Эпилог Цивилизации. Том 4 — Империя

Глава 12

Гуманизм не так полезен

Мы просчитались. Неизвестно, что стало тому виной. Возможно, вирус, который изголодался за долгие годы пребывания в пробирке, а может, измученные недоеданием и невзгодами люди, чей организм и без того был серьёзно ослаблен. Мы в прямом смысле выпустили джина из бутылки. Злого, беспощадного, с полным отсутствием эмоций и жалости.

Как только мы озвучили условия обмена, хизмеи согласились, не раздумывая ни секунды. Ещё бы, ведь мы обещали вернуть им лидера. Пара десятков пленных во главе с Виктором и, естественно, под вооружённой охраной, вошли в лабиринт. Честно говоря, я не надеялся, что святоши честно выполнят условия сделки и отдадут наших. Я даже был готов пожертвовать сопровождающим отрядом. Впрочем, люди и сами понимали, что это может быть билет в один конец. Однако сделка состоялась, и всё прошло довольно гладко.

Первые вести из бывшей столицы пришли спустя пять дней. К этому моменту мы успели полностью перераспределить силы. Больше половины войска было отправлено по домам, а оставшиеся силы мы поделили. Часть осталась в оцеплении, а ударная группа прошла через медицинские шатры, после чего осталась запертой в карантине. И это была самая сложная часть операции.

Хотя, чего ещё мы ожидали? Мало кому понравится, когда в него тыкают иголками и при этом толком ничего не объясняют. А когда люди начали падать с температурой, стало совсем тяжело. Недовольство нарастало с каждым часом и никакие речи генералов не могли успокоить людей. На третий день мы получили первого мертвеца и едва не утратили контроль над ситуацией.

Всё это время я метался среди лагерей, в попытке навести хоть какой-то порядок. В одной из таких поездок пришлось даже силу применить. Хотя именно здесь беседа начиналась наиболее конструктивно. Однако летальный исход в корне изменил ситуацию. Я как раз толкал речь, когда из толпы раздался преисполненный злобой крик — и понеслось. Гнев прокатился по стройным рядам, подобно волне цунами. Не прошло и минуты, как вся масса двинула вперёд, но я уже был готов к чему-то подобному. Широко расставив руки, я толкнул перед собой воздух и… «выбил страйк». Люди повалились на землю, а их пыл слегка поугас. Получилась эдакая массовая пощёчина в момент истерики, и она сработала.

С этой минуты я решил: хватит! Больше нельзя играть в молчанку и устраивать секретность там, где от неё становится только хуже. К тому же теперь, когда вирус доставлен по адресу, враг уже мало что сможет изменить. И стоило объяснить людям всё задуманное, как паника быстро сошла на нет. Хотя недовольные всё же остались. Ну а куда без них?

К пятому дню армия начала приходить в себя и подниматься с постелей. Организм смог побороть мёртвый вирус, тем самым предоставляя бойцам стойкий иммунитет. По крайней мере, на момент атаки нам его точно хватит.

Одновременно с этим пришли первые вести от шпионов внутри. Люди в крепости начали болеть. Симптомы проявлялись по-разному. Кто-то вмиг слёг с высокой температурой, другие без проблем переносили болезнь на ногах. Однако главная цель была достигнута: противник деморализован, и о сопротивлении практически не помышляет.

К седьмому дню ситуация в бывшей столице ухудшилась. Появились первые умершие. Слёг и наш человек, который передавал сообщения голубиной почтой. Прикованными к постелям оказались почти тридцать процентов жителей крепости. Больше половины уже чувствовали недомогание и готовы были присоединиться к первой трети. Хизмеи пытались контролировать ситуацию, даже объявили карантин, жаль, спохватились слишком поздно. Процесс стал неуправляем и самое лучшее, что они смогли придумать — закрылись под землёй, в попытке сохранить собственные жизни.

На десятый день пришло последнее сообщение. Около семидесяти процентов оказались прикованными к постели. Без лекарств и специального оборудования, люди повально умирал. Не получалось даже примерно подсчитать их количество. Жаропонижающие средства закончились ещё пять дней назад, а народная медицина оказалась попросту бессильна. Мертвецов было настолько много, что их хоронили в общих могилах. Хотели даже сжигать, вот только в бывшем мегаполисе негде взять столько топлива.

