Глава 3

Едва сдерживая себя, чтобы не позвать Нинг и спалить тут всё к херам собачьим, я уселся на лавку, стараясь перевести дыхание.

— А что, я могу, — пискнула дракоша в моей голове. — А давай правда зажжём не по-детски? Я легко! Да и железки эти с твоих рук снять — плёвое дело! А втроём мы тут всех нагнём, ишь, что удумали! Ещё и Наташа твоя в зале, вообще оружие массового поражения!

Это меня отрезвило, и уже почти спокойно смотрел на судей, свидетелей, обвинение и прочих людей, любопытствующих, ненавидящих и поддерживающих меня.

— Так же, по требованию защиты и следствия, — продолжил полный судья. — Мы пригласили в качестве независимых экспертов магов менталистов и ментаторов.

Половина первого ряда привстала и поклонилась залу. Шесть женщин разного возраста и три мужчины. А вот это уже интересно. Будет битва мозголомов? Мне вынесут мозг? А так же девочкам-свидетельницам, которые меня во всём обвинили?

— Прошу подняться к нам первую свидетельницу обвинения — графиню Элаизу Вольф, — озвучила дистрофичка, покопавшись в бумагах. — Прошу принести клятву своему тотему, что вы будете говорить правду!

Высокая стройная девушка в облегающем коротком бардовом платье поднялась к трибуне свидетелей.

— Клянусь волком! — совершенно спокойно сказала она. — Спрашивайте.

— Расскажите. Всё, что касается ситуации с погибшими и Мангустовым. Ваше видение, выводы и прочие важные мелочи.

Девушка уверенно и откровенно рассказывала, как я ухаживал за Марией в течение нескольких месяцев, поджидая её в самых внезапных местах.

Надо отдать должное её изобретательности, все озвученные встречи могли быть, свидетелей не было, и, по нескольким датам и времени, что я сумел вспомнить, я был один в это время. Или спал, или занимался уроками, или тренировался, или просто прокрастинировал. То есть опровергнуть свидетельскими показаниями я не мог.

Я сам не мог поверить, но, оказывается, довольно часто бывал один. И кто-то тщательно законспектировал все такие моменты. Тут не любитель работал, а, скорее, большая команда.

После Элаиза перешла к моим угрозам, которыми я якобы пытался склонить девушку к сексу, рассказала про её страхи за свою жизнь и здоровье. И в конце выступления даже пустила слезу, горюя о смерти подруги.

Судя по виду магов-менталистов, она не врала. Она действительно считала, что всё это происходило. Зачем бедной погибшей девочке это понадобилось? Я действительно нихрена не понимал.

Следующая свидетельница рассказала практически то же самое. Я «ухаживал» за погибшей больше двух месяцев, угрожал, шантажировал и домогался. Мои слабенькие псионические способности кричали мне, что она говорит правду! Ну бред же! А главное, что менталисты дружно подтвердили, что девочка искренна.

А вот с третьей было невероятно интересно! В принципе, говорила она всё то же самое, но вот подача! Она горевала, что Мария мне не дала, и утверждала, что вот если бы я подкатил к ней лично…! У нас были бы лучшие дети в мире, а нашему сексу завидовали бы звёзды, смотрящие с небес на тот гормональный беспредел, который мы должны были устроить.

В общем, удивила. Если что, девочка была реально эффектна. Идеально стройные ножки, красивая небольшая грудь, с крохотными ореолами и торчащими сосками, которые просвечивались сквозь сильно обтягивающее белое платюшко. Белья на ней не было, нигде. Породистое лицо, курносый носик, длинный от природы вьющиеся волосы. Я бы в прошлой жизни такой отдался, не думая. И, стопудово, не один раз!

Но вашу мать, какой же бред она несла! По её словам я был хулиганом, гадким человеком и чуть ли не насильником! Но, кроме этого всего ещё и убийцей. Двоих, светлыми душами людей! И при этом она стреляла глазками настолько недвусмысленно, что мне это даже начало не к месту заводить. Ужоснах.

Ладно, ждём дальше. Посмотрим, что будет ещё. А «ещё» было фееричное! Следующая свидетельница вылила на меня просто море помоев. Я и скотина по жизни, и обижал бедную девочку. Никто не знал, но она мне разок отдалась. Но я был настолько жёсток, что она не решилась на продолжение и всячески меня избегала.

