. Убить тебя мало за все твои фокусы! – Титания засверкала глазами, но материнская любовь пересилила приступ гнева на мужа. – Дорогой, с чего ты взял, что Раэтиэль взрослый? За мальчиком нужен глаз да глаз! Ведь ему ещё не исполнилось трехсот лун! Кто же о нём позаботится, если не мы? Иначе он такое натворит, что мало не покажется. Ну нет! Я не спущу с ребёнка глаз, пока не передам его в руки надежной невестки!

– Дорогая, ты не шутишь? – изумился Оберон, глядя на решительно настроенную жену. – Верно говорят небесные мудрецы, женщины – это проклятье любой расы! – простонал он, томно обмахиваясь веером. – Бедный мой мальчик! Когда-нибудь любвеобильная матушка до смерти затискает тебя в объятиях.

– Неправда! – обиделась Титания. – Я не клуша и не трясусь над Раэтиэлем! Но ты же знаешь, что после смерти Атуэль он до сих пор не в себе. Скажешь, что не так? Клянусь, как только он женится, я оставлю его в покое, а до тех пор пусть даже не мечтает избавиться от моего присмотра!.. Я же не виновата, что люблю вас паршивцев и беспокоюсь о вашем благополучии! – с отчаянием воскликнула она, и её зелёные глаза до краёв наполнились слезами.

– Кошмар! – ещё тяжелее вздохнул эльфийский владыка, когда его королева заплакала.

Долго он не выдержал и заключил в объятия свою единственно любимую женщину.

– Не плачь, моё сердце! Пожалуйста, прости за невольный гнев, – в ответ на негодующий взгляд жены, Оберон нежно улыбнулся. – Дорогая, в который раз умоляю, следи за тем, что говоришь!.. Ведь я тоже тебя люблю и до сих пор безумно ревную, – он поцеловал жену и озабоченно добавил: – Поверь, я тоже спал бы намного спокойней, если бы история трагической любви Раэтиэля закончилась хоть каким-нибудь внятным финалом.

– Дорогой, поговори с мальчиком! – взмолилась Титания. – Ну, что тебе стоит? Хватит ему таскать ведьм из реального мира. Когда-нибудь это добром не кончится. Ты же видишь, что каждый раз ему приходится за них сражаться с богами.

– Думаешь, я не разговаривал? К сожалению, это бесполезно. Раэтиэль большой упрямец и не хочет признать, насколько мала вероятность того, что ему попадется именно та ведьма, что подойдёт для его целей.

– Неужели бедному ребенку суждено целую вечность тосковать по погибшей любви? Врагу такое не пожелаешь! – Титания порывисто прижалась к мужу и, взяв за руку, долгим поцелуем приникла к его ладони. – Оберон, во что бы то ни стало, нужно прекратить его бессмысленные метания по реальному миру. Фейри там небезопасно находиться, слишком уж изменчивы верования. К тому же среди смертных набирают силу приверженцы Единого. Они вытесняют веру в старых богов и этим ослабляют наши связи с реальным миром. Однажды они могут совсем оборваться, и Раэтиэль рискует навсегда остаться там, не имея возможности вернуться домой.

– Ты преувеличиваешь, моя любовь! – проговорил окончательно смягчившийся эльфийский владыка. – Старые верования по-прежнему сильны. Если что изменится, то ещё не скоро. Пусть мальчик резвится. Неужели ты хочешь, чтобы он опять лунами напролет стоял у саркофага Атуэль? – он бережно провел ладонью по лицу жены, вытирая её слёзы. – Дорогая, давай не будем лишать Раэтиэля последней надежды. Глядишь, со временем ему надоест, и он забудет свою невесту. Кстати, тут одна сорока на хвосте принесла, что на этот раз ему попалась очень необычная ведьмочка, – глаза Оберона лукаво сверкнули. – Похоже, наш мальчик к ней неравнодушен.

Что?! – от возмущённой эльфийской королевы во все стороны полетели яркие феерические искры. – Ну, знаешь! Нам только полукровки не хватало в качестве невестки, к тому же смертной!

– Титания, прекрати выходить из себя, ты прожжёшь мой любимый наряд! Забыла что было, когда Раэтиэль узнал о смерти Атуэль? Так что пусть хоть на тролльше или баньши женится, лишь бы больше не устраивал жуткого переполоха в моём дворце, – заявил Оберон, закрывшись от жены защитной завесой.

