Эпизоды будущей войны

Ольга Попова выполняет задание

Еще и суток не прошло с тех пор, как нас срочно вызвал к себе командир и сказал:

– Товарищи, произошло то, чего мы так не хотели, но к чему были готовы. Враг напал на нас. Сейчас вы получите боевое задание – опасное задание, и если кто-нибудь из вас чувствует хоть малейшее колебание, то я прошу отказаться сейчас же.

И он внимательно взглянул на нас.

С минуту мы помолчали – каждая думала о своем и каждой стало немного не по себе. В таком настроении лучший выход – действие.

Надя выпрямилась и как бы отрапортовала за всех нас:

– Мы готовы выполнить все, что нам прикажет командование!

Командир улыбнулся и спросил:

– Знаете ли вы в совершенстве язык?

Мы на этом языке разговаривали два дня в шестидневку.

– Тогда немедленно соберите свои самые лучшие платья, туфельки и приходите ко мне.

По улицам проходили демонстрации. Пели песню дальневосточных партизан, но с новыми словами. Несли портреты любимых вождей. Шофер, непрерывно нажимая пуговку кляксона, повел машину по закоулкам, но и там было много народа. Увидев меня в военном костюме, демонстранты остановили машину и хотели меня качать. Ко мне уже протянулись руки из толпы, бросали цветы. Я встала на сиденье и крикнула:

– Товарищи, не задерживайте, у меня срочное дело! – и сразу все расступились.

Радиорупоры выкликали все новые и новые известия: «Фашистами убит знаменитый писатель, друг советского народа»…

У меня сами собой сжались кулаки и я чуть не заплакала. Я так люблю его произведения.

Уже когда я вбегала со свертком, в котором было платье, туфли и чулки, в вестибюль, я услышала сообщение по радио о том, что в Амбуре началось рабочее восстание. «Рабочие захватили центр города и все важные учреждения. К ним присоединились мобилизованные, собранные на двух мобилизационных участках».

Командир не стал разговаривать с нами в своем кабинете и повел нас на аэродром.

Мы с Надей шли под руку, она шепнула мне:

– Это в мирное время можно называть планеты именами разбившихся парашютисток-комсомолок, – Я вспомнила Тамару и Любу. – А в военное – не хватит планет.

В кабине самолета, стоявшего рядом с тем, на котором должны были мы лететь, сидели еще пять парашютисток и помполит. Я тогда не знала, что им дается то же задание, что и нам. Но это к делу не относится. Так или иначе, задание должно быть выполнено.

Командир развернул перед нами карту. В центре карты был Амбур, тот самый, в котором сейчас дрались рабочие.

– Вот к этому городу с разных сторон ведут пять железных дорог, – показал нам командир по карте, – и вас пятеро. Каждая из вас должна взорвать один путь. Выполнив задание, вы должны стягиваться, – и он еще раз внимательно взглянул на нас, – к домику в леске, на высоте 19. Вот.

Становилось уже темно. Командир взял карманный фонарь и осветил карту. Потом вынул из полевой сумки листки и роздал нам.

На моем листке был отмечен только тот железнодорожный путь, который я должна была разрушить, и пунктиром намечена кратчайшая дорога к домику. Мне предстояло идти к нему километров пятнадцать.

Мотор соседнего самолета заревел.

Волнами побежала высокая трава аэродрома.

Мы стали надевать комбинезоны.

Соседний самолет сорвался с места, побежал по аэродрому, оторвался и начал набирать высоту.

Командир отозвал меня в сторону и спросил, не передумала ли я?

Конечно, мне было немного не по себе, но было радостно, что в первый же день я начинаю действовать… И как! Помогаю своим братьям, зарубежным рабочим. После того как я услыхала по радио о рабочем восстании в Амбуре и командир дал нам задание, я была уверена, что мы должны взорвать пути для того, чтобы фашисты не могли подвезти свои войска для подавления восстания. Но спрашивать ничего не полагалось.

– На твоем пути к домику будет придорожная гостиница, сможешь в ней отдохнуть. Вот деньги! – сказал командир и роздал каждой из нас немного денег.

