Эмерит

Глава 2. Дерьмо случается.

Все, что начинается хорошо, кончается плохо.

Все, что начинается плохо, кончается еще хуже.

Законы Мерфи/Паддера

Очнулся я на полу в незнакомом помещении. Над головой желтели пятна на бывшем когда-то давным-давно белом потолке. Вместо люстры на крюке висел обрывок веревки. Голова кружилась, я со стоном потрогал саднящую шишку на затылке. Руки наткнулись на петлю на шее. Снял и откинул в сторону. Получается, меня закинули в тело неудавшегося самоубийцы? Или наоборот удавшегося? Я неуверенно встал и, держась за стену, побрел исследовать квартиру. Квартира была маленькой убитой однушкой, как будто лет двадцать никто эти стены не ремонтировал. Нашел совмещенный с ванной туалет и уставился в грязное зеркало, а какое-то высокое нескладное чмо из зеркала в ответ уставилось на меня.

Писец, припыли. Как говорится, бойся своих желаний. Не знаю, как с магией, но с молодостью точно получилось. Вот только рожа подкачала, слишком смазливая. Не люблю я такой типаж: большие голубые глаза, светлые волосы, подростковая худощавость. Насмотрелся я на таких мальчиков в прошлой жизни. Каждый второй гулял с богатым папиком. Бр-р-р. Хотя даже в нашем не толерантном обществе последние лет дцать стали закрывать на это глаза. А заграницей так и вообще давно мужики вместе гуляют, держась за ручки. Мне, выбившемуся из сибирской глубинки простому парню, это было противно. Хотя, в качестве потребителей определенного рекламного контента, это была вполне благодарная группа… Так, стоп! Какая реклама? Мне в новом мире обживаться надо! Надо бы понять, в кого меня забросило, что творится кругом, и что теперь делать?

Следующие несколько часов я занимался уборкой в квартире и поиском любой информации о теле, в которое меня закинули. В результате я нашел паспорт с двуглавым орлом на имя Яромира Бретельского, двадцати двух лет отроду. Ну, хоть здесь мое имя немного похоже на бывшее. Родственников у Яромира не было, зато была выписка из сиротского приюта и аттестат об окончании средней школы три года назад. Чем занимался в последнее время бывший владелец этого тела, было решительно непонятно, зато прояснилась причина, из-за чего он полез в петлю — на стареньком компе последним из входящих писем был отказ в публикации сборника стихов, написанных Яромиром. Бля, он еще и стихоплетом был!

«В моем саду завяли розы,

Ведь их не поливала ты!

А ведь любовь уходит и уходит,

Как детства чистые мечты!»

Почитал его слюнявые слабенькие стишки и удалил все вместе с письмами-отказами. Оказывается, он разослал свое творчество во все издания, до которых смог дотянуться. И все издания ему отказали! Ему бы фотку приложить к своим произведениям, уверен, пару положительных откликов от редакторов любого пола он бы получил, хе-хе. Ладно, он теперь — это я, хватит над самим собой стебаться. Дальнейшие мои поиски были связаны с историей этого мира. Слава всевышнему, эта Вселенная была очень похожа на мой старый мир по уровню развития. Были компьютеры и интернет, автомобили и спутники, стиральные машинки и, какая прелесть, куча аристократов! В этом мире не было мировых войн, а только локальные войнушки. Наверное, как раз из-за присутствия магии, но это не точно. На глобусе со знакомыми очертаниями материков было четыре крупных образования: Российская империя, находящаяся в Восточной Европе и Северной Азии, Европейский союз, находящийся в Западной Европе и Северной Африке, Британская империя, находящаяся на островах Северного моря, в Южной Африке, Северной Америке и Австралии, Паназиатская империя, раскинувшаяся от Персидского залива до островов Океании. Кроме этого, было много государств поменьше разной степени демократичности в Центральной Африке и Южной Америке. В двух восточных империях была абсолютная монархия, и только в Британской, как и в моем старом мире, была конституционная монархия. Видимо, все-таки некоторые законы развития общества не зависят от магии. Также, по этим законам, демократические государства в этом мире грызлись между собой в быстротечных кровопролитных войнах. Глянул мельком свою геолокацию и справку по Российской империи. Оказалось, что я пришел в себя в Южном Бутово — неблагополучном районе зажиточной купеческой Москвы. А столица находилась в Санкт-Петербурге. Не было в этом мире восстания большевиков, династия Романовых правила страной уже четыреста лет. На троне прочно сидела Ее Императорское Величество Екатерина III, прозванная в народе Милосердной. За окном была глубокая осень 2021 года от Рождества Христова. Вечерело. На Москву опускалась фирменная серая хмарь, присущая ноябрю.

Предательски заурчал живот, есть захотелось с непреодолимой силой. Оторвался с сожалением от компа. Лучше бы не отрывался — на маленькой кухоньке продуктов не было, а в холодильнике повесилась мышь: из еды в нем была только усохшая головка лука и брокколи. А где же мясо? Где вино — вечный источник вдохновения всех поэтов?!? Нет, нам такой хоккей не нужен. Забрал всю нашедшуюся во время уборки мелочь, оделся в поношенную куртку с подозрительными темными пятнами на груди и вышел на улицу.

— Ну, чудесный новый мир, встречай меня, я пришел! — громко подумал я и вляпался в собачью какашку. — Вот дерьмо! Наверное, к деньгам.

