Эльвису повезло: мама по утрам всегда такая сонная, а папа рано уходит на работу. Благодаря этому в его распоряжении оказался целый час, необходимый для того, чтобы управиться с париком.
Эльвис заперся в ванной комнате, и хоть он и сам не смог бы сказать, как он это сделал, но в конце концов ему всё же удалось водрузить эту несчастную накладную чёлку себе на голову. Теперь совсем не видно, что он себе волосы обкромсал. Вот и хорошо.
Признаться, Эльвис совсем не убеждён, что сейчас видит в зеркале самую прекрасную причёску в мире.
Когда он прикрыл её шапкой, на душе сразу стало легче.
Мама спит крепким сном. Иногда Эльвису всё-таки везёт: мама даже не слышала, как он нашарил в шкафу свои школьные принадлежности, не слышала, как он отворил входную дверь и вышел из дома. Хоть на этот раз не будет стоять у окна и кричать: «Эльвис! Эльвис!»
Эльвис ничуть не тревожится о том, как сегодня всё обойдётся. Чем ближе он подходит к школе, тем сильнее чувствует, что поступает правильно.
Что бы ни говорили они все: мама, учительница или школьный психолог, — всё равно он должен был, раньше или позже, с париком или без, снова пойти в школу. Он сразу понял, что должен это сделать, как только ему сказал об этом Петер, и глупо с его стороны было выжидать так долго.
Но сейчас он уже идёт в школу, и ничто его не остановит… Вот и школьное здание показалось. Эльвис тотчас вынул из кармана будильник — проверить, который час. Что ж, времени впереди ещё много. Отлично. Значит, Аннароза ещё успеет приладить ему накладную чёлку.
Эльвис вошёл в школьные ворота и сразу стал высматривать Аннарозу, но её нигде не видно. Школьный двор битком набит ребятами. Аннарозе давно уже следовало быть здесь, если она хочет помочь Эльвису.
А что, если Аннароза опоздает?
Эльвис встал так, чтобы видеть всех, кто входит в школьные ворота. Долго смотрел он в ту сторону, откуда обычно приходила Аннароза, но она не показывалась: нигде на всём протяжении длинной-длинной улицы её не было видно.
А Эльвис всё ждал. Его не пугало, что её нет, просто он был разочарован. Ведь только вчера Аннароза так добивалась, чтобы он пришёл в школу!
Тут прозвенел звонок, и все устремились к дверям школы.
Но Аннарозы всё нет. Вот этого Эльвис никак не ожидал: что Аннароза может вообще не прийти в школу.
Как же ему теперь быть? Может, дождаться Аннарозу и потом вдвоём опоздать на урок? Ведь, наверно, она сейчас на пути в школу!
Все ученики скрылись в дверях школы. Чудно, но Эльвис и теперь нисколько не волнуется. Уж если он на что-то решился, то никогда не волнуется. Он совершенно твёрдо знает, чего хочет…
Эльвис опять вынимает из кармана будильник, сверяет его со школьными часами. Время те и другие показывают одинаковое. Ждать больше никак нельзя.
Эльвис всё ещё стоит у школьных ворот.
Затем он входит в эти ворота.
Но в глубине двора зияют двери школы.
И в эти двери он тоже должен войти.
Его отделяет от них школьный двор — большой, пустой и безлюдный. И он должен его пересечь. В одиночку.
Потому что Аннароза не придёт. Эльвис это уже понял. Все остальные дети давно в школе, а её всё нет.
Значит, я должен идти один, — сказал себе Эльвис.
Сказано — сделано. Спокойно прошёл он через весь двор к двери школы, распахнул её и вошёл внутрь.
Эльвис сразу отыскал свой класс — ещё не все ребята успели в него вбежать, так что он будто и не опоздал. И в ту же минуту он увидел учительницу. Она спешила в класс с другой стороны. И они встретились.
— Смотри-ка, Эльвис, ты пришёл в школу? — спросила она, но, видно, нисколько не удивилась.
Эльвис кивнул. Учительница стала торопить остальных, чтобы они побыстрей заходили в класс, и они все сразу вошли в него. Только Эльвис с учительницей остались вдвоём в коридоре.
— Но ведь ты, кажется, не собирался ходить в школу в этом году? — сказала учительница.
— Да, вообще-то не собирался, но я хочу ещё раз попробовать, — ответил Эльвис и начал расстёгивать куртку.
— Вот как? Говоришь — ещё раз попробовать?
— Да, отчего бы и нет?