Потом командир стал по очереди отводить девушек в сторону и каждой сообщал дополнительные сведения.

К нашему аппарату подошел пилот. Как это я раньше не заметила, что мы разговариваем у петиной машины?

Мы поздоровались с Петей как знакомые.

Команда: «Уничтожить листки!» Потом: «По местам!»

Все стали забираться в кабину аэроплана.

Вдруг Петя подошел ко мне и крепко обнял при всех. Мне от этого стало сразу очень хорошо, тепло и вместе с тем было неловко перед другими за то, что мне так повезло. Им не с кем было попрощаться… А у меня здесь – Петя!

Он взглянул мне в глаза и серьезно сказал:

– Смотри!

– Да уж ладно!

Я влезла в машину последней. Мотор уже ревел. По небу бегали лучи прожекторов.

Мы незаметно оторвались от земли.

Огней на аэродроме почти не было и город снизу лежал тоже притихший и затемненный. Шли мы больше двух часов между облаками, и когда появлялась земля, она была темная и неизвестная.

– Девушки! – вдруг всполошилась Настенька, – я забыла как на их языке называется Малая Медведица!

Несколько раз Петя через плечо смотрел на нас и улыбался мне. Он, конечно, волновался немного за меня, ну, а мне было уже смешно. Теперь, когда я в точности знала, что мне предстоит сделать, никакой тревоги не было.

Мы шли уже больше двух часов слепым полетом, когда самолет вдруг пошел на снижение.

На высоте две тысячи метров Петя обернулся и махнул рукой.

Надя выкарабкалась на крыло.

Снова Петя махнул рукой, и моя подруженька скользнула вниз, в темноту.

Опять набрали высоту.

И снова Петя обернулся и махнул рукой.

Очередь была за мной.

Я вышла на крыло.

Под ногами – черным-черно. И только около распределительной доски светилась лампочка, а сверху сияли большие чистые звезды.

Хорошо, что сегодня нет луны.

Мне было видно только крыло и кусок фюзеляжа. Быстрый воздух, несущийся навстречу, освежал лицо. Рука сжимала кольцо.

Снова летчик взмахнул рукой, и я прыгнула.

– Раз, два, три, четыре…

– Надо сделать небольшую затяжку. Камнем вниз, чтобы приземлиться у дороги… И чтобы с земли вдруг не заметили. «Восемь, девять, десять»…

До пятнадцати я не досчитала. Меня начало укладывать на спину, – и тогда я дернула за кольцо, на счете двенадцать.

Ну, дальше все как и при учебных прыжках! Через секунды две – толчок, точно остановка трамвая неумелым вагоновожатым, и купол парашюта распахнулся над головой. Я его не видела, но всем своим телом чувствовала, что он там, надо мной. И от этого было так хорошо, что я громко запела.

Потом помахала вверх рукой, но, конечно, меня с самолета уже не видели.

Села я на какие-то низкие и, к счастью, неколючие кусты. Но все-таки села очень точно.

Железнодорожная насыпь темнела шагах а пятидесяти от меня. Молодец Петя! Я помахала им вверх рукой еще раз. Так, для удовольствия, потому что я даже не знала, в какой они стороне.

Небо было облачное.

Внизу было тихо и сыровато от росы.

Я отцепила парашют, аккуратненько сложила его и спрятала под куст. Надо было заметить место, но вокруг рос мелкий кустарник, частый и однообразный, – ориентироваться было очень трудно.

Раздвигая кусты, я пошла прямо к полотну. По дороге вспугнула какую-то незнакомую птицу. Птенцы бестолково пищали в своем гнездышке. Прошла шагов сто и оглянулась на то место, где, по моему мнению, должен был находиться Амбур. Там, над самой землей, было немного светлее и на небе стояло какое-то бледное зарево. Мне показалось, что я даже вижу языки пламени.

Надо было действовать. Я распечатала сверток и уже готовилась положить на стыке рельсов патрон, как вдруг по рельсам застучали колеса. С громким воплем неслась но пути автодрезина.

Я отскочила в сторону и легла на землю.