Реальность оказалась не такой радужной, как это было в рассказах про попаданцев. Вместо зеленого луга с доступными пастушками перед глазами возник замызганный московский двор неблагополучного района. Южное Бутово оно в любой Вселенной — Южное Бутово. Было безлюдно, на мокрой скамейке у подъезда никого не было. Зато на детской площадке в опускающихся сумерках светились огоньки сигарет в руках местного бомонда. Я прямо кожей почувствовал направленное на меня внимание.

— Эй, пацанчик, погодь, вопрос есть, — ко мне расхлябанно двинулась фигура долговязого парня. Меня начал охватывать боевой азарт. Любому реальному пацану, выросшему на улицах Братска или Нижнего Тагила, спинной мозг подает сигналы: сейчас кому-то выдадут люлей. Или тебе, или ему. Или сначала ему, а потом тебе. В общем, возможны варианты. Вот и сейчас я получил свою ударную дозу адреналина — организм готовился к горячей встрече.

— Ну?

— Ты, бля, не понукай, не запрягал. Мелочь есть?

— Есть.

— Гони давай, нам с братвой на опохмел не хватает, — сказал гопник и сплюнул мне под ноги. А ведь ему лет шестнадцать-семнадцать. Ведет себя уверенно, видать, хорошо знает Яромира. Я внимательно посмотрел на этого старающегося казаться грозным утырка. Тот начал волноваться: — Че зыришь? Давно не получал?

— Давно, — равнодушно ответил я.

Гопник с ухмылкой ответил: — Ну, так это я враз поправлю. Н-н-на! — он сделал выпад кулаком, целясь мне в лицо.

Он еще только начал движение вперед, шагая вперед, как я пнул его по голени, подбивая опорную ногу. Потеряв равновесие, гопник начал заваливаться на меня, и мне только оставалось подставить колено под его челюсть. Чистый нокаут: лязгнув зубами, утырок кулем свалился мне под ноги.

— Эй, парни, здесь вашему товарищу стало плохо, — громко сказал я в сторону детской площадки. В прошлом мире я никогда не бегал от проблем, их надо решать по мере возникновения. А то, понимаешь, проблемы имеют свойство накапливаться и падать на голову в самый неподходящий момент. Сейчас я понадеялся на свой старый опыт уличных боев. Да и потом в жизни возникали разные ситуации, когда проблемы надо было решать силовыми методами. Ведь в начале своего пути у меня не было мощной службы безопасности. Приходилось самому все разруливать. Вот и сейчас я захотел сразу разобраться с местной гопотой, которая не спеша потянулась в мою сторону. Еще два подростка лет семнадцати и парень постарше под тридцатник. Из всех он самый опасный — сухое жилистое тело, высокий, взгляд хищника. Встал сгорбившись, руки в карманах.

— Ты че, баклан, нашего другана обидел? Он тебя даже пальцем не тронул, я все видел. Не по понятиям это. Я тебе сколько раз предлагал крышу и работу? Ты здесь на птичьих правах. Был. А теперь вообще берега потерял. Дань не платишь, огрызаешься. Придется тебя, пернатый, малеха проучить. Мочи его! — скомандовал он.

На меня с двух сторон бросились гопники помладше. Позиция у меня крайне невыгодная, разворачиваюсь и бегу прочь от детской площадки. Быстро оглядываюсь, бегут зайчики, бегут родимые. То, что нужно. Метров через тридцать резко останавливаюсь и пинаю по колену вырвавшегося вперед первого зайчика. Тот с коротким вскриком, как подрубленный, падает на землю. Минус два. Второй зайчик был покрупнее и потяжелее, почему и отстал. Он расставил руки и кинулся на меня головой вперед, рассчитывая повалить меня на землю. Нет, ты не зайчик, ты — бычок. Делаю быстрый шаг в сторону, подныриваю под рукой и смачно пинаю в зад. Бычок летит кубарем вперед. Подскакиваю, пока он не поднялся, и впечатываю ему каблук ботинка прямо в лоб. С бычками только так. Дашь ему кулаком в лоб, он закатывает глаза и ложится отдохнуть. Кулаки у меня в этом теле откровенно слабы для драки, а ноги, они и в Бутово ноги. Самые сильные мышцы у человека именно на ногах. В общем, бычок тоже в ауте. Минус три. Остался последний, самый опасный.

Вдруг правый бок взрывается болью, меня швыряет вперед на землю. Из горла вырвался только хрип. Сука, что ж так-больно-то? И как он так быстро до меня добрался? Он же был далеко! Переворачиваюсь на бок и вижу, что из меня торчит окровавленная сосулька. Как так? Откуда лед, когда зимы еще нет? Перевожу взгляд, вижу шагах в десяти идущего не спеша ко мне гопника. В окутанных синеватой дымкой руках у него еще по длинной сосульке. Почти не целясь, он небрежно бросает одну сосульку в мою сторону, и меня опять швыряет на землю — ледышка попала прямо в грудь и пробила меня насквозь. Ну что за невезучий день у этого тела?! Сначала повеситься нормально не смогло, а теперь вляпывается во всякое дерьмо! Это ж надо было такому случиться, чтобы в новом мире сразу на мага попасть!

— Тебя как, сразу замочить, или хочешь сначала помучиться? — с гадкой ухмылочкой спросил подошедший гопник, поигрывая сосулькой в руке. Хотя, какой это гопник? Это какой-то гребаный магический йети. Классические гопники трясут мелочь, а не кидаются сосульками.

— Желательно, сначала помучаться, — с трудом прохрипел я.

— Как скажешь, — ответил он и, размахнувшись, пригвоздил меня к земле. Тело пронзило болью, и сознание улетело в спасительное беспамятство.