— А как долго ты будешь пробовать? Или, может, только сегодня? — спросила учительница.
Этого Эльвис ещё не решил, потому сейчас он ничего не может сказать.
— Сегодня тебе придётся это решить, — сказала учительница. — Можешь сейчас остаться в классе, но после уроков ты должен сказать мне, будешь ты учиться или нет.
И Эльвис обещал, что подумает и сегодня же примет решение и скажет о нём учительнице.
— Что это здесь тикает? — вдруг спросила учительница.
Ах да, будильник, Эльвис быстро вынул его из кармана и переложил в сумку — хотел взять его с собой в класс.
— Зачем тебе в классе будильник? Чтобы он разбудил тебя, если ты невзначай уснёшь на уроке? — рассмеялась учительница.
Она смеялась так весело, что Эльвису тоже стало смешно.
— Тогда пойдём к остальным ребятам, — сказала учительница. — Только ты сначала сними шапочку!
Сейчас! И Эльвис не раздумывая сорвал с себя шапочку! Ту самую, которую он должен был снять со всеми предосторожностями— из-за накладной чёлки! Но сейчас он совсем позабыл об этом. Так что чёлка осталась в шапочке!
А с головы как посыпятся на пол шпильки!
Эльвис стоит перед учительницей без чёлки, а на голове у него чего только нет! Тут и липкая лента, и заколки, и резиновый шнурок. А из шапочки свисают накладные локоны. Похоже, будто в руках у Эльвиса корзина со змеями.
Поначалу учительница не знает, что и думать.
Он что, издевается над ней?
А если нет, то что всё это значит?
Она решила, что не станет ничего говорить. Пусть мальчик сам объяснит, в чём дело. Всё равно она не знает, что ему сказать.
Учительница старается не глядеть на него с укором, но понимает, что некстати было бы и рассмеяться. И чем дольше она глядит на Эльвиса, тем больше убеждается: нет, мальчик и не думает издеваться…
Эльвис схватился за голову. Теперь ничего уже не скроешь. А раз так — прощай, школа! Самое лучшее — сразу уйти домой, пока учительница не начала выговаривать ему — чего-чего, а выговоров ему и дома хватает! Но учительница по-прежнему молчит…
Надо, наверно, всё же что-то сказать, прежде чем он уйдёт домой?
Наверно, он всё-таки должен как-то объяснить учительнице эту историю с париком?!
— Понимаете, — говорит Эльвис и показывает на свой лоб, — я сам волосы постриг и всю чёлку до корня отрезал.
Тут только учительница взглянула на его лоб. А потом посмотрела на локоны, свисавшие из шапочки.
— Ты считаешь, что постригся слишком коротко?
Что ж, учительница сама, что ли, не видит!
— И ты из-за этого решил надеть парик?
— Да, потому что тётя школьный психолог так сказала.
— Тётя-психолог сказала, чтоб ты носил парик?
Вид у учительницы растерянный, но, кажется, она с трудом подавляет смех…
Нет, конечно, тётя-психолог вовсе не говорила, чтобы Эльвис носил парик. Эльвису дали на время накладную чёлку, чтобы не было видно, как он себе волосы обкромсал. Потому что мама сказала, что тётя-психолог сказала, что Эльвису нельзя ходить в школу, пока он снова не станет похож на человека…
Но в школе вовсе не запрещена короткая стрижка, говорит учительница. Какое-то тут получилось недоразумение. А сама учительница вовсе не считает, что парик красивее короткой стрижки.
— Как тебе, должно быть, трудно было соорудить такую причёску! — говорит учительница, разглядывая голову Эльвиса, обмотанную липкой лентой. — Сейчас я помогу тебе снять всю эту ленту! Только скажу ребятам, чем им пока заняться. Обожди секунду!
Учительница торопливо заглядывает в класс и велит всем ребятам читать.
— Я сейчас вернусь, — обещает она.
Она подходит к Эльвису, помогает ему снять с себя липкую ленту и затем даёт ему лист бумаги, чтобы он завернул в него накладную чёлку.
— Совсем не обязательно всему классу видеть этот парик, — говорит она и засовывает его в сумку Эльвиса на самое дно. — А тот, кто дал тебе парик, уж наверно рассчитывает получить его назад без изъяна!
Учительница слегка причесала ему волосы и сказала, что сама она даже не заметила бы, что он отрезал чёлку, не скажи он ей про это. Наверно, другие тоже ничего не заметят. Если, конечно, сам он не станет об этом говорить.