Начался бунт. Обезумевшие от происходящего вокруг люди восстали против хизмеев. Ни о какой обороне больше не могло быть и речи. Грохот очередей и взрывы звучали всю ночь, а наутро я отдал приказ к наступлению.

В Москву мы вошли без единого выстрела, чего нельзя сказать о дальнейшем.

Сложно сказать, что творится в мозгах людей в момент паники. Что ими движет? Страх? Возможно. Но тогда как объяснить: почему они, не жалея себя, бросаются на заведомо более сильного противника? Неужели десяток обезумевших, полуголодных оборванцев не понимали, что им ничего не светит с отрядом, численностью в несколько сотен хорошо вооружённых, сытых и здоровых бойцов? Хотя безумие как раз многое объясняет.

Они умерли, не успев даже понять, что произошло. Естественно, на шум явились новые желающие выпустить гнев и прожили не дольше предыдущих. А ближе к середине дня мы попали в засаду. Не очень хорошо организованную, но тем не менее наши ряды понесли первые потери.

Нас атаковали внезапно. Грохнули очереди из разбитых окон второго этажа, и вскоре к ним присоединился пулемётный огонь из-за кучи хлама спереди. Отряд оказался зажат между двух зданий, практически лишённый манёвра. Бой продлился всего пару секунд, но потери были колоссальны. Более двух десятков убитыми и около пятидесяти получили ранения различной степени тяжести.

И нет, мы не пёрли напролом, как слоны в посудной лавке. Впереди двигалась малая группа разведки. Они внимательно осматривали окрестности и докладывали о каждом подозрительном движении. Но, как говорится, не ошибается тот, кто ничего не делает. К слову, продвигались мы очень медленно и осторожно. С момента нашего входа в столицу прошло уже восемь часов, а мы едва преодолели лабиринт и приблизились к первой оборонительной стене.

Вопреки ожиданиям, эту преграду мы тоже смогли одолеть без боя, ввиду полного отсутствия защитников. А затем мы столкнулись с суровой реальностью того, что натворил безмолвный убийца. Впрочем, запах мертвечины уже давно витал в воздухе, но мы и близко не могли представить всех масштабов произошедшего. Жилая часть крепости провоняла тухлятиной насквозь. Каждое дуновение ветра, переносило по улицам густые клубы смрада. Трупы были повсюду. Они валялись на деревянной мостовой, что специально выложили вдоль стены для бо́льшей оперативности. Чуть дальше, по улице, когда мы вошли в жилой квартал, мертвецы просматривались сквозь окна.

И не все они были мертвы от болезни. Кто-то не выдержал очередного удара судьбы и влез в петлю. Были и те, кого отправили на тот свет во время бунта. Страшно представить, какой здесь царил бардак, когда в сердцах людей полыхнул гнев, вызванный полным отчаянием. В такие моменты никто не станет прислушиваться к здравому смыслу. Соседи станут винить друг друга в смерти близких, мол, это, сука, ты нас заразил! Людям невдомёк, что они были уже мертвы в тот момент, когда обменяли пленных. Но кто станет разбираться, когда невозможно даже понять, что происходит вокруг? Режь, грабь, мсти за близких и наслаждайся мгновением. Ведь неизвестно, сколько ещё тебе осталось.

И во всём этом виноват лишь я. Вот только мне плевать, я предлагал им выбор. Все, даже самые тупые князья уже поняли, что победа осталась за мной. Всего-то и нужно было — сдать мне город. Я бы даже этих чёртовых хизмеев не стал убивать. Ну а что, ведь в чем-то они правы, люди попросту не умеют жить без веры. И да, Москва стала тому самым лучшим примером. Их всех погубила вера в собственную безопасность.