Не, я слышал истории в прошлом мире, что по пьяни можно не вспомнить, что был прекрасный секс, но лично я с таким не сталкивался ни разу. И не знал никого из друзей, кто забыл великолепные приключения. А тут я абсолютно точно знал, что с бедной незнакомкой у меня ничего не было. Кроме привет, какой сейчас предмет и какая аудитория?

Но она тоже была невозможно достоверна! Она зыркала на меня злыми взглядами, просто готова была меня сожрать в месте с потрохами и содержащимся в них говном. Мне кажется, её от этого удерживало только огромное количество смотрящих на нас людей, а главное, клетка, в которой я сидел. И я точно знал, что она не врёт. В какой-то момент я даже на секунду усомнился, что я не заполучил какую-нибудь амнезию.

Но, наконец, свидетельства этих четверых закончились. Потом долго вызывали второстепенных свидетелей, треть из которых утверждали, что тоже замечали, что я хожу хвостиком за Марией. Но в их словах даже я с моими минимальными задатками по обучению эмпатии, чувствовал фальшь и неуверенность. Профи, думаю, чувствовали это намного ярче и сильнее.

А вот две трети, в том числе дорогие мне люди говорили, что я никогда не общался с погибшей девушкой. И, тем более, с её парнем. Судьи глубокомысленно кивали, но у меня крепла уверенность, что они хотят прислушаться только к показаниям, делающим меня виноватым. Мелочи, на самом деле. Взгляды, скука на лице, усмешки, короткие переглядывания. Сознательно эти ощущения не опишешь.

— Подсудимый, ваше слово! — вырвала меня из глубоких дум фраза полненького судьи. — Пройдите к трибуне!

Залязгало железо замков, дверь моей клетки распахнулась. Двое охранников с мечами встали по сторонам. Они вежливо проводили меня до трибуны.

— Подсудимый, наш первый вопрос, — прокаркала судья-дистрофичка. — Как вы относились к умершей? Вы хотели её сексуально?

— Сложный вопрос, — ответил я. — Поскольку я с ней не общался. Её внешность могла меня привлечь. В другой ситуации, после долго общения, я мог бы посмотреть на неё как на сексуального партнёра. Но, к сожалению или счастью, этого общения у нас не было, вообще. Я не знал эту девушку.

Я старался отвечать максимально развернуто и честно. Да, её фигурка была великолепной, как и мордашка. Но для меня ещё с прошлой жизни этого было недостаточно. О чём её трахать? Да, странная фраза, ставшая мемом. Главное, что я всю жизнь её придерживался. Я всегда много общался до. И, если интеллект был на уровне табуретки, то «после» никогда не было. Впрочем, судьям я об этом не сказал.

— Как давно вы начали общаться с пострадавшей? — гнула свою линию тощая дамочка, несмотря на явное подтверждение моих слов кучей менталистов. — И как давно вы хотели её трахнуть, простите за мою лексику!

— Слышь! — вспылил я. — Только что ответил, мозга не хватает осилить мои слова? Мне потребовать замены тупого судьи на адекватного?

— Что вы себе позволяете? — возмутилась дохлая судья. — Я ходатайствую о продолжении дела без участия подсудимого!

— Ходатайство отклонено, — невозмутимо сообщил полный мужик. — Подсудимый прав, исключая резкость в высказываниях. Он ранее полно ответил на ваш вопрос. И его искренность подтверждена независимыми экспертами-гостями.

— Хорошо, — не сдавалась дистрофичка, — тогда у меня совсем другой вопрос. — Когда вы решили убить бедолагу? Это был аффект или спланированная операция?

— Я не убивал, как вы выражаетесь, бедолагу, — спокойно ответил я. — Но очень хочу узнать, кто это сделал. И. рано или поздно, я это выясню, и накажу тварь. Так же как и тех, кто их покрывает.

— Вы угрожаете суду? — взвизгнула тощая женщина.

— Ну, если вы считаете, что суд покрывает настоящего убийцу, то и суд тоже, — гнусно ухмыльнулся я.

— Прошу занести в протокол угрозу жизни и здоровья судейской коллегии со стороны подсудимого! — торжествующе заорала дамочка.

— Да-да, обязательно, — усмехнулся я. — Только дословно включите, и мои слова, и само требование.

Зал скромно заулыбался после наших слов, тихонько, но настроение у всех явно улучшилось. Сложно было представить такой тупости от представительницы власти, которая должна судить людей. Впрочем, допрос меня любимого не закончился. Красная, как рак, женщина замолчала, видимо поняв, что наговорила, зато вступил третий судья.