– Но Атуэль ещё не мертва, дорогой, – вкрадчиво сказала она.

– Вот это и нехорошо с её стороны, – проворчал эльфийский владыка. – Не спорю, Атуэль хорошая девочка и я был бы только рад такой невестке, ведь она внучка Ваэль эн-Ограна, моего любимого учителя. Но я не позволю ей забрать душу моего сына. Даже лучше, если Раэтиэль женится на смертной. Он не будет многого ждать от такого брака, зная, что он быстротечен.

Единороги плавно опустились вниз, и коляска остановилась напротив парадной лестницы, ведущей во дворец. Вслед за этим вспыхнула арка переносного портала, из которого появилась многочисленная свита эльфийских владык.

– Ваши величества, добро пожаловать в Майолиллорн! – раздался разноголосый хор голосов и придворные Лесного короля, приветствуя августейших особ, опустились на колени.

Раэтиэль припозднился, но тоже вышел встречать родителей. Он подошёл к отцу и, опустившись на одно колено, склонил голову.

– Сир, ваш преданный слуга счастлив, что вы оказали ему честь и почтили его дом своим присутствием…

Церемониальный ритуал предусматривал, что приветственная речь должна длиться не меньше четверти часа, но эльфийский принц безобразно её сократил. К тому же он говорил таким монотонным и мрачным голосом, что Оберон то и дело морщился, будто от зубной боли, хотя не знал что это такое.

– Сир, примите заверения в моей неизменной верности и преданности, – закончил говорить Раэтиэль и, поцеловав руку отца, поднялся.

– Здравствуй, сынок, – сказал Оберон, внимательно разглядывая своего отпрыска. – Ну как? У тебя всё хорошо?

– Да, отец, – коротко ответил Раэтиэль .

Сочтя свой верноподданнический и сыновний долг исполненным, он повернулся к Титании.

– Здравствуй, мама! – ласково проговорил он, и в его взгляде загорелось восхищение. – Я уже подзабыл, какая ты у меня красавица! – воскликнул он, целуя мать в нежную щёчку.

– Я тебе покажу "здравствуй мама!" – изловчившись, Титания ухватила сына за ухо. При этом никто из свиты эльфийских величеств не позволил себе и тени улыбки. – Сколько раз я говорила, что нельзя наобум перемещаться в пространстве!.. – и тут её посетила неожиданная догадка. – Небесный отец! Только не говори, что ты прямиком из Междумирья!

Упрямое выражение на лице Раэтиэля подсказало Титании, что она не ошиблась в своём предположении.

– Ах ты, поросёнок! Хочешь однажды впилиться в какой-нибудь камень и навеки остаться булыжником?! – завопила она во весь голос.

– Мама, сейчас же отпусти моё ухо! – прошипел эльфийский принц. – Я знаю, что обязан всю жизнь почитать родителей и подчиняться их воле, но лучше не доводи до крайности!

– Ты тоже меня не доводи! – выпалила Титания, но тут же порывисто обняла сына, и с любовью заглянула в его лицо. – Моё сокровище! Счастье, что ты жив и здоров! С тех пор как я узнала, что ты тащишь к нам очередную ведьму, я просто схожу с ума от беспокойства.

– Все в порядке, моя хорошая, тебе совершенно не из чего переживать. Я снова выиграл в битве со старшими богами! – похвастался Раэтиэль. – Знаешь, мамуль, на этот раз моим противником оказался сам Улльтор. Наставники говорили, что он очень силен, но он проиграл и в магической дуэли, и в стрельбе из лука! Представляешь, за это ас подарил мне Серебряного Ветра!

– Улльтор? – оживилась Титания. – Слышала о таком! Говорят, что он отличный воин. Ну-ка, идём! Расскажи мне по порядку, как проходила ваша битва...

– Я бы тоже хотел узнать кое-какие подробности, особенно того, как к тебе попал мой Серебряный Ветер, – произнёс эльфийский владыка, догоняя жену и сына, которые увлеклись обсуждением деталей поединка и не слышали, как он подошёл.

При виде отца, который внешним видом и томными повадками больше походил на изнеженную красавицу-эльфийку, вырядившуюся в мужской наряд, в душе Раэтиэля вспыхнуло привычное возмущение, но он подавил его и церемонно поклонился.