Чем ближе мы подбирались к Кремлёвской стене, тем плотнее сжималось кольцо оцепления. Ещё одно, я оставил снаружи и максимально увеличил количество патрулей. Чтобы даже мышь не проскочила! Никто не должен был покинуть осаждённую столицу, пока я не разрешу. Иначе то, что мы здесь увидели, обрушится на весь мир и тогда…

До центра мы не добрались даже к ночи. Слишком огромную территорию предстояло обыскать, чтобы не оставлять врагов за спиной. Нет, малые группы нас не интересовали, мы опасались выхода армии в тыл. Хизмеи могли легко укрыться с приличным войском под землёй, чтобы впоследствии ударить в спину. А что до мирных жителей?.. Да плевать они хотели на всех, люди лишь помогли поддержать легенду об умирающей крепости. Войны выигрывались и гораздо бо́льшими жертвами, чем какие-то сорок тысяч. Я даже дозоры за спиной оставлял, располагая их у всех бывших станций метро. Старые карты для этого имелись и да, лучше перебдеть.

Естественно, ни о каком дальнейшем продвижении больше не могло быть и речи. В новом мире ночи стали настолько тёмными, что на вытянутой руке пальцев не увидеть. Приборы ночного видения ещё оставались, но не в том количестве, чтобы обеспечить ими пять тысяч бойцов. А вот на несколько сотен часовых их вполне хватило.

Армия замерла. Мы вычистили дома от покойников, но от смрада, впитавшегося в стены, всё равно было не отделаться. К тому же тухлятиной несло отовсюду, и открытые окна мало спасали. Да и октябрь — не лучший месяц, чтобы ложиться спать на сквозняках. И без того от промозглой сырости вокруг люди через одного носом шмыгают. И ведь откровенно чихнуть боятся, несмотря на то, что уже успели переболеть после прививок. Общая удручающая картина вокруг, помноженная на унылую погоду, создаёт особый эффект, после которого хочется бежать отсюда подальше и, желательно, побыстрее.

Ужин натурально пришлось в себя запихивать, и это несмотря на то, что жрать хотелось просто невыносимо. Казалось, будто вся пища пропитана запахом тлена. Впрочем, многие отказались от ужина, несмотря на то, что командование настаивало, но ведь и силком в людей впихивать не получится. Но нашлись среди них и те, кому было начхать на вонь и отвратительный привкус. Порог восприятия всё же сильно разни́тся от человека к человеку. Я честно причислял себя к брезгливым, но всё же смог перебороть отвращение и набить живот кашей. Силы ещё понадобятся.

Едва я завалился на топчан, шикнула рация.

— Анатолий Глебу, приём…

— На связи.

— Как у вас?

— Толь, предполагаю, так же, как и у вас: кругом мертвецы и угнетающая обстановка.

— Я в рот ебал такую атмосферу! Лучше бы тебя послушал и вытравил здесь всех, к ёбаной матери.

— Ого, сколько эмоций. Куда же девался твой гуманизм?

— Честно? Я думал, всё будет выглядеть иначе. Ну слягут люди с температурой… В конце концов, все мы болели и даже на работу с жаром приходили.

— Я знал, что смертей будет много, но тоже не предполагал, что настолько. Увы, сказывается отсутствие медицины и хорошего питания.

— Мы словно в кино о средневековье попали, где эпидемию чумы показывают.

— А разве мы сильно далеко от него ушли?

— Ну не скажи, автомат у меня вполне современный.

— Всё, Толя, отбой. Нам завтра ещё Кремль брать, ты не забыл?

— Боюсь, в него мы тоже просто так войдём.

— А ты не бойся, я тебе гарантирую, что без битвы мы не обойдёмся. Как бы ни выглядел город, выживших здесь тоже хватает, и все они где-то прячутся. Подсказки нужны?

— Вот ты язва! Ладно, конец связи.

— Вот и я о чём… — буркнул я в пустоту и положил рацию рядом на пол.

Ночью снова пошёл дождь. Одежда напиталась влагой, и влезать в неё утром было крайне отвратительно. А уж каково выбираться из спального мешка, когда за окном всего плюс два, это отдельная история. Первые несколько секунд меня трясло так, что едва зубы друг на друга попадали. Хорошо, что в моём подчинении находится сила, благодаря которой я быстро согрелся и даже комнату протопил. Да, пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заставить вибрировать частицы воздуха, но это сработало.