— Господин Мангустов, расскажите, насколько вспомните, весь день трагедии, начиная с самого утра. Где вы были, с кем общались, что делали.

Я подробно рассказал весь день, кроме вызова меня в деканат. Честно сообщив, что связан личной клятвой о неразглашении. Судья было встрепенулся, но, глядя на ряд менталистов и ментаторов, поник. В этом мире клятвы всегда были чем-то нерушимым, что мне, на самом деле, чертовски импонировало.

Закончил рассказ я последними событиями в особняке с участием Алексея Львовича, и своим арестом. Маги псионики согласно кивали головами, подтверждая, что я не вру. После чего меня отпустили, и вперёд вышел Львович.

— Уважаемый суд! — важно начал он. — Насколько я знаю, это первый случай в процессуальной практике России, когда много менталистов, никак не связанных друг с другом, подтверждают искренность обеих сторон, полностью противоречащих друг другу. Можно было бы использовать численное преимущество свидетелей, но некоторые выводы наших экспертов и криминалистов заставляют усомниться в виновности Мангустова. Ввиду невозможности установить истину классическими методами, прошу разрешения на служебный эксперимент!

Судьи заинтересованно предложили следователю продолжить. Тот не стал заставлять себя ждать:

— Предполагая подобный исход дела, я ходатайствовал о присутствии здесь многих менталистов и ментаторов. Менталисты своё слово сказали, теперь я предлагаю поработать ментаторам. И прошу суд дать разрешение на публичное глубинное сканирование памяти!

Чёрт, а вот это нехорошо. Как бы они не докопались до того, что я вселенец, или подселенец, как их здесь называли. Это один суд моментально превратится в другой, после которого выход один — костёр. Очень не хотелось бы потерять такую насыщенную и интересную жизнь! Впрочем, меня учили контролировать мозг. И всё, что этим ребятам надо знать, я позволю им выяснить, главное — не потерять концентрацию.

После речи следователя судьи удалились на совещание, которое продлилось всего три или четыре минуты. А по возвращению они дали добро на эксперимент. Меня и четверых девушек вызвали в центр зала, заставив встать в круг и взять друг друга за руки. Для этого с меня даже сняли наручники, за что им отдельное спасибо. Не уверен, что справился бы с контролем доступных воспоминаний без магии!

Вокруг нас встали шесть ментаторов и ещё три мага, школу которых я не знал, но их дар тоже явно относился к контролю разума. Ничего не происходило довольно долго, но вдруг я провалился в детство. Причём, это было не моё детство, оно явно принадлежало Андрею, хозяину моего тела. Там мой, пока ещё живой отец учил меня ездить на лошади.

Я пару раз упал, один раз больно приложившись головой о камень. Папа ласково поднял меня, прижал к широкой мощной груди и гладил по голове, пока я не успокоился. На кровь он не обращал никакого внимания, вроде как это нормально, и вообще, «само отвалится».

Оттуда меня перекинуло на яхту. Я был уже постарше, мои родители весело смеялись, держась за руки под брызгами, падающими на них из-под носа быстроходного судна. Я сидел на палубе, позади них и наслаждался радугой в этих брызгах и общим настроением.

Следующая картинка — скандал. Мать отчитывала отца за то, кем он стал. Но, у меня было ощущение, что этому мужчине было глубоко фиолетово всё, и претензии, и я, сидящий рядом, и вообще весь этот мир. Он витал в своих мыслях, не обращая внимания на заслуженные упрёки.

Потом я увидел его похороны. Чувствовал влагу слёз на своих щеках, руку матери, до боли сжимающую мою ладонь, видел незнакомых людей, которые выстроились в очередь, чтобы сказать фальшивые, ничего не значащие слова.

Временные промежутки между воспоминаниями сокращались, становились короче, насыщенность эмоций росла. И вот, позавчерашний день. Предложение об аренде дома, стопка купюр, которую я не заметил на столе ректора, стыдливо прикрытая каким-то документом, договорённость, лекции, обед, обожание в глазах моих девушек, ожидание гостей, праздник. И две смерти в очень, я бы сказал, постыдной позе.

В воспоминании я увидел кучу таблеток, не замеченных мной ранее, на прикроватной тумбочке. Весёлой расцветки с отпечатанным изображением криспа — макра животного происхождения. Скорее всего, какой-то наркотик.