– Сир! Извините мою непростительную оплошность, но я не знал, что вас могут заинтересовать подробности моей ничтожной жизни.

Оберон улыбнулся.

– Мой мальчик, не нужно впадать в детство. Конечно, ты можешь жаловаться на недостаток внимания с моей стороны, но вряд ли ты можешь пожаловаться на недостаток любви с моей стороны, – сказал он с лёгким укором в голосе.

Это действительно было так – эльфийский владыка делом доказал свою любовь к жене и сыну – и на лице Раэтиэля появилось раскаяние.

– Прости! Я не хотел обидеть тебя! – воскликнул он и, наплевав на церемонии, порывисто обнял отца. – Пап, я люблю тебя! Уж я-то знаю, что ты самый лучший из отцов!

– О нет! – замахал руками Оберон. – Раэтиэль, поменьше экспансивности! Небесный отец! Кажется, ты испортил мой наряд. Ну да! Смотри, ты порвал кружево на рукаве, – отстранившись от сына, он украдкой ему подмигнул, и капризно проговорил: – Так и быть, я тебя прощу, если ты вернёшь моего Серебряного Ветра. В качестве искупления за неподобающее поведение для наследника Этернолиллорна.

Повернувшись к жене, он властно добавил:

– Ступай, моя любовь! Тебе здесь нечего делать.

– Мам, потом поговорим. У нас с отцом чисто мужской разговор, – добавил Раэтиэль.

Титания вздохнула, и с официальным выражением на лице поклонилась мужу.

– Ваше величество, с вашего разрешения я удаляюсь.

Как положено по этикету, она попятилась и, развернувшись, пошла к своим покоям.

Многочисленная свита из придворных дам подхватила свои длинные пышные юбки и бросилась следом за стремительно шагающей королевой, но она толкнула двери ближайших покоев и перед ними упала непроницаемая завеса, из-за которой тут же послышался грохот падающих предметов и звон бьющегося стекла.

Несмотря на свою вспыльчивость, Титания не могла долго сердиться на сына, хотя в душе продолжала его ревновать к мужу, зная, что Раэтиэль боготворит отца и если злится на него, то только из-за того, что Оберон держит его на расстоянии.

После помпезного обеда, устроенного в честь августейшей четы, королева отправилась на поиски сына, который снова ускользнул от неё, отправившись вместе с отцом выяснять какой-то каверзный политический вопрос. Она прошла по анфиладе многочисленных комнат и нашла его на открытой террасе. С унылым видом он качался на качелях, увитых цветущими лианами.

– Ну-ка, подвинься, – сказала она, присаживаясь рядом с сыном на сиденье, выполненное в форме небольшого диванчика. – Ну, давай, рассказывай!.. Кстати, мой мальчик, что отец хотел от тебя?

Раэтиэль бросил на мать ироничный взгляд.

– Хочешь знать о нашей беседе, спроси у отца. И нечего смотреть на меня как на последнего изверга! Я не намерен получать по ушам за передачу конфиденциальной информации. Ладно, мам, не злись, – он вздохнул. – Я расскажу, что тебя интересует. Всё равно ты вытряхнешь из меня нужную информацию.

– Умничка! Ведь мама должна позаботиться о своём любимом мальчике, а для этого она должна знать всё, что с ним происходит, – подобрела королева. – Но сначала расскажи о твоей новой ведьме. Пожалуйста, излагай подробней, а не в трёх словах, как ты любишь. Я просто умираю от любопытства, что же это за штучка, которой удалось привлечь внимание моего привередливого сыночка.

Лесной король удивлённо приподнял брови.

– Ты это на что намекаешь, моя хорошая? Ведьма может привлечь моё внимание только тем подходит она для очередного опыта или нет. Что-то я больше склоняюсь к последнему варианту, – он закинул руки за голову и, покачиваясь на качелях, закрыл глаза. – Наверно, я брошу её в Междумирье. Нет смысла тащить её к нам, если она бесполезна. Вдобавок это ходячее несчастье.

– Это действительно нечто новенькое! – недоверчиво покачала головой королева. – Не смеши, мой мальчик. Какой вред нам, фейри, может причинить какая-то смертная?