— Мама очень даже замечает, — ответил ей Эльвис. — Стоит ей только на меня взглянуть, и она сразу только о том и думает, как я себя изуродовал.
— Конечно! Мамы всегда замечают больше, чем чужие люди! Понимать надо…
Учительница была права. Когда они с Эльвисом вошли в класс, никто даже не взглянул на его причёску.
И на перемене тоже никто ничего не сказал, и никто его не дразнил.
Но вот к нему подбегает девочка из другого класса и спрашивает, как его зовут. Эльвис готов ответить, но сначала он хочет знать, как зовут девочку.
Оказывается, её имя — Бритта.
— А меня зовут Эльвис Карлссон, — говорит Эльвис, но девочка ему не верит.
Тут подбегают двое из его класса и подтверждают, что Эльвис не врёт.
Но девочка по-прежнему недоумевает.
— А почему тебя назвали Эльвисом? — спрашивает она.
И он выкладывает ей всю правду — что его назвали так в честь Настоящего Эльвиса.
Тут у девочки вспыхнул в глазах какой-то странный, зловещий огонёк.
— В честь Настоящего Эльвиса? — повторила она, вытаращив на него глаза. — А ты, выходит, фальшивый Эльвис?
Эльвис растерянно вскинул голову — такое никогда не приходило ему на ум. Но он тут же расхохотался. Ребята глядели на него недоумённо и чуть недоверчиво, но он ничего этого не замечал.
— Фальшивый Эльвис! — повторял он со смехом. — Фальшивый заяц!
Тут и все остальные ребята тоже рассмеялись и подхватили:
— Фальшивый заяц!
И Бритта смеялась и повторяла:
— Фальшивый заяц! Фальшивый заяц!
— Фальшивый кролик! — продолжал придумывать Эльвис. — Нет, фальшивый котёнок!
Он и сам не знал, что это вдруг на него нашло. И расходился всё больше и больше. Уж очень интересно изобретать для себя всё новые и новые прозвища!
Он заразил всех ребят своим весельем, они стали наперебой скакать вокруг него, и каждый старался тоже выдумать что-нибудь посмешнее.
Девочка ростом вдвое больше его вышла вперёд, взяла Эльвиса за руки и закружилась с ним.
— Фальшивый котёнок! Котёнок! Котёнок! — пропела она.
Остальные ребята взвизгнули от восторга. А у Бритты больше не было зловещего огонька в глазах, только смех. И она тоже покружилась с Эльвисом, а потом надвинула ему на глаза шапочку, до самого носа — просто она так шутила с ним, — а ребята кричали:
— Котёнок! Котёнок! Поросёнок! Поросёнок!
Эльвис совсем развеселился. Так хорошо ему раньше не было ни с кем, разве что с Петером, а с детьми — никогда…
— Слушайте! У этого мальчика внутри что-то тикает! — вдруг крикнул кто-то.
Все замерли на месте, разинув рты, и стали прислушиваться.
— Это просто будильник мой тикает! — сказал Эльвис и вытащил его.
Ни у кого больше нет такого будильника!
Ребята с почтением разглядывали его.
Большая девочка, та самая, что назвала Эльвиса «фальшивым котёнком», сказала, что в будильнике, должно быть, не обычный часовой механизм, а какой-то волшебный, во всяком случае, ей так кажется.
Эльвис совсем ошалел от счастья. И на каждой перемене вновь повторялась та же весёлая возня! В какой бы угол двора он ни подался, отовсюду к нему бежали незнакомые ребята, резвились вместе с ним и кричали: «Фальшивый котёнок! Поросёнок!» — каждый изобретал, что только мог.
Но вот уроки кончились, и Эльвис увидел: учительница уже стоит и ждёт, что он ей скажет: будет он ходить в школу или нет.
У Эльвиса пылали щёки, голова шла кругом.
— Ну, что? — спросила учительница.
— Угу! — ответил Эльвис.
— Значит, будешь учиться?
— Да! Наверно, так оно лучше, правда?
Учительница тоже считает, что так-то оно лучше. Она только поговорит с психологом, чтобы больше не возникало недоразумений. И потом она позвонит маме Эльвиса.
Так Эльвис снова начал учиться в школе. И на этот раз он всё сделал сам. В прошлый раз в школу пошла мама, а Эльвис просто брёл за ней, как на буксире. Он тогда не успел ничего обдумать и не понимал, что творится вокруг.
Вот почему он сперва должен был оставить школу — для того только, чтобы вскоре вернуться сюда и начать учиться уже совсем всерьёз.