И вдруг я вынырнул из этого безумия, обнаружив себя стоящим на коленях, с силой вцепившись в руки соседних девчат. Надеюсь, я никому не сломал тонкие изящные кисти. Трое девчат, также, не расцепив руки, валялись на полу в глубоком обмороке, четвёртая, напротив меня, полностью копировала мою позу.

И эту четвёртую вдруг стошнило. Сильно, её выворачивало минуты полторы, после чего она упала, плечом попав в собственную зловонную лужу и затихла.

Сразу после этого всех девушек начало колотить, как будто через нах пропустили ток высокого напряжения, в испуге я хотел бросить их руки, но не смог разжать свои собственные кисти, они меня не слушались. Это продолжалось минуты три, после чего девчата упали обратно на пол, полностью обездвиженные. Я даже усомнился в том, что они ещё живы.

В этот момент мои кисти, как и ладони девушек, наконец, разжались. Львович подошёл ко мне и подал руку.

— Вставай, герой! — негромко сказал он. — Ты справился, молодец. Извинения и объяснения будут чуть позже, надо доиграть партию.

От ментаторов, без вызова, на трибуну для свидетелей поднялся сухонький старичок. Он был настолько подвижным, что его движения никак не коррелировались визуально с его внешним возрастом. Прокашлявшись, он сказал хорошо поставленным голосом:

— Дамы и господа, осмелюсь утверждать, что эти четыре бедолаги, — он показал рукой на всё ещё лежащих девушек. — Находятся под мощнейшим ментальным контролем. Нам ещё предстоит выяснить, как это было сделано, ибо вне человеческой власти обладать таким мощным контролем. Первичный вывод — был использован невероятно мощный артефакт неизвестной нам природы. Его однозначно надо найти, он представляет собой угрозу национальной безопасности!

Он взял стакан, налил в него воды из стоящего рядом графина, и немного отпил. Снова прокашлявшись, продолжил:

— Но есть и хорошие новости. Влияние на девушек полностью нейтрализовано, а кукловод, командующий ими, скорее всего словил «откат». Не факт, что он умер, возможно, артефакт имеет защиту, но досталось ему в любом случае значительно, и ближайший месяц, если он выжил, повторюсь, он будет не дееспособен. Так же наш общий вердикт — погибшие покончили с собой самостоятельно, под ментальным управлением того же артефакта.

Он сделал ещё глоток, уже привычно откашлялся и вновь заговорил:

— Более того, даже сексом они занялись под принуждением, всего лишь для создания красивой картинки и легенды. Приношу глубочайшие соболезнования тем, кому эти двое были близки и важны. Их убили, но это был не Мангустов, против кого всё это и было направлено! Требую немедленно освободить графа, поскольку его невиновность подтверждена.

Лавки со зрителями судебного процесса взорвались эмоциями. Кто-то радостно орал, кто-то осуждающе свистел, несколько человек плакало, равнодушных не было.

Охранник, стоящий рядом со мной с магоподавителями наготове, беспомощно посмотрел на судей. Толстяк отрицательно покачал ему головой и схватил молоток.

— Тишина! — надрывался он, оставляя колотушкой заметные вмятины на столе, позабыв про специально поставленную дощечку. — Все успокоились, суд не закончен!

С неохотой люди замолчали. Вокруг девушек в это время суетились лекари, приводя их в порядок. Когда наступила тишина, а бледных девчат усадили на лавку, судья продолжил:

— Ввиду открывшихся обстоятельств претензии и обвинения с графа Мангустова снимаются! Дело отдаётся на доследование! Граф Мангустов вправе посчитать себя пострадавшей стороной и подать иск против государства Россия. У вас есть такое желание, граф?

— Нет, — выдавил я. — Абсолютно!

Алексей Львович одобрительно покивал головой.

— На этом суд объявляю завершённым! — торжественно объявил пухляш.

Следователь тут же подскочил ко мне поближе, и сказал на ухо:

— Теперь я готов ответить на твои вопросы.

— Они есть, — скривился я. — Но сейчас мне нужен душ и нормально поесть!

— Душ потерпит? — улыбнулся следак. — А что касается поесть, прямо напротив очень неплохой ресторанчик, думаю, твои близкие тоже захотят послушать и поесть.

А на мне уже повисли сразу четверо: Надя, Наташа и Аманда, сзади их всех обнимал Сергеевич. Услышав предмет обсуждения, они тут же согласились со следователем, что ещё немного потерпят меня вонючего.