– Да такая, что по дороге сюда уже успела забеременеть от речного бога и обзавестись небесным покровителем в лице всё того же Улльтора. Будь он неладен! – с досадой проговорил Раэтиэль. – Вдобавок она почти разгромила мои владения в реальном мире. Несмотря на возраст, Аталиса уже довольно сильная ведьма и она очень тесно связана с землёй и растениями. Это как раз то, что требуется. И всё же что-то мне подсказывает, что на этот раз я поторопился и выбрал не слишком подходящий экземпляр.

– Какая интересная девочка! – глаза Титании азартно заблестели. – Раэтиэль, я хочу её видеть! Возвращайся в Междумирье и приведи её к нам.

– Не понимаю, с чего ты вдруг заинтересовалась. Поверь, это совершенно обычная смертная девчонка, просто без царя в голове, потому-то она постоянно влипает в неприятности. Конечно, сейчас ей привалила небывалая удача, но вряд ли она сумеет ею воспользоваться.

"Во всяком случае, я не позволю Аталисе этого сделать, – мстительно подумал Лесной король. – Какая неслыханная дерзость, на моих глазах изменять мне с другим! Рабыня, знай свое место!.."

– Раэтиэль, что ты задумал? – встревожилась Титания. – Пожалуйста, будь осторожен. Девочка действительно непростая и ты должен дать родиться этому ребёнку. Если в него собирается вселиться кто-то из могущественных богов, а ты смешаешь его планы, то тебе не поздоровится. Ведь им редко выпадает шанс вернуться из забвения.

– Моя драгоценная леди, не нужно беспокоиться. Я не настолько глуп, чтобы путать норнам нити, напрашиваясь на их немилость. Конечно же, ребенок родится. Если ему действительно суждено родиться, – Лесной король обворожительно улыбнулся и, взяв мать под руку, повёл её за собой. – Идём, моя хорошая, у меня есть для тебя подарок.

Титания попробовала было ещё поговорить с сыном о ведьме, но он заявил, что больше не хочет разговаривать о столь ничтожном предмете, а затем делал вид, что не слышит её вопросов. Тогда она попыталась расспросить его о подарке, но тоже многого не добилась. «Уверяю, ты будешь от него в восторге», – пообещал он с таинственным выражением на лице, и это было всё.

"Ох уж, эти подарки Раэтиэля!" – подумала королева и неслышно вздохнула. Прошлый раз сын преподнёс ей очаровательную белую лисичку, которая оказалась кумихо, и она до сих пор вздрагивала при её упоминании. Как только среди фрейлин поднимался переполох – а такое случалось чуть ли не каждый день – она уже знала, что виной тому кумихо. Эта пакостница любила изгадить наряды девушек, причём так основательно, что никакими магическими средствами их нельзя было отчистить. А когда у придворных стали пропадать драгоценности и на Титанию посыпались многочисленные жалобы, мстительная тварь взялась мазать волосы фрейлин какой-то липкой дрянью и тем пришлось стричь под корень красу и гордость эльфийских женщин. В общем, когда лисичка наконец-то сбежала, её радости не было предела. Ведь Раэтиэль обожал кумихо, которая ластилась к нему, как кошка.

– О чем печалишься, моя хорошая? – спросил Лесной король, видя, что мать хмурится.

– Конечно же, о твоём подарке, – усмехнулась Титания. – Вот думаю, если это снова кумихо, то не нужно ли сразу дать дёру.

– Мама! – укоризненно воскликнул Лесной король. – Сначала посмотри, а потом ругайся.

Опередив слуг, он сам распахнул изукрашенные растительным орнаментом двери и отступил в сторону.

– Заходи! Если подарок не понравится, обещаю исполнить любой твой каприз.

Несмотря на его уверения, королева опасливо заглянула внутрь зала, и с радостным возгласом бросилась к корзинке, стоящей на столе.

– Лапусечка! Моё златоглазое солнышко! Какой же ты хорошенький! – донеслось оттуда её ласковое воркование.

Лесной король улыбнулся и вошёл следом за матерью – она держала на руках крошку-дракона и, сияя от счастья, гладила его по золотой шкурке. Зверёныш платил ей взаимностью и тоже цвёл от радости. У Титании был завидный талант, все ездовые драконы обожали её с самого рождения.