А ещё, я кажется, наконец-то принюхался к смраду. Нет, запах никуда не исчез, просто теперь он перестал казаться густым и невыносимо отвратительным. В общем, привык. И судя по тому, как работали ложками все остальные во время завтрака, они тоже смирились.

Ели по очереди, большими группами. Вначале те, кто проснулся, затем те, кто вернулся из дозора. На это время их сменили сытые и выспавшиеся. Спустя час, когда небо наконец окончательно просветлело, лагерь быстро свернули и войско продолжило работу.

Всё получилось ровно так, как я и предсказал: в Кремль нам войти никто не позволил. И естественно, прежде чем выкатить пред ясны очи защитников все свои силы, мы провели предварительную разведку. В ходе которой и выяснилось, что просто так внутрь мы не попадём. Стены заполнены вооружёнными людьми, ворота наглухо закрыты и, вероятнее всего, стучаться в них бесполезно. Не пустят.

Как только войска, вошедшие в столицу с разных сторон, заняли свои позиции, состоялось совещание генералов.

— Мы можем расставить снайперов вот на эти точки и просто не дадим им высунуться, — предложил командующий западным батальоном.

Родом он был из Тверского княжества и носил странную фамилию: Кауфман. Впрочем, имя-отчество имел обыкновенные: Евгений Борисович, да и внешности был самой, что ни на есть славянской. Розовые щёки, ясный взгляд, светлые волосы. Всегда энергичный и подтянутый, несмотря на возраст в районе пятого десятка. В прошлом офицер и военное дело для него не в диковинку.

Если изначально Тверчане отнеслись к моему походу скептически, то сейчас стали крепкими союзниками. Они были из тех, кто не принимает решения на скорую руку и при первом запахе пороха приняли нейтралитет. То есть не поддержали ни меня, ни хизмеев. К моей армии примкнули лишь тогда, когда стало понятно, в чью сторону склоняется чаша весов. С одной стороны, правильно и предусмотрительно, но меня это всё же задело. Однако ситуация была сглажена очень хитрым способом: их князь поклялся мне в верности, как Императору, одним из первых. Также, ввиду близости княжества к Москве, основные поставки продовольствия, производились через Тверь.

— В этот момент у вас будет достаточно времени, чтобы войти в пролом.

— Это если артиллерия сможет пробить брешь. Эти стены смогли сдержать много желающих, — внёс немного критики Толя.

— Всё так. Мало того, существует опасность ответного залпа, так что расчётам придётся побегать.

— И как вы прикажете это делать в сложившихся условиях? — наконец решился вставить своё слово генерал, отвечающий за крупный калибр. — Вы хоть раз пробовали протащить пушку по раскисшей глине?

— Что с хизмеями внутри? — перебил я начинающий разгораться бесполезный обмен упрёками.

— Неизвестно, — развёл руками Баталин. — Моих людей там нет. Последний сгорел от температуры прямо перед нашим наступлением. Мы даже обнаружили его тело. А люди Филина молчат, скорее всего, спустились под землю вместе с Советом хизмеев.

— Значит, исходить из того, что внутри засели бунтующие, мы не можем? — уточнил я.

— Если смотреть на ситуацию в целом, то вероятность этого очень высока. Иначе всё пространство перед Кремлём было бы завалено трупами. Мы прочесали весь центр Москвы и видели лишь тела и мелкие бандформирования.

— Мы видели много тел, — поправил Толя.

— Мой человек дал ясно понять, что в городе полыхнули беспорядки. И я верю его словам…

— Кость, я тебя ни в чём не обвиняю.

— Отлично. Тогда попробуй мыслить логически: куда пошли те, кто этот беспорядок устроил? И да, где они теперь?

— Да поняли мы уже всё, — отмахнулся Толя. — Нам это что даёт? Думаешь, люди там не догадываются, по чьей вине умерли их близкие? Я не верю, что они вот так, за здорово живёшь, откроют для нас двери.

— Понятия не имею, о чём они там догадываются, а о чём нет. Я исхожу из сведений, что передавали мои люди. Версий возникновения болезни было множество, даже «кара Инай» имела место среди них.