Автодрезина пронеслась мимо меня. Она летела к городу и была полна вооруженными полицейскими. Они горланили свою гнусную песню. Так я в первый раз в жизни увидела вблизи, хотя и мельком, живых фашистов.

«Ладно, это последние полицейские проехали в город по этой дороге», – подумала я и решила продолжать работу.

Но когда я встала, чтобы подойти снова к рельсам, я почувствовала в ноге такую жестокую боль, что у меня помутилось в глазах. Я, оказывается, подвернула ногу у щиколотки.

Это, конечно, смешно: прыгнуть с двухкилометровой высоты и остаться невредимой, а отскочив всего на несколько шагов, вывихнуть ногу.

Больно было пошевелить ногой. Почти только на руках я подтянулась к полотну и заложила первый патрон.

«Сейчас нога распухнет и будет еще труднее, надо действовать скорее»…

И я поскакала со шпалы на шпалу на одной ноге, как мальчишки, когда играют в петушиный бой.

Метров через двести я заложила второй патрон и затем сошла с полотна и стала уходить по тропинке, которая должна была вывести меня на дорогу.

Конечно, я и не думала, что сумею добраться до придорожной гостиницы. Но ступая только на косок левой ноги и на всю ступню здоровой, можно было кое-как передвигаться. Тропинка скоро пошла по берегу речки.

Ах, если бы достать лодку!

Пожалуй, это было моим самым сильным желанием в эту ночь.

Но лодки не было.

Уже вблизи большой дороги я сняла комбинезон, бросила его в речку, надела шелковые чулки, туфли на высоких каблуках и нарядное платье. Странно, но в туфле нога болела немного меньше, или я уже привыкла к боли.

Так, ковыляя, я шла по дороге в темноте около часа, пока меня не догнал какой-то грузовик.

Я не успела сойти с дороги и попала в свет его фар, поэтому теперь лучше всего было уже не стараться скрыться, чтобы не вызвать подозрений.

Я подняла руку, шофер остановил автомобиль. Это была машина какого-то универмага, шедшая порожняком.

– Довезите меня только до гостиницы, – сказала я шоферу. – Я вам заплачу!

Он окинул меня подозрительным взглядом.

– Это такое несчастье, – сказала я, – что трудно даже поверить. Эти мужчины – такие обманщики… Кто бы мог подумать, что и этот будет, как все! И вдобавок ко всему я еще подвернула ногу.

Мне нужно было плакать, но глаза были сухи. Впрочем, в темноте шофер не заметил этого и помог мне взобраться в кабину.

– Я довезу вас до гостиницы, – сказал он и потом добавил: – Госпожа, вам известно, что сегодня началась война?

Я всплеснула руками:

– Боже мой, неужели они осмелились напасть на нас? Нет, я не знала! Ведь мы сегодня с ним кутили целую ночь… Но наши солдаты их уничтожат.

Мы снова помолчали.

Трудно передать, как я волновалась и в то же время была совершенно спокойна.

– В Амбуре волнения! – сказал шофер, и я почувствовала в его голосе нотки сочувствия.

– Это безобразие! В такую минуту! – опять всплеснула я руками. Шофер замолчал и молчал почти до самой гостиницы.

У гостиницы шофер меня ссадил и помог добраться до дверей, затем вскочит в кабину и погнал машину дальше.

Служитель помог мне добраться до номера.

– Для прописки я дам завтра документ. Утром приедет за мной муж.

Служитель понимающе гнусненько улыбнулся и взял на чай.

Оставшись в номере одна, я легла на кровать, но заснуть не могла.

Уже начинался рассвет.

Утром мне надо было уходить из гостиницы, а как это сделать незаметно, да еще с распухшей ногой? Петька, конечно, нашел бы выход!..

Пока я так раздумывала, послышался отдаленный рокот моторов.

«Наверно, на высоту 19 – забрать нас, а я дура здесь застряла», – разозлилась я на свою ногу.

Перед высотой 19 было большое поле. Я это прочла еще по карте. Я подобралась к окну, распахнула его.

По небу шли наши самолеты, не один, а много и разные.

– Ну, а остальное вы знаете сами.