– Ах ты, моя прелесть!.. Раэтиэль, где ты взял такую редкость? – воскликнула Титания при виде сына.

– Где взял, лучше тебе не знать, крепче будешь спать, – засмеялся он. – Ну что, на этот раз я угодил тебе подарком? Насколько я знаю, ты мечтала именно о золотом драконе.

– Ах, моё сердце! Даже не знаю, как тебя благодарить за такой чудесный подарок!

– Моя хорошая, твоя радость – уже самая лучшая награда для меня.

– О, Раэтиэль! – прослезилась Титания, обычно не склонная к сантиментам. Оставив малыша-дракончика, она обняла сына.

«Мой дорогой мальчик! Как же я хочу, чтобы ты был счастлив, – с грустью подумала королева. – Скорей бы его возня с оживлением Атуэль хоть чем-нибудь закончилась. Думаю, Оберон прав. Пусть бы она умерла и Раэтиэль наконец освободился…"

Эльфийский владыка оказался лёгок на помине.

– Интересно, а я вхожу в вашу семейную идиллию? – раздался его капризный голос и он возник рядом с женой и сыном.

– Само собой! – ответила Титания, окидывая мужа пронзительным взглядом. Оставив сына, она подхватила его под руку и вкрадчиво проговорила: – Оберон, идём, прогуляемся по парку. Моцион после еды очень полезен, к тому же есть небольшой разговор.

– Кто бы сомневался! Думаешь, я не заметил, как ты пилила меня взглядами во время обеда? – проворчал эльфийский владыка, но не стал отказываться от прогулки.

– Раэтиэль, думаю, ты с нами не пойдёшь, потому не приглашаю. Наверняка ты опять будешь торчать у гробницы Атуэль, – сказал он, посмотрев на сына.

– Ошибаешься, отец, я иду с вами.

Вклинившись между родителями, принц подхватил их под руки и они поражённо переглянулись.

– Эй, нечего смотреть так, как будто на лбу у меня вырос лес из рогов!

– Боюсь, их зрелище не настолько удивило бы нас, как твои слова, – задумчиво протянул Оберон, и на его лице промелькнуло хищное выражение. – Но я очень рад, мой мальчик, что у тебя наконец-то появились другие интересы.

Пока Лесной король веселился в своём волшебном Майолиллорне, балуемый любящими родителями и многочисленными придворными, ведьмочка, брошенная им в Междумирье, мирно спала и уже не первые сутки. Защитный купол, о котором позаботился Улльтор, не подпускал к ней опасных тварей.

В первую же ночь из озера вышел речной бог Альфей, которого Аталиса приняла за русала. Его тёмно-зелёные глаза горели потусторонним светом, по обнажённому мускулистому телу струились длинные пряди волос, похожие на водоросли. И всё же он был удивительно красив, особенно сейчас, когда с его лица пропало выражение безумия.

Альфей подошёл к барьеру и с удивлением посмотрел на спящую рыжеволосую девчонку. Находясь в здравом уме, он не помнил их встречу, закончившуюся беременностью для Аталисы, и потому не понимал, какая сила заставляет его повсюду следовать за ней.

Речной бог обошёл вокруг барьера и, усевшись на валун, находящийся поблизости, подставил лицо влажному ночному ветру и негромко запел. Слов было не разобрать, да и вряд ли они были, – ведь его песня больше походила на журчание воды, – но как только он запел, Аталиса, которая до этого тихо всхлипывала и беспокойно вертелась во сне, сразу же успокоилась и, повернувшись на бок, подложила ладонь себе под щёку.

Альфей пел ей колыбельную до самого утра. Когда край неба посветлел, он спрыгнул с камня и, насколько позволял защитный барьер, снова подошёл к Аталисе.

«Кто же ты такая и почему моё сердце тянется к тебе?» – подумал речной бог, глядя на смертную девчонку. Вскоре горизонт окрасился розовыми красками и он, часто оглядываясь, направился к озеру. Альфей так и не догадался, что тянет его к ней родная кровь, заключённая в её чреве.

Перед тем как уйти речной бог оставил рядом с Аталисой венок из лотосов, перевитый крупным речным жемчугом, и несколько нарядных ракушек. Одна из них как две капли воды походила на ту, что приглянулась девчонке в озере и которую эльф безжалостно раздавил.