— Я всё же за решение вопроса силой, — поднял руку Бахин. — Вы меня извините, Ваша Светлость, но те, кто там засел, рано или поздно узнают, что произошло, и тогда мы снова получим бунт.

— Не исключено, — согласился я. — Однако это может произойти не скоро. А бескровный проход в Кремль нам совсем не помешает.

— Я тоже сомневаюсь в плане Баталина. Гораздо проще отработать артой, приправить результат миномётами и забрать Кремль с позиции победителя.

— У кого, Толя? Полуголых, едва живых мирных жителей? — парировал Константин.

— Не такие уж они и мирные, раз смогли захватить Кремль.

— Полагаю, что в тот момент ворота не были закрыты. Возможно, что бунт начался за его стенами.

— А основная верхушка правления спряталась под землёй, — пробормотал я.

— Что?

— Я говорю, как будем из метро, людей выковыривать?

— Никак, — пожал плечами Толя. — Рано или поздно сами вылезут. Больше года там всё равно не протянуть, максимум два. Столица находится под нашим контролем, никуда они не денутся.

— А как же тоннель до Урала? — спросил я. — Что, если за эти годы им удалось его откопать?

— Ты шутишь? Мы подорвали три отрезка по нескольку километров. Даже имея в наличии всё необходимое оборудование, эти завалы невозможно разобрать. Там вся основа пошатнулась. Даже при старых технологиях и куче инженеров тот тоннель пробивали тридцать лет.

— Я с ним согласен, — кивнул Баталин. — Это из разряда фантастики.

— Ещё варианты будут? — осмотрел я притихших генералов.

Пришлось выдержать небольшую паузу, чтобы каждый окончательно решил, что высказал все версии. А значит, теперь моя очередь принимать решение, какую тактику из всех, что сейчас озвучили, лучше всего применить.

— Леший у тебя где? — спросил я Константина.

Честно говоря, этот вопрос я задал, чтобы просто потянуть время. Я разрывался между мирным путём решения и силовым. Последний импонировал мне больше, просто потому, что я не планировал выпускать людей из Москвы какое-то время. Впрочем, поздняя осень должна мне в этом только помочь. А через пару месяцев, когда опасность эпидемии будет позади, как раз хорошо подморозит и откроются все пути.

Но люди в городе напуганы. Неизвестно, как они отреагируют на подобное решение. Уж точно, заставить их остаться здесь, будет не самой простой задачей. И да, Бахин в чём-то прав. Информация о том, кто виновен в распространении смертельного вируса, обязательно просочится в люди. Пьяный боец ли оговорится в баре, хизмеи сделают вброс — неважно. При таком количестве осведомлённых правду утаить не удастся.

Военный, силовой подход одновременно решит кучу проблем. Например, правовые. Ведь мы, как победители, вполне можем распихать выживших по баракам, взять их под охрану и продержать необходимое количество времени без каких-либо объяснений. И здесь даже утечка информации много не решит, ведь люди будут находиться под бдительным контролем. Опять же, можно не бояться удара в спину.

—…считаю это необходимо проверить, — закончил доклад Константин, хотя я не услышал ни единого слова.

— Хорошо, занесёшь мне отчёт, я посмотрю, — хитро выкрутился я. — Александр Иванович, готовьте свой план к действию.

— Но… — открыл было рот Баталин, однако поймав мой взгляд, спорить дальше не решился.

— Всё? Успокоились? Можно продолжать⁈

— Простите, Ваша Светлость, — тут же повинился Константин и даже с учётом субординации.

— Значит, план Бахина идёт как запасной. Но… мы должны быть готовы вступить в бой в любую секунду. Так что, Александр Иванович, организуйте всё, у вас сутки. Теперь ты, Кость, — я перевёл взгляд на старого друга. — Тебе карты в руки и зелёный свет, но с одной поправкой: если мы войдём в кремль, все до единого должны быть взяты под арест.

— Под каким предлогом?

— Мне насрать, — пожал плечами я, — но в город мы должны войти на правах победителя. Можешь взять на вооружение страшное слово «карантин», думаю, учитывая картину, что мы увидели, сильно противиться этому не станут.

— Решу.

— Ну вот и отлично, действуй.