Когда мы всей толпой, включая, кстати, живого старичка-ментатора, расселись за столом и сделали заказ, Львович сказал:

— Я понимаю ваше любопытство, но давайте дождёмся вин и коньяков всяких, их быстро подадут, как и закуски к ним. Я хочу начать объяснения с тоста!

Народ согласно загудел, что-то обсуждая друг с другом. А я просто сидел и наслаждался тем, что оказывается, абсолютно не ценил, воспринимая как данность — свободой.

Совсем скоро стол заполнился мясными и сырными нарезками, тарелками с овощами и фруктами, соленьями и моченьями, включая грибочки, спаржу, огурчики с помидорками, кучей рыбы. Принесли так же кучу вин и крепких напитков. После того, как официанты разлили всем желающим то, что они желали, следователь встал, подняв снифтер с коньячком.

— Уважаемые! — начал он. — Сегодня закончилась сложнейшая операция. Точнее закончился первый её этап. И теперь я могу рассказать подробности, и должен извиниться перед тобой, Андрей. В этой операции ты был главным действующим лицом, при этом, к сожалению, я не мог посвятить тебя в детали для создания достоверности внутри твоей головы.

Он поднял свой бокал и провозгласил:

— За нашего героя!

Последовал звон сталкивающегося хрусталя и стекла, все яро поддержали тост. А потом Алексей Львович продолжил:

— Прежде всего приношу свои извинения за хреновое питание, а главное, за общую камеру, где тебе пришлось покалечить одного из уродов. В своё оправдание сообщу тебе, что он педофил-мужеложец, приговорённый к казни, так что ты попытался сделать мир лучше. Это было необходимо для погружения твоего мозга в атмосферу несправедливо осуждённого. Все менталисты и ментаторы настоящие, не купленные нами. Мы не могли рисковать. И ты поверил. Я видел, как ты кипел в некоторых моментах, и это было великолепно для расследования.

Он приподнял бокал, дистанционно чокаясь лично со мной. После чего демонстративно пригубил.

— Всё прошло как по нотам, весь суд, реакции судей, твои, а главное, бедных девочек-свидетельниц. К сожалению, мы не смогли докопаться до их управленца. Но, будь уверен, если тот и выжил, минимум на пару месяцев он превратился в овощ и тебе не угрожает. На самом деле, в наших архивах уже был подобный случай создания системы такого управления. Но тогда расследование закончилось провалом. По большому счёту, как и наше. Но мы работаем, я не сдамся, поверь мне! Главный вопрос, который я пока не понимаю, почему он не использовал артефакт сразу на тебе, а пошёл таким сложным путём. Но и это мы выясним, гарантирую!

— То есть я был просто червячком на крючке, наживкой, — констатировал я. — Не очень приятные ощущения.

— Скажи мне, мой дорогой товарищ, — мягко улыбнулся Львович. — Ты бы предпочёл не проходить через это, но при этом дальше мучиться от преследования неизвестного врага? Или попытаться его достать ценой недолгого дискомфорта? Я вот почему-то уверен, что второе, причём без вариантов.

— Да, вы правы, — вынужден был согласиться я. — Если бы меня спросили, я бы выбрал второй вариант. Вот только меня никто не спрашивал!

— Я же объяснил, — терпеливо, уже мне одному, втолковывал следователь. — Если бы ты был в курсе, достоверность была бы на нуле! А менталисты и ментаторы такой ошибки не простили бы, моментом тебя раскусили. Ради достоверности я тебя в общую камеру к смертникам посадил! Да, за тобой присматривали, но поверь, для меня это было весьма непростым решением. Но необходимым. Главное — ты со всем справился, выдержал, не сорвался. А основной преступник запеленгован. Он находится на юге Краснодара. К сожалению, радиус слишком большой, но мы работаем над этим. Все местные клиники и лекари оповещены, и мы совсем скоро узнаем твоего личного недоброжелателя!

Он поднял вновь наполненный бокал и дождался, когда я его отзеркалю.

— Так что, за тебя! Ты бы очень крут. Даже если бы я задолбал тебя инструкциями, ты не сыграл бы лучше. За тебя и за то, чтобы мы быстро нашли гада!

Мы чокнулись бокалами и пригубили. Глядя на то, что разговор прекратился, ко мне подошла Коброва.

— Андрюш, ты не представляешь, как я рада, что всё закончилось так хорошо. Ты у меня лучший. Но, поскольку ты, негодяй такой, до сих пор не сделал мне предложение, как ты посмотришь на то, что его сделаю я?

Загрузка...