Стоя на берегу, речной бог медлил до последнего. Как только солнце показалось из-за горизонта, он горестно вскрикнул и бесшумно ушел в воду. Проклятье настигло его в тот миг, когда солнечные лучи коснулись глади озера. Животворные для всего живого для него они были ядом. Солнце отобрало у него разум, и лицо Альфея вновь исказилось безумием.

На следующую ночь с визитом к ведьмочке явилась Глория, королева фей. Она ударила жезлом по барьеру, и он исчез. На этот раз фея была в привычных для себя размерах и, часто трепеща крылышками, зависла над Аталисой. С недобрым выражением на крохотном личике она посмотрела на ведьмочку, а затем прикоснулась жезлом к её плечам. Под влиянием колдовства королевы фей её охватило призрачное лунное сияние, которое приняло форму огромных крыльев, а затем они исчезли.

"Ведьма, я не считаю, что ты заслужила крылья Лунной мечты, но ради Лесного короля я дарю их тебе», – сказала Глория, и её крохотное личико снова исказилось в злобной гримасе. Тем не менее, перед тем как исчезнуть, королева фей замкнула защитный купол, который оберегал Аталису от опасностей Междумирья.

Лесной король появился лишь на утро четвёртого дня. Он шагнул из арки переносного портала и первым делом глянул по сторонам. При виде спокойно спящей девчонки, живой и невредимой, его лицо посветлело. Выдерживая характер перед матерью, которая не спускала с него глаз, он, все эти дни, что они были в разлуке, чувствовал себя не в своей тарелке. Правда, при этом он говорил себе, что беспокоится лишь из-за опасения потерять ценное имущество.

Чувствуя одновременно облегчение и досаду от измены ведьмочки, Лесной король снял защитный барьер и потряс её за плечо.

– Эй, просыпайся!.. Давай, давай! Сколько можно дрыхнуть! – возмутился он. Когда она села, протирая заспанные глаза, он не удержался и язвительно добавил: – Видимо, ты здорово выложилась, обслуживая аса, если никак не можешь проснуться.

Обрадованная Аталиса пропустила его колкость мимо ушей.

– Раэтиэль! Слава богам, ты вернулся! – воскликнула она, но тут он спросил, когда ушёл Улльтор и она сразу же поскучнела. – Не имею понятия, но, кажется, уже давно, – она попыталась встать, но это оказалось нелегко. – Вот рогатый! Ноги совсем не держат!

Заметив, что Лесной король уставился на неё немигающим взглядом, который не предвещает ей ничего хорошего, Аталиса зябко передёрнула плечами.

– Ну, хватит уже злиться, Раэтиэль! Я же ведьма и Зов Весеннего Равноденствия, это часть моего служения Всеобщей матери, – попыталась она наладить взаимоотношения, но эльф был непримирим.

– Слушать ничего не хочу, про ваш ведьминский разврат! Вставай и живо в путь, – распорядился он.

– Подожди! Я хочу умыться, и ноги у меня совсем не идут, – жалобно проговорила девчонка, но эльф уже бесшумно исчез в прибрежных зарослях у озера.

Боясь снова его потерять, Аталиса схватила свою сумку и бросилась его догонять. Она и не заметила, что та основательно потяжелела. Среди белья и всяких мелочей теперь лежала увесистая золотого шкатулка в форме яблока, внутри которой пряталось жемчужное ожерелье, перевитое ниткой с перламутровыми лотосами, и несколько красивых раковин, внутри которых тоже лежало по огромной жемчужине. Особенно хороша была та, в которой лежала голубая жемчужина.

Сегодня они шли какими-то странными местами; было жарко и душно, а под ногами то и дело хлюпала болотная вода. Прыгая с кочки на кочку, Аталиса быстро выбилась из сил, но отдохнуть ей не давали стаи кусачего гнуса, который с тонким писком преследовал её по пятам. А ещё она надышалась ядовитыми болотными испарениями и от голода у неё кружилась голова.

– Подожди, Раэтиэль! Остановись хоть на минутку! – отчаянно закричала она.

Вместо этого Лесной король стремительно промчался по огромной зёленой поляне и исчез среди хилых березок.

– Раэтиэль, давай отдохнём и поговорим! Почему ты злишься, будто я тебя предала?

– Разве это не так?

– Нет! Ведь я люблю тебя!

– Да неужели? – засмеялся эльф. – Кувыркаться с Улльтором на моих глазах это ты называешь любовью? Если да, то странные у тебя понятия о любви!

– Улльтор, моя первая любовь и я попрощалась с ним так, как это принято у нас, ведьм! – выдохнула задыхающаяся Аталиса. – В чём я провинилась? Честное слово, я не понимаю.

– Вот за это я тебя и ненавижу! Либо ты притворяешься, прикрываясь обычаями своего племени, либо на самом деле не понимаешь, какая это грязь! В общем, можешь отправляться на все четыре стороны и не забудь забрать свой идиотский булыжник. Уверен, ему ты обрадуешься больше, чем мне, – гневно проговорил Лесной король.

– О боги! Раэтиэль, ты не шутишь? Ты на самом деле вернёшь амулет?

– Посмотри туда! – сказал эльф и указал на одинокое покореженное деревце, растущее посреди ровной зелёной поляны. – Видишь? Он там.

На солнце призывно сверкнула синяя искорка и Аталиса со всех ног бросилась к своему амулету. Не разбирая дороги, она помчалась по обманчиво зёленой поляне и с разбегу ухнула болотную трясину. Всё произошло настолько быстро, что она даже не успела вскрикнуть.

Когда тёмное окно бочага на болоте снова затянуло зелёной ряской, на его краю бесшумно появился эльф. Он посмотрел на то место, где утонула ведьмочка и, спокойно ступая по болотной топи, подошёл к дереву и снял её амулет.

– Что и требовалось доказать. Для тебя важнее остаться ведьмой, чем быть со мной, – пробормотал он и мстительно добавил: – Значит, поделом тебе утонуть в болоте и стать болотным чудовищем!

Лесной король размахнулся, чтобы выбросить ведовской амулет, но передумал и одел его себе на шею. Он снова пересёк болото, и пошел было дальше, как вдруг его лицо исказило отчаяние.

– Нет! Аталиса, вернись! Я не хочу твоей смерти! – закричал он и его силуэт смазался в стремительном беге.

Но сколько он ни нырял в глубокий бочаг на болоте, он не нашёл того, чего искал.

– Как же так? Не может быть, чтобы она так быстро утонула! Ведь Аталиса очень хорошо плавает, – с отчаянием прошептал Лесной король.

– Эх, Младший! Может, она и хорошо плавала, но ты забыл о своём проклятье, – сказал Улльтор, опускаясь рядом с эльфом, сгорбившимся у бочага. – Я так и думал, что оно сбудется. Ты же пожелал малышке смерти. Помнишь своё: "чтобы ты сдохла, похотливая мартовская кошка"? Да и сделал ты немало, чтобы проклятье сбылось.

Ас покосился на понурого эльфа.

– Младший, да ты не расстраивайся! В реальном мире полно других ведьм.

– Заткнись, Улльтор! Это ты во всем виноват! – выкрикнул Раэтиэль и, сорвавшись с места, бросился бежать.

Как только он скрылся, из бочага осторожно выглянул водяной и Улльтор весело ему подмигнул.

– Порядок, Вотар! Ушастый поросёнок уже страшно раскаивается в своём поступке. Как там моя малышка, ты её не обижаешь?

– Не беспокойся, Улльтор. Неужели я могу причинить вред девочке? Как-никак, а она моего внучонка носит. Вот уж не ожидал такой прыти от моего оболтуса!

– Так у Альфея проблема только с головой, а остальное хозяйство у него в полном порядке! Так что через девять месяцев жди внука! – захохотал Улльтор. – Между прочим, многие хотели бы оказаться на месте твоего сына. Ведь это страшная редкость, когда смертная беременеет от бога. В таком ребёнке воскресает один из древних богов, причём далеко не слабейший. Сам понимаешь, от такой родни никто бы не отказался.

Водяной с волнением посмотрел на аса.

– Может быть, ты знаешь, кого она родит?

– Есть у меня одно подозрение, но лучше пока не говорить, чтобы не сглазить, – ответил Улльтор и хлопнул водяного по плечу. – Ладно, старик, я пошёл. Вдруг Верна хватится меня, а бедной малышке только ещё ревнивой богини не хватало для полного счастья.